Человек лежит на кровати в неудобной позе. Голова его свернута набок, словно он собирается посмотреть себе за спину. Одна рука обнимает голову, как будто человек хочет защитить её от невидимых пока ударов. Вторая рука и вовсе почему-то в кармане. Ноги радушно раскиданы в разные стороны, широко – широко, коленки смотрят в разные стороны – одна уставилась на стенку, окрашенную зеленой краской, другая рассматривает за окном прошлогоднее воронье гнездо. Если бы в гнезде сидела ворона, то она, наверное, удивилась бы такому странному человеку. Складывается впечатление, что человека кто-то принес, да и бросил беззаботно и небрежно на кровать, как какую-нибудь старую сломанную штуку.
Человек лежит одетым. Невидимый нам пока добродетель не стал раздевать его и подкладывать под голову мягкую податливую подушку, одеялом тоже не накрыл, поэтому нашему герою холодно. Он периодически вытаскивает руку из кармана и засовывает туда вторую руку – погреться. Однако делает он это неосознанно, так как наш человек спит. Под тонкими прикрытыми веками бегают зрачки – человек на кровати видит сон
Сон скорее похож на кошмар и никак не удается ухватить его суть. Человеку кажется, что он – бутерброд с ветчиной. Огромные замасленные пальцы с грязными ногтями отрывают его от тарелочки, обхватывают плотно и надежно, и головокружительно быстро поднимают вверх. Перед человеком, а точнее уже бутербродом, возникает небритый двойной подбородок с пеньками проросшей трехдневной щетины, затем пухлые розоватые губы и жесткая щетка усов над ними. В усах видны крошки от предыдущих бутербродов. Заметив их, наш вкусный герой приходит в ужас – он отчетливо представляет свою незавидную участь.
Тем временем раскрывается огромная пасть. Человек с ветчиной вплывает между пухлых губ, оказывается между двумя рядами желтоватых кривых зубов. Некоторое время его внимание занимает огромный провал между двумя резцами чуть справа. Там зловеще розовеет застрявший кусочек – всё, что осталось от лоснящихся жирком собратьев, когда-то с любовью разложенных на тарелочке. Бутерброд ощущает под собой притворную мягкость липкого языка, а тем временем зубы начинают стремительно и неотвратимо сближаться.
Человек, лежащий на кровати, хрипло стонет и приоткрывает один глаз.
Взор его, устремленный было на воронье гнездо, лишен осмысленности. Разум человека еще не овладел сознанием, но главное уже случилось. Ужасный сон исчез, и наш герой с облегчением понимает это. Одним глазом он рассматривает окно, потом потолок, потом зеленые стены. Второй глаз упрямо не хочет открываться. Да и не стоит, наверное. Внешний мир, увиденный через первый, более послушный глаз, не вызывает у человека никаких эмоций – он абсолютно не понимает, где он и как сюда попал. Но это не сильно занимает его мысли. Он и имени своего не помнит, да и мыслей особых вовсе нет, так, обрывки образов и всё, пожалуй. Организм будто сжался, замер. В голове абсолютная пустота. Человек зарывает глаз и лежит неподвижно минуты две, а может, и все три.
Тем временем неудобство позы дает о себе знать. Шея лежащего человека затекла и начинает понемногу ныть. Слабая попытка пошевелиться рождает массу неудобств: сердце быстрым пульсом начинает бить в ушах, а в темени появляется спазм, начинает колоть внизу живота и почему-то становится жарко. Капельки пота выступают на лице и шее. Человек забеспокоился, открыл, наконец, оба глаза и попытался приподнять голову. Организм отреагировал на это незамысловатое движение моментально – череп взорвался вихрем боли, потемнело в глазах. Человек снова бережно опустил голову и затаился.
Под волосами, под слоем кожи и кости, происходят самые мучительные события. В висках филином ухает пульс. Каждый такой удар выводит из равновесия – человеку кажется, что пульс стучит то в правом виске, то в левом. Эта странная особенность удивляет его и раздражает одновременно. В мощный бас-барабан пульса хай-хэтом вплетается боль со стороны теменной кости и противный крэш- укол вдоль венечного шва. Этот музыкально-болевой коктейль настолько мучителен, да еще и нарастает с каждой секундой, что наш герой преодолевает немощность и, глубоко вздохнув, садится на жалобно скрипнувшей кровати.
