Тоня нервничала. Дымящая сигарета не давала ей сосредоточиться, а маленькая стрелка часов неуклонно ползла к восьмёрке.
- Клео, может я делаю глупость? – обратилась она к занятой умыванием кошке – Может не надо было соглашаться на эту встречу? Что она мне даст?
Девушка сосредоточено уставилась на стену, всматриваясь в глаза решительного Курта Кобейна, дерзко смотревшего с плаката.
- Время.- прошептала она и, взяв ключи со стола, решительно поднялась – интерес всё же победил страх. – Веди себя культурно, Клео. Надеюсь, скоро вернусь.
Кошка внимательно наблюдала за хозяйкой, исчезающей в проёме входной двери, может она хотела что-то сказать, а может и нет, только неподвижно сидела, распахнув свои огромные жёлтые мудрые глаза…
Поход от улицы Пушкина до дворика занимал никак не более трёх минут - может, поэтому, Тоня не спешила. Тело как-то само двигалось в правильном направлении, а вот мысли были совсем не рядом. Они перемешивались, сливались в единый серый клубок и тяжело давили на виски, распутывались и, задыхаясь в темноте, разлетались прочь, оставляя ещё более тяжёлую пустоту. Вот и скамейка… Девушка машинально посмотрела на часы – ровно восемь. Хорошо хоть никого не было, можно присесть. «Жду всего лишь десять минут… и всё…» Где-то в дальнем уголке сердца, горело желание чтобы он не пришёл, и с каждой минутой оно разгоралось, превращаясь в пожар-убийцу. Порыв ветра, возникший ниоткуда, обнял девушку за талию, пробежался вверх по обнаженной руке, защекотал глаза и, запутавшись в волосах, сердито умчался прочь. Девушка усердно рассматривала свои кроссовки. Осталось ждать пять минут.
- Могу я взять на себя смелость пригласить вас на чашечку крепкого горячего кофе? Причём абсолютно безвозмездно?
Тоня от неожиданности аж подпрыгнула. Взгляд моментально переместился с уже давно изученных кроссовок в сторону говорящего и тут же смягчился, превращаясь в улыбку. Миша… Этого добродушного, русобородого парня Тоня знала уже десять месяцев. Судьба жестоко обошлась с ним, отправив семнадцатилетнего мальчишку, мечтающего о встречах под луной, нежных объятиях и неловких поцелуях, в сердце самой смерти – Ирак. Там он потерял всё: друзей, детство, зарождающееся юношество и веру в себя. Вернувшись, он просто хотел вырезать кусок своей жизни, жизни, которая граничила со смертью, заглядывая в её две бездонных пропасти холодных глаз. Он, как и многие, смотревшие в глаза умирающему товарищу, спускавшие курок в отчаянном бою, запил. Пил долго, не разбираясь какой день, месяц, год… Но предсмертные слова товарища не давали покоя : «Проживи эту жизнь за двоих…». И он поднялся, начал действовать, идти по дороге жизни, неся двойной крест. Всё что ему надо было, чтобы кто-то поверил в него. И тут они встретились двадцатисемилетний русоволосый парень и смуглая двадцатитрёхлетняя Тоня. Она поверила в него, поверила, даже ни на мгновенье не сомневаясь.
- Здравствуй, Миша. Я бы с радостью, но вот только жду одного человечка…
- Доставку домой гарантирую: в полном здравии и безопасности, леди. Приставания, к моему огромному нежеланию тоже отпадают.- Продолжал настаивать собеседник – Извини, со дня рождения возвращаюсь.
Потеряв равновесие, он немного оступился, но, сделав вид что так и надо, сделал шаг в противоположную сторону, насколько ему удалось, грациозно поклонился, размахивая рукой, словно держал шляпу.
Тоня, обрадовавшись, что ожидание неизвестного так удачно закончилось, взглянув в голубые умоляющие глаза, не сумев подавить улыбку, небрежно бросила:
- Ловлю вас на слове, сударь!
