Однажды Персефона проснулась с отвратительнейшим настроением. Вчерашняя гулянка на Олимпе плохо сказалась на персефонином здоровье – голова гудела, желудок хватали судороги, вялое тело плохо слушалось хозяйку. «Проклятый Дон южное, - думала Персефона, - Ведь столько раз зарекались не брать русское пиво!»
Телефон на прикроватном столике боязливо звякнул. Промычав что-то невразумительное, Персефона потянулась к трубке, когда в комнату влетел запыхавшийся Харон.
- Госпожа…, - увидев, что богиня, мягко говоря, не одета, Харон попятился к самой двери и спрятался за дверной косяк, словно тот мог отгородить его пухлые покрасневшие от стыда щеки, - Простите, госпожа, но там ТАКОЕ!
Персефона окинула несчастного лодочника ледяным взглядом, но вслух произнесла:
- Ну что еще?
- Госпожа, там… В общем мне кажется, что нам пора приобретать паром…
- Ты внятно мне сегодня объяснишь, что заставило тебя ввалиться в мою спальню на рассвете?! – богиня раздраженно натягивала воздушный пеньюар. Харон сделался краснее рака. «Боги, раки, - думала Персефона, ощущая подкатывающую тошноту, - раки вчера, вероятно, тоже были русскими»
Собравшись, наконец, с мыслями Харон неуверенно отчитался:
- У нас перебор. Я бы даже сказал, ЧП… Там на переправе уже три миллиарда стоят. Я не поспеваю, госпожа. Помощников мало. Души возмущаются уже. Вот. Там один какой-то ретивый, вроде бы Буш его фамилия, уже пол-утра транспаранты рисует и требует мое начальство… ну, то есть вас требует.
- Чё муж сказал?
- К вам отправил, говорит, что вчера так гужбанили, что он не в состоянии…
- Я ему покажу, не в состоянии, - прошипела Персефона, и, оттолкнув совсем уж потерянного Харона вышла прочь.
На том берегу Стикса собралась огромная компания. Ревела она так громко, что больная голова Персефоны превратилась в обломок раскаленной скалы на плечах. «Действительно, не меньше трех миллиардов, - подумала богиня, - что-то я уж лет 700 такого наплыва не помню. Опять у них в Предметке чума, что ли?»
Харон неуверенно топтался позади Персефоны.
- Чего стоишь? Иди работай! Паром сейчас пригонят. Еще со времен испанки остался. Дурья твоя башка, и память у тебя дырявая! Всего-то лет сто прошло, неужто забыл?!
Харон, бормоча извинения, помчался к берегу.
- И скажи на ресепшене, пусть сатиров с Предметной Области позовут! – крикнула вслед Персефона, - надо же, хоть куда-то пригодятся эти бездельники.
Богиня достала из кармана сигарету и с наслаждением закурила.
- А что такое Предметная Область? - Персефона от неожиданности аж подпрыгнула и повернулась на голос. Позади нее выгружалась первая партия с парома и какая-то маленькая душа (девочка, очевидно), отбившаяся от основной массы, с любопытством глядела сейчас на богиню.
Персефона выкинула окурок и присела на корточки. Превозмогая головную боль, она наклонилась поближе к душе и как можно ласковее произнесла:
- Предметная Область – это то место, где ты жила, пока не умерла.
- Я не умирал и я не девочка! - душа обиделась и надула губы.
От такой наглости Персефону затошнило с двойной силой:
- Послушай-ка, ты! Я вообще могу с тобой не разговаривать! В конце концов, такая маленькая душа могла быть только у гнусного, отвратительного человека!
Душа вдруг сменилась в лице, задергала губами и горько разрыдалась.
- Я такой маленький не потому что я гнууусный, - тянула душа сквозь рыдания, - а потому что мне пять годиков всегоооо. Я потеряяяялсяяяяяя!!!!
Проклиная себя за бестактность пусть даже с маленьким, но клиентом, Персефона поднялась с корточек и, сунув в рот очередную сигарету, взяла всхлипывающую душу за руку.
- Пойдем поглядим, что мы для тебя можем сделать. А ты мне расскажешь по пути, что там в Предметке стряслось, что вас так много.
К обеду все прибывшие заполонили царство Аида. Души, впервые попавшие в незнакомое место, топтались повсюду - от берега Стикса до покоев Персефоны. Те же, кому уже доводилось побывать в аду, разбрелись в поисках старых знакомых. Персефона с отвращением приметила, что при таком обилии народа Аид больше всего напоминает райский сад: души мило чирикали между собой, хохотали и как будто совершенно не печалились о своей участи. Кто-то ушлый, похоже, успел найти и опустошить винный подвал – все чаще по пути попадались души в откровенном подпитии.
