" Партизанка "
Однажды в старый одесский дворик ворвалось небывало красивое четырехколесное чудо. Автомобили имелись у некоторых жителей нашего двора, но то были «Жигули», «Волга», «Запорожец» и «Инвалидка» (причём хозяином двух последних моделей был один человек – хромоногий старик дядя Ваня). «Ауди» была чопорной иностранкой – подержанной, но всё равно очень даже современной и элегантной. Серебристые бочка зеркалом отражали солнечные лучи и привлекали внимание всех окрестных воришек, периодически проводивших мониторинг находившегося во дворе имущества граждан. Держать машины на платной стоянке было признаком дурного тона, и поэтому новая постоялица уверенно заняла пространство перед нашими окнами, потеснив в дальний угол «Инвалидку». И ничего удивительного в этом не было, поскольку владельцами красотки были мы.
После нескольких удачных проникновений в салон непрошеных гостей, пришлось устанавливать сигнализацию – явление в те времена не слишком распространенное. Экономить на таком мероприятии было глупо, поэтому наша девочка получила самую модную установку под многообещающим названием «Партизан».
Оборудованная «Партизаном» «Ауди» резко изменила свой нрав. Покладистая и уравновешенная в движении, машина стала крайне нервной и раздражительной в часы отдыха. Сигнальная система оказалась чересчур чувствительной, и поэтому автомобиль считал теперь своим долгом откликаться на любые события, сопровождающиеся подходящим по тональности звуком.
Чтобы вызвать ответную реакцию, необязательно было ударять или взламывать машину. Наделённое зычным голоском, авто, например, любило поиграть с соседским русским спаниелем Риччи. Приблизившись к машине, умный пёсик упоённо лаял, а потом замолкал, наслаждаясь сигналом сирены. Выслушав куплет до конца, Риччи энергично подхватывал...
Ежевечерние летние турниры по домино стариками-аборигенами также не оставались неотмеченными. Игроки обязательно размахивались костяшками так, что бухгалтерские счёты для калькуляции «очей» подпрыгивали на доске, покрывавшей «табаретку» (доска в свободное от игр время использовалась для раскатки теста). Если мы вовремя не отключали сигнализацию, машина живо комментировала все доминошные ходы. А взрослые люди старались колотить по доске, как можно сильнее… Я выходила во двор, отключала брелком звук...
- Го-го-го! Да вона нам не мишае!
Вопроса о том, что игра, сопровождаемая отборной матерщиной, может тоже кому-то докучать, не стояло.
Нередко прочищала свои голосовые связки «Ауди» и по ночам. Ночью, причины, вызывающие её песнопения были чаще уважительными: то могли быть и воры, пытающиеся вскрыть замок или умыкнуть дворники. А могла быть и кошка, прыгнувшая на капот с подоконника.
Соседи по этажу были людьми, более чем деликатными: ни разу не упрекнули и не разразились вполне справедливой бранью (хотя могли бы и не выпускать по ночам свою прыгучую кошку!). Об их недовольстве мы догадывались утром... по порезанным шинам с правой стороны автомобиля, плохо просматриваемой из окна.
С опытом пришло понимание, что для отключения сигнала с помощью пульта, необязательно выходить из дома, а можно управлять процессом стоя у окна. А каким приятным сюрпризом было узнать, что можно и вовсе не вставать с постели, а просто протянуть руку с брелком...
Наступила зима...
Уже несколько дней город терзало ненастье: вечером шёл затяжной дождь, ночью ударял мороз, а поутру валил клокастый прилипчивый снег.
Мало кто из автомобилистов рисковал выезжать в такие дни, предпочитая добираться до работы на общественном транспорте или пешком.
Вот и наша героиня, по пороги вмёрзшая в снежно-ледяную массу, притаилась в этот день под небольшим слоем снега...
Молчала она, конечно, недолго! Словно, соскучившись по вниманию, машина затянула долгую песню. Но крик её был непривычно истошен и гнусав...
