***
Когда в наш подъезд въезжали новые жильцы, точно сказать не могу. И дело не в том, что их приезд обычно был окутан какой-то тайной (хотя теперь и в этом есть доля правды). Просто я сам на лестничной площадке появлялся не больше двух раз в день: рано утром, когда шёл на свою любимую (чтоб она провалилась) работу, и вечером, когда приходил домой (если эту однокамерную хрущёвку можно назвать домом). Вот, практически и всё, не считая, конечно, еженедельного выноса переполненного мусорного ведра. Поэтому не то, что новых жильцов, соседей по площадке видел редко. В основном, когда они приходили ко мне занять пару сотен до зарплаты или кому-нибудь позвонить.
А в эту неделю я решил взять творческий отпуск и плотно посидеть за компьютером. Надо было закончить очень важную научную статью для журнала и спокойная домашняя обстановка ещё не старого холостяка как нельзя лучше подходила к этому. Забегая вперёд, скажу, что ожидаемого спокойствия не очень-то получилось (хотя и жаловаться грех, статью я всё-таки закончил). Но рассказ мой, в общем-то, не о себе. А о Гаврилове.
В первый же вечер своего отпуска я и увидел его. Вернее, я тогда не знал, что это Гаврилов. Просто, поднимаясь на свой этаж, наткнулся на странного мужчину, который ковырялся в замке седьмой квартиры. Раньше его никогда не видел, но это и не удивительно. Время от времени в подъезде появляются люди, с которыми встречаешься впервые. Странное в нём было не столько поведение, сколько одежда. На улице лютовала зима, а этот мужчина одет явно не по сезону. На нём было длинное чёрное драповое пальто и такая же кепочка. Ботинки тоже не отличались морозостойкостью. Я, конечно, пристально его не разглядывал. Просто, такие несоответствия больше всего обращают на себя внимание.
И вот, отметив про себя эту странность и поздоровавшись для вежливости, я стал подниматься дальше по лестнице, как вдруг услышал сзади голос, от которого резко остановился. Нет, меня остановил не сам голос незнакомца, хотя его тембр и можно было назвать приятным баритоном. Меня остановило то, что он сказал:
- Сан Саныч, у вас не найдётся плоскогубцев, случайно? А то ключ в замке сломался.
Я резко обернулся. Ещё раз внимательно посмотрел на мужчину, но так и не узнал его.
- А мы, разве, знакомы?
- Так давайте познакомимся, – он выпрямился и протянул мне руку. - Гаврилов, Борис Олегович. Ваш сосед снизу. Вы, ведь, в одиннадцатой живёте? Это как раз надо мной.
Я подошёл к Гаврилову, пожал руку и, кисло улыбнувшись, кивнул.
- Очень приятно, …Сан Саныч.
Меня не то, чтобы напугала его неожиданная осведомлённость, а немного удивила. Как я не напрягал память, но так и не вспомнил, где мы с ним могли пересечься. Я поднялся к себе, и весь вечер ходил по квартире в каком-то пространном состоянии. Казалось бы, ерунда, но этот Гаврилов выбил меня из колеи. В тот вечер я так и не сел за компьютер. Но ничего, ведь впереди у меня целая неделя. Плюс выходные.
***
Моё неведение развеяла на следующий день соседка баба Маша, как обычно, разбудившая меня в субботу утром. Ей снова понадобилось позвонить своей сестре, живущей через три дома.
- Извини, Саш, если не вовремя. Хочу про вчерашнюю серию у Валентины порасспросить.
Я придвинул к телефону табурет (расспросы, обычно, идут не короче самой серии) и пошёл на кухню завтракать.
Через полчаса там же нарисовалась и баба Маша.
- Всё холостякуешь, Саша? Не надоело ещё бобылём жить, всякой сухомятиной питаться? Зайди ко мне, я, хоть, тебе медку деревенского дам.
- Зайду как-нибудь. К 8 марта. Вы лучше, Марья Васильна скажите, почему сами сериал свой не смотрите? Чем вечерами-то заняты?
Она усмехнулась и присела за стол.
- Так тем же и занята. Эти паразиты показывают два интересных сериала в одно и то же время по разным кнопкам. Вот мы с Валькой и договорились: она один смотрит, а я другой. На следующий день меняемся. А если что не понятно, спрашиваем друг у дружки или у кого ещё.
Я усмехнулся. Телеканалы за рейтинги бьются, зрителей друг у друга переманивают. А простая баба Маша в этом мало что понимает. Она найдёт способ смотреть то, что хочет по всем каналам сразу.
- Ещё вопрос. Вы, ведь давно здесь живёте?
- Как дом построили, так и живу. Уж сороковой год пошёл. А что?
Я пожал плечами, загрузив грязную посуду в уже полную раковину.
- Да странного человека вчера в подъезде встретил… Не знаете, кто подо мной живёт?
Зря я это спросил. В течение следующего получаса баба Маша выложила всю родословную всех жильцов седьмой квартиры за всё время её существования, их приключений и любовных связей, а также заодно и соседей по площадке приплела. Остановилась она только в начале девяностых, когда у последнего жильца, пожилого, но занудного Егора Степаныча сгорели все сбережения то ли в МММ, то ли в «Селенге». От этого у него случился инфаркт и через некоторое время он помер.
- С тех пор я не видела, чтобы в эту квартиру кто-нибудь входил или выходил из неё, – я попытался было открыть рот, чтобы ей возразить, но бабуля продолжила, – до сегодняшнего дня.
Далее последовал рассказ очень похожий на моё вчерашнее знакомство с Гавриловым. Она также встретила его у седьмой квартиры, где он ковырялся в замке. Только не вечером, как я, а днём.
- Я подумала, что это вор и хотела пригрозить ему милицией, а он вдруг назвал меня тётей Машей и попросил принести какой-то инструмент. Это у меня-то…
«Плоскогубцы», - подумал я, вспомнив, что так и не помог незнакомцу открыть дверь.
- Я думаю, что это сын от первой жены Степаныча, - продолжила баба Маша, - Я его ещё пацанёнком видела. Он бегал ко мне за леденцами. Чудеса, что он меня ещё помнит.
- Нет. Это не его сын, - вставил я, поразмыслив, - Вы сказали, что того Степаныча Егором зовут. А этот самозванец вчера Борисом Олеговичем представился. Неувязочка.
- Ой, и то верно, - напугалась баба Маша. – А вдруг он и, правда, вор? А я прошляпила. О, господи.
Она вскочила и всплеснула руками.
- Саша, надо в милицию звонить. Он, наверное, уже всю квартиру обчистил.
- А там было что чистить? – засомневался я.
Соседка задумалась.
- Вообще-то нет. После смерти Степаныча всю его мебель по соседям раздали. Я сама тогда неплохой кухонный буфет отхватила. Там почти ничего не осталось.
- Ну, если с тех пор золото на обоях не превратилось в слитки, то беспокоится не о чем. Хотя и проверить не мешает.
Мы спустились этажом ниже. Квартира была заперта, на стук никто не открывал, а в замке до сих пор торчал обломок ключа. Я сбегал к себе за плоскогубцами и маслёнкой. Основательно побрызгав масла в замок, я с трудом, но всё же повернул плоскогубцами обломок. Дверь со скрипом отворилась. Жестом пригласил бабу Машу войти первой. Она снова замахала руками и подтолкнула меня внутрь квартиры.
