У Синих озер

*  *  *
Мчались  дни пятилеток,
Было время лихое,
И ни дня без отметок,
И ни ночи покоя.

Но, смывая с нас ретушь
Били чувства большие,
И носили по свету
Нас сердца молодые.

Шли мы строить наш Север,
Днепрогэс и Камчатку,
Рвали, сказке поверив,
Жизнь свою без остатка.

Без молитв и без Бога,
Жили трудно и бедно,
Исчезая  в острогах
И гулагах бесследно.

Сквозь ряды иноверцев,
И сквозь тюрем  бараки
Мы несли в своем сердце
Жизни, гаснущий факел.

Только мы не остыли,
Только мы не сгорели,
Только нас не сломили
Этих лет карусели…

Сентябрь 2007 г.




Романтическое

Бабье лето
               
Над землею плывут паутинки,
Исчезая в небес синеве.
Словно сказочные невидимки
Ткут их где-то в осенней траве.

Вот за дымкой речного залива
Прогудел, проходя, пароход…
И грустит одинокая ива,
На себя глядя в зеркало вод.

По утрам каждый куст над тропинкой,
Лишь дотронься – окатит росой,
И зарею, как алой косынкой,
Машут сосны с опушки лесной.

Дремлют вечером старые клены
В золотистый уткнувшись закат.
А над далью степей пропыленной
Скоро птицы на юг полетят.

Скоро, скоро порой непогожей
Над землей закружит листопад.
А пока каждый встречный прохожий
Теплым вянущим дням этим рад.

Бабье лето короткой улыбкой
На безоблачном небе блеснет,
Как ушедшая молодость скрипкой
Лебединую песню споет.

16.09.1970 г.


*  *  *
Над полями теплынь с паутинкой,
Бабье лето… Моря синевы..
Но уж осень косой-невидимкой
Замахнулась на зелень листвы.

Ветер с гладью озерной целуется,
Пошуршит в камышах и замрет.
И прической своею любуется
Ива-модница в зеркале вод.

Лишь дотронь – брызнет листик росинкой
Утром ранним в прохладном лесу.
И заря неба алой косынкой
Оттеняет земную красу.

Дремлют вечером старые клены
В золотистый уткнувшись закат.
Над рябиной к дороге склоненной
Гуси ранние к югу летят.

Солнце детство мое золотило,
Юность весен встречала трезвон.
Ах, какая могучая сила
В этом вечном движеньи времен.

Бабье лето прощальной улыбкой
На безоблачном небе  блеснет.
Как ушедшая молодость скрипкой
Лебединую песнь пропоет.

18.09.1968 г.






Зимняя ночь

Не могу наглядеться никак:
Ночь такая, ну просто, как день!
И мороз, шаловливый чудак,
Приморозил к ногам мою тень.

Небо будто из синь-полотна,
Млечный путь припорошил зенит,
Золотою подковой Луна
Над далекою рощей звенит.

Лишь порою сон зимних полей
Будят хриплым гудком поезда.
Над вершинами двух тополей
Мне мигает ночная звезда…

Я пол жизни уже отшагал
По дорогам и в ливни, и в снег.
Как прекрасна ты, жизнь, и как мал
Миг, длиной в человеческий век!

05.01.1969 г.

Фикус

В домашней тишине
И мал, и одинокий,
Невзрачный фикус у окна стоял.
Он, выросший в посудине, не знал,
Что в южной стороне,
В краях от нас далеких,
Где новый мир экзотикой зовут,
Где нет степей и милой сердцу рощи,
Его собратья в первозданной мощи
Огромными деревьями растут.
Вот так и человек.
От Родины вдали,
Как комнатный цветок
Живет и отцветает,
Ему там, на чужбине, не хватает,
Родной земли, потерянной навек!

01.10.1973 г.


Алые  паруса

Когда-то, встарь, отчаянные парни,
Не знавшие, наверно, слова «страх»,
Морями в рев штормов десятибалльных,
На парусных ходили кораблях.

А далеко, в родимой их сторонке,
Где отчий дом и синий снег в лесах,
У моря ждали верные девчонки
Желанные их паруса.
Алые, алые,
Их юной мечты паруса.

Ушли в преданья бриги и фрегаты,
А с ними и морские чудеса.
Несется по орбите век двадцатый
На огненных ракетных парусах.

Романтики, ветра эпохам вторя,
Зовут с собой отважные сердца
Туда, где над землей алеют зори
Как алые паруса.
Алые, алые,
Зовущие в даль паруса.

Мы обживем других миров планеты,
Морей и океанов глубину,
На тайны бытия дадим ответы,
Освоим всю земную целину.
Мы с трудностью любой в пути поспорим:
В тайге, в пустынях и на полюсах.
Пусть мчат нас в неизвестные просторы
Нашей мечты паруса.
Алые, алые,
Алые паруса!

21.12.1971 г.

Гроза

Все стихло,  будто бы уснуло,
Лишь плыли черные в сединах тучи...
Вдруг молния вдали  сверкнула
По небу росчерком могучим.

Гроза, царица поднебесья,
С какой-то злостью неземной,
Мне прокричала с неба: «Здесь я!»
И хохотнула надо мной.

К земле прижались вдруг травинки,
Да я и сам дух затаил.
И лепестки речной кувшинки
Захлопнулись, что было сил.

Ну а гроза все рвет и мечет:
- Ха - ха! - кричит мне с высоты, -
Боишься, жалкий человечек,
Боитесь все: и ты, и ты!

Вы жизнь живете небольшую,
Вам, людям, миллиона нет...
А я вот царствую, бушую,
Уж больше миллиарда лет.

Не вы, а я  хозяйка неба,
И эти вотчины - мои!
Не дам дождя - не будет хлеба,
А крикну - смолкнут соловьи.

Вы покоряете природу?
А ну-ка,  парень, посмотри!               
И  вдруг как «ахнет» прямо в воду,
Потом по тучам раза три.

Тут я ей ввысь, возьми да «грохни»,
Ну не сдержался - виноват!
- Эй, ты, красавица, заглохни!
Не трать энергии заряд.

Ты видишь речка волны катит,
С плотины воду в пыль дробя,
Все человек умом охватит
И доберется до тебя.

Ты будешь молнией-зарницей,
Давать энергию как ГЭС,
На благо нас, людей, трудиться,
А не слоняться средь небес.

Но хлынул дождь со шквалом ветра,
Я прочь пустился со всех ног.
И в нескольких от речки метрах
Залез в душистый сена стог.

И поворчавши с видом строгим,
Гроза за горизонт ушла,
Но словно мстя мне у дороги,
Вяз толстый в щепки разнесла...

01.09.1973  г.               

 *  *  *
Где ж ты, мой чудо-соловей,
Певец любви в тиши рассвета?
Почувствовав вдруг холод дней,
Ты улетел в иное лето.
Туда, где снежной нет зимы,
В долины к морю голубому,
Где любят так же как и мы,
Справляя свадьбы по-другому.

Ты улетел и там поешь,
Тоскуешь, край наш вспоминая,
Как он несказанно хорош
В июля дни и в ночи мая…
Здесь в рощах, в полночь лунный свет
Кидает призрачные блики,
И спит малиновый рассвет
На листьях спелой земляники.

В полях, где даль с березняком,
В дни жатвы, в пору косовицы,
Кивая каждым колоском
С ветрами шепчется пшеница.
Здесь песни грустные звенят
Под переборный вздох баянов,
И в танцах искоркой горят
Глаза задорных северянок

Мне близок шум таких деньков,
И дорог сердцу, как награда:
Вечерний, трепет огоньков
И дым костра, и шепот сада.
И мне завещано – здесь жить,
Снося любые перегрузки.
И край родимый так любить
Как наши прадеды – по-русски!

20.05.1974 г.
             


Мечта

Где-то в дальних краях,
В океанах-морях
Есть на свете моя
Голубая земля.

Не открытый людьми,
Без границ и без меж
Берег первой любви,
Берег дум и надежд.

Там такие поля –
Каждый счастье найдет!
Там такая зоря –
Что во весь небосвод!

Там  сквозь версты-года
Вижу глаз твоих взгляд
И туда, и туда
Мои мысли летят.

Я завью в паруса
Ветры с рокотом гроз,
Я взовьюсь в небеса
До пылающих звезд.

С криком реющих стай
Облечу шар земной.
Я найду этот край,
Берег мой голубой.

11.12.1976 г.

*  *  *
Над домом моим соловей не поет,
Лишь голос машин пролетающих слышен,
Над домом твоим тихо месяц взойдет,
Замрет ветерок у зардевшихся вишен.

Над домом моим облака, облака,
Какие-то хмурые,  серого цвета,
Над домом твоим серебрится слегка
Далекий простор уходящего лета.

Мы так не похожи с тобою во всем:
По разному любим, о разном мечтаем,
Как будто на разных планетах живем,
И, встретясь, друг друга не понимаем.


*  *  *
Моя тихая обитель,
Моя пристань в час ночной.
Моя комнатка открытий
И мой Храм мечты земной.

Днем над ветвью  винограда
Птичка певчая поет.
И ветра несут прохладу
От речных далеких вод.

Вечерком Луна заглянет
В одинокое окно,
И на штор его экране
Бродят тени, как в кино.

Куст сирени утром рано
Сбросит росы под забор.
Пропоет петух гортанно
И разбудит старый двор.

Ах ты, жизнь! Знакомых лица,
Тополь сонный за углом,
Прежних лет моих страница –
Наш барачный старый дом.

Ночь. Над нами звезд копейки,
А вдали гремит гроза.
Я с любимой на скамейке,
У нее как ночь глаза.

Пахнут свежестью пионы,
Майский жук жужжит в саду,
Час событий отдаленных
Вспоминаю, как в бреду.
Да, мы жили и любили,
Не стояли осторонь,
И девчат на круг водили
Под обычную гармонь.

Наша молодость. В ней что-то
Было свежее, как май.
Было правило в работе:
Своей чести не роняй!

Все штрихи теперь те извне
Нынче кажутся грубы.
Это было нашей жизнью,
Нашей линией судьбы.

Да и нет вокруг тех лиц уж.
Вижу я сквозь зыбкость штор
Жизни прошлую страницу –
Наш  барачный старый двор.

Скоро время новых стилей
Наши дни сметет крылом.
Там, где мы с тобой бродили
Кто-то выстроит свой дом.




*  *  *
Выйду в поле, в травы упаду
Рядышком с дорогою степною…
Пахнет поле ливнями и зноем,
Яблоками спелыми в саду.

Пахнет ветром жатвы трудовым:
Терпким потом, спелою пшеницей,
И зарей над чистою криницей…
И России духом вековым.

Я люблю тебя, мой край родной!
С лентами дорог и бездорожьем…
Со звездой над августовской рожью,
С памятью, изрытою войной.

Гул машин зовет куда-то в путь
И свои «малиновые звоны»,
С голосом кукушки отдаленным,
Ты вливаешь, Русь, мне прямо в грудь.

И твои Дела и Города,
И наметки новых поселений…
И твой Пушкин, и Сергей Есенин
В русском сердце будут жить всегда.

14.08.1977 г.


*  *  *
Друг мой давний, между нами
Километры, километры…
Все нехоженые версты: степи, тундра и тайга.
О тебе приносят  вести
Только северные ветры,
Да еще напоминают
Даль укрывшие снега.

Воют вьюги над Тобольском…
Вся Сибирь под снегом белым…
Волны Баренцова моря,
Жгут студеною водой.
Как живешь ты там, на Кольском,
В царстве Снежной королевы,
Напиши хоть пару строчек
На известный адрес мой.

Пусть мороз от скуки серой
На окне узоры чертит,
И пургою запорошен
На сто верст олений след.
Шлю тебе на Дальний Север
В голубом, как Юг конверте,
Запах наших нив весенних
И горячий свой привет.

Знаю я в труде Отчизны
Ваш участок самый трудный,
Вы штурмуете стихию,
Выполняя общий план.
И о вас в газетах пишут:
«Героические будни»!
И покорно  людям служит
Ледовитый Океан.

30.03.1977 г.


Дел свершенных капитал

Грянут громы, хлынут ливни,
Лягут годы в твердый пласт
И покажется наивным
То, чем полон ты сейчас.

То, в что веря загорался,
Увлекаясь ждал-страдал,
То, чем жил и волновался
И о чем в тиши мечтал.

Перебродит, отбалует
Молодых годков пора,
Словно девка отзорюет
На скамейке у двора.

Закружат потом заботы,
Поседеет голова.
И не вспомнишь за работой
Про красивые слова.

И покажется нелепым
Образ прежней красоты,
И придет в другое лето
Златокудрая, как ты.

В платье длинном, как цыганка,
Щеки в кремовый загар,
Чья-то юная Татьянка,
Чье-то счастье, «Божий дар».

Кофе сваришь круто-круто,
Скажешь: «В общем дело – «швах»,
Может быть уже минута
Моя лучшая прошла.

Бросишь пить, учиться бросишь,
Купишь избу, сложишь стих,
И себя конечно спросишь:
А чего же я достиг?

Мысль мелькнет, как емкий выброс
Там, в природной ЭВМ.
Не достиг ты, друг, а вырос –
Брюки стали до колен.

Подсчитаешь своечастно
Дел свершенных «капитал».
Жизнь она тогда прекрасна,
Если ты ей что-то дал.

Коль не  шел к вершинам неба,
Не вгрызался в вечный снег,
Не растил зерна для хлеба
И не лез в пучины рек.

Не ловил свой ветер странствий,
Не изжил ни грамма зла…
Жизнь твоя – в кафе, на танцах
Просто попусту прошла.


*  *  *
В рощах тень, трава по пояс,
Птичий гомон в трелях длинных...
Заблудиться б нам с тобою
В этих дебрях соловьиных!

Заблудиться б, затеряться
В зябком утреннем просторе,
Ни за что ведь не приснятся
В городах такие зори.

Увезу, как в сказку-небыль,
Как землянин Аэлиту,
Одарю тебя я небом,
Звездной россыпью расшитым.

Я ковром ромашки белой
Стопы ног твоих укрою.
Будь, скажу, мне королевой,
Аэлитою земною.

Будь мне былью, а не сказкой,
Будь, как есть, сама собою.
Будь мне ревностью и лаской,
Будь мне счастьем и тоскою.

Ведь потом, так может статься,
Даже если и захочем,
Ни за что не повторятся
Нам с тобой такие ночи.

12.08.1971 г.


*  *  *
О, месяц март! Ты юн и свеж
Утрами с розовой зарей,
С грачиным криком над полями,
Ты пахнешь вешними ветрами
И снегом с талою водой.

Лишь зимней вьюги стихнет вой,
И по проталинам  седым
Полны подснежников опушки,
Девчонкам ставишь ты веснушки,
Дни красишь небом голубым.

Своим дыханьем молодым
Ты плавишь льды, чтоб реки вскрыть
И греешь землю для работы,
И вносишь в жизнь мужчин заботы:
Чем женщин в праздник одарить?

Их разве можно не любить?
Мне хочется весну сравнить
За неустойчивость погоды,
За обновление природы
С натурой женской, может быть…


*  *  *
Цветы и грозы, дождь и лед…
О, времени бесстрастный ход!
Там где-то далеко моя звезда мерцает.
И каждый час и день, и год
Уносит всех за берег тот,
Откуда жизнь не возвращает
Ни нас, ни тех, кто вслед уйдет.

15.08.1975 г.


Подруге

Ну, рассказывай же, рассказывай,
Словно давнюю повесть мне,
Сероглазая, сероглазая,
О своей отшумевшей весне.
Как молоденькою девчоночкой
Ты работать пришла на завод.
Я тебя стройной той сосеночкой
Представляю и в нынешний год.

За окном в тополином лепете
Слышу сказ о тебе до зари.
Пролетели, как гуси-лебеди,
Прошлых лет сентябри, октябри.
Ты как ношу несешь привычную
Живописцев великих мечту.
Ту, неброскую, не античную,
Русской женщины красоту.

В ней залог доброты и совести,
В ней счастливый семейный уют.
И о ней сочиняют повести,
И о ней всюду песню поют.
Так рассказывай мне, рассказывай!
Ярких слов не таи, не жалей,
Сероглазая, сероглазая,
О той юности давней твоей.

07.06.1974 г.


Воспоминания

Вот скамья, рядом тополь, как я молодой.
Память словно в кино кадры лет прокрутила.
Высоко-высоко небосвод голубой
И какая-то птица в полете застыла.

Было время – прошло. Я ли раньше грустил.
Мне кукушка тогда много лет посулила.
Я вихрастым мальчишкой по лужам бродил.
Ах, как это давно, как недавно все было.            

А вокруг колдовала в садах тишина
И, казалось,  по-щучьему, что ли, веленью
Детство, юность проходят, как лето, весна,
Отцветая умытой дождями сиренью.

Слышу я, как шумит летом северный бор,
Тонет звон колокольный, как юные грезы.
В тихом плеске волны вод лазурных озер,
В милом шепоте листьев алунтской березы.

Где ж вы, братья мои, те с кем вместе росли,
С кем мечтали о странствиях в дальние страны,
С кем, играя водили плоты-корабли,
Словно юных времен и дорог магелланы.

Вот она, - тихо шепчет мне память моя, -
О которой, мечтая, ты мял изголовье…
Сердце жарко стучит… Я люблю вас, друзья!
Той мальчишеской преданной первой любовью.

Что ушло – не вернешь, хоть всю душу излей.
Я судьбу не кляну и себя не жалею.
Я лишь тихой порою под бред тополей,
Вспоминая о прошлом, хмелею, хмелею.

06.05.1973 г.


Билет в прошлое

Вот возьму билет как раньше я,
Свой рюкзак в вагон втащу,
На забытой встану станции,
Друга  детства навещу.

Посидим с ним, побеседуем,
Песни старые споем,
Поругаем жизнь оседлую,
Вспомнив каждый о своем.

Вспомним дни уже далекие,
Прячась выжмем по слезе.
Вспомним сверстниц синеоких мы,
Вспомним преданных друзей.

Мы ведь так давно не виделись,
Наши давние друзья,
Дочерей уж замуж выдали,
Подросли их сыновья…

Детство нам такое выпало,
Как весенняя вода,
Враг ушел, но землю выполол,
Выжег села, города.

В блиндажах на поле бросовом,
Похлебав щавельных щей,
Мы играли там в Матросова,
Да в Чапаева еще.

Эх, лихое было времечко,
Керосинок – ламп огни.
Жмых, картошка, да горсть семечек
Были сладки нам в те дни.

Но мы выползли из неживи,
Там, где речка детства спит.
Утром с колокольни бежевой
Вечный колокол звенит.

Мы пройдемся по околицам,
Те места посмотрим вновь,
Где гуляла наша вольница,
Непокорных пацанов.

А потом тропой окольною
Буду к поезду шагать,
Городок наш с колокольнею
Буду взглядом провожать.


Лилия

Цветов сияющему лику
Свои восторги молча шлю.
Я славлю розу и гвоздику,
Но больше лилию люблю.

Когда она в тиши озерной
Восходит утром на волне,
То красотой своей, бесспорно,
Подобна маленькой Луне.

И чистота, и линий строгость,
И струи вод у лепестка,
И манит вид ее потрогать,
И рвет безжалостно рука…

Она пришла с другого края,
Богат легендами Восток…
Как символ верности считают,
Там белой лилии цветок.

А ты, допив коктейль в стакане,
Закрутишь с кем-то водевиль.
Придешь, задумчиво с герани
Сотрешь невидимую пыль…

Не раз изменишь и обманешь,
И будешь жить не пряча глаз,
И для меня далекой станешь,
Такая близкая сейчас.

И каждый: мы пойдем дорогой
Своей, в пространствах лет и зим…
Друзей неверных очень много,
А настоящий друг – один.


Обращение к женщинам

Жар сердец и всех цветов букеты
Дарим мы сегодня, как один,
Вам, прекрасным женщинам планеты,
Рыцари из гвардии мужчин.

