Идём в Корею

Апрель заканчивался, заканчивалась и зимняя минтаевая путина в Охотском море. Рыбопромысловая экспедиция сворачивала свою работу: в море , для добычи нерестовой селедки , оставались  лишь две плавучие базы с десятком траулеров.  Несмотря на то, что поверхность моря была еще покрыта огромными и плотными ледяными полями и ночью крепко примораживало – днем яркое весеннее солнце прогревало воздух почти до двадцати градусов тепла и самые отчаянные матросы, пригретые солнышком, работали на палубе при постановке и выборке трала в одних рубахах.
Руководство компании, которой принадлежал средний траулер, где Алексей Кокорский работал старпомом, долго и трудно решало на берегу, куда отправить на ремонт судно после путины – в Южную Корею, Китай или сделать профилактический ремонт траулера в Находке. Состоявшиеся перед ужином переговоры принесли долгожданную и радостную весть – траулер идет в Корею, в порт Пусан, а оттуда доставит в Находку  пищевые продукты для компании. Это радостное известие взбудоражило весь экипаж.          Ходовой мостик заполнился командным составом траулера и от дыма сигарет становилось уже трудно дышать.
– Мужики, курите через одного! – взмолился Алексей и, открыв боковую дверь,  вышел на крыло мостика. "Если на берегу не переиграют за то время, пока они будут добираться с севера Охотского моря до Корейского пролива, где расположен порт Пусан, то тогда уж точно – Южная Корея. А это было здорово - экипаж получит почти две трети заработной платы в долларах  за экспортный минтай и валюту за суточные. Ну и отогреются мужики на юге за эти морозные месяцы, и самое главное – не будет той нервотрепки, что обычно возникает в наших портах, когда на судно волна за волною накатывают всевозможные комиссии и отдельные чиновники, чтобы подчеркнуть свою “нужность", – Алексей хорошо запомнил слова старшего помощника капитана, когда проходил практику  еще  на  втором курсе мореходки: "Лучше десять раз зайти в иностранный порт, чем один раз в наш".
– Алексеич, выдергивай трал. Перед смертью не надышишься. Побежим к плавучей базе, сдадим рыбу и на юга, – слегка хлопнул его по плечу вышедший на крыло капитан – Филинов Иван Сергеевич.
Начавшаяся выборка трала заставила лишних покинуть мостик, а уже через полчаса  "авоська" (так ласково рыбаки называют кутец трала) со скромным уловом лежала на палубе.
                *                Было уже совсем темно, когда они подошли к борту плавбазы, а отошли от нее только в семь часов утра; оформив все документы за путину, сдав улов, передав лишнее топливо и  получив: несколько десятков пустых бочек для дизельного масла; а для капитанских нужд: два ящика русской водки, коробку кофе, десяток блоков сигарет "Мальборо" и несколько упаковок корейской минералки.
        Отойдя от плавбазы, попрощались по радиостанции и сиреной с остающимися судами и пошли полным ходом на юг, стремясь проскочить  по  разводьям  между ледяными полями.
Северным ветром и течением лед уносило на юг, где он становился рыхлым и, наконец, растворялся в теплых  водах  у Южных Курил и Японии.
К вечеру выскочили на чистую воду, и механики дали "добро" идти самым полным ходом.
Изучив полученную японскую ледовую карту, решили идти Сангарским проливом, так как пролив Лаперуза был плотно забит льдами. Взяли курс на Буссоль – пролив между островами Уруп и Симушир . Утром следующего дня спустили за корму трал без грузов и траловых досок, чтобы промыть его от остатков рыбы и морепродуктов. 1 Если не удастся приобрести новый трал в Пусане, то придется подремонтировать этот и еще проработать "ветераном", который ни раз распутывали и чинили на промерзшей палубе и холодном ветру огрубевшие матросские руки.
Уже более десяти лет все рыболовные компании старались закупать промысловое оборудование в Южной Корее, так как корейцы знали в этом толк, да и материалы их были современные и качественные.
Через несколько часов промытый трал уже сушился, подвешенный на грузовых стрелах, а к вечеру был уложен в специально отгороженное место на палубе.
                * Сменившись вечером с вахты, Кокорский лежал на диване и просматривал газеты полугодовой давности. Частенько на их страницах мелькало одутловатое лицо президента, чьё правление не принесло ничего хорошего российским рыбакам. Заработанные в море нелёгким рыбацким трудом деньги старались либо задерживать до следующей путины, либо вообще не давать. Сполна рассчитывались с рыбаками только в портах Японии, Южной Кореи и частично в Китае. То ли хозяева судов уходили от налогов, то ли иностранцы честно и в срок расплачивались за доставленную рыбу.
Зашёл ревизор (второй помощник капитана) Дмитрий Ползунов и положил на кровать презент от капитана -   пару бутылок водки, пачку кофе и два блока сигарет.
Радостное возбуждение владело всем экипажем.
Рыбаки  готовились к берегу: очередь к стиральной машине занимали с самого утра, единственный утюг кочевал из каюты в каюту, судовая сауна не выключалась круглосуточно, а кок (он же парикмахер) Василий Кошкин неустанно работал машинкой и ножницами, приводя в порядок головы моряков и обрезая их бороды. Стричься и бриться в путину было плохой приметой – не будет удачи в рыбалке.     *
Ночью прошли пролив Буссоль и вышли в Тихий океан, пронизав на выходе из пролива разряжённую ледовую перемычку. Траулер начало ритмично раскачивать на океанской зыби, оставленной циклоном, прошедшим здесь пару дней назад, который натворил бед в Японии и ушёл, ослабевая,  вдоль Курил – на Камчатку .
Взяли курс на юго-запад, чтобы подойти к Сангарскому проливу, обойдя южнее то место, где обычно стояли наши патрульные суда и корабли, встреча с которыми была нежелательна, так как все каюты и провизионные помещения были забиты самодельными консервами из краба, креветки и кальмара.
К обеду потянул тёплый юго-западный ветерок, развевая как флаги расцвечивания сохнувшее бельё, развешенное по всей палубе судна .  Стали появляться редкие тяжело-набухшие влагой тучи.  Уже темнело, когда палубу, впервые в этом году, окропили капли весеннего дождя. Ветерок сменился на западный и донёс до судна волнующие запахи цветущих растений – стало ясно, что близко Япония и траулер скоро войдет в  пролив между островами Хоккайдо и Хонсю. который японцы называли – Цугару. а наши Сангарским     Стали попадаться суда под разными флагами, идущие через пролив в США и Канаду.    Дождик прекратился так же неожиданно, как и начался, ветерок тоже стих . Море стало напоминать  болото.                *
К полуночи начал наползать слабый туман, который у самого пролива стал плотнее и приобрёл желтоватый оттенок, появился характерный запах - это был смог. Туман смешался с выбросами крупных промышленных предприятий, расположенных в городах пролива.
Шли по радиолокатору, подсвечивая изредка мощным, но бесполезным при такой видимости прожектором.
2 Движение в проливе было оживлённым: то и дело курс судна пересекали японские суда и не раз приходилось сбавлять ход, чтобы пропустить самых нахальных.
Когда на короткое время включали прожектор, то видели что рядом с бортом в замутнённой морской воде проплывали деревья, вырванные с корнем , водоросли, пакеты, пластиковые ящики и бутылки, мешки из пропилена, куски досок и даже переломанные рекламные щиты – всё это оставил после себя недавний тайфун.
Алексей заступил на ходовую вахту в четыре утра вместе с рулевым Володей Лычагиным в середине пролива. Усевшись перед локатором в кресло, он включил прожектор и, убедившись в его бесполезности, выключил. Они шли на авторулевом , но Володя. сидя в кресле рулевого . постоянно поглядывал на картушку гирокомпаса , так как рулевая машина к концу путины работать нормально не желала . *
Прошло уже более половины вахты, когда от берега Хонсю отделились три скоростные цели. Умный локатор “Furuno” посчитал их скорость, - почти 40 узлов (около 75км/час). Цели шли сначала на восток, а потом повернули и пошли прямо на траулер.  Кокорский запросил их по УКВ рации на английском языке несколько раз, но ответа не получил . Приказав Лычагину перейти на ручное управление, Алексей сбавил ход до “самого малого”, но цели всё равно продолжали следовать прямо на их судно. Пришлось развернуться на обратный курс и вызвать на мостик капитана. Включили прожектор и задрали луч света   кверху, чтобы обозначить своё место. Капитан со старпомом вышли на правое крыло мостика и, прислушиваясь, пытались в этом  “молоке” рассмотреть в бинокли  быстроходные катера, которые вот-вот должны были выскочить из тумана у правого борта траулера.
Все находящиеся на мостике вздохнули с облегчением лишь тогда, когда почти над самыми мачтами раздался рокот вертолётов, которые, пролетев вдоль судна, пошли по проливу - дальше на восток.
Вновь легли на прежний курс, а утром уже вышли из пролива в Японское море.      До Пусана оставалось около двух суток хода. Перед обедом дали подходную радиограмму в Пусан , с этого момента их  будут уже ждать в порту. Связавшись по рации с компанией, узнали, что в Пусан вылетает заместитель генерального директора по флоту - Репин, сам тоже бывший капитан, которого Алексей знал ещё по работе в Охотске. Обо всём этом  Кокорский  узнал, когда проснувшись перед обедом, пробежался по корпусу судна  и  поднялся на ходовой  мостик.
Теперь, когда все узнали, что на берегу уже не переиграют и судно действительно идёт в Пусан, лица рыбаков засветились улыбками.                *
Пусан – это крупнейший порт в Южной Корее и красивейший город с населением почти в 4 миллиона человек.
Траулер и экипаж были полностью готовы  заходу в этот порт: судно от киля до клотика блистало чистотой, палуба наконец освободилась от сохнувшего белья, а моряки, отоспавшись и сбрив бороды, выглядели браво и даже  как будто помолодели.
Штурмана вместе с капитаном подбирали и печатали документы необходимые для оформления судна портовыми властями Пусана . Старпом и механики составляли ремонтные ведомости по корпусу и машине. День и по календарю был праздничный – 1 мая, который совпал с более важным для русских людей праздником – Пасхой.
Вечером, когда Кокорский сменился с вахты и отдыхал на диване, зашёл траловый мастер Егор Шилов и выпросил водку, потому что им , чтобы отметить двойной праздник - своей оказалось маловато . На следующий день - на подходе к Корейскому проливу - в 45 милях (около 80 км) от полуострова зацепились локатором за берег. Уже не гнали “полным ходом”, а шли                3
   “экономическим”, так как спешить было незачем – всё равно, оформлять судно ночью в порту никто не станет.
                *
Как и предполагали, на рейд Пусана подошли к 9 часам утра, а навстречу судну уже спешил лоцманский катер. Поднявшись на борт траулера, лоцман улыбаясь поздоровался со всеми на ломаном русском языке и заявил, что судно сразу же становится к причалу . Русские моряки были приятно удивленны этим известием, так как обычно приходилось несколько суток ждать на рейде. Но когда шли по акватории порта, стало понятно, что им повезло просто потому, что пришли они с минтаевой путины одними из первых.
     Швартовка к причалу потребовала искусства судовождения капитана, чёткой работы механиков и расторопности боцмана и матросов, потому что им пришлось втискиваться между двух российских рыболовных судов, уже стоящих у причала.
     На причале их ожидали пограничники, таможенники, врачи и портовые чиновники.
Оформление прихода судна в порт прошло быстро и без каких-либо проблем.
     Пограничники сразу же прошли в кают-компанию и занялись судовыми ролями и паспортами моряков , разложив документы между стоявшими на столах бутылками русской водки, бокалами, корейской минералкой и лежащими пачками сигарет, они приступили к проверке документов.
Таможенники и врачи бегло осмотрели судно, задержавшись лишь в провизионных помещениях, где на вкус попробовали мелкий китайский сахар и муку, наверное, подумав, что это наркотики. Потом они тоже зашли в кают-компанию. Во время оформления документов никто из корейцев к водке даже не притронулся, однако свою минералку  пили охотно.
   Минут  через  тридцать  корейская  комисся покинула борт судна.
   Чуть позже на борт судна поднялись представители корейской фирмы "Сорако", которая должна была устанавливать спутниковую систему связи, вместе с ними прибыл и Репин.
   Они прошли в каюту капитана и закрылись в ней……
     Через час корейцы покинули борт судна, а по их раскрасневшимся лицам и блестящим глазам было видно, что от водки, предложенной капитаном,  они  отказываться не стали.
                *
Как только корейцы ушли – Репин стал выдавать аванс – каждому по тысячи долларов.   Третий штурман Алексей Стецкий попросил Алексея постоять за себя вахту и, получив аванс, упорхнул в город, искать свою одноклассницу, работающую в одном из ночных клубов.
Кокорского пригласили в каюту капитана, где Репин и Иван Сергеевич заставили его вначале выпить рюмку хорошего французского коньяка, а потом капитан попросил старпома воздержаться от приема спиртного в течении  трех  дней, потому что они с Репиным  поедут в город утрясать вопросы по ремонту и будут ночевать в гостинице. Алексею пришлось принять это к сведению, потому что старший помощник капитана в отсутствии капитана остаётся старшим  начальником  на  судне.
 После их отъезда Кокорский поднялся на верхний мостик и вышел на крыло. Поставили их удачно – в центре города. Закурив, он глянул на термометр, который показывал двадцать пять градусов тепла .Солнце светило ярко , но жарко не было – с моря потягивало прохладой.
Подъехал микроавтобус, из которого вышел молодой кореец и женщина лет тридцати – с европейским типом лица.
Володя Лычагин, стоявший на вахте у трапа, о чём-то переговорил с ними и прокричал старпому:
– Алексеич, шипчандлер (торговец беспошлинными товарами). Предлагают дешёвые сигареты, спиртное и продукты.
                4
– Если у них есть прайс-лист (перечень товаров и цены на них), то неси его сюда, а сам пробегись по судну и сообщи народу.
Лычагин принёс прайс на мостик и Алексей, выбрав себе бутылку виски, два блока хороших корейских сигарет, по килограмму яблок и винограда, записал заказ на листке бумаги и, приложив стодолларовую купюру, отдал Лычагину.
– Узнай когда привезут?
– У них всё это в машине, сейчас принесу и сдачу тоже.
- На судне никого нет, все в городе, – добавил он.
Володя пошёл к микроавтобусу, а Кокорский спустился в свою каюту, а через несколько минут, разложив покупки в холодильник и в стол, спустился на обед.

