ХРОНИЧЕСКИЙ НЕДУГ
Рассказ
Тихий, уютный скверик. Скамейки целые и чистые. На одной из них сидит женщина лет тридцати, в чёрном кожаном пальто, голова и плечи утопают в роскошной чёрной с красными цветами шали. Ноги, в изящных сапожках с точёными каблучками, небрежно закинув, нога на ногу. На коленях журнал "Иностранка". Под скамейкой на ворохе опавшей листвы лежит чёрный пудель.
Скверик на глухой улочке, поэтому здесь сказочно тихо и гулко, как по утрам в дворах-колодцах.
Женщина курит и, похоже, не очень увлечена тем, что читает. Пудель, уронив голову на лапы, дремлет.
И вдруг тишину разорвал детский вскрик:
-Собачечка! Папочка, смотри...
Женщина поморщилась, взглянула с неприязнью: прямо на неё летела девчушка лет четырёх в жёлто-зелёном комбинезончике, левой рукой прижимала к груди плющевую игрушку. А у входа в скверик стоял мужчина и покачивал оранжевую коляску.
В полуметре от скамейки девчушка остановилась, присела на корточки, рассматривая собаку во все глаза. Они у неё были большие и немыслимо синие.
-Это ваша собачечка? А как её зовут? А почему она лежит? - неожиданно затараторила девчушка, лишь на мгновение, глянув на женщину. - А она играет с маленькими девочками? А можно её потрогать?
-Лиза, не приставай, - подал голос мужчина.
Девчушка напротив "гуськом" приблизилась ещё на два шага.
-А она не кусачая?
-Не кусачая, - сухо ответила женщина, и посмотрела в сторону мужчины, как бы говоря: может, вы всё же заберёте своего ребёнка?
-Лиза, - ещё раз окликнул мужчина строже, и, не получив ответа, толкнул коляску.
-Собачечка, хорошенькая, - Девчушка бесстрашно, по-прежнему "гуськом" приблизилась к собаке. - Давай поиграем? В догонялки...
Пудель вскочил, игриво переступил, шурша листвой, глаза его заулыбались.
-Борис, лежать! - сквозь зубы шикнула женщина.
Пудель лёг, глаза его погасли.
-Почему?! - глянула Лиза на женщину, вскочила, едва не выронив игрушку. - Почему вы ему запрещаете играть со мной? Почему? Почему, скажите?
-Ой, уйди, ради бога, - Женщина скривилась, как от кислого.
-Лиза, ты меня слышишь? - спросил, подойдя, мужчина.
-Слышу, - сердито дёрнула плечиком девчушка. - А чево она...
-Елизавета! - резко оборвал отец, и поднял глаза на женщину, лицо которой на миг скрылось в клубах дыма. - Простите, что... - и осёкся, вздрогнув; тихо, едва слышно, спросил: - Ольга?!
Женщина подавилась дымом, судорожно закашлялась; во время секундной паузы, сипло бросила:
-Борька, погуляй.
Пудель точно снаряд вылетел из-под скамейки.
-Ура! - оглушающе закричала Лиза, сунула игрушку отцу, и кинулась догонять Борьку.
-Осуществилась мечта?- спросила Ольга, наконец, справившись с кашлем.
-Дважды, - сказал мужчина горделиво. - Вторая тоже дочь. Сегодня пятый месяц пошёл. А Лизе три, хотя выглядит на все четыре...
Ольга криво усмехнулась:
-Да-а...
И мужчина замолчал. Он смотрел на колесо коляски, и тихонько покачивал её, хотя в этом не было необходимости: ребёнок спал. Ольга начала новую сигарету, курила, подчёркнуто небрежно, изобразив на лице скучающее выражение...
