Появление Азриэля.
Я никак не мог уснуть. День не вписался в привычные рамки, которым сон дарит последний, завершающий штрих. Не было усталости, хотелось сделать ну хоть что-нибудь!
Ночью нельзя лепить, писать, рисовать на глиняных плитках. Почему? Да потому, что темно. Электричества у нас нет и не предвидится.
Я сел на пороге, вытянув ноги, и привалился к перилам. На звезды смотреть можно долго, особенно, когда их так много, и так темно вокруг. Небо не менялось со времени его открытия, а луны перестали меня интересовать, когда стало ясно, что они никуда не движутся. Каждый раз, с уходом солнца на запад, на востоке возникало Трио – как назвал я наши луны, отметая необходимость дать имя каждой. Оно именно – возникало, никакого восхода, просто на чистом фоне неба вырисовывались силуэты, а затем круги становились ярче, приобретая цвет. Поскольку крыльцо находилось в западной части дома, Трио не мешало мне наблюдать за звездами.
Темнота, конечно, была не полной. Были видны силуэты деревьев, Хищник сверкнул глазом с котлетной ветки – этот глаз я в любой тьме узнаю. Всё такое привычное, совсем родное, моё. И ведь ощущение покоя приходит от привычки. Вот убери сейчас одно дерево – уже адреналин.
- А ты убери, - спокойный мальчишеский голос прозвучал совсем рядом, в двух шагах от меня. Его обладатель подошел так тихо, что я на какое-то мгновение подумал о возможной галлюцинации. Медленно повернув голову по направлению звука, я добавил к слуховой галлюцинации зрительную. Мальчишке было лет одиннадцать – двенадцать. Тёмные волосы до плеч обрамляли лицо такое красивое, что невозможно было оторвать взгляд. Тонкая майка и длинные широкие брюки, свободно спадающие до земли, завершали картину. Я, почему-то, вспомнил сказки про чертей, настолько демонической казалась эта фигура в звездном свете! Глаза черные, глубокие. Казалось, они обладают собственным внутренним источником света. Хотелось приблизиться, чтобы получше рассмотреть пришельца. Страха не было, скорее удивление.
- Ты кто? – Просто спросил я, и собственный голос показался мне нарочито равнодушным.
- Можешь называть меня Азриэль, - мальчишка опустился на ступеньку рядом со мной.
- Красивое имя.
- Это не имя, мое имя ты не смог бы произнести, ты не смог бы его даже услышать, - говорил он так нежно и напевно, что хотелось слушать, не задумываясь над смыслом. Голос баюкал, успокаивал, гипнотизировал…
- Тогда почему "Азриэль"?
- Условность, твоя привычка, нужно имя, ты не умеешь знакомиться иначе. Азриэль – это, скорее, должность, чтобы тебе было понятнее. – Понятнее не стало, а тепло его голоса уже проникло так глубоко, что я ощущал его всем своим существом.
- Откуда ты, Азриэль? Тебя ведь здесь не было еще вчера?
- Я был рядом, "здесь" – понятие относительное… - Он потянулся и я увидел, какие тонкие у него руки, совсем еще ребенок. А ведь Лапуля говорила, что мы здесь одни. Лапуля никогда не врет, значит, мальчик появился недавно.
- А рядом – это где?
- Это рядом. Спрашивай конкретнее. Я отвечу на все вопросы, только спроси правильно.
Вот и спроси… А как это – правильно? Он что – робот? Программа не позволяет ответить на "неправильный" вопрос? Придется гадать. Надеюсь, количество вопросов не будет ограничено. С чего бы начать?
- С начала, - певучий голос прервал мои лихорадочные метания. – С самого начала.
- Почему у тебя такое имя, которое нельзя ни произнести, ни услышать? – Ляпнул я первое, что пришло в голову.
- Его можно воспринимать иначе, ты не развил таких чувств.
- А много таких людей, которые развили?
- Их нет.
- Тогда кто их развил?
- Создатели.
- Они не люди?
- Нет.
- Их можно увидеть?
- Да, но не полностью.
- Значит, я вижу тебя не полностью?
- Ты видишь меня не полностью, но я не создатель.
- Ты человек?
- Частично. Ты видишь человека.
- Что такое "человек"?
- Мыслящий гуманоид.
- Ты частично мыслящий или частично гуманоид?
- Частично гуманоид.
- А целиком – кто ты?
- Наблюдатель, обычно.
- Ты наблюдал за нами?
- Да.
- С каких пор?
- С начала.
- Опиши начало.
- Во тьме зародился свет.
- Ну, приехали. "И увидел Бог, что это хорошо!" – Я угрюмо хохотнул и задумался. Этот малыш не так прост. Чего он от меня хочет?
- Движения. – Ну, конечно, вопросы можно задавать и мысленно.
- Куда?
- Не знаю. Ты застрял, мне стало скучно наблюдать. Куда-нибудь.
- Час от часу не легче. Впрочем, кое в чем ты прав. Я застрял. Тогда расскажи мне, как я сюда попал?
- Ты сюда не попал. Попасть можно из одного существующего места в другое.
- Я не существую? – Почему-то догадка не вызвала во мне никаких эмоций. Какая разница – я же мыслю, а там – назови, как хочешь.
- Ты существуешь.
- А что не существует?
- Этого никто не знает.
- Ой… Ну как же так спросить, чтоб ты перестал сыпать загадками?
- Это место не существовало, - неожиданно признался мальчик, без всяких наводящих вопросов. Значит, не робот. И то хлеб. – Ты его создал.
- Как? Я думал об этом. Сначала мне казалось – это Лапуля создала. Но после открытия неба, эта мысль отпала, ведь она больше ни к чему не прикасалась, всё проявилось, будто существовало раньше, да и растения не выглядят, будто созданы недавно, и звери… Погоди. А кто я? Я – человек?
- Ты человек. Сейчас. Изначально – создатель.
- Я? – Как это может быть? Я ничего не создавал, это точно, и в мыслях не было. Впрочем, что касается мыслей, то Лапулю – то, как раз, я создал совершенно не задумываясь. – Но как?
- Что как? – Его безмятежный взгляд никак не вязался с этим диалогом. Тут скорее я – несмышленыш, а он – взрослый дядя.
- Как я стал создателем, и как я создал этот мир? – Выпалил я, задерживая дыхание.
- Создателем ты был изначально, потом стал человеком, ты так захотел. Ты делаешь только то, что хочешь. Как создатель.
- А Лапуля? Кто она?
- Она это ты!