Был один из тех дней, когда солнце светит особенно ярко и воздух нагревается до такой степени, что превращается в подобие призмы, через которую мир виден совсем иначе. Цвета становятся особенно яркими, люди – красивыми, а любой звук приглушается, не в силах пройти сквозь плотную стену воздуха. В этот самый день Юлия приехала в напоенный летом город. Ее красный кабриолет был покрыт пылью, а ветровое стекло заляпано расплющенными насекомыми.
Едва она остановилась, чтобы оглядеться, как к ней подбежала группка детей 8-10 лет. Самый главный из них – чумазый мальчуган с кристально честным взглядом из-под пушистых ресниц очень тихо и очень серьезно спросил:
- Нужен диск? – в его руках появился блестящий кругляш.
- А что там? – поинтересовалась Юлия.
Мальчишка наклонился к самому ее уху и почти прошептал:
- Музыка.
Юлия посмотрела на него округлившимися глазами. Не может быть, чтобы у этого малыша действительно была музыка. Впрочем, бывает всякое, может и не врет. На всякий случай Юлия спросила:
- Сколько?
- Двести баксов, - уверенно и довольно громко ответил мальчик.
- Двести баксов?
- Вам нужна музыка или нет? - тоном человека, теряющего терпение, ответил он.
- Ладно, не кипятись, - ответила Юлия, заметив про себя что разговаривает с ним как со взрослым, и полезла за кошельком. – Вот, возьми деньги. Но если обманешь, я тебе лично уши надеру.
- Не успеешь, - смерив ее коротким взглядом, ответил мальчишка, принимая две хрустящие зеленые бумажки, и протянул ей диск.
Смысл этих слов Юлия поняла через пару секунд, когда вся ватага скрылась из виду так же внезапно, как и появилась. Она пожала плечами и вставила диск в проигрыватель.
Раздался странный скрежет, потом что—то тяжелое и железное упало, и послышались непонятные постукивания. Одновременно с этим зазвучали какие-то шорохи и посвистывания.
Последующие треки мало чем отличались от первого. На музыку это не походило. Впрочем, подумала Юлия, вряд ли эти ребятишки знают, что такое музыка. Мало кто вообще помнит, какая она была, эта музыка.
С тех пор, как бог спустился на землю, исчезло много всего. Исчезли войны, насилие и преступность. Исчезли болезни и катастрофы. Но исчезла и музыка во всех ее проявлениях. А вместе с ней и многое другое. Фильмы и телепередачи перестали быть такими захватывающими и интересными. Выиграли только фильмы ужасов: гнетущая тишина делала даже низкопробное кино невероятно впечатляющим. Практически исчезло телевидение. Не стало радио: только кое-где оставались станции, передающие новости. Перестали петь птицы, а люди разучились напевать даже самые простые мелодии. Многие забыли, что такое музыка в тот же день, когда она исчезла. Некоторые помнили лишь тот факт, что она была, как помнили, что были войны или что они кому-то завидовали.И лишь немногие вроде Юлии сохранили какие-то смутные воспоминания о музыке, о том, какой она была. И теперь тосковали о ней, как о потерянном рае.
Юлия вздохнула. Дети есть дети и подшутить над наивным странником для них - не самое худшее развлечение.
Юлия зашла в придорожный ресторанчик и заказала кофе и булочек. Лицо официантки, принимавшей заказ, показалось ей смутно знакомым.
- Простите… Анна? - обратилась она к ней, прочитав имя на бэйдже. – Вы ведь певица, да? Я помню, что вы пели когда-то давно, когда музыка еще была…
- Вы ошиблись, - засмеялась в ответ официантка. – Я даже не понимаю, о чем вы говорите. Музыка? Не знаю ничего, что бы так называлось. Простите. Вы заплатите вперед или позже?
- Вперед, - ответила Юлия и достала кошелек.
Конечно, она могла ошибиться. Ведь столько времени прошло с тех пор. Но тогда откуда эта печаль в прекрасных карих глазах официантки?