Эта случайная встреча заставила обоих, вопреки желанию, вернуться в недалёкое прошлое. Семь лет назад они были мужем и женой. У Никиты к тому времени была за плечами армия и несколько лет кочевых по общагам. Кидался из крайности в крайность с одной только целью: погасить Боль обманутой души, возродить надежду на новую любовь. Но монашество, одиночество ещё больше усиливали боль. И не давала покоя давняя мечта: иметь дочку. Ещё в детстве мечтал о сестрёнке, но мать, как заведённая, рожала только братьев. Шесть братишек у него, вот и хотелось сестрёнку. Потом - дочку. Когда до мечты оставалось совсем ничего, та, первая его женщина, любимая, посчитала, что рано ей рожать, ещё для себя не пожила... и банально сделала аборт... Он как узнал... посерел лицом, сник... Ночами ему снилась дочурка: тянет ручонки из пелёнок... а жена по тем ручонкам скальпелем... скальпелем...
С Ольгой они познакомились в больнице. Никита тогда больше месяца провалялся в нейрохирургическом: застудил какой-то нерв за ухом, парализовало всю правую часть лица. Говорить не мог.
Ольга, перед поступлением в институт, подрабатывала медсестрой. У неё были представительные родители-преподаватели в университете - и старшая сестра, старая дева. "Я в комплексах, как рыба в чешуе", - говорила Нина о себе с горькой усмешкой. С Ольгой у них была постоянная война: ежедневная борьба двух противоположных точек зрения на современный образ жизни, в особенности, нравственности и морали. Если Нина блюла свою честь, и хранила за семью замками, как подарок будущему супругу, то Ольга потеряла девственность ещё в стенах школы. С каждым годом старая дева становилась злее и истеричней. Ей доставали путёвки на курорты и санатории, но... комплексов становилось больше, а надежд на замужество меньше. Разумеется, обострялась война между сёстрами. Ольга горела желанием уйти из дома. Но куда? Хотелось полной самостоятельности, благо родители не возражали. Правда, урезали материальную помощь. Снять квартирку было не по карману, а комнату не хотелось: коммуналка. Так-то она могла и в общаге. Узнав, что Никита вот-вот по договору получит своё жильё (комнату - если один, однокомнатную - если женат), Ольга решила брать быка за рога. Она прямо сказала ему, что если он не против взять её в жёны, то она согласна.
Он подумал: симпатичная, не глупа, плюс он сам покладистый, не охотник до ссор, авось стерпится-слюбится...
Не слюбилось, ибо не стерпелось. Никита прощал ей вдруг открывшуюся заносчивость: открылась, едва Ольга поступила в институт. Прощал торопливость, и небрежность в приготовлении пищи и домашних дел. Наконец, согласился с мыслью, что первый курс самый тяжёлый, и освободил её от кухни и уборок: учись. И она училась, но почему-то исключительно в ночное время, когда все порядочные люди третий сон видят. Объясняла: есть такая категория людей - совы, так вот я - сова. А он был жаворонком: вставал рано, готовил разнообразные завтраки, кормил её, затем через весь город ехал на объект, где работал сантехником по монтажу. После работы опять через весь город в переполненном транспорте, у себя в районе пробегался по магазинам и рынкам, приходил домой, а там... накурено, на столе кавардак, в раковине груда грязной посуды. Ольга встречала его сладкой улыбочкой, чмокала в щёку и простодушно сообщала: были в гостях подруги, писали какой-то реферат. И ещё у неё уйма не сделанного и невыученного, так что поешь сам и, если не затруднит, помой посуду. Ольга уходила в свой уголок, заваленный книгами и тетрадями, включала плеер, наушники в уши... Под столом, на коврике любимое место кошки Маркизы. Всё свободное дневное и вечернее время Ольга забавлялась с кошкой, зачитывалась фантастикой, а на редкие замечания, отмахивалась:
-Успею выучить, ночь большая...
Он бы многое ещё простил ей и стерпел ради ребёнка, который снился каждую ночь. Но дело в том, что... жена упорно увиливала от супружеского долга. Спать она ложилась под утро, утомлённая зубрёжкой, а в другое время находила тотчас 333 отговорки: устала, нездоровится, нет настроения, голова болит, временно нельзя и т.п.
Вскоре ему стало противным собственное положение нищего, выпрашивающего пятак. Начались скандалы. Он жутко страдал от ссор, для примирений мобилизовал все силы и знания. Но, увы! Они мирились... как друзья, как брат и сестра, но не как муж и жена... Он проштудировал вагон специальной литературы, использовал все советы и пожелания с прилежностью отличника... Результат-ноль. Позднее он скажет о том времени: " Я к ней всей душой, а она всем копытом..."