                *   
Столы в кают-компании были накрыты, но кроме второго механика Андрея Иванова . который молча орудовал ложкой . обедать больше никто не пришел. Кок сиротливо сидел у выхода и смотрел по телевизору какую-то корейскую программу.
– Вась переводи, а то ничего не понятно.- подначал его Кокорский . чтобы хоть как-то разрядить гнятущую тишину .
– Новости показывают и если присмотреться, то кое-что становится понятным .- нехотя  ответил Вася и чуть помолчав добавил .  -  Алексеич, на ужин я ничего готовить не буду, чтобы не выбрасывать зря продукты.
– Смотри сам. Народ натащит из города свежих овощей и фруктов - не до ужина им будет. - Алексей поковырялся вилкой в картошке, выбирая мясо, изредка поглядывая на экран телевизора и, выпив традиционный флотский компот, вышел на палубу.
На судне, действительно, кроме вахты никого не осталось. Оно как будто вымерло, но как  это было обманчиво.  Было это  всего лишь затишье перед бурей. Через три- четыре часа жизнь на траулере забурлит и он  станет походить на извергающийся вулкан, когда из города начнут возвращаться, нагруженные покупками и алкогольными напитками, переполненные береговыми впечатлениями, члены экипажа.
Кокорский перекурил, лениво перебросился парой фраз с Лычагиным и пошел в каюту, где включил потихоньку магнитофон, висящий на переборке каюты и, надкусив сочное яблоко, прилег на диван и ….. задремал .
                *
Разбудили его громкие голоса, раздающиеся из коридора . Он поднялся с дивана и, открыв дверь, выглянул в коридор. Картина, которая представилась его глазам, вызвала у Алексея невольный смех: пьяненькие – начальник радиостанции Володя Ветров и матрос Казанец пытались затащить по трапу плотно набитую сумку, размеры которой были чуть меньше матрасовки, но это им никак не удавалось. Наконец они прекратили это бесполезное занятие, бросили сумку в кают-компании и, прихватив бутылку брэнди и пакет с овощами и фруктами, поднялись в радиорубку.
Начался отдых экипажа по "полной программе" – после пяти месяцев тяжелого рыбацкого труда в море и невольного воздержания от спиртного на протяжении всего этого времени.
К вечеру траулер гудел как растревоженный пчелиный улей, был наполнен полупьяными криками, ревом магнитофонов, треньканьем гитар и веселым безудержным хохотом.
Третий помощник капитана появился только к полуночи  и, нерешительно зашел в каюту Алексея, положив на диван пакет с покупками (Кокорский попросил купить ему разовый фотоаппарат, пару бутылок пива , а главное – арбуз).
Было видно, что Стецкий крепко выпил, но изо всех сил старался этого не показывать.
До одноклассницы  дозвониться не удалось. Ее сотовый не отвечает, но я узнал, где находится  этот клуб и завтра найду ее.                5
– Ладно, спасибо за арбуз, а сейчас иди отдыхай и сдерживай второго штурмана, а то он завтра не сможет стоять вахту и вахтенную “ лямку “ придется тащить тебе.

                *
В полночь старпом обошел судно.  Кают-компания была завалена сумками разных цветов и размеров, а также коробками и пакетами. В каютах тоже стояли сумки, лежали и стояли коробки с корейскими телевизорами, музыкальными центрами и видеомагнитофонами. На столах надрывались магнитофоны, исторгая из динамиков шлягеры на всех языках мира. И под этот музыкальный аккомпанемент экипаж вливал в себя рюмками, стаканами и бокалами: виски, брэнди, коньяк, водку «Смирнов», а также вина всех стран и народов. Тостам уже не было счета, но пили, в основном, за тех, кто в море, хотя этот тост был традиционно третьим.
В каюте старшего механика ему не удалось "отбиться" - пришлось выпить полстакана брэнди, а в каюте мастера добычи он уже с удовольствием выпил стакан испанского вина, по вкусу напоминающего «Мадеру», и закусил большим куском дыни.
Почти весь экипаж был на борту, за исключением нескольких человек, которые оказались самыми нетерпеливыми и «горячими», и остались на ночь в заведении «Мамы-сан» (недорогой неофициальный публичный дом, основной персонал которого составляли корейские девушки, но  там  были девушки и из других азиатских стран).
От чистоты и порядка, царившего на судне утром, не осталось и следа. Загляни сейчас сюда береговой человек – далекий от флотской жизни и он был бы шокирован тем, что творилось на судне. Он бы не понял, что этот день, день возвращения из путины был на промысловых судах особенным и суматошным. Рыбаки имели полное право на праздник в этот день. То что тревожило, заботило и держало их в напряжении все эти долгие месяцы осталось там – в море, а здесь на берегу выплескивалось наружу в бьющей фонтаном радости. Еще в советское время в рыболовецких колхозах и рыбокомбинатах - по неписаному закону - после возвращения рыболовного судна из путины, трое суток руководство сквозь пальцы смотрело на пьющих рыбаков и их чудачества, так как не могло посадить сразу же подменный экипаж, как практиковалось это на крупных государственных рыболовных предприятиях, чтобы дать возможность рыбакам отдохнуть и адаптироваться к береговой жизни. А крепко выпивших китобоев, вернувшихся во Владивосток из Антарктики .  после одиннадцати месяцев промысла, милиция вообще не забирала, а развозила в течении нескольких дней по домам и гостиницам. В эти дни "лафа" была всем морякам – каждый мог назваться китобоем, озвучив лишь имя китобазы или китобойного судна , а они были тогда на слуху у всего  города.
 Бывалые моряки говорили также, что женам моряков и рыбаков, возвратившихся из длительных рейсов, решением правительства СССР предоставлялось три дня отгулов, однако сам Алексей этого документа нигде и никогда не видел.
Чтобы еще раз не нарваться на штрафную чарку, Кокорский поспешил выйти на палубу. Приятно было смотреть на этот величественный город, который светился, переливаясь огнями всех цветов радуги.
Перебросившись несколькими фразами с новым вахтенным матросом - Артемом Ламовым, Алексей попросил его присмотреть за вещами в кают-компании, после чего поднялся в каюту и, сбросив туфли, лег на диван и незаметно для себя задремал.
                *
Около восьми часов утра  его поднял, заступивший на вахту у трапа матрос Казанец. 
На судне стояла мертвая тишина.
“Права была покойная мать, утверждая - что нет молодца, чтобы перебороть винца”.- по-   
думал невесело Кокорский .               
      Старпом прошелся по судну.
                6
Картина, которую он увидел в каютах, вызвала невольную улыбку - люди спали везде: кто за столом, не выпуская из рук стакана, кто прямо на палубе, положив голову на коробки и пакеты, кто на диване, а кто оказался покрепче – тот добрался  даже  до кровати….
Стецкого на судне уже не было, по-видимому, вновь уехал искать свою одноклассницу.
Второго штурмана поднять не удалось – пришлось старпому “впрягаться” в еще одну суточную вахту.
   Завтрака тоже не было. Некому было готовить – да и незачем .
 Алексей, прихватив на камбузе хлеб и масло, выпил кофе и позавтракал в каюте.
 Шевеление на судне началось перед обедом. Моряки с сумрачными лицами начали по   одному «выползать» из кают, направляясь в гальюн (судовой туалет). Поправив больные головы остатками вина, все немного повеселели.
Праздник, продолжался . Моряки стали группами ходить в гости из каюты в каюту. Снова зарокотали магнитофоны, но треньканья гитар и обвального смеха уже не было.
  Обед тоже не состоялся.
После полудня приехали из города посетители заведения «Мамы-сан», которые выглядели гораздо свежее, чем те, кто был на траулере.
Ужин состоялся….. В кают–компании собрались почти все, прихватив с собой помидоры, огурцы, зеленый лук, арбузы и дыни. Экипаж начал понемногу приходить в свое нормальное  состояние . 
Стецкий вечером не появился – либо нашел свою Марину, либо заночевал в гостинице. Спать легли почти все одновременно, погоняв до полуночи комедии по видеомагнитофону.
                *
На следующий день была вахта старпома.
 На завтрак вышли уже несколько человек.
 Кок смог приготовить настоящий обед.
 Народ пил минералку и компот, усиленно питался и отлеживался, приходя в себя.
После обеда на судно возвратились Репин с Иван Сергеевичем и предупредили Алексея, что назавтра корейцы должны привезти продукты питания для экипажа, а также двести ящиков водки «Маккормик», тысячу ящиков майонеза и пятнадцать тонн соевого масла в железных канистрах.    Грузить придется самим . Естественно, корейцы заплатят за это.