- Простите, я просто подумала, что вы можете рассказать мне что-нибудь утешительное, - добавила она, протягивая деньги девушке.
- Ничего. Со всяким бывает, - беспечно улыбнулась та.
Юлия помешивала кофе красивой серебряной ложечкой. С тех пор как исчезла музыка, даже ложечки перестали звенеть, соприкасаясь с чашками. Эта тишина всегда угнетала Юлию и она нередко поначалу стучала ложечкой изо всех сил, пытаясь извлечь хоть какой-нибудь звук, но потом перестала, поняв, что это совершенно бесполезное занятие.
- Что вам здесь нужно? – раздался грозный голос откуда-то сверху. – Что вы здесь ищете?
Юлия удивленно посмотрела вверх. Судя по суровому виду и хорошему костюму, к ней обращался управляющий кафе.
- О чем вы? – удивилась она. – Я просто пришла попить кофе. Или это запрещено?
- Это не запрещено, но своим вопросом вы серьезно обеспокоили нашу официантку. Я бы попросил вас не разговаривать с ней больше.
- Я могу доесть хотя бы?
- Да, конечно. Но потом вы покинете наше кафе и больше сюда никогда не придете.
Юлия кивнула. Она хотела было извиниться перед официанткой, но потом решила, что это могут расценить как попытку выведать что-то еще и просто оставила чаевые побольше.
Выйдя из кафе, она направилась к ближайшему переулку и долго петляла по дворам и улочкам. Юлия искала место, ради которого и приехала в этот город. Здесь был один из последних оставшихся в стране музыкальных магазинов. Засекреченный, спрятанный в глуби тенистого аккуратного дворика, без вывески, с тайной меткой на двери, этот магазин Юлия в последний раз посещала лет в семь, вместе с матерью, ровно за год до исчезновения музыки.
Чуть дрожащей рукой она нажала на ручку двери. Сердце ее замерло. Юлии открылась поражающая воображение картина: на стенах висели черные блестящие пластинки (из отверстий в центре блестели серебристые гвоздики), высокие стеллажи были уставлены цветными коробочками с дисками, аудиокассеты аккуратно сложены в прозрачной витрине, свободные пространства на стенах украшали нотные страницы и плакаты с певцами. Это был настоящий храм музыки. Юлия вдохнула воздух, наполненный запахами пластика, пыли и типографской краски.
Высокий темноволосый продавец кивнул ей в знак приветствия.
Юлия выбрала диск и подошла к кассе.
- Что здесь за музыка? – спросила она.
- У вас прекрасный вкус, - улыбнулся продавец. – это очень хороший диск.
- Я бы хотела взять пластинку, - честно призналась Юлия – но мне негде ее слушать. У меня есть только CD-проигрыватель.
- Не беспокойтесь. Вы вполне можете взять и пластинку. Они все равно не играют…
- Разве? Как это?
- Видите ли, девушка, дело в том, что когда исчезла – тут он понизил голос – музыка, все диски, все кассеты и пластинки тоже перестали играть. Понимаете, в этом магазине нет ничего такого, где был бы записан хоть какой-то музыкальный звук.
- Но почему же вы тогда так скрываетесь, если вам нечего прятать?
- Ну, - продавец растеряно улыбнулся, - не все же так относятся к исчезновению… музыки, как вы. Я имею ввиду, вы же помните, - он вновь понизил голос – какая она была, верно ведь? А ведь многие решили, что раз она исчезла после возвращения бога, значит она ему неугодна. Хотя, зачем же были нужны все эти колокола и церковные песнопения, а? Тогда пострадало очень много музыкальных магазинов, мой сохранился лишь чудом. Я не хочу его потерять, он все еще приносит доход. Некоторые, знаете ли, надеются, что музыка еще вернется.
