Выдержка из главы "Российские морраны" второго издания книги "Пушкин в ермолке".
Кому из русскоязычных людей неизвестна хрестоматийная классика: «Победителю – ученику от побеждённого учителя» - надпись на портрете Жуковского Пушкину в честь окончания поэмы «Руслан и Людмила». Но, пожалуй, мало кто ответит или даже никто не ответит на вопрос: «Кто родители человека и кто Он сам, о котором Пушкин оставил память:
Его стихов пленительная сладость
Пройдёт веков завистливую даль.
Известный литератор и мемуарист Пушкинской эпохи Ф. Ф. Вигель не без оснований позволил себе такую фразу: «Уверяли будто он поляк; другие утверждали, что он малороссиянин; он сам долго не мог решиться чем ему быть, и оставался покамест русским, славя наше отечество и им славимый».*
Тульский краевед П. М. Мартынов в 1870 году собрал данные о детстве Жуковского. «Метрические книги о родившихся начинаются 1783 годом; в «тетради», выданной в этом году белевским духовным правлением священнику Петру Петрову (без фамилии) с причтом, значится записанным рождение Василия Андреевича таким образом: «Той же вотчины (Мишенского) у дворовой вдовы, Елизаветы Дементьевой, незаконнорожденный сын Василий, 30 января». Рождение и крещение Жуковского записано третьим, после каких-то двух крестьян, рождённых в январе 1783 года. Неизвестно, по какой причине умолчено в «тетради» о крестном отце новорождённого; а у всех остальных детей имена восприемников упомянуты в своём месте. Когда же
------------------
*В. А. Жуковский в воспоминаниях современников. Наука. 1999. с. 162. Ф. Ф. Вигель из «Записок».
Сальха, мать поэта, приняла святое крещение и почему она носила отчество «Дементьевны», нигде не видно, а что она, при рождении своего сына, считалась крепостною Бунина, в этом по смыслу записи, нет никакого сомнения».*
Можно скептически улыбнуться, но на иврите слово демён означает вообразимый, получается, что мать Жуковского Елизавета Вообразимая или Придуманная, собственно, так оно и было. Приведённый церковный оригинал в изложении более поздних биографов распух в стремлении подогнать образ Жуковского к той или иной политической российской ситуации, отделить его от биологических родителей.
Настоящее имя матери новорождённого – Сальха. Она и её сестра Фатьма (?) оказались военной добычей во время взятия крепости Бендеры русскими войсками в 1770 году и привезены в имение Бунина в подарок «для прихоти бесчувственной злодея».** Кто они? Турчанки или еврейки? Нет документа, чтобы ответить на этот вопрос, но известно, что к моменту падения крепости в её центре находилась синагога и чуть в стороне еврейское кладбище. Русские и молдавские историки, ссылаясь на неизвестность, не хотят признать, что крепость была основана для защиты купцов вдоль торговой речной магистрали со времён Хазарского Каганата, и название означает с иврита Сын Поколения - ;;-;;; - Бен-Дор, со временем принявшее Бендеры. В Еврейских Энциклопедиях много имён с
------------------
*В. А. Жуковский в воспоминаниях современников. Наука. 1999. с.489. П. М. Мартынов (1828-1895) . Краеведческие мемуары: «Село Мишенское, родина В. А. Жуковского», публикация 1872 г. в Тульских губ. Ведомостях. Церковный причт – священник и дья- чок
**А. С. П. т.1 с. 359. «Деревня»
подобными корнями. Имя Сальха и ходкое разговорное выражение на иврите «слиха» – «извините» изображаются одинаково – ;;;;. Бендерская пленница не знала языка и, очевидно, от страха перед русскими завоевателями повторяла «слиха» - «извините» - отсюда и прозвище, перешедшее в имя.
Помещик А. И. Бунин (около 1716 – 1791) ко времени появления Сальхи в имении был женат
на Марье Григорьевне по девичьей фамилии Безобразной, но не потому, что некрасивая, наоборот, а потому, что предки её в каком-то исчислении жили без образа, то есть без иконы. Анна Зонтаг, внучка Марии Григорьевны, вспоминает о бабушке «для своего века женщины редкой образованности». Она родила Бунину одиннадцать детей, однако в живых остались только четыре дочери и сын.
