Трасса М20 была пуста, совершенно пуста, как долина Смерти в летний полдень. Казалось, всё мобильное население автострады вымерло, уподобившись мамонтам и уступив свою экологическую нишу пешеходам. Никто не ехал из Киева в Ленинград, и никто не ехал обратно. Автострада блестела обширными пятнами луж, оставшимися от недавнего дождя, мутную гладь которых не нарушала своими колёсами ни одна машина. Не гудели на трассе моторы, не шуршали покрышки, и лишь немногочисленные вороны разгоняли своим карканьем неестественную для дороги тишину.
Из леса веяло сыростью и вечерней прохладой. Солнце медленно клонилось к закату, и от тёмной стены деревьев на дорогу ложилась густая мрачная тень, удлиняющаяся с каждой минутой. В темнеющем небе одна за другой медленно зажигались звёзды. Машин не было.
Лёне не везло. Вот уже второй час он сиротливо топтался на обочине, устремив взгляд к пустынному горизонту, куда, прорезая лесной массив, убегала тёмная лента дороги. Столь же пустым был горизонт с противоположной стороны, где за лесом скрывался далёкий город Псков, уехать в который оказалось столь непросто.
Спасаясь от скуки, парень непрерывно прохаживался взад-вперёд по обочине. Под сапогами едва слышно почавкивала грязь. Пять шагов вперёд, поворот кругом; пять шагов назад, поворот кругом, оглядеть горизонт (нет ли машины) и всё повторить.
Пройдя свою короткую дистанцию в шестисотый раз, Лёня остановился и горестно вздохнул. Похоже, сегодня автостоп обламывался. Ещё раз окинув взглядом пустынный горизонт, он скинул с плеча вещмешок и принялся распутывать завязки. Минуту спустя он держал в руках маленькую книжечку "Практика дальних путешествий" - своего рода Святое Писание автостопщика. Раскрыв книжку, он перелистнул несколько страниц и, остановившись на главе "Движение на глухих трассах", зашевелил губами, пристально вглядываясь в плохо различимый мелкий шрифт. К сожалению, прочитанное ни в коей мере не прибавило бодрости и оптимизма. В книге подробно рассказывалось, что нужно делать, когда на трассе мало машин, но совершено не упоминалась ситуация, когда их нет совсем. По умолчанию предполагалось, что транспорт на дороге присутствует всегда, надо лишь набраться терпения и как следует подождать.
На всякий случай Лёня поднял голову и вновь оглядел автостраду. Особенных перемен за последние минуты не произошло, не считая удлинившихся теней, покрывших уже почти всё дорожное полотно. Машины упорно не шли.
- Эх, куда скатилась Россия... - пробормотал автостопщик. - Раньше, бывало, машины по нашей трассе неслись одна за одной, а сейчас... Тяжёлые, блин, времена!
Наклонившись, он решительно затолкнул "писание" в мешок и, покопавшись там, извлёк на свет кусок чёрного хлеба - ништяк, оставшийся с обеда. Больше ужинать было нечем.
Последний луч заходящего солнца перечеркнула чёрная тень. Описав полукруг, на обочину бесшумно спланировала ворона. Утвердившись на земле, она покосилась на хлебный огрызок и громко заявила:
- Кар!
- Иди отсюда! - отозвался Лёня. - Самому... ам... жрать нечего!
- Кар!
- Пошла вон! - топнул он ногой. - Сказано тебе: жрать нечего!
Отпрыгнув на шаг, ворона принялась разглядывать хлеб правым глазом. Потом, повернув голову, левым. Смотреть на вожделенную еду обеими глазами сразу ей никак не удавалось.
- Кар!
- Ну что ты орёшь, дура? Кар да кар... Хоть бы машину, что ли, накаркала... Стоп, идея!
Прожевав, Лёня молча уставился на ворону и в течение долгой минуты оценивающе её разглядывал. Та, почуяв неладное, на всякий случай отступила ещё на шаг и присела, готовясь взлететь.
- На, держи! - отломив корку, автостопщик бросил её на дорогу. - Прими жертву и попроси своего вороньего бога, нехай пришлёт машину. А лучше сразу две.
Птица проворно подскочила к хлебу, ухватила клювом, подпрыгнула и, хлопая крыльями, полетела прочь. Даже "спасибо" не каркнула. Это только в баснях вороны орут с набитым клювом, а в жизни все они себе на уме. Как, впрочем, и люди...
И всё-таки жертва не была напрасной. Великий ворон Кутх оценил заботу о своей подопечной и не остался в долгу. Далеко-далеко впереди, у самого горизонта, там, где серая лента автострады сливалась с небом, вдруг возникла маленькая чёрная точка и стала медленно увеличиваться.
Машина!!!
Поспешно дожёвывая хлеб, Лёня затянул горловину вещмешка и закинул его за спину. Потом, поднявшись во весь рост, вытянул руку в сторону, параллельно дороге и, раскрыв ладонь, принялся покачивать ею вверх-вниз, точь-в-точь, как учил ветеран автостопа дед Пафнутий, почётный деревенский старожил. Мудрый Пафнутий начал стопить машины ещё при Николае Втором, и, преодолев за долгие годы сотни тысяч километров дорог, приобрёл бесценный опыт дальних путешествий. Теперь, уйдя по состоянию здоровья на покой, он давно уже никуда, кроме как на рыбалку, не ездил, но при случае охотно делился жизненным опытом с подрастающим поколением.
