Рейтинг: G
Жанр: экшн, для альтернативок – преслэш.
Содержание: Одна из первых, очень важных ступенек, которые в конце концов приведут Рамиреса Вентуру и Шона Дэлмора к Слиянию и всему остальному.
Старший брат неадекватен, когда дело касается его сестры, он будет поступать без оглядки, если верит, что ей причинили вред. И если у одного нет тормозов, то второму приходится пройти испытание на умение сдерживать себя.
Как проиграть подчистую, но суметь уйти стопроцентным победителем и навсегда остаться им в восприятии остальных.
***
Рэд-стрит, улица, оправдывающая традиционные ассоциации с цветом фонарей, населена девушками-нейтралками нетяжелого поведения. Тут рады всем, без территориальных и иных предрассудков.
Рой затащил Шона в один из здешних самых приличных баров, и теперь, до поры до времени подчеркнуто не замечая зовущих взоров, они сидели у стойки и не спеша выбирали себе занятие на вечер. Вокруг полно девчонок и не меньше – парней, все смеются, пьют, флиртуют… жизнь кипит.
Неожиданно не такой уж крепкий коктейль попал Рою не в то горло.
– Погляди-ка вон туда! – прохрипел он с вытаращенными глазами. Сфокусировавшись в том направлении, Шон почти грохнул стаканом об стойку.
К ним сквозь толпу пробивалась Исабель Вентура собственной персоной.
Совсем юная девушка, вчера еще растрепанная диковатая девчонка в драном платье и со смешными косичками, теперь явно стремилась казаться взрослее. Облегающие шортики, открытая миниатюрная маечка с самодельным узором из дешевых блесток, обилие пластиковых побрякушек и сияющие глаза. Как ей хотелось выглядеть свободно и естественно в атмосфере Рэд-стрит, несдерживаемого плотского желания и недетских страстей! Однако показушность резких жестов, задавленный испуг от собственной смелости всё равно просвечивали не хуже темных сосков на едва оформившихся холмиках груди.
Протолкавшись наконец к ним, она села рядом, заученно закинула ногу на ногу.
– Привет, как дела?
Расценив удивленное молчание парней как следствие ее неотразимости, Исабель обратилась к главной своей цели, игнорируя наличие в пространстве такого незначительного объекта, как Рой:
– Раз уж мы тут случайно встретились, так может – потанцуем?
В последнее слово Канальская попыталась втиснуть ударную дозу соблазна. Парни переглянулись.
– А может, лучше со мной? – ляпнул Рой.
Исабель едва удостоила координатора Хоста снисходительным взглядом. На левом глазу размазалась подводка.
– Я уже говорила – как там тебя? …Картер, что общаюсь не со всяким гринго. – И вновь со скрытой под неумелой обольстительностью надеждой посмотрела на Шона. – Так как?
Тот явно не проникся.
– Интересно, твой брат в курсе, где именно ты проводишь время?
Исабель судорожно оглянулась, не в состоянии сдержать непроизвольный порыв паники. Покраснела, задрала нос.
– А при чем здесь он? Я уже взрослая и могу делать, что хочу!
– Ну-ну… – Шон кивнул. Затем взял ее за подбородок, приблизился вплотную и внятно произнес: – Уясни раз и навсегда, chica, здесь тебе не место. Иди домой. А если еще хоть раз тебя тут увижу, или даже просто узнаю, что ты близко подходила к Рэд-стрит, я найду способ поставить Вентуру в известность о развлечениях и склонностях его младшей сестры. Дошло?
Исабель дернулась.
– Но я уже…
– Тебе еще пятнадцать, – почти угрожающе перебил он. – Исчезни.
Девушка вспыхнула. Губы задрожали, глаза цвета горького шоколада заблестели, и, не сказав больше ни слова, она выскочила из бара.
Рой хмыкнул:
– Ничего себе… а девочка-то на тебя запала. И всерьёз.
– Перебесится, – пожал плечами Шон. – Непонятно, куда Рамирес смотрит. Я что, нанимался следить за нравственностью его сестры?
Помолчав немного, Рой загасил окурок.
