Моей любимой овчарке Норе посвящается
К вечеру ясную синеву неба заволокли тяжёлые свинцово-серые тучи. Подул ветер, сметая на своем пути кучки стружек и лёгких опилок. Надвигалась гроза.
В этот поздний час на стройбазе никого уже не было, кроме сторожа Митрича да начальника, разбирающего в своем кабинете документы. Тот часто задерживался после работы, уверенный в том, что хороший хозяин никогда не оставит неоконченных дел.
Митрич зашёл в сторожку и вскоре вернулся назад, неся в руках пачку солёных сухариков. Он сел на маленький стульчик с подветренной стороны и с удовольствием начал есть, отправляя в рот сразу горсть любимого лакомства. В этот момент легко скрипнула дверь конторы, показался сам хозяин, молодой мужчина лет тридцати.
— Ну, что же, поехал я домой, не забудь собак покормить, — сказал он сторожу, направляясь к машине.
Проводив хозяина до калитки, Митрич обошел территорию базы, и только убедившись, что всё в порядке, запер тяжёлые створы ворот на засов. Потом снова вошёл в сторожку, чтобы набрать в миску собачьего корма из мешка, стоящего у стены.
Собак здесь любили и уважали как самых прилежных работников. Три лохматых дворняги исправно несли свою службу: звонко лаяли на чужих людей и, если надо, могли покусать ночных воришек, любителей поживиться чужим добром. Сторож отвязал собак, насыпал в миски каждой из них хрустящих подушечек, и только потом подошёл к небольшому вольеру, где лежал одинокий пёс. Он тут гость, а гостям полагаются «отдельные апартаменты» и хорошее питание. Но пёс, кажется, не оценил оказанного гостеприимства: миска с едой стояла нетронутой.
— Почему же ты не ешь? — огорчился Митрич.
Пёс, не поднимая головы, настороженно следил за стариком.
— Тоскуешь по своим, да? — снова заговорил Митрич. — Э-хе-хе! Как я тебя понимаю! Но и ты меня тоже пойми. Начальство приказало тебя накормить, на дорогой корм раскошелились, чтобы, значит, тебе угодить. А ты морду воротишь. Нехорошо это, не по-человечески! Исть надо, даже через "не могу". А то завтра спросят про тебя, и как тогда быть? Что я говорить должон? Так, мол, и так, ваш гость объявил голодовку. Но мне же никто не поверит! Скажут, что я виноват, не накормил тебя. А коли так, влетит мне, стало быть. Как пить дать, влетит! Чего ты всё молчишь? Разговаривать не хочешь? Ну, молчи, молчи… Залез бы хоть в будку, ветер вон какой…
Старик ушел.
Оставшись один, пёс понюхал миску с едой и облизнулся. Его давно мучил голод, но все хорошо воспитанные собаки знают, что без команды есть нельзя, даже если очень хочется, а тем более, на улице. Поэтому он вернулся на свое место и, тяжело вздохнув, снова растянулся на земле. Когда же придёт хозяин? Вот уже двое суток пёс находился здесь, привязанный к ветхому деревянному домику длинной веревкой. Другие собаки не обращали на него внимания. У них своя жизнь, своя работа: охранять хозяйство от грабителей и громко лаять, услышав любой подозрительный шум. А он в этом вольере чувствовал себя лишним и никому не нужным. Он просто лежал и ждал.
Первые капли дождя гулко ударили по земле, застучали по жестяным крышам строений. Недовольно заурчал гром, и плотный ночной мрак разорвала вспышка молнии. Свирепый шквал атаковал кроны деревьев. Сломанные ветки полетели на землю. Одна из них упала рядом с конурой, загородив лаз, тем самым отнимая у пса возможность переждать непогоду в тепле. Пёс дернул веревку, пробуя её на прочность. Это был не новый, но довольно прочный, капроновый шнур. Поняв, что порвать его не удастся, пёс лёг на мокрую землю и вцепился в шнур зубами.
Дождавшись, когда ливень немного поутихнет, сторож Митрич вышел на воздух покурить. На стройбазе, где кругом полным-полно сухого дерева, курить можно было только в отведённых для этого местах. Старик удобно устроился под навесом, следя, чтобы капли воды, падающие с крыши, не попадали на ноги в домашних тапочках. Он чиркнул спичкой, собираясь зажечь сигарету, как вдруг что-то огромное чёрной тенью метнулось мимо него и, без труда перемахнув полутораметровый забор, скрылось из вида.
— Сто-о-й! Куда ты, Норд? Верни-и-ись! — крикнул старик вдогонку.
Он выбежал из-под навеса под дождь, мгновенно промокнув до нитки, но, поняв, что пса не догнать, вернулся обратно, ворча себе под нос.
— Вот шельмец, удрал всё-таки! Оно и понятно, не дело такой собаке на привязи сидеть. А я им говорил!.. Э-хе-хе!
