Если бы ты мог поверить в сказку… Я рассказала бы тебе тогда одну...
Эта история, как жемчужина на нитке ожерелья, подобная остальным, но имеющая свои неповторимые формы, потому что она рождена стихией.
Если бы ты верил в сказку, я рассказала бы тебе….
О том, как на берегу моря, где песчаные лагуны своей молчаливой вековой мудростью оттеняют скоротечность человеческого бытия, в лачуге рыбака родился долгожданный ребёнок. Новорожденного назвали Агоем.
Вскоре, после появления наследника, отец тяжело заболел и умер. Мать Агоя долго не могла утешиться, только забота о новорожденном сыне помогла ей оправиться от горькой потери. Она теперь жила только для сына, мыслями о нём и мольбами за него.
Агой вырос. Стал, как отец, рыбаком. Однажды, причалив к берегу с большим уловом, он встретил девушку, пришедшую искупаться. Взгляды их встретились и сказали друг другу о многом.… О том, что они до сих пор жили только мечтой об этой встрече, что они созданы друг для друга, что сердца их теперь навеки связаны, и не разлучит их никакая сила…
Мать с тревогой посмотрела на сына, когда он привёл в дом чужую девушку, назвав её женой. Материнское сердце разрывалось от боли, в то время как Агой светился от счастья.
Когда же у молодых родилась белокурая дочь, похожая на ангела, они совсем перестали замечать мать, утопая в любви и заботе о своём ребёнке.
И тогда мать задумала страшное. Она уговорила сына отправиться на своей лодке за дальний утёс, рассказав придуманную историю о богатом улове соседа в тех местах. Агой прижал к груди разволновавшуюся супругу, предчувствующую своим любящим сердцем беду, поцеловал дочь и отчалил от берега. Вернуться он должен был только к завтрашнему вечеру. Мать же, опоив ненавистную избранницу сына зельем, притупляющим сознание и сковывающим тело, усадила её вместе с ребёнком в лодку и стала грести, что есть мочи. На достаточной глубине, с которой невозможно доплыть до берега, свекровь бросила на невестку полный ненависти взгляд. Невестка поняла его без слов. Не в силах ни пошевелиться, ни закричать, она лишь прижимала к груди мирно спящее дитя. Одна слезинка упала с её щеки и жемчужиной покатилась по дну лодки. Свекровь толкнула свою жертву в морскую бездну. Волны расступились и приняли в своё лоно невинные жертвы.
Ужаснувшись случившемуся, вдруг ударила молния, ветер от возмущения стал трепать старухе волосы, волны своими солёными брызгами захотели выжечь ей глаза, а лодка заскрипела под её ногами…
Но свекровь вернулась домой и легла спать.
Когда же Агой вернулся с уловом и кинулся искать свою семью, чтобы обнять их и расцеловать, он обнаружил лишь свою мать, спокойно хлопотавшую по дому.
-Где же мои жена и дочь? – спросил он у неё.
-А жена твоя подлая сбежала с другим, пока тебя не было дома. Спуталась она, бессовестная, с кем-то, опозорила тебя, обманула. Не печалься, Агой, я всегда буду с тобой.
Обняла мать сына, терзающегося в муках. Не заметил он взгляда её, злобно блуждающего. Поверил матери, не мог усомниться в её словах.
Кручина с того времени овладела им, стал он мрачнее тучи. Безрадостной и бессмысленной стала жизнь его. Опустела рыбацкая лачуга.
Одна мать радуется, сын теперь лишь её, никто не отнимет.
Только стал угрюмый и молчаливый Агой всё чаще уходить из дома, бродить бесцельно по берегу моря. Нет, не проклинал он ту, что, сбежав, разрушила его жизнь, не было в душе его к ней злобы, а клял он судьбу свою горькую и страдал всем разбитым сердцем, ощущая незримые поцелуи своей любимой и слыша детский плач.
Горька стала жизнь Агоя, одно утешение нашёл он - заглядывался на часто подплывающего к самому мелководью дельфина, за которым, резвясь в волне, следовал маленький дельфинёнок. Не страшились они ни подводных камней, ни отливов, ни лодок рыбаков. Приплывали они каждый день на закате солнца, будто зовя за собой Агоя. Любовался рыбак их танцем, на душе становилось теплее, будто вспоминал он что-то милое, родное. Стал он каждый вечер ходить к морю, лишь там находя своей раненой душе успокоение.
Заметила это мать его, поняла она всё. Слышала она в детстве легенду, что невинные чистые души, тонущие в море, не умирают совсем, а становятся дельфинами. Осознала старуха, что вновь теряет сына.
Прикинулась она больной смертельно. И просит сына немощным голосом:
-Умираю я, сыночек, лишь ты можешь спасти меня.
-Как, мама? Скажи, я всё сделаю для тебя.
-Поклянись клятвой кровною, что сделаешь, о чём попрошу тебя.
Поклялся Агой, не ведая материнского коварства. А потребовала она убить дельфина, что чаще всего подплывает к берегу, и из его плавников сварить ей суп.
-Только тогда я вылечусь, - произнесла мать, не замечая, как бледнеет сын.
Выскочил он из дома и побежал по берегу, кляня небо за то, что его муки ещё не кончились. Он бежал босиком по сырому песку и не чувствовал, как осколки ракушек режут его ноги, бежал до тех пор, пока не упал без чувств. Вышедшая на небо луна вздохнула над бескрайним человеческим горем, звёзды замерцали, негодуя.
Вечером следующего дня Агой вернулся домой. Взгляд его был холодным и безжизненным, будто чёрная бездна вытянула из него всё живое и поселилась сама.
Молча взял он сети и нож, сел в лодку и поплыл прямо по дорожке горячего солнца в холодной воде. Первый раз за последнее время он всеми осколками растерзанного сердца желал, чтобы дельфины не появлялись никогда. Но они не заставили себя ждать, обозначив своё присутствие радостным всплеском волн.
Стараясь не глядеть на ставших отрадой существ, Агой забросил сеть.
Ему показалось, что дельфин сам заплыл в неё, вместо того, чтобы уйти от опасности.
Рыбак напрягся и стал вытягивать сети. Вокруг лодки отчаянно забился малыш, издав на своём дельфиньем языке душераздирающий крик, от которого даже бездна в глазах Агоя вздрогнула и съёжилась.
Когда Агой набрался сил и взглянул дельфину в глаза, он вскрикнул. На него смотрели полные печали и нежности глаза его любимой. Агой увидел, как слезинка, превращаясь в жемчужину, скатывается по гладкой коже и пропадает в глубине моря.
Нож со звоном выпал из его руки на дно лодки. Агой взглянул на него и увидел жемчужину, точно такую же, которая скрылась сейчас под водой.
Вмиг всё понял Агой.
Теперь жгучая досада на мать вырвала из груди его крик, страшнее которого не слыхала природа. Всё вокруг замерло от этого возгласа.
Встал Агой на колени и прижал к груди любимую свою в облике дельфина, приласкал подплывшую дочь свою и, не раздумывая ни минуты, бросился в пучину, с радостью принявшую его в своё лоно.
До сих пор неразлучная семья плавает в морских глубинах, радуясь своему воссоединению.
Жестокая же старуха, не снеся горя, на следующий день умерла в одиночестве. На могилу её лишь изредка прилетают чайки, чтобы рассказать ей о счастье сына.
Жаль, что ты не веришь в сказки... Я рассказала бы тебе их много...