Вечер нагрянул как-то неожиданно. Вся измаявшаяся в хлопотах по дому, Дарья с ужасом глянула на часы. Уже семь часов, а дел-то, дел.
Куда-то запропастилась кошка. Уже второй день как пропала. Значит, опять жди котят. Обозрев придирчивым взглядом кухню, Дарья немного успокоилась. Румяные пироги томно покоились на столе, распространяя вокруг запах домашнего тепла и уюта. В духовке млела курица, которую вчера Дарья еле изловила. Та упорно не давалась ей в руки, подпрыгивая и кудахча металась по двору.
Достала из холодильника водочку, что давно уже держала для особого случая. Сама-то Дарья предпочитала по праздникам пропустить одну, две стопки своей, смородиновой. А городским-то нынче все фирменное подавай или как их там, марочное.
- Тьфу ты- сплюнула Дарья в сердцах,- одно-отрава, только народ этой водкой травят - возмущалась она, наливая в графинчик своей настойки. Чай будущая невестка не будет хлестать водку, хотя нынче молодые, словно угорели, и пьют, и курят, что парни, что девки. И вдруг Дарья хлопнула себя по бокам, ведь еще переодеться надо. Еще с вечера нагладила она свое нарядное платье, любимое, в горошек.
Интересно, какая она, ее невестка, волновалась Дарья, надеясь, что уж с невесткой ей повезет, не то что ее соседке Катерине. Там с самого начала сладу не было. Татьяна-то, невестка Катерины, ох и своенравная попалась. Да и у самой Катерины характерец-то не сахар, вот и грызлись каждый день, пока молодые не съехали.
Дарья придирчиво оглядывала себя в зеркале.
- Эх, волосы надо было подкрасить. Вон как седина-то предательски серебрится. Вдруг громко взлаял Трезвый, но тут же замолк, только радостно повизгивал. Еще щенком она подобрала его на улице, злого и голодного. А за то, что он прямо-таки ненавидел пьяных, ему и дали такую кличку. Зато местные выпивохи его уважали и боялись, стараясь обходить его стороной.
- Приехали! – Дарья кинулась на крыльцо, у которого, в тени лежала добродушная коза Милка и лениво жевала свою бесконечную жвачку. В воротах стоял Павел, но почему-то один. Екнуло материнское сердце – ой, что-то неладно! Дарья тревожно вглядывалась в лицо сына, который суетливо улыбался ей вымученной улыбкой.
- Ох, неладно что-то! – опять подумала Дарья, пропуская сына в дом. Пока Павел умывался с дороги, Дарья спешно накрыла стол. Уже по избегающему взгляду Павла, по какой-то тоске, осевшей и затаившейся в глазах, она поняла, что у сына что-то случилось.
Она так мечтала на смотрины невесты пригласить и Катерину, и свояченицу Анну с мужем. Еще пригласила бы Вальку из продмага, та завсегда уж выручит. Товар-то в поселок привозят раз в неделю. Ивановну, завхоза своего тоже пригласила бы, хотя она и вредная бабенка. Но смотрины есть смотрины. Но сейчас, как поняла Дарья, лишние глаза и уши ни к чему и она предупредительно занавесила окна.
Дарье уже было совсем невмочь от нетерпения, но она прежде накормила сына с дороги. Павел же говорил о том, что ее сейчас меньше всего интересовало. Он, словно боялся заговорить о главном, переводя взгляд от сгорающей от нетерпения и тревоги Дарьи.
- А я ждала вас вдвоем – не выдержала Дарья. Павел натянуто улыбнулся и подлив себе водки, выпил.
- А я вот один – Павел развел руками, хмелея то ли от водки, то ли от внутреннего напряжения, которое он пытался скрыть.
- Отказалась невеста. Все! Сбежала, значит!
- Как же это…отказалась? – недоуменно спросила Дарья.
- А вот так! Другого, говорит люблю. Она с ним до меня встречалась…А сейчас значит, поняла, что любит только его, а я вроде как испытательным полигоном оказался для нее. Заметив, что сын наливает рюмку одна за другой, Дарья решительно убрала со стола остатки водки.
- Негоже печаль водкой заливать.
Облокотившись на стол, Павел беззвучно заплакал. Дарья нежно гладила его по голове, как в детстве и он, расслабляясь от материнской ласки, уже не стеснялся своих слез.
- Вот что сынок! Что ни делается, все к лучшему – отрезала Дарья.
- Жизнь не застойная вода. Ты у меня сильный, красивый. Будет и на твоей улице праздник!
- А я люблю ее, мама…Понимаешь, люблю. Я не могу и представить себя без нее – всхлипывал Павел. Дарья сердцем чувствовала боль сына. Ей сейчас больше всего хотелось взять эту боль на себя, только бы видеть его счастливым.
- Ничего, сынок – она прижалась к плечу сына, - все проходит и эта боль уйдет постепенно.
Разговор был долгим, пока тихие сумерки не вползли в дом, застав их за уже давно остывшим чаем.
Ночью Дарья так и не сомкнула глаз, вздыхая и ворочаясь в своей одинокой постели. Вот уже громко закукарекал ее рыжий петух – горлопан и забияка. Он всегда просыпался первым. И вскоре петушиный клич вторил ему по всей улице. Утренние лучи, обещавшие теплый, солнечный день, пробивались сквозь занавески.
- Все будет хорошо – шептала Дарья, утирая тихие слезы. – Все будет хорошо.
Л. Рейзе, декабрь 2007 г.