Поздравляю с праздником весенним,
Вас, хороших, чутких и простых.
Пользуясь сошедшим вдохновеньем,
Чувства я вложил все – в этот стих.

Наши жены, сестры и подруги,
Матери, родившие всех нас.
В серой кутерьме житейской вьюги,
Вы, как наша совесть в трудный час.

Жизнь – она как жизнь, порой не в сладость,
Вы та страсть, что греет нашу кровь,
Вы та гордость, боль,  мечта и радость,
Первый слог и первая любовь.

И в войну, что здесь прошла когда-то
Грудью на родную землю пав,
Умирали юные солдаты,
Имена любимых прошептав.               

Женщины страны, что нас взрастила,
Матери родной земли моей!
Сколько нужно было веры, силы,
Чтоб нести ту боль военных дней.

Выстояли мы и победили,
И пришел наш этот звездный час,
Ведь в сердцах мужских суровых жили
И любовь, и нежность Ваших глаз.

Может  быть мы в войнах и раздорах
Грубостью мужской друг друга зля,
Вымерли б без Вас, лет тысяч сорок
И пустынною была б земля.

Но, наш мир живет и процветает.
Вы исток и жизни всей почин.
Потому с весной Вас поздравляют
Рыцари из гвардии мужчин.

07.03.1974 г.




Знакомой девушке
               
Милый носик, аленькие губочки,
С черным цветом глаз, как тьма ночей,
В голубой костюмной мини-юбочке,
Ты была всех девушек милей…

Встретились с тобой, да и расстались мы,
Память друг о друге сохранив.
И деревья грустными казались нам
В вечер тот под танго перелив.

А потом мне снились дни счастливые,
Будто бы я снова юным стал.
Твои руки, милая, красивые,
Я у моря тихо целовал.

Бились волны иссиня-зеленые
О шершавый камень южных скал.
Шалый ветер брызги их соленые
Мне в лицо от ревности бросал.

Как русалка ты под солнцем нежилась,
Плыли облака, как корабли.
Ты прости, что снова мне пригрезилась
В тех краях покинутой земли.

20.09.1973 г.

Мой котеночек

Солнце рано за горкой
Начинает свой ход.
Мой котеночек Борька,
Позевая встает.

Лапкой трогает шторку,
Моет ушки и нос.
Мой котеночек Борька
Удивительно прост.

Шерсть вспушив, что есть духу,
Выгнув спинку, как мост,
То гоняет он муху,
То хватает свой хвост.

И, набегавшись лихо,
Он ко мне подойдет,
И, мурлыкая тихо,
На коленях уснет.

Ты совсем, как мой Борька,
Только ближе, милей.
Моя юная зорька,
Мой цветочек полей.

Кудри, цвета пшеницы,
Губ румянец, как сок.
И целует в ресницы
Тебя вихрь-ветерок.

Накурившись с кальяна
К твоим лягу ногам,
Позавидовав с пьяна
Беззаботным ветрам.

Что,  влетев гладят кожу
И целуют в уста,
И в другие, ведь тоже,
Золотые места…

Им все можно без меры,
Без нужды и беды,
Потому что, ох стервы!
Они так молоды.

Был я юн, мерил косо,
Чмокал девок, шальной,
Юность в счастья вопросах,
Как билет проходной.

*  *  *
Волшебник май осыпал цветом вишни,
В кипенье белом небо и земля.
К чему слова? Слова грубы и лишни,
Глубины чувств словами не объять.

Не ощутить в словах «воды напился»,
Всего того, что жаждой мог познать,
Не влить всю страсть в слова: «Я в Вас влюбился»,
И сердца жар строкой не передать.

Вот так горя, а может, гордо тлея,
Уходим, чувства прихватив с собой,
Мы все, кто до и после Галилея,
Любили и творили мир земной.

Но, боже мой, как хорошо на свете,
Когда ты свеж, румянит щеки кровь,
Когда ты молод и могуч как ветер
И есть мечта, а в сердце есть любовь.

Когда гоним желаний парусами,
Ты открываешь для себя весь мир,
И зори стран иных над островами,
И берега их словно отзвук лир.

Где шум «тамтамов», как прыжки пантеры,
Походы, полные тревог и ворожья,
И свет жемчужный утренней Венеры,
И свист стрелы, и грохот из ружья.

Как романтично нежно пахнут розы,
Предвестницы счастливого конца.
Как манят проносящиеся грозы
В мир дальних странствий пылкие сердца.

Но, оглянись, таинственное рядом,
И, лишь, уму седого мудреца
Небесный открывается порядок,
Как отраженье вечности Творца.

Вот так, горя, а может гордо тлея,
Уходим, чувства прихватив с собой.
Мы все, кто до и после Галилея
Любили и творили мир земной.



Розовая чайка

За полярным кругом,
На краю земли,
Розовая чайка
Гнезда вьет свои.
Тишь там и раздолье,
Ширь и красота.
Розовая чайка –
Дикие места…

Чуть растопит солнце
Белые снега,
И зазеленеет ягель на лугах,
Через стынь буранов,
В свой далекий скит
Розовая чайка
Каждый год летит.

В жизни есть такие
Светлые мечты,
Милые как чайка –
Птица высоты.
Час падет недобрый,
Но взмахнет крылом
Розовая чайка –
Дума о былом…

22.08.1978 г.



По законам всемирным

По законам всемирным,
По законам нетленным
Есть два полюса разных
В каждом деле вселенной.

В каждой вещи и виде,
И в любом состоянии,
На малюсенькой точке,
На большом расстоянии.

Полюса эти разные,
В постоянном борении,
И поэтому мир весь наш
В непрерывном движении.

От рожденья до старости
Мы в себе сомневаемся,
Так и крутимся-вертимся,
И как мир развиваемся.

Так в любых состояниях
Мы друг к другу находимся,
Потому и встречаемся,
Потому и расходимся.

Не ищи в сердце друга
Совпадение вкуса.
Не считай в человеке
Безгреховности плюсы!

Лишь гроза пробушует –
Солнце глянет моложе,
Коль любовь существует,
Так и ненависть - тоже!

22.08.1978 г.


*  *  * 
Уж солнце ниже,
И дни короче,
И черной кошкой
Ползут к нам ночи.
Мурлычут тихо,
Сны напевая,
А в снах, как в сказках,
Судьба иная.

Иная суть там,
Иные мерки,
А в снах действительное меркнет.
Там, к черту, масок
Всех облик строгий.
Мы в снах велики
Или убоги.

У колыбелей
Нам мамы пели,
Какими видеть бы нас хотели б.
О счастье пели,
Нас, крох, качая.
В мечтах, не в жизни –
Судьба иная.

И каждый выбрав
Себе дорогу,
Спешим мы в ногу
Или не в ногу.
Спешим добра друзьям  желая,
А в общем…
Всякое бывает.


Лето

Пахнет сеном и липовым цветом,
Пьяным медом из вынутых сот.
Все вокруг из лазури и света,
От лугов и до неба высот.

Вот звучит где-то иволги песня,
А над полем у дальних ракит,
Белый аист, обняв поднебесье,
К аистятам с добычей летит.

Я окошко и двери раскрою,
Сердце настежь друзьям распахну,
И походкой еще молодою,
В эту буйную мережь уйду.

Среди города тесных окраин,
Среди дыма и гула машин,
Я, земля, твой и сын, и хозяин,
Постигающий тайны глубин.

Я давно этоим полем не бредил
У чертежной доски и листа.
Эх, как в детстве взять сумку да бредень –
И в заветные двинуть места…

10.11.1979 г.


Свет юности

Снова  пахнет осенним дымком,
И длиннее становятся тени.
Где-то гуси кричат за ставком,
Покидая луга с сожаленьем…
От земли, от воды и от звезд,
Словно веет далеким-далеким:
То ли юностью в спелый покос,
То ли детством в цветах синеоким.

Вот та стежка, которой хожу,
Столько лет по утрам на работу.
Я с веселою грустью гляжу
В тополей серебристых высоты:
Вон какими вы стали, друзья,
Моего отшумевшего детства.
Ваша молодость, как и моя,
Подалась в ошалелое бегство.

Вот наш город, наш парк и завод:
Стало здесь и уютней, и краше,
А тогда грубоватый народ
Шел творить настоящее наше,
Шел в спецовках в цеха, словно в бой,
Вел с разрухой лихие сраженья,
Чтоб война снова страшной рукой
Не грозила людским поколеньям.

Мы, их дети, в ту пору одну
Столько видели горя и знали,
Что отцов, проводив на войну,
Не по возрасту взрослыми стали.
Что дала ты нам, юность тех лет?
Черный хлеб, да рубашку в заплатах,
Как рябина в морозный рассвет,
Ты сладка и чуть-чуть горьковата.

Мы ведь сделали что-то свое,
Мы  ведь полностью в безвесть не канем.
Помню танец «цыганку» вдвоем
И девчонку по имени Аня.
Помню песен целинных полет,
Наш гудок заводской утром ранним,
Помню друга, что к нам не придет
И военные дни не вспомянет.

12.08.1980 г.

*  *  *
Весна, весна, в твоих полей просторах
Мне хочется опять стоять, бродить.
И тишину замешанную в шорох
Твоих околиц звонкую ловить.

Весна, весна, как сладки твои ветры,
И как совсем по-девичьи чисты
Стволы берез, сосочки почек вербы,
И эта синь небесной высоты.

Прекрасен шум твой, галочьих базаров,
И звонкий голос сельских петухов.
Как вкусен чай потом из самовара
Под разговор почтенных стариков.

И я готов, и в этот миг я волен,
Объединить энергией ума,
Их давний быт – звон русских колоколен,
И нашу жизнь – высотные дома.

И хочется, тряхнув, расправить плечи,
И оглядеться далеко окрест,
И говорить прочувствовано речи
Под этот, дней весенних, благовест.

21.02.1983 г.
Снежное безмолвие

Воздух жгуч как лекарство,
Тихо падает  снег.
Даль, как сонное царство
Белых нив, белых рек.

И нет точек отсчета,
И конец уже дню,
И одна лишь забота –
Поскорей бы к огню.

Расслабляются нервы,
Ты впадаешь, как в транс,
И бредешь словно первый
Покоритель пространств.

19.02.1983 г.


*  *  *
Ковш Большой Медведицы крутится во мгле,
Голубые лошади ходят по земле.
Трут о небо гривами, пьют степей туман,
И уносят мальчиков в звездный Зурбаган.

Я спешил, спешил в седле – лопнула супонь,
Где-то над обрывами проскакал мой конь.
Далеко вдали его стук копыт угас…
И плетусь я, сброшенный, в свой неранний час.

Не теряйте, мальчики, взятой высоты!
Не гасите, мальчики, юности костры!
Не сдавайтесь, мальчики, вы в расцвете лет,
Не ищите, мальчики, легоньких побед.
 
Путь по жизни-полюшку вовсе не простой.
Расстаются многие со своей мечтой.
В час, когда своей мечте мы изменим раз,
Голубые лошади сбрасывают нас.

21.05.1981 г.

Весна воспоминаний

А на моих полях весна хлопочет вновь,
Шумит моя березовая роща.
Там в юности моей ты встретишься со мной,
Как прежде подойдешь и улыбнешься.

Утихнут все ветра и птицы запоют,
Распустятся деревьев юных почки,
И грозы стороной нас тихо обойдут,
Чуть колыхнув подснежников листочки.

Подруга школьных лет, ты нравилась всем нам,
Мальчишкам, прежде дергавшим за косы.
О, юность, ты пора Великих теорем,
Без ясного ответа на вопросы…

Пишу в уме, пишу я строчку за строкой:
Друзей с весною новой поздравляю…
Спешу к тебе, спешу к далекой и простой
И письма никуда не отправляю.

Куда их отправлять? Забыты адреса,
И ни одна туда не ходит почта.
И новые вокруг синеют небеса,
А прошлое, как туч далеких клочья.

И всякий раз, когда танцует молодежь,
Я приглашаю вновь тебя на танец.
И тихая, как тень ты рядышком идешь,
Девчонка из моих воспоминаний…

02.03.1982 г.
Проводы лета

Отзорюет над травами лето,
Станет с клиньями птиц уходить.
Выйду в поле и я в час рассвета,
Чтоб в дорогу его проводить.

Постою у околицы тихой,
Где неслышно уже соловья,
Посмотрю, как вздымается вихорь,
По проселкам и пашням  пыля.

Я коснусь красногроздной рябины,
Руки в воду озер углублю.
Поклонюсь я степям Украины,
Русским нивам поклон я пошлю.

Поклонюсь я Сибири и Дону,
И Кубани за хлеба зерно,
И вернусь я к родимому дому,
И за жизнь нашу выпью вино.

27.08.1982 г.



Новогодняя ночь

А на елке был свежий снежок,
Я рукой ее хвои касался,
И отец хлеба мерзлый кусок,
Дал, сказав мне: - Подарок от зайца!

Сколько елок блистало потом,
Новогодних игрушек парадом…
Мне ж запомнилась та, что отцом
Принесенной была – без наряда.

Детство вьюгой укрылось в тайгу…
В ночь прогноз нам бесснежную синь дал.
На Тунгуски седом берегу
Крутит где-то поземкой Синильга.

Здравствуй, молодости карнавал!
Мир искания и мир горения.
С Новым годом! Поднимем бокал
За всесильное  вдохновение.

Пожелаем друг другу добра,
Пожелаем друг другу удачи,
Чтобы в сердце любовь расцвела,
Чтобы счастлив был всяк – не иначе!

Чтобы песней звенела струна,
Чтобы не было б вдовьего плача,
Чтобы наша родная страна
Стала лучше еще и богаче.

27.12.1982 г.


*  *  *
Есть мной открытая земля,
Вдали у неба края.
Когда болит душа моя,
Летит туда, я знаю.
Спешит, гонимая мечтой,
За уходящим Солнцем,
За первозданной чистотой
В светелочку с оконцем.

В углу Святые образа,
Все в блеске и порядке,
И Девы грустные глаза
Над желтою лампадкой.
И бой часов, и трель сверчка
Уводит в детства сказку,
Где матери моей рука
Мне дарит сердца ласку.

Зажжется яркая звезда
Над тополем, как свечкой,
В мои далекие года
Умчит меня сердечко.
Там буду долго тосковать
С гармошкой милой в лунность,
С друзьями петь и зоревать
В сиреневую юность.

Пусть жизнь, как вечная река
В туманах воды тронет,
И у родного бережка
Березка лист уронит,
Уйдут друзья, увянет стать
И молодость растает,
Лишь будет вечно мне мерцать
Лампадка золотая.


*  *  *
Прощай, золотая пора!
Пора светлых дум и дерзаний.
Я словно бы только вчера
Под юности плыл парусами.

И мысль моя, словно перо,
В просторах тех дальних кружится,
Не сказанных слов серебро
Молчанием в память ложится.

Молчанием рощиц окрест,
Молчанием нив утром ранним,
Молчанием прежних надежд,
Молчанием новых желаний.

И что-то торопит: скорей!
А сил, их уже не в избытке.
Лег иней на лист тополей,
Блестит серебром на калитке.

А свадьбы шумят и летят
Уже не под наши гармони.
И голос парней и девчат
Звучит на ином уж жаргоне.

Другой нынче ритм, темп и стиль,
Другие поют нынче песни,
А наши, как давняя быль,
А наши для нас интересней.

Но жизнь повторяется вновь.
Быть может, в другом измереньи,
Как лучшее в мире кино,
Ловлю я ее отраженье.

Смотрю, и стараюсь понять,
Встречая багряную осень,
И лучшее что-то принять,
И худшее что-то отбросить.

23.10.84 г.


Нет дороже земли на свете

Я читал о земле муссонов,
Я мечтал о полуденных странах
И об Анд каменистых склонах,
Путешествиях в жарких саваннах.

Но совсем не у тропиков южных
Моей жизни прошла дорога.
От мечтаний таких ненужных
Я избавился понемногу.

Что нам тропы лесов Ориноко,
Что нам дикие степи «бразилий».
Распахнулась широко - далеко
Земли родины нашей – России.

От заоблачных гор Памира,
От Тунгуски и до Камчатки
Скрыты многие тайны мира,
И космические загадки.

И дороже земли на свете
Нет, чем та, где пришлось родиться.
Здесь и солнце поласковей светит,
И вкусней родников водица.

Здесь Отечества ветры воют,
Здесь Вам дружбы протянут руку.
Здесь работается веселее
И живется с любимой не в скуку.

Ну, а если Вам звонкую песню
Запоют  –  сердце стоном зайдется.
Этой песни милей и чудесней
Нет, что краем березовым льется…

Удаль Разина в ней, Пугачева,
Сталь булатная бьющая метко
В Бородинском бою,  в Куликовом,
Освященных победами предков.

26.10.1984 г.




Майская ночь

Майская ночь. Дремлют вешние зори,
Слышен Галактики песенный шум…
В эту огромную консерваторию
Дверь открываю и тихо вхожу.

Словно присев, вдруг, на кончики веток
В небе мерцают Гончие Псы.
В свадебном празднике первого цвета,
Бьют колокольчики первой росы.

Ветер чуть тронет звездные струны,
Смолкнув, они вдруг опять зазвучат.
Месяц такой удивительно юный,
Кажется даже, что ушки торчат.

Тише! Пусть льется небесная музыка,
Не расплескайте небесную синь!
Яблоньки, словно девчоночки в блузках
Тихо вздыхают под грез клавесин.

Ну, а когда гаснет звездное зарево,
Розов далекой зори язычок,
Утро,  встречая, цветы разговаривают,
Видно, о счастье. А больше о чем?


Здравствуй осень

Осень поздняя, здравствуй, здравствуй!
Не звенит уж от пчел твой луг,
Только белые, белые астры
По садам отцветают вокруг.

И тихи, и задумчивы рощи
Над тяжелой холодной водой,
И вода, отражая, полощет
Их последний убор золотой.

И несет уходящее эхо
Вдаль небес журавлиную рать.
Мне не надо ни плыть, и ни ехать,
Мне бы этой красою дышать.

Сесть к костру и туманом укрыться,
Там, где плещут в пруду караси,
И безумно, бездумно влюбиться,
А в кого? Ты у сердца спроси!


Воспоминание о Вас

Вот опять дожди и в небе меньше просини,
И наша жизнь бежит, спешит все ближе к осени.
В кого-то влюбимся, кого-то, может, бросим мы,
Но встречи прошлые, как юность  горячи.

Каждый раз,
Воспоминание о Вас,
Как чудо праздники,
Где были дни такие радостные, разные,
Где встречи наши, как белеющие парусники,
Былые парусники
Юных дней моих

И сейчас,
Я вспоминаю голос Ваш,
Улыбку, взмах руки,
Закат вечерний как мираж,
Они так далеки…
Они как парусники,
Былые парусники,
Что тихо бродят в Море Памяти моей.

Может быть
В час, нам отпущенный
Мы больше уж не встретимся,
В огромном мире затеряемся, отсветимся.
И лишь заветные мечты порой доверив снам своим
Мы будем долго об ушедшем тосковать.

23.08.87 г.


*  *  *
Как первый весенний цветок,
Как речек звенящий поток,
Живешь ты в душе и в любви моей,
Милая Женщина.

И пусть мы расстались давно,
Но лучший мой час все равно
Был только с тобою одной,
Моя милая Женщина.

Сейчас далеко ты живешь,
Со звездами рано и в дождь
Спешишь на работу, с работы домой,
Моя Женщина.

А дома тебя ждет семья:
Малютка дочурка твоя,
Как ты, синеглазая даль,
Моя милая Женщина.

Дымится семейный очаг,
Но тихо порой по ночам
О сыне вздыхаешь, не спишь,
Моя милая Женщина.

А он, еще юный солдат,
Уткнувшись лицом в автомат,
Тебя, вспоминая, замрет,
Моя милая Женщина.

Я верю, усталость смахнешь,
На праздник друзей позовешь,
И молодо вновь запоешь,
Моя гордая Женщина.

