Воскресенье
- Саня!… Саня! – слышится сзади, и я опять мысленно благодарю маму за «редкое» и «оригинальное» имя. Это ж надо, куда ни плюнь, везде - Александры! Особенно тут, в Гидропарке, в воскресный полдень….
Вот, представьте себе, буквально вчера я доверчиво оборачиваюсь на эротичный женский крик: «Санечка!», включаю супер улыбку с демонстрацией неотразимого правого профиля; приподнимаю солнцезащитные очки в стиле «Мечта кота Базилио»; и попадаю прямо в объятия чокнутой старухи, бегущей к своей внучке. Бабах!… Полчаса я сконфуженно извиняюсь, убеждая сбитую с ног сверстницу Октябрьской революции не кричать на весь пляж: «Помогите, насилуют!», и подмигиваю подошедшему сержанту, мол: «Всё в порядке, бабушка шутит…». А он мне в ответ тоже подмигивает, сволочь. Аж до отделения….
Нет уж, кричите, надрывайтесь, сколько душе угодно. Больше я в эти игры не играю….
- Саня!… Афанасьев!
- Что, и Афанасьевых здесь – как собак нерезаных? – поражаюсь я, замедляя шаг. И, в конце концов, осторожно поворачиваю голову, - Рыжий?
- Рыжий! Рыжий, конопатый, убил бабушку…, - радостно соглашается мой бывший однокурсник Артём Рыжевский, приближаясь вплотную.
- Нет, о бабушках не надо! – с видом мученика я пожимаю его пухлую ладонь, и вслух пытаюсь определить, сколько же лет мы не виделись.
- Семь! – вздыхает Артём, вибрируя двойным подбородком и грустно поглаживая почти лысую голову. Этим жестом он, наверное, пытается дать мне понять, что раньше с шевелюрой было куда лучше. Но меня не проведёшь. Я склерозом не страдаю. И ясно вижу: каким Рыжевский был, таким и остался: маленьким, толстеньким, с непропорционально большой плешивой головой, короткой шеей и кривыми ножками. И поэтому заявляю, ничуть не насилуя совесть, - Ты – прямо вчера из деканата! Абсолютно не изменился!
- А ты потолстел слегка! – льстит в ответ Артём, осматривая с пристрастием мои двухметровые мощи.
- Да ладно! Идём куда-нибудь, отметим нашу встречу! – предлагаю я, устав выглядеть Эйфелевой башней рядом с низеньким, одетым в консервативный костюм, Рыжевским.
- Тогда – ко мне! – с хитрецой улыбается Артём, и, выждав паузу, небрежно указывает на расположенное рядом кафе, - «Самолёт», - одно из моих детищ!
- А что есть и другие, «Вертолёт», «Самосвал», «Самокат»? То бишь, все стадии опьянения? – добродушно подкалываю я приятеля, и в ходе разговора понимаю, что зря из нас обоих в Институте Лёгкой Промышленности, (нынче Академии), стремились сделать хороших инженеров…. Я все эти годы занимаюсь рекламой на ТВ, а Рыжевский, кто б подумал, - общепитом.
Не успеваем мы присесть за стоящий под тентом столик, как к нему уже мчатся друг за другом три раскрасневшиеся официантки. На майке первой из них я с удивлением читаю надпись «Торнадо», на других – «Цунами» и «Суховей». Насколько точно барышни соответствуют своим псевдонимам, я убеждаюсь уже через мгновение, глядя на заставленный блюдами стол и гоня от себя мысль, что тоже хочу стать общепитовским боссом. Хотя бы для того, чтобы называть эту гору калорий скромной закуской….
Рыжевский расплывается в улыбке, провожает взглядом длинноногую Торнадо, и оглашает первый тост: «За общежитие №7». Я соглашаюсь, прикидывая в уме, сколько же «общаг» мы любили посещать в молодости, и начинаю побаиваться, что столько не выпью. Впрочем, слово «мы» не совсем подходит к Рыжевскому, ведь успехом у сверстниц в основном пользовался я, а Артёму доставались лишь лавры спонсора. Так с чего это он записал себя в ветераны эротического труда? Может, я что-то пропустил?….
