Лужа была вполне сносная – неглубокая и, в общем-то, безопасная, так как лежал он на спине, захлебнуться ему не светило, разве что при перевороте. Но как раз это ему все равно не удавалось, а то, может, подсобрался бы и как-нибудь встал. Прохладно было поначалу, когда вода просочилась сквозь демисезонное пальтишко, но потом он как-то прогрел своим присутствием это количество воды, и сейчас уже чувствовал себя почти как в ванне.
Проблема состояла в другом. Упал он аккуратно, не повредив бутылку, которая была в руке. Портвейн был еще не почат, хоть и раскупорен уже. Это хорошо, это он успел – как бы он в таком положении открыл бутылку? Он держал ее вертикально, на груди. Пересохшими губами и отяжелевшим языком он предвкушал блаженное осязание стеклянного утолщения на краю зеленого бутылочного горлышка… Но отпить из нее никак не удавалось. Он снова и снова слегка наклонял бутылку и пытался приподнять голову. Геометрия явно не сходилась. Человек опытный, он понимал, что в рот напиток не попадет…
И голова беспомощно откидывалась обратно в лужу.