Стакан чая

Михаил Заскалько
СТАКАН  ЧАЯ 
Рассказ из цикла "Острова Общага"

Жили-были муж и жена. И была у них дочь Галя. Когда она родилась, желанная, отец на радостях закатил пир на весь мир. И сам трое суток, как говорится, не просыхал. Жена, умело, скрывая досаду, - ждала мальчика - так же ходко поднимала чарку с горькой: и досаду утопить и мужу праздника не портить. На замечания стариков, что, мол, ребёнок с молоком то зелье будет сосать, жена пьяно отвечала:
-Ничего с одного раза не случится. Бабы в нашем роду все крепкие.
Шли дни за днями, истекали недели, таяли месяца. С каждым днём росли радость отца и грусть-тоска матери. Отец снова и снова затевал пир горой, отмечая очередное" впервые" дочкино: первый осмысленный взгляд, первая улыбка, первое "агу"... И поднимал полную чарку, чтобы жизнь у дочи была полной, то есть счастливой. И жене наливал, и она поднимала: грусть-тоску утопить и чтоб мужу праздника не портить.
Второй ребёнок умер, едва родившись. Третий был таким уродцем, что его тоже объявили мёртвым. Грусть-тоска жены разрасталась, заполняя душу и сердце до краёв, и женщина сама стала наливать себе чарку: заглушить боль. Другое лекарство ей не помогало.
Галя росла хилой, болезненной, больше спала, чем играла. Если девочка жаловалась на "бобошку", то мать посылала её к отцу:
-Он тебя любит больше всех, он пусть и лечит.
А у отца был единственный, универсальный способ лечения от всех болезней и недугов: водка с перцем. Заставив дочу выпить целебные граммы, отец заботливо укутывал любимицу в одеяло - пропотеть. Засыпая, Галя слышала, как папка грязно ругался с мамкой и называл её не женщиной, не матерью, а заразой, деревяшкой...
Иногда Галя просыпалась от мучительной жажды, ночью. Вспоминала, что перед сном пила водку, и что папка всегда утолял жажду  кислым молоком. Галя шла на кухню, мимо комнаты родителей. В комнате нет двери, только занавеска, которую в тёплые ночи сдвигали к косяку, чтобы воздух через форточку циркулировал по всей квартире. Сколько раз, машинально глянув в дверной проём, Галя видела на освещённой лунным светом родительской постели то, что позднее узнает под именами "секс", "половые сношения", и ряд непечатных наименований...
Учёба давалась трудно, однако Галя старалась не давать повода разговорам о себе: крепенькие троечки тянули её из класса в класс. Хорошие девочки с ней не дружили: их родители им запрещали. Оставались такие же, из "неблагополучных семей". И разговор был в основном о том, что видели и слышали дома. Так Галя узнала массу вещей любопытных о сортах вин, о самогоноварении, о способах поправиться после бодуна. Но главное, это конечно интригующие факты взаимоотношений мужчин и женщин "в постели". Фильмы и книги своей недосказанностью ещё больше возбуждали интерес, и Галя стала подсматривать за родителями. Результатом этих наблюдений явилось твёрдое решение ПОПРОБОВАТЬ.
И случай представился. Из школы ушла учительница физкультуры, и вскоре появился новый физрук, молодой, красивый, но главное весёлый. Девчонки старшеклассницы тайно перевлюблялись в него. Правда, через месяц-другой многим не понравились его взгляды, щипки, поглаживания во время того или иного элемента упражнения. Порой казалось: Егор Филиппович не помогает, а обнимает, при этом руки норовили нагло сунуться в запретные места. От цепкого Галиного взгляда не ускользнуло, что были и такие, кто не возмущался, а напротив, старались изобразить подольше бестолковость и непонятливость, дабы руки физрука не спешили упорхнуть. Галина последовала их примеру, но видимо перестаралась: физрук пригласил её на свидание.
Всё случилось впервые и по-настоящему, как в книгах ,как у родителей. Егор был чрезмерно мягок, нежен, ласков. И запретный плод действительно оказался сладок!  Галина несколько дней ходила гордая от сознания, что как взрослая женщина спала с мужчиной, а её глупые подружки продолжают по-детски вздыхать и млеть от любовных стихов и романов.