Огрызок верёвки болтался на ошейнике, оставляя на сырой земле чёткую полоску, только Норд не обращал внимания на такие пустяки. Он бежал домой, туда, где жили его хозяева и маленький мальчик, безумно любивший его. Верное собачье сердце сжималось в тревоге: как там они? Люди на самом деле такие беспомощные, у них нет ни когтей, ни острых клыков, они даже не могут защитить себя в случае опасности. О чём они думали, когда оставили его одного на стройбазе? Почему не забрали до сих пор? Об этом он подумает потом, лишь бы с его людьми ничего не случилось.
Дождь к тому времени лить перестал, оставив после себя огромные лужи. Ветру удалось разогнать последние полчища туч, и на чистом ночном небе ярко засияли умытые звездочки.
Пёс мчался вперед, не жалея лап, которые к тому времени покрылись липкой грязью. Просёлочная дорога вильнула вправо и вывела к шоссе. Норд остановился, чтобы напиться из лужи, и радостно взвизгнул, увидев далеко впереди сверкающий разноцветными огнями город. Скорей домой! Скорей туда, где его ждут! И пёс с утроенной силой помчался вперёд.
Ранним утром, с восходом солнца, дворничиха тётя Нина начала убирать двор. Собирая в пакет бумажки и пустые бутылки, она по привычке ворчала. Как вдруг тётя Нина заметила овчарку, терпеливо сидящую возле одного подъезда. «Кому-то тоже не спится, в такую рань вывел собаку на прогулку», — подумала дворничиха, продолжая складывать мусор в мешок. Но время шло, а на улице никто не появился. Тогда дворничиха, вооружившись на всякий случай метлой, решила подойти ближе, чтобы рассмотреть собаку.
— Откуда же ты взялся, горемыка, потерялся, что ли? — громко спросила женщина. — На бродяжку, вроде, не похож, хоть и заляпан грязью с головы до ног. Ошейник вон какой дорогой. А где же твой хозяин?
Услышав знакомое слово, пёс радостно залаял.
— Что такое? — удивилась тётя Нина. — Ты меня понимаешь, да? А я сразу поняла, что ты умный, только по-нашему сказать не можешь! Да ты поди голодный?
Дворничиха достала из кармана спецовки большой бутерброд с умопомрачительно пахнущей колбасой и протянула Норду:
— На-ка вот, поешь!
Норд осторожно понюхал угощение, облизнулся, но есть не стал. Зачем эта добрая женщина разговаривает с ним? Лучше бы отвела домой, к хозяину. Он живёт в этом подъезде, за закрытой дверью, неужели не понятно? Даже здесь, на затоптанной другими людьми, площадке, чувствовался знакомый запах.
К тому времени народу на улице прибавилось.
— Да у вас тут собака! Ой, какая грязная! — заговорила с дворничихой проходящая мимо женщина. — И умница, и красавица… Жалко её. Вот люди пошли, заведут себе игрушку, а потом бросают! Какой народ сейчас жестокий…
— И не говорите, — охотно отозвалась дворничиха. — Вот только домашняя она, с ошейником. Может, потерялась? И всё глядит, глядит куда-то, будто кого-то ждёт.
В этот момент из подъезда вышел молодой мужчина и тоже остановился поболтать с женщинами:
— Кажется, это Комельковых собака, из пятьдесят третьей квартиры, — сказал он. — Слышал я, что они к родственникам уехали, а собаку хотели у друзей оставить. Неужели убежала?
— И что нам теперь с ней делать? — спросила добрая женщина.
— Не знаю, мне на работу пора, а собаками пускай соответствующие службы занимаются, им за это деньги платят, — ответил мужчина и быстро ушёл.
Женщины, пожав плечами, тоже вскоре разошлись, каждая по своим делам, и Норд остался совсем один. Вокруг него ходили люди, много людей, но больше никто не обращал на него внимания.
К полудню стало невыносимо жарко, и Норд был вынужден искать спасения в парке, который начинался прямо за домом. Он помнил здесь каждую тропинку и каждый кустик. Здесь они часто гуляли с хозяином, играли в мячик, или просто сидели на скамье у бассейна, глядя на воду, и думали каждый о своём. Как он любил такие минуты, когда никуда не надо спешить! Казалось, так будет всегда…
Норду захотелось пить, и он направился к открытому водоему, где купались утомлённые летним зноем люди.
— Смотрите, какая собачка! — зазвенел детский голосок.
В тени дерева сидела молодая мама с дочуркой, на покрывале перед с ними была разложена еда.
— Не подходи к собаке, она бродячая, укусить может! — испугалась женщина, когда девочка протянула Норду свою нежную ручонку.
— Да что ты, мамочка, — возразила дочка. — Она не укусит, посмотри, какие добрые у неё глаза!
Женщина взглянула на пса и ничего не сказала.
