А потом, потрясая темпом, ритмом, восхищая мелодией и удивляя басами, заставляя сердца в бешенной пляске стучать проворно и высверкивать звездный свет в лунном сиянии - взорвал лесную тишину бурной и водопадной скоростью неудержимый Рок-н-ролл! С грохотом разрывая пространство на до и после, ворвался сумасбродным мустангом, заставляя выделывать коленца и трястись небосвод, срывая листья и склоняя стебли травы, и даже ветер подчинился безудержному веселью и в изнеможении и восторге качал ветви и могучие стволы в дикой и разудалой пляске упоения. И, вдруг, причесывая и поглаживая звуком, зажурчал, вплетаясь в тишину узелками невидимый шёпот волшебной флейты. Он трогал самый нежные струны души. Мелодия завораживала дивной чистотой наполняя воздух звенящей добротой ласковой грусти. Даже огонь костра заструился в небо с диковинной волнительностью, осторожно и бережно сжигая сухие ветки и не оставляя никаких надежд на пожар и стихийные бедствия. Мир вокруг заискрился светлячками и феями. Дивные тени вытянулись и заглядывали через плечи окружающих вопросительно и удивленно, то приближаясь, то отпрыгивая к пламени костра, трепеща и волнуясь, в унисон огненным сполохам и вспышкам.
Что-то сразу обратило на себя внимание всех, даже пожарники как-то приосанились, подобрались и на всякий случай посмотрели на старшего, тот блаженствовал в полном безделии, болтая о чем-то с Ничего.
«Боже, как в кино про ужасы, ну нагляделись, и вот на тебе, и ночь полярная, и вампиры на свет слетаются, куда я попал», - подумал Ничего и залихватски расплющил на всякий случай Некту о стенку каменного дома, - « Пусть полежит тряпочкой», - подумал он, - Авось образумится, - Некта прочувствовал шо с Ничего шутки не катят, притворился змеёй и попробовал уползти в кусты. пожарники однако решили не играть с огнем в прятки и обратили всё своё внимание на ЮЮЮ.
Её прелести выглядывали отовсюду, вызывая у обалдевших пожарников стоическое выражение лица, в котором читалась суровая борьба между чувством служебного долга и желанием продлить бесплатное удовольствие. Наиболее шустрый из них попытался прикрыть прелести ЮЮЮ своей курткой и под шумок увести её подальше на просмотр местных чудес и загадок леса, прихватив пару бутылочек шампаньи. Тут, откуда ни возьмись прикатила карета с королевскими лилиями и вывалила пожарникам пополнение.
Всё было хорошо, на спину ЮЮЮ повесили пожарный щит до колен, на грудь таки пришпандорили, невзирая на протесты моток шланга, а к нему прилепили до самых пяток блиставшую кольчугу. От таких забот ЮЮЮ еле стояла на ногах, а кто-то в порыве страсти притащил здоровенное бревно и двуручную пилу. На фига им пила? - подумал Ничего, присаживаясь на бревно поближе к шатающейся ЮЮ. Стражники однако не унимались, они пока ещё были относительно трезвы и проворны и требовали к себе всеобщего внимания. Пожарники в ответ на непритязательные попытки охраны занять главенствующее положение на празднике жизни решили устроить им проверку на стойкость и выкатили агромадную чугунную хренотень и перевернув поставили вверх дном. Самый шустрый борец с огнем взобрался на круглую площадку днища и обратился ко всем с недвусмысленным спичем - суть которого сводилась к тому, что круче тушителей пламени только ветер. А те, кто против могут попробовать влезть на импровизированную трибуну и попробовать в дуэльном поединке доказать обратное. Бодигарды от такого нахального заявления завопили, как рассерженное стадо слонов - и потребовали немедленной сатисфакции. И, как бросившим перчатку первыми выбор оружия, не подумав о последствиях, предоставили огнетушителям. И те выдали - будем биться на признаниях в любви, а чтоб была конкретика, то именно к ЮЮ. Челюсти телохранителей вернулись в обычное положение не сразу, а когда защелкнулись - дав понять что вызов принят, на поляне воцарилась заинтригованная тишина ожидания. Командир стражей плотоядно ухмыльнулся и позвал Шпиндершамхеля - пожарники слегка как бы стали пониже ростом. Кто ж не знает Шпиндера, токо он вроде и никогда не был в участником кружка зубодробителей? Градус накала интриги начал зашкаливать, изливаясь в возгласы возбужденной в любопытстве толпы. Шпин ещё ни разу не проиграл. Этакий скользкий Штирлиц местного разлива, а на вид то