Юлия почти не слушала его. Этот магазинчик был ее последней надеждой. Ее охватило разочарование настолько горькое, что слезы едва не брызнули из глаз. Юлия стояла, понурив голову, и старалась только сдерживать плач.
- А для чего вам музыка? – спросил вдруг продавец. – Неужели вы еще помните, что это такое? Я думал, из людей вашего возраста никто ее и не слышал.
- Я слышала, - ответила тихо Юлия, - но я почти ничего не помню. Знаю только, что от музыки становилось весело и сердце рвалось из груди. И что от нее хотелось жить, когда ничто больше не радовало.
С этими словами Юлия вышла из магазина.
Она сидела на скамейке во дворе и тихо плакала. Ей нужно было продолжать поиски, но как это сделать, если не знаешь, где искать? Юлия проехала через всю страну в поисках музыки, но нигде больше не видела музыкального магазина. А теперь, когда выяснилось, что даже здесь нет музыки, какой смысл что-то еще искать?
- Я не помешаю? – к ней подсел какой-то старичок.
Юлия покачала головой, не глядя на него.
- Я заметил вас в кафе и проследил за вами. Вы уж извините, мне не следует, наверное вмешиваться в ваши дела… вы ищете музыку, верно ведь?
- Вы тоже хотите мне впарить какой-нибудь неисправный диск? – спросила сквозь слезы Юлия. – уходите, я не смогу вам заплатить, иначе мне не на что будет вернуться домой.
- Нет-нет, что вы. У меня и в мыслях небыло ничего подобного. Да и откуда здесь может быть музыка? Нет. Просто я думаю,что могу помочь вам.
Юлия недоверчиво посмотрела на него.
- И как же вы мне поможете?
- Я дам вам дельный совет, только и всего. Видите ли, я тоже тоскую по музыке, и поэтому долго думал, почему она исчезла и как бы ее вернуть. И знаете, я пришел к выводу, что проще и надежнее всего спросить об этом у самого бога. А? как вам идея? Не зря же он вернулся на землю, в конце концов.
Юлия слегка улыбнулась. Такое простое решение никогда не приходило ей в голову. С детства она привыкла считать бога чем-то недостижимым, неизмеримо высоким и даже не допускала мысли о том, чтобы просто поговорить с ним.
- Вы думаете, это возможно? – спросила она.
- Возможно? Еще бы! Вспомните, на сколько вопросов ему пришлось ответить, когда он только вернулся! Сейчас ажиотаж утих, но не может быть, чтобы теперь с ним нельзя было поговорить.
Юлия задумалась. И правда ведь, скольким людям бог объяснил тогда, что происходит и как они будут жить дальше. Но никто никогда не задавал ему вопроса о музыке – это считалось неприличным, да и, честно говоря, тогда все боялись навлечь на себя его кару за неуместный вопрос. А ведь вполне возможно, что бог не такой уж страшный.
- А его найти? – спросила Юлия у старичка.
- Говорят, он поехал на побережье. Попробуй поискать там. Думаю, многие будут рады показать тебе дорогу.
- Спасибо, - ответила Юлия. Она поднялась со скамейки и направилась к центральной улице, где по-прежнему стояла ее машина.
Ветер гонял по перрону бумажки и сор. Бетонные плиты тротуара потрескались от солнца, сквозь эти трещины пробивались травинки. Несколько человек прогуливались вдоль рельс, постепенно зарастающих бурьяном и одуванчиками. Все кассы были закрыты. Двери и окошки вокзала оказались заколочены досками, покрашеми когда-то в зеленый цвет. Доски эти уже ссохлись от времени, краска почти вся облупилась и ссыпалась теперь от малейшего прикосновения хрупкими, легкими чешуйками.
Юлия прошлась по перрону в поисках места, где можно было бы купить билет до побережья, но ничего подобного не нашла. На вокзале работала только одна забегаловка, довольно опрятная, но все же не слишком привлекательная. В конце концов девушка обратилась к одному из людей в форме, которые прохаживались то тут то там с очень важным видом.