- Помню, перед дипломом ты женился на Светке-модельерше. Как она? – задаю я Рыжевскому праздный вопрос, не подозревая, какую щекотливую тему затрагиваю.
- Чтоб она сдохла! – Артём швыряет вилку на стол, и, распустив галстук, нервно расстегивает воротник рубашки, - Представь себе, за год вытянула из меня все бабки, до последнего гроша; наставила рогов с копытами; отравила мою собаку и подала на развод…. Такая вот, Светка-нимфетка!
- Да, батенька, удивил! – протягиваю я задумчиво, вспоминая скромную тощую клячу с обаянием бульдозера, - Впрочем, давай без грусти! За тебя! Ты холост, процветаешь…. Следующий заход будет удачнее!
- У меня уже был второй заход! – мямлит, скривившись, Рыжевский.
- И что? – спрашиваю я, дальновидно отодвигаясь от стола.
- Шалава! Гадина! – как я и предвидел, Артёму очень нравится буйствовать. На этот раз тройное сальто совершает нож, оказавшийся под рукой, и я понимаю, что невольно превращаюсь в мишень, - Два года жили, душа в душу. Она у меня бухгалтерией занималась. На работе – польза, дома – супер…. Я ей ни в чём не отказывал; к дочке её от первого брака привязался. В общем, рай был чистой воды…. Пока моя «благоверная» не забеременела….
- Не от тебя, что ли? – интересуюсь я, быстро отодвигая от Артёма все близлежащие предметы, и, на всякий случай, втягивая голову в плечи.
- От шофёра моего! – пищит Рыжевский фальцетом, чуть ли не топая ногами от злости, - Она с ним всё это время крутила…. Когда я их обоих за горло взял, оказалось, что шестилетняя дочурка – тоже их совместное чадо! Вот людишки устраиваются!… Моего первого водителя жёна уволила будто бы за пьянство, а своего бывшего привела! – с этими словами Артём оглядывает стол с намерением чем ни будь по привычке погреметь, и с подозрением смотрит на меня, - Ты что, до сих пор голоден?
- Да нет! – отвечаю я удивлённо, и запоздало понимаю, что всё мало мальски опасное на столе я со страха передвинул к себе поближе, и приятельская половина теперь выглядит абсолютно пустой, - Да, Тёма, жизнь у тебя была, как в мексиканских сериалах…, - я пытаюсь вернуть сервировке прежний вид.
- Хуже! Там хоть в последней серии добро побеждает, слепые прозревают; лежащие в коме начинают бодро танцевать, - Рыжевский наливает лошадиные дозы коньяка, но я, понимая его состояние, не возражаю, - А у меня всё наоборот…. Бич Божий, одним словом.
- Ладно, старик! Вычитал я недавно одну легенду. Пусть она станет сегодня тостом, - Рыжевский поднимает на меня пьяно-грустные глаза и слушает с видом больного, которому от СПИДа предлагают глазные капли, - Однажды древнегреческого философа Диогена увидели солнечным днём на переполненном рынке. Он ходил в толпе с зажжённым фонарём туда-сюда, будто что-то искал. И отвечал на любопытные вопросы: «Не мешайте, я ищу Человека!»…. Я желаю тебе, Рыжий, чтобы ты поскорее нашёл своего Человека! Будь счастлив!
- Спасибо, Саня, спасибо! – со слезами на глазах Артём тянется через стол, надеясь задушить меня в сентиментальных объятиях, но, поскольку я не жажду сливаться с ним в пьяном экстазе, он припадает к бёдру длинноногой Торнадо, меняющей нам пепельницу.
- Тёма! Кажется, ты уже идёшь на третий заход! – с деланным ужасом констатирую я, и покрасневшая официантка пятится назад.
- А я хотел бы рискнуть! – доверительно шепчет Рыжевский и, чокаясь, заговорщически подмигивает, - Ведь есть, с кем! Не женщина, богиня!