Зрелище, представшее нашему взору, было более чем удручающее. Мне это напомнило подвал в старом доме у бабушки, куда я залез однажды в детстве. Пол был покрыт толстым слоем пыли, оставляющим следы от обуви. Все стены и особенно потолок были отданы в полную власть паукам. А мрачный свет, пробивавшийся сквозь серую тюль на окнах, добавлял зловещей таинственности в этот запаутинившийся склеп.
Баба Маша перекрестилась и дальше коридора не пошла. Я заглянул в комнату. Кроме панцирной кровати там ничего не было. На кухне от прежней обстановки остался только небольшой стол и табурет. Всё опять же было покрыто пылью и паутиной.
- Вот те раз. Не успел въехать, как у меня уже гости.
Баба Маша охнула от неожиданно возникшего за спиной Гаврилова и, чуть не сбив его с ног, выскочила на площадку. Мне уже деваться было некуда, и я просто развёл руками.
- Вы уж извините, мы решили помочь…
- Спасибо вам Сан Саныч, - Гаврилов поставил тяжёлые сумки, с которыми пришёл, на запылённый кухонный стол. – Я в ЖЭУ с утра зашёл, хотел слесаря привести. А меня почему-то отправили до понедельника. Как будто я ещё две ночи в подъезде должен был ночевать.
- А вы что, в подъезде ночевали?
Чувство неловкости, вызванное непрошеным вторжением усилилось и появилось неприятное чувство стыда (ведь, вчера он просил меня о помощи). Но Гаврилов только улыбнулся.
- Да нет, конечно. Вы не беспокойтесь. Мне было, где переночевать. А утром после ЖЭУ про вас вспомнил. И вы тут как тут, легки на помине.
Гаврилов пошарил в сумке и вытащил оттуда бутылку вина.
- Сан Саныч, приходите вечером ко мне, когда я тут приберусь маленько, красного вина французского выпьем, поболтаем, – он внимательно посмотрел на меня. - Вы, ведь, любите «Мерло»?
От его прозрачного взгляда, а больше от осведомлённости у меня холодок пробежал по спине.
- Вы, извините, - выдавил я после нескольких секунд замешательства, - Я не могу вечером… Работа.
- Ах, да, - Гаврилов поставил бутылку на стол, - Вы же статью пишете. Ну, я думаю, пару часов перерыва вашему компьютеру пойдут только на пользу.
Я уже потихоньку двигался к выходу, но его слова меня снова заставили вздрогнуть.
- Простите, Борис Олегович. Я никак не могу вспомнить, где мы с вами раньше встречались? Может, напомните?
Гаврилов опять улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой и дал ответ, от простоты которого, меня бросило в холод.
- Ну и память у вас. Вчера, возле этой двери мы и встретились, - он показал на плоскогубцы, которые я всё ещё сжимал в руке, - Я попросил вас помочь дверь открыть. Помните?
Я кивнул и опять стал пятиться к двери. Последнее, что я услышал, прежде чем захлопнуть дверь:
- Приходите, приходите. Только табуретку захватите, у меня тут сидеть не на чем.
Я пулей взлетел на свой этаж, нырнул в квартиру и зачем-то закрыл дверь на второй замок. Было странное, полузабытое чувство страха смешанное с удивлением. Последний раз у меня было такое ощущение лет десять назад, когда меня вызвали на ковёр из-за грубейшей опечатки в тексте очень серьёзной статьи.
Я залез в бар, где у меня стояло полбутылки своего «Мерло», вылил содержимое в большую чайную кружку и залпом выпил. Через минуту немного полегчало, и я уже громко рассмеялся своему позорному трусливому бегству из седьмой квартиры. Рассудок пришёл в норму, и стало ясно, что если мы с Гавриловым раньше и не встречались, значит кто-то ему вчера уже успел про меня много чего порассказать. Чем он так умело и воспользовался, просто убив меня своей осведомлённостью. Но кто мог дать ему эту подробную информацию? Я ни с кем из соседей так близко не общаюсь, чтобы могли знать мелкие подробности моей жизни. Кто же это?
Чувствовалось, что и сегодня со статьёй у меня будут большие проблемы.
***
Ближе к вечеру после проглатывания пары скучных фильмов и пачки варёных пельменей я всё-таки решил сесть за компьютер. Но, как всегда в такие дни, закон подлости действует неукоснительно. И одновременно с нажатием на кнопку включения компьютера раздался требовательный звонок в дверь. Тяжело вздохнув, я пошёл открывать.
Это был Сергеич. Ещё один мой сосед откуда-то снизу. Как всегда в вечноподвыпитом состоянии. Предлог зайти тоже извечно один и тот же:
- Привет, Саныч. Слышь, я тебе скоко денег должен? Полтораста? Ты мне дай ещё полсотни, чтоб для ровного счёта. Десятого, как штык, всю сумму. Зарплата будет.
Надо отдать ему должное, занимал Сергеич немного и всегда вовремя отдавал. Дни его зарплаты и аванса я знал уже наизусть, хотя совершенно не имел понятия как его имя и фамилия. Он всегда просил называть себя Сергеич и сам абсолютно всех (кроме детей и девушек, конечно) тоже звал по отчеству.
Я усмехнулся и полез в карман куртки за кошельком. Сегодня для меня это было не накладно, да и хотелось, чтоб незваный гость поскорее ушёл. Но не тут-то было. Этажом ниже послышался какой-то шум и голоса. Сергеич заглянул в лестничный проём и, тихо ругнувшись, нырнул ко мне в квартиру, захлопнув за собой дверь.
- Ё-моё. Менты пожаловали. Небось меня ищут. Я у тебя тут часик пересижу?
Меня такая перспектива, мягко говоря, не устраивала.
- С чего это ты взял, что тебя ищут? Украл чего-нибудь? Или убил кого?
- Тьфу ты. Чтоб тебе провалиться. За такие слова и в лоб получить можно, - Сергеич неожиданно для меня перекрестился и сплюнул прямо на пол. – Я ж полподъезда обошёл, пока к тебе не решил заглянуть. Наверное кто-нибудь вызвал.
- Из-за такой ерунды милицию не вызывают. Тем более тебя уж, наверное, здесь как облупленного знают. Если ты, конечно, не достал кого-нибудь.
Ещё раз взглянув на забившегося в угол Сергеича, я решил, на всякий случай удостовериться, что ищут именно его. Осторожно выйдя на лестницу и спустившись на полпролёта, я заглянул через перила на площадку нижнего этажа. Двое милиционеров стучали в седьмую дверь. Новый жилец открыл, и они скрылись внутри. Наверное, баба Маша всё-таки проявила бдительность. Видимо, Гаврилов напугал её ещё больше, чем меня.
Вернувшись в квартиру, я успокоил Сергеича, убедив, что милиция домогается совсем не его.
- Так это они к уроду из седьмой? – Сергеич улыбнулся и достал из кармана папиросы. - Я сразу понял, что он не наш человек. Урод, твою мать… У тебя курить можно?