С той ночи и наметилась тропка, по которой покатилась Галина в большую жизнь. Закончив восемь классов, поехала в город, поступать в ПТУ. Определённых планов не было, решила в первое попавшееся. Оказалось строительное. Сдала документы, получила койко-место в общежитии. В первый же вечер столкнулась со знакомым уже сексом: кроме неё в комнате проживали ещё две девочки, второкурсницы. К ним в гости пришли " мальчики" с бутылкой портвейна, угостили Галину, затем прямо заявили: по неписаным законам общаги она обязана "поставить пузырь" как бы за "прописку", а вместо подписи "трахнуться с кем-нибудь". Галя вынула пять рублей, и мальчики живо сбегали за "пузырьками", попутно привели третьего, для Гали...
Свинья, говорят, кроме грязи ничего не видит. Так и Галина не видела настоящей, чистой жизни. В силу своей привычки, а привычка-вторая натура.

Так бы и жила дальше Галина пьяно и грязно, если бы не один случай. Накануне Нового года  её парень привёл её в мужское общежитие, где с порога с дружками начали отмечать первые шаги года по стране. После третьего, сибирского, шага Галина смутно помнила, что было дальше: кто-то из дружков подсунул ей "ерша". И он же первый внёс предложение пустить Галину по кругу. Её парень запротестовал, было, но его уломали за лишний стакан водки.
Проснулась Галина перед самым Новым годом. Лежит вся мятая в грязной постели, рядом боров в одних носках храпит во всю ивановскую. И от тех носков дух, что от бачков "пищ. отходы" в жаркий день.
Бутылки пустые, а выпить хочется до ломоты в висках. Галина сползла с кровати, кое-как натянула на себя свои мятые-перемятые тряпки, и, с трудом сохраняя равновесие, вышла из комнаты. Коридор был пуст, но стоял разнотонный гул, звон стекла, пьяный смех: за закрытыми дверями праздновали вступление Нового года на европейскую часть страны.
В какую дверь постучаться? Дадут выпить или пошлют подальше?
Галину качнуло, она сделала несколько шагов вперёд и попыталась встать ровно, однако её вновь качнуло, и руки толкнули дверь соседней комнаты; она легко распахнулась. В комнате никого не было. Галина увидела на столе бутылку и бессознательно пошла к столу. И вот бутылка у неё в руках, но что это?... в ней не вино, не водка и даже не пиво, а растительное масло. Галина стояла в нерешительности с бутылкой, когда вошёл юноша с чайником в руке. Он прошёл к столу, поставил чайник на подставку и сказал:
-Вы ошиблись комнатой.
-Да... У тебя выпить не найдётся? Башка разламывается...
Юноша налил в стакан с металлическим подстаканником крепкого душистого чая, протянул.
-А водки у тебя нет?
-Отраву не держу, - сказал юноша и подал бутерброд.
-Сесть... можно?
-Нужно,- бросил через плечо юноша, занимаясь своим делом: накладывал в тарелку квашеную капусту из стеклянной банки, затем полил маслом. Галина опустилась на стул, поставила стакан на угол стола. Чай был горячим, поэтому она стала понемногу откусывать от бутерброда, надеясь заглушить желание выпить.
Юноша между тем закончил возиться с капустой, спрятал банку и бутылку в холодильник. При чём делал всё так, словно в комнате был один.
-Не помню...
-Что?- глянул искоса на Галину.
-В какой комнате была... не помню...
-Смешно.
-Смешно? Почему?
-Потому. Посмотри в зеркало.
Галина поднялась, подошла к зеркалу на стене, долго рассматривала себя, точно не узнавала.
-Тихий ужас... Ты мне расчёску дашь?
-Вон, на тумбочке. Умылась бы сначала.
-Умыться... - Галина невольно вздрогнула, изменилась в лице. - Я боюсь...
-Чего?
-Выйти  боюсь... Там Толик... Олег... Ким... опять начнётся... Устала.
-Ещё бы, - неопределённо произнёс юноша, не то с презрением, не то с сочувствием, - с трёх часов товарооборот...
-Товаро... оборот?
-Мягко выражаясь, - нехорошо усмехнулся юноша.
-Тебе гадко?- помедлив, спросила Галина.
-Напротив: я очень рад твоему визиту. Кто вы, ваше величество женщина?
Галина решительно направилась к выходу, швырнув на кровать расчёску, но, услышав шаги в коридоре, остановилась, замерла.
Словно ничего не произошло, юноша выставил на середину табурет, достал из тумбочки шампунь, рядом положил большое махровое полотенце. Из-под кровати извлёк эмалированный тазик.
-Переоденешься?
-Что? - дёрнулась Галина. - А...нет, нет... я сейчас уйду, не беспокойся...
-Было бы из-за чего. Не будешь мыться?
-Нет.
-Ну и дурочка. Хоть в Новый-то год войди чистой. Отойди, - Юноша вышел с тазиком, закрыв за собой дверь на ключ.