О том, что любимой была,
О том, что любовь отцвела,
И просто о жизни былой удалой,
Моя Женщина.

Я тоже на праздник приду,
И первый бокал подниму
За счастье твое, за тебя,
Моя лучшая Женщина.

За стойкость твою, за мечту,
За «бабью» твою красоту,
За то, чтоб спокойно вздохнула ты,
Милая Женщина.

05.03.1989 г.


Стрижи

Мы стареем, пройдя новых лет рубежи,
Свою стройность и стать, поменяв на сутулость.
Ты сказала: «Вчера прилетели стрижи»,
Значит, лето с теплом к нам надолго вернулось.

Ах, стрижи, ах, стрижи!
Я под песни их жил,
Восхищаясь их быстрым красивым полетом.
В струях маленьких крыл
Тратил юности пыл
И взлетал к поэтическим солнца высотам.

Как венчанье невест, в белом цвете сады.
Наша жизнь – это труд, словно песня полета.
Надо песню успеть передать молодым,
Чтоб потом на Земле вспоминал  о нас кто-то.

Ах, стрижи, ах, стрижи!
До небес виражи,
В безудержном полете и в солнце, и в грозы,
Ах, стрижи, ах, стрижи!
Наших дел миражи!
То шипы неудач, то победные розы.

Над уснувшей рекой тишина и покой,
Но ворвется рассвет в фантастической ноте,
Встанет солнце. И клич, и задор молодой
Вы на крыльях, стрижи, в новый день принесете.

Ах, стрижи, ах, стрижи!
Быстротечная жизнь,
Вы волшебную синь с неба, падая, пьете,
Ах, стрижи, ах, стрижи!
И у жизни межи,
Вы призывную песню борьбы нам поете.


*  *  *
Нарисую тебя лучше всех, лучше всех,
Нежность в образ вложу, красоту и твой смех.
Нарисую тебя, как живую создам,
И ты станешь тогда неподвластна годам.

Нарисую тебя я на бархате трав,
Все цвета летних радуг над миром собрав,
Разукрашу картину из сотен палитр,
Только ты мое сердце, смотри, не спали.

Будешь в прошлое ты чем-то скрытно манить,
И душа моя будет болеть и щемить,
Будет осень листву, и желтить, и срывать,
Буду я твой портрет целовать, целовать.

Знаю я, что не мне шлешь ты ласковый взгляд,
Твои губы другому «люблю» говорят,
Да, мой поезд ушел, я к нему опоздал,
И как будто бы сам вдруг себя обокрал.

Жизнь несется вперед, в неизвестную даль,
И твой взгляд скроет лет голубая вуаль,
Но ушедшим годам я тебя не отдам,
Ты, как песня во мне, и моя навсегда.


*  *  *
На берегу возле синих озер
Выбрал я место, воздвигнул шатер.
В блеске их вод вижу радуг мосты
И отраженье небес чистоты.

А на лугах там, где солнца простор
Я расстелил васильковый ковер.
Нет там дорог, там глухие края,
Птичка-синичка поет у ручья.

Ах ты, крылатая птица полей,
Ты опьянена свободой своей.
Купол небес для тебя – это храм,
Терен с водой, словно райский бальзам.

Из-под земли первозданной ничьей
Бьет здесь певучий прозрачный ручей.
Жгучей водицы напьюсь у ручья,
Буду как ты здесь свободен и я.

Будем бесстрашны, как те облака,
Что над землею плывут сквозь века,
Будем мечтою сквозь время лететь,
Или зарею над миром алеть.


Осень

Отзвенело кукушечье лето
В золотистом сиянии дней,
Умываясь росою с рассвета
Зябнет жимолость вся до корней.

Птицы, сбившись в полетные стаи,
Над гнездовьями грустно кричат:
«Улетаем  на  юг, улетаем…
А вернемся ль, не знаем, назад».

На дорожки уснувшего сада
Плавно падают листья, кружась,
Так и кажется, скрипнет вдруг рядом
Конный, давних времен, дилижанс.

Пахнет дымом и прелой доскою,
Веет чем-то далеким, как сон,
И рыдает поддельной тоскою
Через улицу магнитофон.

Я влюблен в эту тихую пору,
Есть какая-то в ней благодать,
Не сродни молодому задору
Она зрелости мудрой подстать.

Не подвластна она стилям моды,
Этим стонущим звукам под джаз,
В ней суровая правда природы,
Сущность жизни без ширм и прикрас.



Когда падают звезды

Ах, какая вокруг тишина!
Ах, какая застойная тишь!
Словно кошка по небу Луна
Тихо, тихо крадется вдоль крыш.

Вот блеснула над домом звезда
И упала, черкнув небосвод…
Звезды падают иногда,
Коль о них никто не поет.

Вот и ты обо мне средь тьмы
Хоть подумай, не надо петь.
Всех любимых ведь сами мы
Заставляем лучиться и греть.

Город спит. Лишь трамваев звон
Тихий, словно с других планет
Долетает сквозь улиц сон,
Тихо трогая яблонь цвет.

Молча где-то ты глянешь в окно
И вдохнешь, мол, уходят года,
Может, с кем-то пойдешь в кино,
Уходя от меня навсегда.

Значит, было совсем не так,
Значит, было совсем не то,
Значит, счастья наш быстрый птах
Где-то врезался в бури поток.


*  *  *
Ты говоришь, что старят нас года,
И тает молодость как сигарета в дыме,
Но лишь расставшись, раз и навсегда,
Мы остаемся вечно молодыми.

В событьях, в датах, в голосе потерь,
В том времени единственно знакомом,
В беспечно молодом и невесомом…
И так безмерно значимом теперь.


Майский вечер

Майский вечер – неба звон,
И гуляний шумность.
Майский вечер, словно сон,
Словно моя юность.

Белый, белый в мае сад,
Чудная погода.
Так и хочется плясать
Ночь всю до восхода…

Заиграли соловьи,
Словно на свирели
И качают нас любви
Майские качели.

Синий, синий милый взгляд,
Голос чистый, звонкий,
Так и хочется обнять
Милую в сторонке.

И смеется надо мной
Месяц юный тонкий,
Потому, что я «хмельной»
От любви к девчонке.

Не кружи меня, мой май,
Среди яблонь сада.
Ты друзей зови, качай,
А меня не надо.

Моя звездная пора,
Видно, миновала,
Эх, гульнуть бы до утра,
Как давно бывало…


*  *  *
Ушли былые времена
В страну Весны и лиц знакомых,
Той жизни звучная волна
Мне слышится в раскатах громов.

Там, рдея, пышная в садах
Цвела сирень в сиянье мая,
И пела иволга в кустах,
От грез любви изнемогая.

Душа, восприняв снов обман,
Рвалась из мглы провинциальной
Туда, где за ночей туман
Уходят звезды в путь свой дальний.

Река, сквозь детские мечты,
Текла в лугах, в края иные,
А в ней, смеясь от наготы,               
Купались девы молодые.
               
От этой женской красоты
Мы, пацаны, с ухмылкой сладкой,
Ползли в прибрежные кусты
На их красу смотреть украдкой.

Нам было, глупым, невдомек,
И пусть простит нас суд вселенский,
Что каждый сердца огонек
Рожден, вскормлен любовью женской.

Что каждый подвиг, труд и стих
Мы из любви лишь к ним слагаем,
Что все цветы цветут для них,
А мы им просто их срываем.
               
Хвала той юности лугам,
Где был наш смех, сердец волненье,
И тем Природы берегам,               
Что создали красы творенья

20.12.2001 г.


В тихий час,  когда горит зоря

Далеко за синим небосводом,
Алой лентой вспыхнула зоря.
По лугам, полям, по огородам,
Бродит лето, радуги даря.

Над ботвой, на огуречной грядке,
Выбросил вверх зонтики укроп...
И как в детстве я сижу в присядке
Здесь, в тиши у муравьиных троп.

Рядом в дымке стелется дорога,
Унося всех прошлых дней печаль,
На меже как сторож одноногий,
Встал подсолнух, глядя в жизни даль.

Надо мной мелькая в небе чистом,
Ласточки проносятся стрелой.
И трубит петух «сигнал горниста»,
Открывая утром день земной.

Что несет мне новый день, не знаю!
Но за трудность жизнь благодаря,
Я всегда с надеждою встречаю
Тихий час, когда горит зоря.

Алый блеск ее мой взор ласкает,
А в лугах цветы пьянят, как ром.
И мечты ввысь птицами взлетают,
Звезд касаясь молодым крылом.

И полетом этим окрыленный,
Я встаю, иду, тружусь, ищу...
И своих дел ворох многотонный,
За собою в новый день тащу.

5  июня 2002 г.


Голубка

А ко мне под окно
Каждый раз, чуть крылами шурша,
Прилетает голубка,
Воркует и хочет остаться,
Словно чья-то давно уж
Забытая всеми душа,
Все стучится в наш мир
И не может никак достучаться.

В этом сумраке бренном,
Средь тесных и старых квартир
Мы живем и страдаем,
Неистово сердцем клокочем.
Ну, а где-то далеко
Распахнут Блистающий мир,
Без страстей и мучений
В лазурном сиянии ночи.

Я ее не зову,
Я на милую просто гляжу,
Этот взгляд восхищенный
Пока она здесь будет длиться.
Если сердце сумеет,
Я сердцем любимой скажу:
Ах, какая ты чудная, чистая, вольная птица.

Посиди, подожди
Дорогая голубка моя.
Не спеши улетать,
Ведь мы можем расстаться навеки.
Может завтра  я тоже
Покину родные края,
Улечу, как и ты,
За туманные синие реки.


*  *  *
Осень бросала листву на тропинку,
Ветер срывал с твоей шеи косынку.
Были мы молоды, свежи, красивы,
Сколько в нас было ветреной силы.
 
В пальцы вгоняя колючки-занозы,
Рвал для тебя я хозяйские розы,
Мы после школы с тобой вечерком,
Помню, в кино убегали тайком.
 
Как-то, при встрече, однажды, случайно,
Ты обронила слово про тайну...
Тайну? Какую? А это секрет !
Тайны скрываются в давности лет.

Ночь нас кустами сирени укрыла,
В юных глазах твоих тайна застыла,
Словно далекий чуть видимый свет
И как гадание в «да» или «нет»,

Ты говорила, что роза, мол, вянет,
Что жизнь актрисы тебя очень манит,
Что у тебя есть «счастливый билет»
И растворилась в мелькании лет.

Ах, моя милая, разве ж мы знаем,
Где и когда свои роли сыграем ?
Роли какие? А это секрет!
Тайна раскроется в эн-ности лет...




У  родимого  порога

У родимого порога,
Где мне каждый камень мил   
В шумном детстве босоногом,
Я березку посадил.

И она стройна, высока
Тень давала мне свою.
До сих пор во сне я сок тот,
Детских лет, губами пью.

Вижу, как моя береза,
Возле отчего окна,
В день, когда уйдут морозы,
Пробуждается от сна.

Вижу, как меня с тетрадкой,
Провожает мать с крыльца.
Слышу,  над капустной грядкой -
Щебет первого скворца.

Вот бежит ко мне,  ликуя,
Мой веселый, верный пес,
И сует для поцелуев
Свой огромный черный нос.

Он любил собачью драку,
И, как истый «хулиган»,
Смело каждую собаку
Брал с разбегу  на «таран».

На бугре, за огородом
Был костел. Там «служба» шла...
По воскресным дням прихода
Били там в колокола.

Надевали на Индуса
С другом мы пиджак, штаны.
И стоял он черный, грустный,
Словно образ сатаны.

И крестился люд с причастья,
Уходя, а друг Ефим
Хохотал... Визжал от счастья
Наш Индус - собачий сын.

Повзрослев, мы смотрим строже
На себя со стороны,
Но нет дней для нас дороже,
Что ребячеством полны.

Тех,  где так звенели звонко
Нашей дружбы голоса,
Где соседские девчонки
Ждали нас в полях овса...

Не был я давно у дома,
В крае детства моего.
Говорят, там из знакомых
Не осталось никого.

И Индус свой век уж дожил,
И поник наш дом с угла,
Лишь стоит моя береза
И звонят колокола.

20.05.1981 г.


*  *  *
Горячим солнцем даль согрета,
Цветет жасмин в тени двора,
А кажется еще вчера
Все это было рядом где-то:
Зовущий в первый класс звонок,
Курс школы, как один урок,
Свиданье первое весной
И вечер шумный выпускной.

Земля  пройдет годичный круг...
И вот однажды как-то вдруг,
Заботы новые «налягут»,
Оглянешься - стал старше на год.
Пусть не ко времени печаль,
Надежд не сбывшихся примета,
Но все - таки немножко жаль
Спешащее куда - то лето.

Жаль тот поникший стебелек,
Неповторимость первой встречи,
И тот рассвет, и этот вечер,
И то что завершить не смог...
Со всеми в жизни так бывает :
Уходит юности пора,
Цветет жасмин в тени двора,
И отцветая облетает...


 Далекая   весна

Затихло все: и рощи, и поля...
Застыли в лунном свете тополя,
О чем-то грезят сонные пруды,
Горит край неба в «триста три звезды».

Я вспомнил май. Цвела сирень  в саду,
Ласкала ночь уснувшую звезду,
Ты в жизни той, что уж давно прошла,
Прекрасною, как  Золушка была.

И юность, словно сказочная фея,
Нам ночь тогда такую подарила:
В благоуханье яблонь и шалфея,
И с шепотом твоим чуть слышным «милый»...

Я любовался парой юных кос,
И было утро, и рассвет без гроз,
Но ветром жизни иль судьбы крылом
Нас к разным берегам вдруг отнесло.

Промчались годы... Я в тот сад пришел,
Где куст сирени нам когда-то цвел,
Я был не тот, но я пришел лишь к ней,
К мечте своей из юности моей.
Но ветер мне сказал: - К чему тот май?
И старый сад мне прошептал: - Прощай!
И мне «прощай» сказала  тишина, -
Все, что прошло, все это грезы сна.

И было утро, и рассвет без гроз,
И я шептал о паре чудных кос,
И словно вдруг открылась та весна,
И я увидел в явь: идет она ...

Но только чуть не те глаз уголки,
Но только чуть не тот полет руки,
Не та улыбка - нежных яблонь цвет,
Другая юность не из наших лет.


*  *  *
Последние дни уходящего лета
Уже  покидают луга и леса.
Над склоном полей золотистого цвета
Сияют как море вдали небеса.

Замолкли  сады и  задумались травы,
И птицы в полях по утрам не поют.
Лишь бродят туманы в лугах у дубравы,
Как будто ища там прохлады уют.

Хоть день не велик – в небе солнце сияет
И стелется тень от ракит у воды.
Земля от забот и трудов отдыхает,
Даря нам любви золотые плоды.

А мы, не сдержавшие строгих обетов,
Спешим по обочинам пыльных дорог,
Чтоб там, далеко, за туманами где-то,
Найти для мятежной души уголок.
 
У синего моря, у южного сада,
Где плещет волна возле скал у крыльца,
Где чудное счастье, как тихая радость
Для нас будет длиться всю жизнь без конца.
 
Там встречи как сон безмятежны и кратки,
И нежит уста аромат  южных вин,
Там  кожа мулаток под цвет «шоколадки».
А яхт паруса словно мир бригантин.

А детства поля пахнут  яблоком  спелым,
Родные места дарят юности свет,
А в юности все мы живем неумело:
Страдаем, прощаемся, смотрим ей вслед…

Зовут нас просторы, где солнце и воля
И вихри пространств будоражат нам кровь
И снится нам дом, где в ромашковом поле
Осталася  первая наша любовь…

Последние дни уходящего лета
Уже покидают луга и леса,
Над склоном полей золотистого цвета
Сияют, сияют вдали небеса…

18.08.2002 г.


О старом и новом

Небо в звездах, свет над хатой.
В снежных далях села дремлют,
Месяц, как колдун горбатый,
Серебром  окутал землю.

Этих древних лет картину
С запахом стряпни из теста,
Я от матери воспринял,
Как и сказы ее детства.

Были лешие в них, черти,
Ведьмы там коров доили,
Но мне кажется, поверьте,
Это люди все творили.

В Рождество гостей встречали
С чаркой прадеды и деды,
В счастье верили и ждали,
Гнали прочь нужду и беды.

Разрумянивались, шили,
Принаряживались девы,
На балы в дворцах спешили
Короли и королевы.

Про судьбу свою гадали
И заочно и воочью,
А еще колядовали
Новогодней лунной ночью.

Много раз Земля-планета
Откружилась в бездне синей
Канули, как будто в Лету,
Принцы, герцоги, графини.

Дым костров средневековых
Уж над нами не столбычит.
Новый год в наш век толковый
Стал как праздничный обычай.

Но, чтя старые порядки,
Мы дом елкой украшаем.
И в Рождественские святки
Веселимся и гадаем.

А на землях близ Диканьки
Бес, как раньше вьюгой веет,
И Вакула для Оксанки
Башмачки дыханьем греет.

А прекрасная Солоха,
Ведьма, но с дипломом вроде
Чаркою из зелья с мохом
Мужиков с ума всех сводит.

Славный Чуб, подвыпив с кумом,
У шинка меж хат блукает,
В городах есть свет и Дума,
Ну а здесь собаки лают…

А Пацюк, полтавский знахарь,
Съев вареников в сметане,
Фильмы ужасов без страха
Смотрит на телеэкране.

В городах, где шум и слава
Перестройка долго длилась.
Слава Богу, под Полтавой
Ничего не изменилось.




Золотой листопад

В ресторанах и барах
Звонко стонут гитары,
Греясь дымным угаром
Парни пьют и шалят.
А вдоль рощ и бульваров,
И на улочках старых
Безраздельно бушует
Золотой листопад.

Нынче грубость у трона,
Нынче честь «вне закона».
С иностранным жаргоном
Всюду речи звучат.
По указке их перстов,
Под мельканье их «мерсов»
В наших землях бушует
Золотой листопад.

А за далями моря
Есть и счастье, и горе,
И живущий в фаворе
Рим, Стамбул и Багдад.
Там заполнили рынки
Наши девки – картинки,
Их за деньги скупает
Золотой Эмират.

Что ж ты, доля, в отместку ль
Обошлась с нами резко.
Как мы пали так мерзко
У распахнутых врат.
Потому что у трона
Нынче честь вне закона,
И бушует со звоном
Золотой листопад.

Сон приснился мне чистый:
Выпал снег серебристый,
Клены сбросили листья,
Все бело за окном.
А за речкою быстрой,
Вдруг нежданно, как выстрел
Полыхнули рябины
Ярко-красным огнем.

Не пылайте рябины,
Не тревожьте мне душу,
Не сжигайте мне сердце,
Словно лиственный ком.
Я наш дом - Украину,
Никогда не покину,
Ну, а счастье вернется
К нам, я верю, потом!

01.11.2002 г.


Снежная зима

С белыми сугробами
К нам пришла зима.
Стали белолобыми
Горки и дома.

Спят  под снега шапками
Клены, сосны, ель.
Сыплет снег охапками
Белая метель.

Я иду по улице,
Навалявшись всласть.
Даже столб сутулится,
Чтобы не упасть.

На дорогах спасу нет!
Сплошь поток машин,
А в садах, как алый цвет,
Огоньки рябин.

Радуются школьники
Зимним холодам.
Улетят, соколики,
Под опеку мам.

Не учить артикулы,
Не потеть с утра.
Зимние каникулы –
Лучших дней пора!

Жжет зима морозами
С ветерком до слез.
И пылают розами:
Уши, щеки, нос.

Едут с горок деточки
И ворчит народ,
А синичка с веточки
О весне поет…
01.03.2003 г.


Сибирь-Алтай

Я помню год тот…Едем мы в вагоне,
Теряя долгим дням и верстам счет…
Былая жизнь осталась на перроне,
А к новой - старый поезд нас везет.

Мелькают села, реки и границы,
На полустанках женщины стоят.
Военных лет забытые  страницы,
Огнями в моей памяти горят.