– Надеюсь, ты понимаешь, насколько всё это может быть опасно. Не вздумай принять это щедрое предложение, если не хочешь реально гигантских проблем.
– Что ты мне объясняешь… я похож на подобного идиота? Еще не хватало.
А Исабель, глотала злые слёзы, прижавшись спиной к грязной и холодной стене в переулке. Обдирая локти, стукнула по ней обоими кулаками и ожесточенно прошипела:
– Клянусь, ты будешь моим!
***
Эта мелкая история забылась под наплывом новых больших и малых дел не то что через пару дней, а через пару минут. Однако продолжение она имела, и не самое радужное.
Голос Роя в коммере звучал явно обеспокоенно:
– Слушай, я тут чудом поймал на подходах к Периметру угадай кого? Ту Канальскую девчонку, Исабель. Прикинь, я не знаю, что б она на нашем посту делала! А я из машины вижу – прёт, целенаправленно так, на нее уже косятся, а ей хоть бы хны. Я подобрал, а она как заявила, что ее прислал Вентура! Типа, что-то жутко важное, но он сам не может, а ей ты должен поверить. Ребенок весь на нервах, мне ни хрена не говорит, только ты и всё, короче – давай-ка зарули домой. Не дай бог, правда чего неотложное.
Добраться получилось не сразу, но спустя полчаса Шон вошел в Джойнт. В холле ни души – ни Роя, ни Исабель. Оглядевшись и начиная тревожиться, Шон поднялся наверх. Дверь в его комнату приоткрыта, это что-то новое.
Он замер на пороге…
Плотные шторы отсекли вечерний свет, лишь десятки свечей заливали комнату желтым мягким сиянием. Прямо на полу, на покрывале, взятом с кровати, сидела она.
Девушка учла ошибки. Ее образ был далек от нелепо наряженной куклы – вся в черном, облегающем, прозрачном насквозь, почти незаметном; с распущенными роскошными волосами ниже локтей, а лицо… совершенно женский, манящий и обещающий взгляд, взмах подрагивающих ресниц, приоткрытые поблескивающие губы.
Она нанесла продуманный, сокрушительный удар, и готова была поклясться, что на мгновение в глазах парня что-то изменилось. Неужели он наконец увидел в ней нечто большее, нежели просто влюбленную пятнадцатилетку? Она ждала, что он шагнет к ней, даже подалась вперед…
Но он резко отвернулся и исчез.
А Исабель осталась одна среди бесполезных свечей.
В холле Шон вздернул с дивана объявившегося Роя и швырнул к стенке. Холодно осведомился:
– Это сговор?
Рой с искренним непониманием потёр ушибленный затылок.
– Ты чего дерешься?!
– Это я еще не дерусь, как ты можешь догадываться. Но охота.
– Какой сговор? С дуба рухнул? А девчонка где – ушла? Я ее тут оставил, авось не сопрет ничего… Да какого хрена происходит?!
– Сам полюбуйся. – Шон кивнул на лестницу. – И сделай одолжение, по дороге домой постарайся вправить ей мозги понадежнее.
В машине Рой дал волю своему раздражению. Не обращая внимания на слёзы сжавшейся на соседнем сиденье Исабель, он не прекращал монолог:
– …Ну кто б мог подумать, до чего коварный народ! Чтоб я еще хоть раз поверил на слово латино? Да ни в жизнь! Чёрт, так масштабно меня прокинуть и подставить! Слов нету! Вот убил бы, честное слово.
Ответом ему были лишь горькие всхлипывания.
Рой перешел на личности:
– А ведь я опрометчиво считал тебя если не в полном смысле слова умной, то хотя бы просто не лишенной мозгов до степени «напрочь»! Ладно, еще полбеды, если до тебя не доходит, что именно с тобой сделает старший брат, если узнает, что ты шатаешься по барам в районе борделей и предлагаешь себя для танцев. Ежели дура-дурой, то заслужила. А вот настоящий кошмар в том, что ты не понимаешь элементарного факта – Вентура моментально испытает потребность порвать на куски не только тебя саму, фея-обольстительница фигова, но и любого твоего избранника. Автоматически. Старшие братья такие, говорю тебе со знанием дела. И снова – и хрен бы с тобой и твоим querido! Вот только скажи мне, ради всего святого, с какого долбаного перепугу сестра Рамиреса Вентуры выбрала Шона Дэлмора?!