Галина приникла к двери, прислушалась. Неясные голоса раздавались в дальнем конце коридора. Вот кто-то поднимается по лестнице, шаркая шлёпанцами, вышел в коридор.
-Эй, Вован, - окликнули его из дальнего конца, - мою бабу не видел?
-Шастала у туалета кажись. За сколь взял?
-Пузырь бормотухи. Кит пристал, что пьяный к телевизору: возьми- возьми, в этом деле класс...
-Надул?
-Не-е, тут всё на мази: чистый мёд. Ну, падла, если кто без спроса затащил к себе - глаз выдавлю, пасть порву! Слышь, земляк, бабу не видел, в кофте такой ...
-На второй этаж спустилась, - услышала Галина голос юноши. - Минут десять назад.
-Одна?
-Одна.
-Может к Захару зарулила? - подал версию в шлёпанцах.
-Пошли, глянем.
Шлёпанцы зашаркали вниз по лестнице. В двери щёлкнул замок, она приоткрылась, пропуская юношу с тазиком. Поставив его на табурет, юноша пошёл к выходу, бросив через плечо:
-Мойся быстрее: Новый год пора встречать. Ополоснёшься из чайника. Да,- из шкафа достал спортивные брюки и рубашку.- Вот переоденешься. Я вернусь минут через десять.
Галина, поколебавшись, быстро разделась. Кофточку и платье завернула в газету. Только намылила голову, как в дверь грубо застучали:
-Эй, земеля, открой. Не бойся... Долго я ещё буду ждать?
-Он ушёл, - сообщил чей-то женский голос со стороны кухни.- Я видела его на пятом этаже.
Галина вымыла голову, затем, стараясь поменьше плескать на пол, омыла всё тело. Ополоснулась. Торопливо - показалось, что юноша подходит к двери - оделась. Звук поворачиваемого ключа застал её у зеркала, невольно вздрогнула. Вошёл юноша с магнитофонной кассетой, закрыл дверь на задвижку.
-Вот, совсем другой коленкор,- некоторое время юноша слишком пристально смотрит на неё, отчего Галина, может быть впервые, смущённо опустила глаза, стала грызть расчёску.- Да, - вздохнул юноша, - такое... и на помойку...
Положив кассету на стол, развернул газетный свёрток и плюхнул грязное бельё в таз, утопил рукой.
-Почему всё не сняла? Тоже ведь не первой свежести. Не противно?
Галина молчала, лицо непривычно пылало огнём. Юноша некоторое время рылся в шкафу, наконец, извлёк пёстрые плавки, новые: оторвал этикетку.
-Давай, в темпе. И сбрую свою тоже скидывай. Сменки, извини, нет. Замочим, постираешь уже в новом году, завтра,- поставив рядом с тазиком пачку стирального порошка, юноша  прошёл к окну, замер спиной к Галине.
Она, страшно стесняясь, и, чувствуя в руках незнакомую до селе скованность, неуклюже освободилась от лифчика и трусиков, одела плавки.
Услышав плеск воды, - Галина утопила лифчик и трусики, - юноша сказал, поворачиваясь:
-Задвинь под кровать. Иди к столу: три минуты осталось.
Из-под подушки юноша извлёк кастрюльку, завёрнутую в газеты. В ней оказалась картошка, тушённая с мясом, от неё шёл пьяняще-вкусный запах. Юноша ловко разложил картошку на тарелки, добавил капусту. Из холодильника юноша достал бутылку шампанского, бесшумно открыл, разлил в соковые фужеры. За стеной у соседей послышались удары курантов.
-Ну... зовут-то тебя как?
- Галя.
-А меня Макар. С Новым годом тебя, Галя! Здоровья и... больше чистоты и света...
-И...тебе... - предательски дрогнувшим голосом проговорила Галина.
- Ура-а-а!- пьяно заорали отовсюду.
-Будь, - сказал Макар, боднул её фужер своим, затем быстро осушил его. - Садись и ешь, поактивнее.
- "Огонёк" не смотришь? - спросила Галина, выпив.
-Телик не пашет, - ответил Макар между делом: он энергично ел, и казалось, игнорировал её присутствие.
Потянувшись очередной раз за хлебом, Макар увидел, что Галина и не приступала.
-Что?
-Соли...
Макар потянулся, достал из тумбочки солонку.
-Макар... а почему ты один?
-Нас двое.
-Я о другом...
-Не вкусно? - резко перебил.
-Вкусно...
-Благодарю. Ешь молча. Ещё будешь?
-Буду.
Макар наполнил фужеры. Галина взяла свой, поднялась.
