Очередь

               
  Настенные круглые часы показывали полдень. Женщина того самого возраста, который непонятно, как называть – средним или пожилым – сидела за столом в фартуке, обсыпанном мукой, и, подперев рукой подбородок, глядела на сына. Сын сидел напротив и на мать не смотрел – был слишком занят, уплетая вареники. Губы рослого детины измазались в сметане, порой он покряхтывал от удовольствия. В поедании вареников он по праву считал себя мастером спорта.
- Веня…ох, Веня. Вкусно?
Веня не ответил, только покряхтел погромче для убедительности.
- Ох, Веня, Веня. Женился бы ты, что ли…
- Мам! – с набитым ртом воскликнул мужик, возмущенно стукнув вилкой о край тарелки. - Опять ты начинаешь! Дай поесть спокойно! – он мстительно, с чувством проткнул вареник и насадил на вилку.
- Ох, Веня, – мать тяжело вздохнула.
Веня хмуро смотрел в тарелку, перестав жевать.
- Не хочешь? Совсем не хочешь жену? Ох, Веня… Сходи тогда хотя бы на почту… Мне от тёть Клавы посылка пришла, помнишь тёть Клаву?
Веня пробурчал что-то неразборчивое, радуясь уже тому, что тема женитьбы сошла на нет.
- Сходи, сынок, хорошо? А я тебе вот, деньги оставила на тумбочке, купишь себе… - она помолчала, - …мороженко. Сходишь?
Сынок оживился, быстро дожевал, бодро кивнул, встал из-за стола, накинул куртку и вышел.

Зайдя в душное квадратное помещение, именуемое районным отделением почтовой связи, и лицезрев цепочку, протянувшуюся от двери до окошка, громила недовольно цокнул языком. Вышло недостаточно громко, и он с размаху хлопнул дверью.
Вся очередь, состоявшая из десятка с излишком бабушек в платочках и пальто, обернулась на громкий звук. Веня, не теряя даром времени, широким шагом прошёл к окошку, за которым пряталась работница почты. Цепочка бабушек, которую наглым образом миновали, не одарив и взглядом, возмущенно зашепталась.
Одна из бабуль, пришедшая на почту с внучкой лет восемнадцати на вид, сделала шаг в сторону, насупилась и упёрла руки в боки.
- Ах ты, проклятый… - громким шёпотом произнесла она.
- Бабуль, ну не начинай… - смущенно пробормотала девушка, держась за бабушкин рукав.
- В очередь! – неожиданно громко возопила старушка, оставив внучку без внимания. - В очередь, остолоп несчастный, бестолочь! Как вас таких земля носит! Мы, честные люди, стоим, а этот пришёл – и что? – въедливый голос старушки срывался на визг.
- Что? – даже заинтересовался Веня, подняв голову от бланка, на котором расписывался.
- Что-о! Он ещё поясничает! Ах ты, демон! – старушка сверкнула очами, потрясая кулаком. - В очередь! В очередь! – она оскалилась, блеснул золотой зуб. - Сейчас же в очередь!
- А вот и не угадали, - ляпнул Веня, выводя на бланке вензелёк. – Какая очередь? Где тут, бабушка, очередь? Что-то Вас маразм замучил, вам бы отдохнуть, таблеточки попить… - он забрал бандероль в окошке и показал старушке язык.
- Ааа! Демон! Чтоб тебя черти съели, увалень! – ультразвуком вопила старушка.
Веня уже пробирался к выходу.
- Чтоб тебя черти съееели! – неслось ему вдогонку.
Веня выскочил из комнатки, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Напуганная внучка круглыми глазами смотрела на бабушку, не смея произнести и звука.

Веня шёл, сжимая помышкой свёрток-бандероль, и самодовольно ухмылялся. В руке он держал банку пива.
Он остановился у светофора. Красный человечек мигнул и погас, зелёный, похоже, не работал. Веня осторожно шагнул на край проезжей части, посмотрел влево и вправо, как учили – машин не было, и он зашагал вперёд по зебре.
В этот момент из-за поворота, откуда ни возьмись, с рёвом выехала машина. Веня глянул в её сторону и замер, как вкопанный, посреди проезжей части. За посыпанным снежком лобовым стеклом ему померещилась та самая боевая старушка. Даже послышался въедливый голос, внушающий ему: “Очередь, очередь…”
Джип останавливаться не собирался, собирался, наверное, объехать, но гололёд сделал своё тёмное дело: джип успел только взвизгнуть тормозами, когда Веня упал замертво.