и не скажешь - так очкарик, правда смекалист, умён и прозорлив, как столетний дед. А уж сколько женщин вздыхали по этому вроде неприметному парнишечке. Старшина пожарников был не промах, усмехнувшись и загоготав, как хороший конь, всем своим видом показывая - мол эка невидаль, он вежливо обернулся, подмигнул и громогласно заявил, что честь и достоинство королевской дружины пламягасителей будет отстаивать сам месье де Буржешрак. Теперь настала очередь гвардии слегка опустить плюмажи - этого пройдоху только крысы местные не знали и то не все. Только шум костра, да треск веток, заботливо окопанных по всем противопожарным канонам нарушали тишину перед шумным выдохом кагорты бранд мейстеров, которые заорали от восторга приветствуя выбор начальника и стремительно ринулись за Буржем. А в это время, скромно и как-то немного сонно-лениво ступая по утоптанной траве, этикетно-гордо раскланиваясь в толпу стоящих в ожидании, в расступающемся коридоре и гомоне к месту поединка двигался Шпин. Он даже не шёл, он как бы плыл, и его фигура медленно вырастала в отблесках пламени костра постепенно, отбрасывая в сторону леса высоченную тень, которая прыгала и извивалась на фоне лиственного покрова, как диковинное животное постоянно меняя очертания и, как бы смеясь, над собравшимися здесь земляками. Ой что будет !!! прошелестел шепот над головами, как шлейф развевающегося плаща за спиной у ШП. И загудела, зашумела в предвкушении зрелища разнородная масса собравшихся людей. Задние в любопытстве вставали на цыпочки, чтоб поверх стоявших впереди разглядеть приближающуюся таинственную в своей сверкающей тени фигуру . А с другой стороны поляны ...
А с другой стороны поляны в это же самое время стало приближаться чёрное облако, которое сгущалось на глазах ошеломлённой публики.
В толпе послышались испуганные визги слабого пола, кто-то упал в обмороке в разгульные руки кавалера, заплакал чей-то малыш. А облако медленно и угрожающе начало приобретать очертания темной фигуры. Выругался дюжий стражник, положив руку на рукоять меча. Собравшиеся поглазеть рванули в панике в стороны от вязких объятий темного марева и из него выкатился хохочущий Эгэ-Гей, волшебник и проказник. Он повалился на траву и давился смехом в припадке истерического хохота, потом взахлёб, вдыхая воздух щелкнул пальцами. И, по поляне, со звоном и посвистыванием поплыл хоровод многоцветной круговерти, зависая в воздухе чем-то неуловимо знакомым. Рассыпался зависнув на мгновение распухшим кулем прямо в руки каждому. Мужчины заревели от восторга, а женщины заулыбались от удовольствия, прищуривая глазки вдыхали аромат цветов, которые в одночасье оказались у них в руках. Сильный пол довольствовался здоровенными одноразовыми почти в литр кувшинчиками, смутно напоминающими пивные кружищи, но в каждом булькало и колыхалось что-то другое, однако общие направление аромата говорило о наличии добротного, качественного и изысканного алкоголя. Возгласы одобрения и приветствия затопили лесную поляну. Из общего хора ликования послышались возгласы, признания и требование назначить Гея главным судиёй поединка. Дело было за Буржем. И он не заставил себя долго ждать, его просто принесли на руках пожарники и поставили перед ясные очи народа прямо перед импровизированной сценой.
- Ну? - произнёс Бурж начальнику противопожарной ватаги и тот мотнул головой в сторону ШП. Всё было готово к началу. Судья просто повис в воздухе, справедливо полагая, что лучше и быть не может места, а противники посмотрев друг на друга и оценив изначально, были выплеснуты на дно кувшинища. И, оказавшись друг напротив друга приступили. Бурж помахал толпе, в ответ она слегка колыхнулась и разделилась на три неравные части. ШПин тоже не остался в долгу. И, тут все посмотрели на ЮЮ, с ней происходили прекрасные чудеса. Гей не висел сложа руки, что-то шепнул, махнул рукой и ЮЮ окружило сияющее облако радужных искр, прихватив и бревно. И, небрежно отбросив Ничего в сторону, закружило разбрасывая блистающие посверки и рассыпалось вокруг…нет не ног, их уже не было видно! Перед всеми не на бревне, а в изящном кресле сидела, одетая в достойную принцесс одежду, прекрасная и сияющая ЮЮ. В повисшей тишине было слышно как шумят и шуршат на ветру ветки и листья деревьев.