                *
Действительно, на следующий день пришлось всем попотеть. Грузили сначала бестолково и через силу, но после обеда работа наладилась и  закипела по-настоящему.
После окончания погрузки, корейцы рассчитались за работу. Решили валюту экипажу не раздавать, а оставить ее до России и выдать тогда, когда у народа наступит "финансовый кризис".
                *
На пятый день, с утра, Репин выдал оставшуюся валюту и экипаж снова отправился в город, теперь уже за серьезными покупками, а не только за спиртным. Вахту в этот день стоял оклемавшийся второй помощник. Третий помощник снова не появился, загостившись на берегу.   Вечером Алексея вызвал к себе капитан и старпом узнал, что ремонт судна в Корее решили не делать, а произвести его в Находке, что Репина и капитана устроила цена и сроки установки ГМССБ* , но что-то им не понравилось в самой системе и они собрались еще раз съездить в фирму ”Сорако “, предварительно переговорив об этом с генеральным директором  рыбопромысловой  компании  по телефону.
             
 *ГМССБ – Глобальная  международная спутниковая система связи и безопасности .
                7

– Можешь отдохнуть и расслабиться . Я пару дней буду на судне, – обрадовал Алексея капитан.
Кокорский отправился готовиться к выходу в город. Погладив летние брюки и легкую рубашку, он пошел в сауну. Однако здесь его ждало разочарование : электромеханик снял нагреватели с каменки, решив заменить их на новые – корейские. Пришлось довольствоваться душем.
Лешка Стецкий появился за полночь.  Старпом договорился с ним, что тот отстоит вместо него завтрашнюю вахту.
                *
Наутро Алексей повалялся в постели дольше обычного. Потом не спеша встал, оделся, побрился и, позавтракав, отправился в каюту Лычагина, чтобы вместе с ним побродить по городу, как мечтали они об этом еще на переходе в Пусан .
Выйдя в город они без труда поймали такси и, бросив водителю всего лишь одно слово – «Техас» (так традиционно называют все русские моряки неширокую торговую улицу, которая тянется паралельно главной улице города и находится в центре Пусана). На этой улице, наряду с фирменными магазинами, находятся также небольшие магазинчики, лавочки, рестораны и кафе, и популярный среди моряков однодолларовый магазин (штучные товары, представленные в нем огромным ассортиментом, стоили там всего лишь один доллар) .
Русские моряки задымили сигаретами, жадно всматриваясь в этот уже по-настоящему летний город. Минут через десять  они бродили по Техасу, переходя из одного магазина в другой, набивая покупками объемистые пакеты и фотографируясь и на улице, и в магазинах.
Примерно, через час, использовав всю пленку разового фотоаппарата, они зашли в небольшое фотоателье и Алексей, соврав хозяину  ателье, что покупал фотоаппарат именно здесь (а может быть третий штурман у этого корейца и покупал фотоаппарат для Кокорского), отдал ему аппарат , и уже через полчаса получил проявленную бесплатно пленку и фотографии, и тут же купил еще один фотоаппарат всего за пять долларов .
               
                *
Перед ресторанчиками и кафе стояли их служащие и завлекали прохожих в свои заведения. Почти все они были «русскими корейцами» – выходцами из Казахстана и Сахалина, но были и русские – в основном женщины.
Отшучиваясь, Алексей с Володей продолжали свой поход по магазинам и лавочкам. Когда подошло обеденное время и им преградили путь русская женщина лет тридцати пяти, похожая на грузинку, которую звали Тамара и молоденькая кореянка с приятным лицом - они согласились зайти в их ресторанчик, условившись, что те приготовят им русскую окрошку. Кафе было небольшое, по-домашнему уютное и блистало чистотой: в нем было всего пять столиков. На стенах висели репродукции с русских картин и мозаичные творения , корейских художников - между ними вились живые цветы . Над входом в кухню висел телевизор «Самсунг», а в углу стоял музыкальный центр.
Кокорский и Лычагин с удовольствием пили из прозрачных и запотевших кружек холодное пиво, ели окрошку, пельмени и слушали тихий и приятный голос Юлии Началовой.
 Просидели они в кафе около двух часов, потом сфотографировались с дамами на память и продолжили свой вояж по магазинам.
                *
Первым делом они зашли в фирменный пиво-вино-водочный магазин. Моряки хо-         дили между рядами полок и стеллажей, на которых были выставлены алкогольные напитки, изготовленные во всем мире, и глаза у них разбегались от изобилия бутылок всевозможной
формы, разнокалиберных фляжек и разных кувшинчиков - содержимое которых,  если
                8       
не злоупотреблять им - приносит человеку радость и праздничное настроение.
Французский коньяк, которым Кокорского угощал Репин в каюте капитана, оказался Алексею не по карману, так как стоимость его была более четырехсот долларов - пришлось остановить свой выбор на капитанском коньяке, итальянском, португальском и испанских винах. Глядя на Алексея, Володя купил то же самое. На выходе из магазина они прихватили еще по три бутылки мягкого японского пива «Асахи».
 У каждого из них уже было по четыре пакета, поэтому они решили, что Володя с покупками поедет на судно, а Алексей останется, чтобы купить пару игрушек своему трехлетнему сыну. Кокорский помог Лычагину поймать такси, усадил его туда, завалив пакетами все заднее сиденье, и отправился в магазин детских игрушек.
В магазине он выбрал две большие мягкие игрушки: медведя панду и пучеглазую собаку, похожую на пуделя и, расплатившись, пошел ловить такси. Ноги от хождения по земле – гудели, хотелось присесть, а еще лучше прилечь.

                *
 Он уже собирался свернуть на узенькую улочку, ведущую к центральному проспекту, когда дорогу ему преградили две молоденькие кореянки.
 Он посмотрел на вывеску магазина – это был магазин женского белья.
– Пожалуйста зайдите и купите подарок своей даме, – на чистом русском языке обратилась к нему одна из них.
– А что и кофе угостите? – весело спросил Алексей.
– Обязатерно, есри будете что-то купить, – ответила другая , коверкая русские слова
Пришлось зайти в бутик, чтобы не обидеть их.
 Войдя в магазин, он начал рассматривать белье на манекенах – "А будет ли носить это его капризная Аленка?"
Прошло несколько минут и «русская» кореянка ушла в глубь магазина, а через несколько минут возвратилась со стулом и чашечкой кофе. Алексей, присев на стул, сделал небольшой глоток горячего и ароматного кофе. "Ну что ж, кофе подали, теперь нужно обязательно что-то купить у этих гостеприимных кореянок", – подумал он и начал перебирать коробочки с женским бельем, напоминающие разноцветные конфетные коробки. Остановив свой выбор на прозрачной светло-розовой ночной рубашке, украшенной воздушными кружевами, Кокорский  выбрал  еще  два гарнитура голубого и синего цвета, но никак не мог решить, который из них лучше.
– Но ты же сама не будешь этого носить? – поднял он глаза  на  коренную  кореянку.
То, что произошло дальше, повергло его в шок и он чуть было не выпустил из руки чашечку с недопитым кофе.
– Вот смотри. Я это носит – с легкой обидой сказала та и подняла подол своего легкого платья почти до грудей. Действительно, на ней были точно такие же трусики, какие он держал в своей левой руке, но цвет их был несколько светлее.  Алексей машинально допил кофе, крепко зажмурил глаза и потряс головой. Когда он их открыл, то подол  платья продавщицы  был уже на месте. «А ведь фигура у нее точно такая же как и у Аленки», – Алексей справился с оторопью и, отдав другой девушке пустую чашку, произнес охрипшим вдруг голосом:
– Ну, как еще раз.
Кореянка вновь подняла подол.
– А теперь повернись.
Она, крутнувшись на одной ноге ,  повернулась задом и замерла.               
 «Да, формы у нее точно такие же как у жены, – отметил он.  А если  лифчик  не подойдет ?».
– Ну-ка, а теперь покажи бюстгальтер.               
                9 
Девушка опустила подол , снова развернулась  и , расстегнув три верхних пуговицы платья , распахнула его. Ее груди были чуть полнее, но такой лифчик должен был подойти и жене.
– Спасибо милая барышня. Такое же хочу. Этот же цвет и размер.
Через несколько минут кореянки сложили коробочки с бельем в красочные пакеты и Алексей, расплатившись с ними, вышел из магазина, еще не оправившись от потрясения, которое испытал при наглядной демонстрации женского белья. Он еще несколько раз оглянулся, удаляясь от дверей магазина, и помахал рукой улыбающимся девушкам, которые вышли его проводить. "Да, такого на Родине не увидишь. Там дамочки со скучающим видом навязывать покупки, а тем более так откровенно демонстрировать его не будут. Разговор у них короткий « Не хочешь, не бери », – подумалось ему, когда он ловил такси.               
Вернувшись на судно, он забрал свои пакеты у Лычагина и, разобрав их, улегся спать.      
Намотавшись за день по городу – он совсем забыл об ужине.

