Демон

Рейтинг: G
Жанр: мистика, экшн
Содержание:
Мистическая версия объяснения факта, почему Дэлмор такой особенный. Есть еще банально-приземленная, но даже она не отменяет изложенную здесь подоплеку.

Жестокий парень с fight no rules? Тогда он убивал чужих.
Он вернулся, Шона больше нет, и всё будет куда забавнее.



***

Август стоял такой жаркий, что Рою и Бэсс удалось невиданное – склонить Шона с Дэреком на поездку к океану.
Пылкие уговоры, посулы и обещания долгое время наталкивались на мрачное отрицательное ворчание Дэрека и молчаливый игнор со стороны Шона. Лидеру со старшим координатором было чем заняться. Но пыльное марево душных улиц начинало сводить с ума, и в одно прекрасное «духовочное» утро Шон вдруг ответил:
– А что? Знаю я одно место на окраине Ист-Вэя. Там пусто, и всё-таки Атлантика – это не наш вонючий канал. Дэр?
Тот пожал плечами под горящими взглядами затаивших дыхание членов инициативной группы.
– А чего я-то… Я как все.
Дэрек слегка покривил душой – не как все, а конкретно как Шон. Тот распрямился и скомандовал:
– Собирайтесь, старт через двадцать минут. Не успеете, сами виноваты будете.
Дэрек поднялся с дивана.
– Пойду обрадую Ника и Ирландца, что до ночи всё на них.
– А мы разве не с ночёвкой? – провокационно пискнул Рой, на что Дэрек рыкнул:
– Да ты хоть навсегда оставайся, помоги сбыться моей мечте от тебя избавиться!
Привычно не обидевшийся Рой скорчил физиономию, а Дэрек продолжил:
– А если пиво кончится в середине дня, то я за себя не отвечаю, понял?
– Обижаешь! – всё-таки оскорбился Картер. – Когда это я с выпивкой промахивался?
Шон с порога кинул:
– Вообще-то я за машиной. Если к моему возвращению ничего не будет готово, мы с Дэром едем в «Porno Star».
– А я? – загорелся было Рой, но Бэсс пнула его в бок.
Младшие координаторы понеслись собирать вещи и еду, а Дэрек со вздохом откупорил первую банку эля.

Пару часов спустя опасный прокаленный Ист-Вэй остался позади, и «хаммер» затормозил на берегу океана.
Полоска пляжа казалась островком, непонятно как занесенным в дебри заброшенных доков, складов, никому не нужных металлических ангаров. Ржавая скрипящая цивилизация внезапно кончалась за небольшой спонтанной рощицей, где  расстилалась лента серого, но почему-то чистого песка, ведущего прямиком в обычно неприветливую, но сейчас нагретую за месяцы жары воду. По цвету ей далеко до лазури пляжей Майами, но для Нью-Йорка это было весьма неплохо.
Бэсс с Роем даже не дождались, пока машина полностью остановится, они одновременно распахнули задние двери и выскочили, сдирая с себя одежду, опьяненные запахом большой воды. Рой остался в бермудах по колено, расцветка которых свела бы с ума стадо павлинов, а Бэсс воспользовалась случаем продемонстрировать роскошное бикини на не менее роскошном теле. Дэрек на переднем сиденье с шумом втянул воздух сквозь зубы, наблюдая, как она бежит к кромке воды, а Шон покосился на него и слегка толкнул:
– Давай, присоединяйся. Тормозишь ты, парень. Давно бы уже…
Тот мрачно зыркнул исподлобья и пробурчал:
– Да ну. Вот еще. Что я, маленький?
– Ладно. – Шон вылез из машины, потянулся. – Вроде бы у нас сегодня отдых, так или не так? Где там роевы запасы?
Пива было много. Очень много. Вполне достаточно, чтобы Дэрек обреченно вздохнул: пропадал отличный повод изругать Картера в пух и прах. Из багажника появились две из девяти набитых под завязку сумок-холодильников, и парни с комфортом устроились на песке в тени кривых, но густых деревьев с узловатыми стволами. Шон присмотрел себе удобное кресло из корней, а Дэрек парой глотков опустошил бутылку и улегся прямо на песок, глядя в раскаленное до белизны небо в просветах между ветвями.
Тем временем любители активного отдыха наслаждались купанием, поднимали веера брызг, визжали во все горло, гоняясь друг за другом по мелководью. Игра «кто кого утопит» шла с переменным успехом. Рой и Бэсс прекрасно знали, кто они друг для друга – отличные, во многом похожие, со сходными интересами, прекрасно ладящие друзья. Ни малейшей неловкости не испытывали они, обнимаясь и цепляясь друг за друга в воде. Так могли бы играть брат с сестрой.
Ни с Дэреком, ни с Шоном у нее бы так не вышло, в первом случае не по себе было бы парню, во втором – ей самой.
Но со стороны они с Роем, наверное, смотрелись, как резвящаяся парочка влюбленных. Чужое счастье привлекает стервятников, и, стоило им выбраться на песок, рядом с ними, откуда не возьмись, появились двое. Один, с печатью непроходимой тупости на лице, чуть ли не слюни пускал, уставившись на Бэсс. В его короткопалых и неуклюжих руках была затертая до блеска от частого использования бейсбольная бита. Второй нервно скалился и играл слегка поржавевшим ножом.
– Эй вы, любовнички хреновы, нефиг было сюда соваться! Это наша земля.
– Наша земля, – эхом подтвердил тупой.
Рой с Бэсс переглянулись, но не испуганно, а с затаенным весельем. С какой только агрессией не приходилось им сталкиваться... Этот некрупный с виду паренек и изящная девушка запросто могли в момент доказать, кто тут сильнее, но почему бы не развлечься?
Рой изобразил испуг:
– Ой, мы тогда пойдем, ладно?
– Ну не-ет… – довольно протянул тип с ножом. – Не выйдет. Вы должны коп… ком… компенсировать. Показывайте, где ваши шмотки, посмотрим, что у вас там хорошего. Деньги, мобильники!
– Гы… – тупой парень выронил биту и зачарованно шагнул вперед, не сводя масленых глаз с груди Бэсс. Девушка отступила, Рой напрягся, но нервный пихнул товарища:
– Да погоди ты, пусть покажут вещи! Биту подними, придурочный.
– Ладно, ваша взяла, – остро глянул на него Рой. – Куда нам против такой-то силы… Во-он там наша машина.
– О, машина! – оживился громила, а нервный подтолкнул Роя:
– Двигайся, городской.
Тот сквозь зубы прошипел:
– Худшего оскорбления в жизни не слышал!
Бэсс с трудом сдержала смех.
Обогнув рощицу, оба местных синхронно остановились перед серебристым «хаммером» метрах в сорока. Рой скривился, наблюдая за щелканьем цифр в оценивающих размер добычи глазах заводилы. Но его предвкушающую эйфорию нарушил голос сзади, от деревьев:
– У нас что, гости?
Местные испуганно развернулись и закаменели. Чем больше они смотрели, тем меньше им нравилось то, что они видят. С земли медленно, неохотно поднимались двое, причём  явно из тех, кому неудачливые окраинные лузеры могли только завидовать издали: боевики, уличные бойцы, и далеко не из последних, судя по ленивой цепкости взглядов и спокойной невозмутимости поз.
Один, сероглазый, нехотя расстегнул наплечную кобуру, другой резко передернул затвор компактного автомата, стволом которого привычным жестом от бедра фиксировал всю сцену. Местные сильно вздрогнули, когда сзади им на плечи легли руки веселого блондина в сумасшедших шортах, а над ухом прозвучало:
– Народ, тут эти достойные юноши интересуются нашими вещами и деньгами!
– Правда? – деланно удивился сероглазый.
– А, да, еще мобильники не забудьте им отдать, смотрите какие они грозные! – добавила девушка.
– Ага, бегу и падаю, – протянул тот, что с автоматом. – Щас, ключи от тачки найду только.
Девушка обошла мечтавших провалиться поглубже агрессоров, которые и дышать-то едва осмеливались, и встала рядом с пообещавшим ключи парнем. Капризно надула губки:
– Дэрек, а он на меня сально смотрел!
– Который? – взгляд зеленых глаз оценивающе прошелся по обоим грабителям, замахнувшимся на добычу явно не своей весовой категории.
– Этот! – она ткнула пальцем в тупого. Тот издал какой-то задушенный писк и попытался сглотнуть, забавно дергая кадыком на небритой шее.
– Ясно. – Дэрек обратился к сероглазому:  – Шон, что лучше: расплющить его «хаммером» или засунуть биту в задницу? Или поделить на двоих? Или сначала биту, а потом…
– Н-нет! – не выдержал нервный. – Не надо! Мы… мы вообще н-ничего, просто гуляли, да, Бадди? Вы не п-поняли…
– Ножик-то брось, что ли, – посоветовал Шон. – Слегка мешает поверить.
Оружие моментально полетело в песок, а местный полез в карман, буквально отпрыгнув от движения ствола в руке куда лучше вооруженного чужака, и после долгих копаний выудил трясущимися пальцами древний, исцарапанный, треснутый и грязный мобильник: явно великое свое сокровище.
– В-вот, берите, только не трогайте! – Он неловко протягивал телефон на дрожащей ладони, переводя глаза с одного вооруженного парня на другого. – Я… мы… мы ж не знали…
Видя, что предложение не особо вдохновляет, парень запаниковал, оглядел себя и Бадди и вдруг воспрял:
– А, вот, у него кроссовки новые! – Он с надеждой вгляделся в недоумевающие лица парней и девушки и пнул друга: – Снимай, идиот, что стоишь!
Тот быстро скинул пыльную обувь, кое-где заклеенную скотчем, а нервный все говорил:
– Классные, правда? «Рибок», не китайские, месяц всего таскал, долларов восемнадцать стоят, не меньше… Вот.
Опасливо сделав шаг вперед, он положил к ногам Дэрека подношения: пару раздолбанных кроссовок и мобильник-бронтозавр с кривой антенной. Тот молча уставился вниз на пару секунд и вдруг сложился пополам от хохота. Остальные отреагировали похоже: парень в бермудах покатился по песку в истерике, девушка бессильно повисла на Дэреке, а сероглазый просто улыбался, наблюдая за ступором местных, не ожидавших такого поворота, и за весельем своих. Он поймал панический взгляд нервного и тихо сказал, почти не слышимый за смехом:
– Уматывайте. И барахло заберите.
Но они поняли только первое слово и одновременно дунули по пляжу к дороге, увязая в песке и размахивая руками. Дэрек брезгливо подобрал одну кроссовку и зашвырнул им вслед, прицельно попав Баду по затылку, от чего тот со всего маху ткнулся лицом в песок, а нервному досталось от Роя мобильником по позвоночнику. Телефон рассыпался на детали, а парень улегся рядом с приятелем.
Даже не оглянувшись, ист-вэйские вскочили и понеслись дальше, пригибаясь и выплевывая песок, а Дэрек еще зафутболил следом вторую кроссовку, но уже не достал. Рой спросил, отсмеиваясь:
– Эй, Дэрек, может, подберем? «Рибок»-то на дороге не валяется, за восемнадцать-то долларов, астрономическая сумма!
– Сам подбирай… Ты их припёр! Ни минуты покоя! Чего сам не разобрался – слабоват против них?
– Куда там мне? Я биты в задницы вставлять не умею.
– С удовольствием научу! Будешь подопытным. Ощутишь всю прелесть…
– Э-э, нет!
Рой отступал от кровожадного Дэрека, а Бэсс в этот момент, умоляюще подмигнув Шону, чтоб молчал, подкралась к Дэреку со спины и… окатила его с головы до ног из складного ведра. Она успела сбегать и к багажнику, и к воде. Дэрек задохнулся от неожиданности, рывком дернулся назад, но девушка была настороже и уже летела от него к кромке воды, а он неверяще застыл в центре сырого пятна на песке. С одежды текли струйки.
Рой вставил:
– Заметь, это не я, это она! – не сумел сдержаться и опять скис при виде мокрого насквозь парня с сосульками слипшихся волос и широко распахнутыми глазами.
Дэрек секунду колебался, решая, кто из них его сильнее на данный момент бесит, и склонился в сторону Бэсс. Бросился вслед за ней с приглушенным рычанием, на которое она ответила восторженным визгом, прыгая по пояс в воде.
А Рой обманчиво медленно, степенно приблизился к Шону, сунул зачем-то руку в карман мокрых шорт и вдруг резко выдернул кулак, в котором был зажат набившийся во время купания донный ил, чтобы смачно ляпнуть комок грязи Шону на футболку. За мгновение растерянности он успел размазать ил по груди друга красивым завитком, довольно улыбнулся:
– Вот теперь всё по-честному! – И понесся к воде изо всех сил.
А Шон дал ему пару секунд форы, пока сбрасывал кобуру и кроссовки, стоившие, кстати, больше восьми сотен, а потом присоединился к летней кутерьме на пляже, где у подлых провокаторов не было ни единого шанса устоять против притворно разозленных парней.
Они долго еще бесились вместе, команда на команду и просто так…

Одежда высохла моментально на раскаленном бампере джипа.
Вся компания, примирившись, устроилась в тени и принялась уничтожать запасы Бэсс. Подкрепившись, Рой покопался в багажнике, выудил неизвестно откуда там взявшийся футбольный мяч, триумфально водрузил его в центре площадки и встал в красивую позу. Дэрек немедленно заныл:
– Ну не-ет. Не хватало еще… даже не думайте.
– Это ты даже не думай увильнуть! – возразила Бэсс. – Нас и так мало, а без тебя вообще не выйдет.
– И пусть. Нафига надо…
Бэсс повернулась к Шону за поддержкой, и тот небрежно бросил:
– Ладно, признайся честно, ты просто не рискуешь. Не твоя стихия, Дэр? Боишься облажаться, так ведь?
– Ничего подобного! – Простейший прием «на слабо», как всегда, сработал. Дэрек вскочил на ноги: – Ладно бы что другое, а футбол… У нас с парнями даже чемпионат был на стрельбище!
– И кто выиграл?
– Рэддер, чтоб его… чудеса творит. Но до финала я дошел! А уж с тобой вдвоем, Шон, мы этих реально закопаем.
– Ну не-ет! – возмущенно вмешался Рой, имитируя дэреков тон. – Ишь чего придумал! Вас обоих мы поделим поровну, правда, Бэсс?
Кинули жребий, силы распределились так: в разных концах площадки в импровизированных воротах оказались младшие, совмещавшие в себе функции вратарей и болельщиков, а в центре сошлись Шон со стороны Роя и Дэрек со стороны Бэсс.
Игра, разумеется, была далека от классических схем. Шон подстроился под уровень Дэрека, и они вполне на равных боролись за мяч под свист и воодушевляющие вопли голкиперов, а вот когда дело доходило до ударов по воротам, тут все было иначе. Рой мячи Дэрека ловил, но улетал вместе с ними далеко за линию ворот, что считалось голом, а потом жалобно тряс отбитыми ладонями, и в результате стал просто увертываться от мощнейших пушечных ударов чисто в силу инстинкта самосохранения. Бэсс же, судя по происходящему возле ее ворот, можно было смело выпускать в финал чемпионата мира, настолько легко и изящно ей давались мячи, направленные дипломатичным Шоном.
 Рой пытался было ругаться и требовать судью, но Дэрек проворчал:
– Ты еще прокурора с адвокатом позови, придурок.
Матч закончился с разгромным счетом в пользу команды Смит–Флэйм, что привело Дэрека в неплохое расположение духа, а Бэсс на радостях выдала побежденным по дополнительной банке холодного пива, которое, впрочем, досталось и остальным на правах победителей.
Когда солнце пошло на закат, в сторону родного запада, они собрались домой. Приятно уставшие, разгоряченные, с не сходящими с лиц улыбками… Они провели вместе хороший день, расслабились, позволили себе отдых. Да, впереди опять дела, проблемы, напряжение и риск, но, в конце концов, они молоды, они давно и очень хорошо друг друга знают, они – близкие люди, и почему бы нет…
Это стало началом конца.

***

За рулем сидел Шон, как и всегда, потому что с эффектом алкоголя из всех присутствующих умел справляться только он. Рой с переднего сиденья по диагонали привычно переругивался с Дэреком, требуя пересмотра результатов игры или матч-реванш в другом составе, как минимум, с Рэддером. А Бэсс прилегла на заднем диване и хотела вздремнуть, но… что-то ей мешало. Какое-то странное чувство, легкая тревога, беспричинная, но не отпускающая.
Девушка встряхнулась и застегнула верхнюю пуговицу на блузке. Ей было необъяснимо неуютно, и это ощущение медленно нарастало. Она пыталась отвлечься, разглядывая пейзаж за окном, но вдруг заметила, что машина еле уловимо вильнула. И еще раз.
Бэсс села прямо, и в этот момент Шон, не отрываясь от дороги, спросил каким-то чужим голосом:
– Слушайте, вы ничего не чувствуете?
Рой улыбнулся:
– Ну, пива было много, надо бы остановиться… а так – нет. А что?
– Чего надо чувствовать-то? – помотал головой Дэрек. – Ничего такого.
Бэсс подалась вперед и вгляделась в профиль Шона:
– И ты? Это как будто… не знаю, тревога, что ли, словно сейчас что-то случится.
– Бред, – буркнул скептически настроенный Смит.
А Рой встревоженно замер, увидев, как напряжен Шон, как побелели его пальцы на руле, как выступили на висках капельки пота.
– Эй, Шон, что не так?
– Останови, – попросила Бэсс.
Джип съехал одним колесом в кювет, перекосился, но встал. Не помогло. Нечто впереди не ждало их приближения, оно само приближалось, причём  стремительно, неотвратимо, что-то непонятное, невыразимое, но ужасное.
Дорога была пуста на много миль.
Парни тоже почувствовали.
– Что за хрень… – начал Дэрек и умолк, глядя на то, как его руки покрываются мурашками, и все волоски встают дыбом. Рой ощутил приближение лавины паники, иррациональной, неясной, но мощной, и повернулся к Шону, ожидая, чтобы тот сказал, что делать, как всегда это было.
Но сейчас тот не мог.
– Господи, да что с тобой?.. – выдохнул Рой.
Таким он Шона никогда не видел, с Дэлмором творилось что-то дикое. Он побледнел до синевы, дрожал от напряжения, глаза закрыты, скрежещущие зубы оскалены, лицо искажено непереносимой болью… Парень выгнулся, запрокинул голову, сотрясаясь от волн какого-то запредельного страдания, рвущего его изнутри.
Рой оглянулся: ни с кем больше такого не происходило, они трое ощущали нечто на уровне эмоций – тревогу, угрозу, панику, ужас – а Шон страдал физически, и неизмеримо сильнее.
Что бы ни происходило, это приблизилось к апогею.
Бэсс застонала и сжалась в комок. Дэрек попытался выбраться из машины, но тело ему не повиновалось, и он не мог повернуть ручку, а Рой сквозь накатывающий шквал оглушительного звона услышал, как рядом с ним Шон – сильный, неуязвимый, умевший гасить боль – не сумел задавить страшный, звериный стон дикой боли и страдания. Рой уже терял сознание, но через мутную пелену различил, не веря себе, как из уголков глаз Шона выкатываются алые капли, кровавые слезы, и по всему телу, из каждой поры, выступают красные точки…
Обрушилась тьма.

Они очнулись одновременно.
Рой рывком сел на асфальте, встряхнулся и быстро огляделся.
Джип стоял на шоссе с погашенными фарами, хотя вокруг царила глубокая ночь. Сколько же времени прошло… – пронеслось в голове, и Рой напряг глаза, но ничего не увидел, а еще в голове все плыло и гудело, как после нокаута. Картер поднялся на ноги, но сделал это слишком быстро, и в наказание перед глазами взорвался фейерверк. Он постоял пару секунд, добрел до машины, упал на сиденье и врубил прожекторы на крыше.
Внутри никого, все двери открыты.
Когда Рой сумел разлепить веки после удара света, он сразу увидел справа на дороге Бэсс, которая поднесла руки к лицу, закрываясь от ярких ламп, и Дэрека почти под колесами. Парень тяжело поднялся, оперся о бампер, сгорбился и глубоко дышал, явно борясь с дурнотой.
Рой не без усилия вылез, помог Бэсс встать:
– Эй, ты как?
– Ничего, похоже, цела… ты вроде тоже, да?
Дэрек шагнул к ним:
– Какого хрена... что здесь…? Авария, что ли? – Сам себе ответил: – Какая на хрен авария… ни столба, ни дерева. Бля, башка трещит! Что было-то, Рой?
– Если б я еще знал, – растерянно ответил тот. – Слушайте, времени сколько? Ведь уже ночь, или мне мерещится?
– Что за фигня? – протянул Дэрек, вглядываясь в нули на дисплее своих часов.
– На моих полвосьмого. Ерунда в любом случае. Дьявол, хотел бы я что-нибудь понимать!
– Ой, подождите… – Бэсс прислонилась к машине и схватилась за виски. – Мы ехали… потом это… какая-то волна… страх, даже ужас… – помните?!
– О чёрт!
Рой зажмурился – его память, наконец, развернулась. Секунд десять парень тяжело дышал открытым ртом, потом вдруг поднял изменившееся лицо и тихо сказал:
– А где Шон?
Все трое отвернулись от машины, вглядываясь в ночь. Бэсс тронула Роя за рукав:
– Смотри, там…
Кто-то сидел на обочине дороги метрах в двадцати, на границе освещенной территории, и не двигался. Сгорбленный силуэт находился спиной к шоссе, его можно было принять за придорожный камень. В черноте леса Шон словно что-то видел, не обращая внимания ни на что больше.
Рой медленно пошел к нему. Дэрек двинулся было следом, но повиновался молчаливому останавливающему жесту. Что-то было не так, очень сильно не так во всем этом.
У Роя почему-то подгибались ноги, а нервы дрожали, готовые лопнуть. В другой ситуации он бы подбежал, окрикнул, дернул за плечо... но не сейчас. Отзвук той безумной тревоги мерцал с настойчивостью сигнала бедствия. Происходило нечто абсолютно неясное, и силуэт в пяти шагах был знакомым – и другим. Рой вдруг снова, как наяву,  увидел кровавые слезы.
И замер от тихого, знакомого, но почему-то неузнаваемо жуткого голоса, не дойдя одного шага.
– Остановись. Не подходи.
– Шон… это же я!
Рой сделал последний шаг. И на миг чётко поверил, что это последнее, что он сделал в жизни, потому что тот, кого он назвал Шоном, распрямился, разворачиваясь, со словами:
– Картер, мать твою, я сказал – исчезни!
В тот момент, когда долю секунды они стояли лицом к лицу, Рой явственно, безошибочно различил в бездонных зрачках напротив чужое, жемчужно-ртутное сияние. Которое не было ни отблеском фар, ни иллюзией.
Незнакомец с лицом и телом Шона Дэлмора с усилием отвернулся и растаял без следа в густой черноте проклятой ночи.

