Нелепов страстно любил сумерки. Едва начнет, бывало, темнеть, как у него в движениях неуловимо проявляется некая целеустремленность, манеры приобретают налет хищности, фразы делаются резкими и повелительными. Все эти превращения возбуждала в нем серость.
Табачный пепел, водка, настоянная на порохе, вялая паутинка в углу комнаты, некоторые виды поганок, сдутый воздушный шар или ржавый речной бакен, а за неимением этого, порой, кусок обычной пластмассы, из которой делают мобильники, могли привести его в слабо скрываемый восторг.
И уж совсем добивало его спокойное выражение лица некоторых женщин. От их пристойной суконности его начинало колотить, как в лихорадке, болезни, которой он, кстати, никогда не болел, вопреки распространенным об этом точным сведениям.
Любимым времяпрепровождением Нелепова было чаепитие в Клубе Верных, но Справедливых. Вместе с ним там запросто можно было встретить Иванова, Петрова, Сидорова, множество других совершенно незаметных людей.
Иногда, зажигая свечи, и постелив специально разлинованную скатерть, они пытались вызвать дух Солженицына. Дух приходил и тихо колебал пламя свечи. Не то, чтобы у него совершенно не было сил, ему просто было все равно.
Именно это, именно проникающее всё и вся безразличие было высшей целью, которую преследовал Нелепов.
Именно об этом он, не уставая, писал в своих многочисленных романах. Именно за это его так любили опустошенные женщины. Правда, в творчестве он это их свойство деликатно скрывал.