Брови парня взлетели вверх, пытаясь выразить удивление, смешанное с лёгкой обидой.
- Обижаешь... Чтобы я от своих слов…- но тут же прервался, видя что Тоня встала, – Прошу, миледи!
Он сделал максимальную попытку протянуть девушке руку-опору, которая, по всей видимости, сама нуждалась в какой-либо опоре.
- Знаешь, может быть, что Стрелок уже выпил всё кофе, я заранее прошу прощения
С этими словами парень попытался элегантно открыть дверь подъезда, что вышло с большим трудом.
- Прошу! Не обращай внимания, этот дом скоро завалиться – сразу последовало успокоительное утешение на брошенный полный удивления взгляд Тони - Нам на третий этаж.
Проход к лестнице был завален всевозможным хламом, начиная обрубками балок, кирпичей и заканчивая кусками обсыпавшейся штукатурки и довольно не тонким слоем цемента. Старая деревянная лестница круто взвивалась вверх, скрываясь в темноте третьего этажа. Тоня старалась ступать мягко, но потрескавшиеся ступени, разрывая мрачную тишину, скрипучим голосом наперебой старались быстрее рассказать всё о своей древней и незавидной жизни. Потолки переходов тяжело нависали над головой и, казалось, что всё это сейчас обрушиться, сомкнётся, раздавит своим скрипом и старостью. Взойдя на второй этаж, девушка непроизвольно взглянула вниз. На подъеме, в тусклом свете одинокой лампы, широко раскинув руки, вниз головой лежало тело. Тонкая струя крови, стекая по виску, впитывалась старым деревом, окрашивая его в тёмно красный цвет.
Тоня закрыла глаза. По телу побежал холод, впитываясь кожей, проник в горячее сердце и сжал его стальными жесткими пальцами. Кровь отхлынула от конечностей и густой волной заполнила пульсирующие виски.
- Что-то случилось?
Голос Миши вывел девушку из оцепенения. Судорожно схватив перила, она вновь посмотрела вниз. Ничего. «Бред…Переутомилась…» пронеслось в сознании.
- Нет, ничего…. Просто я бы не жила в таком доме. У меня клаустрофобия.
И они зашагали дальше, каждый раздумывая о своём: Тоня о странном видении, а Миша о странной боязни его знакомой закрытых помещений.
- Ну, вот и пришли. Будь как дома. Можешь даже дверь открыть ногой, вот так!
Замахнувшись ногой, парень слегка качнулся, но, обретя вновь равновесие, тяжело ударил в пыльную дверь. Открывшийся вид не удивил Тоню. Она где-то это видела. И эти полуразрушенные стены, и облезлый диван, и этот забросанный всяким хламом стол, с переполненной через край пепельницей, и даже кусок ободранных старых обоев, одиноко свисавших со стены. Да, где-то это всё видела…
- Прошу – моя обитель! Да, знакомься, это – Шницель, а это – Ольгерда. – Миша тыкнул пальцем на выбежавших котов. – Садись где видишь. Сейчас будем пить кофе. Стрелок всё-таки не успел его убить.
Тоня, сбросив на пол кучу бумаг и газет, уселась на краешке дивана. Шницель и Ольгерда уподобили гостью и тихо присели рядом. Девушка внимательно изучала окружающие её предметы. Брошенные на стол две книги: «Web – помощник» и «Владычица озера» привлекали особенное внимание. Ведь именно из «Владычицы озера» Тоня взяла такой простой и оригинальный ник для игр в Интернете – Ангулема. В сердце что-то заныло.
«Web – помощник» и «Владычица озера», «Владычица озера» и «Web – помощник»… Неужели….
- А вот и кофе! – прервал её рассуждения несущий дымящийся кофе Миша. – Выбирай!
Девушка в замешательстве взяла дальнюю чашку обжигающего горького напитка.
- Это что? – она вопросительно кивнула в сторону книг.