Он мог многое понять, но одно осталось загадкой: почему за всё время, пусть даже из жалости, она не уступила. На неоднократные просьбы объясниться, следовал резкий ответ: пока не закончу институт, никаких детей! Хорошо, соглашался он, я готов подождать; но почему ты вообще не хочешь интима? На что следовало: я зашилась с этой учёбой, мне не до этого. Ты что, сексуально озабоченный?
Он испытал ощущение, сходное с ударом в пах...
Через 11 месяцев их безумный брак, без брачной ночи и медового месяца, распался. Он оставлял ей квартиру, но она отказалась и ушла к родителям.
Он поменялся на новый неблагоустроенный район, и надолго, словно рак-отшельник, спрятался в свои "метры". Ушёл со стройки, устроился в жилконтору. Прошли три года, пустые и однообразные, и, наконец, знакомство с Ириной. Такой же отшельник. Сошлись, на удивление быстро и весьма удачно. И вновь, благодаря обмену, Никита оказался в центральной части города. И вот эта встреча...
Ольга же легко порхая в дневные часы от Маркизы к фантастике, а в ночные - изнуряя себя зубрёжкой, наконец, посредственно закончила институт. Мама с папой постарались закрепить дочку в городе, поближе к дому. В поликлинику.
-Да-а... - глубоко вздохнула Ольга, возвращая себя и его в сегодняшний день.- Могли быть наши...
-Могли, - глухо сказал Никита, и посмотрел ей в лицо.
-Теперь, пожалуй, можно и сказать...
В десятом классе Ольга познакомилась с одним парнем, он был на три года старше. Они пару раз сходили в кино, потом он пригласил к себе домой, послушать музыку. У неё и в мыслях не было, что там может что-то произойти: парень располагал к доверию. И он действительно вёл себя достойно. Вначале. Потом, когда она выпила приятный на цвет и вкус коктейль, и немного захмелела, он стал её целовать. Робко, руки его так же были нерешительны и ласковы. Ольга наивно решила, что дальше поцелуев дело не пойдёт: уж больно глаза его были честными... А они, как говорят, зеркало души. Ольга позволила себе расслабиться и "покейфовать". Но внезапно эти робкие и нежные руки грубо схватили её и швырнули на диван. Она с трудом, как из липкой массы, выбиралась из "кайфа", а когда, наконец, выбралась... закричала от боли, ужасной, раздирающей её надвое, он же придавил её лицо подушкой...
Очнулась в парке, на скамейке. Вспомнила и осознала случившееся. И ещё вспомнила, как в прошлом году вся школа гудела: одна девочка заявила в милицию, что её изнасиловал одноклассник... Парню дали семь лет колонии, а девчонку буквально затравили свои же подружки... Вспомнила Ольга всё это и поняла: никому ничего не скажет, сама виновата...
-Мне было стыдно признаться тебе... Ты только руку протягивал ко мне, а я уже вся сжималась... и возникала ТА боль... Если б ты только знал, как я боялась... И сейчас боюсь. Вот такой комплекс, Никитка...
-Он излечим. Обратись к специалисту...
-Ты думаешь: я настолько глупа, что не знаю этого? Знаю. Но как перебороть себя, отвести и сказать им: " Вот я чуточку дефектная, сделайте из меня, пожалуйста, полноценную..." Мне легче думать, что у меня хронический недуг. И лекарство от него - работа, Борька, телевизор и фантастика, - всегда под рукой. Обвыклась. - Ольга отбросила окурок, встала. - Заходи на чаёк по старой памяти. Я в родительской квартире. Они перебрались в Гавань. Нинка у прабабки живёт, ждет, когда та помрёт и освободит ей жилплощадь. Так зайдёшь? Или телефон дать?
-Зачем?
-Действительно, зачем... Борька, домой!
Она быстро уходила (Никите показалось: убегала) из скверика, поругивала Борьку. Прежде чем скрыться из виду, пудель оглянулся, и Лиза, подпрыгнув, помахала ему обеими руками. Резкий окрик, словно поводок дёрнули, и Борька исчез.
Ленинград,1982г