-Я хочу сказать...
-Надо ли? - искоса, тяжело глянул Макар.
-Не знаю... но мне хочется... даже если тебе неприятно... слушать меня. Я хочу... За тебя, Макар!
-Спасибо. Если бы от этого улучшалась жизнь,.. Но, увы, увы...
Минуту, другую ели молча. Макара, похоже, это вполне устраивало, а Галину изрядно угнетало.
-Можно ещё?
-Нельзя.
-Почему? - крайне удивилась Галина.
-Не выношу пьяных женщин.
-Что же мы будем делать всю ночь?
-Я работать. Ты не знаю.
-Работать?!
-Да. Праздник прекрасен, когда он краток. Делу время, потехе час.
-Но ведь у нас с тобой ещё не было потехи... Теперь мне понятно почему ты один.
-Чай будешь?
-Я хочу шампанского.
-А селёдки в томатном соусе не хочешь? Чаю наливать?
Галина решительно встала.
-Издеваешься? Да?
-Не понял.
-Думаешь, если я... если меня, как игрушку... из комнаты в комнату...
-Сядь, глупая. Я вообще, когда ем, ни о чём не думаю.
-Врёшь! Врёшь ведь?
-Вру, вру! Тебе легче? Да, думаю: почему такая соплячка и уже шлюха? Почему?
-Я не шлюха!
-Самая настоящая шлюха.
Галина схватила фужер и замахнулась:
-Ещё раз обзовёшься и получишь в лоб!
-Даже так, - усмехнулся Макар. - Для кино неплохо. Но ведь и я не безрукий.
-Ха, что ты можешь мне сделать? Изнасиловать? Напугал...
Макар, внезапно перегнувшись через стол, влепил ей пощёчину. Галина, опешив на мгновенье, выронила фужер.
-Это, так сказать, прелюдия, - Макар встал, поднял фужер. - Ты, я вижу, грязна, как лестничный половик. Нужна стирка.
Галина шумно задышала, выдавила угрожающе:
-Открой дверь.
-Зачем же из огня да в полымя? Там о тебя снова вытрут ноги.
-А ты? Ты?
-Попытаюсь этой тряпке придать эстетический вид...
-Заткнись!- Галина бросилась с кулаками.
-Не надо эксцессов, - Макар легко отшвырнул её на кровать.
-Я тебе выцарапаю глаза... кретин! Дистрофик! - шипела Галина, барахтаясь в кровати; наконец, вскочила.
Макар тем временем включил магнитофон, и спокойно пил чай с конфетами "Старт" вприкуску, кивал на слова Галины, но, казалось, слушал не её, а Булата Окуджаву.
-Сопля! Импотент!
-Угу, угу. Ещё.
-Кретин!
-Было уже.
-Сволочь!
-Явный перебор.
-Евнух, вот кто ты! Да, кастрированный!
-Ошибочка.
-Тогда возьми меня! На, бери!
-Огрызков не ем.
-Я огрызок?
-Обсосанный и заплёванный.
Галина вновь бросается на Макара и летит отброшенная на кровать. Истерично колотит подушку, затем, утомившись, расплакалась, уткнувшись лицом.
Допив чай, Макар освободил угол стола, постелил газету, сверху положил небольшую подушку, а уже на неё водрузил пишущую машинку.
Стук машинки заставляет Галину замолчать: приподняв голову, некоторое время наблюдает за Макаром.
-Чай ещё не остыл.
Галина тихо:
-Я не хочу чай. Можно шампанского, грамм сто?
-Нельзя. Пей чай...
-Не хочу я чай!
-Тебе хочется покапризничать? - Макар перестал печатать, глянул на Галину.
-Мне хочется выпить.
-Пей чай.
-Чай, чай, заладил как...- Галина помолчала, вытирая слёзы с щёк, затем спросила:- А ты что печатаешь?
-Буквы, слова.
-Зачем?
-Чтобы очистить общество от подобной грязи.
-Опять обзываешься?
-Для наглядности.
Звук поворачиваемого ключа, дверь распахнулась, и вошёл модно одетый парень с фирменной сумкой через плечо.
-Привет, мальцы! С праздником,- Поставил сумку на стул, пожал руку Макару, замер перед Галиной:- Виктор.
-Галя.
-Ты что не уехал?- спросил Макар.
-Да ну их к лешему! Проторчал целый день, только и слышал: "Вылет задерживается, переносится..." поездом уже где бы пилил.. А, ладно. Вы-то чего кислые? Ты, Макарка, зачехляй свою стукалку, праздник есть праздник.
