1
- Как зовут тебя? – прошептала девочка.
Тень не ответила. Девочка сидела, притянув колени к подбородку. Белая ночная сорочка плотно укутывала её маленькое тельце. Темноту чердака прорезали тонкие солнечные лучи, в которых медленно передвигались пылинки, не подгоняемые ни ветром, ни дыханием, ни движением. Не жужжали мухи: они лениво разлеглись на полу лапками кверху. Казалось, они умерли, но иногда одна из них шевелила лапками, а вслед за ней – ещё несколько, как будто о чём-то беседуя на своём языке мушиных немых. За окном чердака было светло и пахло жизнью. Неторопливо танцевали два серых голубя, и девочка зачарованно следила за их танцем. Они передвигались по крыше, потом поднимались в воздух, кружа вокруг друг друга и касаясь крыльями. Девочке они казались прекрасными, точно лебеди. Их танец был сейчас всем, что её занимало. Она склонила голову на плечо и наблюдала. Не замечала ни музыки, что играла внизу, ни стула, подпирающего дверь, ни крови, перепачкавшей правую руку, ни слёз, оставивших светлые полоски на её грязном личике. Голуби поднимались и опускались в танце, и время остановилось. Остановилось дыхание, взмах ресниц, пылинки в солнечном луче. Девочка стала невесомой и вся наполнилась светом. К ней спустилась мама. Девочка прижалась к маминому животу и ощутила родное тепло. Мама её любила, мама понимала всё. Желание сбылось, она увидела её.
- Мама! Забери меня!
Девочка не произнесла этих слов, но они кричали. Мама их услышала: она наклонилась и взяла лицо дочери в свои ладони. Глаза её были такими светлыми, что девочка зажмурилась. Мама поцеловала её.
Она моргнула. Голуби улетели. Рядом на полу всё так лежала тень и глядела на неё.
Только мама принимала её такой, какая она есть, потому что когда любишь, е замечаешь никаких изъянов, они не важны, важно то, как любимый человек отвечает на твои чувства.
Девочка понимала, насколько люди злые. Им нужно научиться любить друг друга. Как мать любит свою дочь. Ведь нет ничего сильнее этого.
Она подошла к окну, разглядывая фигурки голубей в небе. Они отдалялись с каждой секундой, превращаясь в маленькие точки. Она не хотела отпускать их: грязные и голодные, голуби были для неё чем-то ослепительным, сказочным. Таким, что она будет вспоминать каждый раз, глядя на солнечный свет. Голубей и маму.
- Открой дверь, маленькая сучка! – удар. Стул, подпиравший дверь, заскрипел.
Девочка шарахнулась в угол. Ещё удар. Свет померк, в глазах заплясали звёзды. От страха пересохло во рту. Она вжалась в стену, ещё сильней обхватила колени. Плотно сжала зубы. Челюсть онемела. Она заплакала.
Наконец, удары прекратились.
- Меня здесь никто не любит, - обратилась девочка к тени, - они постоянно издеваются надо мной. Иногда бьют, иногда забирают еду.
Тень молча слушала и кивала. Она немного поближе подобралась к девочке.
- Ты ведь понимаешь меня? Ты тоже одна.
Тень снова кивнула. Она сидела в раздумьях, не отрывая взгляда от девочки. Ей нравилось, что с ней наконец-то заговорили. По мере того, как солнце двигалось по небу, тень садилась всё ближе к девочке. Возможно, для того, чтобы лучше её слышать.
- Я осталась совсем одна три года назад. И попала сюда.
Она с неприязнью осмотрелась вокруг, как будто могла видеть отсюда весь ненавистный ей детский дом.
- Я не люблю их глупых игр, мне не нравятся их чудовищные затеи. Однажды они собрались кружком и о чём-то долго шептались. А потом поймали кошку. Я видела всё это, потому что была рядом, мне ещё не хватало духу обособиться от них. Старший выколол ей глаза, а остальные стали бить ногами. Они убили её, а потом повесили на дереве под окнами нашего дома. Я же подождала немного, пока они уйдут, сняла её и похоронила. За это меня избили в первый раз.