- Вы не подскажете, где я могу купить билет до побережья? – спросила она.
Человек в форме сочувственно посмотрел на нее:
- Вы не можете купить билет здесь, - ответил он. – после того, как бог уехал отсюда, вокзал закрыт для перевозок.
- Почему?
- Здесь святое место. Нельзя его осквернять другим пассажирам. Последним поездом воспользовался бог.
Юлия ушла с вокзала и села в машину. Предстоял долгий и скучный путь.
На второй день пути Юлия приехала в очередной город. Такой же пыльный, степенный и раскаленный солнцем, как и все прочие города. Ее рыжие волосы были полны песка и растрепаны ветром. Одежда – пропитана потом и запачкана бензином, а машина покрыта слоем грязи.
Юлия зашла в ближайший бар и спросила, далеко ли отсюда до побережья. Бармен, не переставая протирать стаканы, сказал, что километров двадцать по прямой, но местность тут – сплошной серпантин, и налил ей воды.
- Здесь есть какой-нибудь мотель поблизости? – спросила Юлия.
- Да, буквально за углом, - ответил ее собеседник. – А вы похоже проделали долгий путь?
Клиентов в баре почти не было, и он, видимо, был рад возможности поговорить.
- Верно. Долгий и трудный путь,- сказала Юлия и сделала глоток воды. – Я, видите ли, хочу повидаться с богом.
Улыбка бармена заметно скривилась.
- И зачем вам это нужно?
- Хочу спросить, куда исчезла музыка.
То что бармену сразу же расхотелось разговаривать, было видно даже невооруженным глазом. Юлии даже стало как-то неловко за то, что она так испортила настроение человеку, не сделавшему ей ничего плохого. Поэтому она просто улыбнулась, допила воду и молча вышла из бара.
Путь до побережья занял бы всего несколько часов, но Юлия слишком устала, чтобы заставить себя снова сесть за руль. К тому же ей хотелось хоть немного привести себя в порядок перед такой важной встречей. И она поехала в мотель.
Ей достался номер на втором этаже, как раз напротив небольшого спортзала. У хозяина мотеля был сын, увлекающийся бодибилдингом. Чтобы не тратить деньги на тренажерные залы, решено было купить все необходимое и заодно предоставить постояльцам возможность тренироваться в свое удовольствие.
Когда-то это место приносило большие деньги. Когда люди толпами ездили к Побережью, чтобы пообщаться с богом. Теперь о былом величии напоминал лишь постепенно рассыхающийся паркет, да выцветшие шелковые шторы.
Кое-как приведя себя в порядок, Юлия решила зайти в тренажерный зал, взглянуть, нет ли там чего-нибудь интересного. Когда она бесшумно открыла дверь, ее взору предстала неожиданная картина. По залу кружила в танце пара: юноша лет двадцати и девушка года на два младше. При этом девушка приговаривала, отсчитывая такт: «Раз, два , три. Раз, два, три…» Оба были босиком. Их обувь стояла у двери. Из девичьих туфелек кокетливо свешивались белые носочки.
Юлия давно не видела танцующих людей. Поэтому этот незатейливый и довольно неумелый танец заворожил ее как танец огня в камине зимним вечером. Когда за окном метет вьюга и снег стучится в окно, а ты любуешься пламенем, и уголья так уютно трещат, и хочется сидеть и сидеть так всю жизнь.
Танцоры заметили ее и сначала испуганно замерли, а затем их охватило смущение. И они стояли оба потупившись, не зная, сказать что-то в свое оправдание или попытаться сбежать от неожиданного свидетеля. Юлии и самой было неловко, что она застала их за таким необычным занятием и еще больше оттого, что они так смутились.
- Вы… неплохо танцуете, - она не придумала ничего другого. – Я давно не видела, чтобы люди так танцевали. И я никому не скажу, если вы не хотите, чтобы об этом узнали - быстро добавила она.