- В чём же проблема? – лениво закуриваю я, пожимая плечами, и смотрю вслед уходящей девушке, - Не уверен, что богиня, но симпатичная!
- Да нет, что ты! Не эта! – Артём испуганно отмахивается, - Другая!
- И ты, конечно, уже сделал ей предложение? – с цинизмом психиатра я ставлю диагноз, и печально сбиваю пепел, - Может, нужно было сначала присмотреться с фонарём в руке?
- А ещё не поздно! - заявляет приятель и щёлкает пальцами, будто его осенила идея, - Ты мне поможешь!
- Тёма! В принципе, я не против секса втроём, но предпочитаю быть в трио единственным мужчиной.…
- Да ты не понял, извращенец! Я хочу, чтобы ты просто попытался «снять» мою барышню, с которой я уже два месяца встречаюсь! – видя моё удивление, Рыжевский принимается терпеливо объяснять, - Ты – Дон Жуан со стажем, бабам нравишься. Это – факт! – я скромно опускаю глаза, воздерживаясь от спора, - А я боюсь, что новая «невеста» под стать предыдущим «динамо». Это – факт № 2…. Стало быть, надо удостовериться в том, что она со мной проводит время по любви. Именно по любви, понимаешь?!
- Стараюсь понять! – я подсчитываю в уме количество выпитого, и решаю, что добавлять нам не стоит, - Ну, познакомлюсь я с ней. Предположим, пошлёт она меня куда подальше…. И что? Это всё равно будет только частный случай! Ты лучше попроси сто мужиков, разного типа и возраста; тогда хоть получится системный подход…. Чистота эксперимента….
- Мы сделаем лучше! Будем бить наверняка! Я ведь точно знаю, что она любит, что ест, что читает….. Всякие мелочи…. Я тебя подготовлю, и мы обойдёмся без ста статистов. Согласен?!
- Не согласен! – я упрямо качаю головой, и с удивлением замечаю, что напротив меня сидят уже несколько Рыжих, один другого смешнее. (По опыту знаю, ещё одна рюмка, и скоро их будет несколько рядов.)
- Саня! Попробуй!
- Артём, если мне удастся её «снять», ты будешь материть меня всю оставшуюся жизнь….
- Да я в ноги тебе буду кланяться за то, что ты уберёг меня от самоубийства! Род весь мой будет тебе благодарен! Все ортодоксальные евреи!… И мама моя, Фаина Давыдовна, на белом коне!…. Ты же помнишь мою маму…. Ну, давай, родной, по рукам!
- Хорошо, по рукам! Если что, не обессудь, я предупреждал! – сдаваясь целой армии назойливых Артёмов, я опрокидываю рюмку, и вытаскиваю из кармана штук двадцать своих визиток, - Позвоните мне, Рыжие, завтра. Можете все сразу! А сейчас вызывайте такси! Слишком быстро Вы тут размножаетесь…. В «Самолёте»….
Понедельник
- Саня! Привет! Я придумал, где и как Вы познакомитесь! – кричит в трубку невменяемым голосом Рыжевский, и я с тоской наблюдаю, как моя Танечка, официально - «секретарь-референт», возмущённо одёргивает юбку, скрывает роскошную грудь в ненавистной мне блузке, и показывает розовый язык. Жаль, на самом интересном месте….
- Не понял…. Кто с кем должен познакомиться? – спрашиваю я, хмурясь, и замечаю неподдельный интерес в хитрых девичьих глазках. Надутые губки предвещают скорую сцену. А маленький кулачок уже надвигается как астероид.
- Как кто?! Ты…. С моей невестой Катей!… Что у тебя с памятью?! – возмущается Артём, не подозревая, что что-то у меня сейчас будет и с челюстью.
- Ах, с Катенькой! – я быстро просчитываю в уме траекторию полёта астероида, и благополучно уворачиваюсь, - Когда?