- Нет. На лестнице покуришь. А что, Гаврилов уже и с тобой успел познакомиться?
Мне стало интересно, чем же этот телепат сумел насолить видавшему виды Сергеичу.
- Так ё-моё, блин. Жалко я ему рыло не начистил, – Сергеич достал спички и закурил, абсолютно не обратив внимание на мой отказ. - Ты представляешь. Мне кто-то из соседей сказал, что у нас новый жилец объявился в седьмой квартире. Ну, я к нему. Стучу. Открывает этакий хмырь. И одет, вроде прилично. Я ему, типа, привет, меня Сергеич зовут. Надо бы как-то новоселье обмыть. У нас, блин, не принято всухую въезжать. А он мне давай какое-то красное «мурло» предлагать…
Я усмехнулся, вспомнив, что Гаврилов и меня пытался этим вином споить. Хорошенькое начало.
- Так вот. Я ему: ты свою, говорю, краску сам пей. Лучше дай мне деньгу, я за водкой сгоняю. Вином только бабы горло мочат, а мне, рабочему человеку грех без водяры за стол садиться. Ну, он давай выпендриваться. Я, типа, совсем не пью, тем более водку. На, тебе, говорит, деньги на еду и выпивку. И даёт мне штуку одной бумажкой. Представляешь? Думаю, проверить меня хотел. Ну, я уже заводиться начинаю и спокойно ему так добавляю, что без проблем, ваше благородие, куплю одну беленькой, банку тушёнки и хлеб. Сдачу принесу до копеечки и даже чек, хрен подкопаетесь. Так он мне, урод, заявляет – сдачи не надо, купи себе еды побольше. Как будто я бомж какой. И ещё, гад, добавляет – заодно и телевизор свой отремонтируешь, должно хватить. Я на него смотрю, как на идиота. Говорю, не знаю, кто тебе про мой телевизор напел, но я и сам, если захочу, на новый заработаю. А штуками никогда в долг не брал и брать не собираюсь. У меня долгов и без твоей тыщи хватает. Так он тут меня добил. Это, говорит, тебе не в долг, а насовсем. Отдавать не обязательно. Ты въезжаешь? Это он мне, слесарю пятого разряда, будто я нищий с подворотни.
Под конец его речи я уже не мог сдержать улыбку, посмотрев на трясущиеся руки Сергеича.
- Ты ж вроде говорил, что грузчиком в магазине работаешь. Откуда слесарь-то взялся?
Сергеич ещё больше помрачнел, закурив вторую папиросу.
- Я не понял, а чего тут смешного? Грузчик – это временно, пока подыскиваю работу. Мне, может, не нравится, что предлагают. Мне по душе работу хочется.
- Пока у тебя душа горит, вряд ли что хорошее предложат, - не мог не вставить я, давясь от смеха.
- Слушай, Саныч. Я тебя раньше уважал. Но за свой поганый полтинник в душу ко мне не лезь, понял? А то, ведь, я не посмотрю, что учёный. Могу и пятак начистить.
Не докурив, Сергеич, со злобой затушил папиросу об зеркало в прихожей, где уже красовался первый окурок. Его тирада меня перестала забавлять.
- Что ж ты своему благодетелю пятак не начистил? За тысячу?
Сергеич снова плюнул на пол.
- Еле сдержался, твою мать. Пожалел этого хлюпика. Я его тыщу скомкал и залепил ему шариком промеж глаз, а потом дверью так хлопнул, что у него там штукатурка посыпалась. Ещё раз выкинет что-нибудь подобное, урою.
Не попрощавшись и не поблагодарив за полтинник, Сергеич вышел, наконец, из квартиры, проверив и мою штукатурку на прочность. Вот тебе раз. Грузчик с душой слесаря пятого разряда не берёт подачки и ненавидит тех, у кого приходится брать деньги взаймы. Кто поймёт эту русскую душу? А Гаврилов-то хорош. Не успел приехать, как давай благотворительностью заниматься, пьяницам тысячи раздавать. Олигарх нераскулаченный.
Я открыл форточки в комнате и на кухне, чтоб постараться проветрить папиросный дух и взялся за тряпку оттирать следы пребывания моего учтивого соседа.
А компьютер пришлось выключить. В голову сегодня уже ничего не лезло.
***
Де жа вю. Уже ставшее привычным, утро выходного дня: звонок в дверь, поднявший с постели, силуэт бабы Маши в проёме двери и знакомая не первый год фраза:
- Извини, Саш, если не вовремя. Можно я позвоню?
Ну как откажешь пожилой женщине.
- Марь Васильна, вчера ж суббота была. Никаких сериалов не показывали. Что теперь-то вы просмотрели?
Баба Маша как всегда замахала руками.
- Ой. Да причём тут сериал. Я хочу милицию вызвать.
Сон как рукой сняло. Опять милицию?
- Баб Маша, а разве не вы вчера в седьмую квартиру ОМОН вызывали?
- Ну уж и ОМОН. Участковому просто позвонила, – баба Маша набрала две цифры, - Алло, милиция? Доброе утро. Можно наряд вызвать?..
Я не стал дальше слушать бабкины бредни и отправился в ванную. Выйдя оттуда минут через пятнадцать в одном полотенце, я вскрикнул. Баба Маша стояла в коридоре, уставившись на меня. Я нырнул обратно и снова облачился в халат.
- Марья Васильна. Больше так никогда не делайте.
- Ты представляешь, меня послали. Меня, ветерана труда какая-то писклявая телефонистка послала к чёрту. Я это так не оставлю. Я к губернатору пойду.
Весёлое утро. Я отобрал у бабы Маши трубку, которую она всё ещё держала в руке и положил на аппарат.
- Я удивляюсь, что она вас только к чёрту послала, а не подальше. Вы какой раз в милицию звоните?
Баба Маша оторопела от моей наглости.
- Можно подумать только мне одной нужно спокойствие в этом доме…
Оказывается эта закоренелая домовая вчера аж два раза вызывала наряд милиции, и всё в седьмую квартиру. Первый раз утром сразу после нашего с ней вторжения. Но несмотря на то, что приехавшие милиционеры удостоверились, что у Гаврилова есть законные права на въезд в эту квартиру, баба Маша всё не унималась. Она почему-то вбила себе в голову, что Гаврилов – это один из дальних родственников старого жильца, бывший заключённый, которому государство отдало квартиру в нашем доме (как будто так бывает). Видимо, её смутило отсутствие у него собственной мебели и чемоданов с вещами. А когда Гаврилов зашёл к ней, чтобы извиниться за то, что напугал утром, баба Маша решила, что он хочет забрать её кухонный буфет и накричала на него. А вечером, зайдя к соседу Виктору, снова вызвала милицию (видимо эти молодцы и напугали вчера Сергеича).
- Баба Маша, вы сериалов насмотрелись. Я тоже думаю, что этот парень не вполне нормальный, но с буфетом вы уж явно переборщили. Ну а сегодня-то что случилось? Судя по реакции диспетчера, вы опять в седьмую хотели наряд прислать. Он что, уже с утра домогался вас?
Баба Маша, как всегда, замахала руками. Оказывается, случилось ещё более ужасное. Когда она пошла выгуливать своего Пушка и проходила мимо злополучной квартиры, ей послышались оттуда странные звуки, там кто-то стонал.