                *            
 Утром следующего дня Кокорский решил съездить в сауну, так как судовая сауна была по-прежнему разобрана . Вместе с ним поехал и матрос Ламов, которому нужно было пробежаться по магазинам.   До обеда Алексей вместе с Артемом ходил по магазинам, приобрел немецкий бинокль  и  японский калькулятор.
 Обедать они вновь зашли в Тамарино кафе. Опять была окрошка, пельмени и соленое сало, которое она посолила по-своему рецепту.
Так как в корейской сауне Алексею бывать еще не приходилось, он расспросил Тамару и узнал, что найти ее очень легко – на здании, где  находится сауна, установлены навесные цилиндрические светло-синие фонари, которые горят даже днем. Покинув гостеприимное кафе, Артем уехал на судно, а Алексей прихватил пару бутылок пива и отправился искать сауну.
                *
Пройдя метров сто , он заметил голубой фонарь, висевший на углу одного из зданий.
Алексей зашел в открытую дверь, поднялся на один лестничный пролет и остановился перед открытым окошечком кассы, в которой сидела кореянка средних лет с серьезным лицом.
– Ай вил вошен, – по-английски это должно было означать, что он хочет помыться, но он не был до конца уверен, что кореянка поняла его плохой английский. Может быть она поняла Алексея, а может быть, просто потому, что в сауну идут, конечно же, чтобы мыться, кореянка, не изменив выражения своего лица, сказала что-то по-своему, повторив несколько раз слово «вони» (это национальные корейские деньги, $ 1 = 1000 ; 1300 воней).
Кокорский подал ей десятидолларовую купюру и тут же засомневался- "А вдруг этого мало?" Однако, чтобы воспользоваться сауной, десяти долларов оказалось достаточно. Кореянка подала ему запаянный целлофановый пакетик, в котором лежала зубная паста, щетка и небольшой кусочек  розового мыла.
Алексей показал жестом, что этого ему не нужно, и она убрала пакетик. Отсчитав сдачу вонями, она ссыпала монеты, в подставленную Алексеем ладонь, и чуть заметно улыбнувшись, показала на лестницу, ведущую на второй этаж.
Поднявшись, он открыл дверь и вошел в ярко освещенное помещение, в котором приятно пахло какими-то травами. Он не спеша огляделся, изучая интерьер помещения. У противоположной стены стояло около пятнадцати кабинок для вещей и одежды, слева была настежь открытая дверь, судя по креслу и зеркалу на стене это была небольшая парикмахерская. Правее дверь была чуть приоткрыта, но все же было видно, что на высоком и широком столе, застеленном белой простыней, лежит на животе совершенно голый человек , а другой в белой безрукавке и белых брюках делает ему массаж. Справа от входа была плотно прикрытая  стеклянная дверь, которая вела, судя по плеску воды, доносящемуся оттуда - в саму сауну.                10
По обеим сторонам этой двери стояли два невысоких столика: на правом - двумя стопками лежали чистые белые простыни и широкие полотенца, в пластиковом ящике лежали синтетические мочалки, здесь же был пластиковый разнос, на котором горой лежало мыло разных цветов; на левом стояли две невысокие, но широкие пластмассовые корзины, наверное, под грязные полотенца, и стоял пластиковый ящик под использованные мочалки.
Алексей в нерешительности остановился, не зная, что делать дальше. Спросить тоже было не у кого – раздевалка была пуста , а все  кабинки были закрыты. «Неужели заняты? Ладно, подождем. Все равно кто-то выйдет из сауны», – успокаивая себя подумал он и  присел на низенькую скамейку. Первым вышел из массажной комнаты кореец средних лет (хотя возраст китайцев, корейцев и японцев определить можно лишь с большой натяжкой) и пошел в сауну. Когда он проходил мимо Алексея,  тот обратился к нему:
– Тунжи (ничего умнее придумать он не успел, а «тунжи» было китайским словом и означало – товарищ).
Кореец, не изменив выражения лица и не произнеся ни слова, подошёл к одной из кабинок и открыл её, потом также бессловесно проследовал дальше – проделал  он  все  это так обыденно , как будто ему всегда приходилось только этим и заниматься .
Кабинка была пуста. Ключ от неё висел на боковом крючке внутри кабинки. Кокорский неторопливо разделся, присев на небольшую скамейку рядом с кабинкой, потом повесил одежду и поставил туфли и пакет внутрь и закрыл кабинку на ключ. Повертев его в руках, он долго и томительно думал- куда девать ключ. Вспомнив, как вешал ключи от квартиры на шею сыновьям-школьникам, он попытался, растянув резинку, засунуть внутрь голову, но резинка была коротка и голова не пролезала в нее . Невольно его выручил  другой кореец, который вышел из сауны – ключ от кабинки висел у него на щиколотке правой ноги. Обругав себя за несообразительность, Алексей нацепил ключ на ногу и вошёл в саму сауну. Прямо напротив  двери находились две парные, стены которых были стеклянными. В них было пусто. Чуть правее и ближе парных располагались три бассейна разной величины, наполненные водой, а у правой стены стояло с десяток винтовых дерматиновых стульчиков с круглыми сиденьями, над каждым из которых, прямо в стену были вделаны смесители с гибкими шлангами. В предвкушении удовольствия от парной – зачесалось всё тело.   Алексей вошёл в парную  и, присев на деревянную скамейку, огляделся. В углах скамейки и на стенах были разложены и висели пучки каких-то трав похожих на ковыль, но запах в парной напоминал запах спелых ржаных колосьев. Парилкой это помещение можно было назвать только условно – жара здесь не чувствовалось. Каменка была полностью закрыта металлом похожим на нержавейку, с множеством отверстий диаметром с карандаш. Веников не было. Кокорский встал и посмотрел на шкалу термометра, висевшего у входа – температура едва доходила  до  девяноста  градусов. «Да при таком нагреве  не попаришься, да и веников нет», – подумал он, мрачнея. Ожидаемое удовольствие не состоялось.
«Может быть в соседней  лучше», – Алексей зашёл в другую парную, но температура там была ещё ниже, да и запах был полынным, и он вернулся на старое место.
Посидев с полчаса в парилке, он наконец немного согрелся и решил ополоснуться в бассейне.
Алексей подошёл к ближайшему бассейну и потрогал воду рукой, температура воды была не менее сорока  градусов и он пошёл к следующему, вода в котором была мутной и на поверхности плавала какая-то трава, запах, исходящий от воды, напоминал запах молочка на срезе стебля одуванчика. Из бассейна высовывались головы трёх корейцев, лица их выражали блаженство, но Кокорский был не в восторге от вида воды в этом бассейне. Третий оказался заполнен холодной, почти ледяной водой – это было как раз то, что ему было нужно.  Он нырнул в него и  пробултыхался  минут десять. Выйдя из бассейна и вытеревшись полотенцем, он завернулся  в простыню и пошёл искать администратора сауны, чтобы попросить того прибавить температуру в парной.
                11
При помощи массажиста он наконец нашел менеджера сауны – мужчину своего возраста, широченного в плечах, одетого в цветастую рубашку, такой же галстук, кремовые брюки и темно-желтые летние туфли.
Диалог между ними длился минут пятнадцать и происходил сразу на трех языках: русском, корейском и английском. Алексей понял, что менеджер не имеет права изменить температурный режим в сауне и разочарованно прекратил этот бесполезный разговор. Приходилось довольствоваться тем, что есть. Обижаться было глупо – это не русская баня. Нужно было каким-то образом и в этих условиях получить удовольствие и он методом проб нашел этот способ: минут тридцать он прогревался в парной, потом прыгал в холодную воду, затем переходил в бассейн с травами, вода в котором была теплая, а уж потом лез в горячую воду и снова в парную. Контраст температур сделал свое дело и, когда он вышел в раздевалку, чтобы выпить пива – в теле чувствовалась легкая  истома.
Отдыхал в сауне Алексей больше четырех часов, наверное, задержался бы еще, но захотелось есть, а более того курить.
                *
Выйдя на улицу он с удовольствием закурил.  Поужинать  Кокорский решил на судне, что и сделал сразу же, как только поднялся на борт своего траулера .
Потом перекурил и, сняв туфли, с огромным удовольствием растянулся на диване в каюте и сразу же заснул. Разбудил его через пару часов Стецкий, пригласив в свою каюту, и сообщил с довольным видом, что в гостях у него Марина – его одноклассница .
Ах, как не хотелось расставаться с диваном, но какой же еще не старый мужчина откажется от чарки доброго вина, молоденьких и хорошеньких женщин, да еще после того, как несколько месяцев был лишен всего этого.
Алексей встал, наскоро привел себя в порядок и спустился следом за своим тезкой в его каюту.
                *
 На диване сидела кукольно-красивая дивчина – лет двадцати, с рельефными и красивыми формами тела, одетая в светло-синие обтягивающие бедра джинсы и белую блузку с короткими рукавами, подчеркивающую приятную смуглость ее лебединой шеи и изящных рук.
– Здравствуйте милая барышня, – поздоровался Алексей охрипшим вдруг голосом и уселся на стул в торце стола.
– Здравствуйте Алексей Алексеевич – произнесла в ответ Марина приятным голосом , одарив его своей обворожительной улыбкой и поправила сотовый телефон, висевший на шнурке между ее  высоких грудей.
Лешка разлил вино по бокалам и они, чокнувшись, выпили за доброе знакомство. Вино было приятным на вкус - немного терпкое, оно отдавало миндалем.
– А, что у вас подруги тоже такие же красивые? – немного кокетничая спросил Алексей.
От этого комплимента лицо Марины покрылось румянцем, а ее красивые серые глаза слегка прищурились.
– Есть и еще красивее.- Тоже кокетничая,  ответила девушка
Выпили еще по бокалу, теперь уже - за  красивых  дам.
– Сколько стоит удовольствие посетить ваш клуб? – спросил Алексей отправляя в рот крупную виноградину.
– Вход стоит сто пятьдесят долларов. В эту стоимость входит и небольшой набор спиртного за столиком, а за дополнительные напитки и закуски платят сверх этого.               
 -Но вы как мои гости пройдете бесплатно, и я посажу вас поближе к сцене, где будет
хорошо виден стриптиз, который покажут наши девочки, – воркующим голосом произнесла она.               
                12
– Кто посещает ваш клуб? –Кокорский теперь уж сам разлил по бокалам вино.
– В основном американские моряки и европейцы, а китайцы и малайцы ходят в более дешевые клубы.
Выпили еще по бокалу – теперь уже за тех кто в море и Алексей почувствовал, что захмелел.
– А кроме стриптиза девчата еще чем-нибудь занимаются? Оказывают ли они особые услуги? – задал он, давно мучивший и вертевшийся у него на языке, вопрос.
Марина на минуту задумалась, взяла сигарету из лежащей на столе пачки «Парламента», прикурила и, пустив струйку дыма вверх , ответила нехотя.
– Да, девочки оказывают особые услуги клиентам клуба. И эти особые услуги стоят  клиенту  триста  долларов за один час.
Было видно, что говорить об этом Марине неловко. Клуб, по-видимому, был действительно элитным, потому, что в Японии русская девушка в час стоила всего сто восемьдесят баксов.
– Да, за такие деньги в Хабаровске можно “поиметь” половину «девушек по вызову» всего города, – полушутя, полусерьезно заметил Алексей.
– Кому что нравится, – голос у Марины стал уже не воркующим и в нем прорезались металлические нотки.
Стараясь сменить тему разговора, Марина спросила у старпома:
– А вы, что сами из Хабаровска?
– Да, оттуда, – выдавил из себя Алексей.
– У нас работают  две  девочки из вашего города. Хотите познакомлю?
– Ну что ж, познакомь, – нехотя ответил он.
От очарования, которое испытал Алексей, увидев эту красивую, с изящной фигурой и хорошими манерами молодую женщину, не осталось и следа. У него не укладывалось в голове, что она может лечь в постель и с сопливым юнцом и с дряхлым стариком – только заплати за « ЭТО » .
«Чертовщина какая-то – надо быть или законченной шлюхой или настолько любить баксы, чтобы они стали превыше всего в жизни. Да, дожил до сорока лет, а жизни-то оказывается толком не знаю», – невесело подумал он. В его понимании женщина может отдаться мужчине, если она трезва и не одурманена наркотой, только в том случае, когда у нее к этому мужчине есть хоть чуточка симпатии.
Ему вдруг расхотелось ехать в этот их элитный ночной клуб. Он вновь наполнил бокалы и взглянул прямо в глаза Марины, лицо у него по-видимому приобрело такое выражение, что Леша Стецкий замер, а Марина по взгляду Алексея по-видимому догадалась о том, какие мысли были у него в голове и опустила свои глаза .
– Ну за нее, за любовь! – он опрокинул бокал с вином в рот, не почувствовав  даже его вкуса и закусив конфетой, попрощался и вышел из каюты третьего помощника капитана.