Она попробовала что-то пискнуть в свою защиту, однако, Рой еще не закончил речь.
– Так. Во-первых, дитя-подросток, осознай простой для понимания факт, что тебе еще нет и шестнадцати, что ты и без всяких колоссальных дополнительных заморочек – ребенок в сравнении со взрослым парнем. Ищи себе ровесника, не лезь туда, до чего еще не дозрела! Во-вторых и в-главных, уразумей, что ты – Вентура, и тебе не-че-го де-лать рядом с Дэлмором!!! Из твоих неуклюжих попыток ни грамма пользы не выйдет никому. Хочешь добиться эффекта, чтоб его от тебя тошнило? Посмотри правде в глаза – лидер Хоста тебе не по зубам. Одумайся, пока не разозлила парня по-настоящему.
Рой перевел дух. Несчастная, заплаканная Исабель робко подняла на него глаза-озера слёз. Со съежившейся девочки слетела вся «взрослость». В общем и целом не злой Рой сменил тон, уже мягче произнес:
– Ладно, не реви. Это пока не конец света, по крайней мере, я на это весьма надеюсь. Вылезай, там за углом уже ваши земли, ты почти дома. Сохрани тебя господь болтать о своих безумных приключениях и о том, что ты была в Квартале! Не стоит напрягать ни Канал, ни Хост… Пойми, Исабель, – светловолосый пристально вгляделся ей в лицо и со значением договорил: – из-за твоей выходки может даже начаться война.
Он с удовлетворением отметил панический ужас в ее глазах, отметая неприятную мысль, что на какой-то процент это действительно вероятно.
Уже глубокой ночью, в полной тьме Исабель добралась до дома, мечтая о том, чтобы не попасться ни одной живой душе в настолько раздрызганном и зареванном виде. Она куталась в легкую курточку, попутно стараясь счистить с припухшего лица палитру из дешевой едкой косметики. Жалеть себя по полной программе она будет позже, в своей постели, а пока надо благополучно миновать скрипящую калитку, прокрасться по саду, а ветки, как назло, так и держат крючьями… Больше всего Исабель страшила встреча с братом.
Разумеется, именно он и сдернул ее с крыльца, можно сказать, на финальном уже этапе, и она оказалась прижатой к стенке во всех смыслах.
В ярком как по заказу лунном свете Исабель прекрасно различила искаженное от злобы лицо Рамиреса.
– Это – правда?!
– Что …п-правда? – получился только лепет.
Брат без малейшего смущения отвесил ей звонкую пощечину, от чего ее голова мотнулась в сторону, и конкретизировал:
– Насчёт тебя и Дэлмора.
Это дурной сон.
– Сначала тебя с ним видит Рамон, и не где-нибудь, а в «Porno Star». Я ему не поверил, нос сломал, а зря, выходит?! Ты за каким-то хреном «гуляешь» в сторону Квартала, и об этом болтает весь Underworld, и я не знаю, куда деваться, а потом тебя привозят оттуда на машине Джойнта! Думаешь, я не знаю их тачек?! Думаешь, я слепой и глухой?! И естественно, это Дэлмор, ты ж его одного везде и видишь! Мало я тебя учил, мало запирал, надо было ключ выкинуть!
Нервы Исабель не выдержали, и от всего пережитого в этот крайне неудачный день она безутешно разрыдалась, горестно закрыв лицо и выдыхая сквозь всхлипы:
– Я не хотела… да… но я не думала, что так… что так всё будет… Я думала, он… а он… – И окончательно умолкла, дергаясь в истерике.
Исабель не видела, куда направлен взгляд резко замолчавшего Рамиреса. Ее распахнувшаяся курточка, некогда роскошный кружевной лифчик, стоивший громадных по ее меркам денег, а теперь безнадежно разорванный веткой старой яблони в темном саду.
В черных глазах Вентуры медленно, неудержимо зарождалось бешенство.