Сначала заливистый молодецкий, сигнал перешёл на звук, который издают ржавые дверные петли, а громкость была запредельной для человеческого восприятия!
Схватив брелок, я судорожно нажимала на кнопки, не получая никакого результата. Выбежав во двор, повторила процедуру, тыкая рукой с брелком в капот, в дверь, в красный огонёк на лобовом стекле...
Аплодируя крыльями, уже давно разлетелись голуби, квартирующие на карнизах стен дома; далёким эхом вторила другая машина где-то на улице. Соседи, падкие до праздных новостей, в подозрительные минуты никогда не покидали своих убежищ. Наверняка, за мной наблюдали из-за занавесок, но не подавали вида. Мало ли: вдруг грабят – зачем быть свидетелями преступления или потом давать свидетельские показания!
Дрожащим пальцем, крутя циферблат телефона, я наблюдала за крепко спящим годовалым сыном... что-что, а сон у него всё-таки богатырский!
По наставлению мужа мне следовало отсоединить от аккумулятора клеммы с чёрным и белым проводками, идущими к сигнальной системе.
Оказалось, что «садился» аккумулятор, и «Партизанка» озвучивала агонию предсмертными хрипами.
Открыв ключом дверцу, я нащупала под торпедой рычажок, отвечающий за открывание капота. Прыгающие от волнения руки, не позволили аккуратно его потянуть, и, услышав, сквозь вопли сигнализации, подозрительный хруст, я выпустила рычаг! Ещё бы мне не переживать – взбудоражена была вся Молдаванка! А тут ещё новя напАсть в виде поломанной пластмасски!
Бегая вокруг машины, я пыталась с разных боков приподнять крышку капота. Но запорошенный снегом металлический лист плотно лежал на моторном отсеке. Сигнализация перешла на гортанные песни атлантических моржей.
Между лобовым стеклом и кромкой капота зияло некоторое пространство. Через него, под определённым углом, просматривался аккумулятор.
Засунув в щель руку, я зачерпнула пучок проводов и, с остервенением, дёрнула его.
Резко наступившая тишина, отдала в уши шумом пульсирующей крови... Просветлённое сознание улавливало треск отломавшейся сосульки и шелест занавесок за окнами соседей.
- Фу-у!
Мимо, поздоровавшись, прошла Даша – девочка-подросток, ведя на поводке шаловливого Риччи. Даша не удивилась, мне - в странной позе, лежащей на машине. Я частенько участвовала в ремонте и замене запчастей. Окинув взглядом меня, одетую в безрукавную майку и спортивные штаны, девочка на секунду засмотрелась на утопавшие в снегу голые пятки в лёгких тапочках...
Оказалось, что моё запястье гораздо шире, чем щель... Встав на капот коленями, я водила застрявшей рукой по нижнему краю лобового стекла, ища самое широкое место в своей западне...
Вспомнив про голого инженера Щукина в центре Москвы, я с тоской поглядывала на колышущиеся соседские занавески...
Надежда была на Дашу.
- Когда девочка будет возвращаться, выгуляв Риччи, - мечтала я, - попрошу у неё мыло и кастрюлю с водой – намылить руку.
Через несколько минут то лежания то сидения на корточках на заснеженном капоте, я мысленно обменивала кастрюлю на верёвку...
И тут сквозь стекло своего окна я услышала пронзительный плач ребёнка. Проснувшись, он испугался моего отсутствия!
Рука, выдергиваемая материнским инстинктом, без моего участия освободилась из своего капкана!
Ещё несколько недель ею – синюшной, невозможно было ничего делать.
Спустя некоторое время после того, как за мной закрылась дверь, под окнами уже слышалось характерное покашливание дяди Вани. Убедившись, что всё закончилось, и его никто не видит, он принялся деловито оглядывать машину и натоптанные следы, пытаясь восстановить ход пропущенных событий...