- Баба Маша, только не говорите мне, что стон был настолько громкий, что вы услышали его на лестничной площадке, - усмехнулся я, подмигнув местной мисс Марпл, - И вы не прикладывали ухо к замочной скважине.
Она, конечно, снова махнула рукой.
- Какая разница, как услышала. Главное, что там явно кого-то убивают. Не иначе, этот бандит за старое принялся. Позвони, хоть, ты в милицию. Тебя они послушают.
- Марья Васильна, во-первых, с чего вы взяли, что он бандит. Во-вторых, какая вам разница, что он там делает в своей квартире. Может, любовью со своей женой занимается, – меня уже перестало всё это забавлять. - И в третьих, у меня выходные. Я хочу спокойно отдохнуть и заняться, наконец, этой чёртовой статьёй. До свидания.
Баба Маша всё-таки обиделась и, фыркнув на прощание, направилась к выходу.
- Во-первых, нет у него никакой жены, …а в третьих, если он меня убьёт из-за буфета, на моих похоронах можешь не появляться.
Мою дверь ещё раз проверили на прочность. Интересно, всю неделю будет такая кутерьма или это только удел выходных?
Я лёг в кровать и снова попытался уснуть. Но, естественно, ничего не получилось. Позавтракав, я решил-таки сесть за компьютер и, хотя бы, начать свою статью. Я даже написал два предложения, но на большее меня не хватило. Отвлёк странный звук, раздававшийся с кухни. Сначала я подумал, что не закрыл кран, но звук всё увеличивался и, когда кранов стало больше, чем во всей квартире, я оторвался от монитора и пошёл на кухню посмотреть в чём дело.
Естественно воскресные приключения не закончились. С потолка капала вода. На стол, на пол, на кухонную мебель. А по стене, вообще, текла ручьём. Первая мысль, мелькнувшая в голове: «слава богу, что я, такой лентяй, не начал здесь ремонт». Потом быстро подставил под капли кастрюли и тазик, отключил компьютер (плакала моя статья) и вырубил свет во всей квартире, благо счётчик у меня был выведен прямо в прихожую.
Быстро поменяв халат на спортивный костюм, я открыл входную дверь и вздрогнул. Второй раз за два дня этот человек заставил мою кожу покрыться мурашками. Перед дверью стоял Гаврилов и нажимал на кнопку отключенного от сети звонка.
- Ради бога, извините, Сан Саныч, но вы меня заливаете.
- Я знаю.
Больше я не стал ничего говорить, закрыл за собой дверь и молча показал пальцем вверх. Честно говоря, я даже был немного рад, что меня затопили. И дело не в мазохизме. Просто надо мной жила богиня. Конечно, не в прямом смысле этого слова. Богиня по имени Маргарита. Рита-Рита-Маргарита. Женщина, которая сводила меня с ума уже полгода. Она, разумеется, об этом не знала, но, наверняка, догадывалась. У Маргариты есть малыш по имени Алёшка и домашний тонкий обтягивающий свитер, под которым ничего нет. И ей всего 26.
- Добрый день, Рита, - она открыла дверь в своём любимом (и моём тоже) свитере.
- Здравствуй, Саша. Давно тебя не видно было. Всё пишешь? – У неё как всегда великолепная интуиция, - Ты по делу или, наконец-то, решился просто так зайти?
Всё-таки она на меня обижена. Я сознательно избегаю встречи с ней, потому что становлюсь, буквально, ребёнком, когда вижу её. Краснею, заикаюсь и несу всякую чушь. Вот и сейчас:
- Конечно, по делу. Разве я…
Маргарита усмехнулась и жестом пригласила войти. Проклиная свою нерешительность, я перешагнул порог и хотел прикрыть дверь, но она во что-то упёрлась. Чёрт! Я совсем забыл про Гаврилова. Этот чудак так и тащился со мной по лестнице до её двери.
- Я смотрю, ты для храбрости и друга привёл. Так какое у вас дело нашлось ко мне?
Пока я соображал, что всё-таки меня сюда привело, из-за спины вылез Гаврилов.
- Маргарита, здравствуйте. Дело в том, что квартира Сан Саныча находится, как вы знаете, под вами, а моя ещё этажом ниже. И уже полчаса у меня на кухне с потолка капает вода. И похоже, что у него тоже.
- Да неужели, - удивлённо вскинула брови богиня и прошла на кухню. Через пару секунд вернулась. – Посмотрите сами. У меня сухо.
Гаврилов пошёл вперёд, теперь я потащился следом, уже пожалев о том, что начался этот вселенский потоп. Пол на кухне, действительно, был сухой, да и шума воды слышно не было.
- Извини, - промямлил я, как дурак, - это, наверное, от соседей за стенкой.
А Гаврилов наглым образом открыл шкафчик под раковиной, вытащил оттуда мусорное ведро и сунул куда-то в темноту руку. Вытащил мокрую и в ржавчине.
- Прокладку в кране выбило. Вода ручьём по трубе вниз течёт. Поэтому здесь и сухо. Вентиль у вас в ванной?
Маргарита пожала плечами, а этот гад, отодвинув меня, прошёл в ванную. Мне вдруг захотелось уйти. Я почувствовал себя здесь лишним.
Гаврилов перекрыл воду и своим нахальным взглядом уставился на меня. Да ещё и улыбнулся.
- Всё, Сан Саныч. Дождь закончился. Можно наводить уборку.
Он меня гонит отсюда или мне показалось?
- Маргарита, если вам вода сегодня не нужна, то завтра вызывайте слесаря, - она улыбнулась (о боже), - Но если, конечно, у вас есть инструменты, я бы мог починить.
Вот, наглец. Мне снова захотелось уйти. Рита на меня уже просто не обращала никакого внимания.
- Ну, уж нет. До завтра я ждать не могу. – Она открыла в прихожей шкафчик с инструментом, - Ужин надо готовить, да и Лёшку помыть не мешало бы. Действуйте, мой спаситель.
Всё, хватит. Я что-то пробурчал про уборку своей кухни и открыл входную дверь. Вместо привычного «до свиданья, Саша» услышал:
- Я хотела попросить, не знаю вашего имени-отчества, можно Алёшка вам поможет? Редко у нас мужчины в доме появляются.
- Конечно, можно. А зовут меня Борисом…
Вот, ведь, урод. Зря я ему вчера дверь открыл. Может быть он до сих пор где-нибудь в другом месте свои умения показывал.
Я спустился к себе в отвратительном настроении. Убирать, конечно, ничего не стал. Достал из бара непочатую бутылку хорошей водки (заначка на день рождения), налил полстакана и залпом выпил, занюхав носовым платком. К чёрту Гаврилова, к чёрту Маргариту, к чёрту редактора, к чёрту всех. Я завалился на диван и через минуту отключился.
Проснулся я не от будильника. И не от холода. А от голода. Открыв глаза, вспомнил, что с утра кроме пары бутербродов и кружки чая ничего в рот не брал. Пришлось встать. Хотя часы показывали уже десять часов вечера. Как ни странно, от выпитого стакана водки, кроме неприятного вкуса во рту, не осталось и следа. Голова была ясная, настроение боевое. Видимо, напиток дедушки Менделеева снял внутреннее напряжение и стресс от кухонного дождя и посещения его истоков. И правда. Что я зациклился на этой нахальной Маргарите и психе из седьмой квартиры? У меня и своих дел по горло.
