У меня почти нет сил. Но, почему-то, только сейчас: уже переступив порог отчаяния, чувствуя на щеках только память о слезах, а в душе только пустоту – только сейчас я могу, наконец, почувствовать счастье. Почти. Его начало.
Но я знаю, что нашла путь к нему… Или скорее путь нашёл меня. Я добилась этого, я смогла, я прошла сквозь всё, все испытания. Потери и обиды, злость, боль и холод – эти вечные спутники дальше за мной не последуют. Туда, куда я иду, им хода нет. Их не пустят.
Много людей собралось сейчас здесь. Я могу только догадываться, зачем. Сегодня мой праздник, мой триумф. Моя победа.
Много людей пришли поддержать меня. Или… или для чего-то другого. Или просто так.
И я знаю точно, что не один из них не видит сейчас того, что вижу я.
Зрелище, столь же завораживающее, как струи водопада, как языки пламени, как падающая звезда. Но и не с чем, наверное, сравнить то, чего никто больше не может увидеть.
А это всего лишь лестница. Да, существо с хрустальной душой, созданное из чистейшего света, это живое существо, которое уже целые секунды находится здесь, почти рядом – это явно лестница.
Интересно, смог бы кто-нибудь мне объяснить появление живых ступенек, уходящих в облака?
Глупо спрашивать.
И я уже не понимаю, что реальность, а что нет…
Всё, что я знаю, это то, что те хрустальные, или серебряные, а может, мраморные ступеньки здесь для меня. Реальны теперь только они. И с каждой секундой я верю в это всё больше, и вижу их, вижу всё отчетливее, они становятся ярче, а остальной мир бледнеет, тает, исчезает в безызвестность. Я чувствую, как меняюсь я – меняется что-то внутри меня, и кажется, будто и что-то снаружи.
Светлые лучи, которых я пока почти не вижу, всё же проникают в меня. Не очищают мне душу, нет – она уже очищена слезами и потерями. Лучи лечат её. Это неведомая сила, возносящая к небесам даже сейчас, когда я ещё только у подножия лестницы.
Я даже не задаюсь вопросом, чем я заслужила это. Я просто знаю, что ошибки нет, и я достойна, иначе бы ничего не было. Я просто помню всё, что приходилось чувствовать. Я просто знаю…
Единственное, что остаётся непонятым… люди, окружившие меня. На их лицах ужас, скорбь, кто-то вытирает слёзы. Что могут значить эти слёзы? То, что они не хотят отпускать меня? Не хотят моей свободы, моего счастья, моей вечности? Что-то шевельнулось на секунду во мне, потянулось к ним, но… лишь на секунду. Они не желают мне добра. Теперь я способна чувствовать всё через призму этого света, видеть всё только таким, какое оно есть. Так больше никто не может. Они не жалеют о том, что я сейчас уйду от них навсегда. Они плачут друг ради друга.
Как же жаль их мне должно быть… Они не умеют видеть, чувствовать, понимать. А мне почти не жаль.
Верхние ступеньки лестницы теряются где-то в вышине. Но я знаю, что там, куда ведёт эта лестница, будет только то, что снится людям в самые прекрасные периоды их жизни – только свет, и тишина, и покой, и радость.
Надежда, вера и любовь – это то земное, что помогло существовать до этого момента. И, возможно, и даже скорее всего, там, наверху, они не исчезнут. Да, я почти уверена, что они были посланы оттуда. Это то, что даётся всем. Откуда пришла сейчас эта уверенность? Не знаю.
Теперь я могу чувствовать, что всё навеки меняется. Что меня ждёт там… то, чего никогда не будет здесь.
Я смотрю на людей с лёгкой усмешкой. Плачут, как актёры в театре. Как клоуны, которые рыдают, размазывая по щекам грим, чтобы другие смеялись…
Они зачем-то смотрят туда, где я была минуту назад. Да, я понимаю, зачем… им важна не я, им важны их слёзы.
А я теперь свободна. Свободна даже от их взглядов.
Я не спешу. Спешить мне некуда. Но и медлить нет смысла.
Спокойным шагом я иду к лестнице. Вот она, светится и сияет – чем выше, тем ярче. Вот куда следовало бы смотреть этим людям. Смотреть с восхищением, ведь ничего подобного никто из них никогда не видел. И увидит ли? Не мне решать…
Мне уже ничего не решать здесь. Да и не стремилась я к этому.
Прежде чем поставить ногу на нижнюю ступеньку, я обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на то, что больше уже не увижу. Толпа скорбящих клоунов была мне мало интересна. Мой взгляд задержался на девушке, которую сегодня хоронят. Я задумчиво рассматривала её черты, чуть другие, чем те, что были при жизни.
Её тёмные волосы красиво обрамляли неестественно бледное лицо. Белое платье было скромным, но прекрасным.
Я была красивой. Вот только теперь я стала ещё красивее. Без этой ненужной оболочки.
Теперь во мне свет.
А ведь я только в начале пути.