Фатьма вскоре умерла, а Сальха стала наложницей помещика. Для неё был построен отдельный флигель, в который перебрался жить сам помещик. Всё это на глазах детей и жены.
Сальха рожала Бунину девочек, умирающих во младенчестве. Законная жена Бунина смирилась и жила думами о своём сыне, учившимся в Лейпциге. Однажды он приехал домой на каникулы, и отец сосватал его дочери Григория Орлова, знаменитого фаворита царицы Екатерины Второй. Сын Буниных, звали его Иван, воспротивился, сердце его не выдержало, и он умер. Можно себе только представить, что творилось в имении. Бунину ничего не оставалось, как сбежать в Москву, где у него на Пречистенке в Приходе Неопалимой Купины находился просторный роскошно отделанный дом. В нём он продолжал предаваться разгульной жизни богатого дворянина.
Две одиноких брошенных женщины подружились и, когда умерла ключница именья, Сальха заняла её место – не простая она была пленница, женщина из Бендер. Неизвестно когда появился в имении Андрей Григорьевич Жуковский, но, как пишет внучка Буниных, он «для бабушкиных швей и кружевниц рисовал узоры, а матушке моей аккомпанировал на скрипке. Матушка страстно любила музыку, прекрасно играла на фортепиано, а Жуковский был хороший музыкант; но больше всего он был хороший человек, которого все в доме любили».*
Жуковский жил в том же флигеле, где и Сальха, и в один прекрасный день он сообщил хозяйке имения, что Сальха родила мальчика.* Никакого церковного крещения, по воспоминаниям внучки Буниных, не было, малютку просто искупали в домашних условиях. Поэтому запись в новой церковной «тетради», скорее всего, появилась задним числом, как и запись в дворянской родословной книге Тульской губернии о получении шестилетним Жуковским военного звания прапорщика.**
Биографы новорождённого Василия Жуковского стараются внушить просвещенной общественности России, что биологическим отцом его был Бунин, а Андрей Жуковский якобы крестный, однако никаких доказательств в подтверждение привести не могут. Мальчика поделили, он был любимцем Буниных, считался их приёмным сыном, но не расставался со своей матерью и
------------------
*В. А. Жуковский в воспоминаниях современников. Наука. 1999. с. 92.-94. А. П. Зонтаг. «Несколько слов о детстве В. А. Жуковского».
**Виктор Афанасьев. Жуковский. М. 1987. с. 11
и отцом – Жуковским Андреем Григорьевичем. Для его воспитания выписали из Москвы учителя, но по прошествии короткого срока тот был уволен, и Андрей Григорьевич заменил его. Когда Андрей Григорьевич ушёл из имения Буниных, биографы не сообщают; известно, что он умер около 1817 года, и что у Василия Андреевича был сводный брат Павел Андреевич, и что они поддерживали связь.
Когда Василий Андреевич Жуковский уже находился в зените славы российского поэта и воспитателя царских детей, живя при дворе в Шепелевском дворце (нынешний Эрмитаж), влияние его истинных родителей отразилось в письме к фрейлине царицы Россет: «Милостивая государыня, Александра Иосифовна! Начну письмо моё необходимым объяснением, почему я отступил от общепринятого обычая касательно письменного изложения вашего почтенного имени. Мне показалась, милостивая государыня, что вас приличнее называть Иосифовной, нежели Осиповной, и сие основывается на моих глубоких познаниях библейской истории. В Ветхом завете, если не ошибаюсь, упоминают о некотором Иосифе Прекрасном, сыне известного патриарха Иакова (он был продан своими злыми братьями). Вы, милостивая государыня, будучи весьма прекрасною девицей, имеете неотъемлемое право на то, чтобы родитель ваш именовался Иосифом Прекрасным, а не просто Осипом, слово несколько шероховатое, неприличное красоте и слишком напоминающее об осиплости, известном и весьма неприятном недуге человеческого горла».*
------------------
*В. А. Жуковский в воспоминаниях современников. Наука. 1999. с. 244. Из «воспоминаний о Жуковском и Пушкине».