Дэрек подбежал к Рою, и тот благодарно оперся на подставленное плечо. Все молчали, слова как-то не шли на ум. Роя колотило так, что бутылка, поданная Бэсс, выскользнула у него из пальцев и расплескалась по асфальту.
Дэрек даже не ругался, как делал всегда, когда нервничал, сейчас всё было как-то слишком. Слишком безумно, слишком дико, слишком страшно.
Наконец Рой выдавил:
– Чего сидеть-то, поехали домой…
– А там? – еле слышно спросила бледная Бэсс.
Рой только коротко пожал плечами.
Сюда они добрались за пару часов, обратный же путь был совсем другим. Дэрек плохо знал Ист-Вэй, он старался вести машину тихими окраинами, но въехал в мексиканское гетто и еле сумел уйти от погони, а от смерти их спасло бронированное заднее стекло. Тем не менее, пули пробили два колеса и какой-то шланг под днищем.
С рассветом им пришлось затаиться в заброшенном сарае. Пока Дэрек лежал под машиной, Рой и Бэсс сидели у щелей в стенах, как у амбразур, с оружием на боевом взводе, и ждали. Потом с огромным трудом парни поменяли массивное колесо, а второе пришлось чинить подручным материалом, латать камеру, чем придется.
Они молчали. Без Шона было тяжело, но думать о том, что же произошло, еще труднее.
Только с приходом темноты они, наконец, въехали в знакомые места. Дорога домой заняла почти сутки. И хоть не было произнесено ни слова, каждый из троих боялся того, что может их ждать: той неизвестности, пугающей неопределенности, необъяснимости перемены, произошедшей с Шоном.
Если бы каким-то чудом кто-то из них пересекся бы в это время с Рамиресом Вентурой, в его глазах они узнали бы ту же обеспокоенность.
Примерно в полдень, когда трое из Джойнта были заняты мыслями о выживании в Ист-Вэе, Рамирес ошивался в городе, присматривался к чему-нибудь ценному и плохо охраняемому. На одной из улиц центра он с удивлением узнал в одном из прохожих лидера Хоста.
Тот шел пешком, что странно, и не менее странным казалось то, что он был явно не в порядке – даже с расстояния метров в пятьдесят, через улицу по диагонали, это было очевидно. Парня, которого слабым не видел никто, шатало, как пьяного. Ему приходилось опираться о стены, замирать, согнувшись, восстанавливая дыхание, один раз его вывернуло чуть не наизнанку.
Рамирес в растерянности застыл, наблюдая из-за угла. Его первым поползновением было смыться от греха подальше, однако, что-то всё же удержало. Не его дело, что Хостовский забыл в кишащем копами городе средь бела дня, да еще и в таком состоянии. Мерзкая мыслишка анонимно навести на конкурента ближайший патруль, тем самым доставив ненавистному Хосту немало проблем, даже не успела осознаться, а вполне возможно, в принципе не пришла ему в голову. Тем не менее, подойти и поинтересоваться, что творится, Рамирес тоже не рискнул.
А задолго до того момента, как у Вентуры оформилось бы хоть какое-то решение, ситуация решительным образом изменилась. Дэлмор резко распрямился, замер, слегка разведя руки в стороны и глядя вверх, где не было ничего, кроме неба. Он не двигался, но от него почему-то отодвинулись, отшатнулись все, кто находился рядом на оживленной улице. Странная тишина на миг будто накрыла куполом это место.
А потом Дэлмор расслабился и на вид стал совершенно прежним.
Издалека Рамирес видел, как он встряхнулся, потер шею, словно приходя в себя после долгого сна, легким, энергичным шагом двинулся вперед и завернул за угол в какой-то переулок. Заинтересованный до предела Вентура последовал за ним и докрался до угла как раз вовремя, чтобы стать свидетелем следующего – Дэлмор, чуть ли не скользя над асфальтом, поравнялся с припаркованным кабриолетом, на переднем сиденье которого сидела болтавшая по телефону девушка, а затем, практически не замедляясь, без малейшего колебания, одним привычным до автоматизма движением свернул ей шею.
Перекинул назад труп, извергавший кровавую рвоту, красивым прыжком занял место водителя и стартанул, затерявшись в городе. А Вентура в серьёзном шоке порадовался, что Дэлмор его не засек.
Оперся о стену почти в той же позе, что и Шон чуть раньше, отдышался и, как ни старался, так  и не понял, что это было. Не то чтобы Рамирес Вентура хорошо знал Дэлмора, но судя по тому, что он уже видел, по тому уважению к своему лидеру, что являлось безоговорочной константой у всех Хостовских без исключения, судя по тому, что Шон Дэлмор не раз и не два спасал Рамиресу жизнь – что-то тут было очень не так.
Дэлмор был похож на человека, который, в принципе, умеет сворачивать людям шеи. Но точно так же он не был похож на человека, который станет делать это без повода.
Рамирес яростно потер глаза и отчаянно понадеялся, что ему померещилось. Что это был вовсе не Шон.
Кое в чем Вентура оказался прав.
Те трое тоже надеялись, что всё только померещилось. Что всё по-старому, что ничего не изменилось.
А вот они ошибались. И даже не представляли себе, насколько сильно.

***

Рой с Бэсс вышли на главной улице и направились в Джойнт, а Дэрек загнал пострадавший джип в гараж и махнул рукой дежурному ремонтнику, пареньку из группы Ника.
– Эй, Ларри, займись.
– Я? – подлетел тот с удивленной физиономией. – Машину Джойнта?
Обычно Дэрек никого не допускал к своим тачкам, разве только Нику доверял, но сейчас…
– Действуй. Я н-не в настроении. – Дэрек посмотрел на внутренне ликующего Ларри и добавил: – Угробишь, и я с тобой разберусь лично.
– Всё будет в лучшем виде! – Вебстеровский подчиненный лучился энтузиазмом от оказанного доверия. На волне такой неожиданной удачи он даже отважился на пару светских фраз: – Эх, пока вас не было, Моран тут рвал и метал… Провалились все четверо на два дня неизвестно куда.
Дэрек поднял голову и прищурился:
– Шона еще нет?
– Да минут десять как вернулся, я думал, ты его на входе видел. А чего – вы не вместе?
– Не твое дело, – отрезал Дэрек.
Лари покладисто кивнул и вдруг показал в дальний темный угол ангара:
– Он на во-он той тачке приехал. – Паренек почему-то замялся и вполголоса договорил: – Там кровища повсюду! Лужи просто… а он ничего не сказал, ключи кинул и ушел. Сам-то в порядке, значит – не его…
– Куда ушел? – Дэрек сунул руки в карманы, чтоб не дрожали.
–Не знаю… хотя да! Я через окно слышал, он у кого-то спрашивал, где Стэн.
– И где?
– Да в их доме, наверно, где ж еще?
– Ладно. Ты здорово помог, Ларри.
– Я ж даже не начал!
Но Дэрек уже шагал прочь. Шагов через десять обернулся:
– Парень… вот что я тебе скажу. Ты держись от него подальше какое-то время.
– От кого? – непонимающе переспросил Ларри.
– От Шона. Увидишь – сверни. И другим скажи.
– Но… почему?
Дэрек помолчал, коротко бросил:
– Ты меня слышал. – И ушел.

А в доме юнита Стэна Райвери происходило следующее.
В захламленной комнате, освещенной тусклой лампой, находились двое. Шон неподвижно сидел в кресле, откинувшись назад и сцепив пальцы перед лицом, от чего оно было в тени, и наблюдал за Стэном, который пребывал в полном шоке. Парень бесцельно смерил шагами холл, запустил пальцы в волосы, потряс головой, развернулся к командиру:
– Шон, ты серьёзно?
– За пять минут ты спросил трижды, – ровно ответил тот. – Не вижу смысла подтверждать еще раз.
– А я не вижу смысла в этом вообще! – взорвался Стэн. – Ты себя слышал? Шон, при всем уважении… ты несешь какую-то дикую хрень! Атака на Фэктори?! Пять сотен людей?! С тяжелым вооружением?! Зачистка территории?! – Парень с безумным видом расхохотался и резко оборвал смех. – Да еще и эта… акция на Triple Cross. То есть как это «чужим там не место»? Дьявол, ты же сам… всегда ж было – Нейтрал, святое дело, все соблюдают, а теперь… Да что я тебе объясняю-то! Бред! И если это приказ…
– Да, Стэн, именно. Приказ, – со странным выражением подтвердил Дэлмор.
– Тогда я пас! – выкрикнул напряженный до предела и ничего не понимающий Райвери. – Не буду я этого делать! И к Четтеру никого не поведу, и «У Дэна» кровавую бойню устраивать не буду!
Абсурдность приказа была настолько очевидной, что Стэн боролся с ощущением кошмарного сна. Шон просто не мог говорить такое, не мог!
– Я не знаю, чем ты ширнулся, но пошел ты на хрен с такими приказами, Дэлмор!
Стэн, один из основных юнит-лидеров, был в числе тех, с кого Хост вообще начинался. Он первым признал Шона над собой, и можно сказать, что по авторитету после Джойнта он был тоже первым. У парня со шрамом на голове и белой прядью в волосах в подчинении было около сотни бойцов, сильнейшая опорная команда, но Шону Райвери всегда покорялся безоговорочно, с самого первого раза, налета на мелкий банк впятером, потому что свято уважал его дальновидность, безошибочный расчёт, разумные цели и бережливость по отношению к людям.
Но сейчас творилось что-то дикое. Шона будто подменили, он стал неузнаваем: неестественная отстраненная азартность, словно передвигать фигуры на доске стало скучновато и захотелось острой игры, столкнуть пешки и поглядеть, что выйдет…
Отказываясь выполнять приказ лидера прямым текстом, Стэн подсознательно ожидал, что тот скажет – это все шутка, он просто прикололся. Парень не отдавал себе отчет, что он сам сейчас для Дэлмора не более чем пешка.
Лидер Хоста встал.
Стэн замер посреди холла в воинственной позе, подавшись вперед со сжатыми кулаками. Он смотрел на парня, которого знал много лет, и не мог узнать. На миг померещился даже какой-то непонятный отблеск, парадоксально яркая  тень, мелькнувшая в глубине серых глаз.
Дэлмор не сказал ни слова. Он шагнул к Стэну и коротким, без замаха, но мощнейшим ударом отбросил его далеко в сторону. Челюсть была раздроблена сразу, на черепе осталась вмятина от контакта со стеной в трех метрах, но Стэн почему-то сознания не потерял и с жуткой ясностью видел, как медленно, спокойно приближается к нему Дэлмор, доставая на ходу пистолет.
Райвери не мог пошевелиться, не мог уклониться или защитить себя, он только смотрел, как ствол застывает, указывая ему на середину лба, и палец на курке приходит в движение…
Пуля разбила стену в четырех сантиметрах от виска Стэна.
Но не потому, что Шон передумал. Просто Дэрек в последнюю долю секунды успел отклонить ствол, и теперь стоял, потрясенно глотая воздух.
– Ты… мать твою, ты что творишь?! – Дэрек на миг покосился на окровавленного Стэна, мешком осевшего на пол у стены, где к штукатурке прилипли волосы, и снова уставился на Дэлмора.
А тот улыбнулся. Не то чтобы злобно, скорее, азартно, с каким-то ненормальным, невиданным огоньком в глазах. Страшной была та улыбка, безумной, сочащейся смертью.
– Что-то не так, Смит?
Он ждал ответа, держа оружие в опущенной руке.
– Да ты… сам не понимаешь?! Ты же его чуть не убил! Стэна! – Дэрек не верил глазам.
– У него появились проблемы с субординацией, – безмятежно пояснил Дэлмор.
И в следующий миг Дэрек уже смотрел в черную дыру ствола.
– А как насчёт тебя, Смит? Мне показалось, это – и твой… грех.
Последнее слово он произнес с особой интонацией, которую, впрочем, Дэрек не смог осознать, потому что сейчас абсолютно не сомневался в том, что Шон выстрелит. И затопленный единственным, паническим, инстинктивным желанием выжить, парень хрипло произнес:
– Нет. У меня н-нет проблем с субординацией.
– Хорошо, – после нескольких вечных секунд ответил Дэлмор. – Тогда добей эту падаль, Смит.
Дэрек на мгновение подумал, что Шон имеет в виду – прямо сейчас, здесь, в его присутствии, и у него подогнулись колени от ужаса. Но повезло: Шон, или тот, кто в этот момент им был, отвернулся и вышел на улицу.
А Дэрек упал рядом со Стэном, убедился, что тот еще жив, и отволок его в Клинику, в самую дальнюю кладовку, дав Лейле особые инструкции. Он занимался этим, гоня от себя саму необходимость осмыслить, что же , чёрт возьми, происходит, почему Шон стал кем-то, обратным самому себе. И еще одну коротенькую, бредовую мыслишку, что Рой-то был совершенно прав насчёт потустороннего белого огня…

***

Рой сразу исчез наверху, а Бэсс, сама не зная зачем, зашла в кухню. Просто в этом месте она чувствовала себя спокойно, уверенно, это была ее зона, здесь она – хозяйка. Это помогло ей чуть-чуть успокоиться, руки перестали дрожать.
Девушка налила себе воды из-под крана и… чуть не упустила стакан на пол, потому что в дверях, на фоне полутемного коридора, стоял Шон, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди.
– Не успела приехать, и уже хлопочешь.
Слова, в общем-то, обычные, и ситуация совершенно безобидная, но что-то неуловимое в его голосе, в его позе, в прищуре его глаз заставило девушку похолодеть. От парня исходила угроза, но не смертельная, с которой только что столкнулись Дэрек и Стэн, а какая-то другая.
Шон оттолкнулся от двери, неторопливо двинулся к столу, приближаясь к Бэсс, а та инстинктивно шагнула в другую сторону.
– Помнится, вчера утром у меня были планы… насчёт «Porno Star».
Шон медленно обходил стол. Бэсс, не сводя с него глаз, старалась оставить стол между собой и им.
– Идея, в общем, неплохая, только Смита я, пожалуй, теперь не взял бы, он понадобится здесь. Если только не начнет дурить и не выведет меня из терпения… Ладно, неважно, ведь всё это – не твоего ума дело, правда, крошка?
Бэсс почувствовала, как волосы на затылке становятся дыбом. Шон никогда ее так не называл, никогда с ней так не говорил, никогда так на нее не смотрел… Тревожная сирена надрывалась в мозгу, инстинкт настаивал на немедленном бегстве, но ноги не слушались.
И тут Шон в каком-то картинном жесте раздумья поднес руку к подбородку и поднял глаза вверх, будто что-то прикидывая. Бэсс впала в ступор: такое гримасничанье абсолютно не вязалось с ним прежним. А сказал он, словно только что придумал:
– Хотя… что это я? Мотаться куда-то, когда тут и так все под боком. Кое-что в этом доме было до сих пор несправедливо лишено заслуженного внимания. – Дэлмор остановил на замершей Бэсс тяжелый, липкий, тягуче острый взгляд. – Я о тебе, Флэйм.
В ту же секунду она рванулась направо, к двери, от которой парня отделял массивный стол, но были ли у нее шансы? Он одним прыжком перелетел преграду и настиг ее в коридоре. Припечатал к стене своим телом, придвинулся вплотную, дохнул ей в лицо с жуткой улыбкой:
– Поиграем в сопротивление? Я люблю жёсткий стиль.
Девушка изо всех сил пыталась оттолкнуть его, билась, как рыба на берегу, хватая воздух.
– …П-пусти!
Дэлмор провел пальцем по ее лбу, носу, губам, спускаясь к шее.
– Только не говори, что ты меня не хочешь, маленькая застенчивая шлюшка. Это ж надо – молчать столько лет! Даже не знаю, почему я терял время.
Его палец прошел по впадинке на шее с бешено колотящейся жилкой, медленно погрузился в ложбинку между грудями… Бэсс в последней безумной надежде всмотрелась ему в лицо, не веря, что это происходит на самом деле, и в мертвящем ужасе заметила, что серые, такие знакомые, любимые глаза сейчас тлели изнутри холодным белым пламенем.
Видимым, реальным.
Он рванул ее платье, одним движением разодрав сверху донизу. Девушка застыла, как парализованная, в полной беспомощности. Ужас выжег всю ее душу,  внутри была только пустота…
– Э-э-э, Шон! Я дико извиняюсь.
На входе в коридор со стороны холла стоял Рой с коммером в руке. На его лице отражалась только легкая озабоченность. Не ошеломление, не гнев, словно всё происходящее абсолютно в порядке вещей.
– Я, похоже, помешал, но это важно. Сейчас по цепи передали, что в Полосе копы, и до хрена! Не знаю, насколько это правда, но надо проверить, ведь так? Сообщить тебе – моя прямая обязанность, прости, что отрываю.
Шон ни разу больше не взглянул на Бэсс, будто забыл о ее существовании, а она вжалась в стену, вцепившись в обрывки платья на груди и не дыша.
Дэлмор сделал шаг к Рою, задумчиво протянул:
– Копы? Это неплохо, это кстати… – он взглянул Рою прямо в глаза и негромко добавил: – Если, конечно, это правда.
Тот с великолепно сыгранным безразличием пожал плечами:
– А я знаю? Может, и врут. Ну, в смысле, ошибаются. Мне что сказали, я передал, вот и всё.
– Кто сказал? – Шон внимательно наблюдал за Роем, и Бэсс за его спиной молилась за светловолосого так горячо, как еще никогда в жизни.
– Да хрен его разберет… Треск, стрельба, и про двадцать восьмой канал я тебе сто лет уже говорю – подстрой ты его, фонит просто неприлично. Разбирайся сам, а? Я спать пошел.
– Ладно, – произнес Шон. – Я разберусь.
Он прошел мимо Роя, который на миллионную долю секунды всё же быстрее, чем надо, уступил ему дорогу, но вдруг молниеносным движением развернулся.
И Рой ощутил кошмарное дежа-вю. Он был вжат в стену стальным захватом за горло, воздух из легких моментально вылетел, а в памяти всплыла первая фраза, которую он когда-то много лет назад услышал от этого человека: «Еще звук – и я выбью тебе мозги».
Тогда это не было пустой угрозой, совсем нет, это было предельно реальным обещанием. И точно так же прозвучали сейчас похожие слова:
– Я разберусь. И если «ошибся» ты – я сверну твою цыплячью шею, Картер. До встречи.
Дэлмор отвернулся от схватившегося за освобожденное горло Роя, взял автомат и, закинув его за плечо, вышел на улицу, в ночь, не оглянувшись.

***

Ни Рой, ни Бэсс не издали ни звука, не сдвинулись ни на сантиметр, пока в окне не промелькнул джип со знакомым силуэтом за рулем. И только тогда оба отмерли, позволив прорваться истинным чувствам: Бэсс на грани истерики с судорожным прерывистым всхлипом втянула воздух, а Рой, мокрый от пота, будто водой облитый, нервно замотал головой:
– Нет-нет-нет, девочка, я всё понимаю, но ты мне нужна! – Он кинулся к ней, схватил за руку и выдохнул: – Мотаем отсюда, Бэсс, немедленно!
Они выскочили из дома, Рой панически огляделся, и тут… из-за поворота вырулил «хаммер». Парень обреченно расслабился, Бэсс прошептала:
– О нет.
А джип подъехал к ним, и с водительского сиденья слез Ларри. В темноте позднего вечера он не смог разглядеть лиц Роя и Бэсс, их молчание истолковал по-своему:
– Вы не думайте, я ничего, я б не стал, но мне Дэрек разрешил! Я колеса поменял, всё в по…
Рой очнулся, отшвырнул Ларри с дороги и пихнул Бэсс:
– Лезь!
Та обежала машину, не обращая внимания на отвисшую челюсть парнишки, заметившего ее фактическую наготу, а Рой упал на сиденье и вдавил педаль газа в пол. Бэсс откинуло назад от ускорения и тут же резко швырнуло вперед, потому что джип не менее резко дал задний ход, с визгом покрышек затормозил перед Дэреком, еле успевшим отпрыгнуть из-под колес. Рой проорал:
– Внутрь, парень, быстро!
Тому не надо было ни повторять, ни объяснять, почему машина летит в темноте с не включенными фарами, удаляясь от дома.

Чуть отдышавшись, Дэрек разразился долгой матерной тирадой. Он был на пределе нервного возбуждения, руки постоянно двигались, парень не мог найти себе места. Под конец выкрикнул:
– …Можете вы мне объяснить, мать вашу, кто тут сошел с ума: он, я или весь этот долбаный мир?!
Рой с Бэсс молча переглянулись. Их стресс был пока безмолвным. А Дэрек посередине заднего сиденья подался вперед:
– Знаете, что сейчас было?! Он чуть не угробил Стэна! Сначала размазал его по стенке, потом пулей мозги вышибать собрался, я чудом успел… Ч-чёрт!.. И догадайтесь, из-за чего? Парень отказался устраивать зачистку Фэктори и Triple Cross.
Дэрек чётко выделил интонацией последние невероятные слова. Рой прошептал:
– О господи… н-не верю.
– Ага, именно! Я тоже не поверил, только он не шутил.
– Ты не чудом успел, ты чудом выжил.
– Не люблю я чудеса такие, как у нас в последнее время творятся! Это вообще как?! Это хоть в какие-то ворота лезет?! Что с ним на хрен происходит?!
Ему не ответили. Дэрек продышался, яростно потер лицо ладонями, взъерошил волосы. Потом вдруг поднял голову:
– Стоп, а вы-то почему подорвались так резко? – Впервые внимательно посмотрев на бледного, вцепившегося в руль Роя и вжавшуюся в спинку сиденья Бэсс, обхватившую себя руками, Дэрек тихо договорил: – Что, тоже?.. Что-нибудь?..
– Да-да. Тоже. Пообщались. – Рой нервно хмыкнул, махнул рукой в сторону Бэсс. – Он ее чуть не изнасиловал. Всерьёз.
– Что?.. – потрясенно выдохнул Дэрек, но вид девушки подтверждал сказанное. Дрожа всем телом, она пробормотала:
– Это просто нереально. Я всё жду, когда проснусь. Рой отвлек его, спас меня.
– Ага, – перебил тот. – И теперь я труп. Я наврал про каких-то копов, и он меня практически расколол. Пообещал, что свернет мне шею, и я верю в это на двести процентов. – Роя передернуло. – Вот мы и подорвались, Дэрек, хотя безнадега полная.
– Мать его…
Один общий кошмар на троих. На всех.
Рой в таком состоянии с трудом справлялся с машиной на высокой скорости. Подвернулась коварная выбоина на дороге, джип занесло, из-под колес брызнули веера щебенки. Дэрек рванулся, вцепился в руль, выкручивая его, и «хаммер» наконец встал, а любая другая машина перевернулась бы от такого виража.
Тишина. Дэрек сильно ушибся и шипел сквозь зубы, у Бэсс по обманчиво бесстрастному лицу текли слезы. А Рой уронил голову на руки, сложенные на руле, и спрятал лицо. Минуты две все молчали.
Дэрек первым пришел в себя. С усилием сосредоточился, хрипло спросил:
– Рой, сколько у нас времени? До того, как он начнет тебя искать?
Никто не называл Шона по имени. Они инстинктивно боялись его произносить, словно он мог услышать. Рой выпрямился:
– Скорее всего, он уже ищет. Ну минут десять, не больше.
– Хреново.
Дэрек достал коммер, протянул его на ладони между передними сидениями.
– Видите? А теперь сделайте вот что.
И вышвырнул аппарат через опущенное стекло в темноту мрачных заокраинных пустошей. Бэсс непонимающе распахнула глаза, а Рой только кивнул и полез за своим.
– Это разумно, Бэсс, он нас по ним влёт запеленгует.
Она подчинилась, и еще два коммера полетели вслед за первым. Рой вздохнул:
– Дэрек, а мне ведь и в голову не пришло, хоть я и знал.
– Угу… так, отсюда надо двигать, в этой точке он скоро будет.
– Куда? На Холмы? – предложил Рой. Дэрек покачал головой:
– Глупо. Самое очевидное место.
– В город?
– Только копов нам не хватало. И так в дерьме по уши.
– Тогда куда?
Бэсс несмело предложила:
– Может к кому-нибудь, а? К Орландо, например, да и Вентура наверняка не откажет. Если попросить, они спрячут где-нибудь в их логовах, которых он не знает. Переждать…
Дэрек скептически хмыкнул, хотя ничего по-настоящему смешного в том факте, что Дэлмор знал обо всех логовах в пределах Underworld, для них троих сейчас не имелось.
– Да? И навести? Подставить еще и их? У парней и так впереди куча интересных открытий. – Смит напряженно думал несколько секунд, потом его взгляд прояснился. Тоном принятого решения Дэрек заявил: – Рой. Старый Комплекс.
Проклятое место с кошмарной славой, где им никогда не приходилось бывать с Шоном, и только год назад – с Рамиресом, когда искали его братика, а Шона тогда в городе не было.
Рой чуть приободрился:
– Неплохая идея. Может, сработает на время. Эх, Дэрек, чтоб мы без тебя делали?
Это было сказано без капли иронии – Рой в глубине души был очень рад, что ему не пришлось столкнуться с дикой проблемой один на один, что есть тот, кто мыслит чётко и по-деловому. Рой не хотел думать, что Дэреку в этом, да и во всем остальном, весьма далеко до Дэлмора.