Перед глазами была темнота. Из этой темноты вдруг стало проявляться лицо. Заполняющее собой всё пространство, огромное лицо. Лицо было старушки с почты. Она смотрела Вене прямо в душу выпученными жутковатыми глазёнками, и говорила потусторонним голосом:
- Веня! В очередь! Ты без очереди, Веня!
Вене стало страшно, он хотел закрыть глаза, но почему-то не смог. Старушка озлилась.
- Это подло – лезть вперёд других! Не по-нашему, Веня! В очередь, в очередь вставай! Вставай, я сказала!
Веня молчал.
- Ах, ты вот как, значит? – она оскалилась, как ротвейлер, - без очереди хочешь? Пожилым людям очередь не уступаешь? Уу, проклятый… Чтоб тебя черти съели! Чтоб тебя черти съели! Что съели!
Лицо старушки вдруг стало раздваиваться. Часть лица поехала в сторону, как маска, и вот перед Веней лиц стало уже два. Второе было его матери, доброй простодушной матери.
- Ох, Веня! Ты бы женился! Женился, бы, а, Веня? – ангельским тоном пропела мать.
- Да чтоб тебя черти, чтоб тебя черти съели! – внушала бабушка, грозя кулаком.
Веня не выдержал.
- Господи, помоги, Господи! Сгинь, сила нечистая! – отчаянно заверещал он и зажмурился.
Лица сразу исчезли. Веня осторожно приоткрыл один глаз и увидел склонившегося над собой юношу в белом халате.
- О! Проснулись! – юноша обрадовался и записал что-то в блокнотик.
Веня хотел ответить, но вышло нечленораздельное мычание.
- Об асфальт Вы приложились крепко, я Вам скажу! – со счастливой улыбкой сообщил врач. – Но переломов нет, только ушибы… У Вас может быть временная амнезия!
- Чего? – только и выговорил Веня.
- Ну, потеря памяти! Из-за посттравматического шока…
- Чего?
- Ничего страшного, это пройдёт! Мы позвонили вашей матери, она...наверное, скоро придёт…
- Ээ…спасибо, я лучше пойду! – заторопился Веня, вылез из-под белой простыни, натянул одежду, которую кто-то заботливо повесил рядом на стульчик, и выскочил из палаты, сопровождаемый недоумевающим взглядом врача.
Одна мысль, неясно, откуда взявшаяся, прочно засела в его голове с того момента, как он открыл глаза.
Надо жениться! Надо срочно жениться!
Почему ему было так необходимо жениться, Веня не помнил. Он вообще мало что помнил, кроме разве что маминых вареников.

Он шёл по тротуару рядом с обочиной, насвистывая мотив какой-то блатной песенки. Резкий визг тормозов заставил его обернуться на дорогу – померещилось? Машин не было, была только старушка, собирающаяся перейти дорогу.
Но спустя пару секунд, когда старушка уже сделала пару шагов вперёд, из-за угла вдруг выехал джип.
Веня кинулся к старушке, схватил её под мышки и оттащил от проезжей части.
- Ай, чтоб тебя черти съели… - старушка грозно потрясла кулаком вслед вильнувшему задним бампером автомобилю. Веня вздрогнул и протёр зачем-то глаза. Его посетило вдруг острое чувство дежавю…
Старушка глянула на него колючими глазками, и вдруг расплылась в улыбке. Золотой зуб блеснул, отразив луч солнца.
- Вот они какие, герои… Ты молодцом! – к вящему удивлению Вени, старушка задорно подмигнула ему. – Комсомолец, небось?
Веня недоумевающее моргнул.
- Какой комсомол, бабушка? Советский Союз-то давно уже того…
- …А, впрочем, не важно! – перебила старушка и махнула рукой, едва не заехав Вене по лбу. Тот на всякий случай отступил на шаг назад. – Хороший ты парень! Сразу видно! Среди тех лодырей и остолопов, что сейчас расплодились, редко когда встретишь настоящего человека… - старушка вздохнула, нахмурилась и замерла. Молчание тянулось. Забеспокоившись, Веня наклонил голову и осторожно заглянул ей в лицо. Тут старушка, будто очнувшись, вскинула на Веню свои глазки-бусинки, из-за толстых выпуклых очков казавшиеся огромными бусинами.
- Милой, а хочешь, я тебя с внучкой познакомлю? Красавица, умница, правда, тихоня… Ей просто муж хороший нужен, уж я-то знаю! Хочешь?
Веня кивнул. Старушка казалась ему смутно знакомой. Так может, судьба?