Kогда-то на телеканале "Россия" в программе Валерия Комисарова "Моя семья" прошел сюжет: одна дама "уступила" своего мужа двоюродной сестре за денежную компенсацию. Тех, кто не смотрел передачу, введем в курс дела.
Муж этой молодой женщины через какое-то время после свадьбы начал погуливать с ее двоюродной сестрой, и к героине сюжета обратилась мать этой самой родственницы (то есть родная тетя). Мол, так и так, они любят друг друга, не мешай, не препятствуй, а я тебе буду ежемесячно выплачивать энную сумму. Видимо, довольно приличную, так как предприимчивая супруга после соглашения отправилась отдыхать на Юг.
Но не в этом дело, и даже не в моральных принципах (или в отсутствии таковых). В конце концов, чего в жизни не случается. Тем более, все закончилось, как в «мыльной опере»: блудный муж вернулся, и жена его с радостью приняла, а компенсацию за полугодовую аренду возвращать не собирается.
Телеведущий, предваряя рассказ гостьи, о её малом бизнесе на семейной ниве, не жалел эпитетов: невероятная история, исключительная ситуация...
Да чего там! У нас в Аксае нечто подобное произошло намного раньше. Точно не могу сказать, когда, но еще до деноминации, причем, задолго. Тогда водка стоила полторы тысячи рублей за бутылку.
Причем здесь водка? А вот причем. Впрочем, все по порядку.
Работал я на стройке подсобником у плиточника. Работа не сложная: подай-принеси. Замешал раствор и сижу, покуриваю, а мастер – мужчина лет сорока с гаком, Николаем зовут, раствор вырабатывает, стены облицовывает. Руки заняты, а голова – нет. Дело-то привычное. Вот мы и болтаем с ним о том, о сем. С рыбалки на футбол, с футбола на политику перескакиваем. Треп, одним словом.
Не помню, по какому поводу Николай ляпнул:
– А меня моя - за полторы штуки купила…
– Как это?!
– А вот так. Жил я с бабой: она в разводе, и я в разводе. Она женщина веселая, компанейская, выпить не дура. Я тоже не трезвенник. Вот и сошлись в одной компании. У Любы хата своя, детей нет, а я свою жилплощадь оставил «бывшей» и сыну. Любаня меня и приголубила. Впрочем, я все больше по командировкам мотался. Неделю если за месяц дома побуду – это событие.
Была у моей Любы сестра Надя. Тоже разведенная, правда, с дитем, да и на личико не такая броская и нравом построже. Попробовал я как-то по пьяному делу к ней подкатить – отшила. Да еще возмущалась, но сестре не настучала. И на том спасибо.
Как-то летом работали мы на хуторе за Доном, тузу дачу в трех плоскостях отделывали. Работа к финишу приблизилась. Решили на выходные не ехать. Закончим, бабки получим, а тогда - по домам. Но водилу своего в Аксай отправили, чтобы оповестил кого надо: не считайте нас без вести пропавшими.
Вернулся, значит, водила, всем все сказал, кого каким словом родня благословила, а тут и до меня очередь дошла:
– А тебе, Колян, горячий привет от Надюхи привез, – и с этими словами передает мне увесистую сумку. Я удивился, никогда за Любкой такой заботливости не водилось.
– Пора бы уже запомнить, – говорю, – мою благоверную - Любой зовут, а Надя – это сестра ее. Да они и не очень-то похожи, чтобы перепутать.
– А я и не путаю. Выползла твоя Люба с опухшей физиономией и отборным матом высказала все, что о тебе думает, заключив свою тираду фразой: «К Надьке пусть теперь обращается». Пока я в уме переводил с матерного, на русский, появилась Надя. Откуда все узнала, но уже с заготовленным тормозком: привет, мол, Николаю Ивановичу, довези, пожалуйста, горяченьким.
– Когда я вернулся с шабашки, – продолжил свою историю Николай, – возле конторы меня дожидалась Надя. Рассказала, как пришла к ней сестрица занимать на бутылку, да не одна, а с каким-то хахалем. Надя начала ей выговаривать: что будет, если Николай узнает, как ты без него время проводишь? А Люба ей отрезала: не учи меня жить, лучше помоги материально. А дураков на мой век хватит… Короче, дала она сестре на бутылку, а взамен расписку потребовала: отказываюсь от такого-то (фамилия, имя, отчество, все чин-чинарем) за поллитра водки, и подпись…
– Ну, а дальше?
– Дальше? Рассказала мне это Надя, расписку с каракулями показала и говорит: «Ты, конечно, сам решай, как тебе поступать, но знай, если к Любке вернешься, про меня забудь…»
– А чего ж ты меня после дня рождения отшила?
– Ну, во-первых, ты пьян был, да и от сестры уводить – грех. А сейчас – сам видишь, она тебя на бутылку променяла.
– Вот, брат, и до нас эмансипация докатилась, – невесело хохотнул Николай. – Живу уже больше года с Надей. Любка приходила как-то, скандалила, потом успокоилась. Но с сестрой не разговаривает до сих пор.