Ещё раз оценив взглядом ущерб от потопа, я поставил на плиту кастрюлю с водой для пельменей (благо полпачки осталось со вчерашнего дня) и взял в руки тряпку. Пора было наводить порядок, тем более, что спать уже совсем не хотелось.
Генеральная уборка кухни от воды, побелки и ржавых подтёков, прерванная только небольшим перерывом на ужин, заняла у меня часа три. Очень не хотелось оставлять что-то на завтрашний день, поэтому подтирал тщательно. Правда, к концу работы от разбуженного водкой пофигизма не осталось и следа. В голову опять полезли всякие нехорошие мысли про Риту и Гаврилова. Интересно, что он сделал после того, как починил трубу? Пошёл домой? Остался на ужин? А дальше? Да и Маргарита-то хороша: «…у нас в доме мужчины редко появляются». Опозорила меня перед этим … котом Борисом.
Закончив уборку, я принял душ и стал думать, как мне проверить, дома Гаврилов или нет (ведь, уже начало второго). Вдруг он остался у Ритки ночевать? Ничего, кроме старого детского способа, в голову не пришло.
Я осторожно открыл дверь на площадку. Тишина. На цыпочках спустился этажом ниже и нажал на кнопку звонка. Потом также бесшумно, но быстро взбежал наверх и прикрыл дверь, оставив только щелку. Замер в ожидании. Внизу щёлкнул замок и соседская дверь со скрипом распахнулась. Слава богу, Гаврилов дома. Не подвела Маргарита. На несколько секунд воцарилась тишина. Внизу сосед, видимо, соображал кто бы это мог сыграть с ним шутку в такое время, а я наслаждался тем, что поднял, наверное, его с постели. Но моё злорадство плохиша длилось не долго.
- Спокойной ночи, Сан Саныч.
Я машинально захлопнул дверь, выдав себя с потрохами. Вот позорище-то. По спине опять пробежал холодок. Он что, телепат? Или просто догадался? Я зачем-то выключил свет во всей квартире, тихонько пробрался к кровати и спрятался под одеяло. Прямо, как пацан пятилетний.
На этот раз шокотерапия оказалась не хуже водочной, и я моментально уснул. Теперь уже до утра.
***
На следующий день я встал с твёрдой мыслью смыться из этих стен. Третьего дня приключений подряд моя психика уже не выдержала бы. Тем более был повод. Для статьи нужна кое-какая информация и без посещения библиотеки просто не обойтись. Правда, поначалу я собирался сходить туда в среду, но в связи с последними событиями и понедельник подойдёт. Нужно было отвлечься и, хотя бы таким образом начать работать над статьёй.
Проведя стандартный утренний обряд в ванной и на кухне, я оделся потеплее и осторожно вышел в коридор. Потихоньку спустился ниже и проскользнул мимо злополучной квартиры. Очень не хотелось мне с самого утра портить себе настроение встречей с её жильцом. Но закон подлости неумолим: чем сильнее ты чего-то не хочешь, тем быстрее это случается. Уже выйдя из подъезда на спасительную улицу, я носом к носу столкнулся с Гавриловым.
Он играл с какими-то мальчишками в снежки прямо напротив двери. Мне даже чуть не попало от какого-то мелкого шустрика. Еле увернулся.
- Доброе утро, Сан Саныч! – Гаврилов, естественно, заметил меня, даже прячась от маленьких артиллеристов за деревьями. – Вы скорей проходите, а то эти сорванцы и вас забьют до смерти.
Детям как-будто дали новую команду. Они тут же развернулись, и град снежков полетел в мою сторону. Я постарался увернуться от первого залпа и побежал вдоль дома. Подальше, вовсе не от мальчишек, а от этого вездесущего соседа. Но даже на расстоянии он всё-таки сделал свой смертельный выстрел.
- Сан Саныч, библиотека в другой стороне…
Я прибавил скорости, но это уже не помогло. День снова испорчен. Всю дорогу и даже, сидя уже в читальном зале перед горой книг, в мою голову постоянно возвращался один вопрос: откуда? Откуда он может всё это знать?
Мне обязательно нужен был ответ, иначе даже целый день в библиотеке будет просто потерян. В конце концов, рассмотрев все, даже самые бредовые идеи, я нашёл, как мне показалось, очевидный ответ. Гаврилов – это бывший (или даже настоящий) работник спецслужб. И у него есть доступ к секретным досье. А ещё он пользуется профессиональной прослушкой и, просто-напросто, каким-то образом записывает всё то, что происходит в квартирах. По крайней мере, в моей. Ведь, я живу над ним, и к тому же из-за одиночества люблю разговаривать сам с собой. Всё просто.
Разложив всю эту мистику по полочкам, я успокоился и углубился в литературу. Надо было навёрстывать упущенные часы.
К вечеру, удовлетворённый работой, я шёл домой, насвистывая какую-то популярную мелодию, то ли из «Джеймса Бонда», то ли из «Шерлока Холмса». Внезапная мысль, которая почему-то сразу в голову не пришла, заставила меня встать, как вкопанного посреди дороги. А, собственно, зачем этот неугомонный шпион за мной следит? Я, ведь, не агент иностранной разведки. Не обладаю никакими секретными данными. Не имею связи с космосом или атомным оружием. В общем, абсолютно бесполезный, с точки зрения наших или иных спецслужб, объект.
Раздражённые гудки машин прервали мои мысли и заставили двинуться дальше. По дороге к дому я принял твёрдое решение покончить с этой чертовщиной и неизвестностью. Хватит распускать нюни из-за каждого странного соседа. Я решил пригласить Гаврилова к себе домой и расставить обе точки над ё.
Но в последние дни любые мои планы рушились, как курс доллара. У подъезда стояла скорая помощь. Сам по себе этот факт был бы не такой настораживающий, но в любое другое время. Неужели Гаврилов уже с кем-то начал разбираться? Но с кем? Ответ не заставил себя ждать. Из подъезда под руки вывели бабу Машу. С одной стороны её поддерживал врач, а с другой ещё один мой сосед Виктор Петрович. Он-то и рассказал мне, что случилось, дождавшись, когда скорая скроется за домом.
Полчаса назад к ним домой пришла заплаканная Марья Васильна. Он сначала подумал, что её кто-то обидел, и она опять хочет милицию вызвать, но, оказалось, это были слёзы радости. И этой радостью она пришла с ними поделиться. Днём к бабе Маше зашёл в гости сосед из седьмой квартиры (опять Гаврилов!) и принёс письмо, которое, как он сказал, по ошибке попало в его почтовый ящик. Письмо оказалось от её сына.