                *            
Мажорное настроение, которое овладело им после сауны, улетучилось.
На ужин он не пошел, а достал из холодильника бутылку виски, нарезал бекон, зеленый лук, вскрыл банку с крабом и, налив почти полный стакан виски, выцедил его. Немного закусив, он снова закурил. Приятное тепло окутало голову и разошлось по всему телу. "Хорошо, что у меня нет дочерей", – грустно подумал он и, затушив сигарету и скинув туфли, лег на диван и закрыл глаза. А уже через несколько минут ему снилась центральная улица Пусана, по которой сплошным потоком, навстречу друг другу, шли как роботы совершенно голые, а некоторые лишь в одном нижнем белье русские девушки с лицами напоминающими неподвижные маски.
Проснулся он от того, что его кто-то тряс за плечо.
                13
-Алексеич, вставай, – наконец дошел до его сознания голос Стецкого и он открыл глаза, глянув на часы по укоренившейся за годы флотской службы привычке – было уже почти десять часов вечера.
 – Маринка привезла твою землячку. Они ждут в моей каюте.
Алексей нехотя встал. «Ну что ж, назвался поленом – придется лезть в печку», – лениво подумал он.
 Обувшись и сполоснув руки и лицо, он положил в пакет бутылку португальского вина, гроздь винограда с тремя яблоками и спустился следом за Лешкой в его каюту.
Теперь уже две одинаковые "куколки" сидели на диване.
– Здравствуйте дамы.
Алексей поставил пакет на стул, а Лешка тут же выложил его содержимое на стол, сдвинув в сторону, стоявший на столе коньяк и закуску.
– Познакомьтесь, Алексей Алексеевич, вот это и есть ваша землячка. Зовут ее Настя, – Сказала Марина улыбаясь, но глаза ее были грустными, а голос напряжен.
Алексей внимательно осмотрел Настю, особо отметив ее голубые как небо глаза и ему показалось, что он ее уже где-то видел. И чем больше он на нее смотрел, тем сильнее крепла у него уверенность, что он ее не просто видел, а даже знаком с нею. Он с волнением закурил и не обращая внимания на удивленных Марину и Лешку, продолжал пристально всматриваться в лицо Насти, пытаясь безуспешно вспомнить, где и когда он с ней познакомился. Настя тоже во все глаза смотрела на него. Ее и без того огромные глаза стали еще больше и в них промелькнула искра узнавания.
– А я вас знаю. Вы ехали в нашем поезде в августе прошлого года из Находки в Хабаровск и ужинали в  вагоне-ресторане, угощая нас шампанским и конфетами, – сказала она просто и радостно улыбнулась.
– Настя это ты!? – невольно вскрикнул удивленный Алексей, сразу же, вспомнив ту поездку.
Он, действительно ехал тогда из Находки. списавшись с транспортного рефрижератора, на котором они возили морепродукты в Китай и списался потому, что за два последних рейса в Далянь им не заплатили, а лишь выдали по сто долларов на карманные расходы. Настя  работала в вагоне-ресторане официанткой, а ресторан в тот вечер был совершенно пуст, поэтому Алексей пригласил ее и еще двух официанток за свой столик. Вечер, украшенный девушками, пролетел быстро и весело. Захмелев, он рассказывал им о своих похождениях в Китае и Южной Корее, изрядно приукрасив жизнь в этих странах, и почти весь вечер не отрывал взгляда от ее удивительных - небесного цвета глаз. И вот они нечаянно встретились здесь – в Пусане, да кто бы мог подумать - на его судне.
– Спасибо тебе Марина – это действительно настоящий подарок для меня, – Алексей посмотрел на Настину подругу уже с  благодарностью, совершенно позабыв, что всего несколько часов назад она вызвала у него чувство – сродни презрению.
– Наливай Леша, за это нужно выпить.
Полтора часа в обществе этих красивых девушек, проведенные в веселой и непринужденной обстановке, сдобренной коньяком , вином и веселыми байками , пролетели незаметно.
Заходил капитан, привлеченный громким смехом, раздающимся из каюты, выпив пару рюмок коньяка, рассказал несколько анекдотов и, немного посидев, ушел.
Девчатам к полуночи нужно было быть в клубе и приступить к работе. Старпом и третий штурман решили поехать вместе с ними. Алексей загорелся как мальчишка и одел форму, которую не одевал уже около двух лет, но фуражку брать не стал и прихватив пять стодолларовых купюр, присоединился к  ожидающим у трапа девушкам и Стецкому.
                *
Пока они ехали на такси, Настя о чем-то напряженно думала, а лицо ее было озабоченным.                14
В ночном  клубе  они  появились  за десять минут до полуночи.     Когда  вошли в ярко освещенный холл, Настя остановилась и, взяв Алексея за руку, сказала Марине:
– Вы с Лешей идите в клуб, а мы на несколько минут поднимемся в мой номер, – и она направилась к лифту. Они поднялись на четвертый этаж и прошли по коридору к номеру с цифрами 444 на бронзовой табличке. Настя ключом открыла дверь и они вошли  внутрь. Щелкнул выключатель и загорелся яркий свет, освещая большой квадратный зал, стены которого были оклеены обоями нежно-зеленого цвета. Обстановка была такой же как и в других гостиницах высокого класса, лишь набор видео и аудиокассет, аккуратно расставленных на стеклянной полке, говорил о том, что здесь живут постоянно .
Настя щелкнула дистанционкой и включила телевизор. Шел советский фильм «Секретный фарватер». Заметив удивленный взгляд Алексея, устремленный на нее, она пояснила:
– На крыше спутниковая антенна. Вот мы все и настроили телевизоры на наши программы. Садитесь, Алексей Алексеевич.
Настя поставила пепельницу на столик и Алексей, усевшись в кресло, закурил и с интересом уставился на экран, а сама хозяйка апартаментов  исчезла  в  ванной комнате.
Вышла она оттуда через пару минут, держа руки за спиной.
– Алексей Алексеич, вы ведь не хотите, чтобы я сегодня выступала в клубе? – спросила она, чуть прищурив глаза.
– Нет, – растерянно протянул Алексей , не понимая смысла ее слов .
– Вы ведь хотите, чтобы эту ночь мы провели вместе? – продолжала наступать Настя, не давая ему опомниться.
– Ну да, – совсем растерялся он.
– Тогда помогите мне, – и она вытащила из-за спины и подала Алексею лезвие от безопасной бритвы.
Алексей оторопело взял лезвие из ее руки и вопросительно посмотрел на Настю.
– Порежьте мне руку, – выдохнула она.
– Ты, что звезданулась? Как это порезать тебя? – Алексея даже в пот бросило от ее слов.
Настя присела у его ног, в ее глазах начала накапливаться влага, а ее курносый носик сморщился и ему показалось, что она вот-вот расплачется.
– Леша, ну пожалуйста. Нас освобождают от работы в клубе только тогда, когда у девочек месячные или травмы. И, если у меня будет порезана рука, то я сегодня буду свободна, – голос Насти задрожал.
– Ну ты блин даешь, – Алексей в нерешительности взял ее левую руку чуть ниже локтевого сгиба и защемил двумя пальцами кожу. «Господи, да как же резать живого человека? Да еще портить такую красоту», – пронеслось у него в голове и он поднес бритвочку к ее руке. Настя закрыла глаза. «Правильно, буду резать, закрыв глаза», – решил он и, прицелившись, закрыл глаза и резанул, а через секунду чуть было не взвыл от боли. Оказалось, что вместе с ее рукой он распластал себе чуть не до кости указательный палец. Открыв глаза, он увидел, что кровь, вытекая из его пальца, смешалась с кровью из Настиной раны и ему стало вдруг весело.
– Ну вот, теперь мы с тобой кровники, – весело сказал он Насте, которая тоже открыла глаза и удивленно захлопала своими длинными ресницами, не понимая, почему он так сказал. – Мы с тобой смешали свою кровь.
Кокорский теперь уже, не сдержавшись, рассмеялся. Засмеялась и Настя, сообразив наконец в чем дело. Она быстро заляпала йодом  его палец и свою руку, потом они помогли
перевязаться друг другу и Настя, поставив на стол пивную кружку и показав рукой в сторону бара, убежала в клуб.               