Сибирь-Алтай - далекая дорога,
Сибирь-Алтай - суровые края.
Красивых мест на свете очень много,
Но там  промчалась молодость моя.

Привет тебе, окольная Топчиха!
Судьбы моей простой сибирский град.
А над тобой шумят бураны лихо,
О наших днях, наверно, говорят.

О том, как жили мы и как дружили,
Встречая беды-горести в  лицо,
И в трудный час родным опорой были,
Сменив, ушедших  на войну, отцов.

Страдал народ, беду превозмогая,
Но шли на фронт сибирские полки,
От орд фашистских мир освобождая,
Дрались у Волги, у Москвы-реки…

Читая письма их, в тылу мы ждали,
В конце войны с фронтов благую весть,
Мальчишки наши свеклу воровали,
Чтоб в день голодный что-нибудь поесть.

Я помню наш колхоз – в землянке стенка
Однажды рухнула на нас, как гром с небес…
Спасибо Вам, товарищ Василенко,
Что дали кров нам в зданьи МТС.

И был мне мил наш двор и наш поселок,
И лик  берез и тихий шум  полей,
И летний говор пестрых перепелок,
И зимний щебет алых снегирей.

Теперь там тишь. Составы пролетая,
Сбивая пыль с колес о рельсов стык.
И чья-то молодость, как мы тогда, играет,
И смолк навеки горя женский крик.

А в тех краях калиновых и росных,
Где  нас не помнят и давно не ждут,
За далью сел, на стареньких погостах
Лишь незабудки синие цветут.

О, Русь-земля, великая, святая!
Стояла ты, горели города…
Но, сбросив иго Батыя-Мамая,
Ты вновь свободной стала навсегда!

И мы врага в той битве победили,
Восстав за мир и  радость бытия,
Страна моя, мы все тебя любили,
Все дочери твои и сыновья.

И молодость отдав тебе в те годы,
Мы проложили к новой жизни путь.
И вот теперь к полям твоим свободным
Мне хочется прийти, обнять, прильнуть…

Сказать тебе: Привет, моя Топчиха!
Приют снегов, ветров сибирский град,
Пусть над тобой шумят березы тихо,
О наших днях прошедших говорят. 


Грешные дела

Раньше здесь речка плескалась
Бодро бежал к ней ручей.
Рядом церквушка стояла,
В рощице с криком грачей.

Там по теплу вешним током
Капал с берез сладкий сок.
Жил по завещанным срокам
В тихой глуши городок.

В праздник гармони играли,
Кто-то им в такт подпевал.
В гулких березовых далях
Дятел  весь день колдовал.

Лето здесь травы растило
Под соловьиную трель.
С вьюгой зима приходила
Снегом стелила постель.

Льдом покрывалась в морозы
Речка, качаясь едва,
Тихо стояли березы
В белых как пух кружевах.

Звезды блистали в их кронах,
Месяц сиял в блесках льда.
Песни хрустального звона
Пели зимой провода.

Как-то приехали люди
В шубах с портфелем у тел.
Шумом строительных буден
Вдруг городок зазвенел.

Дал там хозяин работу многим,
Как в жертву тех дел,
Тонким листом с позолотой
Купол на храме одел.

И на полуде блистало
Солнце игривым огнем.
Вскоре той рощи не стало,
Грязью заплыл водоем.

Золото люди искали,
Нефть, иль с планет корабли,
Но не нашли, побросали
Все и оттуда ушли.

Видно их дух был нечистым
Или карман оскудел.
Кран унесли «металлисты»
И котлован опустел…
В месте безлюдном и лунном
Слышится скрежет от краж.
Выглядит просто безумным
Тот «марсианский» пейзаж.

Мечется сердце в смятеньи,
Помня о грешных делах
И отражаются тени на золотых куполах…

02.03.2003 г.


Полевые цветы

Жизнь не рокот поэм
И не тронный шум прозы.
К нашим лучшим годам
Мчатся наши мечты.
Раньше нравились мне
В кубках алые розы,
А теперь я люблю
Полевые цветы.

Полевые цветы –
Это радость и воля,
Ветлы отчего дома
И детства исток.
Полевые цветы –
Это Родины поле,
Жаворонка, летящего
Ввысь, голосок.

Полевые цветы:
Вы венок и утеха,
Для любимого сердца
Букет у дорог…
Полевые цветы,
Вы как искорки смеха,
И весеннего ветра
Целебный глоток.

Есть в народе слова
Или просто примета:
У любимых цветут
Пышным цветом цветы…
Я пришлю тебе ворох
Ромашек из лета
Ослепительно - белый,
Как снег чистоты.

Засияют в душе твоей
Лучики солнца,
И ты в руки возьмешь
Старых писем листок.
Полевые цветы,
Вы как в юность оконца,
В мир надежд и желаний,
Лежащий у ног.

Холод листья сорвет
Вдруг с березовых веток.
В желтом пламени осени
Сгинут они.
Пролетят наши дни,
Как лихая карета
И погаснут любви
Золотые огни.
Но за пламенем лет
Вспыхнут новые зори.
И за далью прочтенной
Тобою строки,
Ты увидишь тех нив
Золотистое море
А у края полей –
Васильки, васильки…

Полевые цветы
У дорожных кюветов,
Как прекрасен ваш
Быстрый  цветения срок.
Полевые цветы –
Дети радуг и света,
Моей Родины тихой -
Души уголок.

15.03.2003 г.


*  *  *
Ко мне в окно стучит осенний дождь,
Смывая всех пейзажей акварели:
Былую свежесть златокудрых рощ,
Голубизну ушедшего апреля.

Трубят ветра мне в тысячу фанфар,
Но мне милей звук солнечных свирелей.
Еще рябины красные как жар
Для наших лучших дней не отгорели.

У наших лет есть много чудных дат:
Блистал мне май улыбкой в зорях новых,
Где в далях детства белокурый сад,
А над полями месяц тонкобровый.

Вспорхнет, погрезит там крылатый птах
Средь тополей, средь трав и юных вишен
И мое счастье бродит в тех местах –
Я до сих пор его дыханье слышу.

Подвластно все таинственной любви,
Пусть красота зовет и правит миром.
Ты лишь надежды струн моих не рви,
Моей души звонкоголосой лиры.


*  *  * 
Как хорошо когда ты рядом,
Когда приходишь в этот дом,
Горит незримая лампада
В глухом пристанище моем.

А в вышине звезда мерцает
И тьма миров, как счастья тень.
Сверчок ноктюрны нам играет
И ночь уходит в новый день.

Любовь и явь справляют тризны
И значимость теряет вес.
А утром ангел Светлой жизни
Спешит с Божественных Небес.

Из неосознанных мгновений
Рождается судьбы канва
И начинается творений
Природы новая глава.


Звезда Судьбы

Я шел пустынною Землею,
И взоры к небу поднимал,
И за Гондваной видел Трою,
Ветра свободные вдыхал.

А в небесах, а в небесах
Сияла ночью над истоком,
Как блеск меча, как  свет в очах –
Звезда Рождения и рока.

Нес посох свой и нес мечту я,
Сквозь тернии свой путь торил,
И женщины любовь святую
Мне Бог и случай подарил.

А в небесах, а в небесах
Сиял мой символ одиноко,
Как блеск меча, как свет в очах –
Звезда Рождения и рока.

Но дух земных противоречий
Мне не давал ни жить, ни спать,
Под крики древние наречий
Я битв огонь хотел унять.

А в небесах, а в небесах
Сиял, как символ одиноко,
Как блеск меча, как свет в очах –
Звезда Рождения и рока.

Земля разграблена и ветер
Чужой дыханью наших пор,
И счастья нет на белом свете
Среди долин и среди гор.

А в небесах, а в небесах
Сияет над былым истоком,
Как блеск меча, как свет в очах –
Звезда Рождения и рока.



Голос

Городские замолкли дворы,
Скрылись в дымке проспекты пустея,
Я в небес устремляюсь миры
И беседую с Кассиопеей.

Мне минуты такие нужны –
Замотала земная коррида,
Прочь от дел и страстей Сатаны,
Вырываюсь из пасти Аида.

Вон Антарес горит в вышине,
Водит Вега лучами печально,
Скачет Регул как принц на коне
И звенит Бетельгейзе хрустально.

Распластался вдали Зодиак,
Как горящих костров мириады.
Льва клешнею царапает Рак,
На Тельца усадились плеяды.

Вон Алголь, там оплот темных сил
И застава из стражей Персея,
Белый Сириус шифром отбил
Световые сигналы на Гею.

Я шепчу, я душою кричу
В апокрифе,  всех чувств апогее,
От Земли отрываясь лечу,
Разгоняясь быстрей и быстрее.

Я кричу без проклятий и слов,
Всех простив и от тягот не ноя.
Золотые кресты куполов
Над растерзанной реют землею.

И мой шепот, и голос, и стон,
Сквозь неверье, незнанье и пьянство,
Пролетит все пространство времен
И качнет мир Великого Братства.


Запорожские дали

Утро раннее. Воздух прохладой бодрит,
В небо трубы заводов уткнулись.
Тишина над родным Запорожьем стоит
И проспекты в рассвет окунулись.

Запорожские дали -
Плеск днепровской волны…
Здесь за счастье сражались
Украины сыны.
Запорожские дали -
Шум степных тополей…
Вы мне песнею стали,
Стали жизнью моей.

Днепр за Хортицей волны раскинул свои,
Над водою деревья склонились.
Здесь когда-то под Сечью гремели бои,
Казаки с вражьей силою  бились.

Запорожские дали -
Плеск днепровской волны,
Здесь за счастье сражались
Украины сыны.
Запорожские дали -
Шум степных тополей…
Вы мне песнею стали,
Стали жизнью моей.

Год войны вдруг ударил горячим свинцом,
Шел лавинами танков стальными.
Умирали мы с каждым сраженным бойцом,
Но вставали в атаку с живыми.

Запорожские дали - 
Плеск днепровской волны…
Здесь за счастье сражались
Украины сыны.
Запорожские дали -
Шум степных тополей…
Вы мне песнею стали,
Стали жизнью моей.

Время памятью влито в сердца и гранит,
Вьется шум городской над дубравой,
И земля запорожская свято хранит
Поступь ратных дружин Святослава.

Запорожские дали - 
Плеск днепровской волны…
Здесь за счастье сражались
Украины сыны.
Запорожские дали -
Шум степных тополей…
Вы мне песнею стали,
Стали жизнью моей.

Вновь огни Днепрогэса над степью горят
В мирном небе пылают зарницы.
У печей сталевары на вахте стоят,
Как бойцы на незримой границе.

Запорожские дали -
Плеск днепровской волны,
Здесь за счастье  сражались
Украины сыны.
Запорожские дали -
В серебре тополя
Ты свободною стала,
Украины земля.
*  *  *
Прощай, детства лето:
Луга с буйным цветом.
Прощай, наше лето, прощай!
Согласно природе,
Ты в путь свой уходишь,
В далекий неведомый край.

В полях над  тропинкой
Плывут паутинки,
Как дальних орбит корабли…
Закрыты  страницы,
И юности птица
Крылами нам машет вдали…

Настанет тот вечер,
И кончатся встречи,
И сердце сожмется в груди.
Пусть радостны будут
Прощания речи,
И жизнь, что у нас впереди.

А что за горами?
А что за морями?
Все нужно узнать и пройти,
И детские годы,
И встречи с друзьями
Нас греть будут в этом пути.

27.09.2003 г.


Улица моя

Слышу  сердцем отзыв улицы моей,
Улицы, где прожил столько чудных дней,
Где, как песнь над садом молодость прошла,
Где со мною рядом милая жила.

Был красив, признаться, старенький наш дом,
Рос в цветах акаций тополь за углом.
А у стен сараев, выглянешь в окно,
Мужики играют в карты ль, в домино.

И сидят старухи, и судачат, мол,
Шепотком на ушко, кто к кому пришел!
Солнце ткало зори для любви поры,
Юность – ты наш дворик с криком детворы.

Ты одета ныне в камень и асфальт
И гудят машины, как в оркестрах альт.
Сколько крыш богатых, нового жилья.
А какой была ты, улица моя!

Хаты и домишки, вдоль канав угли,
Куры, воробьишки возятся в пыли…
Прогремит телега ль, газик ли пройдет,
Пьяный дядя Федя песнь ль запоет.

Здесь была окрайна – темные места…
И девчонка – Тайна с родинкой у рта.
Ей несли сирени мы весной дарить.
Чем те дни заменишь? Что тут говорить…

Прибегал к нам взвитый Жорик с «финарем»,
Убегал с подбитым  глазом – фонарем.
Парни на задворках были, ох лихи!
Колотили Жорку за его грехи.

Вечером, кто молод, танцы – сбор друзей,
Хрипнет радиола марки «АРЗ».
Труден всем по рангу джазовый музон,
Требуют все танго или вальс-бостон.

Молодость а такая – ноги б танцевать!
Но судьба иная – надо в шесть вставать.
Отработать смену, норму в цехе дать
И на переменах в школе чуть поспать.

Мы не лбы с пиварни, без цепей, штиблет,
Заводские парни – нам семнадцать лет…
Вновь шепчу, шагая, я в твоих краях,
Здравствуй, дорогая улица моя!

Площади шагнули за степей кордон
И шумит как улей твой микрорайон,
И тебя той ранней, не узнать уже,
Ввысь взметнулись зданья в девять этажей.

Разбрелись по свету лучшие друзья,
Есть у всех при этом должность и семья.
Только юность с Тайной снова не обнять.
Бывшую окрайну будем вспоминать.

11.02.2007 г.

Любовная лирика


*  *  *
Мне повидать тебя милая хочется,
Вместе бродить, хоть всю ночь напролет.
Но в тишине моего одиночества
Ветер осенний лишь песни поет.

Вспыхнет созвездие ль в небе далекое
В  час, когда улицей смолкшей иду.
Думаю, может и ты, черноокая,
Смотришь на ту голубую звезду.

Помнишь меня ль? Я не знаю – не ведаю.
Сердце мое гулко бьется в груди.
Ты просигналь мне мерцающей Вегою –
Я все пойму и приду, только жди!

Ярко горят по утрам промороженным
Гроздья рябин желто-красным огнем.
Милая девушка, что же мы, что же мы
Тропками разными в жизни пойдем?

Где ты сейчас, мне до боли знакомая?
Сердцем своим я к тебе лишь стремлюсь.
Падает с кленов листва невесомая,
Словно моя налетевшая грусть.

30.10.1973 г.


*  *  *
Если сон тебе странный приснится
Иль послышится кто-то зовет,
Если сердце вдруг раненой птицей
Будто падая с неба замрет.
Если в чудном сиреневом мае
Вдруг охватит волненье тебя
Знай, то я о тебе вспоминаю,
Бесконечно и нежно любя.

Про себя я шепчу твое имя
И слова говорю невпопад.
Даже раб, коль сравнить, в Древнем Риме
Был бы жизнью такою не рад.
Но живя  и кипя, и страдая,
И теряя весь жар своих сил,
Я горжусь, что ты есть вот такая,
Что такой я тебя полюбил.

Полюбил за печаль, за улыбку,
За твой взгляд, что как искра огня.
Может сделал я в  жизни ошибку,
Но она не тревожит меня.
Мне мила твоя гордая томность,
Эта стройность и матовость ног.
Я пишу, отложив даже скромность,
Что ж я тоже ведь грешен – не Бог.

Пусть затасканный трудной судьбою,
Словно сдавленный глыбами лет,
Я давно уж забытый тобою
Буду ждать свой последний рассвет.
Ты  вдруг память как книгу листая
Моего в ней не сыщешь следа…
Вот тогда как звезда в небе тая
Я уйду от тебя навсегда.

21.04.1973 г.

*  *  *
Прости меня, что я был слишком робок,
Когда тебя вдруг встретил невзначай.
Я заболел тобою до озноба,
Но не сказал ни здравствуй, ни прощай.

И ты ушла стремительно и быстро.
Навек влюбился, - думал я вчера…
Но эта вечность оказалась искрой
От ветром погашенного костра.

20.01.1974 г.


*  *  *               
                (  А. Суровцеву  )

В делах сердечных я не спец.
Таким не стал.
И как неопытный пловец
Грести устал.

Тебе бы взять, с моим бы слить
Свой сердца стук,
Но ты, когда уж вместе быть,
Уходишь вдруг.

Что слово - лед, что взгляд - мороз,
Не рань - постой!
Ты принца ждешь из царства Грез,
А я - простой.

Во мне ты видишь, наконец,
Не то! Не то!
А я, имел бы сто сердец,
Отдал бы - сто!

Одно мне сердце жребий дал.
Одно! Одно!
И то, как налитый бокал,
Тобой  полно.

Ты, как Ассоль, все хочешь жить
В пылу прикрас.
А я смогу вот так любить,
Всего лишь раз.

Мне б как ковбои из кино,
Сказать: «Сенкью!»
А я шепчу себе одно:
Люблю... Люблю...

Пусть ты уйдешь, зачем мне месть,
Ведь в жизни так:
Коль сердце боль зубами ест -
Зажми в кулак!

И знаю я, то не секрет,
Не стану звать.
Лишь буду рваться взглядом вслед,
В душе стонать.

Скажу: Прощай! Найдя тебя,
Я не держу.
Ходил ведь раньше не любя,
И - прохожу.

Любовь, не ржавое стекло.
Любовь - кристалл!
Ну что ж, а мне не повезло...
Прости... Устал...

27.09.1970 г.


*  *  *
Ты, может, была моим счастьем,
Мелькнувшим как в небе звезда,
Как солнце, что вспыхнет ненастьем,
Как вешних разливов вода.

А, может, была вдохновеньем,
Моим, словно совесть без краж,
Иль просто мечтой и виденьем,
Таким, как в пустыне мираж.

На жизни крутых перевалах:
В походах, в победах, в труде
Ты силы мне в сердце вливала
Той первой любовью везде.

Ты, может быть все, то, чем жил я:
С полями в рассвет и в закат.
Ты, может быть, самою милою
Была мне, лет двадцать назад.

Была б и сейчас, но не стала…
На тихих околицах сел
Снежок прежний мартовский стаял,
И новый подснежник расцвел.

Теперь уж не я тобой болен,
А годы, а годы летят…
Кому-то ты стала - и полем,
И небом в рассвет и закат.

01.03.1976 г.



Любимой   женщине

Свет далекой звезды,
Пролетев стынь мгновенную,
И столетьями мчавшийся далее за…
Свет далекой звезды,
Пролетев всю Вселенную,
Отразился в твоих васильковых глазах.

И ко мне снизошло
Это чудо – прозрение,
Словно сердца коснулась разряда стрела…
И ко мне вдруг пришло
Это преображение,
Чем ты стала мне вдруг,
А быть может была.

Все пришло как удар,
Как прорыв и как таинство,
Что однажды открыть
И свершить суждено.
Это простенькое, это сложное равенство:
А + Н … Ну а дальше  - чему-то равно.

Значит, ты мой предел,
Мой рубеж отражения,
Половинка судьбы, та – единственная!
Значит ты для меня,
Даже в час мой – падения!
Моя пропасть и тихая гавань моя.

Дан огонь чудных встреч
В этой суетной жизни нам,
В этом бешеном вихре больших скоростей!
Как тебя мне сберечь,
Моя милая женщина,
Чтобы гордостью быть и любовью твоей.

Пусть порою молчу
И кажусь тебе странным я,
Словно путник уставший
С судьбою в борьбе.
То, что сделано мной
В жизни лучшее самое –
Все во имя Любви, и с мечтой о Тебе!

Воды весен текут,
Неспокойные, талые,
И в далеких годах
Тает звездный наш путь…
Пусть цветы расцветут тебе алые, алые,
Сколько  буду я жив –
Ты всегда рядом будь!

01.03.1978 г.