За ворота заезжать не стали, проблем и так хватало, чтобы еще добавлять. Выбрали более-менее нормальное место у стены, из проломов которой торчала арматура, и встали, врубив прожекторы. На километры вокруг не было жилья.
Парни, пошатываясь, выбрались из машины. Вторые сутки без сна на исходе. Нервы гнали в кровь адреналин, но утомление начинало сказываться, и вполне серьёзно. Рой добрел до груды валунов от обрушенного участка стены и опустился на один из них, а Дэрек захлопнул заднюю дверь, тщательно проверил оружие и двинулся туда же, но, проходя мимо сидящей в машине Бэсс, задержался.
Коротко глянул на то, как она стягивает на груди и животе остатки порванного платья,  стиснул зубы, желваки вздулись на скулах… Он опустил голову, отвел взгляд:
– Ты это… там, в багажнике, шмотки какие-то есть, ты того – поищи там. Может, подойдет.
– С-спасибо, – неловко улыбнулась девушка.
Через пять минут она, одетая в роевы джинсы и длинную футболку, подошла к парням и села рядом, дала каждому по банке пива.
– Держите. Это с пляжа еще, – горько усмехнулась она.
Они взяли, не ответили.  Вчерашний день казался далеким и нереальным. Тогда Шон еще был с ними. Был собой.
Атмосфера давила, неуютное, опасное место только углубляло сумбур в их душах. Бэсс первой нарушила долгую тяжелую тишину, сжала голову ладонями:
– Господи ты боже мой, что же это такое, а? Что с ним случилось? Как он может так с нами? Как будто не узнает. Тогда на шоссе… я ничего почти не помню, может, он тоже – от удара, например?
Она говорила так, словно сама себе не верила, и Дэрек сразу возразил:
– Ни хрена, всё у него с памятью в порядке, всех он помнит и узнает. Тут что-то другое… дьявол, это как будто он  – и в то же время совершенно не он. Выглядит так же, знает всё, но… ч-чёрт, не он это, и точка!
Пока Дэрек неумело пытался сформулировать свои ощущения, Рой молчал, вертя в руках пустую жестянку. Потом вдруг швырнул ее в сторону и тихо, уверенно сказал:
– Я знаю, кто это. Кто теперь в этом теле вместо того Шона, которого мы знали. Это Демон.
– Чего? – непонимающе нахмурился Дэрек.
Рой изменился: ни страха, ни колебаний, только обреченная уверенность.
– Я знаю, о чем говорю. Я знаком с Шоном гораздо дольше, чем вы, дольше, чем кто бы то ни было здесь. Я видел его таким, каким его никто не видел… вы даже не представляете. Семь лет назад он был другим. Абсолютно другим. Демон – так его называли на боях без правил, это его ring name, и до чего же верно подмечено! Он дрался там, зарабатывал, но главное – развлекался. В те времена он убивал как дышал, естественно, легко, постоянно. Вы бы его не узнали. Однажды он взял меня с собой, и я видел, как он вырвал человеку сердце. Живому. Тот даже на ногах еще стоял, в животе дыра, кровь хлещет, а у Шона на ладони – сердце, красный комок, с прожилками какими-то белыми…
– Врешь! – прошептал потрясенный Дэрек.
 Рой даже не взглянул на него, погруженный в воспоминания.
– Я это видел. Он ударил парня пустой ладонью, пробил живот и достал сердце. А оно еще билось у него в руке, представляете – билось… – Рой с усилием отбросил эту картину. – Знаете, как дети отрывают жукам лапки, чтобы посмотреть, что будет? Он так же вырывал людям сердца. Дети жестоки от незнания, он – тоже. В то время в нем не было человечности, не было жалости, не было души, если хотите… он не знал, что такое жизнь и смерть, вернее, знал, конечно, но не понимал. Мы, люди, были для него пылью. Странным, ничего не значащим, ничтожным мусором. Он шел сквозь… Из него вырвали душу, человеческую сущность, и в пустую дыру внутри засунули сгусток черноты. Получился Демон.
Рой перевел дух. Дэрек и Бэсс застыли в неподвижности, стараясь не упустить ни слова из страшного рассказа.
– Честно говоря, я сам не знаю как, но у меня получилось объяснить ему… ну, дать ему понять, что жизнь это ценность, и мы – не мясо. Он изменился очень быстро, наверное, что-то уже назрело, а я просто помог. И он стал таким, каким вы его знаете. Знали. Он перестал походить на механизм в напоминающей человеческую оболочке, который не подозревает о существовании эмоций. Он научился разговаривать с людьми. Смеяться. Научился думать о других, беречь чужие жизни, хоть для него самого это неразменная монета. И я думал, что Демона больше нет. – Рой криво усмехнулся. – Естественно, я был неправ.
Он поднял глаза на Дэрека.
– Помнишь год назад, на Юге, у Колла? Тогда Шон снова вышел на ринг ради тебя, хоть ты и не видел. Он поклялся мне семь лет назад, что не сделает этого никогда больше, но в тот момент он был должен. И я снова увидел Демона в нем!.. Шон сознательно дал ему волю, ведь, оказалось, тот не исчез, а просто был загнан глубоко внутрь, вытеснен на дно его души. Он нарочно вызвал его из бездны, спустил, как цепного пса, на этих уродов, он открыл дверь клетки со зверем и отошел в сторону, предоставил ему свободу. Тогда погибли почти все, более двухсот человек, и рассказам горстки выживших никто не верит, их считают тронувшимися. А я верю до последнего слова.
Рой помолчал, вздохнул.
– Я боялся тогда, что всё кончено. Ну, примерно, как сейчас.
– Ты думаешь… – прошелестела Бэсс, но Рой отмахнулся:
– Дойду я до этого, погоди. Я думал, Демон останется. Но Шон вернулся быстро и абсолютно самим собой, без проблем. Я не говорил с ним об этом, некогда было, а потом не стал ворошить, решил, что личность Шона гораздо сильнее, и Демон под контролем. Может, так и было. До вчерашней ночи.
– А что с-случилось вчера ночью?
– Знаю не больше вашего. Я не в курсе причин, я вижу результат. Сейчас это не Шон, а Демон.
– Да что ты несешь? – взорвался Дэрек. – Что за чертовщина? Как в кино, да? Фильм ужасов про это, как его – одержимость? Что такое этот Демон?
– Его альтер-эго. Его темная половина, Дэрек, так понятно? – Рой пристально посмотрел ему в глаза: – Ты мне не веришь?
Дэрек опустил голову. Вспомнил свой инстинктивный, глубинный страх перед неузнаваемым другом, который вдруг стал абсолютно чужим, передернулся и глухо ответил:
– Верю. Значит, Демон вышел из-под контроля?
– Не всё так просто. – Рой не считал нужным подбирать слова и выдумывать ободрения, для этого был не тот момент. – Всё гораздо, гораздо хуже, чем было… Тут, конечно, сразу не разберешься. Я не знаю, что было на шоссе, я не знаю, почему он не убил тебя, Дэрек, когда ты ему возразил из-за Стэна, я много чего не знаю. Но кое-что могу сказать сейчас, и мне это безумно не нравится. Во-первых. Тогда, семь лет назад, он был один. Естественно, он и один стоит армии, но у него тогда было только две руки, понимаете? А сейчас? Дэрек, сколько народа у него в подчинении? Тысячи полторы? Две? Больше? И ведь не все откажутся, как Стэн, как ты, такие умрут, на их место он возьмет других, и они пойдут за ним, и это будет война, но не за что-то или ради чего-то, а против всех, ради процесса… Он сомнет Underworld, он пойдет на город, он развяжет бойню, он умоется кровью, он уже начал!
У Роя перехватило горло, он замолчал, тяжело дыша, а Дэрек застыл, как каменный, только в глазах отражалось смятение. Бэсс обреченно усмехнулась:
– Эта чудная перспектива – только во-первых? Есть еще и во-вторых?
– Есть. У того Демона в глазах была пустота. Безразличие. Какой-то отзвук чисто научного, отстраненного интереса вроде: «А что будет, если так? А, ну да, как всегда, они дохнут». А этот? Бэсс, Дэрек, вы его видели. Скажите мне, что именно вы видели?
– Ну нет, только не пустоту. – Девушка покачала головой. – Он знал, что делает. И ему было… весело? – ее интонация была вопросительной, и Дэрек жёстко подтвердил:
– Он просто кайф ловил. Издевался. Он знал, что сильнее… Да, Рой, насчёт жуков – это верно. Вот только ему это явно нравится.
– Точно! Ему теперь не до исследований, он уже прекрасно знает, насколько мы слабы в сравнении с ним, и он просто нами играет. Он деструктор, и будет убивать не просто жестоко, а изобретательно, с удовольствием, с наслаждением. У него слетели все тормоза в виде человечности, он – чистое зло. До него не достучаться теперь, понимаете, ему нечего объяснять, он в курсе, что мы умираем навсегда, но ему глубоко похер! Это другой Демон, не слепой и бездушный, а новый, убивающий сознательно, из любви к процессу, с улыбкой…. И выхода я не вижу.
Безнадежное молчание накрыло троих надолго. Рой согнулся вдвое, сжав голову руками. Дэрек, запинаясь, пробормотал:
– Слушай, может, ты что-нибудь, ну, упускаешь?  То, что ты говоришь – это ж просто конец света. В прямом смысле.
Рой с болью произнес:
– Дэрек, ты даже не представляешь, до чего я хочу ошибиться! Но… сам подумай, если бы Шон мог что-то противопоставить Демону, он бы это уже сделал. А так… он ломает свои принципы, он чуть не переубивал нас с тобой, он поднял руку на Бэсс. Это значит, что… это ведь…
Рой замолчал, не в силах продолжать. Дэрек сумрачно закурил, но смял сигарету – руки слишком дрожали. Бэсс неподвижно сидела, слепо глядя расширенными глазами в темноту, а Рой распрямился, встряхнулся, пытаясь хоть как-то приободриться, но в уголках его губ залегли складки отчаяния. Он нервно усмехнулся:
– Да, плюс ко всему остальному. Ведь мне не привиделось, и его зрачки вправду отсвечивают неприятным таким внутренним огнем? Не желтым, а так, будто добела раскалили?
Дэрек молча кивнул, а Бэсс тихо-тихо жалобно ответила:
– Да, Рой, тут ты прав. Господи, неужели во всем прочем – тоже? Ведь это дурной сон или какой-то исключительный по силе правдоподобия приход, давайте очнемся, а?
Дэрек пробормотал:
– И что теперь будет, Рой?
– Если честно, не хочу даже начинать думать.
И тут из темноты раздался знакомый, безошибочно узнаваемый, неуловимо насмешливый голос:
– О чем разговор? Случайно, не обо мне?

Все трое мгновенно вскочили на ноги.
Шон стоял на границе света и тьмы, руки держал в карманах. Лицо было в тени, и выражения его они разобрать не могли, как ни вглядывались. Он не двигался, рассматривал их, слегка наклонив голову набок. Ждал ответа.
Секунды казались годами. Дэрек чуть сдвинулся в сторону, прикрыл Бэсс, заслонив ее плечом. Доставать оружие он даже не пытался. Рой сделал шаг от них двоих, словно отвлекая снова удар на себя, и выдавил:
– Как? Как ты нашел нас?
Шон недоуменно пожал плечами и естественным жестом махнул в сторону «хаммера», причём  от этого простого движения вздрогнули все.
– GPS. Бортовой компьютер.
– Ну да… – неловко усмехнулся Рой, кивнул. – Разумеется. Элементарно.
Шон расправил плечи, свободно опустил руки – поза готовности к действию – и повторил:
– Так что именно вы тут обсуждаете?
В этот момент Бэсс вдруг резко побледнела еще сильнее и протянула руку, указывая на ворота Старого Комплекса.
– Смотрите.
В ее голосе и выражении лица было что-то такое, что туда действительно развернулись все трое парней. И там было на что посмотреть.
Из пролома в решетке серой лавиной текли бродячие дикие псы. Много, десятки. В полном молчании они выстроились полукругом, скаля желтые клыки, сжимая четырех людей с флангов. Не суетливые, уверенные в своем превосходстве, организованные. В центре дуги стоял вожак – крупный матерый зверь, изуродованный в неведомых битвах, и внимательно следил желтыми глазами за добычей, готовый дать сигнал к атаке.
Представлявшие собой реально смертельную опасность псы действовали слаженно, по наработанной схеме. Они давно одичали, и поэтому были самым худшим вариантом хищника – не боялись человека, знали его слабые места и ненавидели за всё. Они сочетали в себе мощные природные инстинкты и разумную, продуманную жестокость, заимствованную от людей, наиболее опасных и подлых хищников планеты.
Четверо людей в абсолютной тишине стояли напротив псов. Казалось, и те, и другие ждут.
Шон оказался ближе всех к линии оскаленных пастей, шагах в пяти-шести. За его спиной в полной растерянности застыли остальные. Две опасности сразу – это перебор… Дэрек начал плавно заводить руку за спину, где за ремнем торчал пистолет, но Шон, который не мог ни видеть, ни слышать этого жеста, вдруг тихо сказал, не оборачиваясь, не переставая фиксировать вожака:
– Не стрелять. Эта дрянь под ногами хуже пороха. Сдетонирует.
Дэрек скосил глаза: да, повсюду вокруг землю покрывал, как пыль, какой-то голубоватый налет, мелкий порошок: видимо, развеянный ветром реактив со складов Комплекса.
Привычно повинуясь Шону, он убрал руку, но в голове билась непрошенная мысль – какая смерть лучше, стоит ли ждать помощи от Демона и чью сторону он примет?
В этот миг Шон чётко негромко произнес:
– Так. Рой, Бэсс – медленно, аккуратно, молча – в машину. Дэр – нож и один шаг вперед. Прикрываем. Левый фланг твой.
Все подчинились. Думать они будут потом.
Рой, заслоняя девушку, отступил к джипу. Собаки проследили за ними, низко угрожающе рыча, но не двинулись, потому что вожак молчал.
А тот, словно прикованный, смотрел только на Шона. Со стороны казалось, что человек и пес играют в гляделки, кто кого переупрямит. Но на деле и пес был более чем псом, и второй – далеко не просто человеком.
Дэрек выставил нож, блеснувший в свете галогеновых ламп, и псы чуть подались назад: они хорошо знали, что это оружие, и угадывали в парне воина чужого племени. Ситуация нагнеталась, шли секунды, но никто не двигался, собаки не атаковали. Дэрек напряженно следил за ними, смещался, стараясь не оставить спину под ударом. Он видел, как то один, то другой пес косится на вожака в недоумении от отсутствия сигнала, и, наконец, и сам отважился на миг бросить взгляд на замерших друг напротив друга двоих предводителей.
Вожак стоял, расставив лапы, пригнув голову, и исподлобья неотрывно смотрел Шону в глаза. Шерсть на загривке медленно поднималась дыбом, хвост был поджат, пес выглядел зачарованным, будто грызун перед коброй… Зарычал тихо, утробно, пытаясь придать себе смелости, но тон звука изменился, превращаясь в скулящий панический визг. Предельно напуганный зверь стремительно терял грозный вид, тело подергивалось, будто он хотел убежать, но не мог пошевелиться, прикованный к месту одним только взглядом того, кто был здесь зверем настоящим.
Дэрек, как и растерянные псы, ошеломленно замер. Он мог видеть только спину Шона, но по виду раздавленного ужасом, скулящего вожака догадывался, чем тот до такой степени устрашен.
Позиция на месте несостоявшейся схватки изменилась. Хозяином положения однозначно и бесспорно стал темноволосый парень в центре. Перед ним, мелко дрожа, на земле распласталось проигравшее поединок животное, не способное не то что нападать, но даже отвести глаза от полыхающих потусторонним огнем зрачков существа напротив.
Дэрек за его спиной, казалось, тоже потерял волю, но совершено неожиданно для себя увидел, как Шон, не обернувшись, на один неуловимый миг вскинул над плечом руку в кодовом жесте, обозначавшем: «уходить немедленно».
Дэрек моргнул. Он не был уверен, что ему не показалось, но Шон жеста не повторил, словно отдал все силы для первого.
Над ареной действия в ночи раздался новый звук: тихий, на грани восприятия, всеобъемлющий зловещий вой. Он холодил, будя древний безотчетный ужас, плыл, обволакивал, насмешливо предупреждал о бессилии смертных перед темным совершенством мрака. Сначала Дэрек подумал, что это воет стая, но псы при первых же нотах брызнули во все стороны, как испуганные щенки, и растворились в завалах бетона, железа и кирпича. Вожак же остался неподвижным, только глаза остекленели. Страх перешел все пределы и разорвал изнутри его сознание, убив еще до физической смерти тела.
Вой оборвался на невыносимой ноте какой-то не человеческой и даже не звериной, а, скорее, дьявольской радости, свободного, безграничного, летящего ликования, упоения охотой и чужой смертью…
Дэрек, едва держась на ногах, явственно ощутил, что у него самого тоже волосы встали дыбом.
Незнакомец присел перед окаменевшим псом, вгляделся. Чуть наклонив голову, протянул руку, погрузил пальцы в густую серую шерсть на загривке. Пес не реагировал вообще, он казался статуей или чучелом, а тот, кто его вроде бы ласкал, неторопливо провел по не закрывающимся помертвевшим глазам, по острому частоколу бесполезных клыков, завел руку за правое ухо пса, крепко сжал пальцы, собрав кусок шкуры в кулак, причём  животное не шелохнулось даже от определенно сильнейшей боли…
А потом – одним движением, резким и мощным, он оторвал псу голову начисто.
Дэрек не поверил своим глазам.
Тело осело темной кучей, а Демон поднялся, перехватил голову прямо, поднес к лицу, несколько мгновений рассматривал, потом вытянул руку вверх, над собой, и подставил лицо под струи собачьей крови из разорванных артерий, наслаждаясь соленым, дымящимся красным душем.
Дэрек был не в силах отвести взгляд от дикого зрелища. Он так бы и стоял, как тот пес, но сзади подбежал Рой и дернул к машине:
– Ходу отсюда, Дэрек, ходу! Он ведь сейчас переключится на нас.
«Хаммер» рванулся в ночь, оставляя сцену кровавого представления в темноте, а Демона в своей стихии.