                15
                *
« Как вести себя с этой , хотя уже и не девочкой , но все же - всего лишь двадцатилетней девушкой , которая ему в дочери годится .  Как отец с дочерью?  Нет – не получится . Будет наиграно и фальшиво , а это быстро опротивит и ей и мне.  Как с любовницей?   Это конечно, возможно,  и приятно , однако она , пусть и красавица , но все же проститутка . Да и возникло уже между ними что-то большее , чем может дать постель. Ладно , попробую относиться к ней , как к младшей сестре . А там пусть думает сама .
Решив для себя эту не простую задачу и взвалив всю ответственность за их отношения на слабые девичьи плечи ,  Алексей достал из бара бутылку виньяка и, плеснув в кружку, уселся в кресло и, потягивая приятную на вкус и пахучую жидкость, уставился на экран телевизора.
Кокорский не слышал как она вошла в номер, целиком поглощенный фильмом, но почувствовал, что в номере кто-то есть и обернулся к двери. Настя стояла у входа , держа в правой руке небольшую корзину с овощами и фруктами - лицо ее сияло.
– Меня освободили не на один, а на целых три дня. Спасибо Леша. Можно я буду тебя так называть? Ведь ты еще совсем не старый и младше моей мамы лет на десять, – Настя подошла к столу и стала выкладывать на него содержимое корзины.
– Называй, мы ведь теперь с тобой кровные брат и сестра, – Алексей встал и аккуратно забрал у нее корзину.
Через несколько минут молодая кореянка вкатила в номер тележку со всевозможными вазочками и кастрюльками.
– Я заказала ужин, хочу угостить тебя блюдами корейской кухни, – как бы оправдываясь, объяснила Настя, потом она сунула какую-то купюру кореянке и та, пожелав им приятного аппетита, покинула номер.
Алексей не был голоден, но верно говорят, что аппетит приходит во время еды, и он “навалился” на свежие овощи и курицу горячего копчения, запивая все это красным испанским вином. Настя тоже не отставала от него. За этим царским пиром они рассказали друг другу о своей жизни. Алексей узнал, что она живет с матерью и младшей сестрой и, что вынуждена была уйти с 3-го курса железнодорожной академии, потому что не было денег, чтобы оплатить обучение. Под воздействием рассказов Алексея, она бросила работу официантки и приехала в Южную Корею, где  сейчас и работает танцовщицей и хостес в стрип-клубе.
– А, что такое хостес?
– Хостес – это завлечение посетителей и развлечение клиентов в клубе. Зарабатываем за вечер от двухсот  до восьмисот долларов.  Размер оплаты зависит от щедрости клиентов. Самые скупые – немцы, а самые щедрые – югославы, – она встала, выключила телевизор и включила магнитофон, поставив кассету с песнями Шуфутинского.
Алексею стало немного не по себе от мысли, что и он приложил руку, а точнее свой длинный язык к тому, чтобы она оказалась в Пусане и то чем она здесь занимается. И он перешел на виски, чтобы заглушить появившееся неприятное чувство и это вскоре ему удалось.   Настя переоделась в кимоно, а Алексей сбросив тужурку остался в белой рубашке. Потом они танцевали и плясали, а потом он пытался сдвинуть два кресла вместе, чтобы улечься спать, но был решительно препровожден в спальную комнату, а вот как лег спать –  уже не помнил…..               
                *
Проснулся он еще затемно и сразу не мог сообразить  – где он. Потом, повернув голову к спящему рядом человеку и, увидев Настю, которая спала поверх одеяла, прикрывшись пледом – все вспомнил. Страшно хотелось пить и курить,  и он начал  потихоньку выбираться из-под одеяла, чтобы не потревожить ее сон, пока совсем не сполз на пол - только тут он обратил внимание на свое одеяние, которое вызвало у него еле сдерживаемый смех.                16
  Оказывается,  на нем были трусы, белая рубашка, черный галстук, а на ногах носки. Надев брюки и скинув галстук, он сунул ноги в туфли и вышел в зал. Открыв холодильник, он достал нарезанную ветчину, помидоры, зеленый лук, яблоко, а из бара вынул бутылку виски. Потом уселся в кресло, налил половину бокала виски и, выпив, закусил. Подойдя к окну, он закурил.
    Начинало светать.        Перед ним лежал еще спящий город.
 И то ли от виски, то ли от необычности ситуации и окружающей обстановки, ему вдруг стало так хорошо, что он готов был и запеть, и заскулить одновременно. Только теперь он по-настоящему понял, что этот нелегкий рейс для него закончился и, что можно наконец расслабиться и отдохнуть, позабыв на время о своей «железяке» и о службе. Тем более, что он свободен от вахт на целых три дня , Настин бар полон изысканных заморских напитков, а в спальне спит сама Настя, которая тоже свободна эти  дни от работы в своем клубе. А чего еще можно желать рыбаку, оторванному от земной жизни на долгих пять месяцев и занятому все это время одной лишь заботой – поймать как можно больше рыбы и, естественно, побольше заработать. В рейсе и спать-то порой приходилось всего по два-три часа в сутки, а о выходных днях и праздниках даже и не вспоминалось. Алексей затушил сигарету в пепельнице и взглянул на настенные часы – было начало шестого – можно было еще поспать часа три-четыре. Он зашел в спальную комнату  и в раздумье остановился: "Что же опять раздеваться до трусов? Но в брюках на чистую постель не завалишься. А черт с ними, с этими приличиями". И Алексей, сбросив туфли, брюки и рубашку,  нырнул под одеяло.
                *
Проснулся он от тихого разговора, доносившегося из зала - Насти рядом не было.
 На окно были опущены жалюзи.
Алексей оделся и вышел в зал. Настя и Лешка Стецкий сидели в креслах, распивали кофе и тихонечко разговаривали.
– Иди умойся, а я что-нибудь приготовлю к завтраку. – Настя встала с кресла, чмокнула Алексея в щеку и направилась к холодильнику.
Кокорский наскоро ополоснулся в ванной, где вместо обычной ванны  был квадратный двухметровый бассейн и, первым делом, направился к бару, откуда достал виньяк и два бокала. Однако Лешка пить отказался, сославшись на то, что ему нужно на судно, а Алексей с удовольствием осушил почти пол бокала виньяка и приступил к завтраку. Настя, сидевшая на подлокотнике его кресла, пододвигала ему тарелки, то и дело, прижимаясь к  плечу Алексея .
      Лешка, допив кофе, уехал на судно.
После завтрака Настя решила вывести Алексея в город и провести его по тем местам  Пусана ,  которые ей больше всего понравились , за  два  месяца  здешнего пребывания .
Алексей осмотрел свое одеяние и остался им не доволен:
– Буду как белая ворона ходить по городу, – недовольно пробурчал он.
Настя тут же куда-то упорхнула, а через полчаса вернулась, держа в руке объемистый пакет. Через минуту на кресле лежали: длинные шорты кремового цвета, сиреневая майка, коричневые сандалии, белые носки с узорами, причудливый ремень и зеркальные солнцезащитные очки.
– Ну ты даешь. Сколько я тебе должен? – восхищенно воскликнул  Алексей.
– Ты ничего мне не должен. Это подарок от меня.
– Спасибо Настя, – и  Алексей  слегка коснулся  губами  ее  лба.
                *
А немного спустя они уже шли, крепко взявшись за руки, по широкой улице города, залитой ярким солнечным светом, между непохожими друг на друга домами.  Алексей купил
разовый  фотоаппарат, потом они фотографировались в небольшом парке с фонтаном -почти в центре города, потом рядом с каким-то величественным памятником, расположенным на  сопочке, на окраине города.                17
 Сначала они фотографировались внизу, а потом поднялись по широкой бетонной лестнице к самому памятнику.
У подножия памятника стояла групповая композиция, на которой скульптор изваял американских летчиков, моряков, танкистов и пехотинцев: у их ног стоял венок, украшенный живыми цветами, вокруг тоже лежали живые цветы букетами и россыпью.
– Это памятник американцам, погибшим и умершим от ран, когда Америка помогала южанам воевать против Северной Кореи, – подтвердила Настя догадку, родившуюся в голове Кокорского.
Памятник вызвал у Алексея противоречивые чувства: с одной стороны корейцы были молодцы, сохраняя память о людях, которые погибли, помогая им в войне, а с другой стороны, он лично знал в Хабаровске летчиков, участвовавших в той войне, а также их вдов. Тогда наши стратегические бомбардировщики, взлетая в Хабаровске и на Среднем (где мать Алексея работала официанткой в летной столовой) пролетали через Китай и бомбили боевые позиции, города и корабли здесь – в Южной Корее.
 Советский Союз и Китай помогали в той войне Северной Корее. Тогда тоже погибло много наших летчиков, моряков и военных советников, но вот памятника им Алексей нигде не видел, хотя, может быть, в КНДР они и были …... Кокорский курил и думал, а Настя что-то говорила ему, он в ответ только кивал головой. Наконец она поняла, что мысли его где-то очень далеко и, взяв его под руку, повела к лестнице. Перед самой лестницей он остановился и окинул взглядом этот величественный город, лежащий внизу. "Неужели и этот город бомбили наши? Вот где сплелись намертво история с географией, а в центре этого узла – судьбы людей  нескольких  стран", – как вспышка пронеслось у него в голове и они с Настей начали спускаться вниз.
Выйдя из парка они зашли в большое, но уютное кафе, прихватив по дороге бутылку испанского вина.
– Давай помянем наших, которые тоже погибли, воюя на стороне северокорейцев, – предложил Алексей, доставая из бумажного пакета (такие пакеты были в ходу в советское время в нашей стране, только изготовлены они были из бумаги худшего качества и менее красочны) бутылку вина.
– Здесь нельзя пить спиртное – это студенческое кафе, – предостерегла его Настя.
– А мы не в затяжку. Будем пить прямо из пакета, – Алексей протолкнул ручкой вилки пробку в бутылку и, не вынимая ее из пакета, отпил глоток и передал его Насте.
Оглядевшись кругом, он убедился, что ни барменше, ни официанткам до них нет никакого дела. Так они и сидели в этом кафе, распивая  вино и поедая  изумительную пиццу.