Брата Александры Иосифовны звали Аркадием; сочетание имён не вызывает сомнения о еврейском происхождении фамилии Россет. По почерку можно судить о человеке. Письмо отражает насколько Василий Жуковский не только знал, но и с уважением относился к Библейским именам в то время, когда окружающая его среда только норовила исказить их и подогнать под христианский стандарт. Далеко ходить не надо, сына Абрама Ганнибала звали Иосиф, но писали Иосип, а мать А. С. Пушкина – Надежда Иосиповна.
А. И. Бунин умер в 1791 году, не оставив завещания приёмному сыну, так настоящие отцы не поступают. Две женщины продолжали делить материнскую любовь к Василию, и если бы не Мария Григорьевна, принявшая материальное участие в становлении юноши, вряд ли Россия смогла бы получить в подарок человека, повлиявшего на судьбы целого поколения поэтов и писателей.
Мария Григорьевна Бунина и Елизавета Дементьевна умерли с разницей в 10 дней в 1811 году.
Мария Григорьевна была похоронена в Мишенском фамильном склепе. Свою мать, пленницу из Бендер по имени Сальха, Жуковский похоронил на кладбище Новодевичьего монастыря и на могиле установил скромный камень с единственной пометкой буквами «Е. Д.». Мать носила не только вымышленные имена, но и фамилию – Турчанинова, однако на могиле буква «Т» отсутствует; тем самым Жуковский не подтвердил миф о турецких корнях его матери.
Жуковский рисовал и любил живопись. «У него были развешаны картины и любимый его ландшафт работы Каспара Давида Фридриха – еврейское кладбище в лунную ночь, которое не имело особенного достоинства, но которым он восхищался. Как живопись, так и музыку он понимал в высшем значении; но любил также искусства по какой-нибудь ассоциации».*
Любовь на камне сем их память сохранила
Их лета, имена потщившись начертать;
Окрест библейскую мораль изобразила,
По коей мы должны учиться умирать.**
Любое кладбище ассоциируется с прошлым, еврейское кладбище – с еврейским прошлым. Жу- ковский жил в царском дворце, находился на службе у российского царя, подписавшего 600 антиеврейских указов, воспитывал будущего царя. Ради карьеры и материального благополучия Жуковский должен был скрывать своё прошлое, что он и делал, похоронив свою душу на портативном еврейском кладбище в своей квартире. Душа и тело жили отдельно, но рядом. Вяземский П. А., близко знавший Жуковского, 5 августа 1829 года оставил запись в своём дневнике: «Что есть любовь к отечеству в нашем быту? Ненависть настоящего положения. В этой любви патриот может сказать о Жуковском: «В любви я знал одни мученья».* Талант и жизнь Жуковский отдал России, преданность - царю, но счастье он нашёл за границей. Нашёл ли?
В 1841 году Жуковский покидает Россию, женившись на дочери своего приятеля, однорукого прусского полковника художника Григория Рейтерна.
------------------
*В. А. Жуковский в воспоминаниях современников. Наука. 1999. с. 242. Из «воспоминаний о Жуковском и Пушкине». с. 214. «Из седьмой записной книжки».
**Поэты Пушкинского круга. В. А. Жуковский. «Сельское кладбище».
Жуковский «попал в круг людей, анализировавших религию как бы при помощи весов и микроскопа – и поставившие мелкие и узкие результаты свои основами веры», - писал в 1869 году автор первой биографии Жуковского К. К. Зейдлиц.* Судя по всему, речь идёт о семье Рейтерна, перешедшей Лютеранство из-за карьерных или меркантильных соображений, что было принято в то время среди гонимых евреев. Лютеранство, христианская религия по имени основателя Лютера Мартина, отрицало божественное происхождение Иисуса, считало Библию основой религии и превозносило иврит, но не признавало Талмуд.
«Но когда в Жуковском проснулось сомнение в истине такого направления, - продолжал Зейдлиц, - когда ему стало ясным, что он погрешил против своего Бога – то в окружавших его людях он не нашёл ни понимания, ни поддержки и был тем глубоко несчастлив». «Своего Бога» - это значит Бога отличного от Бога окружающих его людей – христиан, католиков, лютеран. И тогда, будучи свободным от лицемерия перед царём, он вернул свою душу телу. В январе 1850 года в письме к Гоголю Жуковский пишет: «…Хотелось бы пропеть мою лебединую песню, хотелось бы написать моего «Странствующего жида…». Душа осталась молодой, а тело состарилось, потому и Лебединая песнь появилась.