***

Время будто снова исчезло, они не помнили, как преодолели десятки километров до населенных районов, где ходили люди, ездили машины, горели светофоры, и всё было обыкновенно и привычно.
Рой чуть не врезался в столб, когда Дэрек с заднего сиденья тронул его за плечо, и еле затормозил, наполовину застряв на тротуаре.
Дэрек обманчиво спокойным голосом предложил:
– Рой, надо это… тачку-то поменять. На попроще. Без GPS. От греха подальше.
– Ага, – кивнул тот. – Правильно.
Оба выбрались наружу, шатаясь, как пьяные, на подгибающихся ногах, бледные до синевы. Только необходимость действовать удерживала их от нервного срыва. Не заботясь ни о чем, Дэрек подошел с бесстрастным лицом зомби к неновому «BMW» у обочины, рукояткой пистолета разбил стекло, открыл дверь.
Из бара с гневными воплями тут же выскочил явно хозяин, но напоролся на три неподвижных ствола на уровне своих глаз и утих, бессильно наблюдая, как двое молчаливых парней и девушка на глазах у всех угоняют его транспорт.
 За руль сел Дэрек, автоматически запутал следы в переулках и пристроил «BMW» кварталах в восьми к югу на краю площадки для киносеансов под открытым небом. Какой там шел фильм, их не интересовало.
Несколько минут в тишине бессмысленные блики экрана пробегали по лицам. Рой сзади завозился, полез куда-то под сиденье, нашел сумку. Заглянул внутрь и хмыкнул:
– Н-да. Удачно.
Протянул между сиденьями руку, а на ладони лежали два крохотных пакетика.
– Держите. Для таких моментов – то, что надо.
Дэрек недоверчиво покосился на пакетики, а Бэсс спросила слабым голосом:
– Это что?
– Что-что… Это дурь. Отличная штука: приводит нервы в порядок, снимает стресс, мозги прочищает, эквивалентно ящику высокооктанового пойла. Называется «лекарство от проблем», чуете, как кстати?
Они не шевелились, и Рой устало добавил:
– Слушайте, один раз можно, поверьте мне. Гораздо хуже сходить с ума с чистой кровью, шок убивает вернее. То, что мы видели, надо… аннулировать. Иначе…
Он не договорил.
И Бэсс, и Дэрек взяли по дозе. Парень высыпал порошок в горло, закашлялся, но сглотнул, потом помог девушке, а то она всё просыпала бы трясущимися руками. Она вдохнула носом, стерла брызнувшие слезы и капельку крови из ноздри.
Дэрек поморгал, потер лоб – действие начиналось. Он повернулся назад:
– А сам? Там что, больше нет?
– Есть. – Рой показал им большой пакет, набитый белыми квадратиками, и вдруг швырнул его в окно, прямо в дыру водостока.
Пояснил с неловкой улыбкой:
– Нельзя мне, Дэрек, совсем нельзя. Сорвусь. Я же нарк, хоть и бывший… И вы не привыкайте, я себе не прощу.
Бэсс обернулась с сочувствием на лице:
– Как же ты?
– Ничего, я тут вот чего нашел! – Рой продемонстрировал бутылку абсента. – Мне хватит, если в одно рыло. Угощать не буду. Ты, Дэрек, правильную тачку выбрал, у тебя нюх, как у ищейки. Ой, простите за возможные ассоциации…
Дэрек запрокинул голову, протянул:
– Картер, ну что ты за человек такой, а? Натурально в преисподнюю заглянул, а все хохмишь.
Бэсс улыбнулась:
– Потому ему и цены нет.
– Ага, сокровище, тоже мне. Придурок. Алкоголик.
– А еще меня девушки любят! – вставил Рой, даваясь абсентом. – А ты нарк. Зеленый. Начинающий. Дитя.
Дикое напряжение понемногу отпускало, химия в крови растворяла ужас, заволакивала туманом яркость страшных картин, успокаивала, возвращала к жизни, к способности воспринимать.
Где-то через полчаса Роя выслали за едой, разложили передние сиденья до упора, устроив из салона одну большую мягкую площадку, и кое-как уместились втроем полулежа, поглощая гамбургеры с огромным открывшимся аппетитом тех, кто только что вспомнил, что последней трапезой был обед, и то вчера.
Наевшись, растянулись, отдыхая, а Рой, наконец, заговорил о том, что их волновало.
– Слушайте, насчёт всего этого…
Бэсс перебила:
– Ой, Рой, не надо, а? Только чуть отвлеклись, дай забыть.
Тот приподнялся на локте с неожиданной радостной улыбкой:
– Даже если я скажу, что у нас появился шанс?
– Что?! – развернулся к нему Дэрек.
– А что слышали.
Рой выглядел совсем иначе: от обреченной подавленности не осталось и следа, причём абсент не играл никакой роли в этой метаморфозе. Глаза парня сияли, в них лучилась уверенность и позитивная энергия.
Дэрек ошеломленно на него уставился.
– Бля, Картер, ты двинулся, что ли, вконец? Ты в этом кошмаре узрел что-то положительное?
– Точно! Чёрт, неужели вы не поняли?! – Рой понизил голос и со значением заговорил, полностью владея вниманием Бэсс и Дэрека. – Я в этом кошмаре увидел то, на что уже и не надеялся. Я видел Шона. Не Демона, а Шона, нашего Шона! Пусть ненадолго, на минуту, но это был он, я готов поклясться!
Дэрек и Бэсс не дышали, они начинали понимать.
– Я не знаю, кем он пришел, но подозреваю, что и тогда это был не Демон в чистом виде, он не стал бы с нами разговаривать, просто поубивал бы, и всё. А потом, с этими псами, до чего же нам повезло!
Дэрек поперхнулся, но ничего не сказал.
– Вспомните его действия – он же защищал нас! И его слова, ведь Демон называл нас только по фамилиям, а в тот момент я слышал от него имена! А к тебе он обратился даже не «Дэрек», а «Дэр», это ведь только Шон тебя так называет, больше никто!
Тот кивнул, подтверждая, и в зеленых глазах тоже загорелась надежда.
– И дальше – да, это, конечно, снова был Демон, но до того, Дэрек, вспомни! – Шон дал тебе знак уходить, он предупредил тебя!
– Ты видел? Это было?!
– Было. Он берег тебя… И вообще, подумайте только, вся эта ситуация – ведь он управлял всем, он мог разогнать псов моментально, мог перебить их за пару секунд, мог натравить на нас… У него было два объекта для агрессии – они и мы. И он выбрал их! И медлил, тянул как можно дольше, давая нам время уйти. Вот почему я говорю, что у нас появился шанс. Потому что Шон не исчез. Не уничтожен. Он существует, просто сейчас он слабее Демона, но он борется. И знаете что? Не думаю, что он справится в одиночку. Для этого у него есть мы.
Рой обвел взглядом Бэсс и Дэрека, одинаково напряженных и воодушевленных надеждой.
– Мы поможем ему совладать с этой дрянью, если не мы – то больше некому. Когда мы тонули в дерьме, он не пасовал, теперь наша очередь. Согласны?
Никто не ответил. Подтверждения были лишними.
Дэрек сосредоточенно нахмурился:
– Так, времени у нас явно мало, действовать надо быстро. Что конкретно нужно сделать?
Он смотрел на Роя, признавая его право распоряжаться. Светловолосый умел не только разряжать атмосферу шуткой, но и видеть то, что другим недоступно, умел собирать из разрозненных осколков цельную картину.
Картер запустил пальцы в волосы, сел по-турецки и, покачиваясь, думал вслух:
– Что сделать, что сделать… Дэрек, теорию-то я выложил, а вот практик у нас ты. Знаете, нам нужен кто-то еще, чье-то мнение, какая-то идея… Кто-то, кто его знает, и в то же время – со стороны. Четтер глуп, Ракер бесполезен, Вентура вообще, конечно, да, но конкретно тут ни при чём … Бля, да никто просто не поймет!
Дэрек поднял голову:
– Джино?
– Джино... – Рой взвешивал возможность.
– Ну, он священник, а вся эта хрень вроде по его части.
– В принципе, несомненно, но… Что он может? Провести обряд изгнания? Ха, сомневаюсь, что этому Демону есть какое-то дело до христианства. Ага, святая вода, чётки… фигня. Тут другая система координат. Надо что-то еще.
Тут Бэсс, до того молчавшая, вдруг уверенно произнесла:
– Я знаю, кто нам поможет. – Парни молча ждали продолжения. – Та гадалка с ярмарки Спарроу.
– Чего? – протянул Дэрек, но Рой махнул рукой, чтоб тот замолчал, и попросил:
– Объясни.
– Да что тут объяснять? – горячо заговорила девушка. – Вспомните, тогда, три года назад, она сказала ему будущее, и оно сбылось до точки, и вообще, она вошла с ним в контакт, там что-то странное было, он же вышел от нее и искрился весь от энергии, кабель пережег, чтоб отдать!..
– Да-да-да, – подхватил Рой ее идею. – У них было какое-то взаимодействие, какой-то обмен энергией, и эта мысль мне нравится больше, чем «Pater Noster»! Если тогда она его почувствовала, то и сейчас может увидеть.
– Гадалка! Балаганщица! – возразил Дэрек.
– Нет. Та женщина не шарлатанка. Ты к ней не ходил, а нам с Бэсс она всё правильно сказала, в ней что-то есть. Да. – Рой распрямился. – Этим мы и займемся.
Бэсс подняла спинку кресла, пихнула Дэрека за рулем:
– Заводи, поедем в Спарроу.
Тот криво усмехнулся:
– Ага. В полтретьего ночи. Самое время.
– Но ты сам сказал: времени нет, надо торопиться!
– Да кого ты там найдешь!
– Найду!
Рой вмешался:
– Так, тихо. Сейчас прав Дэрек. До утра там ловить нечего. И вообще… вы в курсе, что мы не спали уже двое суток? Это пока вы под эффектом и готовы горы своротить, но скоро он кончится, и поверьте мне, вы просто упадете там, где стояли. По-хорошему, после этой дури надо отсыпаться часов двадцать! Нам объективно нужен отдых, хотя бы до утра.
– Но… Кто знает, что там изменится?
– Да, но у меня на этот счет есть определенный оптимизм. Шон может влиять на Демона, и мы это видели, он если и не победит, то, по крайней мере, его сдержит. Я надеюсь, что несколько часов ничего не решат. И потом, сдается мне, что завтра у нас будет о-о-очень тяжелый день, нам просто нужны силы.
Дэрек вздохнул, завел двигатель.
– В паре кварталов я видел мотель.
Пока они медленно ехали по чужому району, Бэсс странным голосом спросила:
– Послушайте, вы… вы действительно думаете, что у нас может получиться?
– Получиться – что? – буркнул Дэрек.
– Вернуть Шона. Сделать всё, как было. Чтобы опять он был… – девушка сдерживала слезы, – …он был с нами?
Ответил ей Рой.
– Не знаю, Бэсс. Опасно это всё , странно, непонятно. Но я скажу то, в чем уверен. Скажу за себя. Лично я сделаю всё, действительно всё, что от меня зависит, не зависит… Поверь, это не просто громкие слова, я не остановлюсь. Я точно знаю. На всё пойду, я умру за него и не оглянусь. Потому что без этого парня жить у меня не останется никакого желания.
Дэрек хотел что-то сказать, но Рой отмахнулся:
– Да, и кстати. Если дойдет до какого-нибудь… особенно острого момента, я вас закрою. Без геройства, безо всякой там благородной ерунды. Это он всю жизнь считал меня слабым, не говоря уж о том, как презираешь меня ты, Дэрек, но я могу и осмелеть на пару минут, или на сколько там меня хватит. Мне не для чего себя беречь, понимаете, мои часы на небесах давно уже стоят, я тут обманом, причём  обман этот – его рук дело. И если надо будет – я уйду легко, имейте в виду. Главное только, чтобы не бесполезно.
Дэрек неожиданно повернулся к Рою с теплой улыбкой, хотя слова были привычно грубоватыми:
– Ой, Картер, только не думай, что ты тут один такой! Мы все улизнули у судьбы из-под носа, никого этим не удивишь. И подыхать не торопись, не для того он в тебя вкладывался. Я б тоже мог сказать что-нибудь в этом роде, если б слова у меня так же легко увязывались… Ты прав. Дело серьёзное, и если ради него надо будет шагнуть за черту, я тоже шагну. Только я сделаю это молча, Картер, без позёрства!
Бэсс покосилась на парней и протянула:
– Ага, только не передеритесь из-за того, кто будет первым. Давайте ориентироваться на программу-максимум, хорошо? Когда нас четверо и все живые.
– Надеюсь, так и будет, – кивнул Дэрек, а Рой с улыбкой подытожил:
– Аминь.

***

Окраинный захудалый мотель встретил духом запустения и тишиной, но, несмотря на это, перед входом горела косая табличка «No vacancy».
Они бросили машину у входа с разбитым окном и ключами в замке, не желая волноваться еще и из-за таких мелочей, как транспорт.
Полутемный крохотный грязный холл освещался экраном древнего телевизора под потолком, и хозяин за стойкой, пожилой лысеющий тип с сальной кожей, не удостоил посетителей и взглядом, не считая нужным отвлекаться от трансляции матча регби. Он вяло махнул на табличку за окном и счел общение законченным.
 Дэрек так не думал.
Он разбил телевизор пулей 45-го калибра и упер ствол в лоб задохнувшемуся от возмущения хозяину. Мрачно пообещал:
– Убью. Орать будешь – убью. Копам сольешь – убью. Конура окажется дерьмовой – убью. Может, и просто так убью, – обнадеживающе завершил он.
Хозяин явно навидался всякого и в обморок не торопился. Он с каменной физиономией бухнул на стойку ключ, покрытый ржавчиной, и процедил:
– Конура номер восемь. Недерьмовых не водится. И кровать там одна.
– Плевать…
Трое уже двинулись по узкому коридору, когда хозяин им вслед что-то неразборчиво буркнул про мир, полный извращенцев. Этого Дэреку оказалось достаточно.
Эффект «лекарства от проблем» сошел на нет, и парень теперь не только валился с ног от усталости и пережитых встрясок, но и снова был самим собой в плане взрывного характера. Он подлетел к стойке и взвел курок:
– Ну всё.
Рой чудом успел пригнуть ствол книзу.
– Да брось ты! Пули не трать. Неужели проблем не хватит? Он и так понял, верно?
Рой повернулся к бледному потному хозяину, которого всё же пробрало, и теперь тому приходилось переминаться с ноги на ногу с мечтой попасть в туалет побыстрее. Он замычал, пытаясь ответить, но безуспешно. А Дэрек, не убирая оружие, прищурился:
– У тебя кухня есть?
Хозяин распахнул глаза и непонимающе закивал.
– А холодильная камера там есть?
Молчание и кивки.
– Большая? Твоя туша влезет?
Конвульсивные кивки.
Дэрек подался вперед и чётко угрожающе произнес:
– Отлично, потому что это – единственное место, где я тебя утром НЕ буду искать.
Рой прыснул, и парни ушли вслед за Бэсс.
В комнате действительно стояла всего одна кровать, но огромная, мотель ведь использовался чаще всего для кратковременных свиданий. Закрыв за собой дверь, все трое сразу почувствовали резко навалившуюся непреодолимую усталость. Рой толкнул Бэсс к постели.
– Не тушуйся, слабый пол, располагайся с комфортом, на данном этапе нам с Дэреком сгодится ну просто любая горизонтальная поверхность.
А тот уже иллюстрировал данный тезис, растянувшись на ковре с позитивным утверждением:
– Пятна сойдут за узор. Будешь пихаться, Картер – в окно выкину.
Рой подчеркнуто оскорбленно улегся подальше, с наслаждением расслабился.
– Ха, а кто будет свет гасить?
Дэрек, не открывая глаз, нашарил на полу одну из сброшенных кроссовок и неожиданно метким броском разбил лампу в углу.
– Радикально, – похвалил Рой.
– Всё равно не пригодится, – сонно ответил парень.
Прошло минут десять. Вдруг в тишине заскрипела кровать, и голос Бэсс робко позвал:
– Эй… вы уже спите, да?
Дэрек дернулся, выхватывая пистолет, но Рой опять удержал его инстинктивное движение.
– Что случилось?
Силуэт сидящей на постели девушки вырисовывался на фоне подсвеченного вывеской окна. Она сгорбилась, обхватила себя руками.
– Знаете, вы считайте меня кем хотите, но… может, перейдете сюда? Кровать большая, поместимся… – Еле слышно она пояснила: – Мне страшно одной.
Пару секунд парни молчали, потом, не в силах что-то обсуждать, Дэрек первым встал и подчинился просьбе.
За ним последовал Рой, и теперь постель выглядела так: посередине на спине умиротворенно лежала девушка, уютно пристроив голову на плече темноволосого парня, чья рука проходила у нее под шеей и обхватывала ее справа, а с другой стороны на боку спал второй, тесно прижимаясь, и его рука невинным жестом лежала у нее на груди. Бэсс это ничуть не беспокоило, они слишком устали для неловкости.
И ей было хорошо и спокойно в дружеских или даже братских объятиях этих двоих…
Утром хозяина нигде не было видно. Осколки телевизора валялись на стойке и хрустели под ногами. Дэрек кинул ключ, усмехнулся:
– Он чего, правда в морозильнике?
Рой перегнулся через стойку, заглянул в дальнюю комнату.
– Ха, ты вчера был так убедителен, что я-то на его месте начал бы обживаться там еще с вечера.
К машине почему-то никто не притронулся.
Их ждал Спарроу.
Только позавчера утром они собирались к океану. Скучной их жизнь назвать при всем желании невозможно.

В этот ранний час ярмарка только разворачивалась: уборщики мели асфальт, с аттракционов снимали заглушки, из ларьков тянуло жарящимся картофелем и попкорном.
Павильончик гадалки стоял на прежнем месте, только был явно побольше и поновее. Надписи «Самое верное гадание» больше не было, вместо нее сияла другая: «Ваша судьба для меня не тайна».
Охранник двинулся было к ранним посетителям с вопросом, как они миновали запертые ворота, но они скользнули в переулочек между тиром и каруселью, затерявшись в непраздничной изнанке ярмарки: грудах мусора у задних стен павильонов, нагромождениях сломанных фигур, каких-то креплений и ящиков.
Вошли они через заднюю дверцу и остановились посреди небольшой комнатки, где свечи еще не горели, и никакой таинственной атмосферы не было и в помине: просто исцарапанный стол со старой скатертью, два потертых кресла, колода истрепанных больших карт вроссыпь, ковер с прожженной дыркой и пышные портьеры на стенах. Даже сейчас здесь было уже душно.
Из-за одной из занавесей вышла молодая девушка, кутаясь в китайский халат и поправляя на голове какой-то дурацкий тюрбан. Она не ожидала никого увидеть, и встала, как вкопанная, уставившись на гостей, а они переглянулись с недоумением.
Дэрек спросил у Роя, игнорируя девушку:
– Эта?
– Н-нет.
– Слушай, ты, – парень, не утруждая себя вежливостью, шагнул вперед: – Где другая?
– Не знаю, о чем вы. – Девушка не казалась напуганной. – Уходите, я позову охрану.
– Неужели? – оскалился Дэрек, но Рой оттолкнул его и примиряюще выставил пустые ладони:
– Подождите, дайте нам пару секунд! Только два-три вопроса и мы исчезнем.
Девушка настороженно молчала.
– У вас есть напарница? Женщина лет шестидесяти…
– Нет, – перебила та. – Я работаю одна.
– И давно?
– Какое это имеет значение? Кто вы такие?
Подключилась Бэсс:
– Вот как раз это значения не имеет. Скажи, три года назад, в начале лета, здесь работала пожилая невысокая женщина с каким-то странным выговором?
Девушка молча колебалась. Рой тихо сказал:
– Пожалуйста. Нам очень нужно с ней поговорить. Мы не причиним ей зла, у нас важное дело.
Гадалка хмыкнула:
– Не повезло. Именно тогда она уволилась, и дело перекупила я. Если вам нужны консультации и прогнозы, то ваши деньги понравятся мне не меньше, чем ей.
– Да заткнись ты! – рявкнул Дэрек.
Девушка сощурилась, но не отступила. Рой положил на скатерть толстый сверток купюр.
– Вы знаете, как ее можно найти?
– А я точно не пригожусь? – усмехнулась молодая балаганщица, убирая деньги в карман халата.
– К сожалению, нет.
Девушка вздохнула.
– Ладно. Она отошла от дел, я не знаю, чем занимается, но когда-то мне попался на глаза ее адрес, совершенно случайно, и нет гарантии, что она не переехала. – Она нацарапала пару слов на обороте одной из карт. – Вот, ищите.
Дэрек вырвал у нее из пальцев кусочек картона и пошел к двери, Бэсс молча смерила ее взглядом и направилась следом, только Рой сказал:
– Спасибо.
Девушка смотрела, как они уходят, и кинула вслед:
– Да, ее зовут Хильда, акцент у нее австрийский. У нее был дар.
Гадалка пристально взглянула в глаза обернувшемуся Рою.
– Но я тоже не слепая. Я знаю, что вы ищете помощи в деле, которое каждому из вас в отдельности не по зубам.
Рой прошептал:
– А … помощь будет?
– Да.
– И – что? Получится?
– Не знаю.
Дэрек скривился и вышел наружу, не дослушав, а девушка тихо и внятно договорила:
– Только совершенно точно, что кто-то умрет.
– Умрет? – Рой побледнел, но Бэсс гневно зыркнула на гадалку и вытащила его на улицу:
– Не слушай. Я ей не верю. Пойдем, нам нужна Хильда.
«Эннью-Лайн, 48». По этому адресу уже лет двадцать располагался магазин подержанных вещей.
– Fuck! – оскалился Дэрек. – Я вернусь и засуну ее хрустальный шар ей в…
– Да подожди ты.
Бэсс вгляделась в расплывающиеся на грязной бумаге цифры.
– У нее такой почерк, что это вполне может быть не 48, а 98… Взгляни, Рой!
Она протянула ему карту, но та случайно выпала, и Рой наклонился, чтобы поднять, но замер и коснулся руки Бэсс. Карта упала надписью вниз, картинкой вверх. Девушка пригляделась и побледнела, как Рой тогда в павильоне.
На рисунке угадывалась зловещая фигура и чернели неожиданно чёткие буквы: «Devil».
Рой нервно хмыкнул:
– С-совпадение, а? Или совпадений не бывает?
В молчании они пошли вниз по грязной узкой улочке.
Старым дом №98 казался почти заброшенным. Без особой надежды Бэсс поднялась по ветхим ступенькам и стукнула в дверь, где даже звонка не имелось. Тишина. Девушка отвернулась с удрученным видом, но в этот момент за ее спиной скрипнули петли.
Бэсс выдохнула:
–Хильда?
На пороге стояла невысокая худая женщина замершего возраста, с морщинами вокруг удивительно бархатных, мягких, темных глаз. Она внимательно, без изумления разглядывала двоих окаменевших ребят на тротуаре и девушку на ступеньках.
– Верно. Я Хильда.
Рой очнулся и подошел к крыльцу.
– Здравствуйте. Мы очень рады, что нашли вас. Простите за беспокойство, мы постараемся не отнять у вас много времени. Вы нас не помните, но…
– Нет, почему же, – прервала его Хильда. – Я хорошо вас помню. Проходите, прошу вас.
Женщина посторонилась, пропуская их внутрь дома, и еле слышно про себя произнесла:
– Время… Вы отнимете у меня гораздо больше, чем просто время.
Они не услышали.
В гостиной было темно и прохладно, почти холодно. Окна наглухо закрывали тяжелые портьеры. Хозяйка пояснила:
– Я давно отвыкла от света, но свечей у меня, как ни странно, нет.
Она зажгла тусклую лампу с красноватым абажуром и указала им на диван и пару кресел. Сама села на скрипнувший стул у стола, накрытого скатертью из той же бархатной ткани, что и портьеры.
– Вы помните нас… откуда? По Спарроу? – напрямую спросила Бэсс.
– Да. Ты и он, – она кивнула на Роя, – вы были у меня в тот день, а я всегда помню тех, кого видела. Видела не глазами, если вы меня понимаете.
Рой кинул на Бэсс короткий взгляд. А Хильда продолжала:
– А ты, зеленоглазый, не стал заходить. Ты не любишь вспоминать свое прошлое, а будущее тебя пугает.
Дэрек напрягся, но промолчал.
– Я хорошо помню то лето, да, еще бы. Тот юноша, что был с вами… Он стал последним, в кого я смогла заглянуть. О, лучше бы я этого не делала! Некоторых вещей лучше не касаться, если не в силах совладать. Я ошиблась, переоценила себя, и поплатилась. Он выжег меня всю… Я пришла с фонариком за 50 центов и открыла дверь, за которой полыхнул ядерный взрыв. И вот тогда я ослепла. Внутри.
 Хильда, казалось, не заметила, с какой болью и безнадежностью переглянулись девушка и светловолосый.
– Пришлось оставить всё и уйти на покой. Правда, за эти годы что-то вроде бы вернулось, затянулось немного, но я боюсь. Я могу видеть разные мелкие глупые людские дрязги, вроде оценок на экзамене или вида на урожай, и только… Я боюсь идти глубже.
Она замолчала, мерно покачиваясь, в глубокой тоскливой задумчивости. Рой отважился нарушить молчание:
– Простите… Мы здесь именно из-за того парня, из-за Шона. Вы не могли бы вспомнить, хоть попытаться, что именно вы видели, ну – внутри него? В его душе? Это очень важно, бесценна любая деталь, пожалуйста… Мы его друзья, мы хотим ему помочь.
– Я знаю. Тебе, – она посмотрела на Роя, – он друг. Тебе, – на Дэрека, – он брат. А тебе, – на Бэсс, – он возлюбленный.
Не замечая их ошеломления, женщина продолжила:
– Вы единственное, что его удержало здесь и всё еще удерживает. Хорошо, я скажу.
Хильда зажмурилась, вызывая в памяти картину, и глухо заговорила.
– Его душа как дом. Огромный, пустой, старый. Без комнат, без окон, единое замкнутое давящее пространство. Обрушенные потолки, лестницы с бездонными провалами, ведущие в никуда, горы хлама, пыль, труха. Нет дверей, нет выхода, всё мертво, всё разрушено, только по каким-то смутным деталям видно, что здесь когда-то безумно давно жили люди. Это был чей-то дом, здесь любили и смеялись, но это всё утонуло в черноте времени. И все мертвы. А в дырах крыши видно небо, но оно пустое, в нем нет ни одной звезды… А посередине всего этого праха прямо на растрескавшемся полу сидит мальчик. Да, не парень, а именно мальчик, лет десяти-одиннадцати. Он молчит и не двигается, лица не видно, он один. Он настолько один, что это трудно представить и невозможно описать, таких слов не придумали…
Она замолчала. Бэсс с мокрым от слез лицом тихо спросила:
– Он… всё еще там? Всё еще один? Это – всё, что вы увидели?
– Нет… – слегка удивленно произнесла Хильда, словно память разворачивалась перед ней постепенно, не сразу открывая видения. – Еще… Он уже взрослый, такой как сейчас. Он идет сквозь лес. Сквозь непролазную чащу, бурелом, непроходимые завалы огромных стволов, корней, ветвей… Мертвые деревья, ночь. Ему тяжело, очень тяжело, он изранен в кровь, кожа лохмотьями, ему больно. Но он двигается вперед, медленно, с трудом. А рядом, в просвете зарослей, буквально метрах в десяти, идет дорога. Шоссе, шестнадцатиполосный автобан с зеркально-гладким покрытием, прямой, как стрела, пустой, ждущий. И там его машина, молниеносный спортивный серебристо-ртутный зверь, и ключи в замке. Легкая дорога, приятный путь, его путь, и он об этом знает… Он знает, что стоит ему свернуть, выйти из болотистого глухого леса на шоссе – и его жизнь изменится лично для него к лучшему, он будет жить так, как должен, как ему предназначено. Но он не сворачивает. Он продолжает прорываться сквозь чащу, бороться с тянущей вниз трясиной, оставлять свою кровь на сухих пальцах мертвых ветвей, которые впиваются в него, не пускают, хотят остановить, удержать… И самое непостижимое, самое странное, и даже страшное – это то, что за его спиной, на всем его пути, деревья оживают. Они расправляются, зеленеют, выпрямляются, даже зацветают, словно выпили его кровь и превратили в свои соки, или же заразились от него жизнью… И он сознательно не сворачивает на пустынное шоссе, где нет деревьев, где нет боли – и жизни тоже нет.
Хильда будто очнулась, обвела глазами комнату и робко улыбнулась потрясенным троим:
– Вот. Надеюсь, вам это как-то поможет.
Рой с невидящими глазами прошептал:
– Слушайте, деревья-то – это мы…
– Да… А шоссе с машиной есть Демон. – Бэсс била крупная дрожь.
Дэрек глухим голосом закончил:
– А той ночью он выбрался на дорогу. И чёрта с два мы его догоним.
– Господи… – оптимизм Роя сменился безнадежностью. – Что же делать?
Никто не ответил.
Вдруг Хильда произнесла:
– Может, вы поделитесь? Я не навязываюсь, но… догадываюсь, случилось нечто необычное, верно? Кто знает, может я могла бы…
Бэсс с горячностью повернулась к ней:
– Правда?! Вы не против? То, что вы… это просто неоценимо, мы его теряем, и если вы поможете…
Хильда жестом остановила ее:
– Не тяните время.
Бэсс глянула на Роя:
– Говори ты, у тебя лучше выйдет.
Гадалка покачала головой:
– Э, нет. Говорить бесполезно, слова мне ничего не скажут, я не психоаналитик. Кто-то из вас должен меня впустить.
– Но… – Бэсс непонимающе нахмурилась. – Вы же говорили. Что… ну, не можете больше.
– Девочка, если я пришла в себя настолько, что замечаю огоньки от спичек, то уж наверно я различу разряд молнии на горизонте. Во всяком случае, бояться мне надоело. Я готова рискнуть.
Трое переглянулись, выбирая. Бэсс указала на Дэрека:
– Это должен быть ты.
– Почему еще? – вскинулся тот.
– Ты видел больше, чем мы.
– Нет! Столько же!
– Да, – твердо сказал Рой. – Больше. В Старом Комплексе ты один видел момент перехода вблизи. То, что он сотворил с псом, важнее того, что видели мы с Бэсс. Дэрек, сделай это.
И парень подчинился. Сел за стол, к Хильде, буркнул:
– И что? Мне раздеться?
– Достаточно твоих рук, – мягко улыбнулась она.
Он вытянул ладони, женщина положила сверху свои сухие пальцы. Ладони словно притянулись друг к другу, и контакт замкнулся.
Хильда сильно вздрогнула. Она смотрела на Дэрека и одновременно как бы сквозь, далеко в зеленую глубину испуганных глаз. Уверенным голосом выговорила:
– Ты видел дьявола.
– Да уж, – нервно усмехнулся он. – Не спорю.
– Нет, – твердо возразила она, не отводя пронизывающего внимательного взгляда. – Не того, кого вы называете Демоном. Нет. Дьявола. Я имею в виду то, что говорю. Сатану.
– Что?!
Дэрек скривился, помотал головой и попытался выдернуть руки, однако не смог даже сдвинуть их с места. Хильда была вдвое меньше парня, но от нее волнами шла энергия.
– Да. Ты этого не помнишь. Никто из вас не помнит. Хотя вы все там были.
– Бред!
Хильда на миг отвлеклась, сфокусировала взгляд по-другому, посмотрела на Дэрека, а не в него.
– Дэрек Смит, ты веришь в существование зла?– просто спросила она. – Джозеф. Сэйнт-Джуд. Я готова поспорить, что веришь. Вспомни желтую пыль.
Парень потрясенно выдохнул:
– Да, но…
– У всего есть источник. Зло – не исключение. У Сатаны нет рогов, нет хвоста. Это сила, разумная, свободная, темная энергия, импульс разрушения и обмана… Он неограниченно могущественен и непознаваем. И два дня назад вы все встречались с его материальным воплощением.
 Хильда снова смотрела в одной ей доступные туманные глубины.
– Естественно, вы трое его не интересовали и не интересуете, надеюсь, вас это обрадует. Его целью был Шон. Вот он как раз из тех, кто достоин внимания Денницы. Скажите, был ли момент, когда что-то произошло со временем или с вашей памятью?
– Да! – выдавила Бэсс. – Два дня назад, именно. Час, два… С этого и началось.
– Вот видите. Он забрал вас к себе, вынул вас из нашего мира в безвременье, как рыб из воды на воздух, в другое измерение. Я вижу вас двоих глазами Дэрека, вы – как куклы, статуи, без жизни, вы живые, но не функционируете там. А Шон – иначе. Он говорит с Денницей, с силуэтом из праха, говорит долго. О чем-то важном…
– …О чем? – одновременно выдохнули все.
– Не знаю, – пожала плечами гадалка. – Я вижу. Но я не слышу.
Бэсс с Роем беспомощно переглянулись, и вдруг Рой тихо сказал:
– А так?
Парень положил свою руку поверх ладони Хильды, и она дернулась назад, приняв новый поток энергии от контакта.
Девушка сделала тот же жест с другой стороны, и теперь Хильда закатила глаза от мощного удара силы, тело завибрировало. Наконец она открыла глаза, но смотрела не на кого-то, а в никуда.
– О да. Теперь я там.