Виктор достал из сумки бутылку водки, и Галина заметно повеселела.
-Давай, Галя, ближе к столу. По стакану за знакомство и прочее...
Виктор налил Галине, потянулся к Макару, но тот закрыл стакан рукой.
-Я - шампанского.
-Да брось ты строить из себя девочку.
-Я - шампанского, - твёрдо повторил Макар и налил себе немного.
-Ну и чёрт с тобой. Нам больше достанется, правда, Галёк? Дёрнули.
Чокнулись, выпили. Макар сделал глоток.
-Ешь, ещё тёплое, - кивнул Макар на кастрюлю.
-Потом. Счас в душ смотаюсь. Ты, будь другом, подогрей. И чайничек поставь,- Виктор стал собираться в душ, игриво подмигивая Галине:- Спинку не потрёшь?
-Там соседей попросишь, - в его тоне сказала Галина уже "плывущим" голосом.
-Какие соседи, Галёк? Счас все бухают. Я заглядывал - никого. У Павловны возьму ключик. Ну, идёшь?
-Пошли, а что... - развязно хохотнула Галина, бросив на Макара брезгливый взгляд.- Как отказать, если мужчина просит...
Ушли. Макар тяжёлым взглядом проводил их, пнул стул, на котором сидел Виктор, вскочил.
-Сексуалисты! Скоты! "Подогрей" Как же, разбежался... - Макар рванул лист с машинки.- Зачем, зачем всё это? Трёп... горох об стенку... Презренные самки и самки! что им литература, искусство... Наплодят таких же недоумков-дегенератов... - Захлопнул машинку крышкой, стал нервно рвать уже отпечатанные листы.
Как от удара ноги, распахнулась дверь, и ввалились трое пьяных парней.
-Здорово, земеля. Где Галка? - спросил пухлый с крикливыми скобкой усиками.
-Откуда мне знать...
-Не финти! Здесь она была, - Пухлый прошёл к столу, знаком подозвал дружков, стал разливать водку. - Не слышу ответа. Не советую второй раз врать.
-Не бойся: зря бить, не станем, - подал голос чернявый, похожий на грузина.
-Ну, чего лупишься? Тебя спрашивают.
-Я уже ответил: не знаю никаких Галок.
-Знаешь. Я сам слышал её голос здесь, - пропищал третий.
-Показалось.
Пухлый резко ударил Макара по лицу:
-Нам никогда не кажется.
Макар ответил, всем корпусом отшвырнув Пухлого к двери. Его дружки налетели, скрутили.
-Я сам! - завопил Пухлый. - Дайте, я сам ему накостыляю!
И вдруг, точно разъярённая тигрица, влетела растрёпанная Галина с широким Викторовым брючным ремнём.
-Скоты! Ублюдки! - Медная пряжка в виде бычьей морды опустилась на спину Пухлого.
-А-а, падла!
Галина молниеносно передвинулась ближе к Макару, замахнулась ремнём на грузина. Тот что-то вскрикнув по-своему, отскочил к двери.
Пухлый медведем наступал на Галину, но она не дрогнула: сверкающая пряжка опасно замельтешила перед самым его лицом.
-Ну, поганка! Подстилка... я из тебя ветошь сделаю!
-Обломаешься, дебил!
Макару удалось отбросить третьего, который задел Пухлого и они грохнулись под ноги Галины. Пряжка со свистом опустилась на туго обтянутый джинсами зад Пухлого.
-У-уу! - по-звериному взвыл Пухлый и почти на четвереньках покинул комнату, в коридоре ему помог подняться грузин.
Третий незамедлил последовать их примеру, отступил задом, косясь на ремень в руках Галины: она угрожающе наступала до самой двери, затем быстро её захлопнула, сдвинув задвижку. Постояла, прижавшись лбом к косяку, повернулась: Макар прикладывал полотенце к носу, на рубашке расплылись алые пятна.
-Больно?- подошла Галина.
-Прошло уже, вот только мокрота... А ты чего прекратила душевой моцион...
-Котяра твой сосед... Слушай, хватит о дряни всякой, а? Давай чай пить, а? Хочу чаю! И ещё... если не жалко... почитай, что ты там печатал... А?
В дверь колотили, матерно ругались, обещали обоих "разделать под орех", но они словно не слышали шума. Пили остывший чай с конфетами "Старт" вприкуску, и Макар, сбиваясь от волнения, читал:
 
Мы растём,
И чьё-то счастье растёт,
И чья-то злоба не спит.
Мы поём,
И чьё-то счастье поёт,
А злоба зубами скрипит...

           Ленинград,1983г.