- Я взял три билета на завтрашний спектакль в «Русской Драме», – сообщает, хихикая, Рыжевский, - Говорят, классная комедия! Катя давно на неё хотела пойти…. И вот что! В последний момент я сошлюсь на проблемы по работе, и постараюсь, чтобы у неё не осталось времени взять кого-то с собой…. Вы будете сидеть рядом. Улавливаешь?
- Угу…. Как выглядит твоя театралка? – боковым зрением я внимательно слежу за запуском второго астероида и нагло улыбаюсь. Мимо.
- Натуральная блондинка. Волосы короткие. Глаза голубые…. – как в милиции, даёт описание Рыжевский, - По образованию - филолог. Любит Пушкина, Волошина, Шелли…. Играет в теннис.
- Какую музыку слушает? Что пьёт?
- В основном, «торчит» от джаза, и сама играет на рояле…. Пьёт только сухое вино. Не ест мяса….
- Всё, хватит! – заявляю я сразу обоим: и озабоченному экс-одногруппнику, и своей разъярённой не на шутку секретарше, - Задачу понял. Разберусь…. Кстати, как ты передашь мне билет?
- Сейчас кого-нибудь отправлю. Адрес – на визитке?
Я подтверждаю координаты конторы и, буркнув «Созвонимся!», кладу трубку на рычаг. Потом с грозным видом оборачиваюсь и… получаю толстой кипой прайсов по физиономии…. Ай, да Танечка! Вот, что значит, потерять бдительность!
Вторник
Я опаздываю и спешу как всегда. Пробегаю мимо злобной билетёрши, взмываю газелью по лестнице, и спустя секунду уже лезу к 9-ому креслу в пятом ряду, выслушивая тихие мнения о своих манерах. Что, в принципе, неудивительно, - спектакль идёт полным ходом.
«Богиню» Рыжевского я «узнаю» сразу. Действительно, настоящая леди. Она обжигает меня презрительным взглядом, и вслед за другими приподнимается с места.
- Пардон! - я пытаюсь галантно протиснуться мимо, но это удаётся не сразу. Потому, что так и задумано. Жертве полезно вдохнуть запах хищника, а я благоухаю дорогущим парфумом «Маччо». Зря, что ли?
- Какая гадость! – произносят её перламутровые губы, и я спокойно присаживаюсь рядом. Неплохое начало.
- Простите, это место занято! – шипит она через секунду, не поворачивая головы. Наверное, полагает, я сейчас вскочу, как ошпаренный, и быстренько пересяду. Угу….
- Я говорю Вам, это место за-ня-то! – повторяя концовку фразы по слогам, леди косится на меня, как на идиота, и, видя, что я намеренно её игнорирую, бросает в сердцах, - Быдло!
- И тут опомнилась она,
И, гнева гордого полна,
А впрочем, может быть, и страха,
Она Тарквинию с размаха
Даёт пощечину. Да, да,
Пощёчину, да ведь какую! – на одном дыхании продекламировав цитату из Пушкинского «Графа Нулина», я с наслаждением осматриваю отвисшую челюсть «богини». И чинно пересаживаюсь на законное место…. Зацепил!
Двадцать минут, что остаются до антракта, я целиком посвящаю идущей там постановке. И не зря, - комедия, в самом деле, смешная…. Когда в зале зажигается свет, я всё ещё улыбаюсь. Невеста Рыжевского тоже. Пожалуй, мы одни не рвёмся в буфет, в туалет или курилку. Что - странно, но хорошо.
- Простите! - как можно ненавязчивее обращаюсь я к ней, - К сожалению, я опоздал на начало. И не до конца понимаю интригу. Подскажите, пожалуйста… - я задаю «волнующий» меня вопрос и тут же умолкаю, вынуждая леди заговорить.
- Понимаете… - она принимается объяснять мне сюжетную канву, (сначала не охотно, - сказывается недавний инцидент), но потом входит в раж, и к концу перерыва мы говорим уже в унисон…. Возвращается публика, гаснут люстры, и начинается второй акт. Неужели получится?….