Они недоверчиво посмотрели на нее. А потом девушка спросила:
- А вы сами умеете танцевать?
- Нет, - ответила Юлия, радуясь, что удалось замять первую неловкость. – но я очень любила музыку, когда… - девушка запнулась, следя за реакцией собеседников. – Когда она была.
Снова две пары глаз недоверчиво уставились на нее.
- А вы помните музыку? – подал голос юноша.
- Очень смутно. Мне трудно сказать, что это было, или на что она была похожа. Но я хорошо помню то, что я чувствовала, когда ее слышала.
- И что же? – спросила девушка.
- Как будто твоя душа делится на две части. И одна из частей рвется куда-то, вслед за мелодией, за голосом, в неведомую и прекрасную даль и переживает сразу все чувства, которые только существуют на свете, а вторая часть остается на месте и ей так спокойно и хорошо, будто во сне, от которого не хочется пробуждаться.
Юлия умолкла, заметив, с какой жадностью ловят каждое ее слово собеседники.
- Вот бы услышать ее хоть разочек. – Сказала девушка. – Совсем чуть-чуть!
Юлия слегка покачала головой и ушла в свой номер.
Когда утром она покидала мотель, та же парочка о чем-то болтала у входа. Заметив Юлию, девушка подбежала, оставив своего собеседника:
- Уже уезжаете? – выпалила она.
- Да, - ответила Юлия, удивленная таким поведением.
- Подождите секундочку, пожалуйста. Только одну секундочку! – с этими словами девушка скрылась за зданием мотеля.
Когда она вернулась, в ее руках сияла каплями росы розовая гвоздика. От цветка веяло свежестью летнего утра и нежностью рассветного неба.
- Вот, возьмите, - девушка протянула его Юлии. – На счастье.
Юлия повертела в пальцах гвоздику и ступила на деревянный настил старого причала. Сухие просоленные доски чуть слышно скрипнули, но шум прибоя скрыл этот слабый звук. Впереди, на самом краю причала, сидел, опустив ноги в воду, Бог.
Юлия подошла поближе. Бог пошевелился, и легкий ветерок овеял ей лицо прохладой.
- Так, говоришь, музыка исчезла? – тихо проговорил он, хотя Юлия не успела сказать ни слова.
- Исчезла, - эхом повторила девушка. От такого вопроса она оробела.
- И что же ты? Решила ее вернуть?
- Да, - ответила она тихо.
Бог, наконец, посмотрел на нее.
- И что же ты готова отдать взамен?
«У меня почти ничего нет, но все что имею, я готова отдать»- подумала Юлия.
- Уверена?
«Ничего не пожалею. Только бы услышать ее снова».
- Ну тогда пой, - улыбнулся Бог.
- Я не умею.
- Ты думаешь, я стану делать то, с чем ты справишься и сама?
- А… что же взамен?
- Там поймешь, - и он снова отвернулся.
Юлия постояла некоторое время в нерешительности. Потом поднесла к губам гвоздику, поцеловала ее, подняла голову и начала петь:
A long, long time ago
I can still remember
How that music used to make me smile
Она остановилась. Замерла и прислушалась к отзвукам собственного голоса во влажном прибрежном воздухе. Улыбнулась и пошла к своему кабриолету:
And I knew that if I had my chance
I could make those people dance
And maybe they'd be happy for a while
Она проезжала города, поселки, отдельно стоящие покосившиеся домики, и пела. И отовсюду ей отвечали люди:
-Bye, bye Miss American Pie
Drove my Chevy to the levee but the levee was dry
And good ol' boys were drinkin' whiskey and rye
Singin', "This will be the day that I die,
This will be the day that I die."
«This will be the day that I die, - повторяла Юлия. – Теперь понятно. Но это достойная цена».
I was a lonely teenage broncin' buck
With a pink carnation and a pickup truck
But I knew that I was out of luck
The day the music died
10.07.06 В данном произведении используется текст песни American pie из репертуара Мадонны.