Тема «Вечного жида» привлекала внимание многих великих мира сего, не была она новой и для Жуковского. Гёте, начав разрабатывать
------------------
*В. А. Жуковский в воспоминаниях современников. Наука. 1999. с. 37 - 91. На этой странице и далее. К. К. Зейдлиц. Из книги «Жизнь и поэзия В. А. Жуковского. По неизданным источникам и личным воспоминаниям.
«Вечного жида», прекратил, поняв противоречие дохристианской легенды с христианской интерпретацией. В 1831 году Жуковский тоже приступил к её разработке, но прекратил по другой причине: невозможно было верой и правдой служить православному царю и писать с симпатией о еврее Агасфере. Вернулся он к теме только в 1852 году в германском городке Баден-Бадене, назвав «Вечного жида» странствующим.*
Агасфер или Вечный жид – имя иудея, который якобы отказал Иисусу Христу отдохнуть возле стены своего дома, когда тот нёс свой Крест. За это Бог лишил его смерти, приговорив скитаться и быть презираемым людьми всю жизнь. Легенда послужила основой для философских, литературных, музыкальных трактатов и…, в основном, для антисемитских наговоров.
«Если внимательно рассмотреть всю поэтическую деятельность Жуковского, то нельзя не прийти к заключению, что он был поэтом преимущественно личного чувства и, даже принимаясь за переводы иностранных поэтов, он выбирал те произведения, которые подходили к душевному его состоянию в данный момент», - писал Зейдлиц. Зная вехи жизни поэта, можно понять, что его поэма «Странствующий жид» автобиографична.
Таков мой жребий, говорю, для всех
Вас, близоруких жителей земли;
Но для тебя моей судьбины тайну
Я всю вполне открою... Слушай.
Я - Агасвер, не сказка Агасвер,
Которою кормилица твоя
Тебя в ребячестве пугала, - нет! о, нет!
Я Агасфер живой, с костями и кровью,
Текущей в жилах, с чувствующим сердцем
И с помнящей душою.
---------------
*Виктор Афанасьев. Жуковский. М. 1987. с. 389
Выдуманный в церковном Предании образ Агасфера Жуковский называет даже не легендой, а сказкой, то есть выдумкой. Можно говорить о противоречиях или недоработках неоконченной поэмы, но не вызывает сомнения, что «вечный жид» или «странствующий жид» по Жуковскому, он и есть Жуковский Василий Андреевич, отождествляющий себя не только с Агасфером, но также и с Израильским народом. «Мы, весь гибнущий Израиль» - восклицает поэт, описывая падение Иерусалима.
В конце 1851 начале 1852 года Жуковский тяжело болел, оптимизм покидал его. С горечью, как бы подводя итог, он диктовал писцу последние строки поэмы, своей «лебедимой песни»: «И в то же время был разбит и брошен живого Бога избранный сосуд – Израиль. Пал Ерусалим». «Рим их кровью Христову пашню для всемирной жатвы и для своей погибели удобрил».
Умер Василий Андреевич с пятницы на субботу, так умирают святые, 12 апреля 1852 года. Пушкин тоже умер с пятницы на субботу. Из воспоминаний протоирея особ царского дома Базарова можно понять, что на причастии Жуковского настаивала его жена в обмен на заботу русского царя о ней и детях. Жуковский отказывался. «Я вошёл к нему в спальню, - вспоминает Базаров. Его первые слова были: «Ну, теперь делать нечего, нужно отложить. Вы видите в каком я положении… совсем разбитый… в голове не клеится ни одна мысль… как же таким явиться перед ним?»* На следующий день: «Вчера меня мучила мысль: как чудовище, не хочет отойти от моей кровати; точно дубиной разбивает душу». Кто это чудовище? Российский царь? «Жизнь, вся жизнь, исполненная пустоты» - последние слова Жуковского. Причастили его чуть ли ни силой. Похоронили Жуковского на загородном Баденском кладбище, однако в августе того же года по царскому велению тело перевёзли для перезахоронения в Александро-Невской лавре.
---------------
* В. А. Жуковский в воспоминаниях современников. Наука. 1999. с. 452. Из Воспоминаний протоирея И. И. Базарова – написаны по заказу королевы Вюртембергской О. Н.