***

Пространство без стен, без границ, без протяженности, без объема, просто Ничто. Ни света, ни теней, ни предметов, ничего.
На фоне серой пустоты почему-то выделяется столь же серый силуэт, состоящий из подвижных мельтешащих частичек пыли или золы, силуэт по форме человеческий, но гладкий, однородный, не имеющий лица.
Но имеющий голос. Или это только так кажется.
– Любопытно. Ты молчишь. Вопросов нет совсем или их слишком много?
Шон неподвижно стоит перед фигурой из праха, хотя под их ногами нет пола. Он напряжен, сосредоточен, но не испуган. Плечи расправлены, глаза прищурены.
Вопрос всего один:
– Зачем?
Собеседник, судя по голосу, возможно, улыбается.
– То есть кто я такой и где мы находимся, тебя не интересует?
– Вариантов не так уж много, – спокойно отвечает Шон. – Вернее, вообще ни одного. Я догадался.
– Отлично. Больше всего ненавижу долгие объяснения с истеричными смертными.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Потрясающе. Ты пытаешься на меня давить. На меня! До чего же жаль… – оно обрывает себя. – К делу. Отвечаю. Я пригласил тебя сюда, чтобы кое-что предложить.
Шон криво улыбается.
– В обмен на что?
– Что за осведомленность? Вот так сразу к сути. Мир изменился, по крайней мере, этот его слой. Кого бы мне в этом обвинить? Хотя ладно. Нет. От тебя ничего не потребуется. Моим… вознаграждением будет твое отсутствие, и только. Постараюсь объяснить, хоть я и не обязан, просто ты мне нравишься.
По поверхности силуэта пробежала еле заметная волна, будто сила, удерживающая пыль в определенной форме, чуть перераспределилась.
– Никто, разумеется, не собирается посвящать тебя во все подробности наших игр, но основная мысль в том, что я на твой счёт промахнулся. Я умею признавать ошибки, от них отрекаются лишь слабые. Я создавал тебя для… для другого.
– Создавал? – тихо повторил Шон.
– У каждого существа есть причина и есть план. Я связывал с тобой определенные проекты, но… Что-то пошло не так, и, если честно, мне скучно разбираться, почему. Проигранная битва не означает проигранной войны… Теперь твое присутствие в этой параллели меня обременяет. Ты слишком дорого мне дался, чтобы тебя уничтожать, да и некое… давление не всегда можно игнорировать… Короче. Я предлагаю тебе переход. Ты уже знаешь, что это такое, от вас только отвернись! Но я приглашаю тебя не в ту параллель, где ты был, а в другую, похожую, созданную специально под тебя. Да, это возможно. Посмотри.
Повинуясь движению существа, из пустоты сгустились бесформенные поначалу тени, тут же обретшие определенные черты, цвета, контуры. Часть пространства превратилась в реальное трехмерное яркое изображение.
Образ мужчины с искренней улыбкой на губах. Он в домашней одежде, тонкие очки на красивом, открытом лице.
– Это твой отец. Он гордится тобой.
Образ женщины с мягкими чертами, с любовью в теплых серых глазах.
– Это твоя мать. Она любит тебя больше, чем Райта.
Образ парня, который пытается казаться серьёзным, но всё равно улыбается. Он больше похож на мать.
– Это твой брат. Он завидует тебе, потому что ты умнее и легко подчиняешь людей.
Образ дома в пригороде, с лужайкой и самодельным прудом у кромки леса.
– Это дом твоего детства. О таких домах остаются только хорошие воспоминания, и благодаря безмятежности тех лет ты чувствуешь себя защищенным всю жизнь.
Тени на миг теряют краски и снова наполняются цветом.
Слегка туманный, размытый образ девушки. Она вдалеке, волосы бьются на ветру, черты лица ускользают.
– Это твоя судьба. Она – то, что тебя дополнит. Но здесь нет определенности, ты можешь выбрать ее, и тогда у тебя будет по меньшей мере двое детей, а можешь пройти мимо и искать что-то другое, к сожалению, у вас всегда есть свобода выбора…
Образ другого дома, так же не чёткий, не проявленный до конца. Он больше первого, современнее, но такой же уютный и теплый. Качели, цветник, гараж.
– Это твой дом, твое жилище, твоя крепость. Один из вариантов, окончательную версию определишь сам. Иди. Путь открыт. Это всё – твое. С начала и до конца. Навсегда. Без ловушек, без подвохов, без договоров, без выставленных счетов. Иди. Просто шагни. Ты проживешь свою жизнь, какой она планировалась…. не мной. Я верну ее тебе. И даже извинюсь за причиненное беспокойство и доставленные неудобства. Иди же, не медли.
Шон стоит молча, опустив голову.
Тени развоплотились, но не исчезли, будто чего-то ожидая. Парень, не глядя на собеседника, глухо спрашивает:
– Как насчёт небольшого уточнения? Если я решу уйти… для этого мира я просто исчезну?
– Какая разница? Лучше бы ты думал о будущем, а не о прошлом.
Шон поднимает голову, прямо, бесстрашно смотрит на фигуру напротив, молчит. Ждет.
Спустя минуту тишины тот слегка раздраженно всё же отвечает:
– Исчезнешь. Вообще. Сотрется вся твоя линия, любое упоминание о твоем существовании. Чтобы родиться там, ты НЕ родишься здесь. Устраивает?
Шон смотрит в сторону. В его глазах завершается какая-то борьба, по лицу проходят тени сложных чувств. И он наконец устало, с затаенной горечью улыбается.
– А что будет, если я откажусь? Отклоню щедрое предложение? Свобода выбора – ведь так ты сказал? Она у меня есть.
– Что? – в голосе существа изумление. – Тебе не нравятся перспективы?
Шон парирует:
– Почему ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?
Сгусток праха резко взметывается вихрем, но возвращается в прежнюю форму, пульсируя угрозой.
– Смертный, помни, бессмертным тебя сделал я.
– Помню. Я не просил. Навязанные услуги не оплачиваются. Кроме того, я теперь знаю, чего ты меня лишил. Мне напомнить вопрос?
Серая пыль распадается, сминая контур, и вдруг вздымается плотной стеной, излучая вибрирующий непреодолимый импульс разрушения, но Шон не реагирует, только усмехается.
– Не пугай меня… Насколько я понимаю, уничтожить меня проще, чем создавать мне личную линию реальности. Если ты этого не делаешь, значит, на то есть причины. Да, и кстати… Мои вопросы тебя явно бесят, так почему бы тебе не соврать? Гладко, логично, наверняка ты в этом эксперт. Так почему нет? Может, ты просто – не в состоянии?
Стена замирает в метре от парня, а он добавляет, вглядываясь в серое мельтешение:
– Связан каким-нибудь условием ваших игр?
Через несколько секунд пыль снова принимает отдаленно-человеческое обличье. Голос обманчиво спокоен:
– Я зря создал тебя умным, смертный.
– Я – бессмертный. Ты «забыл» сказать, что решение – за мной?
Фигура не отвечает… А Шон свободным жестом сует руки в карманы.
– Отлично. Рад слышать о своем особом положении. Итак?
– Да, лгать тебе в этом разговоре я действительно не могу. Но нет никакого запрета на сделки, а их заключать я люблю и умею. Сделаем так: ты хочешь знать результат твоего отказа. Я скажу, но после того, как ты обоснуешь мне его причину.
– Причину? – медленно повторяет Шон и кивает на тени, показавшие ему новый мир. – Это сказка. Это не мое. Не хочу жить в розовой стране. А в том мире, который я считаю своим, по крайней мере, все по-честному, и я живу так, как я того достоин.
– Откуда тебе знать, чего ты достоин?
– Я выдвигаю встречную сделку. Я назову причину, но после того, как ты покажешь мне еще кое-что. Врать мне ты не можешь, отказать в информации, по-видимому, тоже?
– Что же ты хочешь видеть, наглый рожденный человеком? Никто еще за тысячи лет не разговаривал со мной в такой тональности.
– Упрекай себя, создатель. Покажи мне то, что изменится с моим уходом. То, чем станет мой мир без меня.
– Прекрасно. Смотри.
Тени послушно твердеют и начинают воссоздавать одно лицо за другим, всё быстрее они сменяют друг друга, мелькают уже с дикой скоростью, десятки, сотни, тысячи…
– Смотри! Это те, кого ты убил. Те, кто принял смерть от твоих щедрых рук. Порядочное количество, верно? А если учесть их нерожденных детей, вторичный круг? Они останутся жить. Их убийца не будет рожден.
Шон не отводит тяжелого взгляда от смерча человеческих лиц, долго вглядывается, наблюдает… и наконец бестрепетно произносит:
– Их убил ты. Моими руками. Я был твоим оружием. Я не отказываюсь от ответственности, но… покажи мне тех, кого я знаю. Кого я помню. С кем в контакте был именно я, а не твой солдат.
 – Зачем? Это бессмысленно, это ничего не значит.
– Для тебя не значит. Но не для меня.
Голос звучит с досадливой неприязнью:
– Я вложил в тебя слишком мало, вот в чем дело… Я учту. Хорошо. Любуйся.
Тени взвихрились.
В углу железной клетки «обезьянника» скорчился тоненький щуплый парнишка со спутанными светлыми волосами, он мерно раскачивается и тихо стонет от боли: он весь покрыт кровоподтеками и открытыми ранами после общения с представителями закона и соседями.
Другая клетка: камера в тюрьме. Мальчишка похож на затравленного зверька, он из последних сил отбивается, но нападающих больше, его бьют ногами, просто месят тяжелыми ботинками ни за что, вернее, за то, что слишком слабый, слишком светлый.
Предвкушающие взгляды, похотливые улыбки.
Потухшие синие глаза, из которых ушел мягкий свет. Там только пустота, боль и безнадежность. Он торопливо зубами затягивает жгут на плече. Его руки трясутся, но вдруг за мгновение до того, как игла грязного шприца коснется кожи, пальцы обретают обреченную твердость. Он вводит в вену мутную бурую жидкость, много, один инъектор за другим, уверенно, ожесточенно, он сбегает туда, где его не достанут.
Маленькое худое тело в изломанной предсмертным страданием позе, с печатью мучительной, незаслуженной агонии на лице. Грязь, кровь, седые пряди прилипли к бетонному полу в луже засохшей рвоты.
Табличка, косо воткнутая в мерзлую землю на кладбище для заключенных. Имени нет, только цифры, смытые дождем, цифры, которыми в недрах правоохранительной системы зашифрована никому не понадобившаяся, растоптанная жизнь хорошего, доброго, умного мальчишки…
Грузовик с наглухо закрытым тентом въезжает задом в проулок, двое уставших равнодушных муниципальных служащих слаженно грузят в кузов еще одну «ice-doll».
Мраморное, навсегда застывшее в позе эмбриона тело девушки. Ее волосы от неловкого толчка откалываются от головы звонкими сосульками, падают на асфальт. Весной они оттают, черные мягкие пряди растащат птицы или просто развеет ветер. Никому нет дела до того, как ее звали, откуда она взялась в Полосе отчуждения, почему не просила о помощи в свою последнюю холодную ночь, была ли она красива. Их таких много, ледяных кукол. Кому найдется до них дело?
Бесконечная угрюмая сюрреалистически-безумная стена, состоящая из ящичков, на которых указано только «John Doe» или «Jane Doe», и иногда еще цифры – годы, даты смерти. Дат рождения нет, это хранилище неопознанных и невостребованных останков. Замораживать надолго тысячи трупов, отрыжку жестокого города, накладно. В ящичках уже кремированный пепел, скоро в землю. Горстка праха. Лед и пламя.
И в результате – ничто…
Их трое, им весело. Какой-то нищий оборванец – отличный объект для отработки каратэшных ударов, подсмотренных в китайском боевике. Он огрызался, сопротивлялся, раззадоривая их, под конец даже сумел извернуться, несмотря на переломанные все до единого ребра и торчащие из открытых ран на предплечьях розовые обломки костей. Как бешеный зверь, парень с рычанием впился в ногу одного из развлекающихся зубами, захлебнулся кровью из проткнутых легких, зашелся в кашле.
Разозленные пострадавшие решили приготовить для него нечто особое. Он почему-то выжил все полчаса тряской ухабистой дороги в багажнике их машины, куда его утрамбовали с учетом того, что его руки и одна нога гнулись теперь в больших количествах мест, чем обычно у людей с целыми костями.
Его, тонущего в своей крови, вытащили и бросили на перила моста бетонной заброшенной эстакады. Под ним зияла чернотой обширная, пустая, холодная многометровая пропасть. Она дохнула парню в лицо, и он принял этот ветер, втянул его обрывками легких. Он его уже ждал.
Он жил в полете. Он жил в момент удара. И после тоже.
Секунд пятнадцать. Достаточно, чтобы насладиться последней щедрой порцией боли от не жадной на это для него судьбы.
Как при жизни у него не было ничего, так и в смерти тоже. Даже могилы. Исковерканное тело шестнадцатилетнего звереныша гнило под солнцем, текло сукровицей под дождями, деревенело от морозов и снова разлагалось, возвращаясь к природе. Один глаз расплющился в момент удара о бетон, а вот второй слепо смотрел в жестокое небо, которое выжгло его зеленый цвет за двенадцать дней до серой белизны, а потом сквозь него пророс остролист. Парню уже было всё равно…
Были и другие.
Был застреленный в ходе полицейской облавы мальчик из хорошей семьи, которого при рождении назвали красивым именем Орландо. Он выбрал кривую дорожку, и она оказалась короткой, на последнем отрезке финишной прямой он осел на землю с аккуратной дырочкой над правым глазом.
Родители похоронили его рядом с бабушкой.
Был принявший тяжелую, долгую, изуверскую смерть парень из Пуэрто-Рико, не совладавший с бунтом своих людей. Он висел на ржавой стреле подъемного крана до тех пор, пока не перегнили вывернутые из суставов плечи, а к тому времени его уже бы никто не узнал, даже рыдавшая по пропавшему парню каждый день сестренка. Вороны на автомобильном кладбище не часто получают столь щедрые подарки. Им было удобно: у не дождавшегося помощи Рамиреса Вентуры были длинные волосы. Вцепившись в них когтями, очень сподручно выклевывать глаза и сдирать с черепа остатки когда-то красивого лица.
Могилы у него тоже не будет.
Был молодой полицейский и молодой муж Хэри Ракер, который оставил жену вдовой, подавшись зачем-то в гетто в одиночку. Ее не пустили на опознание, провели ДНК-тест. Слишком уж плохо выглядел труп после того, как его облили бензином, подожгли и протащили несколько километров на тросе за машиной, как пылающий прицеп. Его похоронили с церемониями, с салютом, в закрытом гробу. Красивый белый камень, строгие буквы. Еще одна жертва преступности.
Был даже нескладный, неуклюжий мальчик в очках в дорогой оправе, в итальянской одежде, в английских ботинках. Сын известного индустриального магната подвергся нападению со стороны мексиканских бандитов. Лучшие бодигарды не смогли обеспечить его безопасность. На лужайке у здания колледжа Оуверсимз он упал с удивленным выражением лица и ножом в горле. Охранная фирма принесла отцу извинения и отказалась от гонорара. За гробом из дорогого дерева отец шел молча. Только в фамильном склепе, перед двумя усыпальницами, жены и сына, он произнес два слова: «Простите меня». В ту же ночь Рудольф Грант покончил с собой. В склепе появился еще один дорогой гроб.
Тени словно устали.
Они сложились еще в образ мертвого священника на асфальте, в образ мертвой пятилетней девочки с бантом на нецелой головке среди мешанины обломков от взрыва, в образ мертвого годовалого мальчика на больничной постели…
Потом силуэты замелькали часто, не успевая оформиться до конца, смазываясь, перекрываясь, но общая идея была всё та же.
Смерть.
И, наконец, последнее, что тени показали. Не человек, а место.
Пустынные, грязные, заброшенные улочки, разрушающиеся, умирающие, выпотрошенные дома. Никого, ничего. Только душный вонючий ветер, играющий мусором, лохматящий свалявшуюся шерсть худых злых псов, заставляющий внимательных крыс принюхиваться к сигналам разложения и гниения. Никому не пришло в голову обжить, обустроить это место, вдохнуть в него жизнь. А может, всё было гораздо проще: некому там теперь жить… Никого не осталось.
Мертвый город несбывшихся судеб.
Тени рассеялись, облегченно слившись с серостью Нигде.
Их хозяин внимательно следил за молчавшим человеком, который в эти минуты осознавал, что по чьей-то воле, или вопреки ей, стал несущим элементом колоссальной конструкции, истоком широкого, неудержимого потока, отправной точкой, незаменимым основным звеном гигантской цепи событий. Камнем, разбившим гладь поверхности и породившим множество вторичных кругов, вызвавшим незатухающее эхо возмущений реальности.
На лице человека не отразилось ничего. Если в его душе была буря, то внешне он умел оставаться бесстрастным. Он только тихо проговорил:
– Мое персональное кладбище.
И поднял голову.
– Вот и причина. Ты предлагаешь мне искусственное счастье, а в уплату требуешь их жизни. Не будет этого, – отрезал он. – Не нужен мне рай такой ценой.
– Что? – изумленно отозвался повелитель теней. – Ты хочешь сказать, тебе есть дело до этих одноклеточных, бессмертный?!
– Есть.
– Но их же здесь нет! Это… – он махнул серым отростком пыли в роли руки в сторону трех неподвижных висящих в пустоте тел. – Это только оболочки, они тебя не видят и не слышат, они не должны влиять на твое решение! Более того, ты же сотрешься, они вообще никогда не узнают, что ты должен был как-то повлиять на их линии! Я слышал о существовании кое-где понятия «совесть», но это абсолютно не тот случай! Они никогда ни в чем тебя не обвинят, ни в одном из существующих миров и времен!
Шон усмехнулся:
– Мне искренне плевать, что думают обо мне другие, в том числе и ты. Я самодостаточен. И если я что-то делаю или не делаю – это мое решение и мой выбор.
– Ты еще не сформулировал отказ. Одумайся. Неужели ты готов отказаться от отца, матери, брата ради этих троих? Отринуть цельный, успешный, достойный тебя мир ради тех диких джунглей?
Шон ответил не сразу.
Он посмотрел на троих близких ему людей, и силуэт из праха чуть подался вперед, он расценил этот взгляд как взвешивающий.
На самом деле в тот момент в мозгу Шона звучали закольцованные в повторе слова: «отец… мать… брат…» Три слова. Три человека перед ним.
И при слове «отец» его глаза остановились на светлом мальчишке, который, конечно, во многом был слаб, даже беспомощен, но умел помочь советом в трудный момент, мог улыбнуться и сделать жизнь немного легче и яснее, мог подсказать, что важно, а что не очень, научить поступать правильно, то есть так, чтобы через много лет ты мог сказать: «Я повторил бы свой выбор, потому что я был прав».
«Мать». И смуглая девушка, которая с искренней легкостью взяла на себя бытовые заботы, которая готовила ему еду, которая держала в чистоте его дом, которая плакала над его ранами. Она вряд ли об этом когда-нибудь узнает, но именно в этой роли она вошла в его жизнь, и ей никогда не стать чем-то большим, чем мать.
Хотя – разве есть что-то большее?
«Брат». И другой парень, с глазами цвета неспокойного океана, цвета яркой листвы ядовитого колючего растения джунглей. Похожий на него чем дальше, тем больше. Тот, с кем можно общаться не словами, а взглядами, тот, кто пусть и неумело, постепенно, но доверчиво раскрывал перед ним душу, тот, с кем было нелегко, но спокойно и надежно в главном, тот, кто способен на любой грех, кроме единственного – предательства.
И Шон еле заметно улыбнулся, мягко, грустно, благодарно… Семья у него была. Он создал ее сам.
– Я отказываюсь. – Голос тверд и спокоен.
– Причина? – Частички пыли мельтешат с такой скоростью, что едва различимы.
– Лучше я буду зубами выгрызать себе дорогу в моем мире, рядом с теми, кто мне дорог и нужен, чем плыть по течению в твоем сиропе вместе с тенями тех, кого ты уничтожил.
Тишина. Пылевой контур смазывается, дрожит, плывет. Шон хладнокровно произносит:
– Причина названа. Теперь твоя половина сделки. Что влечет за собой мой отказ?
– Какая теперь разница. Он уже запечатлен.
– Ты нарушаешь договор. Так что теперь будет?
В голосе из ниоткуда вдруг прорезаются совсем человеческие эмоции, главная из которых – раздражение.
– Да ничего не будет! Ровным счетом ничего! Ты вернешься в ту точку, из которой был взят.
– А они?
– И они тоже! Все останутся на своих позициях и при своем. Вот и всё.
Шон секунду медлит и прищуривается:
– Всё? Действительно всё?
Если бы у пыли могли быть зубы, они бы скрипнули.
– И я проиграю спор.
– Спор. Потрясающе. Вы спорите на наши судьбы. Достойно. Игры и споры… должно быть, интересно.
– Это не твое дело и не тебе судить.
– Ну да, ничего. Не буду врать, что сожалею. Но ты ведь вполне умеешь проигрывать, не впервые.
Пыль разлетается, словно от взрыва, но немедленно снова собирается в тот же силуэт, но уже в паре шагов от Шона. Он не отступает, не отводит глаз.
И вдруг голос произносит странные, глухие, протяжные слова, от которых пустота вибрирует, а Шон чувствует, как в грудь ему будто вползают ледяные струи песка.
Шепот праха звучит…
– Ты слаб. Ты почти мертв. Он совладал с тобой, он подавил тебя, он практически тебя уничтожил! Он отказался от тебя, как он смел? Ничего. Никакими правилами не запрещен прощальный подарок. Я сделаю тебя сильнее! Я сделаю тебя сильнее, чем он.
Шон ничего не понимает. Он предельно напряжен и отрывисто произносит:
– Мне ничего от тебя не нужно!
– Я говорю не с тобой, не уничтоженный. Я говорю той с частью меня, что в тебе.
Силуэт вырастает до исполинских размеров, голос грохочет, будто отражаясь от несуществующих сводов.
– Да, я умею проигрывать! Умею. Но не люблю. – Теперь на месте фигуры свистит вихрь невероятной силы. – Ты вернешься, но немного другим. Раз ты выбрал эту линию, так прими ее той, какой она создавалась! Ты не пожелал исправить свою судьбу, тогда ее исправлю я. По своему вкусу. Ведь ты остался там, где я властен! Наслаждайся же своим решением, бессмертный, у тебя будет такая возможность, наблюдай за тем, каким ты должен был стать с самого начала, смотри, ничего не пропусти… Второй шанс дается иногда и вам, низшие существа. Ты свой не использовал, а третьего не будет, таковы правила наших игр. А сейчас я воспользуюсь своим правом на второй шанс.
И вихрь праха сплавляется в мощное, неудержимое, гудящее копье, уклониться от которого Шону не дано…
Копье входит в его грудь, не пронизывая насквозь, а как бы впитываясь, всасываясь, наполняя тело парня вездесущей мертвой серостью. Он со стоном принимает этот губительно-щедрый импульс, насыщается чуждой силой, которая влилась в него прощальным дьявольским даром.
Он стоит несколько мгновений неподвижно в опустевшем пространстве Нигде. То, что происходит, происходит у него внутри.
Наконец он медленно поднимает голову, потом, так же медленно, поднимает веки.
В глубине мертвых серых глаз торжествующе сияет серебряный огонь цвета раскаленного добела праха.
И он улыбается.
Надменно, жестоко, гордо, безжалостно, ясно и страшно.
Демон улыбается.