                *         
Потом они заехали на судно и Кокорский убедился, что Ползунов , завалившись на диван с книгой , «добросовестно» несет за него вахту .
На судне они пробыли несколько часов, по-настоящему пообедали, выпили кофе в каюте у Алексея и снова поехали в клуб. Выходя из каюты, Кокорский сложил в пакет и прихватил с собой ночную рубашку и один из гарнитуров – нужно же было и Насте что-то подарить, а жене он еще успеет купить – стоянка большая. Немного подумав , бросил туда же  десяток банок с крабом и прихватил еще триста  долларов.
                *
В клубе они сходили в сауну, когда она оказалась свободной, поужинали в номере тем «что Бог послал», а Бог им послал то, что Настя вновь заказала в ресторане. Потом смотрели «Собаку на сене», лежа на широченной кровати, пока у Алексея сами собой не стали закрываться глаза.
– Ну, что будем  спать, – предложил он.
- Давай еще немного поболтаем, – попросила Настя.
                18
 – У вас на судне всегда так сильно пьют? Я два раза была у вас и оба раза сталкивалась с опухшими, небритыми и передвигающимися как мультики моряками. Она повернула к нему лицо и, подперев щечку своим маленьким кулачком, посмотрела на Алексея, ожидая ответа.
Кокорский задумался, подыскивая слова, которыми можно было просто и понятно
объяснить этой девочке причину, по которой рыбаки начинают крепко пить, возвратившись из путины.
– Знаешь, у моряков есть шутливая, а каждая шутка содержит лишь небольшую долю шутки, отговорка, которая звучит примерно так: «Мы не пьяницы, мы просто за короткое время пытаемся по количеству выпитого алкоголя догнать береговых мужиков, так как в море у нас сухой закон». Я понятно объяснил? – теперь уже Алексей повернулся к Насте и, улыбнувшись, вопросительно посмотрел на нее.
– Не совсем, – ответила она и наморщила свой лобик.
– Вот смотри, – Алексей сел на постели и продолжил, – нормальный русский мужик, живя спокойной и размеренной жизнью на берегу, а в море ходят только не совсем нормальные люди . во всяком случая,  так  то ли шутил то ли утверждал мой первый капитан 
- Царьков , имеет кроме субботы, когда он ходит в баню, еще и уйму всевозможных праздников, начиная от Дней Ангелов и кончая Старым Новым годом . Да и церковные праздники : Рождество, Пасха, Троица – он же тоже отмечает спиртным .
-Ты же не будешь утверждать, что поездки на охоту и рыбалку, а также походы на футбол и хоккей проходят у мужской половины на « сухую».  Вот и получается, что наш средний мужичок  выпивает на берегу, примерно,  одну бутылку водки в неделю.
-  Так?
– Так ,- немного подумав,  согласилась  Настя.
– А моряк чем хуже, тем более рыбак, который  находится в море от двадцати  до сорока  недель. Значит ему, чтобы догнать берегового мужика, нужно выпить по возвращению с моря от двадцати до сорока бутылок. Вот они бедняги и надсажают свои организмы.
-А почему они? Я, наверное, тоже такой.
– А что нельзя без алкоголя? Пришли в порт, сошли на берег, пошли в кино, театры, музеи, – назидательно заметила Настя, невольно разозлив этими словами  Алексея и  он закипятился:
– Настя, ты в детстве, наверное, любила качаться на качелях и тебе это, скорее всего, нравилось?
– Да, очень нравилось, – согласилась она.
– Качалась ты, наверное, не больше часа и то сидя. А, если на этих качелях стоять на ногах, работать на палубе, в машинном отделении, есть, спать, стоять вахты и делать все остальное в течении нескольких месяцев. Да, еще если эти качели море не просто раскачивает, но еще и треплет из стороны в сторону, а в шторм вообще норовит перевернуть их. Я думаю такие качели тебе не очень понравятся, – Алексей испытующе посмотрел на Настю, которая всерьез задумалась, смешно сморщив свой носик.
– Моряки, Настя, после двух месяцев болтанки в море становятся (по меркам живущих на берегу) ненормальными людьми. Это давно доказали американские психологи, еще тогда, когда в СССР психологию с успехом заменяла политика коммунистической партии. В Англии моряков даже не берут в свидетели, потому, что они видят происходящее в искаженном виде. Моряку необходимо некоторое время, чтобы привыкнуть к твердой земле, большому количеству людей и машин вокруг, к женщинам, которых он давно не видел и, наверняка, забыл с какой стороны подходить к ним, ну и, конечно, самое главное – моряк забыл, что крепкий алкоголь валит с ног даже отменных здоровяков. А некоторых людей море попросту ломает и они после одной путины к нему близко уже не подойдут. Подожди немного.                19
 Попьют еще пару дней, войдут в нормальный береговой ритм и все встанет на свои места, – завершил свой монолог Алексей с горячностью и откинулся на подушку.
– А ты не совсем мягкий и пушистый, каким кажешься на первый взгляд, – сказала она  с  удивленным  восхищением и положила свою мягкую и теплую ладошку на его лоб.
– Ну, а теперь давай спать, – довольный тем, что его слова дошли до сердца этой девочки, он перехватил ее руку и прижал ладошку к своей щеке.
Заснул он быстро и спал безмятежно – как в детстве. Потом его как будто
электротоком ударило и он проснулся. Спали с Настей они уже под одним одеялом, ее голова покоилась на локтевом сгибе его левой руки, а ее горячее бедро, прикрытое лишь тонкой материей ночной сорочки, прижималось к его ноге.               
 Его правая рука лежала на ее талии. «Ого, даже во сне шаловливые ручонки тянутся к молодому и красивому», – весело подумал он и, чтобы не искушать себя, стал отодвигаться от нее, а когда это ему удалось -  сполз на пол и, накинув шорты и сунув ноги в шлепанцы, вышел в зал.
                *
Было уже так светло, что без труда различались цвета предметов. Он смешал коктейль из брэнди, вишневого сока, вина и, бросив в стакан еще пару кубиков льда, уселся в кресло и закурил.    Когда он прикончил коктейль, было уже совсем светло, часы показывали почти шесть.  Спать не хотелось.  Кокорский приготовил бутерброды с ветчинной и сыром, поставил потер на столик и включил его. Потом достал коробочки с бельем и, войдя в спальню, тихонечко положил их на свою подушку. Настя по-прежнему спала.
Глянув на себя в зеркало, Алексей заметил щетину на лице. Он нашел на одной из полок в ванной Настину бритву и  до синевы побрился .
Потер вскипел. На часах было уже половина седьмого. Пора было будить Настю.
– Вставайте принцесса, – с улыбкой встретил он взгляд открывшихся большущих и прекрасных глаз.
– Доброе утро, Леша, – она сладко потянулась и нечаянно зацепила правой рукой коробочки, лежащие на подушке. – Ой, что это? Это мне, да? – Она села , взяла их в руки, и как маленькая девочка стала с  интересом разглядывать .
– Дед Мороз тебе подарки принес, – засмеялся Алексей и вышел из спальни.
Он разливал кипяток по чашкам, когда услышал за своей спиной нежный девичий голос:
– Посмотри и оцени.
Алексей оглянулся и от картины, которая предстала его глазам, чуть было не выронил потер из руки. Настя стояла босиком с распущенными по плечам волосами цвета зрелой пшеницы, одетая в нежно-розовую ночную рубашку, сквозь которую просвечивались голубые трусики и лифчик. Кокорский обалдело захлопал глазами, а слова застряли у него в горле. Наверное, первый раз в жизни он пожалел о том, что у него нет дочери. "Должно быть это большое счастье иметь такую красивую дочку?"
Настя, воспользовавшись  замешательством  Кокорского , скользнула к нему и коснулась губами его щеки.
– Спасибо Леша.
– Мадам, это некрасиво расхаживать перед незнакомым мужчиной в таком виде, потому как постель – не повод для знакомства. Ну-ка быстро умываться, одеваться и за стол, – шутливо произнес Алексей, расплывшись в улыбке, и слегка хлопнул ладошкой по ее упругому заду, когда она повернулась к нему спиной.
Завтракали они не спеша, торопиться было некуда – впереди был целый день заслуженного безделья.
                *
Потом Настя повела его на городской пляж. По дороге он купил плавки и ласты.
                20
 День был солнечный и теплый, но народу на пляже было немного, купались же вообще единицы, хотя вода в море была уже теплой.
Весь день они купались и загорали, распрощавшись со своими повязками.
В обед перекусили наскоро в ближайшем ресторанчике и снова вернулись к морю. Пленки разового фотоаппарата до вечера не хватило. Алексей с Настей покинули пляж в шесть часов вечера и по дороге в клуб зашли в фотоателье, проявили пленку и сделали фотографии.
В номере Алексей первым делом забрался в ванну, чтобы смыть морскую соль, потом
это же проделала и Настя.               
Ужин Настя вновь заказала в номер, потом они смотрели «Свадьбу в Малиновке» по видику и он задремал. Разбудила его Настя в одиннадцать часов вечера и предложила сходить в клуб. Алексей не видел стриптиза вживую уже лет пять и без колебаний согласился.
 Несмотря на то, что Настя хотела провести его бесплатно, Алексей заплатил за вход и они уселись перед самой сценой.
Красочное зрелище, разворачивающееся перед его глазами, восторга у него не вызвало.   Он невольно представлял на сцене голую Настю и настроение у него вконец испортилось. Не выдержав в клубе и часа, Алексей предложил уйти и Настя согласилась.
"Господи, этим красивым девчонкам нужно замуж и рожать  детей, а они ублажают своими телами иностранцев.  Да, дошла страна – экспортируем не только нефть и уголь, но и самых красивых и изящных девчонок", – подумал он, поднимаясь в номер. Внутри груди разгорался пожар злости и на свою непутевую страну с капиталистическим мурлом и на своих чванливых правителей. Чтобы потушить этот огонь, он начал заливать его виски и нагрузился так, что уже не помнил, как  вновь оказался  в  постели .
                *
Утренний сон был тревожным и гнетущим .
Ему снилась темная и густая ночь , и что он усталый и опустошенный бредет по степи                на единственное в этом осязаемом мраке светлое пятно . Наконец он вышел к свету , который оказался освещенными окнами родного дома , стоявшего почему-то посреди огромного поля .
Кокорский прижался лицом к окну и увидел длинный стол , вокруг которого чинно восседали все его родственники : и старые и молодые , ушедшие в Мир Иной и давно , и совсем недавно. 
Он жадно всматривался в их родные , почти забытые лица , но отца с матерью разглядеть не смог . Алексея вдруг нестерпимо потянуло в дом . Он открыл ворота и , пройдя через двор , поднялся на крыльцо и заглянул в окно . Того огромного стола уже не было : в ярко-освещенной прихожей у стола , перебирая и вытирая полотенцем посуду , стояла молодая и красивая мать , а отец почему-то совсем старый и седой курил у печки на затемненной кухне , сидя на табурете .
Алексей постучал костяшками пальцев в стекло . Мать подняла голову и удивленно посмотрела в окно , потом что-то сказала отцу . Тот подошел к ней и , надев очки , тоже стал  смотреть в окно . У Алексея вдруг возникло такое чувство , что он прозрачный и родители смотрят сквозь него куда-то вдаль. « Мама , папа – это же я –ваш сын - .Пытался он крикнуть , но челюсти не хотели разжиматься и  рвущиеся наружу слова – так и остались внутри .   Вдруг свет в доме погас и как будто лопнула какая-то нить , связывающая его с землей ,  и он начал погружаться в темную  водную пучину , которая все теснее сжимала его и увлекала еще глубже. Он начал вначале слабо , а потом  все  яростнее  противиться этому , бешено работая руками и ногами , и наконец начал всплывать к поверхности моря , где поблескивали солнечные лучи и была жизнь. Поднимался наверх Алексей долго и трудно , но все таки всплыл , а точнее проснулся - с тяжелой головой и в холодном поту .
                21 
За окном только-только начало светать, но спать уже не хотелось. Кокорский лежал, прикрыв глаза, и размышлял. Он когда-то слышал, что человек  может иногда вообще ни о чем не думать – это было неправдой, жизненный опыт убеждал, что человек может не думать только тогда, когда он спит. Даже в бреду мысли пусть и обрывочные и бессвязные – лезли в голову. Лежал он так долго, что стало уже совсем светло. Вставать и даже шевелиться не хотелось.  Праздное безделье  начало утомлять его . Страшно захотелось на судно , где все было родным и привычным.               
                *
Сквозь прикрытые веки он видел как тихонько встала Настя, накинула кимоно и               
вышла из спальни. Раздался плеск воды в ванной, потом он стих.
Насти не было, наверное, около получаса. Войдя в спальню, она мягко ступая, подошла к кровати и что-то положила на свою подушку. Алексею стало интересно, что же она туда положила, и он стал очень медленно поворачивать голову в сторону подушки. Такие                фокусы - с еле заметным поворотом головы - ему удавались с детства, но в этот раз отработанный до артистизма трюк оказался излишним.
– Вставайте мой рыцарь, – мягко сказала Настя и коснулась его плеча.
Кокорский открыл глаза и сел, скосив глаза на ее подушку.
– Это тебе мой скромный подарок, – Она  взяла с подушки небольшую коробочку и подала ее Алексею.
Он бережно взял коробочку в руки. На крышке по-английски было написано «Сэйко», открыв ее он убедился, что его догадка оправдалась – это, действительно, были японские часы.
– Спасибо, Настя, – он притянул ее к себе через постель и поцеловал в щеку. Она замерла и освобождаться из его объятий не торопилась.
Кокорский крякнул и, отпустив Настю, вылез из под одеяла и начал одеваться.