— А можно я его покормлю?
— Хорошо, только осторожно, — ответила мама.
Девочка смело протянула Норду пирожок. Пёс потянулся к нему, жадно втягивая носом любимый запах. И снова память услужливо подсунула ему приятные воспоминания. Его хозяйка часто пекла что-нибудь вкусненькое, и ему всегда перепадал кусочек-другой. И пока его порция остужалась на окошке, он терпеливо ждал, изредка подбегая, чтобы проверить, можно уже есть или надо ещё немного подождать. Как давно это было, кажется, целую жизнь назад! Пёс осторожно взял пирожок из рук девочки и начал есть.
Весь день он отлёживался в тени, ожидая, когда спадёт жара, дремал, а с наступлением темноты отправился искать своих хозяев. Он снова оказался у родного дома, долго смотрел на пустые окна и лаял, пока не понял, что за ним никто не придёт, не приласкает и не накормит. Тогда пёс потрусил, куда глаза глядят, решив, что будет прибегать сюда каждый день.
Приступы голода снова одолевали пса. Ноги сами принесли его на мусорную свалку. Здесь пахло дымом и пищевыми отходами. Может, здесь ему удастся раздобыть что-нибудь съестное? В это время в мусорном контейнере копалась стая бродячих собак. Увидев чужака, нагло пришедшего на их территорию, лохматый вожак ощетинился и злобно зарычал. За ним разноголосо залаяли остальные собаки. Одна из них подбежала к Норду и попыталась укусить его за ногу. Тот зарычал в ответ, и цапнул обидчицу за ухо. И она, напуганная до полусмерти, скуля и поджимая хвост, со всех ног бросилась к своим. Как по команде дикая свора кинулась на противника. Собаки сплелись клубком, только пыль да куски шерсти летели в разные стороны. Злобный лай, рычание и скулёж раненых взбудоражили окрестности…
Разгорячённые дракой, бродяги не видели, как два человека в униформе вынырнули из кустов и остановились неподалёку, чтобы понаблюдать за жестоким сражением.
— Мать честная, сколько же их тут! — воскликнул один человек.
— Расплодились, твари! — подытожил его товарищ. — Кончай всех да поживей!
Мужчины достали оружие, и через мгновение раздались первые выстрелы. Собаки бросились врассыпную, но кое-кто убежать не успел, и их добивали на месте. Покусанный Норд с трудом поднялся на ноги. Неужели всё так быстро закончилось? Где же все? И что это был за шум?
— Э, смотри-ка, да тут овчарка! — раздался человеческий голос рядом с ним. — Неужели тоже беспризорная?
— А тебе не все равно? Был приказ кончать всех. Стреляй, да пошли, жрать охота.
— А вдруг его хозяева искать начнут? Пёс-то вроде с ошейником?
— Ну ты дурак! Разве будет домашняя собака по помойкам шляться? Стреляй давай!
— Не-е, я не могу. Давай ты сам!
Норд выпрямился, не обращая внимания на кровоточащие раны, и смело взглянул в лицо опасности. За свою короткую жизнь он привык доверять людям, был обласкан любовью ребенка, заботой и вниманием хозяев, поэтому не боялся незнакомцев. Хотя своим собачьим чутьем чуял исходившую от этих людей опасность. Он сидел на земле и спокойно ждал, что будет дальше.
Человек медлил, было видно, как он нервничает.
— Ох, и малахольный ты, Ваня! — проворчал он недовольно. — Всё приходится делать самому.
И в ту же секунду хлопнул выстрел…
Комельковы вернулись в город через месяц, и только тогда узнали, что их любимая собака пропала. Они начали поиски, прочесывая улицу за улицей, расклеили объявления на столбах, подключили друзей и знакомых.
Однажды отец и сын поехали в собачий приемник, где томилось в ожидании хозяев множество потерявшихся собак. Но среди них Норда не оказалось. Комельковы возвращались домой в подавленном настроении. С каждым днём шансов найти собаку становилось всё меньше и меньше. Ребёнок тихо плакал, сидя на заднем сидении.
— Мы найдём его, сынок, слышишь? — твёрдо сказал отец, чтобы подбодрить сына. — Обязательно найдём!
В этот момент их машина проехала мимо шедшего по тротуару полицейского патруля. Молодой полицейский вёл на поводке взрослую овчарку. Собака заметно прихрамывала на одну ногу. И вдруг тишину безлюдной улицы разорвал детский крик:
— Но-о-орд!
Овчарка вздрогнула и рванулась на знакомый голос. Молодой патрульный с трудом смог удержать поводок. Но пёс продолжал вырываться и никак не реагировал на окрики и команды. Оглянувшись, полицейские увидели маленького мальчика, бегущего к ним.
— Отпусти собаку, — тихо сказал старший полицейский. — Разве не видишь, хозяин нашелся! Её НАСТОЯЩИЙ хозяин...