Историю про несправедливо осуждённого сына бабы Маши знали все в подъезде. Лет пять назад этот мужичок по имени то ли Вася, то ли Валя после развода с женой пьянствовал в какой-то компании, заливал, так сказать, горе. Что-то там у них произошло, повздорили, подрались и в пылу ссоры одного пырнули кухонным ножом. Кто пырнул точно не известно, но всё свалили на этого Васю-Валю. Баба Маша тогда все пороги оббила, но сынку её вкатали на полную катушку. Говорят, она после этого сильно изменилась, да и со здоровьем стали не лады. Первые пару лет переписывалась с сыном, а потом неожиданно письма прекратились. Сколько она не посылала запросов, ответов не было. И так все три года. Последнее время баба Маша стала поговаривать, что, наверное, уже и не увидит своего сына ни живым, ни мёртвым.
И тут вдруг письмо. Написанное им самим. В письме её сынок сообщает, что кто-то из бывших собутыльников признался в том давнем убийстве. Васю-Валю полностью оправдали, и где-то через неделю он уже должен приехать домой. Баба Маша чуть не померла от счастья. Сразу пошла к сестре, которая живёт рядом, а потом обошла с этой радостью добрую половину соседей. У Виктора Петровича и закончился её обход. Читая вслух письмо уже в десятый раз, Васильна почувствовала себя совсем плохо и её пришлось вызывать скорую.
- Кстати, хорошо, что я тебя встретил, - продолжил Виктор Петрович, - у меня к тебе дело есть. Вернее, не у меня, а у моей жены. Зайдёшь?
Ну, как отказать соседу. Тем более, после такого душещипательного рассказа. Я был очень рад за бабу Машу. И даже Гаврилову был благодарен, что он принёс ей хорошую весть. Сегодня с разборками к нему уже не пойду, так что можно смело отправиться в гости к другим соседям.
Как я и думал, дело оказалось не таким важным. Вернее, для меня оно не было важным, а для их семьи… В общем, жена Виктора Петровича попросила меня устроить к себе на работу своего великовозрастного сына-оболтуса (этого ещё не хватало). Этого лентяя, выгнанного из института я хорошо знал, но отказывать никому не любил, поэтому пообещал подумать.
Только вернувшись домой, я почувствовал, как сильно проголодался, но тут же вспомнил, что мой холодильник абсолютно пуст. Пришлось снова тащиться на улицу в магазин. Слава богу, больше никаких встреч и приключений не было, и вечер прошёл относительно спокойно. Не считая того, что всё это время я старался вслух не разговаривать, чтобы не давать Гаврилову больше повода надо мной поиздеваться.
***
Но приключения вновь начались утром, когда звонок в дверь поднял меня с постели в семь утра. На этот раз это была не тётя Маша, которая пока так и не вернулась из больницы. На пороге стояла соседка, жена Виктора Петровича. Имя этой тихой незаметной женщины вылетело у меня из головы и я просто безадресно поздоровался и поинтересовался, что привело женщину в такую рань. На руках у неё сидел огромный белый кот и смотрел в сторону отрешённым взглядом. Видимо этот «кролик» и был причиной столь раннего визита.
- Вы извините, Александр Александрович. Вчера, когда Марию Васильевну увозили, мы на время забрали Пушка к себе, - кот, услышав своё имя прикрыл глаза и свесил одну лапу вниз, - Но сегодня нам с Витей с утра на работу, и до шести нас не будет. Вы не возьмёте его к себе? Только до вечера.
Я ещё раз посмотрел на этого кастрированного монстра. Ну не люблю я котов-кошек.
- А что же ваш сынуля? Он, ведь, не работает нигде.
Соседка взвалила на меня эту пушистую ношу и вздохнула.
- В том-то и дело. После вашего ухода он куда-то убежал к друзьям, сказал, что будет поздно. Но его до сих пор нет.
И они ещё хотят, чтоб я этого оболтуса на работу рекомендовал? Потом, ведь, все шишки на меня за его проделки посыпятся.
- Что ж поделать. Возьму, но только до вечера.
Соседка поблагодарила и стала закрывать дверь. Кот, увидев такой поворот событий, оцарапав, вывернулся из моих рук и бросился к выходу, но дверь уже захлопнулась. Тогда он сел на коврик и начал противно мяукать. Я попытался погладить нового сожителя, но Пушок шикнул на меня и дал по руке своей когтистой лапой. Потом снова принялся издавать скрипучие звуки. Видимо, наша нелюбовь друг к другу оказалась взаимной.
- Ну и пёс с тобой, - плюнул я и ушёл в комнату, старательно прикрыв за собой дверь. Сняв халат, снова завалился спать. Даже занудное мяуканье, доносящееся с коридора, не заставило меня окончательно проснуться, и я снова задремал.
Разбудил меня грохот на кухне. Прибежав туда, я увидел на полу разбитую чашку и кота, который пулей спрыгнул со стола и метнулся мимо меня в комнату. Видимо, его с утра не кормили. А может, просто этот бандит ест всё, что плохо лежит. По крайней мере, сыр со вчерашнего бутерброда, оставленного на столе, исчез. Я усмехнулся и вернулся обратно. Этот ворюга, мечта скорняка, забрался под кровать и вылезать оттуда, похоже не собирался. Спать уже расхотелось, да и пора уже было заняться, наконец, работой. Всё-таки все эти мучения ради статьи, на которую у меня большие надежды в карьере.
Позавтракав и положив еще один кусок сыра на тарелочку для кота, я решил сесть за компьютер. Но как только мой палец приблизился к кнопке «Power», снова раздался звонок. Прошла уже почти половина моей отпускной недели, но, похоже, соседи ни отдохнуть, ни поработать не дадут.
Это был Сергеич. С утра он мог придти только по одному поводу. И явно не позвонить по телефону.
- Доброе утро, сосед. Сколько теперь тебе нужно для ровного счёта?
Сергеич замотал головой.
- Не. Я не в долг. Мне уже, блин, больше нельзя брать. А то зарплаты не хватит. Ты не дрейфь, завтра отдам, как обещал.
- Я знаю. А что пришёл-то, если не в долг брать?
Сергеич помялся немного, потом вытащил из-за пазухи какую-то книгу.
- Так, блин, голова-то до завтра не дотерпит. Купи книженцию у меня. За полтинник, - дрожащими руками он показал мне обложку, - купи. Хорошая книжка. Библия.
У меня брови сами поползли вверх. У Сергеича – Библия? Откуда? Вот уж от кого, а от него такого поворота не ожидал. Гость, видя моё недоумение, замялся.
- Извини, я знаю. Типа, грех это. Но у меня больше уже и продать-то толком нечего. А тут в воскресенье две бабы какие-то странные заходили, - начал он оправдываться, - Ну там, мы вам поможем, мы вас научим и всё такое. Я думал, опять хотят мне предложить квартиру продать, чуть не выпинал. А они мне эту Библию в нос сунули. Мы, говорят, хотим вам помочь её изучить. Но, честно, Саныч, у меня тогда так башка болела, что не до баб было. Я книгу у них взял и выставил этих училок за дверь. В кладовку её бросил и тут же забыл.
- А сегодня вспомнил, - усмехнулся я. Меня позабавила неожиданная стеснительность Сергеича своего богохульного поступка. Для приличия взял у него книжку и полистал.
- Не, Сергеич. По вере я, скорее, православный атеист, и твой «Новый Завет» мне даже даром не нужен, – я отдал Библию обратно, - Не по адресу ты обратился.
Сергеич как-то сразу сник и забормотал что-то несуразное. Мне даже жалко его стало.