Песня сердца

У тебя свет очей
От планеты ночей,
Словно желто-зеленый лунит.
Для тебя, для ничьей
В сотни тысяч свечей
Небо звездное ночью горит.

Ты Луната моя,
Ты соната моя,
Ты судьба моя звездная.
Жизнью созданная,
Неосознанная –
Сердца песня тревожная.

У тебя у одной
Кудри вьются волной,
Голос юный то ласков, то строг.
И к тебе лишь одной
Мчится ветер степной,
Стелет в поле ромашки у ног.

Ты Луната моя,
Ты соната моя,
Ты судьба моя звездная.
Жизнью созданная,
Неосознанная –
Сердца песня тревожная.

Скажешь слово мне: - Жду!
Сто дорог я пройду:
Жар пустынь и кипенье морей.
И в кромешном аду
Я к земле припаду
С этой песней прекрасной моей.

Ты Луната моя,
Ты соната моя,
Ты судьба моя звездная.
Жизнью созданная,
Неосознанная –
Сердца песня тревожная.

1976 г.


*  *  *
Ах, какая ты красивая!
Очи, словно ночь в огнях!
Прокачу тебя я, милая,
На неистовых конях.

Кони выгнут шеи гибкие,
Понесут отсюда прочь.
Ты меня своей улыбкою
Не тревожь в такую ночь.

Не входи с опаской в сны мои,
Сердца боли не поняв,
Эта ночь неповторимая,
Для тебя и для меня.

И, любя, схватившись за руки,
Мы соскочим на бегу,
Где сияют звезд фонарики
На пустынном берегу.

Все нескладное забудется,
Отлетит как дым, как пыль,
С болью, с бранью, с пересудицей,
С грязью уличной толпы.

Защебечут, песни запоют
Голоса залетных птиц.
Ты не прячь, не прячь любовь свою
В тень опущенных ресниц.

В их озвонченном, обласканном,
Милом избранном кругу,
Ты поймешь, моя прекрасная,
Что глаза, любя, не лгут.

Что назло всем чуждым факторам
Мы проложим нашу жизнь,
Где два мира – два характера
В притяжении слились.



*  *  *

Что мне осталось -
Смех сквозь слезы,
Да непорочный идеал?
Мечты мои листвой березы
По полю ветер разбросал.
Он ломится нетерпеливо в мое закрытое окно,
И стынет в рюмках сиротливо,
Любви непитое вино.
Ты для меня весна и лето,
Загадочная как звезда,
То «нет» мне шепчешь без ответа,
То говоришь глазами: «да».
То вдруг пройдешь не замечая,
И все во мне на миг замрет,
А улыбнешься, отвечая,
И чувств фонтан в душе забьет.
Вот так сто раз я умираю
И оживаю, вновь любя…
О, милая, теперь я знаю,
Что я всю жизнь искал тебя!

10.01.1977 г.


*  *  *
Цветы как звезды в небесах,
В полях, в лесах.
И чудный блеск  в твоих глазах,
Из слез роса…

Как нашей юности цветы
Сияй и ты.
И не гаси в душе огня
Своей мечты.

Развеет время неудач
Густую тень.
И пусть года несутся вскачь –
Придет твой день.

Однажды вспыхнет, вдаль маня,
Твой звездный свет.
Не знаю, вспомнишь ли меня,
Наверно, нет!

А коль и вспомнишь, и вздохнешь,
Кривя чуть ртом.
И прочь от прошлого уйдешь…
Я не о том.

Лишь не гаси в душе огня
Своей мечты.
Как в нашей юности цветы
Цвети и ты.



*  *  *
Ты подожди,
Постой, не уходи!
Вечер какой!
Закат горит над садом.
В золоте все
И небо  до земли…
Разве тебе такой красы не надо?

Сердце открой
И счастье позови.
Сердце всегда хорошей встрече радо.
Сколько надежд у вспыхнувшей любви.
Разве тебе такой любви не надо?

Преодолей
Волнение в груди,
Муки разлук
И боль душевных спадов.
Сколько еще открытий впереди.
Разве тебе такой судьбы не надо?

Нам ведь дано
Не только  есть и пить.
Даже Земля дождями с неба плачет.
Разве все в том, чтоб просто жизнь прожить.
Надо прожить достойно, не иначе.

Трудно ль легко –
Судьбу благодари!
Может, придет
К тебе твоя награда.
Счастье оно, как алый цвет зари.
Разве его тебе уже не надо?


*  *  * 
Благодарю    судьбу за эту милость,
За жар мечты, за встречи наяву,
За то, что ты когда-то мне приснилась
В весеннем городе, в котором я живу.

Приснилась так естественно и ясно,
Как я увидел в детстве поезда,
Что грустным огоньком мигая красным,
Промчались мимо раз и навсегда,

Они  меня с собой куда-то звали
С перронным шумом и с толпой у касс.
Они всегда кого-то разлучали,
Как разлучают вновь сегодня нас.

Прощай, тебя благодарю за милость,
За то, что не в мечтах, а наяву
Ты здесь жила и в жизнь мою явилась
В том прежнем городе, в котором я живу.

24.08.1977 г.


Любви слова

Те слова, что сейчас говорю,
Даме рыцарь сказал при луне.
Я Вам руку и сердце дарю,
Будьте верной любимая мне…

И с тех пор очарованный мир,
Мир глядящих влюбленно в глаза,
Под аккорды рыдающих Лир,
Столько раз их друг другу сказал.

Что за власть им от жизни дана,
И какая в них правда и вес,
Коль придумал их сам сатана,
То значенье их взял он с небес.

Если нам подарил их сам Бог,
То вином напитал те слова,
И уходит вся сила из ног,
И кружится от них голова.

Что мне стоит шутя Вам сказать:
Дорогая, вы нравитесь мне!
И вы будете молча шагать,
Беспокойно метаться во сне.

Но когда-то я сам попадусь!
Буду пойман все тем же крючком.
И сразит меня светлая грусть,
Лишь при стуке твоих каблучков.

Любви неведомая сила,
Она приходит к нам сама,
И счастлив тот, с кем это было,
Кого свела она с ума.

Любовь на плаху возводила
И счастьем освещала лик,
И к ножкам стройным своих милых,
Бросали царства короли.


*  *  * 
Дорогая, постой, не сердись!
Словно сон мне прекрасный приснился.
Очень сложная штука жизнь –
Я в тебя не на шутку влюбился.

Мне бы надо с такой, с тобой
Никогда, никогда не встречаться,
Чтоб над глупой моей судьбой
Не маячила звездочка счастья.

Раньше знал, что дышу, живу,
Для меня все светилось, сияло,
Как по створенному колдовству
Все потом вдруг погасло, пропало.

Что прошло – не вернешь, не вернешь.
В нем оно, все мое дорогое.
Как весна ты придешь-уйдешь,
Все закончится сердца покоем.

Не гони меня прочь, не сердись!
Нам бы надо с тобой не встречаться.
Такова она, видно, жизнь,
От тоски, погибая – смеяться!

07.05.87 г.


*  *  *
Обожаю, тревожусь, молюсь,
С днем Рождения Вас поздравляю.
К Вам летит моя светлая грусть:
Я всем сердцем Вам счастья желаю.

Я всем сердцем лишь то говорю,
Что люблю Вас, признаться не смея.
Как звезда тихо, тихо горю
Никого своим светом не грея…

И когда, вдруг, любовь к Вам придет,
Сердце тронув и властно, и смело,
Удивительная как полет,
Словно плод от прекрасного древа.

Как приходят хорошие сны,
Поклонитесь пришедшей к вам страсти
В цвете дня и при свете Луны
Берегите от всех свое счастье!


Звездная фея

Высоко, над миром, звезды
Выстлали небесный код.
Там вдали, где синь и воздух,
Фея юная живет.

На своем восьмом балконе
Глянет ввысь - ладонь к  виску.
Огненные неба кони
Мчатся к ней на всем скаку.

Я, конечно, корифеем
Не мечтаю быть при ней.
Дорогая моя фея,
Появись, хоть в лунном сне.

Мы войдем в воздушный  замой,
Королевский грянет бал,
Закружимся в танце странном,
Среди блеска и зеркал.

Маски будут удивленно
В нашу сторону «глазеть».
В шепоте лорнетов сонном,
Изучать, как «Икс» и «Зет».

Пересуды, разговоры
Разнесет вельможья рать.
Дамских сплетен ветер шторы
Будет в замке колебать.

Убежим мы в сад наш лунный,
Полный призрачных теней.
Там любви мелодий струны
Тронет сказочный Орфей.

Палочкой взмахнешь волшебной
И шепнешь параду: - Стой!
И проснусь я ночью бледный
Под часов полночный бой...

22.04.1991 г.


Ревность

Жизнь моя – плод, что под осень
Вызрел и надо срывать.
Ты меня, в общем, не бросив,
Стала уже забывать.

Стала, как солнце, все реже
Греть и светить мне средь туч.
И не сияет, как прежде
Взгляда ласкающий луч.

Реже мне даришь улыбку,
Вдруг отпустив, не маня.
И, рассердясь за ошибку,
Можешь не вспомнить средь дня.

Можешь не вспомнить и дольше.
Я для тебя пилигрим,
В далях под воздуха толщью
Стану уж скоро незрим.

Не застучит вдруг сердечко
От набегающих чувств.
Ах, закатилось колечко,
Где-то под сломанный куст.

Я неуклюж, неумелый,
Все растерявший, и вот,
Кто-то и дерзкий, и смелый
Сердца колечко найдет.

Милая, славная, знаю.
Ревность, как злая змея.
Только тебя провожает
Кто-то веселый – не я.

Будешь шутить и смеяться
С ним над моею строкой…
Не осуждай ты паяца
С нежной любящей рукой.

Все мы судьбы пилигримы,
Откуралесив в годах,
Скоро за горние дымы,
Смолкнув, уйдем навсегда.

12.09.91 г.


*  *  *
Твоих губ я коснулся взглядом,
А подумалось: «Боже мой!
Неужели когда-то рядом
Я не жил, не шагал с тобой…»

Мы придем в тихий дом, как прежде,
И заварим твой крепкий чай.
Лейся песня, гори в надежде
Алым цветом зари свеча.
Я лечу по дороге судеб,

Только зря скакунов губя;
Очарованный жадностью всуе,
Черный принц похитил тебя.
Есть печальная в том загадка,
Чей-то перст, роковая печать –
Конь удачи мой сник порядком,
А, отстав, вас не смог догнать.

Голова моя в мыслях этих,
Карты падают в черную масть,
Разве можно на зябком рассвете
Ветку юной сирени ломать.

Берегу я свой цвет, лелею,
И судьбе проклятья кричу,
А, увидя тебя, хмелею
И трезветь от любви не хочу.


*  *  *
Вот и май пролетел, ветром ветви качнув,
Словно птах голосистый и ранний,
Ну а я заблудился средь будничных дел
У дороги Мечты и Желаний.

От меня уходя, ты мелькаешь вдали,
Как звезда в неба синем экране,
А в садах моих вишни давно отцвели
У дороги Мечты и Желаний.

Вижу грезы ль во сне или сон наяву,
Не очнусь, не проснусь, не проверю,
Может  просто напрасно я жду и зову
Перед счастья захлопнутой дверью.

В вихре мыслей пчелой до предела  сожмусь,
Закружусь в белоцветном кипенье.
Пусть звенит в твоем сердце, как радость и грусть
Моя исповедь и вдохновенье.


*  *  *
Живу в мирах иных
Меж адом и меж раем,
С небесной крутизны
Срываюсь под откос.
От дум своих шальных,
От счастья замираю,
От чар твоих ресниц,
От золота волос.

Прошу, не уходи
В другое измеренье,
Мой мир не покидай
Ни на день, ни на час
Горит звезда любви
И жар ее горенья,
Взметнувшись через край,
Осветит счастьем нас.

Мы многое еще
Друг другу не сказали,
Сокрыв от глаз чужих
Своих восторгов тон.
Под музыку и стих
Старинных пасторалей
Колени преклоню
Вблизи твоих окон.

Скажу: «Прости меня»,
Коль есть на то причина,
Что пыл свой не уняв
Молюсь у юных ног,
Что посох свой приняв,
Приду, уйду и сгину
За звездные поля,
За марево дорог…




Где-то на Альфа Центавра

Звуком гремящих литавр
Голос сознание глушит.
Где-то на Альфа Центавра
Встретились наши души.

За безымянной рекой,
В землях цветущих азалий,
Где-то на Альфе-Второй
Наши сердца отстучали.

Ангелы пели хорал
У наших душ колыбели,
Средь поднебесных скал
Мы в унисон с ними пели.

Тихо склонялись цветы
К лону извечного Лета
Нету нежней красоты –
Той изумрудного цвета.

Времени злая спираль
Жалом из тысячи лезвий
Режет священный Грааль
У отгоревших созвездий.

Мчимся в делах  и во снах
Вдаль по энергии света.
Для испытаний дана
Нам голубая планета.

И,  закаленных судьбой,
Встреч, испытания полных,
Нас понесут с тобой
Сердца безумные волны.

В час наш за грешной спиной
Тихо опустится полог,
Сполох любви неземной
Будет незрим и не долог.

К звездам душа улетит
Снова без сна и привета,
Только вот жаль нам забыть
Жизнь и любовь будет эту.

Наш  принимая зов,
Громко ударят литавры.
Знаю, мы встретимся вновь
На Неизвестной Центавре.

Сможем друг друга узнать
Мы по любви сердца верной,
Счастье и Крест свой принять,
Как на Звезде той первой.


*  *  *
Без тебя тускло тянутся дни,
Бесконечные, словно года,
Гаснут сердца святые огни
И мечты не летят никуда.

Я иду, а в  душе полумрак,
Говорю, сам не помню о чем.
Надо Землею горит Зодиак –
Я с тобой тем кольцом обручен.

*  *  *
А я тебя люблю
И даже обожаю,
Везде твой взгляд ловлю
И этим обижаю.

А ты такая вся:
Красивая, родная
И локон завился,
Как белый ландыш в мае.

С тобою говорю –
Душа моя на роспашь,
Звезд с неба не ловлю,
Ведь это все же роскошь.

Не избегай, постой,
Моих прикосновений.
Я легок и простой,
Как ветерок весенний.

Меня не встретишь пусть,
Хоть с виду так, не броский.
Я лаской чувств вплетусь
В волну твоей прически.

Бывает иногда
Сужу о чем-то строго.
Прости, пройдут года,
Остыну понемногу.

Не думай обо мне,
Что, мол, не будет толку.
Мечусь, зову во сне
Тебя я без умолку.

С души сучки рублю,
В костер бросаюсь светел,
Ах, я тебе люблю
Сильнее всех на свете.

13.09.1991 г.








*  *  *
Опять ты уходишь в прозрачные сумерки
И красное солнце садится на западе,
Кончается день мой в метаньях и сутолоке,
Лишь стук каблучков твоих четок как заповедь.

Я молча стою на пороге опешенный,
Еще не поняв выражений всех значимость…
Сосед долбит в стену, а ну  его к лешему!
Прощаю ему всю  его незадачливость.

А время осело на вздрогнувших ландышах,
Которых коснулась ты взглядом невидящим.
Как это прекрасно и просто, ведь надо же,
Ты скажешь потом, мол, какой я все выдумщик.

Пусть даже и так, я привык все вынашивать,
Привык жить в мечтах одиноко, как в заводи.
Я тихо молюсь, не лобзая рук давшего,
И тихо уйду без обиды не загодя.

Но этот приход и восторг твой как лучиком
Поднял, осветил в сердце чувства высокие.
Пусть жизнь наградит тебя благополучием,
Родная, любимая и ясноокая.

Опять ты уходишь в прозрачные сумерки
И грустное солнце садится на западе.
А я буду долго стоять среди сутолоки
И стук каблучков  вспоминать, словно заповедь.

11.05.1991 г.


*  *  *
Хочешь, открою волшебную дверь
В мир, неосознанный, свежий, ничей.
В нем не заметишь ни дней, ни ночей,
Боли, страданий, ни долгих разлук,
Лишь ожидания, лишь ожидания
Встречи и взглядов с касанием рук.

Будет рассвет целовать по утру,
Будет сирень трепетать на ветру.
Хочешь, открою незримую дверь
В мир, где любима ты очень, поверь.

О, как прекрасен он, свеж и хорош.
Будет в нем счастья душевная дрожь,
Будет там сердце метаться в тиши,
Только люби меня, только дыши.

Ляжет твой перст в золотое кольцо,
Буду смотреть в дорогое лицо,
Тихо войду в твоих мыслей покров,
В милую даль параллельных миров.

09.05.1991 г


Отныне и всегда

Отныне, вечно и всегда
Моя последняя звезда –
Не покидай меня!
Моя любовь, моя мечта,
Земного счастья высота –
Не покидай меня!

Пусть сила зависти и зла
На  торжество свое пришла –
Не покидай меня!
Пусть я унижен и распят,
И кони черные храпят…
Не покидай меня!

И если сердце в день, что дан
Взорвется от жестоких ран –
Не покидай меня!
Когда в горячечном бреду
Я от тебя, вздохнув, уйду…
Не покидай меня!

Я так всю жизнь тебя искал,
А может из мечты создал…
Не покидал, любя.
Моя последняя звезда
Отныне, вечно и всегда
Не…покидай………………

23.07.1991 г.



*   *   *
Ну вот и прожит новый день
С цветами, радостью и страстью.
Я видел глаз прекрасных тень,
Отмеченную искрой счастья.

Я чувствовал такой подъем
И пил вино, как пьют – до донца.
Пусть ляжет тьма, а ты потом
Придешь, и засияет солнце.

Придешь, шагнешь через порог,
Поднимешь взгляд, как сень истока,
И грозы всех моих тревог
Развеются в мгновенье  ока.

Потом перстами чудных рук
Возьмешь мой труд – роман мечтаний,
И я от критики, мой друг,
Паду, как швед на поле брани.

Я не из сонма мудрецов
И вряд ли в будущем прославлюсь,
Без бороды и без усов
Тебе, естественно, не нравлюсь.

Но я твоей улыбке рад,
Стихи пишу – ложится тема…
Не говори, что плагиат.
Ведь ты роман мой и поэма.

Ты все: мечты, слова и сны –
Во мне собой соединяешь,
И как поток и звон весны,
Мой угол счастьем наполняешь.

Но быстро, быстро мчится вскачь
Не управляемое время.
За частокол дымов и мачт
Уходит день, мольбам не внемля.

И ты, вздохнув, шагнешь опять
В свой путь: меж мною и тобою.
И выйдет, чтобы нас застать
Соседка, слева за стеною.

30.08.1991 г.


*   *   *
Ты мой свет с полоски
В чистый  майский день.
Белая березка,
Юная сирень.
Жизнь моя без края,
Поле без конца,
Искорка живая
Звездного Кольца.

Поцелую утром
Я твой сон в зарю.
Тихими губами
Чуть проговорю:
- Милая, родная,
Спи, мечту обняв,
Хоть весь мир желая,
Ты люби меня.

Жди, люби за верность,
За мой пылкий нрав,
И прости за ревность,
Там, где был не прав.
Многое не зная
Мы «творим» любя,
Хоть у кромки Рая
Буду звать тебя.

Буду жить беспечно,
В меру есть и пить,
Буду грезить вечно:
Чтоб еще открыть?
Сочинять сонеты,
Рвать в полях цветы,
Но за всем за этим
В сердце будешь ты!

Будешь звать куда-то,
За разлив реки,
В майских гроз раскаты,
В детства васильки…
Ах, моя родная,
Жизнь мою поняв,
Хоть у кромки Рая
Жди, зови меня.

06.05.1992 г.


*  *  *
Блеснул солнца луч и погас
На склонах далекого дня,
Где звуки кифары не раз
В корчму зазывали меня.

Как грезы из прежнего сна,
Как шепот эллинских полей,
Была ты мечтой мне дана,
Чтоб стать здесь судьбою моей.

Стонала кифара любви,
Миндаль розовел в тех садах,
Пришла ты ко мне «визави»
Прекрасная, как никогда.