***

Ладони четверых людей над столом в доме на Эннью-Лайн разметало мощным толчком. Они замерли в разных позах, тяжело дыша, переглядываясь с одинаковым желанием найти подтверждение тому, что всё увиденное – дикая иллюзия… Но в потрясенных глазах друг друга они все прочитали другое подтверждение: они видели одно и то же.
Хильда устало обмякла на стуле, спрятав дрожащие от напряжения руки на коленях. Напротив нее Дэрек уткнулся лбом в стол, зажав голову локтями, запустил пальцы во взъерошенные волосы. Рой отъехал назад вместе со стулом и уставился горящими глазами в никуда, бессознательно грызя ноготь. Только Бэсс пришло в голову спросить:
– Хильда… что с вами? Помочь?
Обессиленная женщина, не открывая глаз, качнула головой с вялым жестом:
– Ничего, справлюсь. Только вот… – она указала в угол комнаты: – Там, в шкафчике… Коньяк. Всегда помогает.
Бэсс поднялась, едва не упав, и прошла туда, держась за мебель. Вернулась с бутылкой, а пока откупоривала и наливала трясущимися руками в позвякивавший бокал, Дэрек, не поднимаясь, глухо проговорил:
– Рой, и на хрена ты выкинул тот порошок? Вот бы кстати.
Тот, не меняя пустого выражения расширенных глаз, отозвался:
– Сейчас я бы и сам не отказался.
Хильда, стуча зубами о край бокала, опрокинула в себя порцию, чуть встряхнулась, послала девушке благодарный взгляд и вдруг коснулась руки Дэрека:
– Пей.
Она подвинула к парню почти полную бутылку, а он, встрепанный, поднял на нее глаза и хрипло спросил:
– Серьёзно?
Не дожидаясь ответа, сгреб бутылку и надолго припал к горлышку, будто это была вода в пустыне. Потом оторвался, сунул не глядя наполовину опустевшую емкость Рою, тот, так же не глядя, взял и парой глотков допил.
Бэсс оглядела всех троих.
– Слушайте, ведь это… Неужели правда?
Рой нервно усмехнулся:
– Вполне логично. Карту помнишь? Совпадений не бывает.
А Дэрек, всё так же упираясь в стол отсутствующим взглядом, вдруг протянул:
– Вот почему я ненавижу высоту! Кто б знал! Оказывается, мне на роду написано сдохнуть от полета.
Бэсс с притворным равнодушием отозвалась:
– А я ничего нового о себе не узнала.
– Я, в принципе, тоже, – подхватил Рой. – Тюряга и дурь, ну да. – Парень передернулся от отвратительной картины, стоящей перед глазами. – Поганая какая-то смерть у меня, мерзкая.
– У меня тоже, – угрюмо отозвался Дэрек. – И у Вентуры.
– И у Хэри… – всхлипнула Бэсс.
– Так. Хватит, – твердо прервал Рой. – Не надо думать об этом. Вы поняли, что он сделал? Вы себе представляете?..
 Он замолчал, не в силах выразить свои чувства, но его и так прекрасно поняли. Сказать ничего не получалось, слов  достойных не находилось. Тишину нарушила Хильда:
– Ваш друг подвергся самому серьёзному испытанию из всех существующих. Даже, наверное, искушению, как в писании, и он прошел его с честью. Выдержал. Этот парень переиграл самого дьявола!
– …И очень его этим разозлил, – тихо закончила Бэсс.
– Что нам теперь делать? – Дэрек развернулся к Рою. – Что скажешь? Как нам теперь…
Он осекся, закусил губу, а светловолосый провел руками по лицу и медленно ответил:
– Да, игра тут по высшим ставкам и на чужом поле. И вслепую. И не шансы, а призраки шансов. В принципе, может быть, в игру можно и не вступать. Просто смыться куда-нибудь подальше, вряд ли он за нами последует, найдет дела поважнее по обустройству филиала Ада здесь.
Он помолчал.
– Но знаете что? Вы как хотите, это не для меня. И не потому, что я герой там или самоубийца, нет. Просто вспомните – этот… серый… он сказал, когда проклинал, что у Шона будет возможность следить за тем, что делает с его жизнью Демон. Значит, Шон есть, он живет там, внутри, на каком-то крохотном пространстве, в глухой тюремной камере с окном. И он видит, видит всё. Видит нас.
Слова Роя весомо падали в полной тишине.
– И я хочу, чтобы он увидел, что… что я пытался. Понимаете?! Плевать мне, что это дорога в один конец! Пускай все вероятности мира за то, что у меня не выйдет! Но мне важно, чтобы он знал: я не сдался. Этот парень подарил мне семь лет жизни, и я хочу, чтобы он увидел: я помню, и я благодарен.
– Ты прав… – потрясенно произнес Дэрек. – Чёрт, парень, до чего же ты прав! Тут дело не в шансах, тут дело в принципе. И ради него… это того стоит.
– Я с вами, – улыбнулась Бэсс. – Только надо всё хорошо продумать.
– Вот с этим хуже, с конкретикой. – Рой сжал виски ладонями. – Если честно, я не вижу зацепок. Мы – явно не он, мы вряд ли сумеем обставить Сатану.
– И действовать надо осторожно, – Бэсс думала вслух. – Допустим, мы могли бы что-то придумать, ну… в плане уничтожения, но нельзя повредить Шону! Как сделать так, чтобы остановить Демона, но не причинить вреда ему?
Дэрек вдруг резко распрямился:
– Ха! Ты себя послушай! Уничтожить, остановить, повредить… Ты о ком? О Дэлморе?! О том парне, которого я знаю, хрен поймет, что там у него внутри?! Спустись на землю, девочка. Вспомни. Его нельзя остановить, нельзя убить. Он не умеет умирать.
– Но…
– Он тебя щадить не станет! Поймите вы, я с ним в бою был сотни раз, я знаю, что говорю! Он ведь жил и дрался не просто вполсилы, мы и сотой доли не видели того, что он может, Рой, ты меня понимаешь… Он только тлел раньше, на одно деление из всей шкалы мощности, а ей конца не видно! Да, Картер прав. Никто никуда не смоется, и сдаваться действительно слишком подло, после того, как он нас не предал. Вот только смотрите на себя реально. Демон тлеть не будет, он запалит всё вокруг и на газ нажмет до предела. Мы его и царапнуть не сумеем. Мы на смерть идем, понимаете?
– Но ты же сказал, что это того стоит.
– И еще раз скажу. И пойду. И сдохну. Без него мне всё равно жить незачем.
Безнадежное обреченное молчание в темной комнате воцарилось очень надолго… И тут заговорила та, о присутствии которой они чуть не забыли. Хильда подалась вперед, облокотилась на стол в круге света.
– А теперь послушайте меня. Вы… – она заглянула в лицо каждому из троих, – очень хорошие люди. И я даже завидую, ведь у меня самой никогда не было никого настолько мне… родного, как вы друг другу.
Женщина улыбнулась.
– Я знаю, что надо делать.
Они не сводили с нее глаз.
– Помните, три года назад я заглянула в его душу, и что произошло? Он забрал мою энергию, выпил всю без остатка, вряд ли намеренно – все эти законы тонких взаимодействий слабо изучены. Главное, это так. Я подпитала его собой, и он потом чуть не захлебнулся. Вы догадываетесь, к чему я веду?
Рой пораженно сощурился, и Хильда кивнула:
– Надо просто сделать то же самое снова. Не знаю, достаточно ли будет сейчас, но тут уже не до копаний, предложение только одно и уникальное. Наверняка он будет рад любой помощи и использует ее сполна. – Она понизила голос. – Это его единственный шанс. Единственная конкретная и принципиально осуществимая идея. Вам придется позаботиться только о том, чтобы у меня была возможность коснуться его рук и удержать их хотя бы недолго
Несколько секунд они переваривали идею. Дэрек пробормотал:
– Удержать… Демон вряд ли согласится.
– Естественно. Это ваше дело, вы его знаете. Думайте.
Бэсс подняла голову:
– Но… это опасно!
– Разумеется. Но, насколько я понимаю, вы настроены весьма решительно, да и задача эта явно легче, чем его убить. К тому же последнее вас не устроит.
Рой прервал ее:
– Хильда, она о том, что это опасно для вас. Опасно непредсказуемо.
– О, я уже не девочка и отвечаю за себя. Я вполне представляю степень риска. Хотите знать, почему я хочу это сделать? Всё просто. Мне безумно надоело тратить свой дар на глупые девчоночьи мечты о женихах и не менее глупые стенания потом на тему: изменяет ли муж и с кем. Я давно хочу настоящего дела, и это как раз оно! Подумайте только – схлестнуться с дьяволом напрямую, лицом к лицу! Независимо от исхода, для этого одного уже стоило рождаться. Это смахивает на миссию. Как сказал ты, зеленоглазый – это того стоит.
Женщина сцепила пальцы, тепло улыбнулась, в ее глазах не было ни неуверенности, ни сомнения.
– Так что бросьте думать обо мне, у вас куча других тем. Поверьте, это должно сработать.
Рой поднялся, шагнул вперед. Он был предельно серьёзен.
– Хильда… я… мы… не можем гарантировать вам безопасность.
– Ха! Никто и никогда не может ничего гарантировать, даже эти, – она ткнула пальцем сначала вверх, потом вниз. – Что уж говорить о вас.
Рой вдруг неожиданно опустился перед сидящей женщиной на колени, взял Хильду, безвольную от изумления, за руку, на секунду прижался к морщинистой коже лбом и тихо сказал:
– Спасибо вам.
Женщина мягко забрала руку. Рой так и остался на коленях, а она покачала головой:
– Пока не за что.
Парень ответил:
– Нет, есть. За намерение.
Они посмотрели друг другу в глаза, и она прочла в его взгляде то, что он вслух не произнес: «Потом благодарность может и не успеть».
И она так же взглядом ответила: «Знаю».

Остаток дня все, кроме Хильды, планировали свои действия, споря до хрипоты и опустошив весь небогатый запас в домашнем баре. Тянуть некуда, на счету был каждый час, и вечер очередного, третьего безумного дня должен был стать либо их невероятной удачей, либо последним их вечером вообще.

***

Холмы. Пустынное нежилое место за границей Underworld. Там встречались, чтобы увидеть рассвет, или чтобы выяснить, кто сильнее, или чтобы помериться скоростью машин. Пологие горки и довольно крутые склоны, редкие ровные площадки и болотистые низины.
Ничья территория.
Рой и Дэрек сидят друг напротив друга прямо на земле в странном помещении: вырытый когда-то давно неизвестно кем погреб, достаточно обширный, чтобы свет фонаря на бугристом утоптанном за годы полу терялся во тьме, не достигая стен, кое-как укрепленных подгнившими стойками. Это бывшее логово Рамиреса, много лет назад засвеченное перед Дэлмором и с тех пор просто ничье.
Место для особых встреч и неприятных дел. Земля здесь помнит много крови.
Двое парней тут одни, они молчат.
Дэрек сидит, сгорбившись, и возится с каким-то оружием. В его руках – гарпун. Что-то вроде арбалета с толстой стальной короткой стрелой, и к этой стреле он тщательно подсоединяет зачищенный конец кабеля толщиной в палец. У ног лежит целая бухта этого кабеля. Парень щурится, изредка чертыхается, его руки в порезах. Иногда он встряхивает головой, потому что в волосы сыплется мусор с дощатого настила, который удерживает слой земли – крышу подвала.
По сути, он заменяет трос гарпуна, соединяющий стрелу со спусковым механизмом, на мощное токопроводящее заизолированное волокно, превращая оружие физического поражения в оружие энергетическое. Когда кабель будет запитан от генератора, замаскированного в самом дальнем углу, стрела будет иметь страшную поражающую силу.
Но неизвестно, будет ли этого достаточно.
Рой тоже молчит, скрестив ноги и впившись взглядом в экранчик обычного сотового телефона. В Хосте такими не пользовались, коммеры гораздо лучше и современнее, но сейчас у него выбора не было, их коммеры валялись где-то на необозримых пустошах Ничьей Земли, а связь была нужна. Рою предстояло сделать один важный звонок.
Чтобы дать Хильде шанс применить свой дар. А до того – чтобы дать Дэреку шанс применить свое оружие.
Рой готовился стать наживкой.
Он вдруг растерянно хмыкнул и поднял глаза:
– Эй, Дэрек, ты не поверишь! – Тот на миг покосился на него и снова вернулся к делу. – Ты меня только не убивай. Ты… номер его помнишь?
– Чего? – хмуро отозвался Дэрек.
– Номер! Код его коммера! Я… тьфу ты… у меня же раньше на быстром наборе висело, я не помню! Дэрек!
Рой как-то беспомощно улыбнулся, часто-часто моргая. Из-за такой мелочи может сорваться всё…
Дэрек скривился, осторожно выпустил из рук свою конструкцию, забрал у Роя телефон и ввел полтора десятка цифр. Закрепил в памяти и презрительно швырнул сотовый обратно.
У Роя отлегло от сердца. Он провел рукой по лбу, вытер ладонь об штаны. Посидел минуту, восстанавливая дыхание, пытаясь хоть немного успокоиться. Кивнул на то, чем занимался Дэрек:
– А круто у тебя получается. Нет, я серьёзно. Здорово, что ты это умеешь.
– Ну, да. Это он мне показал. Он научил. – Парень говорил с трудом, сквозь сжатые зубы, не поднимая взгляда. – Он всему меня научил. До него я только тачки умел угонять, да и то открытые да с ключами. Даже провода мог соединить через раз. Стрелять не умел. А он… он со мной возился, тянул, натаскивал. Он мне такой курс подготовки устроил – я думал, не переживу. От усталости спать не мог. Дошел как-то до предела и кинулся на него – убей, – кричу, не могу больше… Слезы глотаю… А он отклоняется так влегкую, улыбается, кулаки мои отводит, говорит: «Отлично. Ты используешь то, чему я тебя учил. Я доволен». У меня руки опустились, к земле потянуло. А он рядом сел, и спокойно так: «Я планировал показать тебе, как заминировать машину. Как выпутаться, если ты связан скотчем. Как управляться с установкой ракетного огня. Как использовать военную электронику для пеленга и маскировки. Как суметь проплыть под водой втрое дальше любого олимпийского чемпиона. Как метко стрелять в темноте и при сильном ветре… Но, в принципе, это необязательно, ведь будет тяжелее, чем сейчас, так что…» И встал, пошел в сторону, не оборачиваясь. А я следом… Пускай! – кричу, – пускай тяжелее! Ты меня не знаешь, я сильный. И думаю, что если он уйдет совсем, я ствол себе в рот засуну, тут меткости не надо, вот такой я к чертям сильный… Еле услышал, что он смеется. И говорит: «Мы с тобой вдвоем, парень, шороху наведем, и не только здесь».
Дэрек прерывисто вздохнул.
– Это он-то… со мной… вдвоем…
И вдруг резко бросил оружие, поднял на онемевшего Роя полные настоящих слёз глаза, выдохнул со стоном:
– Н-не могу я! Не могу! Не буду я его убивать, у меня просто рука не… Чёрт, я… Он же не только мне жизнь спасал, он во мне человека увидел! До него никто! Картер, пойми, я не смогу стрелять в того, кто сделал для меня в сто раз больше, чем ихний гребаный Христос!..
– Подожди. – Тихий голос Роя звучал очень твердо и уверенно. – Ты понимаешь ситуацию неправильно. Не смотри на то, как он выглядит, это не главное, тело – это еще не всё. Вот послушай… допустим, есть машина, она летит по дороге, тормоза снесло, всё неуправляемо, руль болтается, ни хрена не сделаешь… А внутри тот, кого ты любишь. И несется к обрыву, а там – дна не видно… И что? Что ты сделаешь, Дэрек, если ты тоже там и твоя машина на ходу? Ты притрешь тачки бортами и отожмешь от края, загробив на хрен весь внешний вид, но удержав ее наверху? Или побоишься поцарапать краску? А, Дэрек?
Парень молчал, в глазах мелькали тени.
Рой договорил:
– Знаешь, тачку ведь можно и на капремонт поставить… Главное – вышибить из его глаз тот жуткий огонь. Помни, пока ты это видишь – это не Шон. Это его враг. И примени, чёрт возьми, против этого врага все свои навыки! Всё, чему он тебя успел научить!
Дэрек прерывисто вздохнул, усмехнулся:
– Красиво говоришь. Как это… образно. Как наша гадалка.
– Ага. Заразно, наверно.
Дэрек распрямился, взвел пружину. Рой каким-то странным, не своим голосом произнес:
– Всё, да? Готово? – глянул на телефон во взмокшей ладони. – Ну, понеслось!
Но Дэрек положил ладонь сверху, не дав нажать на вызов.
– Стой. – Он справился с собой и сейчас смотрел на бледного Роя потемневшими, повзрослевшими глазами. – Рой, ты хоть понимаешь, какие у нас с тобой шансы дожить до начала следующего часа?
– Ноль целых, – усмехнулся тот.
– И ноль десятых. Так что… парень, я рад, что знаком с тобой. Был знаком.
– Да ты ж меня терпеть не можешь! – потрясенно прошептал Рой.
– Дурак ты, говорю я так только. Конечно, если б не он, я с тобой сроду бы не пересекся, больно уж мы непохожие.
– И главное, возможности бы особой не было.
– Ага, точно, смерть бы нас раньше нашла. Но если уж вышло так… Рой, ты молодец, на самом-то деле. Я тебе даже кое в чем завидую. Глаза, что ли, надо иметь особые, чтобы видеть мир, как ты? Короче. Картер, людей хороших вообще до безобразия мало, а вот таких как ты, наверно, просто больше нет.
Рой согнулся, спрятал лицо в ладонях. Глухо ответил:
– …Спасибо, Дэрек. Не ожидал я. Спасибо.
– Ладно. – Напряженный, готовый к бою парень встал с оружием в руках. – Лучше бы тебе искренне и сильно понадеяться на сверхневероятное чудо, потому что твои безумно-идиотские надежды почему-то имеют тенденцию срабатывать. Понял?
Рой кивнул и тоже встал. Они коротко обнялись.
– Тогда – понеслось.
Дэрек отошел назад, скрылся за непроглядной тьмой вне границы освещенного фонарем круга, а Рой глубоко вздохнул и поднес сотовый к уху. 
В момент, когда связь установилась, и эфир ожил чьим-то безмолвным присутствием, Рой преобразился. Со злобной издевкой, даже ненавистью заговорил:
– Привет, ублюдок. Узнал меня?
До подвала на Холмах долетело негромкое:
– Узнал, Картер. Флэйм и Смит с тобой, верно?
Рой тоже не сомневался в том, чей это голос.
– Ха, ну и как тебе копы в Полосе? Э-э-э… упс! Кажется, я ошибся немного… Ну ничего, это легко исправить. Копы вообще ребята отзывчивые, их только помани. Я обязательно устрою вам пару встреч. – Рой злорадным голосом прошипел: – И ни хрена ты меня не найдешь! У меня нет ни коммера, ни GPS`а, никаких этих штучек!
Словно он не знал, что сотовые сигналы пеленгуются ничуть не хуже, и он здесь как на ладони. Не дожидаясь ответа, Рой закончил:
– Hasta jamas, amigo! – Нажал на отбой. Произнес в тон последним словам: – И до очень скорой встречи.