- А, это? – парень сразу как-то смутился, схватил книги и упрятал в шкаф – это я изучаю компьютерное дело, а фантастикой увлекается Стрелок, мой сосед. Ты же, насколько я помню, тоже читала эту книгу?
- Да. Вандеральд…
- Что? – парень непонимающе смотрел на напряжённую, ожидающую реакции Тоню
- Да нет, ничего… я просто…. вырвалось слово английское… в переводе странствующий. - - А… - делая вид, что понимает, протянул парень.
Тоня судорожно искала объяснения. «Нет, это не может быть он… слишком прямой взгляд… он не способен…»
Миша мечтательно улыбнулся.
– А я вот часто вспоминаю нашу встречу, настолько она была удивительной.
- Да, ты тогда с собакой гулял. Джонни, кажется. – машинально поддержала разговор девушка.
- А ты такси ждала. А потом Джонни подошел к тебе, сел и никуда не хотел уходить.
Тоня улыбнулась.
- И ты тогда сказал, что хотел бы оказаться на его месте, когда я его погладила. А потом долго бегал за ним вокруг меня.
- И ты, пожалев собаку, тут я подчёркиваю: собаку, а не меня, согласилась с нами пройтись.
- А уже через десять минут ты оборвал для меня полклумбы! – засмеялась от воспоминаний девушка.
- Нет, перед этим мы бегали наперегонки!
- Точно.
- А потом ты, попрощавшись, села в такси… Мы тогда с Джонни ещё долго стояли…
Тоня, поняв, что пора удаляться, допив последний глоток кофе, кинула:
- Ну ладно, Миша, спасибо за кофе, пора мне…
- Жаль… Ну теперь ты знаешь, где я живу. Заходи в гости.
- Окей. – и тут же, словно невзначай спросила - А кто это твой сосед?
- Да друг мой старый. Такой оболтус! Но добрый.
- А он про меня знает?
- Я рассказывал ему про наши встречи. А что?
- Да так.. Ладно, побежала я, а то темно уже.
- Я тебя провожу.
- Нет, не надо, я же здесь рядом живу.
- Всякое бывает, переживать буду.
- Не пропаду, ты же знаешь меня.
- Нет, не знаю, ты каждый раз другая.
Девушка улыбнулась
- Ну, тогда счастливо.
- И тебе тоже. Если что – звони.
- Хорошо.
Тоня вышла в обжигающую темноту, поежившись, спустилась на второй этаж. Медленно достала сигарету. «Где эта зажигалка?» Запущенная в рюкзак рука нащупывала всё что можно: ножнички, пудру, ключи, обвёртку от конфет, мобильный телефон, томик «Турецкого гамбита», вчерашний билетик на троллейбус, но только не зажигалку.
- Вам подкурить? – разрезал липкую тишину ровный красивый голос.
Тоня вздрогнула. В углу стояла огромная тень, преграждая выход.
- Да, если можно.
Щёлкнула зажигалка. Тоня потянулась к маленькому хрупкому огоньку.
- Спасибо.
- Нельзя ходить так поздно одной.
«А вам не всё равно?» хотела кинуть девушка, но слова застряли в горле, опекая дыхание. В голове всё обрушилось, оставляя пустоту – в робком свете зажигалки, из-под наброшенного капюшона, на неё смотрели магнитные чёрные горящие глаза, но Тоня смотрела не на них, а на два белоснежных клыка, ярко видневшихся из-под тонких алых губ.
- А ты меня не дождалась… - прозвучал всё тот же чистый грудной голос.
Тоня качнулась, всё тело обмякло, перед глазами поплыли чёрные пятна, подкуренная сигарета скатилась на ступеньки. «Кажется я теряю сознание… ». Она попыталась схватиться непослушной рукой за поручни, но падающее тело уже подхватили две сильные тонкие руки. Холодная ткань капюшона скользнула змеёй по щеке и свет погас…