Он связал всё произошедшее, всё, что он видел перед собой – рыдающую, отчаянно несчастную сестру с темными кровавыми разводами на лице, полураздетую, в порванном белье, и ее бессвязные слова о том, что «она не хотела, а он…»
И сложилась единственно возможная страшная картина.
Рамирес прохрипел не вопросом – утверждением:
– Он тебя изнасиловал?..
Не воспринимая более ничего – ни ее невнятного лепета, ни слабых попыток уцепиться за его плечи – Вентура с дьявольской уверенностью тихо сказал:
– Я его убью.
И исчез, оставил в одиночестве растерянную девчонку, застывшую перед фактом действительно сбывшегося ужаса.
***
На вечно людной площади Triple Cross в тот вечер случилось редкое зрелище.
Рамирес Вентура расталкивал людей так, что многие на ногах не удержались. Он держал курс на стоявших на ступенях бара Шона и Роя, но Картер явно не интересовал лидера Канала вообще. Рамирес рывком развернул Дэлмора к себе, хотя в любое другое время и не приблизился бы. Между этими двоими всегда сохранялось некоторое расстояние, как между магнитами, которые в определенном взаимном положении неизменно держат дистанцию. Сейчас магниты повернулись иначе – на неудержимое зловещее притяжение.
Еще ничего не было сказано, но по виду Вентуры можно понять многое. Напряжен, губы белые, глаза горят потусторонним огнем, и весь он излучает предельное бешенство. Таким Рамиреса никто и никогда не видел.
Рой, чьи худшие опасения осуществлялись, тихо пробормотал:
– О нет… только не это.
Рамирес не обращал ни малейшего внимания на раздавшуюся вокруг них толпу. Для него сейчас существовало только одно, одна цель – Дэлмор. А тот молчал, но в прищуренных глазах не было удивления. Рамирес наконец заговорил, негромко, но так, что его услышали все:
– Поединок. Здесь и сейчас.
По площади прокатился единый выдох крайнего изумления.
Крики не нужны. Голос только твердеет под напором плавящей ярости.
– Ты будешь драться со мной. И я тебя уничтожу.
Тишина. Никто не верит.
Поединки – нечастое событие, мрачная глава в неписаном Законе улиц. Кодекс, ритуал. Поединок кончается смертью слабейшего или его капитуляцией, что равносильно, ибо влечет потерю любого статуса и несмываемый позор. На поединок не вызывают по пустякам, подраться из-за бытовых претензий можно и без лишнего пафоса. На самом деле, даже в серьёзных случаях, когда задета честь, не всегда прибегают к настолько мощным средствам.
С момента произнесения формулы вызова один из двоих – мёртв. Иногда и оба. От поединка нельзя уйти, нельзя отказаться, в силу своей важности он не бывает необдуманным. Поединок – неминуемое ритуальное убийство, физическое или моральное. Последнее слово.
Повод вызова должен прозвучать, поэтому Шон произносит:
– Причина?
– Ты знаешь! – шипит Рамирес. – Мне плевать, кто ты такой и что ты можешь. Я убью тебя за то, что ты с ней сделал.
Объяснения и оправдания неуместны. Раньше, до того момента, когда прозвучало слово «поединок», еще можно было теоретически попытаться что-то прояснить, но не теперь. Рой беспомощно закусил губу.
Тем не менее, Шон произносит:
– Ты совершаешь ошибку.
Рамирес взрывается:
– Это ты совершил ошибку, когда посмел прикоснуться к моей сестре! Хватит разговоров! Вызов брошен.
На это существовал лишь один ответ.
– Вызов принят.
Люди молчат, но смятение осязаемо. Происходит невероятное. Вентура вызвал на поединок Дэлмора…
Это самоубийство. Пуэрториканец сильный и умелый, никто не спорит, но Хостовскому просто нет равных. Вентура сошел с ума, что такое могло случиться, чтобы у него помутился рассудок? Шон не из тех, с кем нельзя обсудить проблему.