На пустых равнинах звук мотора в ночи слышен издалека, и оба парня знали: он здесь.
Они замерли: Дэрек в укрытии, Рой посередине освещенного пространства, на виду. Оба смотрели вверх, на потолок. А старые доски слегка прогибались под неспешными шагами. Легкие облачка мелкой трухи и струйки земляных комочков сопровождали каждый шаг смерти над их головами.
Шаги остановились. Даже не доходя до середины, совсем в другой стороне от лестницы вниз, за которой ждал Дэрек. Рой беспомощно закусил губу: с самого начала всё уже пошло совсем не так!
Весь их расчёт был на то, что Демон спустится вниз по лестнице, окажется между ними, спиной к вооруженному Дэреку, а теперь? Если он просто не пойдет вниз? Если швырнет гранату? Если будет ждать наверху? Какие у них шансы справиться с ним на поверхности?
Да такие же, как здесь. Никаких. Но тут хоть иллюзия плана.
Однако в глубине души Рой знал, что Демон не станет ни ждать, ни дарить легкую смерть на расстоянии. Он придет.
И он пришел.

Мощный удар, похожий на взрыв, проломил доски настила, и с верха до самого пола в дальнем углу подвала встала темная колонна обвалившейся земли, так дико похожая на ту серую пыль.
Рой инстинктивно шарахнулся к лестнице, прокашлялся, протер слезящиеся запорошенные глаза и увидел.
…Как осела пыль, и на месте колонны проявился человек. По крайней мере, на вид, и то издалека, потому что, стоило ему двинуться вперед и выйти в круг желтого света, Рой чётко разглядел ледяное сияние чужих глаз на до боли знакомом спокойном лице.
Демон не торопился. Секунд десять бесстрастно рассматривал парализованного ужасом парня метрах в двенадцати от себя, потом молча шагнул вперед.
К нему.
Рой слышал, как стучат его собственные зубы. Та волна незримой холодной всесокрушающей смерти, которая лишь изредка, в особые моменты, излучалась Шоном, теперь превратилась в неудержимый колоссальный водоворот, Мальстрем разрушения, прозрачный черный смерч.
И светловолосый безнадежно пытался удержаться на его краю как можно дольше, соскользнуть в бездну хоть парой секунд жизни позже…
Он знал, что сейчас находится на линии огня, закрывает Демона от выстрела своим телом, но не мог сориентироваться, как именно ему надо сместиться, чтобы дать Дэреку шанс. Рой шагнул влево и назад, моля всех богов, чтобы это оказалось правильным выбором.
Демон остановился, напоенные чуждой силой щели его страшных глаз сузились.
В этот момент над ухом у Роя с низким гудением прошла стрела, неся за собой кабель.
У Дэрека был только один выстрел, и он сделал его безупречным. Стрела шла точно в переносицу чужого существа…
Мысли летят быстрее стрел и даже пуль, и Рой в момент полета острого искрящегося жала очень ясно вспомнил одну простую вещь, которая не пришла ему голову раньше, и это было так же смешно, как забыть код коммера.
Демон умеет ловить летящие в него лезвия.
Рой сам это видел на боях без правил, как толпе нравился этот прием!
И стрелы – тоже.
Он поймал. Молниеносное движение правой руки остановило стрелу, не достигшую цели.
Рой расслабился. Вот и всё.
Демон лишь слегка поморщился от удара током. Его рука чуть завибрировала, но тело погасило потенциал, а другой рукой он сорвал со стрелы кабель и отшвырнул его в сторону, еще смертоносный, но уже бесполезный. Переложил стрелу в левую руку, с небольшим усилием оторвав приплавившуюся кожу правой ладони, и та мгновенно приняла обычный вид.
Он никуда не спешил. Ярость, растянутая во времени, ничуть не теряет остроты.
Его рука медленно пошла вверх, занося стрелу для возвратного движения, и каждый сантиметр этого замаха сочился темной издевкой. Рой зачем-то задержал дыхание. Глупые метания бесполезны, уклониться нельзя, и он просто ждал.
И тут из-за его спины вылетел Дэрек.
– Не трогай его, ублюдок!..
Отчаянным броском парень метнулся вперед, бесстрашно перехватил руку Демона и увлек его за собой на землю в безоглядной, безнадежной  попытке просто хотя бы умереть в действии, а не стоя в тишине.
Стрела сверкнула, отлетая далеко в темноту, а двое покатились в смертельном захвате.
Порожденный безысходностью порыв Дэрека, который со стороны смотрелся фантасмагорично – он спасал Роя от Шона… – на деле лишь отсрочил агонию и переключил внимание Демона. Дэрек замер неподвижно, прижатый спиной к полу, а над ним на вытянутых руках нависал хищный зверь ада в теле человека. Коленом Демон упирался в живот парню, не давая ему шанса вырваться, и со страшной улыбкой разглядывал его лицо…
Ему словно было любопытно, кто же это осмелился на такую младенческую выходку, которая, впрочем, снисхождения не заслуживает. Дэрек, утопая в боли, не замечал, что каждый его судорожный вдох звучит стоном. Парень был зачарован яростной глубиной страшного белого пламени.
Демон перенес вес тела на левую руку, а правую оторвал от земли, дав тем самым Дэреку иллюзию призрачной свободы в пару сантиметров.
Но парень этого не заметил, потому что Демон демонстративным, ленивым жестом пронес правую ладонь со слегка скрюченными пальцами прямо перед его лицом, занося руку, на которой Дэрек почти явственно видел бритвенно острые кинжалы ногтей, для неудержимого, раскрывающегося удара наотмашь, слева направо. Удара внешнего, более сильного, чем нацеленный вовнутрь, даже у людей.
И Дэрек понял, что этот удар снесет ему голову сразу, чисто, как тому псу в Старом Комплексе.
В безумный миг растянутого времени он краем глаза заметил какое-то мимолетное движение где-то там, на краю восприятия, и изо всех сил метнулся влево, так далеко, как только мог, игнорируя взрыв рвущей боли, уклоняясь по наитию неизвестно от чего…
И не зря.
Потому что из середины груди Демона с жутким хрустом вышло острие вонзившегося мгновением раньше в его спину мощного стального лома.
Оно воткнулось в землю там, где только что был Дэрек, а парень невероятным движением извернулся и отполз подальше, неспособный ни на что из-за приступа раздирающей боли в животе.
Рою хватило тех секунд, которые дал ему отважный поступок Дэрека. Он сумел найти в груде ржавых инструментов хоть что-то, чем можно попытаться нанести урон Демону, и теперь тот замер полулежа, упираясь в землю ладонями, пригвожденный к ней полутора метрами толстого железного стержня.
Этого, бесспорно, хватило бы любому человеку.
Но Рой даже не надеялся, что этого  хватит – ему.
Просто он не мог бездействовать, он дрался не на победу, а просто так же дал волю своему отчаянию, как Дэрек, не позволивший ему умереть с острием гарпуна в глазу. Да, они обречены. Оба. И хорошо об этом знают. Но можно ведь взять за свою жизнь максимально высокую цену.
Демон встал. Чуть замедленно, но кого это обманет? Выпрямился в полный рост, а лом торчал в его теле, слегка покачиваясь. Посмотрел на Роя, отшатнувшегося на пару шагов, и улыбнулся. Поднес руку к груди, взялся за стержень, плавным, нарочито неторопливым движением начал вытаскивать его из раны.
Ни одного намека на боль или страдание, хотя Роя инстинктивно передернуло от дикого скрежета острых осколков ребер по металлу. Это длилось долго, очень долго…
Наконец окровавленный лом высвобожден.
Демон держит его в руке как копье, за середину. На его груди дыра в ткани, но никакой дыры в теле нет.
Рой устал бояться. Он насытился ужасом выше всяких пределов. Он уже не отступает. Улыбается:
– Спорим, ты не сумеешь завязать эту штуку в узел?
На мгновение по лицу Демона проходит неуловимое изменение, будто он подбирает слова для ответа. И в этот миг происходит одновременно несколько, казалось бы, совсем незначительных, крохотных событий.
Слышится приглушенный свист расступающегося воздуха и сразу – тупой влажный треск.
Голова Демона дергается вперед. Не слишком сильно.
Из его рта выплескивается немного крови.
Лом выпадает из пальцев.
Он невыносимо медленно разворачивается назад всем телом, смотрит через плечо, на тяжело дышащего парня, всё еще прижимающего руку к животу.
А из затылка Демона торчит топор.
Лезвие утоплено так глубоко, как только можно, до самого предела, сантиметров на пятнадцать вглубь головы. Небольшой водопадик крови течет по спине. Короткая рукоятка в горизонтальном положении – удар шел сбоку, параллельно полу – чуть подрагивает.
Но он не падает.
Дэрек хрипло выдавливает сквозь стиснутые зубы:
– Да умри ж ты наконец, тварь!..
Нет.
Всё так же до тошноты медленно Демон начинает поднимать руку к топору, вонзенному в его голову. Это не бессознательный жест умирающего, это осмысленное движение с целью взять оружие и воспользоваться им. Ресурса вполне хватит.
Рой знает, что когда это произойдет, когда пальцы Демона сомкнутся на рукоятке, играть с ними ему надоест.
Тягучее глухое время вдруг взрывается для Роя бешеным темпом биения крови в висках. Он опускает голову, озирается, будто ищет что-то на полу, замечает это и кидается куда-то на грань света и тьмы безоглядным броском, проехав по земле на животе…
Там кабель.
Оголенный, подключенный кабель. Под напряжением.
Парень хватает гибкую черную змею в сантиметре от серебристой смертоносно искрящейся головы и изо всех сил швыряет в сторону Дэрека, надеясь, что вероятности сложатся в тончайшую дрожащую ниточку удачи.
Что бросок из неудобного положения уйдет в нужную сторону.
Что Дэрек заметит раньше, чем Демон.
Что Дэрек поймает.
Что Дэрек поймет, как именно надо это использовать…
Рой очень сильно на это надеется.
И небо сыграло на их стороне. Кабель лег в кулак Дэрека в тот миг, когда Демон дотронулся до рукояти. И, оказавшись быстрее на микроскопическую долю секунды, парень точным движением впечатал конец провода прямо во влажное от крови железо, засевшее в мозгу неуничтожимого…
Тело выгнулось в судорожном спазме, в диком навязанном напряжении.
И рухнуло навзничь.
А двое безмолвно замерли над третьим, потрясенно глядя друг на друга, забыв дышать, не веря, что у них всё-таки получилось…

Сил оставалось немного.
Жуткий эмоциональный прессинг подвел их обоих вплотную к точке срыва, они уже не вполне соображали, насколько реально то, что их окружает.
Неверным шагом, шатаясь, как пьяный, Рой приблизился к лежащему с закрытыми глазами телу, как-то зябко обхватил себя руками, выдавил:
– Посмотри?
Дэрек вдруг закашлялся, болезненно и надрывно, сплюнул кровь, прохрипел:
– З-знаешь, лучше ты…
Рой опасливо присел, делая над собой усилие, протянул дрожащую ладонь, повернул голову Шона набок. От этого движения всё еще горячее лезвие топора с омерзительным тихим звуком вывалилось из раны. На металле налипла черная корка запекшейся крови и какие-то серо-белесые комки.
Дэрек ногой отшвырнул топор в темноту. Заикаясь, спросил:
– Д-думаешь, н-надежно?
Рой с ноткой безумия усмехнулся:
– Думаю, да. Вполне. Тридцать тысяч вольт. Мозг сварился в черепной коробке… Просто сказочно надежно.
– А… не слишком?
Рой поднял темные глаза:
– Надеюсь, нет.
– Надейся, парень. Надейся, очень тебя прошу.
Глаза лежащего были красными от крови, которая вскипела и разорвала сосуды. Всё, что светилось, угасло. Вместе с жизнью.
Рой вытянул из кармана сотовый, минут пять пытался заставить пальцы попадать на нужные кнопки, отчаялся и по-детски разозленно отшвырнул телефон от себя. Дэрек молча пошел туда, поднял, застонав от боли, уперся в стену ладонью. Чуть отдышался и связался с Бэсс.
– Эй… – голос с того света. – Слышишь? Да. Мы почему-то живы. Давай. Этап второй.
Он уронил ненужный телефон, опустился на землю рядом с Роем, а тот вдруг громко спросил:
– А знаешь, почему?
– Что?
–Почему мы живы? Ты вспомни, как он двигался. Плавно, неторопливо, медленно…
– Стрелу он поймал совсем не медленно.
– А остальное? Тот замах, когда он целился в меня, как над тобой руку заносил, как лом этот гребаный вытаскивал… из себя… как к т-топору тянулся. Ведь он мог всё это сделать так же молниеносно!
– Играл. Силу демонстрировал, – с глухой злобой ответил Дэрек. – Издевался.
– И доигрался до того, что дал себя убить двоим смертным? Ты в это веришь?
– Что ты хочешь сказать? – спросил Дэрек, уже почти зная ответ.
– Именно. Это Шон. Он не мог изменить ничего, кроме скорости. Он его замедлял, давал нам время. В его темпе мы не протянули бы и вздоха.
Дэрек мрачно повторил:
– Шон… получается, он помогал нам убивать самого себя?
– Господи, – Рой спрятал лицо в ладонях. – Неужели когда-нибудь я это переживу и не сойду с ума?
Бэсс сбежала по ветхой лестнице, чуть не упав, и кинулась к ним. Дэрек и Рой поднялись на ноги, пока она смотрела на мертвое тело Шона на земле, темной от его крови. Девушка с усилием отвела взгляд и вдруг горячо, порывисто обняла сначала одного, потом другого.
Когда Дэрек непроизвольно застонал, выдохнула:
– Что?! Ранен?
– Да ну… – отмахнулся парень. – Я ж призрак уже, какие там раны?
– Мальчишки, вы… простите меня, но… я не верила, что вы… Думала, не увижу уже.
Рой перебил:
– Не извиняйся, мы не верили еще больше.
– Боже, как я рада, что вы живы!.. – слезы текли у нее по лицу. Бэсс повернулась к Шону. – А теперь надо вернуть его. И всё будет хорошо.

Хильда вошла в круг света, в центре которого лежал человек в пропитанной вязкой влагой одежде. Она опустилась на колени, не замечая никого вокруг.
– Здравствуй, бессмертный, – тихо проговорила женщина с очень сложной интонацией.
И под прикипевшими к ней взглядами троих, стоявших поодаль, шагах в пяти, Хильда взяла его безвольные руки, сжала своими ладонями.
Сначала не происходило ничего. Парень так и лежал, женщина сидела на коленях с запрокинутой головой и крепко зажмуренными глазами.
Потом послышался звук. Тихий, еле слышный шелест пришел издалека, с грани восприятия: не имея чёткого источника, он заполнил собой всё. Казалось, земля под ногами вибрирует…
Бэсс панически оглянулась на парней и поразилась выражению их лиц. Девушка проследила за направлением их взглядов и тоже увидела.
…Как тело Шона меняет цвет. Темнеет.
Наполняется неопределимым движением.
На его лице, на каждом дюйме кожи, повсюду, по всему телу проступила серая пыль. Живая, дрожащая, создающая этот шелест своим мельтешением. Она накрыла парня зудящим непроницаемым ковром, словно вытопившись из его пор, повторяя форму его неподвижного тела.
На полу подвала перед ними лежал серый силуэт, сотканный из праха.
Хильда ничего этого не видела, она выгнулась в диком напряжении, натянулась, как струна. Может быть, она и хотела бы разорвать контакт, но уже не могла, потому что с Шоном ее теперь соединяло нечто большее, чем просто рука в руке.
Пыль завладела ее пальцами. Переползла на ладони, затекла вверх по рукам, разлилась по плечам, груди, неудержимо захватывая себе новое пространство.
Бэсс хотела рвануться вперед, как-то помочь, оттащить, стряхнуть… Но и пошевелиться не сумела.
Теперь серых силуэтов стало два. Два кокона из тягучего темного праха.
Интенсивность движения частичек Ничто стала ощутимо разной. На коленопреклоненном силуэте пыль кипела по-прежнему агрессивно и властно, а вот на лежащем как будто успокаивалась. Цвет стал чуть светлее. Слой – тоньше. И один за другим начали проявляться, высвобождаться островки человеческой кожи.
Так же, как пыль захлестнула Хильду, сейчас она покидала тело Шона, стекала с него, не всасывалась внутрь, а смещалась, не оставляя следа, как ртуть. Наконец, тело парня очистилось совсем, а над ним возвышалось жуткое изваяние… Последней фазой непостижимого процесса стало следующее: пыль резко замедлила свое движение, почти остановилась, и – мгновенно впиталась в тело женщины.
Это сменило носителя.
Ладони разомкнулись, и Хильда рухнула рядом с Шоном, так же безжизненно и безвольно.

Осмысление – долгая и трудная вещь, требующая усилий и времени, а сейчас они действовали на инстинктах. Рой еще только поднял руку и набрал воздуха для пары слов, а Дэрек без лишних проволочек сообразил откинуть в сторону запястье Хильды, которого чуть-чуть касались пальцы Шона, разорвать надежно этот опасный контакт. С помощью Роя он оттащил друга подальше от того, во что на их глазах превратилась гадалка.
Когда парни обернулись, они застыли в ужасе…
Хильда вдруг села. Резко, сразу, не так, как садятся лежащие на спине старые люди, и люди вообще. Ее тело просто сменило угол 180° на угол 90°, как кукла под чьей-то волей.
Бэсс стояла ближе всех, шагах в трех от нее, и именно на девушку уставились, как два прицела, глаза женщины. Правда, вполне человеческие, обычные. Как и голос. А вот слова…
Хильда тихо прошелестела:
– Это во мне… это… – Ее лицо исказилось, рука прижалась к груди. – Это больно… ломает… жжет… это очень больно… Помоги мне, девочка. Убей меня.
Бэсс только сейчас поняла, что давно уже целится в женщину из пистолета, который инстинктивно выставила вперед для защиты. Ее пальцы чуть не разжались, но она удержала оружие. А Хильда не отводила прямого, напоенного болью, умоляющего взгляда.
 – Убей. Стреляй. Я хочу этого! Это хорошая смерть, поверь мне…
По лицу девушки бежали слезы, оружие дрожало в нетвердой руке. Хильда нашла в себе силы улыбнуться, балансируя на краю неизбежной бездны:
– Пожалуйста. Это будет… моя… победа.
Выстрел прогремел.
Голова женщины мотнулась назад, и она снова упала на спину. Бэсс со стоном уронила пистолет, осела на колени, сжавшись в комок…
И вздрогнула.
Хильда непостижимым образом была еще жива. Аккуратное круглое отверстие над переносицей казалось неуместным, как прилипший мусор, а ярко алая ленточка крови не производила впечатления чего-то непоправимого. С той же мягкой теплой улыбкой женщина прошептала, глядя на Бэсс с теплой благодарностью:
– Спасибо, девочка. Ты молодец… Так лучше, так правильно.
Бэсс закусила губу до крови, перед ней стоял сплошной туман от слез, она вся дрожала… Хильда медленно, с трудом повернулась на бок и протянула к ней руку, даже, скорее, просто подвинула слабую ладонь по земле. Их разделяло всего метра полтора, совсем чуть-чуть. По лицу Хильды тоже текла слегка розоватая слеза, в голосе звенела еле сдерживаемая боль.
– Да, всё кончилось хорошо. Вот только умирать… трудно. Прошу тебя, побудь со мной. Просто здесь, рядом… Это недолго… – мучительно улыбнулась женщина и повторила: – Побудь со мной.
Бэсс казалось, что ее сердце сейчас лопнет от жалости. Дрожащие пальцы старой женщины, которая столько сделала для них, тянулись к девушке в последней просьбе умирающей о человеческом тепле. Бэсс подалась вперед, чтобы облегчить ее боль, как-то принять, утешить…
Сильная ладонь Дэрека жёстко впилась ей в плечо.
– Стой. За руку ее подержать хочешь?
Парень дернул ничего не понимающую девушку назад, на безопасное расстояние, и хрипло проговорил, не сводя с замершей Хильды тяжелого взгляда сузившихся глаз:
– Бэсс, люди с дыркой в голове так долго не живут. И уж поверь мне, девочка, они – не разговаривают.
Мир вокруг на миг застыл.
И то, что пряталось в теле Хильды, закричало.
Мертвую оболочку подбросило, окутало ослепительным свечением, бьющим отовсюду: от кожи, с кончиков пальцев, и более всего из глаз, из распахнутого рта.
Однако страшный жадный свет разом погас под слоем ожившей пыли, брызнувшей вовне из бесполезного носителя. Но здесь, вдалеке от направлявшей и формировавшей темной силы, пыль была слаба. Частички попытались собраться в чёткую форму, но тщетно, контур рассыпался… Угасающая воля еще смогла разделить вихрь на три части, судорожно дернувшиеся к троим живым, но те отступили, и прах их не настиг. В пароксизме распада и умирания шелестящее гудение на миг сменилось пронзительным визгом, ввинтившимся им в мозг…
И на этом все стихло. Пыль превратилась в облако уже не опасного жемчужного тумана, за несколько мгновений растворившегося в холодном предутреннем воздухе.

