Он шел по пустым ночным улицам... Никуда не спеша, не имея цели своей прогулки. Просто шел. Мыслей в голове не было никаких. Он все чаше приходил к выводу, что абсолютно никому не нужен. Вокруг него всегда было много народу, знакомых, друзей, просто хороших и не очень людей. Все от него чего хотели, он был им всем нужен и практически незаменим. Когда все изменилось? Он и сам не мог этого понять. Но сейчас, он четко осознавал, что мир крутится помимо его, а он сброшен центробежной силой этого вращения. У него не осталось ничего, ни друзей, ни работы, ни семьи. Просто ноль. Ноль - возведенный в абсолют.
Поначалу это его как-то пугало, но по прошествии некоторого времени он привык к такому положению вещей и сейчас даже находил что-то особенное в своей ненужности и с мазохистским наслаждением купался в ней. Ему все чаще стало казаться, что это будет вечно, что он никогда не покинет этот мир, что он обречен до конца света быть одиноким и незаметным.
Все чаще болело сердце, но он привык не обращать на это внимание. Жжение в груди даже согревало холодной и ветреной зимой. И он продолжал пить безумно крепкий кофе, и заваренный до смоляной черноты чай. Единственным его другом оставалась сигарета. Вот что он до сих пор любил и что доставляло ему истинное наслаждение. Курить… Он снова достал пачку сигарет и прикурил. Курил он очень много, до трех пачек в день и ничуть не сожалел об этом. Ему это просто нравилось. Последнее желание, которое у него еще вызывало какие то эмоции и наслаждение. И еще пожалуй ночь… Ему нравилась это пора, когда улицы мегаполиса пустеют и согреваются только желтым светом фонарей. Ночью он чувствовал себя живым. Никто не надоедал ему пустыми разговорами и ничего не значащими фразами. На улицах пусто и тихо, а если уйти подальше на окраину, то можно разглядеть в небе скопления звезд. Погода не имела значения. Сезон тоже. Главное – это ночь. И сейчас хотя моросил мелкий дождь, и было довольно прохладно, он чувствовал себя великолепно. Шел, подставляя лицо мелким колющим каплям.
Мысли в это время в голове были странными. Это даже были не мысли как таковые, скорее поток сознания или подсознания… Кто разберет? Но они его вполне устраивали своим неторопливым, вальяжным течением. Тишина, легкий шорох дождя по асфальту и лишь где-то неподалеку рев автомобильного двигателя. Но он не нарушает ночной покой и тишину, а лишь подчеркивает ее. Хорошо… Жаль, что ночь не может продолжаться бесконечно. Он был один. Не один из…, а просто один. Одиночество сначала сильно его пугало, а потом он вошел во вкус. Стал считать, что раз никому не нужен он, то зачем ему кто-то. К нему иногда подходили и проверяли документы. Он молча предъявлял паспорт, его смотрели, потом желали доброй ночи, и он шел дальше. С паспортом тоже было на его взгляд забавно. В нем было указано место его прописки, где он жил последний раз двадцать лет назад. Смешно. Там где он жил сейчас, тоже было не все гладко. Даже далеко не все…Его адресом можно было назвать вот этот город с его ночными улицами. Ха, иметь два дома и при этом, по сути быть БОМЖЕМ! Довольно забавная на его взгляд ситуация.
Он не представлял свою жизнь без ночного города. Этот город как будто принадлежал ему. Конечно, довольно много народу тоже не спали. Одни отдавали дань азарту в многочисленных казино и игорных залах, другие, в основном молодежь, тусовались по ночным клубам. Но из них, мало кто понимал ночь. Для них это было время, когда открыты все эти заведения и только. Для него же, это была среда обитания, в которой он ничего совершенно не боялся, где ему было абсолютно все знакомо и в то же время притягивало своей загадочностью. Он чувствовал ночь как продолжение себя, своих мыслей и чувств.
Ночь накладывала на него свой странный и таинственный отпечаток. Он и раньше был странный, а теперь, то что было раньше только усилилось. Что только стоит его способность влиять на собак. Он совершенно не боялся их агрессивной злобы. Стоило ему посмотреть на них и как правило они убирались прочь, поджав хвосты. Иногда дуэль взглядов немного затягивалась, но результат был тот же. Наверное, эта уверенность в своей силе вытекала из другой его особенности. Он почти не чувствовал физическую боль. А то, что чувствовал, мог легко терпеть. Естественно он не был мазохистом. Мысль об этом его изрядно веселила. Все было предельно просто, он просто не обращал на нее внимания. Другое дело боль душевная. Эту боль, он переживал тяжело и мучительно. Он как мог загонял ее в себя, но все равно раз за разом переживал эти моменты снова.
Дождь как-то незаметно прекратился, оставив на черном асфальте блестевшие под светом фонарей озерца луж. Он шел не торопясь, улыбаясь своим мыслям, улыбкой, больше походящей на усмешку. Машинально обходил лужи, но если и наступал в них, то потом долго оглядывался, стараясь разглядеть свой след на дороге. На темном и мокром асфальте, разглядеть его было практически не возможно. Так…быстро тающий контур его кроссовок.
Когда он подружился с ночью, он не мог вспомнить, как ни старался. Только помнил, что даже в раннем детстве, никогда не боялся темноты. Ночь всегда манила его своей загадочной значимостью. Ночь и город… Город и ночь…
Конечно, как почти всех, у него была мечта. Для его возраста и внешности она была до смеха наивна. Он хотел иметь крылья. Нет, не летать на самолете, а именно иметь за спиной два нормальных крыла. Правда, странная мечта для взрослого, нормального мужика. Но ночью он мог думать о чем угодно, и ни с кем не делится своими грезами. Он вообще считал, что мечта, должна быть несбыточной, на то она и мечта. Если что-то из фантазий сбывается, то это не мечты, а планы. Он не любил планировать, предпочитая жить по наитию. Когда он начинал считать, сколько раз обжигался на этом, ему становилось грустно. Грустно не от того, что жизнь в очередной раз делала какой-то рывок в сторону, а просто от того, что люди его окружающие не могли понять, что он такое творит, и как можно делать то, чего нельзя просчитать на несколько ходов вперед.
Он остановился, прикуривая очередную сигарету. Прикурив глубоко затянулся и выдохнув дым вверх, пробормотал про себя – Пора заканчивать цикл воспоминаний – расстегнул пошире куртку, которая была явно не по сезону легкой, (он не любил «тяжелых» вещей предпочитая холод), и как обычно, не спеша пошел дальше, часто глубоко затягиваясь терпким дымом.