А, Рамирес же говорил о сестре, видимо, что-то личное, но лидер Канала не имел никакого права забывать о своем статусе. Сейчас внутри круга стоят не просто два парня, а два лидера. И нейтралитет между их структурами можно похоронить навсегда вместе с одним из них, чёрт возьми, нет особой тайны в том, с которым…
Рамирес классный боец, он прекрасно владеет ножом, он справился с Кордой и не только с ним, он взял бы верх над любым из своих, и не только из своих, даже Смит, наверное, мог бы ему проиграть.
Но не Дэлмор.
И сейчас, на глазах у всех, произойдет непоправимое. С последним вдохом Вентуры рухнет весь привычный ход жизни Underworld. Рухнет мир. Смерть лидера – война. Кровь, безумие, потери, трупы, слёзы, боль. В разрушение Underworld внесут свою лепту полицейские, наверняка вмешаются городские недруги – Ист-Вэй, Юг, даже Гарлем. Вентура, бросивший продиктованный горячей натурой спонтанный вызов, умрет и возьмет с собой многих: десятки, сотни…
Такие мысли были в эти секунды в головах у тех, кто умел смотреть вперед. Рой потерянно переглянулся с побледневшей Бэсс.
Некоторые смуглые парни в толпе взялись за оружие.
А в круге, внимательно наблюдая друг за другом, плавно перемещались Рамирес и Шон. Но взбешенному пуэрториканцу терпения хватило ненадолго, и он ринулся в атаку, которую Хостовский умело отшиб несколькими скупыми движениями. И снова, и снова…
Это был странный бой.
Атаковал один, другой находился в глухой обороне, не используя для ответного нападения даже многочисленные промахи, допущенные беснующимся первым. И в драке, и в жизни в конечном итоге побеждает холодный расчет, а не застилающая разум ярость.
Неуязвимость Дэлмора и его нежелание наносить ответные удары еще больше злили Рамиреса, и он совсем терял голову, совершая уже откровенно глупые ошибки. Но Шон не воспользовался ни одной из них. Рамирес сам уже понимал, что жив до сих пор по странной причине, состоявшей в нежелании Хостовского доводить дело до конца, но тем не менее пуэрториканец не оставлял попыток пробить оборону.
Для всех, кто это видел, было очевидно, на чьей стороне преимущество. Этот факт рождал разные чувства у разных людей, но реальность никто не отрицал. Стоило Дэлмору начать действовать, и всё кончилось бы в один миг.
Бессильно сжимая кулаки, Рой прошептал:
– Я знаю, почему ты медлишь… знаю, о чем ты думаешь. У меня нет решения, Шон, сделай что-нибудь!
За спиной он вдруг ощутил движение, обернулся и едва успел поймать Исабель. Та повисла у него на руках, парень зажал ей рот ладонью, давя истеричный крик, дождался, пока она обмякнет в его объятиях. Девушка повторяла, дрожа всем телом:
– Dios…Dios…
Рой не стал добивать ее укором.
Слёзы смыли со смертельно бледного лица всю косметику, покрасневшие глаза чуть ли не закатывались под воспаленные веки. Она ждала, не в силах поверить, что через минуту ее брата не станет.
Наконец, ситуация внутри круга переломно изменилась. Шон, видимо, принял некое решение. Он без труда, незаметным движением вышиб у Рамиреса нож, швырнул пуэрториканца спиной на каменные ступени бара и навис над ним, приблизившись вплотную.
Латино замер, а белый заговорил:
– Вентура, я не трогал твою сестру, клянусь. Да, у меня была возможность, еще в те времена, и не одна. Но она мне самому как сестра. – Между их лицами оставались сантиметры, когда Дэлмор еще чуть подался вперед: – Я действительно не прикасался к ней. Поверь мне.
И тут же поднялся, отпустил, вообще отступил на шаг, а Рамирес остался в том же положении, опираясь локтями на камни. Ярость уходила, сменялась растерянностью и …пониманием. В тишине резанул одинокий не то стон, не то всхлип, и Вентура непроизвольно обернулся на знакомый голос.