Волос золотистых волна,
Как юность, как нега мимоз,
Моя золотая весна,
Богиня Татиана из Грез.

С тех пор эти чувства несу,
Как рокот свершившихся драм.
Любви золотую красу,
Подобную вечным богам.

Прошу, не бросай мне в упрек,
Что стал я к тебе остывать,
Что в локонах милый висок
Не так уж спешу целовать.

Я прежний и новый, как сон,
Вглядись и прими! Узнаешь?
Как древней мелодии стон,
С которым, родившись – живешь.

05.02.1992 г.


*  *  *
В нашей жизни бывают дни
От которых плохой исход,
Те, что гасят надежд огни,
Что сражают как птицу – в лет.
Только падая с высоты
И глотая последний вдох,
Надо помнить, что только ты
Для кого-то сиял как Бог…

Для кого-то ты был хорош,
Для кого-то ты был простой,
Резанула судьба как нож,
Ей не скажешь: прости, постой!
Пусть сирены кричат вдали,
Отдаваясь в душе тоской,
Среди жителей всей земли
Я ведь был для тебя такой…

23.04.1991 г.

Военные стихи


 Из разведки не вернулись

Не грохотал там барабан…
Лишь гуще сумерки сомкнулись,
Бойцы ушли во тьму, в туман,
А из разведки не вернулись.

Ушли туда за лес, за фронт;
При вспышках в рытвины врастая,
И долго ночью в горизонт
Вгрызались пуль горячих стаи.

И свет чуть тлеющей звезды
Потух, закрытый тьмою тучи.
И скрыла ночь все их следы
В траве у проволки колючей.

Два слова сквозь эфир неслись:
Радистка, словно вдаль крича им,
Звала «Подснежник, отзовись!»
Молчал туман, молчал и таял.

Три дня их ждали, а потом…
Был бой под вой и скрежет стали.
И писари, скрипя пером,
Их в списки павших записали.

Отгрохотав войны года
Ушли, смертями жизни выев.
Теперь здесь тишь и у пруда
Цветут ромашки полевые.

И шепчет росная трава,
И шепчут тонкие рябины
Любви бессмертные слова
Под грустный окрик журавлиный.

А взоры ждущих матерей
Туманит дум тоска и слезы.
Хранит земля следы траншей,
Следы тех дней хранят березы.

И веря в снов своих обман,
Все ждут и ждут солдат родные.
Но в сонмах лет молчит туман,
Ответа нет на позывные.

Мы все пред Родиной в долгу
И так же как они, быть может,
Уйдем когда-нибудь в пургу,
Чтоб Славу Родины умножить.

И кто-нибудь про наши дни
Прочтет о нас строку одну  лишь:
«Ушли с заданием они,
Но из разведки не вернулись!».

29.08.1973 г.


Потомки, поклонитесь им!

Ты слышал гул тех канонад –
Бои за Брест и Сталинград?
Ползла фашистская орда;
Горели села, города.
Но нашей Родины сыны
Стояли насмерть в дни войны.
Потомки, поклонитесь им –
Героям павшим и живым!

Проходит в кадрах тех времен
За батальоном батальон,
Пылает даль на склоне дня,
Как пламя вечного огня.
Их где-то очень-очень ждут,
Они в бессмертие идут.
Потомки, поклонитесь им –
Героям павшим и живым!

Уж взят Берлин, и пал Рейхстаг,
И взвился в небо алый флаг,
И боевые ордена
Вручила воинам страна.
Была та битва нелегка
И через годы и века,
Потомки, поклонитесь им –
Героям павшим и живым!               

Их помнят в сотнях разных мест:
София, Прага, Бухарест…
От волжской огненной земли
Они свободу всем несли.
За мир, в котором мы живем,
За то, что любим и поем,
Потомки, поклонитесь им –
Героям павшим и живым!    
               
05.05.1973 г.


Баллада о военном времени
(Drank nash Osten)

Уж тридцать лет как отгремели
Бои последним артогнем
И фронтовые  сняв шинели,
Под мирным небом мы живем.
А время ускоряет ход,
Проносится за годом год,
Но в памяти хранится след
Всех тех, кого уж с нами нет.

Их письма как святой наказ:
Кто с битв вернется, может быть,
Пусть он расскажет им о нас
Всем тем, кто после будет жить.
Остановило время ход,
В тяжелый сорок первый год
Поток фашистских армий тек
По нашим землям на Восток.

Ползли их танки, рвались мины
И смерть глядела нам в лицо,
И осыпался лист с калины,
Изрешеченный пуль свинцом.
Там время замедляло ход,
Там час был днем, а день как год.
Бойцы сражались все кто мог,
Путь заслонив им на Восток.

И битв огонь, и холод жгучий –
Все вынес наш народ  - силач,
Когда готовый вешать, мучить,
Кричал гестаповец – палач:
«Кто подготовил ваш побег?..
Разутых выставить на снег!»
Стояли все: кто жив, кто мог,
Путь заслонив им на Восток.

В тылу, фугаской обожженном,
В цехах, где нужен был ремонт,
Трудились матери и жены,
Оружием снабжая фронт.
Теряли дням голодным счет,
Победы приближая год,
Валились, обессилев, с ног,
Путь закрывая на Восток.

И вот поднялись с комиссаром
Бойцы в атаку под Москвой.
Был враг отброшен тем ударом,
А комиссар, что вел их в бой…
Он пал, скомандовав: «Вперед!»…
Пусть время миг тот сбережет…
Велик народ, что в прах обрек
Поход фашистов на Восток.

21.02.1975 г.



К нам Победа пришла!

Я рожден в том краю,
Хлебом нив знаменитом,
Где мой прадед веками
Трудился и жил.
Я в молчаньи стою
С головой непокрытой
У родных мне холмов,
У священных могил.

Я стою у реки,
Где волна в грозы злится,
Где ветра гнут хлеба
И целинный ковыль.
И пора довоенная
В памяти длится.
Там встает Днепрогэс,
Моей юности быль.

Вижу бой за плацдарм,
Через Днепр переправу.
Побурела от крови речная вода.
Вижу наших ребят
И сестер медсостава,
Что остались у круч тех Днепра навсегда…

А солдатам живым
Лишней славы не надо.
Им друзей боевых
Не забыть имена.
У редутов Москвы
И у стен Сталинграда
Эта доблесть и слава
В огне рождена.

К нам Победа пришла,
Не как с неба зарницы,
В наших ранах горел
Пепел тех деревень,
Где летят журавли
Над спаленной криницей
И к отмщенью зовет
Труб сиротская тень.

Мы ворвались в их земли
Как ветер с востока,
Высекая с Рейхстага
Кирпичную пыль.
Сколько нас за войну
Полегло синеоких,
Чтоб штандарты из Рейха
Превратились в утиль.

И наш правнук, как знать,
В этот день знаменитый,
Честь отдаст той победе,
Что прадед добыл,
Будет также стоять
С головой непокрытой
У святых рубежей,
У священных могил.


Часовые вечности

В полях, где много лет назад
Земля дышала смертным боем
Стоит российский наш солдат
Из камня высеченный воин.

Стоит, сжимая автомат,
В величье и в бессмертье грозен,
Его застывший вечный взгляд
В даль устремлен сквозь дымку весен.

Глядит туда за синь версты,
Но мест родных ему не видно,
И словно тяжкий вздох застыл
В груди его большой гранитной.

Он шел дорогами войны
Четыре долгих трудных года,
Простой солдат моей страны
И сын великого народа.

Кромсала смерть броню-металл,
Но шел солдат надеждой греясь.
Он умирал, но побеждал
У круч Днепра, на пенной Шпрее.

Вознесся в камне на века,
Встречая солнце и туманы.
И весть с родного уголка
Несут ему птиц караваны.

О, сколько молодых берез
Поднялось вдоль дорог солдатских!
О, сколько безутешных слез
Упало на могилах братских!

Они стоят, чтоб край наш цвел,
Молчаньем каменным объяты
У спящих городов и сел
Жизнь отстоявшие солдаты.

30.01.1977 г.


А мы на Запад шли

С тобой мы в артполку
Давали «огоньку»
Такого, что фашистам было тошно.
И был тем залпам рад
В пехоте наш солдат,
Когда наш «бог войны» гремел безбожно.
А мы на Запад шли –
За нами шла весна,
И пели соловьи,
И пули подпевали.
Ты помнишь, Колька, брат,
Наш боевой комбат,
Как села, города за нами оживали?

И падали враги, и падали друзья…
Победа, только так она давалась.
Ах, милые бойцы: отцы и сыновья,
Как вас в краю родимом не хватало.
Какая сила шла; как будто ветра шквал
Трудились наши артдивизионы,
И вал «Восточный» пал
И третий рейх их пал,
Огнем сердец и мужеством сметенный.
А мы на Запад шли –
За нами шла весна,
И пели соловьи,
И пули подпевали.
Ты помнишь, Колька, брат,
Наш боевой комбат,
Как женщины Земли цветами нас встречали.

Вновь: - К бою! Всем. Скорей. Расчеты батарей
По цели, бронебойным… Бить по танкам!
Мы все хотели жить,
Нам нужно было бить,
Мы били, ох, уж это была «банька»!
А мы на Запад шли,
За нами шла весна,
И пели соловьи,
И пули подпевали.
Ты помнишь, Колька, брат!
Наш боевой комбат,
Как мы тогда по дому тосковали.

И вот пришла она,
Победная весна.
Стоим мы у орудий зачехленных.
Закончена война,
Какая тишина!
Страшна цена ей: двадцать миллионов!

Вернулись мы домой,
Довольные собой,
Тем счастливы, что молоды и целы.
Ах, если б никогда
Вот эту неба даль
Не брать нам в перекрестие прицелов.



Медсестре, Герою Сов. Союза
Валерии Гнаровской посвящается

В бою под Запорожьем

Тихо теперь, лишь проселками ветер
Гонит листву по степным полустанкам,
Ну а давно здесь в войну, в сорок третьем
Встала девчонка в бою против танков.

Встала, не прячась, отчаянно, смело,
Юная, тоненькая такая,
Связку гранат, вдруг подняв неумело,
Раненых жизнью своею спасая.

Встала, как жены-славянки вставали
Против захватчиков Русь разорявших,
Встала за тех, кто в тылу голодали,
И за живых и за тысячи павших.

С местью за села сожженные встала,
Страх  свой и женскую жалость отбросив,
Встала за то, чтобы утро настало.
Утро Победы весеннее в росах.

Выстрел и взрыв, «тигр» качнуло у хаты.
Рядом был штаб. Дальше взрывы клубились,
Там отбивали атаку солдаты,
Там за высотку товарищи бились.

Вот развернулась громада – машина,
Лязгнув бронею из крупповской стали.
Помнят седые теперь уж мужчины,
Что медсестру они «Ласточкой» звали.

Медлил фашистский механик-водитель,
Легкость победы своей предвкушая.
Крикнуть бы: - Хлопцы! Кто жив – помогите!
Только секунда совсем небольшая.


Только нельзя отступить, оглядеться.
Некогда даже, поняв, испугаться.
Ну, подползай, гад, здесь есть чем погреться.
Было тогда  этой девочке двадцать.

Было ей двадцать, а вроде недавно,
В детстве в походы по Свири ходила.
Если спросить себя, что же в ней главного,
Что же хорошего в жизни той было.

Школа, костры пионерские были,
Помнит – геологом стать мечтала,
Как ей билет комсомольский  вручили.
Дальше война. И отца провожала…

Вскоре пришла на него похоронка.
Разом не стало ни счастья, ни дома.
Долго просилась на фронт девчонка,
В очередь встав у стола военкома…

Танк уже близко. Четыре гранаты
В сумке, руками прижатой, до боли.
Сколько же раненых в поле спасла ты?
Так послужи для последнего боя!

Мама, прости! Помни дочку живую,
Не отступила я, пятясь с проклятьем.
Вот сделан шаг за черту роковую –
Грохнуло пламя как огненный кратер…


Под Запорожьем порывами ветер
Гонит листву  по степным полустанкам.
Тихо теперь, а тогда в сорок третьем
Встала девчонка одна против танков.







Герою Сов. Союза командиру  танка
А.Милюкову посвящается

Танковая дуэль
(по рассказу)
               

Мы шли под Курском
Известным курсом.
Что справа, слева?
Кто видеть мог.
А немцу б «драпать»
Скорей на Запад,
А он все лез к нам на Восток.

Тот бой был встречный
Не быстротечный:
Нас брали в «клещи»
Залег десант.
Два «тигра» справа –
Там ров-канава,
А слева вроде бил «Фердинанд».

Из капонира
Путь танку вырыв,
Мы бьем. Снаряд наш
Броню их рвет.
Второй дымится,
А третий злится,
Что в нас, бедняга, не попадет.

Мы не открылись,
Не уклонились
Им не подставив
Свой слабый бок.
И, сделав выстрел,
Мы четко, чисто,
Скрывались быстро за бугорок

Вдруг в шлемофоне
С издевкой в тоне,
Я слышу: - Пенза!
Ты жив опьять?
Сейчас до смерти,
О русс, поверь ты,
Тебь-я я буду поджи-гать!

Коль не слабак ты,
Свой русский «трактор»
С «пантерой» биться выводи.
И я ответил,
Не в Бога метил
По-русски этим…
Иду, мол, жди!

А фриц нескромный
Был наш знакомый.
Два раза мы вели с ним бой.
Сперва едва мы
Удрали сами,
Потом чуть он ушел живой…

Он был хитрющий,
Тот асс зовущий,
Кишка, видать, у них тонка,
И в бой «сын ведьмин»
Вступил последним,
Чтоб бить потом наверняка.

Услышав вызов,
Включили дизель.
Ну не могли ж мы
Им бой не дать!
И танк наш вышел.
В войсках кто слышал,
Утихли все и стали ждать…

Комбат, поверьте,
Ругнул нас: - Черти!
Ведь оплошай, пробьет как фетр.
Мы бьем по ветру
На триста метров,
«Пантера» ж лупит на километр.

Шли напряженно,
Одновременно
Он нас увидел,
Мы его,
Он встал и сразу
Дал выстрел – «смазал»,
Задел борт танка броневой.

Да, мы-то в шраме
Повинны сами,
Наш танк вдруг вздрогнул
И чуть не встал.
И фриц картаво
Нам крикнул: - Браво!
Давай русс, бегай,
За свой Урал.

Погодь, парнишка,
Я крикнул: - Гришка!
Снаряд!… Устроим мы фрицам тир!
А он мне дружно: - Кричать не нужно.
Снаряд у кузне, командир!

А в споре темой
Была дилемма.
Что лучше?
Кто сильней кого?
Его ль фашистская система,
Строй государства ль моего?

И мы, газ включен,
Несемся кручей,
Чтоб не всадил
Болванку в лоб.
Секунды. Стонут
Два фрикциона
Тяну к себе. Машина – стоп!

Взрыв, комья, листья,
Уж метров триста
Мы догоняем вдруг его.
Он, пятясь грузно,
Поднял дно-пузо.
Теперь наш выстрел
Ну! Огонь!!!

Товарищ Кошкин!
Спасибо, Кошкин!
Тебя узнает еще весь свет.
Тридцать четверка,
Взлетев на горку
Шлет два снаряда – и фрица нет!

Мы прежним курсом
Идем под Курском.
Кричу: - Снаряд! Глядя в визир.
А Гришка дружно:
Кричать не нужно,
Снаряд у кузне, командир!




Был май и кончилась война…

За ратушу в серой пыли
Шел бой во дворе и у входа.
И  яблони буйно цвели,
В тот май сорок пятого года.

Час мира ждала вся страна,
Как мать ждет последнего сына.
Притих в злобе враг. Тишина,
Обманчива, словно трясина…

Не сделан последний бросок,
Хоть смысл до предельного ясен.
Бьет пульс, отдаваясь в висок:
Лишь шаг, только как он опасен.

Молоденькая медсестра,
С глазами как май голубыми,
Солдат провожая с утра
Шептала: «Останьтесь живыми».

Но первый осколок пропел
И, вскрикнув, девчонка упала.
В траве одуванчик желтел
И солнце на небе сияло…

А ей еще жить бы да жить,
Любуясь родной стороною.
А ей бы еще полюбить
Хорошего парня весною.

И словно горячей волной
По сердцу бойцов полоснуло,
И поднялся взводный: «За мной!»
И ярость вперед их метнула.

И били врага в том бою
Бойцы за родную сторонку,
За мир, за свободу свою,
За юную эту девчонку.

Склонилась над ней тишина
В палатке стрелкового взвода…
Был май и кончилась война
Весной сорок пятого года.

27.04.1973 г.


Посвящается брату Борису и всем
 погибшим в войну мальчишкам.


О сибирском парне

Жил на свете однажды,
Парень смелый отважный,
В тех краях, где морозы и большие снега.
Там ему с колыбели
Пели вьюги-метели
И шумела как море вековая тайга.
Жил парнишка с мечтою
Стать любимым героем,
Он  с девчонкой своею посадил деревца:
Две березки у дома,
У калитки знакомой,
Чтоб не знали разлуки молодые сердца.

Трудной была судьбина,
Стал мальчишка мужчиной,
Стал, как в песне поется, молодец молодцом.
Был красив он в работе,
У людей был в почете,
Был и сильным, и статным,
И пригож был лицом.

Парню в лунные ночи
Снились девичьи очи.
Яблонь розовым цветом отцвела уж весна.
Но нежданно грозою
Над родною страною,
Над великой землею полыхнула война.

Мать-Россия позвала.
И из сел на вокзалы
Шли в колоннах мальчишки - цвет отчизны былой,
И с любимой простившись,
Со слезою застывшей,
С вражьей силой сразиться он ушел молодой.

Была страшною битва,
И, не внемля молитвам,
Смерть косила отважных
И кромсала металл.
Командира не стало,
Не по букве устава,
А за землю святую он в атаке той встал.

И в бою у деревни,
Пал парнишка на землю,
Пал с мечтой о победе, от нее в двух шагах.
А на Родине пели,
Плача, вьюги-метели
И шумела, как море, вековая тайга.

Сколько лет пролетело,
Сколько гроз отшумело,
Сколько раз отгремел он, залп над вечным огнем.
Две березы у дома,
Средь людей незнакомых
С каждой новой весною тихо шепчут о нем.

Марш играют оркестры,
Ждут любимых невесты,
Жизнь кипит и клокочет,
Благодарная им:
Тем, кто брал вражьи «дзоты»,
Города и высоты,
Кто из боя когда-то не вернулся живым.


Победа!

Победа, Победа, Победа!
Гремящих салютов пора...
Кто радости той не изведал,
Вдохнув твоей битвы ветра.

Под звуки военных оркестров
Встречала героев страна.
И ждали из жены, невесты,
Красивые, словно весна.

А им, от свободы оглохшим,
Продымленным боя огнем,
Не верилось все это в общем,
Что мир будет утром и днем.

Что завтра под дробь пулеметов,
Не падать на бруствер траншей,
Где вновь, вдруг, останется кто-то
Навечно из лучших друзей.

Канва орденов боевая
Блестит на груди у отцов.
Как строя шеренга живая,
С войны не пришедших бойцов.

С кем шли вместе в бой на рассвете,
С кем воду глотали из фляг,
Кто пулю последнюю встретил,
Победу приблизив на шаг.

Победа! Победа! Победа!
Час встреч и салютов пора
Кто верил в тебя, тот изведал
Твои огневые ветра.

04.05.1988 г.



Фронтовики

Горит огонь над вечным сном курганов.
Все выше памятники над землей встают,
Все меньше, меньше остается ветеранов –
Они лишь в песнях о войне живут.

От дня Победы и до дня Победы
Редеют легендарные полки.
В неравный бой и друг за другом следом
Тяжелым шагом   идут фронтовики.

Родные, славные и уж совсем седые:
Нам давшие и мир, и жизнь, и хлеб.
На фотографиях военных молодые
Сейчас в наградах и рубцах побед.