В вертикальном положении голова затихает, но появляются новые проблемы – где-то под ребрами справа начинается покалывание, а по центру живота зарождается твердый комок, имеющий явное намерение подняться наверх. Человек мучительно пытается сглотнуть, но пересохший рот его практически не вмещает распухший язык, и для глотания там просто нет места. Человек некоторое время медленно покачивается сидя на кровати, пытаясь понять, в каком положении ему легче всего, но скрип, извлекаемый при этом из продавленной кроватной сетки, выводит его из равновесия окончательно. К тому же и мочевой пузырь начинает потихонечку подавать голос.
Итак, нашего героя терзают одновременно голова, живот и непонимание собственно положения. Человек осматривается по сторонам и видит много кроватей, на которых в таких же неудобных позах спят взлохмаченные люди. К нему возвращается слух и обоняние, и он, вдохнув спертый, насыщенный винными парами воздух помещения с зелёными стенами, понимает, что не хочет оставаться здесь ни единой минуты. И, решительно свесив босые ноги с кровати, попадает правой конечностью в таз, заботливо поставленный у изголовья. Кое-как обтерев ногу, наш герой, преодолевая ватность суставов, плетется к двери, но открыть её он не в силах. В ответ на его жалобное царапание дверь открывается сама. Человек, обессилев, выпадает в коридор, успев прохрипеть «Воды!». Мутная пелена перед глазами ласково отвечает «Перебьёшься, алкаш!». Человека крепко обхватывают за бицепс и волокут по коридору куда-то.
Еще одно светлое помещение. После приглушенного помещения с зелеными стенами и подслеповатого тусклого коридора здесь тяжело находиться – боль в глазах от яркого света на какое-то время даже помогает забыть о голове! Яркие лампы дневного света, однако, разгоняют мутную пелену, и наш герой видит удивительную картину. Он стоит перед столом, за которым сидит человек в милицейской форме и пишет что-то на сероватой бумаге. А рядом сидит другой человек с двойным подбородком в мятом белом халате и ест бутерброд с ветчиной! Запах еды вызывает чувство тошноты, и наш герой лишается сознания, мягко опускается на пол и закатывает глаза. Он снова видит два ряда жёлтых кривых зубов и спиной касается мягкого липкого языка…
Человек в мятом белом халате щупает его запястье и больно бьёт по щекам. Сознание возвращается. Тем временем человек в милицейской форме подсовывает сероватую бумажонку и ручку, но расписаться никак не получается – пальцы ручку держат, но не двигаются. Кое-как поставив подобие крестика, наш человек с облегчением выпускает канцелярский прибор. На висках его застывают крупные капли пота – как будто он выполнял только что очень тяжелую работу.
Перед ним возникают личные вещи: часы, пустой кошелек и яблоко. Человек распихивает все это по карманам, охнув, нагибается и надевает прямо на босые ноги ботинки, кое-как сматывает шнурки друг с другом. Пальцы не слушаются, затылок и виски гудят, ком в животе беспокойно ворочается, глаза теряют остроту. Из пелены появляются руки в милицейской рубашке и запихивают за пазуху сероватую справку и квитанцию на 100 рублей. Руки в белом мятом халате разворачивают нашего героя и бесцеремонно волокут к двери. По дороге ватные конечности создают неприятности. То не хотят сгибаться, то наоборот, подгибаются. Зацепив стул и опрокинув фикус, человек получает хорошего пинка пониже спины и вываливается на улицу.
Поначалу яркое солнце ослепляет его, ноги делают произвольный шаг с крыльца, разъезжаются, и человек падает в сугроб. В рот ему набивается снег, но наш герой находит в этом удовольствие, он начинает загребать снег рукой и жадно жевать. Напоследок умывшись снегом, он уже чувствует себя вполне сносно, кряхтя встает на ноги и отряхивается. «Кафе-бар» читает человек на соседнем доме, и задумчивая улыбка впервые озаряет его лицо…