Раздав все необходимые указания подчиненным, богиня поспешила в каморку, где ее ждала так некстати подвернувшаяся в это похмельное утро душонка.
Душа в ожидании Персефоны играла, разговаривая сама с собой.
Когда богиня зашла в комнату, притворив дверь, душа так широко улыбнулась ей, что Персефоне стало даже как-то неловко за свою утреннюю грубость.
- Тетя Персе, ты нашла моих папу и маму?
- Чтобы их найти надо, чтоб ты кое-что мне рассказала.
- Рассказал. – Душа поправила богиню с выражением лица «охужэтивзрослые»
- Да, верно. Рассказал.
У Персефоны не было детей, и опыт общения с ними сводился к тому чтобы прийти ночью в чей-то дом в Предметной Области, перепугать дитя до зубовного скрежета и забрать невинную душу с собой. В некрологах Предметки про такие случаи обычно писали «Синдром внезапной младенческой смерти». На этом общение Персефоны с детьми оканчивалось. Поэтому сейчас богиня сидела и собиралась с мыслями, чтобы как можно понятнее сформулировать свой вопрос, да так, чтобы его понял пятилетний ребенок. Душа пятилетнего ребенка.
- Ты помнишь, что делали мама и папа прежде чем ты попал сюда?
Душа задумалась, наморщив лоб.
- Мама сказала, что мы поедем в Путешествие, - последнее слово душа произнесла настолько торжественно, что Персефона в своих мыслях обозначила его большой буквы, - мама сказала, что в этом месте никто никогда не был и нам будет лучше в этом месте, чем в том.
Губы души опять задрожали:
- А потом пришел плохой дядя.
Но прежде чем Персефона успела спросить, кем был плохой дядя, в каморку ворвался взмыленный служка:
- Госпожа! Вас ждут на совете Богов! Все прибыли.… Даже эти… как их… скандинавские!
- Посиди пока тут! – обратилась богиня к всхлипывающей душе, - я скоро приду.
В зале для переговоров было душно и накурено. Боги расположились за столиками, без остановки пили и курили, и лица их были тревожны. В сторонке за своим столиком шепталась делегация скандинавов, белокурый красавец (кажется его зовут Фрей, - подумала Персефона) встревожено шептал что-то про Рагнарек. Персефона прошла к кафедре, где ее уже поджидал Аид, сглотнула, прочистила горло, вопросительно глянула на мужа – тот кивнул – и начала свою сбивчивую речь.
- Доброго всем дня, дорогие коллеги, если конечно сегодняшний день можно назвать добрым.
Аудитория стихла. Было слышно даже то, как дымятся сигареты.
К Персефоне подбежал служка и принес какие-то бумажки. «Протокол допроса», - шепнул он и скрылся.
Нахмурившись, богиня пролистала текст.
-Эээмм… Откровенно говоря, я до нынешнего момента была совершенно не в курсе дела. Как мы все знаем, утреннее ЧП переполнило царство мертвых почти на сто процентов…
- Не только Аид, Персефона! В раю такая же ***ня! – богиня посмотрела, кто прервал ее, и по кудрявой голове узнала Христа.
- Мда? И сколько же у вас там прибыло?
Христос закатил глаза к потолку, подводя расчеты.
- Не меньше трех миллиардов, коллега. Мы думали, что в Предметке произошла какая-то глобальная катастрофа, скандинавы даже приготовили свои топоры (в тени зала охнул Тор и замахнулся молотом на невидимого врага). Ну... ты понимаешь. На случай ихнего Рагнарека. Но Предметка цела. Там даже эпидемий никаких не было, - Иисус пожал плечами, - мы все здесь, потому что у вас вроде как достаточно места. У нас в раю продохнуть от душ негде.
- Места им достаточно, - буркнула Персефона и продолжила. – С вашего позволения я зачту бумаги, которые мне только что принесли. Я пока успела ознакомиться с ними только шапочно. Так что мы с вами в одинаковом положении, господа.
Немного пошуршав листами, богиня принялась читать.
- Протокол допроса души под номером 1356230. Семнадцатое января две тысячи девятого года по времени Предметной Области.