Тень кивала и задумчиво жевала паутину. Это было её любимым лакомством. Недовольные пауки старались успеть убежать, когда она в очередной раз хватала кусочек, а потом сердито махали на неё лапками. И продолжали прясть…
- Потом они залезли в мои вещи, когда я спала. И порвали мою любимую куклу. Её для меня сшила мама. Я стала кричать, плакать…А они сказали, чтобы я заткнулась. И мне снова досталось. И так было постоянно. Однажды, мне в туфельку кинули осколок стекла. Я глубоко поранила ногу. Но никого, конечно же, не наказали. Я не могла доказать. А старший после этого ещё больше стал надо мой издеваться, хотя их игры я больше не лезла.
Тени было жалко девочку, которая рассказывала такие интересные вещи. Битое стекло. Хм, интересно, какое оно на вкус? Всё вкуснее, чем эти стёкла на окнах! Как ни лижи их ночью, хоть бы кусочек в рот попал! Она ещё ближе придвинулась к девочке. Уже был полдень.
2
Девочка подняла голову. За окном темнело. Наверное, она заснула. Напротив, совсем близко, сидела тень и смотрела на неё.
- Привет.
Тень кивнула. Мол, продолжай.
- Скажи, ты всегда тут сидишь? Почему я раньше не видела тебя? Я ведь пару раз уже тут пряталась.
Тень пожала плечами, как бы говоря: ты ведь не говорила со мной. Может, и видела, но не помнишь. Люди всегда забывают самое главное. Если углубляются в ненужные мелочи. Она продолжала жевать паутину. Девочка огляделась и заметила, что её подруга тень очень прожорлива. Пауки, видать, не успевали ткать новую паутину: в углах и под потолком было чисто. А вот на окнах, куда ещё падал свет, тут и там виднелось невесомое кружево.
- А сегодня я их совсем разозлила, - вздохнула девочка, - я проходила мимо, когда Старший тайком вылезал из комнаты директора. И увидел меня. Что уж он там стащил, я не знаю, знаю только, что мне бы крепко досталось, догони он меня. Ведь точно подумал, что я шпионила за ним, а потом бы побежала жаловаться. А куда мне было бежать? Только сюда. Никто бы меня не защитил.
Молчание.
- Здесь каждый за себя.
Тень ухмыльнулась. Она явно подумала, что нечему тут удивляться. Так уж устроен мир. Вот ей это явно нравилось. Вся паутина только ей. Только ей. Но вот жаль, что никто не принесёт ей попробовать битого стекла…
Она смотрела на девочку, ожидая, про какие ещё вкусности та ещё может рассказать.
Девочка задумчиво смотрела на дверь.
- А знаешь, ведь как бы долго я тут ни сидела, когда я выйду, мне всё равно влетит. И я боюсь, что они меня убьют. Чтобы я не сказала, что видела Старшего в кабинете директора. Ведь он мог стащить что-то очень важное.
Она в слезах повернулась к тени.
- Я бы хотела убежать. Но как? Мне всё равно куда…Главное, чтобы никогда больше не видеть их. Мне так страшно.
И она заплакала. В который раз за день. Её маленькое сердечко сжималось при мысли об искажённом гневом лице Старшего. О том, как он будет бить её ногами и кулаками. Как дети могли быть такими злыми?..
Тень смотрела на ночную рубашку девочки. Интересно, а какова она на вкус? Хотя бы просто пожевать, а если не понравится – выплюнуть. Она оказалась ещё ближе к ногам девочки.
- Помоги мне, - попросила та, - ты можешь отнести меня к маме?
Тень задумалась. Какие красивые узоры на ночной рубашке. А волосы? Волосы этой девочки…Интересно, они слаще паутины?
Тень не любила долго ждать. Она помедлила ещё немного, притворяясь, будто думает, а затем, будто бы нехотя, кивнула. Чудесные длинные локоны…
Приближались ночные всадники. Они уже затмевали небосвод своими плащами. Тень аккуратно, стараясь не спугнуть, приближалась к радостной, но плачущей девочке. Та даже протянула руки, когда тень накрыла её. В углу, где она сидела, её больше не было.
На улице зажгли фонари. По тротуару под их желтоватым светом шли двое. Мама, держащая за руку свою дочь. А по их пятам бежали пляшущие тени.
18 октября 2004 – 6 августа 2006 года.