Не веря себе, он смотрел на лицо сестры: чистое, без следа побоев, которые он вообразил в исступленном бреду. Исабель умоляюще покачала головой, одними губами выдохнула:
– Nada… de verdad no era nada, hermano… [ничего, на самом деле не было ничего, брат]
Пуэрториканец снова обернулся к стоящему Дэлмору, уже на грани, на изломе впился в него накаленным, испытующим взглядом, и тот встретил его спокойно и прямо.
И Рамирес поверил.
Медленно, как во сне, поднялся со ступенек. Несмотря ни на что, Рамирес Вентура не мог сдаться. Нет шансов, ни одного, и он это знал. Но лучше погибнуть, чем остаться жить и потерять всё. Семья мёртвого Вентуры будет в большей безопасности, чем семья Вентуры прокаженного…
Неосознанно Рамирес по-детски закусил губу. До чего обидно умирать из-за собственной дури! Но выхода нет.
Он подобрал нож. Двигаясь так, будто воздух стал водой, встал в боевую стойку. Будь у него больше времени, он, может быть, и собрался бы, попытался выглядеть более достойно, но сейчас – да ведь уже всё равно. Через несколько секунд Дэлмор его убьет. Вызов обратно не возьмешь. А самая изощренно-мерзкая ирония в том, что он сам поставил Хостовского в безвыходную ситуацию, сам развязал войну своей вспыльчивостью, сам виноват во всем…
Рамирес хотел умереть стоя.
И, решившись, бросил тело в последний рывок. Но вместо обвала тьмы почувствовал иное…
Шон не отступил и не ударил. Стальным захватом остановил руку Рамиреса, стиснул запястье и вынул из побелевших пальцев парня нож. Мгновение смотрел в лицо противнику, который задержал дыхание в ожидании удара, и что-то вроде затаенной улыбки мелькнуло в его глазах.
Дэлмор отпустил Вентуру, швырнул нож о каменные ступеньки с такой силой, что оружие разлетелось на куски: лезвие отдельно, обломки рукояти отдельно. В полной тишине он отвернулся от латино и обратился к безмолвной толпе:
– Я прекращаю поединок. – Обвел взглядом растерянные лица, медленно повторил: – Я выхожу из боя.
Неслыханное заявление повисло в застывшем воздухе…
Шон стоял посреди круга свободно, гордо подняв голову и расправив плечи.
– Этот вызов – ошибка. Он не стоит своих последствий. – Лидер Хоста слегка усмехнулся. – Кто хочет, может считать это капитуляцией. Кто хочет, может считать, что я струсил. Если честно, мне наплевать.
Он подошел к окаменевшему Канальскому, протянул ему руку. Мгновение тот просто смотрел на эту ладонь, потом медленно, механически ответил рукопожатием, еще ничего до конца не осознав.
Рой в толпе торжествующе поднял глаза к небу.
Дэлмор шел через площадь, и люди расступались.
Провожали восхищенными взглядами того, кто сумел превратить свое формальное поражение в истинную победу. Кто ценой кажущегося унижения вознесся еще выше в глазах каждого. Кто смог пройти по грани, не сорвавшись, и нашел единственное решение, для которого надо было обуздать собственную гордость, рискнуть своим именем, но – выиграть сотни жизней.
И люди это поняли, и люди это оценили. Он не потерял ничего.
Он просто в эти минуты создал еще одну легенду.
Площадь стремительно очищалась, все торопились поделиться увиденным с пропустившими событие, Рамирес же бессильно опустился на ступени, жестом отогнал своих парней, сунувшихся было к нему с поздравлениями, и спрятал лицо в ладонях… Исабель села рядом, молча дотронулась до его плеча.
А он сидел, не двигаясь, и никто не знал, о чем он думал.
***
Уже глубокой ночью, на пустыре в паре миль от Квартала, в ярком свете фар двух машин разыгралась еще одна странная сцена.
Дэрек, как раз пропустивший всё на свете из-за постыдной потребности отоспаться, с откровенно ошарашенным выражением лица внимал эмоционально окрашенному рассказу Роя о сенсации с необходимым ему комментарием. Картер размахивал руками, подпрыгивал от возбуждения, втолковывая Дэреку подробности, тот потерянно матерился. Бэсс хохотала, а Шон в разговоре не участвовал, сидел в стороне, на капоте, с бутылкой в руке, и молчал. Улыбался.