- Я не хочу и не могу так просто с Вами расстаться. Может быть, погуляем немного? – спрашиваю я у Кати, выходя из театра.
- Хорошо, – отвечает она, улыбаясь, - Если это действительно будет немного! И с условием, что Вы расскажете мне о себе.
- А хотите, я расскажу Вам о Вас? – на секунду мы останавливаемся и пристально глядим друг на друга, - Дело в том, что моя прабабушка была известной ясновидящей, и иногда мне кажется, что я тоже на что-то способен. Попробуем?
- Давайте! – без особого энтузиазма соглашается спутница, и берёт меня под руку, - Итак?
- Итак, я могу ошибаться, - входя в роль, я напускаю на себя задумчивый вид, - но, похоже, что Ваш мир держится на трёх китах: музыке, литературе и … теннисе. Правильно?
- М-да! – опешив, удивляется Катя, и устремляет на меня красивые кошачьи глаза, в которых беснуются чёртики, - Вас случайно зовут не граф Калиостро?!
- Возможно, - я сокрушённо вздыхаю, - Всех реоркарнаций и не упомнишь. Но в этой жизни меня точно зовут Александр.
- А меня…
- Стоп! – делая вид, что мучительно напрягаю извилины, я просто тяну время, - Вас должны звать как-то обязательно по-царски.… Елизавета?!
- Вот уж, нет! – фыркает разочарованно девушка.
- Дайте ещё шанс…. – выдержав паузу, я восклицаю, - Екатерина! Конечно, Екатерина! – и, любуясь произведённым эффектом, посылаю Рыжевского к чёрту. Разумеется, мысленно. Угрызения совести тут же растворяются в вечернем тумане, и в памяти всплывает строка полузабытой песни: «Была тебе невеста, а стала мне – жена…». «Ну, жена, - это я погорячился, но вот иметь бы такую любовницу…. В общем, прости, Тёма! Сам просил…».
Наше «погуляем немного» уже длится около часа, и, по-моему, обоим нравится.
Я с иронией рассказываю Кате забавные эпизоды из своей, озарённой телевидением, жизни, а в ответ обогащаюсь биографиями великих людей. Миновав вечерний Крещатик, мы блуждаем уже по Подолу, ведя на редкость интеллектуальный разговор.
Конечно, неугомонные гормоны внутри меня настойчиво дают о себе знать, требуя немедленного и бесцеремонного поцелуя, но я мужественно держусь, как оловянный солдатик, и демоны на время отступают. «В конце концов, изредка можно и просто поболтать!», - убеждаю я себя уныло, в очередной раз с трудом отводя взгляд от Катиного декольте.
- Саша! Боюсь, у Вас разовьётся косоглазие! – холодно комментирует мои нечеловеческие усилия девушка, и я сконфуженно пожимаю плечами.
- В таком случае, давайте поужинаем! Ничто так не отвлекает от романтики, как вкусная и здоровая пища! – заявляю я с решимостью камикадзе, - Тем более, что недалеко есть один приличный ресторан….
- Вы всегда так быстро форсируете события?! – пытается пристыдить меня Катя, и, не дожидаясь ответа, добавляет, - Если честно, я проголодалась.
Сухое вино и салаты подают, конечно, везде, но настоящий, от души исполняемый джаз играют, пожалуй, лишь здесь. Причём, не кто-нибудь, а мои друзья. В блестящих затуманенных глазах Кати я читаю смесь восторга и удивления, и под интимный субтон саксофона предлагаю незатейливый тост. Возможно….
«Возможно!», - откровенно смеются в глазах девушки знакомые чёртики, и моё богатое воображение уже рисует картины скорой идиллии…. «Дурак ты непутёвый, Тёма! И умница! Какой же ты дурак и молодец!»….
- Подлец! Какой же ты мерзавец и подлец! – внезапно доносится сзади, и от неожиданности я разливаю вино на белоснежную скатерть. Катя шокировано смотрит то на стоящую за моим стулом женщину, то на оторопевшего меня, а я не очень-то спешу оборачиваться. Зачем?! Что, я не помню, как выглядит моя секретарша? Помню. И даже очень хорошо представляю, что может сейчас произойти….