…Сколько они так стояли над двумя мертвыми телами, растерянные, онемевшие, потрясенные до глубины души – не знал из них никто.
Молчание нарушила Бэсс. Бледная до синевы, странно спокойная, она ровным голосом сказала:
– Дэрри, я твой должник.
Парень передернулся, выдавил:
– Да брось ты… Наблюдательность и опыт, только и всего.
А девушка перевела глаза на Хильду.
– Так вот что она говорила… та девчонка из Спарроу. Кто-то умрет. Это она, а не кто-то из нас… Боже мой… – Неизбежная сокрушающая волна истерики близилась, с ревом подбираясь к границам ее сознания. Девушка странно сверкающими глазами оглядела парней: – Скажите мне, что он выживет! Скажите мне, что всё кончилось!
– Выживет, – мрачно отозвался Дэрек. – После всего никакого права подохнуть у него просто нету. И…
Рой вдруг ожил. До того он стоял, как статуя, и о чем-то думал, а сейчас развернулся к ним:
– Слушайте, я тоже одну фразу вспомнил. Насчёт шансов под номерами. – Не смутившись от озадаченных взглядов Дэрека и Бэсс, объяснил: – Это важно!.. Помните разговор в провале? Дьявол сказал, что Шон свой второй шанс упустил, а сам он использует свое право на это. И потом: «третьего не будет, таковы правила наших игр». Не будет третьего шанса, вы понимаете?! Понимаете, что это значит?! Эта серая мразь никогда не вернется!
Светловолосый паренек неверяще усмехнулся:
– Это значит, что… что мы всё-таки обставили Сатану.
Бэсс перевела взгляд со смеющегося сквозь слезы Роя на бесконечно уставшего Дэрека, и тот успокаивающе кивнул, чётко произнес, давая ей опору:
– Да, Бэсс. Всё кончилось.
Девушка благодарно улыбнулась и наконец потеряла сознание, отказываясь вести с реальностью игры подобной интенсивности и отложив всё, что можно, и всё, что нельзя, куда-нибудь на попозже. А двое измотанных до предела парней остались стоять над неподвижными телами: одним бесчувственным, другим безнадежно мертвым, и третьим, к которому определения, как всегда, подходили весьма условно.
Три дня. Три ночи. За которые произошло явно несколько больше, чем нужно для того, чтобы сойти с ума.
Рой мотнул головой, встряхнулся, но ничего уже не помогало, его собственный предел тоже близок. Он поднял глаза:
– Дэрек, а можно я тоже… ну, в обморок грохнусь?
И это не шутка. А Дэрек тоже абсолютно серьёзно отвечает, с трудом выталкивая слова:
– Ну нет. И не думай даже. Сначала я.
Секунду они смотрят друг на друга – и начинают смеяться.
Боже, как они смеялись… Они просто рыдали от хохота, бились в судорогах на земляном полу подвала, выплескивая из себя убивающие изнутри эмоции – страх, черноту безнадежной обреченности, ужас, боль свою и чужую, нереальное немилосердное облегчение развязки – вполне подходящим способом.
А когда солнце четвертого дня заглянуло в подвал через пролом, оно увидело пять тел. Два из которых спали поистине мертвым сном.

***

Время летело, тянулось – шло.
И вот однажды, ясным осенним днем, Рой спокойно сидел в своей комнате или, скорее, валялся на постели с пультом и щелкал каналами, выбирая, чем бы убить время. Дело уже шло к тому, что он, как обычно, вырубится до вечера, чтобы набраться сил перед ночью активности, но – не в этот раз.
Сквозь сон Рой услышал звук открывающейся двери, успел подосадовать, что нет ему покоя, но весь сон слетел вмиг, стоило ему узнать голос.
– Эй. Привет.
Роя подбросило, он предельно напрягся, замер в неудобной позе на краю постели и впился глазами в того, кто стоял на пороге.
Затаил дыхание, словно решал – остаться или бежать…
Шон опирался плечом на косяк, держа руку на затылке и потирая кожу, выглядел слегка сонным, расслабленным более, чем обычно. Короткие волосы взъерошены, он стоял босиком, без майки, как будто только что встал с постели после долгого болезненного сна. Что на деле так и было.
Он, видимо, не вполне ориентировался – очнулся какие-то минуты назад, вышел из своей комнаты и по пути вниз, к холодильнику, заглянул к Рою. Он был таким… нормальным, как всегда.
Сквозь гудение адреналинового смерча в ушах Рой еле услышал, как Шон хрипло поинтересовался:
– Ты чего на меня так уставился?
Рой очень медленно поднялся, осторожно сделал шаг вперед, буквально заставляя заткнуться инстинкт, ярко напомнивший сцену на Холмах. И севшим от волнения голосом произнес:
– Ты?.. – недоверчиво повторил: – Это… действительно… ты?..
Шон перестал тереть затылок, хмыкнул:
– Я чего, так изменился?
Рой только молча помотал головой, не в силах объяснить, что – да.
Через миг выдохнул:
– Ну-ка, посмотри мне в глаза!
Подался вперед, до боли вглядываясь в лицо друга, ища малейшие следы, чувствуя, что если сейчас из темно-серых глаз полыхнет серебряным – он умрет раньше, чем Демон его коснется, просто от всего, что пришлось пережить, он не выдержит.
Шон скептически скривился и скрестил руки на груди.
–Странный ты какой-то. Я вроде не прячусь.
Рой наконец смог набрать полную грудь воздуха, хотел было сказать что-то на тему, кто тут на самом деле странный, но не смог выдавить и звука. Просто еле успел добраться до кровати и рухнуть на нее, а не на пол, потому что подогнувшиеся колени не оставили ему ни шанса устоять на ногах. Колоссальный шок бушевал сейчас у него внутри, состояние перенасыщения эмоциями вплоть до их отсутствия, он пока не мог ощутить даже облегчения.
А Шон снова коснулся волос, поморщился:
– Чёрт, башка раскалывается… Рой, чего со мной было-то? Ни хрена не помню. Крепко долбануло.
Рой, весь бледный, оперся на колени и сцепил пальцы, глубоко дыша, пытаясь совладать с собой. Подчинив себе голос, он как-то странно спросил:
– Не помнишь, да? А-а-а…
– Ну?
Шон ждал ответа.
– А ты что п-последнее помнишь?
– Ист-Вэй, – подумав, ответил Шон. – Океан, как потом домой ехали… и всё. Что-то на дороге? Я куда-то врубился? С вами-то всё нормально?
Рой молча сделал какой-то совершенно неопределенный жест.
– Ты чего, язык проглотил? Я сколько часов валяюсь?
Светловолосый медленно поднял глаза и с совершенно непередаваемой интонацией спросил:
– …Часов?
Шон помрачнел, в глазах зажглось беспокойство.
– Что – дней?
Тем же голосом Рой безжизненно отзеркалил:
– …Дней?
– …Неделю?! – тревожно нахмурился парень.
Для него неделя – огромный срок бессознательного состояния, это означает что-то невероятно серьёзное.
Рой как-то диковато усмехнулся.
– Нет, не неделю. Ист-Вэй, значит, помнишь? – негромко, но внятно он проговорил: – Мы туда ездили в августе. В начале. А сейчас – начало ноября.
– Что?!
Шон хотел было наорать на Роя за дурацкие приколы, но осекся, видя, что тот смертельно серьёзен и полон какого-то странного, запредельного спокойствия.
– Ноября?!
– Да. Ноября. Хорошо еще, что текущего года.
– Fuck… Три месяца? – Шон не мог поверить. – Такого еще никогда!.. Рой. Что это было? – задал он вопрос и ждал ответа, который смог бы объяснить.
А Рой беспомощно потер лицо руками, вцепился себе в волосы, лицо исказилось.
– О, это долгая история…
Перед его внутренним взором разворачивалась огромная, сложная, страшная картина, фантастически неправдоподобная и в то же время беспощадно реальная. Он только в эту минуту начинал всё-таки осознавать, что кошмар действительно позади, и о нем можно говорить в прошедшем времени.
– Я слушаю!
Шон замер у стены, не отрывая взгляда от сгорбившегося на кровати Роя, и глубоко внутри уже понимал, что услышит нечто очень плохое, настолько плохое, подобного которому с ними всеми еще не случалось до сих пор.
И тут вошел Дэрек.
Он начал с порога:
– Слушай, Рой, ты… – и остановился на полуслове.
Он увидел Роя на постели, оценил, как тот выглядит, проследил за направлением его взгляда, всё за доли секунды. И резко обернулся, отступая, напрягаясь, не веря своим глазам…
За его спиной, у стены, стоял он.
Дэрек еще пока не знал, кто именно.
Он впился в Шона испытующим взглядом, еле слышно выдохнул:
– Ты?.. – с той же интонацией, что и Рой несколько минут назад. – Шон… это ты?..
А тот уже начинал злиться от всех этих странностей. Дэрек шагнул вперед, протянул руку, но коснуться Шона не посмел, прошептал:
– Твои глаза…
Шон набрал воздуха для чего-то явно нелестного, но Дэрек в нерассуждающем порыве крепко сжал его в объятиях.
– Господи, до чего я рад, что ты вернулся!..
Дэлмор удивленно на него уставился: с Дэреком не вязалось такое проявление чувств. А тот уже отступил на шаг, буквально пожирая друга взглядом. Шон тряхнул головой, что заставило его чуть поморщиться, пробормотал:
– Да вы все сумасшедшие тут, что ли…
Он оглядел Роя на постели, который застыл в непонятном ступоре, Дэрека, стоявшего с не менее непонятным потрясенным видом, и сердито, агрессивно выкрикнул:
–Дьявол! Слушайте, вы! Смит, Картер…
Его в ту же секунду прервал единый, синхронный вопль обоих названных:
– Заткнись!
Дэрек:
– …Никогда, слышишь, ни-ког-да не произноси при нас слова «дьявол»! Кто угодно, но не ты!
Рой:
– И никогда не смей называть нас по фамилиям!
От такого Шон офигел окончательно. Выставил руки ладонями вперед, постоял немного с потерянным видом, словно прося тайм-аут, потом тихо сказал:
– Может, всё-таки расскажете?
Дэрек недобро прищурился, сунул руки в карманы, заговорил напористо, обвиняюще:
– Рассказать? Ты хочешь знать? О-о, я расскажу! Ты, Дэлмор, тут такого наворотил, что до сих пор в кошмарах снится! Ты, мать твою и еще раз твою мать, хочешь знать, что тут творилось?! Отлично! Слушай! Начал ты в августе с того, что послал Стэна башкой в стенку так, что у парня полчерепа в плоскость превратилось! Он два месяца провалялся в коме, недавно встал, по стеночке ходит! А ты после удара вознамерился влепить ему пулю в лоб, да я помешал, тогда ты переключился на меня с тем же планом.
– Ты что несешь? – недоверчиво проговорил Шон.
– Нет, ты слушай! Сам хотел знать! Мне ты почти проделал дыру в голове, Рою ты почти сломал позвоночник, а Бэсс ты почти изнасиловал.
– Что?! – Шон глотал воздух, непроизвольно качая головой в жесте ошеломленного отрицания. Он не выдержал прямого, твердого взгляда Дэрека и перевел глаза на Роя: – Он сошел с ума?
Рой спокойно ответил:
– Шон, он не сказал ни слова неправды.
А Дэрек продолжал:
– Ха, это еще что! Это так, про мелких личностей, а глобальные проекты у тебя тоже были! Например, стереть на хрен Фэктори и всех, кто там. А еще геноцид на Triple Cross, чтобы чужих там не было, и это всё только начало, Канал ты оставил на десерт, да не успел…
Как бы ни было велико потрясение Дэлмора, как бы мало он ни понимал в этот момент, но, услышав такое, он выдохнул:
– Я кого-то убил? Орландо… господи, Вентура! Он жив?!
– Да куда он денется. Задрал уже про тебя спрашивать.
Дэрек словно устав, замолчал, а Рой подхватил:
– Да, я уверен, планы у тебя шли далеко, веселье намечалось буйное не на шутку. Ты не успел развернуться в полную силу, потому что… – он выделил слова, понизив голос: – …потому что мы тебя убили.
Шон казался статуей.
– Да, нам пришлось. Это было трудно, честное слово. Гарпун с пяти метров ты, естественно, поймал, моя идея с ломом в грудной клетке тебя не впечатлила абсолютно, и что б мы делали, не знаю, если б Дэрек не сумел вогнать тебе в затылок топор.
Шон непроизвольно поднял руку к голове и неверяще развернулся к Дэреку.
– Так это был ты?!
Тот усмехнулся, бесстрашно подтвердил:
– Да, я. И пару десятков тысяч вольт к тому топору подключил тоже я. Правда, с подачи Роя, да и идея была его.
Шон никогда еще не выглядел настолько потрясенным. Он даже сделал шаг назад, чтобы прислониться к стене.
– Ну да… Металл в мозгу и напряжение, три месяца… Сходится, – как-то беспомощно сказал он, глядя в пол.
Рой и Дэрек молчали. Через несколько секунд Шон выпрямился, глаза его потемнели и сузились.
Непонимание осталось, но то, что он только что услышал, ожесточило его. Эти двое сначала несут какую-то несусветную чушь, которая не может быть правдой, потом в подробностях, чуть ли не с гордостью рассказывают, как они его убивали?
С каменным лицом Шон негромко выговорил сквозь стиснутые зубы:
– Надеюсь, вы сможете мне объяснить.
Ни тот, ни другой не выказали ни малейшего испуга. Весь запас страха они израсходовали.
– Легко. Шон, мы с Дэреком вовсе не сошли с ума. В том августе сошел с ума ты. На два дня и три ночи, но поверь – это была вечность. Ты не управлял своими поступками. Ты собой не владел.
Шон застыл, не сводя с Роя взгляда, а тот предельно понизил голос:
– Сейчас ты всё поймешь. Шон, подумай, если ты себя не контролировал, то кто это делал? Кто?
Дэлмор несколько секунд не двигался, но вдруг глаза его расширились, он дернулся назад, будто от удара, зрачки медленно наполнялись запредельным ужасом. Губы разомкнулись, он прошептал:
– Демон?!..
Рой молча кивнул. Шон, как слепой, сделал несколько шагов в сторону, нащупал подоконник, сел, будто у него подогнулись ноги. Поднес сжатый кулак ко лбу, помотал головой. Он был бледен. Из закушенной намертво губы по подбородку протянулась недлинная ленточка крови.
– Но как? – тихий, потрясенный голос дрожал. – Почему?
Рой встал.
– Этому тоже есть объяснение. И не называй нас сумасшедшими, как бы это ни звучало…
Рассказ был долгим. Когда Рой выдыхался, подхватывал Дэрек, в какие-то моменты они говорили оба, стараясь передать всё, что видели, слышали и делали в эти безумные дни. Они не опускали подробностей, ничего не скрывали, зная, что Шон почувствует хитрость или ложь, что он достоин всей правды.
Когда они описали ему встречу за пределами реальности, он спросил:
– Вы действительно в это верите?
Дэрек хмыкнул:
– Если б ты тогда себя со стороны видел, глаза свои, улыбку… Ты бы тоже поверил, что без Сатаны тут не обошлось.
Рой добавил:
– Шон, я давно с тобой рядом, я видел Демона, и не раз. Поверь, не существует объяснения более логичного, стройного и правдоподобного, чем это.
А когда облеклась в слова сцена на Холмах, Шон с горечью усмехнулся:
– И эта гадалка! Господи, она ведь умерла из-за меня… И такой смертью! Зачем вы ее заставили? Почему не предупредили?
– О чем? Очнись, мы всё узнали от нее, она была в курсе еще лучше нас! Ее никто не заставлял. Хильда пошла на это по своей воле и прекрасно знала, чем всё для нее закончится, на то у нее и дар. Это был ее выбор, она знала свою судьбу и умерла спокойно.
У Шона голова шла кругом. Хаос каких-то обрывков мыслей мельтешил в мозгу, человек с менее устойчивой нервной системой имел бы полное святое право сойти с ума от таких откровений.
Рой по наитию угадал, о чем сейчас думает Шон.
– Знаешь, Хильда верно назвала это искушением. По-другому не скажешь. Н-да, парень, я всегда знал, что ты особенный, но, мать твою, ведь о тебе можно дописать пару глав в одну старую и очень популярную книжку. А то, что ты отказался… ну, выбрал нас… Да что тут скажешь. И в голову ничего не лезет, кроме банального «спасибо».
Дэлмор как-то болезненно поморщился, покачал головой. Ему явно было трудно осознавать вещи подобного масштаба, ему требовалось время. И Рой умолк, положил руку ему на плечо, чуть сжал, словно делясь силами.  Шон перешел на то, о чем ему сейчас думать было чуть легче:
– Так, стоп. То есть вы хотите сказать, что вместо меня тут действовал Демон, так?
– Именно.
– Ага. И вы. Вдвоем. Ты, – он указал на Дэрека. – И ты, – на Роя. – Сумели его одолеть? Физически?!
Дэрек улыбнулся:
– Ну мы всё-таки не пальцем деланные.
Но Рой был серьёзен.
– Только с твоей помощью. Ты правильно понимаешь расстановку сил, мы никто, но нас было больше, чем двое. Ты дрался вместе с нами, но изнутри. Победили его мы трое, без тебя никто не справился бы.
– Я без вас тоже… – прошептал Шон. Он шагнул к ним, странным голосом проговорил: – Вы хоть понимаете, как вы рисковали?
Дэрек беззаботно махнул рукой:
– Да понимаем, конечно, не маленькие. Чего такого? Ну да, жизнь на кону, подумаешь, что – впервые, что ли? Мы с Роем вообще везучие, причём до охренения везучие, надо сказать, с учетом всех несбывшихся поганых вероятностей. Рискнули. Выиграли. А ты, Дэлмор, мать твою, стоишь того, чтобы ради тебя рисковать.
Парень исподлобья глянул на Шона и отвел глаза, потому что не смог выдержать той благодарности, что увидел.
А тот словно посмотрел внутрь себя, чувствуя себя как-то иначе. Странным жестом Шон коснулся своей груди, вгляделся в двоих парней перед собой:
– …Вы хоть понимаете, что вы для меня сделали? От чего вы меня освободили? И до какой степени я вам всем теперь обязан?
Ответила ему Бэсс. Она стояла в дверях, оставшихся открытыми после Дэрека, и улыбалась.
– Боже мой, что я слышу! Он нам обязан! Запомни, в нашей компании, после всего, что ты нам отменил, заикаться о таком ну просто неприлично…
Она была почти спокойна, не оглушена, как Рой, не нервничала, как Дэрек. Девушка, казалось, испытала отчетливое облегчение от финала тягостного ожидания. И теперь расслабленно, успокоенно прошептала:
– Ну наконец-то, долго же ты!
Она шагнула к нему, но парень отшатнулся, избегая ее взгляда.
–Ты… Бэсс, ты… – ему с огромным трудом давались слова. – Ты же… никогда меня не простишь. И права будешь.
Девушка пару секунд непонимающе хмурилась, потом глянула на Дэрека с Роем:
– Вы ему рассказали? Всё? – те кивнули, а Бэсс повернулась к Шону. – Да-а, это они успели, а вот о главном сказать забыли.
Она подошла к нему вплотную, так, чтобы он не мог отвести глаз. Ее голос был размеренным и чётким.
– Шон. Ты должен очень хорошо понять одну вещь. Знаешь, мы не идиоты. Мы все прекрасно видим разницу между тобой и Демоном. Мы знаем, на что способен он – и ты. Поверь, вас очень просто отличить, слишком уж вы разные. И вот что. – Она сделала паузу и произнесла, словно внушая: – Никто. Никогда. Не обвинит тебя в том, что делал он. Никто и никогда. Ты понял?
Шон долго молчал, глядя в сторону. Потом тихо спросил:
– А Стэн?
– Я говорил с ним, – ответил Рой. – Объяснил. Ну, не всё, разумеется, то, что ему надо знать. Он умный парень, Шон, он понял. И ждал тебя не меньше, чем мы.
У Дэлмора, по-видимому, начинали сдавать нервы. Он боролся с собой, но лихорадочное напряжение читалось на его лице слишком хорошо, сменяясь каким-то мучительным надломом. Он шагнул вперед, остановился перед троими, растерянный и бледный. Прошептал:
– Ведь я мог вас убить.
– Не ты! – отрезала Бэсс.
–Неважно. Эти руки… – парень действительно поднес ладони к лицу, словно на них была кровь. – Если б я увидел… как кто-то из вас…
Он не договорил, как-то беспомощно мотнул головой, и внутри у него будто что-то рвалось на части.
– Я бы… нет… господи… Введь Демон был во мне, он часть меня!
– Нет. Он вирус, опухоль. Болезнь. Чужое.
– Я не имел права! Я подставил вас под удар. Если я… заражен этим, мне нельзя было приближаться к людям! Я опасен! Чёртова самонадеянность… Я подверг вас колоссальному риску только тем, что оказался рядом! И пусть вы меня не обвиняете, я сам себе не прощу. Если бы… – Шон вдруг с негромким стоном закрыл ладонями лицо. –Простите, простите меня! – вырвалось у него, и от дикой боли в голосе слышались слезы.
Они застыли, просто окаменели, не зная, как реагировать. И, как всегда, только Рой нашел слова.
– Эх, парень, – сказал он с усталым вздохом. – Ты, похоже, так ничего и не понял. Лично я знаю только одно «если бы». Если бы не ты, она превратилась бы в ледышку, вот он сгнил бы под каким-то долбаным мостом, я утонул бы в своем дерьме и блевотине… Мы это видели, и страшнее картинок мне сроду наблюдать не приходилось. Ты когда-то, в самый нужный момент, «приблизился» к нам настолько, чтобы отпихнуть смерть подальше и пустить стороной. Ты «оказался рядом» – это почище джек-пота в Национальной Лотерее для нас всех.
Он подался вперед.
– И ты, мать твою, за это извиняешься?! Ну тогда ты просто псих…
В тишине Шон отнял руки от лица, но голова всё еще была низко опущена. Рой хмыкнул, сказал другим тоном:
– Так. Всё это было круто. Всё это было экстремально. Когда-нибудь мы расскажем об этом нашим внукам, и они убедятся, что у нас настал маразм. А сейчас я предлагаю – нет, я настаиваю! – утопить всё в чертовом Ниагарском водопаде чего-нибудь легковоспламеняющегося. Встали. Пошли.
Так  они и сделали.

***

Глубокой пьяной ночью Дэрек на автомате выбрался на улицу, на веранду во дворе, где было темно, прохладно, гораздо тише, чем внутри, и даже стрекотали неизвестно откуда взявшиеся сверчки. Он закурил, радуясь, что автопилот поддерживал эту функцию, долго стоял на заднем крыльце, облокотившись на перила, и глядел в темноту.
Дверь сзади открылась, и к нему присоединился тоже сбежавший от ора и гомона Шон. Парень слегка неверным движением запрыгнул на перила, встряхнулся, потребовал:
– Эй, дай затянуться.
– Ух ты! – восхитился Дэрек. – Да ты надрался! Редкое зрелище.
– В стельку, – гордо подтвердил Шон. – Кто-то меня обвинит?
Дэрек помотал головой и вдруг посерьёзнел.
– Шон, я давно хочу сказать. Чёрт… знаешь, ты прости меня, ладно?
 – В смысле? Ты о чем?
– Да голова-то у тебя болит, я же вижу! Знаю, я вроде, ну, не тебя бил, но… Эта мразь исчезла, а ты остался, и все эти три месяца… из-за моего удара… Я так извелся, не представляешь! Ты же для меня… а я…
Он смешался и замолчал. Шон поднял бровь.
– Хочешь знать, что я на самом деле думаю? Дэр, я поражен. Ты смог со мной справиться. Неважно, что было внутри – с моим телом. Серьёзнее меня еще никто не вырубал.
– Но ведь я был не один! И ты… Рой же говорил.
– Рой это другое. Парень умен, как бог, но слаб. А я тогда был еще слабее. Дрался ты, Дэрек, и победил. Проклятье, выходит, я не зря на тебя время тратил! Не зря учил.
– Ты учишь всех.
– Остальных я учу тому, что потом потребую. Они мои солдаты. Ты – другое дело, тебя я учил всему, что знаю сам. И похоже, не впустую! Ты теперь боец очень высокого класса, Дэрек, и я серьёзно.
Тот не дышал… А Шон улыбнулся:
– Да-а, мне надо быть поосторожнее! Не злить тебя лишний раз. А то опять уложишь меня на добрых полгода… У меня появился повод для беспокойства!
Дэрек вгляделся в его смеющиеся глаза, отмахнулся:
– Ты просто пьяный. Вот и несешь.
Он направился к двери, но замер от тихого голоса. Дэрек почувствовал, несмотря на темноту, что Дэлмор пристально смотрел ему в глаза.
– Дэрек, ты меня опять убил. Но я не злюсь на тебя. Я тобой горжусь.
И в этот момент парень, наконец, окончательно поверил, что Шон снова тот, кем был всегда.