                *
После завтрака они снова пошли на пляж. Это был последний день их неожиданного совместного отдыха. После обеда Алексей повел Настю по местам теперь уже хорошо знакомым ему. Они прогулялись по «Техасу», обошли торговый подземный комплекс, и посетили рынок «Малайка». Ничего интересного в этот день не произошло, если не считать того, что на «Малайке» около получаса они пытались поменять доллары на вони, потому что товары здесь продавались только на корейские деньги .
Вечером они лежали и смотрели по видику наши комедии. Настроение у обоих было подавленным. Разговаривать не хотелось. Настя притихла и как маленькая девочка , прижалась своей головой  к плечу Алексея - глаза у нее были грустными.

                *
Утро было суматошным – они проспали. На судне Кокорскому нужно было быть к восьми, а они проснулись в половине  восьмого. Покидав в пакет форму, Алексей рванулся из номера, Настя поспешила следом.  Завтракать было уже некогда.
Такси они поймали довольно быстро. Настроение было мрачное, хотя они с Настей и условились, что , он  отстояв вахту , приедет к ней через сутки. Стало веселее, а потом и вовсе смешно, когда напротив небольшого парка с фонтаном дорогу их машине преградил молодой и здоровенный корейский полицейский. Он что-то сказал водителю и направился к кустикам у фонтана. Через пару минут он вышел из кустов, ведя за собой еще двух человек. Когда они приблизились и стали видны их лица, Алексей узнал своего электромеханика Сергея Лунина и тралмастера Егора Шилова. Вид у обоих был совсем не бравый: волосы взъерошены, лица помяты, рубашки и брюки в каких-то пятнах. Сергей нес  объемистую, но судя по всему не тяжелую сумку, а Егор шел лишь в одних носках и держал в руках свои туфли.                22
 Настя невольно прыснула, увидев эту процессию, и зажала рот рукой.
Закинув сумку в багажник, Сергей сел рядом с шофером, а Егор влез на заднее сидение такси. И только тут они , заметив Алексея с русской девушкой , поздоровались и смущенно захлопали глазами.
 Полицейский , как бы прощаясь , поднял правую руку , и машина тронулась с места. Шилов возился на сиденье , обувая туфли. Настя, отодвинувшись от Егора, прижалась вплотную к Алексею и обхватила его руку выше локтя. Кокорскому  стало даже немного не по себе, когда он почувствовал ее твердую грудь, надавившую на его руку.
– Вы, что деятели решили повторить подвиг Афони, искупавшись в фонтане? –               
спросил Алексей смеясь.
– Да, вот перебрали вчера и до порта не дошли, – оправдывался Сергей.
– А потом захотели пить, а заодно и освежиться, – вторил ему Егор.
– А вы сначала мыли ноги в бассейне, а потом пили или наоборот? – продолжал подначивать их Алексей.
– Алексеич, ты только Репину ничего не говори, а то он раззвонит нашим женам и те со свету сживут, – Сергей обернулся и с мольбой посмотрел на Кокорского.
– Молите Бога, что вы не в Японии, а то утром очнулись бы уже в полицейском участке, а в Китае – вообще в бетонной яме, – примирительно сказал Алексей.
– Ладно тебе пугать, старпом. В Китае бы полицейские отвезли прямо на судно, потому что у них понятия «пьяный» нет, а перебравший человек,  тем более - русский моряк – просто приболел, – парировал слова Алексея Егор.
– Когда вас нашел полисмен? – спросил снова Кокорский.
– Да он с вечера был рядом с нами, и охранял нас, пока мы спали, – немного  самодовольно сказал Сергей.
– Молодец полицейский. Свечку поставьте за его здоровье. А Репину я ничего не скажу. Чего уж там, со всяким может случиться такой казус. Только вы сполосните свои физии, хотя бы минералкой, и причешите лохмы.
В небольшом магазинчике возле таможни Сергей и Егор  купили бутылку минералки и обмыли руки и лица, а затем причесались массажкой, которую Настя достала из своей сумочки.
Вытеревшись носовым платком, Сергей глянул на часы и ошарашил Алексея известием:
– Алексеич, нас отогнали на рейд. На нашем месте выгружается корейский краболов. Так что двигаем на рейдовый катер, как раз успеваем.
Минут через пять они уже были у стоянки рейдовых  катеров.
 Сергей с Егором сразу же поднялись на борт катера, а Алексей со своей спутницей  остался на причале. Кокорский стоял спиной к катеру и, оглянувшись заметил нескольких русских моряков с других судов, а когда поворачивался лицом к Насте, почувствовал как ее теплые руки обвили его шею. Через секунду ее губы впились в губы Алексея. Его первым желанием было оттолкнуть ее и отчитать, но в широко открытых глазах Насти было столько мольбы, что он закрыл глаза и сдался, положив руки на ее талию.
Нельзя было сказать, что поцелуй Насти был неприятен Алексею. По ее телу пробежала дрожь, а у самого Алексея чуть было не подкосились ноги и он легонько отстранил ее.
– Ну, что ты? Как будто навсегда прощаешься? – он вытер пальцами слезы, текущие по ее щекам.
– Ты прости меня Леша, но у меня такое чувство, что мы с тобой больше никогда не увидимся, – голос  девушки  задрожал.
– Завтра, в обед я буду у тебя, – попытался он ее успокоить.
На катере раздался шум. Алексей оглянулся. На палубе стоял молодой кореец и махал ему рукой, приглашая на катер.                23
– Жди, завтра буду! – Уверенно бросил он Насте, поднимаясь по трапу.
Потом он стоял на вибрирующей корме катера , курил и с грустью смотрел на ее удаляющуюся стройную фигуру. Юная женщина подняла руку, помахала ему и, повернувшись, медленно пошла по причалу.
                *
Прибыв на траулер, он первым делом зашел в каюту капитана:
– Привет Сергеич! Когда и куда нас поставят в порту? – Алексей протянул капитану руку .  Иван Сергеич заключил его ладонь  в свою пятерню и удивленно уставился на Алексея:
– Ты что еще не знаешь? Сегодня, после обеда мы уходим в Находку. Ставить систему ГМССБ «Сорако» здесь не будем – она не соответствует требованиям рыбоохраны.
- Поставим в Находке датскую систему «Сэйлор», там же и отремонтируемся. На двенадцать часов дня я заказал погранцов и таможню.
– Вот это ни себе чего?! – Алексей от удивления даже на диван присел.
– Иди пройдись по судну и проверь все. Боцман уже в курсе, – Сергеевич стал вновь перебирать судовые документы, разложенные на столе, давая понять, что разговор окончен.
"Вот тебе и стоянка до конца мая. Всего десять суток и простояли в Пусане. Даже купить многого не успел",  – мрачно думал он, осматривая судовое хозяйство .
 Пройдясь по всему судну, он решил навести порядок в каюте. Прежде чем повесить форменную тужурку в рундук , проверил карманы: достал сигареты , зажигалку ,паспорт моряка, пропуск в город, выложил несколько мелких  долларов на стол и с удивлением обнаружил в наружном кармане восемь стодолларовых купюр. "Конечно же засунула их сюда Настя, когда узнала, что он решил истратить за эти три дня восемьсот долларов", – теплая волна коснулась его сердца. "А он ведь тоже сунул ей триста баксов под подушку за часы", –  удовлетворенно подумал Кокорский . "Неужели только на чужбине так остро чувствуешь свое родство с русскими людьми? Неужели только здесь душа распахивается перед своими соотечественниками? Почему мы там, у себя на Родине, относимся друг к другу как кошка к собаке?", – подумалось ему с грустью . Он повесил китель и продолжил наводить порядок в каюте.

                *
Катер с портовыми властями подошел к борту траулера ровно в двенадцать часов дня.  А через два часа  они снялись с якоря и пошли в Находку. Впереди рыбаков ждали радостные встречи с Родиной и со своими семьями, но на душе было грустно. Алексей спустился на промысловую палубу и пошел на корму, как будто эти двадцать пять метров могли приблизить его к берегу , где осталась Настя .
Он стоял на корме, курил и с тоской смотрел на медленно удаляющийся город, казалось, что тот медленно погружается в море: вначале за горизонт опустилась береговая черта, затем портовые строения и лишь ,уменьшившиеся в размерах , белые высотные дома с их номерами почти во всю торцевую стену не спешили уйти за горизонт.
– Настя напрасно будет ждать меня завтра, – грустно подумал он.
 "Но как было сообщить ей о том, что судно  сегодня уходит в Приморье?                Обидно, он оставил в ее номере фотоаппарат, пленки и фотографии, белую рубашку и майку-тельник, которые она выстирала, и часы – ее подарок. Да Бог с ними с этими шмотками. Обиднее всего то, что он забыл взять ее хабаровский телефон и адрес, а также номер ее сотового телефона", – подумал Алексей, мрачнея еще больше. 
"Когда он снова появится  в Пусане? Если им очень повезет, то их после следующей путины могут отправить в Южную Корею. И будет он здесь  может быть только в мае будущего года". - Алексей выбросил окурок сигареты в кильватерную струю и отправился на мостик.               
                24
 Откуда было ему знать, что появится он в Пусане  в августе этого же года, когда будет временно подменять 2-го штурмана  на судне Российской академии наук. Однако Насти здесь уже не будет – ее контракт закончится и она вернется домой, чтобы через несколько месяцев вновь уехать за границу, но уже в Японию.
И кто знает – может быть Алексей и Настя снова встретятся там , где растет сакура и цветут хризантемы  ……..