- Привет! - я с самым радостным видом поворачиваю голову, и, пользуясь тем, что Катя не видит моего выражения лица, испепеляю Таньку таким взглядом, что Кощей Бессмертный позавидовал бы, - Какими судьбами?
- Он ещё спрашивает, какими судьбами?! Наградил меня, котяра подзаборный, сифилисом, а теперь отмораживается! Со всякими шалавами водится, а теперь….
- Катя! – кричу я сорвавшейся из-за стола девушке, но понимаю: её не удержать. Ни на секунду…. В наступившей тишине ресторана нарочито громко хлопает дубовая дверь, и под недоумёнными взглядами публики я медленно вытаскиваю из пачки сигарету, - Какого чёрта, Танька?! Скучно, что ли?
- Я - о том же! – победно улыбаясь, моя палач-секретарша присаживается рядом и брезгливо отодвигает в сторону Катин бокал, - Какого чёрта, Сашка? Чего тебе со мной не хватает?!
- Не знаю…. Может быть, яда? – вздыхаю я обречённо и подзываю проходящего мимо официанта, - Будьте любезны! Бокал серной кислоты для дамы и сто грамм водки для меня….
- Ты не думай, я за тобой не следила. Зашла просто скоротать вечерок, а тут – Вы…. Экспромт! – произносит издевательски Таня и, выждав паузу, интересуется, - Правда, мне надо было поступать в театральный?
- Знаешь, однажды я тебя убью! – обещаю я беззлобно, - А потом уволю!
- Окей! – с улыбкой кивает моя ревнивица и сладким шепотом добавляет, беря за руку, - Сегодня, у меня дома….
- Нет, у меня! – возражаю я, принципиально оставляя за собой иллюзию последнего слова. В конце концов, кто здесь мужчина?!… Неужели не я?
- Для счастливой пары за столиком у окна мы с удовольствием исполняем «Серенаду солнечной долины»! – с понятной только нам иронией объявляет в микрофон Серёга-саксофонист, и я вымученно улыбаюсь. Прекрасный вечер….
- Как тебе Катя?! – без предисловий спрашивает Рыжевский, явно поставив перед собой святую и благородную цель, - лишить меня с Таней всяческой интимной жизни. Причём, так же, как утром, - резким телефонным звонком в самый неподходящий момент. С той лишь разницей, что сейчас – два часа ночи; я с Таней – в постели. И звонит он мне, между прочим, на мобильный…. Маньяк!
- Тёма! – едва сдерживаясь, я делаю глубокий вздох и отвечаю, - Твоя Катя – просто сокровище! Но тип, вроде меня, ей совершенно противопоказан…. Так что, спи спокойно, дорогой товарищ! Эксперимент не удался!
- Я знаю, что не удался! Она сейчас – у меня. Только что заснула…. Я тебе из кабинета звоню…. - произносит приглушённым голосом Рыжевский.
- Зачем? – лениво интересуюсь я, отмахиваясь от нетерпеливых гримас партнёрши.
- Да вот, хочу спросить тебя, почему она приехала в слезах? Что между Вами произошло? Ты её обидел?
- Что ты…. Просто мы разошлись во взглядах на внешнюю политику Уругвая! – серьёзным тоном отвечаю я, мысленно проклиная себя за то, что даже не попытался удержать Катю в дверях ресторана. Может быть, стоило, - Не думал, что она так близко примет это к сердцу….
- Ну-ну! – недоверчиво хрюкает в трубку Рыжевский, - Шутник…. За то, что на свадьбу не смогу пригласить, надеюсь, не обидишься?
- А что, со свадьбой уже точно решено? – спрашиваю я как можно равнодушнее.
- Точно! – самодовольно заявляет мой экс-одногруппник и напоследок, прежде чем попрощаться, добавляет, - Правильно говорят люди, Бог троицу любит! Вот мне и повезло! Будь здоров….