В воздухе витала особая легкость, как озон миновавшей грозы.
Этого никто не ждал. Совершенно. Такое просто не могло прийти в голову.
Не здесь, не сейчас и не он.
Но со стороны Центра на пустырь в сердце хостовских земель въехала машина, остановилась. И в той полосе, где свет фар был уже не ярок, но и не перешел еще в ночную тьму, появился человек. Не подошел, не сказал ни слова, остался стоять там, сунув руки в карманы и опустив голову.
Рой присвистнул. Дэрек вытаращился, задыхаясь от недоумения:
– Вентура?! Он что, совсем больной, да?! Сюда?! Да после всего его мало…
Смит двинулся к пуэрториканцу, стиснув кулаки, но Рой вовремя поймал его и оттащил в сторону.
– Не суйся, ладно? Это их дело.
Действительно, Рамирес не видел никого, кроме Шона.
Тот подчеркнуто аккуратно закрутил пробку, отбросил бутылку в сторону. Медленно пересек круг света, остановился на расстоянии вытянутой руки. Рамирес не сразу, но всё же решился посмотреть ему в лицо.
Сколь многое можно понять и без слов. Казалось, призрачные тени вились, мелькали вокруг парня, каждую секунду он становился новым. То приниженно опущенные к земле виноватые глаза, то странный, сумасбродно смелый взгляд исподлобья, то намертво закушенная побелевшая губа, то мимолетная признательная улыбка…
Наконец лидер Канала дернул плечом:
– Твоя очередь. – И застыл в ожидании.
Дэлмор выдержал паузу, затем с мрачным весельем ответил:
– Ты прав. – И сильным, хлёстким ударом отбросил Рамиреса далеко в сторону, а тот и не думал защищаться.
Жёсткие, но не калечащие удары сыпались на парня, но он молчал, не закрывался и чуть ли не с благодарностью их принимал.
Когда чуть раньше он вел машину по территории Хоста, он не знал, зачем это делает. Какая-то сила гнала, а он покорялся. Не знал, зачем ищет Дэлмора, что скажет, если найдет, что сделает… Но сопротивляться порыву был просто не в состоянии.
Теперь, когда до него, наконец, в полном объёме дошло, какой узел он сдуру завязал, Рамирес был готов убить сам себя. После рассказа Исабель, которую он в конце концов сподобился выслушать, после осознания, насколько близко он подошел к собственной могиле, Рамирес не находил себе места. Но худшим из зол было даже не то, что смерть дохнула сегодня в лицо, не то, что неизбежная война истребила бы всех его людей и изуродовала бы Underworld. Ужаснее всего – другое…
Вентура никогда не мог спокойно думать о роли Дэлмора в своей судьбе. Противник, соперник, конкурент. Враг.
Не раз спасавший ему жизнь и статус. Объяснение Хостовский выдал, и вполне логичное, что-то про стабильность и выгодную для Шона способность Рамиреса идти на негласные мирные соглашения. Но в глубине души такая версия Вентуру не устраивала. Он чувствовал во всем этом нечто странное, некую неувязку, несовпадение. Он не понимал причины, и это его мучило.
И как только у него появился повод, пусть и надуманный, Дэлмора возненавидеть, Вентура испытал – радость… От того, что всё встало на свои места. От того, что враг остался врагом.
Но вышло еще хуже. Рамирес ошибся.
В любых других обстоятельствах ошибка подобного масштаба стоила бы ему всего. Дэлмор, сволочь, ну за что?.. Это не долг, это неизмеримо паршивее честного долга жизни. Это удар в спину. Это наказание.
Это распаханная пополам, кровоточащая совесть.
Рамирес не мог оставить всё как есть, не мог отвлечься, не мог забыть. Он не знал, зачем приехал, но не мог не приехать. И уже на месте, стоя перед ним, беззвучно умоляя – отпусти… – Рамирес интуитивно почуял, что если ситуация отзеркалит саму себя, ему станет легче.
И боль он принимал как освобождение.
Это продолжалось недолго.