Неудержимые, под клекот автоматов
Вы брали форты и чужие города.
Судьба солдата – койка медсанбата
Или над полем алая звезда.

Кто воду пил из Одера и Вислы,
Шел минным полем, мерил топь болот,
Мечтал: вот если бы из боя только вышли,
Хотя бы выспаться один разочек в год…

По трое суток веки не смыкая,
Стояли вы на линиях огня.
В сердцах горела ненависть такая,
Что отступала вражая броня.

Повзводно  маршем движутся колонны,
Цветы и мир лежат у ваших ног.
Как в сорок пятом боем прокаленном,
Легла Европа в рытвинах дорог.

Грозит войной нам враг за океаном,
Оскалив атомно-ракетные клыки.
Так не старейте ж наши ветераны!
Товарищи, бойцы, фронтовики.

Нам нужно взять еще вон те высотки,
И бой за мир еще совсем не стих.
Где маршал Жуков, Конев, Рокоссовский?
На перекличке не хватает их…

Мы любим Родину и служим ей все верно
И вы наш опыт, боевой запас…
«Внимание! В космосе…», - торжественно и мерно
Читает диктор сообщение ТАСС.

20.05.1981 г.


Солдаты

Были мы мальчишками в самом славном возрасте
И вручил повестки нам райвоенкомат,
И друзья горланили, лишь для нашей бодрости,
Провожая в армию: - Будь смелей, солдат!

Ночью шли дорогами, часто по тревоге мы,
В форме с полной выкладкой: скатка, автомат.
Ползали и «топали» на ученьях во поле,
Замполит подбадривал: - Веселей, солдат!

Мы постигли выучку -  друг прийдет на выучку.
Если смел в сражении – черт тебе не брат!
И, воскреснув, прадеды были б встрече рады бы,
Их слова награда нам: - Молодец, солдат!

Нас учили «здорово». Как полки Суворова,
Как бойцы Чапаева мы в атаку шли,
Пили рек водицу мы, русских войск традиции,
И страны границы мы свято берегли.

Отслужили Родине не за знак иль орден мы.
Долг сыновий отдали, и лихой комбат
Нам на построении каждому с волнением
По отцовски  руку сжал: - Будь здоров, солдат!

Славные и грозные, и ракетоносные,
Наши краснозвездные двигались полки.
Шли мы в ротах маршевых – будущие маршалы.
Вслед шептали матери: - Счастья вам, сынки!

20.02.1983 г.

О заводе


Наш Завод
       
Ты встречаешь меня тишиной
Перед стартом рабочего дня,
Лишь трамваи у стен проходной,
Проезжают, звонками звеня.
Я люблю твой рабочий народ.
Верю в чуткость мозолистых рук.
С новой сменой тебя, наш Завод,
Мой суровый наставник и друг!

Был ты гордостью наших отцов,
Сыновья продолжают их труд.
И громады твоих корпусов
Им победные песни поют.
В этих песнях и слава, и честь,
Будни трудных и радостных дней.
Я горжусь, что в труде этом есть
Хоть частица работы моей.

19.12.1971 г.


Частица Родины моей

Измерь, товарищ, путь страны Советов,
Тех прошлых дней и лет круговорот,
Когда в задорном звоне пятилеток
Вставал и рос, мужая наш завод.

Вглядись, прочувствуй, проскочи галопом
Ту даль эпохи с нашим днем сравни.
Уж отдымилась степь под Перекопом,
От банд махновских поле не звенит.

Еще Европа, мир вкусив впервые,
Стоит, застыв, под тихий шепот месс…
А молодая, новая Россия,
Собрав все силы строит Днепрогэс.

Кирка и тачка, штурм азов науки.
Нам не хватало труб, гвоздей, станков,
Но был порыв и молодость, и руки,
Привычные к работе с молотком.

И жили мы страны родной делами,
Высоким духом, смелостью идей,
Росли во всем: умом, трудом, цехами
Для покоренья новых скоростей.

Почин Стаханова подхвачен, словно знамя.
Мы нормы бьем такие, что  держись!
И было небо мирное над нами,
Казалось, что на всю большую жизнь.

Но, вдруг, как сон: вой бомб и крик, и стоны…
Тревожный август. Сорок первый год.
И на восток уходят эшелоны,
Под нестерпимый «юнкерсов» налет.

И день встает ветрами битв овеянный,
И вижу я ту даль родимых мест,
Тот пулемет, строчащий над литейным
В растущий под прицелом вражий крест.

И ополченцев вид совсем не ратный,
Тех, кто шел в бой, кто здесь остался мстить.
Глазницы окон выбитых  квадратные…
Нам этого вовек не позабыть.

Нам не забыть сибирских зим морозы,
Рабочих смен неистовый накал,
И день Победы, радость, счастья слезы,
И скорбь о близких, тех, кто в битве пал.

А бой идет, мы знаем битвам цену,
Шуршат знамена трудовых побед,
И чья-то молодость спешит уж нам на смену,
Как мы кому-то шли в шестнадцать лет.

В полях Отчизны  золото колосьев.
Встают заводы, вдаль уходит БАМ,
В цехах станков звенит многоголосье,
На языке компьютерных программ.

Я славлю путь труда твой в годы эти –
С времен гражданской и до наших   дней
Твой юбилей шестидесятилетний,
Завод, частица Родины моей.

08.08.1976 г.


Друзья мои!

Когда вхожу привычно в корпус свой,
Вдыхаю этот стойкий запах масел,
Я вижу день свой первый заводской,
Когда меня к станку поставил мастер.

И было мне не просто все начать,
И было даже как-то страшновато,
Но оглядеться и рабочим стать
Мне помогли хорошие ребята.

Друзья мои! Я вспоминаю Вас,
И годы те, что в сменах отшумели.
Какие были люди среди нас!
С какой мечтой и благородством целей!

Прошли года. Я с чувством говорю:
Я рад, что с Вами был судьбою связан,
Друзья мои, я Вас благодарю,
За все, за то, чем в жизни Вам обязан:

За нашу быль, за наш совместный труд,
За то, что каждый верил мне  как сыну,
Всех, кто во здравии еще живут,
И тех, кто нас давно уже покинул…

Они твои строители, завод!
Все, что вокруг по гаечке сложили.
Из смены в смену, и из года в год
Они тебе и Родине служили.

Здесь было все: и жар сердец, и пот,
Высокий дух, высокого накала;
И достиженье трудовых высот,
Где сталь деталей в орденах блистала.

Так разве можно тех ребят забыть
Ребятам из годов семидесятых?
Я как присягу мог бы повторить,
Что наш успех заложен в тех, в двадцатых.

И в нашем дне мне слышен голос их,
И в нем горит далекий жар тридцатых,
И боль, и подвиг лет сороковых,
И старт космический – пятидесятых.

И эта связь надежна и крепка,
Как все вокруг прекрасное на свете,
Как та в мужском пожатии рука,
Рука отца, что руку сына встретит.

Друзья мои! Я горд сейчас и рад,
Что стал полпредом трудового братства,
Которое создало «город-сад»,
И наш завод – родной страны богатство.


Смотр нашей молодости

Помнишь смотр? Клуба сцена огромная
И таинственный шорох  кулис.
Из партера вдали полутемного
Нам кричали «болельщики»: «Бис!»

После смены, работу окончив мы,
В песни наши вливали задор,
И девчат голосами подзвученный,
Пел прекрасно наш маленький хор.

Я такой тебя раньше не видывал.
Как тебе аплодировал зал!
Твоему я партнеру завидовал,
Он ведь рядом  с тобой танцевал.

Станешь верной подругой другому ты,
Будешь жизнью довольна вполне,
Только глаз твоих синие омуты
Будут сниться как молодость мне.

Наше время уйдет и забудется,
Только вспомним, быть может, потом,
Мы тот вечер, те зимние улицы,
Хор на смотре цехов заводском.

Эта дружба и труд наш, товарищи,
Будут песенным эхом звенеть.
И пока я душою не стар еще,
Буду песни о  днях наших петь.

09.03.1983 г.


Призы так не берут

Пришла ко мне такая весть,
Не сплю часов до двух,
Я слышал роботы, мол, есть –
Захватывает дух!
Компьютер плюс пневматика,
Сплошная автоматика,
Процессоры-профессоры,
Считают как главбух.

Ну, а у нас, наверно, в том
Есть общая вина.
Пока не веет ветерком –
Сплошная тишина!
Везде кругом ораторы,
Творцы и реформаторы,
А где же вы, новаторы?
Очнитесь ото сна!

Мы рано успокоились.
Даешь угля! – Даем.
Как будто перестроились –
По старому живем.
И на станочках дедовых
Эх! Прихватив в обед уж мы,
Решили до победы мы,
Любой ценой дойдем.

Скрипит, но тянет техника,
Есть прочности запас,
А нормы надо ведь, но как,
Повысить в десять раз!!!
Сил нужно сорок, трачу сто.
Какое уж тут качество,
До этого чудачества,
Не дотяну сейчас.

Начальник крут, он сразу: - Что?
Такие верх берут.
Сказал: - Возьми-ка молоток!
И стукни-ка вот тут…
Откуда эта логика?
А руки мои, ноги как?
На старой кляче, на бегах,
Призы ведь не берут!

Ах, мысли инженерные!
На техпроцессе нервы я
Сорвал, клянусь, не первый я.
Ругаю всех тайком.
Конструктор морщит лобиком,
Кладет расчеты столбиком,
А я стою, как и стоял
За дедовским станком.


Вновь слышу жизни наполнение…

Однажды, в «красном уголке»,
В обеда час, между работой,
Девчонка юная в тоске,
На ионике играла что-то.
А я глядел в ее глаза,
В глаза бездонные, большие,
Была в них неба бирюза
И весен дали голубые.

Касалась клавишей рука,
Чаруя нежною игрою.
Пылал румянец на щеках,
Как будто тронутых зарею.
Разлет бровей, лица овал,
Анфас и профиль, без сомненья,
Другой девчонки я  узнал
В ее прекрасном отраженьи.

И память птицею взвилась:
Светило солнце в дождь над рожью.
И девушка со мною шла
Тропой с ромашковою дрожью.
Как будто сбросил годы я,
И улыбнулся без заботы,
Есть все же прелесть бытия
В простой похожести чего-то…

В души глубинных уголках
Я слышу жизни наполненье,
Купаюсь в пушкинских стихах:
«Я помню чудное мгновенье»…
Так, будней трудные дела
Преобразила  сердца сказка,
А в сказке девочка жила
С красивым именем Наташка.

20.12.1982 г.

Историческое


Башня Тамерлана

Есть башня в краю Прикаспийских песков,
С легендой, как эхом, из древних веков
От ветра гудит этой башни стена —
В ней тайна печальная погребена.

Жестокий и властный великий хромой –
Тимур воевал с Золотою Ордой,
А в древней столице росла его дочь,
Подобная розе в подлунную ночь.


Рубились под звоны булатных клинков
Его джагатайцы с ордой степняков,
Щадили Тимура и меч, и стрела,
Удача с ним рядом, как тень его, шла.

В бою, всколыхнувшем равнинную тишь,
Погиб хан татарский, седой Тохтамыш,
А сын его храбрый под крики и стон
Был ранен, и с войском разбитым пленен.

Тимур, в Самарканд возвратясь из похода,
(Он не был в столице уж скоро полгода),
Сто пленных ордынцев в подвал посадил,
А с ними сын хана там раненый был.

Был молод наследник, был смел он и строг,
Был строен, как тополь, красив, словно Бог,
Но в цепи закован — ни сесть и ни лечь –
Велел Тамерлан его зорко стеречь.

Услышав о сыне погибшего хана,
Решила с ним встретиться дочь Тамерлана.
Прокралась в подвал, огляделась там и...
Застыла, прижав к сердцу руки свои.

Увидела принца, а много ли надо,
Влюбилась в него она с первого взгляда.
Влюбилась всем сердцем, всей юной душой,
Зажглась, запылала любовью большой.

О, чувство святое, о сердца огонь!
Была бы свобода, удача да конь.
А там, хоть на Запад, на Юг, на Восток.
Ищи ветер в поле — там сотни дорог.

Шептала она, позабыв про беду:
- Любимый, с тобой на край света пойду.
И он отвечал: - Пусть проходят года,
Но нас не разлучит никто никогда.

- А если, а если рука палача... -
Мелькнула тревога в прекрасных очах.
- Пусть даже и это, в чужой стороне
Усну с твоим именем я, Кесанэ.

Их встреча была обрученьем навек,
Она вдруг решила устроить побег,
С любимым вдвоем из дворца убежать,
Пусть нищей, но верной женой его стать.

Глубокая ночь... Спит Тимур после битв,
Спит люд, совершив семь восточных молитв.
Ни смеха, ни плача, ни звонких команд,
Затих, словно вымер, ночной Самарканд.
 
Льет свет на шпили минаретов луна,
Спит стража в объятьях тревожного сна.
Подкуплен охранник, и конь под седлом
Вмиг с ними растаял в безбрежье ночном...

А утром о бегстве узнал весь дворец,
И стражу казнил в гневе страшный отец,
Но после опомнился и присмирел,
Поймать и судить беглецов он велел.

Услышав приказ, стременами звеня,
Умчалась погоня на быстрых конях.
Им счастье чужое и жизнь нипочем,
Им головы беглых достать бы мечом.

О, степь вековая, влюбленных укрой!
Стань перед погоней ввысь горной грядой,
Но падает конь, плачет ветер навзрыд,
И вот воронье уж, слетаясь, кружит.

Настигла их стража в далеком краю,
Пал юноша храбрый в неравном бою,
А дочь Тамерлана, о милом скорбя,
С ним рядом кинжалом убила себя.

Узнал Тамерлан, грозным сердцем погас
И дал своим людям печальный наказ:
В безлюдной степи среди далей седых
Поставить там памятник-башню для них!

И башня всю тайну любви их хранит,
В народе поверье о ней говорит,
Что ночь лишь наступит, качнется ль трава,
Там будто бы слышатся клятвы слова:

«Любимый, прощай! — слышит каждый рассвет,
 Любить тебя буду я тысячи лет».
И, словно бы эхо, звучит в тишине:
«И я тебя тоже, моя Кесанэ».

Века пронеслись. Ведь шаг времени скор,
Но башня стоит в тех местах до сих пор,
Как память о пролитой юной крови,
Как символ их верной и вечной любви!

19.06.1972 г.


*  *  *
Я в музейной тишине робею,
Словно вдруг надвинулась беда,
А пустыней – скоробеи, скоробеи
Катят шар  земной в наш век, в наши года.

Давит времени шальная быстротечность.
Слышен скрип походных колесниц,
А над миром – вечность, вечность, вечность,
Словно взгляд давно ушедших лиц.

След веков прошедших отмечая,
Вижу статуи сквозь древний мирт,
Будто жадным взглядом изучая,
Смотрят на меня и в этот мир.

Вот они властители – тираны,
Прежние творцы мирской судьбы,
Умершие поздно или рано,
Мыслившие в каменные лбы.

Воинства бросавшие в походы
Те, что землю рвали на куски.
Рабством  обрекавшие народы,
Лишь по мановению руки.

Стонет степь, Европой скачут гунны,
Льется кровь и города горят.
О, наш мир, прекрасный и безумный,
Сколько был сожжен ты раз подряд.

Сколько помнишь ты, земля-планета
Битв, смертей, развалин городов,
Где, когда, скажи, в какие лета
Не был слышен плач сирот и вдов.

Перед смертью вровень бедность, сила ль,
Будь ты червь, будь отпрыск королей.
Нищий от нужды, а вождь Атилла
Умер в спальне на жене своей.

Ну а жизнь? У ней свои законы,
Смысл жизни ясен, мудр, глубок.
Видели как рвется ввысь зеленый,
Камень пробивающий, росток?

И опять, в который раз, несмело
Где-то возрождалася она.
Там, глядишь,  и роща зазвенела,
Там вдруг  встала города стена.

Как и раньше солнце всем сияет,
Шлет свой свет в ночи Альдебаран,
Как и раньше кто-то умирает
От полученных  в сраженьи ран.

Вихрь уносит вдаль десятилетья,
Пыль ложится, хороня века.
Люди! Мы, живущие, в ответе,
Чтоб войны не вскинулась рука.

Человек, ты, лучшего достоин!
Каждого из нас  в мученьях мать
Родила не для кровавых боен,
А чтоб, мысля, жить и созидать.

12.06.1974 г.


Рафаэль и Форнарина.

На улочке в предместье пыльном Рима,
Жил Рафаэль, а в домике с угла,
Дочь пекаря, «красотка Форнарина»
По прозвищу там рядышком жила.

Она была красавицей известной,
А он известным живописцем был.
Она была как молодость чудесна,
А он был полон нежности и сил.

По вечерам у старого камина
Он рисовал божественных мадонн,
И девушка, накинув пелерину,
Позировать садилась, как на трон.

Любил ли он ее тогда? Кто знает.
Снимал у них он скромное жилье,
Но каждая мадонна неземная
Несла земные черточки ее.

Был Рафаэль несказанно талантлив
И каждый штрих его под кистью  пел.
Мечтателем был сын из рода Санти,
И что-то для людей создать хотел.

Творя мечту, с ней до небес взлетая,
Он все искал, гоня усталость прочь.
И воск свечи, как жизнь от жара таял,
И таяла, и уходила ночь.

И вот, однажды, он ее увидел,
Во сне, а может быть при свете дня.
Она пришла немыслима, как идол,
Воздушная, тоску в глазах храня.

И он качнулся, задохнувшись криком,
Кричал и плакал: «Я нашел, нашел!»
И так сидел с завороженным ликом,
Вдруг кисть и краски уронив на пол.

В провинции (дела оставив в Риме),
В соборе Сикста место получив,
Он образ юной девушки, любимый,
В Сикстинскую мадонну воплотил.

Писал, спешил, как знал и, замирая,
Глядел на неземную красоту.
А воск свечи, как жизнь его все таял,
А кисть вливала жизнь в его мечту.

Когда он слег, в горячке забываясь,
Все звал, хотел уж на своем краю,
Увидеть вновь, последний раз вдыхая,
Красавицу небесную свою…

Давно времен тех страсти отшумели,
Уж пять веков прошло  с тех пор и вот,
Великое творенье Рафаэля,
Как вечная любовь его живет.

И вот стоят безмолвно, и бесшумно,
Вновь спасшие ее,  в войны дыму,
Бойцы России многомиллионной
На радость человечеству всему.

О, красота, ты чутким сердцем зрима,
Ты, как мечта, зовешь бороться, жить.
И словно гений ты непобедима,
И как любовь нельзя тебя убить!


Корсар

У нас был бой, а это  что-то значит:
Корабль дал течь, и ранен капитан.
Вперед, корсар! Нам служит миг удачи,
И освещает путь Альдебаран.

Наш черный флаг приспущен лишь на время,
В засаде бриг, чтоб жертву подстеречь.
Держись, корсар, за нож, а не за темя,
Кто там сказал: «Игра не стоит свеч!»

Погони шум, да в мачтах вист Норд-веста,
И звон клинков, и абордажей дым....
Смотри, корсар, тебя ведь ждет невеста,
Не оплошай - погибнешь молодым.

О нас в порту рассказывают мифы,
Под пьяный хохот, распивая ром,
Нам от беды б уйти, не сесть на рифы,
Сейчас уйти, а почести потом.

Скажи-ка, Джон, признайся нам хоть раз ты,
О чем, порой, глаза твои грустят,
В дыму таверн звенят твои пиастры,
И на коленях женщины сидят.

О, бард, мой дом у гор, в тени оливы.
Там жил мой друг и девушка ждала.
Он был богат, а девушка - красива,
Она моей невестою была.

Я в годы те, ох, многое не ведал!
Я честно жил, и правды путь искал.
Мой бывший друг меня однажды предал,
И вскоре мужем девушки той стал.