- Ладно, хватит в дверях стоять. Не май месяц. Зайди и закрой за собой, - я пошёл в кухню, оставив удивлённого Сергеича в прихожей, - У меня полбутылки ещё осталось. Налью тебе, так и быть. Чтоб не тревожил больше соседей.
До Сергеича быстро дошёл смысл неожиданного предложения, он оживился и устремился за мной на кухню.
- Саныч, а у тебя закуска-то есть или мне домой сгонять?
Вместо ответа я достал из холодильника остатки сыра, копчёной колбасы и, конечно, начатую мной в воскресенье бутылку водки. Сергеич тут же уселся за стол и быстро сообразил бутерброды.
- Нормальный ты мужик, Саныч, я давно это говорил, - он налил себе в принесённую мной рюмку и замер, - А ты, что? Не будешь?
Я помотал головой. Хватит с меня алкогольных экспериментов. А полбутылки и одному Сергеичу мало будет.
- Не. Так дело не пойдёт. Я не алкаш какой-нибудь. Ты чё, твою мать, меня уже за человека не считаешь? Ну-ка давай посуду сюда, а то последней падлой будешь.
Терпеть не могу этих пьяных наездов, но рюмку всё-таки достал. Сергеич плеснул в неё до краёв, чокнулся без лишних тостов и залпом выпил. Тут же налил ещё и снова осушил, закусив бутербродом. После этого закрыл глаза от удовольствия, достал свои мерзкие сигареты и закурил.
- Саныч, а ты про атеиста серьёзно говорил или так, для понта? – вместо ответа я подставил ему дежурную пепельницу и выпил свою часть волшебного напитка, - Да не, я не в претензии. Атеист, так атеист. Я сам человек прямой и люблю, когда без всяких там сюсей-мусей. Ты мне, Саныч, нравишься. А то эти дерьмократы из коммунистов выскочили и сразу набожными стали, в церкви подались, как-будто их ещё в школе учили бога любить, а не Ильича.
Сергеич сплюнул на пол и разлил по рюмкам остатки. Я промолчал, но визит нетрезвого соседа меня уже стал напрягать. Зря я его пожалел.
- Не, сам-то я ещё бабкой крещёный, - он достал из-под свитера старенький крестик на верёвке и продемонстрировал свою христианскую сущность. - Меня в нашем посёлке чуть из школы не выгнали за то, что бабка в церковь меня таскала. Еле отбрехался. Но в бога, как верил, так и верю.
Гость неожиданно затих, уставившись в одну точку и с шумом втягивая дымный воздух. То ли бабку вспомнил, то ли задумался, где взять ещё выпить. Пора было заканчивать с этими вероизлияниями. Я пододвинул к Сергеичу его рюмку и залпом опрокинул свою. Вторая пошла криво и пришлось запить водой прямо из чайника.
- Не, ты мне, Саныч, объясни. Если тебе моя рожа не нравится, так и скажи, и не хрен пальцы растопыривать. Я прав?
Я чуть водой не подавился. Вот тебе и гостеприимство.
- Нет, ты скажи, я прав? А то, ему уже и Библия не книга. Для меня, может, это самый гнусный поступок в жизни. Я, может, завтра в церковь пойду замаливать, правильно? – Сергеич затушил сигарету об стол рядом с пепельницей и достал из мятой пачки новую (и где он их только берёт, если даже выпить не на что). - Один только ты человек оказался, уберёг меня от греха, блин.
Наконец я понял, что вышесказанная эскапада относилась не ко мне. Оказалось, что Сергеич перед визитом сюда заходил к соседу этажом ниже. К Гаврилову. Тоже пытался ему всучить священное писание. За энную сумму. Но этот то ли эфэсбэшник, то ли цэрэушник отказался от ценного приобретения под весьма странным предлогом.
- Представляешь, это хамло мне заявляет: я, говорит, религиозную литературу предпочитаю в подлиннике, - Сергеич снова сплюнул, опрокинул в рот последнюю рюмку и продолжил, - в подлиннике, блин. Ну, не хочешь давать, скажи прямо. А чё выёживаться-то? И главное, я только хотел сказать ему пару ласковых, как он палец к губам приставил, и давай мне в морду бумажкой какой-то тыкать. У меня от его наглости даже язык прилип…
И тут Сергеич поведал новый фокус чудака Гаврилова. Этот агент 007 сказал ему, что в одном из местных монастырей есть вакантное место слесаря-сантехника. Приличная оплата, хорошая еда. Гаврилов говорил с настоятелем и они готовы принять Сергеича на работу. Вот такой неожиданный поворот. Откуда Гаврилов узнал, что Сергеичу работа нужна? Этот слесарь-грузчик жил на пятом этаже и подслушан быть никак не мог. Неужели у нас весь подъезд опутан проводами? Или у Гаврилова всё-таки какой-то другой источник информации? Да и вообще: что он за фрукт и зачем ему все это? Снова одни вопросы без ответов.
- Меня, слесаря пятого разряда в монахи записать? Да я, может, два года с Доски Почёта на механическом не слезал. А этот урод подлинный меня евнухом…, то есть монахом. Пусть скажет «спасибо», что соседка с ребёнком по лестнице спускалась, а то б я этому настоятелю так бы по морде настоял…
Сергеич ещё долго бы покрывал матами наглого соседа, но его взгляд неожиданно остановился на блюдце с куском сыра, притаившемся на полу возле мойки.
- Саныч, ты чё, мышь завёл, что ли? Чего-то я не помню у тебя никакой живности.
Тут я вспомнил про изверга рода кошачьего и решил всё-таки вытащить его из убежища. Какого ж было моё удивление, когда Пушка под кроватью не оказалось. И под шкафом тоже. И на шкафу. Я облазал всю комнату, но нигде котом бабы Маши и не пахло.
- Ладно, Саныч. Больше у тебя выпить нечего, - Сергеич без эмоций воспринял мои ползанья по ковру. - Я пойду. Вроде полегчало.
Дверь хлопнула, а я продолжил свои поиски в коридоре и на кухне. На столе, рядом с пепельницей лежала оставленная Сергеичем Библия. Меня всегда забавлял этот гибрид верующего работяги и грешного алкаша. Но сейчас было не до изучений человечества. Пропал кот, которого мне доверили. Скорее всего, он незаметно выскочил из квартиры во время нашей с Сергеичем болтовни в дверях. Когда я это понял, то позволил себе смачно выругаться. Недели отпуска на одну паршивую статью явно не хватало.
Пришлось одеться и выйти из квартиры. Первым делом я обошёл весь подъезд сверху донизу. На батарее между четвёртым и пятым этажом дремал серый облезлый кот, явно не домашний. Пушка нигде не было видно. Проходя мимо седьмой квартиры, я зачем-то приложил ухо к двери. Не знаю что я там хотел услышать, но за своё любопытство опять был наказан. За дверью послышался шорох, и щёлкнул замок. Я отпрянул, но зацепившись за коврик, растянулся прямо на площадке. Дверь открылась и на пороге появился Гаврилов. В махровом восточном халате и пушистых тапочках.
- День добрый, Сан Саныч, - он кивнул вглубь квартиры, - не зайдёте?