Шон отступил, негромко сказал лежащему у его ног:
– Хватит с тебя. В следующий раз не торопись с громкими словами, недоумок.
Рамирес медленно сел, обессиленно прислонился к остаткам кирпичной кладки давно порушенного дома на краю пустыря. Провел руками по лицу, хотел стереть кровь, но только размазал. Сплюнул красным, поморщился – ребра не пропускали глубокий вдох. Грязные пальцы мелко дрожали. Кости целы, но болело всё.
…Кроме души.
Он незаметно улыбнулся.
Бэсс с аптечной коробкой в руках подошла к избитому парню. Ничего не спрашивая, присела рядом, отвела ему со лба пряди слипшихся от крови волос. Легкими умелыми касаниями обработала особым составом разбитую бровь и губы, ссадину на скуле.
Он от удивления даже не сопротивлялся. Помощь координатора Хоста? Ну, на фоне остального… Эта ночь вообще имела крайне мало общего с реальностью.
Девушка отстранилась, улыбнулась:
– Езжай домой, тебе нужно отлежаться. Ничего серьёзного, скоро будешь в норме. Он, похоже, не стал тебя ломать.
Кроме них двоих, на пустыре уже не было ни души, и Рамирес, поддавшись обволакивающей странности этой дурной ночи, неожиданно для себя спросил:
– Почему он со мной …так?
Она встретила его измученный взгляд и поняла верно. Мягко ответила:
– Откуда ж мне знать? Только он сам тебе может объяснить, если наберешься смелости задать вопрос. А может, он и сам не знает. Просто между жизнью и смертью он всегда выбирает первое. Если от него что-то зависит, если что-то важное в его силах – он делает. Не думай, ты не один такой. Шон умеет оказаться в нужное время в нужном месте, забыть, если надо, о любых правилах. Ты представить не сумеешь, сколько он сделал для нас.
– Но… есть разница. Вы – и я.
– А для него разницы нет. Представляешь, сколько чужих ему обязаны? У-у… Орландо Четтер из Заводских, да ты его знаешь, потом один неплохой парень-коп, один очень-очень важный коп, что вообще ни в какие ворота, но так и есть, да, еще вот ты теперь для комплекта… Так, считай, что я тебе ничего не выбалтывала, – спохватилась девушка. – Вентура, поверь, Шон не связывает тебя специально, чтобы потом предъявить и потребовать. Извини, но что такое можешь ты, чего не может он? Он же не взял с тебя долг за сегодняшнее.
– Да можно подумать… – пуэрториканец осекся.
Конечно, не взял. После незабвенного первого раза, после Джанк-Ярд, после тренировок и мирных разговоров сидя на траве плечом к плечу, после «поверь, мне не всё равно», после «она мне самому как сестра»… как будто еще нужны какие-то официальные формулы. Как будто не ясно, кто опять вляпался, пусть в полной тишине, но безнадежно.
– Забудь, – коснулась его дрожащей руки Хостовская. – Просто живи дальше и постарайся сначала думать, а потом уже делать. Ведь не всегда же тебе будет так колоссально везти.
Как же. Забудешь тут. Этот чужак со своей гребаной щедростью… он простил такое, что не прощают. Как бы еще перестать внутренне на него беситься за это? Вообще-то надо бы на себя, если честно. Да и так ненависть к себе перехлестывает. Ну какой дурак! Ну как же классно, что всё как-то разрулилось… ага, прям само собой.
А Хостовский собирает нехилую коллекцию из чужих. Свои у него уже в комплекте, наверное. Что значит – нет разницы? Не может же быть так, что один и тот же человек сперва с одним статусом, а потом…
Бэсс помогла парню подняться, кивнула на прощание. Он ответил тем же, проводил глазами задние огни ее машины. Потом пошарил вокруг, подобрал брошенную Шоном бутылку, которая не разбилась, косвенно подтверждая тезис о колоссальном везении, и сохранила примерно треть драгоценного содержимого. Рамирес повертел ее, зачем-то внимательно присмотрелся к горлышку, прежде чем прижать к своим губам, и залпом допил.
В ту ночь на неосознанной периферии его души зародилось смутное желание перестать быть чужим.