Два года назад на Земле… Позвольте уж называть ее так, господа… возникла небольшая фирма, позиционирующая себя как туристическая. Сфера услуг, которую предлагали клиентам агенты этой фирмы, охватывала путешествия не только по Земле, но и к нам, в Ад и Рай. Стоимость такой услуги была вполне приемлемой, но было одно НО: отправиться в путешествие можно было только дождавшись, пока желающих возникнет 6 миллиардов. Все население Предметки, боже мой! - Персефона охнула. В зале кто-то заржал, оценив каламбур.
Чувствуя, что подступает тошнота, Персефона продолжала.
- Фирма выполнила свои обязательства сегодня утром. Агенты фирмы сопроводили желающих… так-так… (шелест бумажек – Персефона листала) сопроводили… и сами отправились с ними, т.к. тоже заплатили за путешествие. То есть наплыв клиентов в рай и ад обусловлен тем, что какой-то делец Предметки вынюхал для себя золотую жилу! – Теперь богиня уже не думала ни о тошноте, ни о похмелье – на нее накатывала ярость. –Только не говорите мне, что у нас тут всё население земного шара!
Служка под боком богини утвердительно кивнул и одними губами прошептал: «Всё».
- Персе! – с галерки раздался голос Зевса. «Бля, сколько раз можно твердить не называть меня «Персе» на людях! - с раздражением подумала богиня, - так недалеко и до разоблачения нашего романа!»
Зевс продолжал:
- Персе, но ведь ни один тупица из Предметки никогда бы не догадался о таком. Кто-то его надоумил!
Весь зал обернулся на Локи.
- А че сразу я?! – хитроумный бог аж покраснел от возмущения, - нет, ну вы только посмотрите, чуть что – сразу Локи! Я может и шутник, но не идиот!
Зевс что-то прошипел в адрес возмущенного божка и тот заткнулся.
Раскрыв уже было рот, чтобы продолжать, Персефона увидела, что в зал ввалилась душа в подпитии. Окинув туманным взглядом весь пантеон богов, душонка пролепетала что-то вроде «Охуеть вас тут много» и грохнулась в проходе, выронив бутылку.
Злая и уставшая уже Персефона сообщила богам, что на этом собрание закрыто.
Маленькая душа уже спала, когда замученная богиня вернулась за ней в каморку. Трогательно подложив ладони под щеку, душа чему-то улыбалась во сне.
Персефона рассеяно потрепала душу по голове, отчего та заулыбалась еще шире.
Взяв легкую совсем (безгрешную, Персе, - подумала богиня, - совсем безгрешную) душу на руки, Персефона представила себе Предметную Область во всей красе – с безбрежными океанами, зелеными полями, с голубым небом… с загаженными городами, перепаханной землей. С уродливыми прыщами нефтяных вышек, со смердящими заводами, с отвратительными автомобилями, каждый из которых в сутки уничтожает одно растение своим выхлопом. С людьми, наконец, которые были самым омерзительным, что когда-либо топталось по Предметке. Эти люди возомнили себя выше богов – они решили, что тоже могут создавать. И что в итоге? Посмотрите на Предметку, на обожаемую богами Предметную Область, которую так заботливо и с любовью создавали лучшие архитекторы! Засрали, загадили, уничтожили! Доберись люди до Солнца или Луны – засрали бы и их! Душа на руках Персефоны дернулась во сне – богиня, забывшись в своей слепой злобе, так крепко вцепилась в нее, что на бледной коже души остались отпечатки персефониных пальцев.
Но люди, несмотря на то, что были полным дерьмом, все-таки были любимы богами. Персефона с нежностью подумала о прекрасных чувствах, которые многих обитателей Предметки заставляли жить – о любви, заботе, восторге… Жаль только, что все это люди предпочли заменить деньгами. Они словно рвали на кусочки шедевры Рембрандта, чтобы наделать из этих лоскутков лубочных поделок… «Творить» в их понимании превратилось в «потреблять».
С тяжелым сердцем Персефона покинула чертоги царства мертвых, чтобы взглянуть на то, что осталось от Предметной Области, которую она помнила.
С душой на руках она стояла посреди огромного поля маков.
Осторожно, чтобы не разбудить спящего мальчика, богиня опустила его на теплую землю и ласково потрепала по голове.
- Вы не так плохи, люди. Немножко жадные, немножко развратные – но не плохие. Если ты будешь помнить о той частичке Бога, что есть в каждом из вас и хранить ее – то все у вас будет хорошо.
С этими словами богиня смерти покинула Предметную Область, чтобы выбрать для своего нового Адама Еву.