Я помотал головой, вставая и отряхивая куртку и брюки. Что ж он меня всю неделю в конфуз-то вводит? Первый раз со мной такое.
- Нет, спасибо. Я кота ищу, - видя удивление на его лице, добавил. - Не своего кота, бабы Маши. Мне его на сохранение дали.
Гаврилов усмехнулся, достал из кармана халата одёжную щётку и подал мне.
- Зайдите, зайдите. Бутылочка «Мерло» вас ещё ждёт. Я думаю, вы хотите поговорить о некоторых вещах, - откуда он узнал только, хотя после Сергеича можно уже ничему не удивляться. - А Пушок от вас никуда не денется. Вы слишком далеко его ищете.
Он мне ещё будет советовать, где кота искать. Пришлось пока от разговора отказаться. Ещё успею. Надо было, всё-таки, найти эту белую бестию. Хоть близко, хоть далеко. Но, вот, вечером…
- Хорошо, приходите к ужину. Кроме вина и жареной курочки с чесночком у меня ещё сюрприз для вас будет. Не пожалеете.
От слов «жареная курочка с чесночком» у меня в носу защекотало и в животе заурчало. Это ж моё любимое блюдо. Знает, гад, чем холостяка заманить. Но и, действительно, надо бы разобраться во всех его фокусах. Поэтому от ужина с вином и сюрпризами я не отказался.
- Вот и славно. Жду вас к семи вечера, - Гаврилов захлопнул дверь, а я поспешил вниз, подальше от злополучной квартиры. Пока, по крайней мере.
Кота не оказалось и на первом этаже. Видимо, он успел уже выскочить на улицу. Что ж, проблем прибавилось. Мало того, что он может заскочить с испугу в какой-нибудь подвал или его покалечат дворовые собратья, так ещё и искать белого кота зимой всё равно, что чёрную кошку в тёмной комнате. Но ничего не поделаешь, надо идти.
Два раза я обошёл вокруг дома, но Пушка нигде не было видно. Даже кого-нибудь отдалённо напоминающего этого белого чертёнка. Неужели он и, правда, в подвал сиганул? На детской площадке гуляли Маргарита с Алёшкой. Вернее, гулял Алёшка, пытался вылепить снежную бабу, а его мама сидела на качелях и читала книгу. Я долго сомневался, подходить или нет. Повод был, но и мандраж тоже. Как же всё-таки эта женщина умела меня обезоружить. Сомнения разрешила сама Маргарита. Она оторвала глаза от книги и увидела меня.
- Добрый день, Саша. Тоже гуляешь?
Пришлось, всё-таки, подойти и объяснить соседке цель моей вынужденной прогулки. Оказалось, что кота она тоже не видела. Вот, ведь, незадача. Где ж его теперь искать?
- Дядя Саша, а ты почему к нам в гости больше не приходишь? – Алёшка, увидев меня, бросил своё тяжёлое занятие и пригвоздил своим вопросом. Пришлось наврать, что у меня очень много работы и просто нет времени заскочить даже на минутку. Но Алёшка следующей фразой окончательно добил меня.
- А дядя Боря вчера сказал, что ты стесняешься. И поэтому не приходишь, - малыш взял меня за руку. - Ты не стесняйся, приходи. Я тебе новую железную дорогу покажу. Мне бабушка подарила.
Держа Алёшку за холодную колючую варежку, я почувствовал себя полным ничтожеством. Он, ведь, абсолютно прав. Но стесняюсь, это ещё мягко сказано. Я просто боюсь. Боюсь совсем потерять голову от этой хитро улыбающейся женщины.
- А правда, Саш, приходи в субботу к нам. Выдели уж пару часиков своего драгоценного времени. Устами младенца, сам знаешь, - Маргарита встала с качелей и, взяв у меня Алёшкину руку, пошла с сыном к подъезду.
- А повод?
Это был самый дурацкий вопрос, который мог вырваться у меня в этой ситуации. Маргарита обернулась и усмехнулась, ничего не ответив. Как я могу быть идиотом? Действительно, ни с кем и никогда я не чувствую себя таким нашкодившим первоклассником, как с ней. Даже редактора своего не так боюсь, как эту самую замечательную женщину в мире. Я посмотрел, как хлопнула дверь подъезда. Показалось, что это навсегда закрылась для меня дверь в её сердце. Я отвернулся и уставился на качели, где только что восседала моя королева. На поскрипывающем сиденье лежала оставленная ею потрёпанная книжка. «Вот тебе и повод», - кисло усмехнулся я вслух и поднял находку. Это был томик Пауло Коэльо.
Домой я возвращался напрочь убитым. Кот пропал (что я соседке скажу, а потом бабе Маше). Перед Маргаритой, а особенно перед Алёшкой, снова опозорился. Да и полдня, практически пропали даром. Что ещё этот забойный вторник мне готовит?
Проходя мимо седьмой квартиры, я остановился. Что-то не давало мне покоя. Что-то услышанное совсем недавно. Долго задерживаться возле этой двери я не стал, чтоб опять не столкнутся носом к носу с Борисом Олеговичем. И тут я понял, что меня смутило. «Дядя Боря вчера сказал, что ты стесняешься» – это слова Алёши. Значит этот урод был у неё в понедельник. Ещё один удар под дых.
Я повернул ключ, открыл дверь и вздрогнул. Что-то белое мелькнуло между ног и сигануло вниз по лестнице. Вот тебе раз. А пропавший кот-то, оказывается никуда и не пропадал. Прятался где-то в квартире. Я захлопнул дверь и разделся. Второй раз бродить по окрестностям в поисках Пушка уже не хотелось. Соседке так и скажу: «Сбежал ваш приёмыш в неизвестном направлении. Даже следов не осталось». Но неожиданно в нос шибанул резкий уксусный запах. Неужели следы всё-таки остались? Принюхиваясь, я внимательно обошёл всю квартиру от кухни до комнаты. Запах привёл к шкафу, в котором уже давно не закрывалась дверца. Я её распахнул настежь и обложил всех представителей кошачьего мира и их хозяев трёхэтажными комплиментами. От стопки нового постельного белья разило, как от общественного туалета.
Бросив вонючие простыни отмокать в ванную, я сделал себе бутерброды из остатков еды и вскипятил чаю. Вот и весь обед. Что ж, в холостяцкой жизни бывают не только плюсы. Плюхнувшись в кресло перед телевизором, я попытался хоть немного отвлечься от кошмарного вторника. Да и не только вторника. Скорей бы уж кончился и этот день, и эта отпускная неделя.
Телевизионный винегрет из новостей, мыльных сериалов и передач про животных (чтоб они все передохли) меня не очень вдохновил, и я задремал. Приснилась мне Маргарита в белом свадебном платье и с фатой. На руках у неё сидел Пушок, а позади в таком же белом костюмчике стоял Алёшка. «Объявляю вас мужем и женой…» Маргарита повернулась к стоявшему рядом мужчине в чёрном смокинге и поцеловала его. Счастливый жених посмотрел на меня и усмехнувшись, подмигнул. Его лицо показалось мне очень знакомым…
***
Ровно в семь вечера я нажал на кнопку звонка седьмой квартиры.
(продолжение следует)
Великий Новгород, 2005 г.