- Между прочим, под троицей имеется в виду город Троя, а не цифра три…. – зачем-то поясняю я уже отключившейся трубке и под недоумённым Танькиным взглядом направляюсь в дезабилье на балкон. Чего греха таить, - что-то грустно на душе стало. И тоскливо…. Покурю, авось, пройдёт.
Спустя два месяца
- Ну, здравствуй! – хмуро приветствует меня Рыжевский, восседая за тем же самым столиком в кафе «Самолёт», как и когда-то в июне, когда мы вместе обсуждали перипетии его личной жизни, – Как поживаешь?
- Не настолько плохо, чтобы жаловаться! – уклончиво отвечаю я и, стараясь не показывать любопытство, шутливо интересуюсь, - С чего это ты захотел встретиться? Как на свадьбу пригласить, так – нет. А как тоска в глазах…. Что, медовый месяц закончился?
- Да не было никакого месяца! И свадьбы никакой не было! – устало отмахивается Артём, демонстрируя на пальцах лишь перстень-печатку, - Говорил же я тогда: бич Божий…. Так и вышло…. «Кинула» меня Катька, понимаешь? Бросила, как мальчишку….
- Бросила? – я удивляюсь совершенно искренне и, приподняв вопросительно брови, жду разъяснений. Рыжевский с ними явно не спешит.
- Задумал я Кате сделать свадебный подарок… - наконец решается на откровенность Артём, - У её родителей была старенькая неказистая дача в Процево. И решил я её перестроить за свой счёт, чтобы выглядела как солидная летняя резиденция. На бумаге всё рассчитали, купили материалы, наняли строителей. Как ты понимаешь, времени контролировать у меня особо не было. И Катьке приходилось со своим папашей там частенько без меня за всем присматривать. Вот и присмотрела она себе прораба….
- Прости, не понял…. Какого прораба она себе присмотрела?
- В том-то и дело, что НИКАКОГО! Не больше пяти классов образования, говорит на невообразимом суржике, пьёт самогон, как воду, ходит с дикой бородой аборигена, и курит крепчайшую махорку! Можешь себе представить Катин выбор?
- С трудом! – отвечаю я, припоминая, как некогда учил наизусть цитаты из Пушкина, чтобы произвести на Катю впечатление в театре. Как удивлялся потом её эрудированности и уму, бродя по Крещатику и Подолу; как восхищался общей на двоих страстью, - джазом…. – С трудом!
- Короче, за пару дней до свадьбы она заявляет мне, что, мол, любовь у неё до гроба…. Вот только, не ко мне…. Просит прощения, говорит, что ничего ей моего не нужно. Плетёт что-то о духе настоящего мужчины…. И о какой-то своей миссии. В конце концов, уходит с этим прорабом…. Занавес!
- М-да! По-видимому, любовь действительно зла! – говорю я первое, что приходит в голову, и с сочувствием спрашиваю совсем расклеившегося Рыжевского, - Так ты, поэтому хотел со мной встретиться? Просто поговорить?
- Да, поговорить об этом, и кое о чём ещё…, - как-то виновато и смущённо улыбается Артём, и, помедлив, тихо добавляет, - Понимаешь, Саня! Я тут одну девушку встретил…. Надо бы проверить….
- Тёма! – в сердцах выдавливаю я из себя, долго и пристально вглядываюсь в лицо своего некающегося приятеля и, честно говоря, просто-напросто теряюсь, что бы сказать ему ещё, кроме его же собственной, на редкость оптимистичной фразы, - Бич Божий!…
Нет, нечего мне ему сказать. И себе тоже.
Несколько дней назад я встретил Катю на улице, она выглядела слишком счастливой, чтобы захотеть заметить меня…. И слишком спешащей, чтобы ждать той минуты, когда я, наконец, придумаю способ избавиться от дефилирующей рядом Таньки…. Как там, у Игоря Талькова? «Несвоевременность – вечная драма, где есть Он и Она». Это – о ком-то из нас….