Встает восход,
пунцовый
как рубин.
И все живое
тянет руки
к солнцу.
И я, живой,
воспрянув
из руин,
протягиваю два
своих ладонца.
Бросает в дрожь
туманная прохлада,
и слезы рос,
и острые лучи,
и пламень чувств,
и холод
звездопада,
и плач апостолов
отчаянный в ночи.
Встает восход.
В истоме
полусонной
костер ночной
истлел уже
дотла.
Но вечен свет
лампады
благовонной,
венчающий
златые купола!
Встает восход
и, тлея,
догорает.
Надежды тают,
светочем маня.
Что под Луной
родилось —
утром угасает,
все, что в огне
возникло —
гибнет от огня!
Пусть так.
Но, все же,
в дымке ранней,
блаженна дрожь
прохлады
поутру.
И стоит жить,
коль
в утреннем обряде
Господь восходит
к миру
и добру.