- Машины, ребята, надо стопить по науке, - любил поучать старый Пафнутий. - Наука, она завсегда победит! Перво-наперво, нужно научиться правильно сигналить. Если машина нашенская, российская, то стопить её надо, слегка помахивая вытянутой рукой. Наши водители привыкли к такому стопу. Ну, а ежели перед вами иномарка, то надобно тормозить её по-западному, сложив ладонь в кулак и подняв большой палец кверху, типа "всё классно". Водители иномарок, даже если они русские, по натуре своей западники и предпочитают европейский стиль автостопа.
К сожалению, дед не сообщил, что делать, когда перед вами "Тойота" или "Хонда", кланяться по-японски или махать мечом, изображая харакири. Очевидно, за отсутствием подробных инструкций следовало ограничиться двумя наиболее распространёнными вариантами стопа, тем более, что машина была ещё далеко и определить её расовую принадлежность пока не представлялось возможным.
Лёня пристально вглядывался в медленно растущее тёмное пятно. Машину следовало остановить любой ценой, ибо иного способа уехать во Псков не существовало. Альтернативой был ночлег без спальника в сыром лесу. Надежду вселяла "Практика дальних путешествий", автор которой уверял, что, чем меньше на трассе автомобилей, тем выше вероятность застопить первый же из них. Судя по вакууму на шоссе М 20, единственный транспорт просто обязан был остановиться, дабы не нарушать законов природы. О другом варианте развития событий думать не хотелось.
Лёня от нетерпения пританцовывал на обочине, энергично размахивая рукой. Очевидно, сидящие в машине его уже заметили и думали, что предпринять. Всё решится в ближайшие секунды...
Контуры автомобиля стали вполне различимы. Иномарка! Вроде, немецкого производства.
Парень поспешно сложил из пальцев фигуру "всё классно" и ещё энергичнее запрыгал по дороге.
Машина быстро приближалась, подпрыгивая на выбоинах и разбрызгивая воду из луж. Пятьдесят метров... тридцать... десять... Увы, вопреки логике, никаких попыток остановиться она не предпринимала, напротив, явно стремилась поскорее проскочить мимо, и лишь колдобины разбитой дороги не позволяли ей разогнаться. Вместе с машиной стремительно уносилась прочь надежда добраться засветло до города. Призрак холодной ночёвки явственно встал перед глазами...
- Стой, падла, стой! - отчаянно завопил Лёня, выдёргивая из-за пояса гранату, которую таскал в целях самообороны. Щёлкнув, отлетело в сторону никелированное кольцо. Взмах руки - и шипящая граната аккуратно легла под набегающие колёса иномарки...
- Ё-моё, что ж я сделал-то?
Над лесом хрипло матерились переполошенные вороны. Эхо взрыва, затихая, бродило между деревьями. Покорёженная машина, слегка дымясь, лежала в кювете. Из пробитого радиатора толчками выбивалась вода, стекая по смятому бамперу на землю. В результате применения радикальных методов автостопа иномарка явно утратила самоходные свойства и для поездки во Псков уже не годилась.
Затаив дыхание, Лёня осторожно приблизился.
Есть тут кто живой?
Кар! - утвердительно ответили с ближайшей сосны.
Парень, осмелев, подошёл ближе и заглянул в лобовое стекло, силясь в тусклом вечернем свете разглядеть пассажиров.
В машине было двое. Водитель, уткнувшись лицом в баранку, обмяк на сиденье. Медицинская помощь, судя по всему, уже не требовалась. На заднем сиденье, привалившись к двери, полулежала бездыханная туша в какой-то дурацкой казённой форме. Неужели гаишник? Во, прикол!
- Ну что, толстопузые, доездились? - злорадно усмехнулся парень. - Я ведь добром просил остановиться. В падлу вам было меня подвезти? В падлу, да?
Собеседники молчали.
- Разъездились тут, козлы жирножопые... Крутые, мать вашу, на иномарках разъезжают... Развелось вас, гадов, гранате некуда упасть! Крутые, да? Крутые? Ну так мотайте в Америку или в Германию, там и катайтесь на своей тачке, а российские дороги - для русских машин. Для русских машин, поняли? - размахнувшись, он изо всех сил пнул ногой дверцу иномарки.
Скрипнув, дверь отвалилась и тяжело плюхнулась в грязь, Лёня едва успел отпрыгнуть в сторону. Из открывшегося проёма вывалился туго набитый кожаный портфель и подкатился к ногам автостопщика. Мертвец, лишившись опоры, тяжело завалился на бок, высунувшись из салона. Фуражка, свалившись с головы, упала на землю. В тусклом свете угасающего дня блеснули на плечах погоны.
Опаньки, генерал! - обмер Лёня. - Ну, блин, и наделал я делов! Пора уносить ноги.
Нагнувшись, он подхватил портфель (в дороге пригодится) и поспешно двинулся к лесу. Отойдя на несколько шагов, он обернулся и в последний раз окинул взглядом разбитую немецкую машину.
- Разъездились тут, фашисты проклятые... Убить вас мало! - проворчал Лёня Голиков и, поправив ремень автомата на плече, углубился в лес.