Я жил, как раб, без имени, без права,
Я испытал неволи сущий ад.
С тех пор зовут меня все «Черный дьявол»,
А я ведь тот, как тридцать лет назад.

Давно сгорел мой домик под оливой,
И умерла моя старушка-мать,
А он исчез с девчонкой, что любила
Меня когда-то милым называть.

Но я ищу с ним той последней встречи,
Я долг хочу вернуть за эту жизнь.
Под градом пуль и пушечной картечи
Нам на одной тропе не разойтись.

Кто знает, что отпущено судьбою,
Что принесет она в мой «звездный час»,
Трон короля иль славу, как герою.
Жизнь - это бой, в нем умирают раз.

И если пуля сердце успокоит,
Гори тогда мне Южный Крест в ночи.
Волна морская тело мне обмоет,
И вещим плачем чайка закричит...

09.09.1976 г.


Пришельцы из дальних миров

Забытые в скалах угрюмых,
Вдали от цветущих полей,
Все храмы времен Монтесумы
Красой покоряют своей.

А в зное уснувшей пустыни,
На ложе из каменных плит
Безмолвные сфинксы поныне
Лежат у седых пирамид.

Там Вечности звезды сияют,
На даль пыль столетий легла.
Им, может быть, весть посылает
Галактик тревожная мгла.

А ветер подует — там стоны
По каменным нишам плывут,
И в недрах гробниц фараоны
Богатства свои стерегут.

Те земли, где сфинксы застыли
С улыбкою сомкнутых ртов,
Когда-то давно посетили
Пришельцы из дальних миров.

Прошли они древней тропою,
Как призраки, сгинув вдали,
Промчались по небу звездою
И тайну свою унесли.

Остались, как вечная память,
Рисунки на серой скале,
Тунгусской трагедии пламя
И сотни легенд на Земле.

Скользили столетья, как тени,
Под звоны мечей и оков,
Жизнь предков в глазах поколений
Открылась в легендах веков.
И царства границы построя,
Росли, раздаваяся вширь.
Погибли Ацтеки и Троя,
И стала Сибирью — Сибирь.

Но скоро, как вестники века,
На вечный Галактики зов
Ракеты умчат человека
К планетам не наших миров.

И будут на дальней планете,
Там первым пришельцам подстать,
Земляне легендой столетий
По землям не нашим шагать.

25.09.1970 г.


Юмор и сатира


Исповедь
(юмористический стих)

Шел я влево, полз я вправо,
Лез я выпивши домой.
А вокруг  бугры, канавы,
Словно на передовой.

Только вылезу, обсохну
Из канавищи одной,
Тут, глядишь, «бултых» и  охнув,
Вновь лежу уже в другой.

Дом нашел свой на рассвете,
Стукнул. Слышу: - Кто? – Твой муж!
Тут жена как ахнет этим…
Словно залпами «катюш».

Ах, вы лютики-цветочки!
Изменился я с лица.
В животе моем, как в бочке:
Пиво с водкой, да хамса.

А жена: - Где деньги? Пропил?
У-у, пьянчуга, у-у, подлец!…
Я в ответ: - А ты кто?… Опер?…
Или с ОБХСС?

В грудь толкнула. Я в атаку.
Выбрал выгодный момент…
В общем вылилось все в драку,
В пограничный инцидент.

Нас в милицию забрали…
(Это все жена моя).
Мне пятнадцать суток дали,
Да еще оштрафовали –
Штраф платила вся семья.

Пробирали на работе.
Я махнул рукою, пусть!
Пил хмельное без заботы,
Пью, никак не протрезвлюсь.

Пролетели дни-недели,
Год прошел и нет семьи.
Стал худым, плетусь уж еле,
Вот теперь я в самом деле
Протрезвел, друзья мои!

Раньше, брат была сноровка,
Сила в мускулах была.
Эх, ты, белая   головка,
До чего ж ты довела!

06.04.1973.г.

Петруха

Я воронежский кузнец,
А зовусь Петруха.
Счас такое расскажу,
Что «опухнут уха».

Как-то, помню, в жаркий день,
Кажется в субботу,
Я вовнутрь употребил
С кумом Васькой что-то...

Кум, вы знаете его,
Слесарь бывший, Мальцев,
Нос у Васьки о-го-го!
Аж на восемь пальцев.

На него, скажу в пример,
Бабы все глазели,
Он от них с РФСР
Ноги унес еле.

У меня нет той красы,
В общем буду кратким,
У нас с Ваською носы
Были, как близнятки.

Надо девку - так мне где?
Ну, а к Ваське давка,
У него на бороде
Росла бородавка.

В общем,  выпили мы с ним,
Он заснул в беседке,
Я пошел к себе домой,
Завернул к соседке.

Постучал в окно и дверь
И кричу: - Маруся!
А она в саду, поверь,
Ходит, груши трусит.

Улыбнулась мне - не трусь,
Пригласила к чаю,
Заходи, мол, «пьяный гусь»,
Я с таких «латаюсь».

Оробел я, друг мой мил,
Влип, гляжу, не мелко,
Но свой зуб уж навострил,
На орех, как белка.

Села рядышком она,
И вздохнула тяжко.
Ах ты, мыслю, «сатана»,
И обнял милашку.

Я прижал ее, «балбес»,
А она: - Петруша! -
Говорит: - Давай-ка лезь,
Голубь мой на грушу.

-Как на грушу? - говорю, -
Не артачься, Муся!
Я желанием горю,
Я сейчас спекуся.

У меня в коленях дрожь.
-Ну так как же, Маша?
Говорит она: - Не трожь!
Я пока не Ваша...

Я кружусь, готовый взвыть,
Как нанаец в танце:
-Ну позволь мне получить
Поцелуй авансем.

-Что ты, что ты! - мне она.
-Кто-нибудь заметит,
У тебя ведь есть жена,
И большие дети.

-На-ко вот, держи мешок,
Груши, глянь, поспели,
Ты нарви их, Петушок,
Чтобы мы поели.

А потом уже проси,
И садись на стуло.
И какие-то трусы
Мне для груш «пульнула».

Я же, дурень, кровь стучит,
В голове круженье,
Влез на грушу, как бандит,
Для ознакомленья.

Одурел я, братцы, вдрызг,
Зацепил за ветку,
Полетел я, братцы вниз
Прямо на соседку.

А очнулся - бок болит,
Иль рука, не знаю,
А она стоит «вопит»,
Что, не понимаю?

Весь в грязи лежу, как уж,
Все в глазах кружится.
Глянул вверх - там восемь груш
С Машкою кружится.

Охнул я, судьбу кляня,
Был бы я здоровый,
А теперь, ну что с меня?
Сам лежу готовый.

Так два месяца пробыл
Я на «голой» справке,
И никто не заплатил
Мне за эти «вавки».

Обхожу я стороной
Машку и ту грушу.
Хватит, слазил раз хмельной,
Чуть не отдал душу!..



               
Бой казака Калайды с «Зеленым Змием»
(Поэтический шарж на бывшую группу РЕМПРИ)

Выпив спирту и сбруей звеня,
Калайда повалился с коня,
Отлетел ошарашенный Змей,
Пыль столбом поднялась над землей.

Причитала дружина с тоской:
«Ах ты, мать твою, Дима-Донской»
Свет-Овсянников, старый моряк
Уши Димы натер «как буряк»,
А Головченко шапкой махал,
Воздух Диме под ноздри пускал.

Брат Зеленин, икнув, что есть сил,
Калайду вдруг за ворот схватил,
А другой, сняв часы и кольцо,
Начал шлепать вдруг Диму в лицо.
Вся  дружина, почем свет кляня,
Затащила его на коня,
А Никола, все ручкой махал,
Воздух Диме под ноздри пускал.

Кто-то  брызнул на Диму винцом,
Зачихало вдруг Димы лицо,
И японским приемом «зен-кутс»
Дима бросил Николу за куст.
И пока тот кричал: «Кто меня?»,
Дима брякнулся снова «с коня».

«Ну, крепка ж у Донского броня…» –
Александры, о нем гомоня,
Выйдя к трассе, ловили такси,
А такси, «хоть проси, не проси».

Собрался тут народ весь честной.
Все автобусы стали стеной.
Вдруг, японским приемом «шу-то»
Дима выполз сквозь ворот пальто.
И пока Вовик сзади держал
Он из свитра и брюк «убежал»

Принесли мы к жене Калайду
Без шарфа, без штанов – на беду.
Ох, бранила ж она нас тогда.
Разбежались мы все, кто куда…
По утру на коленях «до дыр»,
Мы искали Донского мундир.
Но, увы, только этот мундир
Кто-то взял себе на сувенир.


Дружеский шарж на Виктора Тонконога

Деталь, сверля, за агрегатом,
Стоял наш токарь Тонконог.
Он моряком служил когда-то
И был порой с женою строг.

Кричал: «Готовь, жена, к обеду,
Гуся, томленного в жиру,
Не то пущу в тебя торпеду,
А сам на море удеру».

Он редко, в общем-то, ругался,
Ну, может быть, тайком, во сне,
Но за трамваями гонялся
И пиво пил «на стороне».

Бывало, мчится к бочке с пивом,
Забив с друзьями «семь  козлов».
От проходной до Жилмассива
Со скоростью шести узлов.

Мечтал он выйти в адмиралы,
Носить кокарду и ремень,
Потом жена ему сказала:
«Кончай всю эту «дребедень».

Всплакнет порой «душа морская»,
Чтоб заглушить под сердцем боль
Витек тельняшку вынимает,
Глядит, не съела ль ее моль.

Хвала за труд ему, ребята.
«Салагам», взять под козырек!
У расточного агрегата
Стоит на вахте Тонконог.


Истинный анекдотический рассказ старого солдата Павы

Часть 1
Расскажу я небылицу
Вам про Зорьку-кобылицу,
И про то, как я, граждане,
Отличился на Хасане.

Было, значит, дело так.
Я был парень не дурак.
Богатырь, в плечах – аршин,
Без склероза и морщин,
В общем, вымахал на славу
Под теперешнего Паву.

У меня был «анана»     (анана… - нос, как ананас)
Словно хобот у слона.
Был мне с этим «ананой»
Уготован рай земной.
Шашлыки ел по-татарски,
Жил как хан, эмир бухарский.

Девки бегали за мной
Перед финскою войной.
Но пришел мой службы срок.
Вышел, братцы, за порог
И подался с теплой хаты
Я на службу, да в солдаты.

Часть 2
Вот отсюда – в самый раз
Мой про Зорьку будет сказ…
У меня была кобыла –
На грудях звезду носила.
Дали енту ей звезду
В девятнадцатом году.

Потому как та кобыла
Очень умная уж была,
И зимой от Енисею
Притащила батарею,
А за ней, разинув рот,
Шел Колчак и белых взвод.

Привела их без конвою
Потаенною тропою…
Я, звиняюсь, чуть наврал,
Шел за ней не адмирал –
Жеребец, мастей «дончак»
По прозванию «Колчак».

А потом шли «беляки»,
Вверх поднявши две руки.
И отдали мне в бразды
Ту кобылу для езды.
Но какая тут езда,
Коль в грудях висит звезда.

А звездой  была она
За свой труд награждена.
Я стерег ее с тех пор,
Чтоб никто звезду не спер.
И с ружьем за ней ходил,
Чтоб «Колчак» ее не бил.

Часть 3
В эти дни в Амурском крае,
Зашалили «самураи»,
И после вылазки упорной
Завладели «Приозерной».
Мы ж за эту саму сопку,
Получили с Зорькой трепку.

Мы, короче говоря,
Находились в лагерях,
Проводили там ученья
По предмету окруженья.
Я с наганом да ползком,
А Зорька с мерином - с возком.

И была у нас там пища,
Я к диете хошь не строг,
Но от нашей шла вонища…
Аж шатался потолок.
Самурай горох канюжил,
От него шел дух похуже!

Командир сказал нам:
- Братцы, будем скоро с ними драться,
Потому как с этой пищи
Каждый с нас дугою свищет.
Они сверху там, на сопке,
А мы – в лужах у высотки.

И еще сказал мне: - Знай,
Коль услышишь крик «Банзай»,
Из конюшни вылезай,
И в японца штык вонзай.
И надень противогаз тут,
Чтоб не нюхать его газу.

Был конфликта день шестой,
С Зорькой стали на постой
Мы там, в заимке лесной
То ли летом, толь весной.

Часть 4
Вышел как-то рано утром
Я озоном подышать.
Вижу, кто-то лезет шустро
Метров так за двадцать пять.

Я скорей надел кафтан,
Вбег с подштанниками в хату,
Взял в одну руку наган,
А в другую взял лопату.

Окопался там у хаты
Я при помощи лопаты
И навел наган на «мушку»
Очень точно на опушку.

Стал я их атаку ждать
Час иль два, не буду врать.
Жду, пожду, – нема атаки.
Вдруг, услышал чьи-то «кряки».

Я подумал: «Ах ты, крот,
Самурай пошел в обход»,
Крикнул им: - Японска вошь…
Нас так просто не возьмешь!!!

А пред будущей атакой
Подкрепился «трататакой». (трататака – гороховая
Ждал ее я три часа,                каша)
Весь замерз, как колбаса.

Только утром, в воскресенье
Вышел я из окруженья,
А пока я фронт держал,
Мерин Зорьку «объезжал».
И потом в расцвете лет,
Я кобылу сдал в декрет.
Не поймешь, друзья мои,
Где чужие, где свои!


Веселые минутки на перекурах в сварной будке
Посвящается всем бывшим друзьям по работе

- Друзья! – сказал нам Колодяжный,
Я расскажу вам как  однажды
На флоте я по морю плыл –
Чуть жизнь свою не погубил…

Когда с довольствия нас сняли
И вдаль от камбуза прогнали…
Семь дней по морю мы блукали
Там, на барже, в жестокий шторм.

Сухарь единственный на «брата»,
Был нам, как пища, маловат он,
Да, и не вкусен, словно вата,
Но все же – корм…

Меня тошнило, я шатался,
Возможно, даже и скончался б
В тот день, когда б кто накормил,
Но я не ел, а только пил…

Спасибо другу, боцман Гришка,
Он сам хватал меня под «мышки»,
В гальюн под шланг мочить носил,
Я ж тощ и слаб, как килька был.

Мы с ним до шторма были в «теле»,
Сошли ж на берег еле-еле,
И на девчат уж не глядели.
А сам я думал – ну, малец,
Еще б немного и – конец!

Ах, Сашка, Сашка, друг сердечный,
Люблю я говор твой беспечный,
Рассказ про море бесконечный:
Про то, как ты бычков ловил…
И шлюпку там волна бросала,
А ты жевал чеснок и сало,
И нажевал себе «амбало»,
Так Каланчук нам заявил.

Я сам хожу и думой греюсь –
Какую б пакость сделать Змею?
Хоть зла на друга не имею –
То ключ вдруг спрячу и гляжу,
То камень в ящик подложу…

Друзья, вас много, доброй шуткой
Полна моя сварная будка
Бывает часто, а в обед
Я ем в столовой винегрет.

Потом встречаю я смешного
«Большого» друга – Смолярова,
Мы говорим с ним «тэт – а – тэт»…
И шутим вскользь, кивнув на «Смекту»,
Что создан, мол, любви корректор,
О чем сказал нам нынче лектор),
Науки чувственной эстет.

Инструкций новых сняв копирку,
Мечтаем мы, вдруг спичкой чиркнув,
Вновь покурить с подругой Иркой,
А дым, чтоб не губил среду,
Сдувать заставим Калайду.

Потом уведомим мы Зайца,
«Ловца», что за Змеем гоняется,
Пусть не спешит ловить момент,
А то ведь Змей вдруг забрыкается,
И нам сорвет эксперимент.

Вот так весь день, порой до пота,
Кипит обычная работа:
Мы «варим» что-то к самолетам –
Моторов силовой корсет.

Но мысль меня одна лишь гложет:
А если б я тогда не ожил?
Кто б вам свинью сейчас подлОжил,
И рассмешил бы ваши рожи
Сюжетом из бендюжных лет?

Друзья, я знаю, мы расстанемся,
Но в нашей жизни все ж останется
Мужская дружба – вспышек след…
И новые уже пилоты,
Не вспомнив наших дней заботы,
Взлетать заставят самолеты,
(К которым делали мы «что-то»)
В дни наших трудовых побед…

Но мы не огорчимся даже,
А лишь рукой им ввысь помашем,
И на прощанье с чувством скажем:
- Привет вам всем, друзья, привет!
Летите дальше в «Новый свет»!


Модно

Заплетаю руки, ноги,
Завожу под лоб глаза.
Говорят, без вдоха йоги
Могут сутками лежать.

Через час после обеда
Сообщаю тет-а-тет,
В стену я луплю соседа,
Занимаясь карате.

А зачем? Отвечу - модно!
Быть хочу во всей красе.
Нынче модно, что угодно,
Хоть прабабушкин корсет.
Носим шубы, красим губы,
Щиплем бровь, наносим лак,
Золотые ставим зубы
И заводим злых собак.

Ненароком что-то ляпни,
И такой вот «милый друг»,
Так тебя за лядви  цапнет,
Что останешься без брюк.

Ох! Тулупчик из овчины,
Ух! А в ванне кафель - класс!
У нас модные камины,
Музыкальный унитаз.

Я шесть дней искал рубашку
С заголовками газет,
Встретил друга, а Аркашка
Стал как древний  Архимед:
Борода, в разлет усы,
На руке браслет-часы.

- Ах, какая, ах, какая –
Он кричал, плечом толкая,
Даму в джинсах средних лет.
(брали штруцы – ткань «вельвет)

Мода, мода, мода года!
Тот, кто моден, тот смелей.
Не хочу такого рода
Быть рабом любых вещей.

В стиле «бронзового» века
Моден с перстнями кулак 
И своя библиотека,
Не для читки – просто так.

Все: и ром, и сигареты,
Те же “Marlboro” иль  “Kent” –
Это ширма,   этикетка,
Паспорт с визой - джентльмен!

Да, мы стали и богаче,
И разборчивей к тому ж.
У кого теперь нет дачи,
Иль фарфора на 6-ть душ.

Но увлекшись позолотой,
Видом внешней красоты,
Мы теряем, люди, что-то
Из душевной доброты.

Реже «рыцарей» встречаем      
И дарящих верность дам,
А мужчин мы отличаем
От подруг лишь по усам.

Было б к модности не стыдно
Прилагать как сердца чек
Ко всему, что сверху видно
Знак «душевный человек»!


О Зав. Быке  и молоке

Корова зорька до Быка
Давала мало молока,
Подобного сметане.
Возглавил ферму новый Зав.,
Тот первый, прежний, был,  не прав,
Но строг к доярке Анне.

И вот Зав. Бык
Вдруг поднял крик:
- Немедленно повысить
Удой парного молока!
Дави хоть вымя, хоть бока,
Не подводи меня, Быка!
Таков приказ мол свыше!

Корова после Зав. Быка
Дает уж больше молока…
Хвала доярке Анне!
Еще когда бы весь удой
Не пах колодезной водой…
Был с маслом на стакане!

Встречаются еще, таки,
У нас подобные «быки»
Не только лишь на фермах,
Но и в цехах наверно…


Валеркины  блины
(из жизни рабочей молодежи эпохи Брежнева)

Раз сказал Желенин Оле:
- Я сегодня буду в школе,
После чтенья «Целины»
Испеки-ка мне блины…

Оля тесто завела,
На бочок в постель легла,
Пять страниц перелистнула
И, забыв про все, уснула…

У Желенина ж в тот срок
Трудный выдался денек:
На работе был аврал,
Да, к тому ж он плохо спал
И в прошедший вторник ночью
Долг супружний исполнял.

В жизни этому хотенью
Нет, скажу я вам, цены.
Не за всякие потенья
Получает муж блины.
Слаб в портах – ешь дулю с маком,
Путасу  по четвергам
И супруга одним махом
Вдруг наставит вам рога.

Но, короче, в школьных стенах
Наш Желенин  тосковал.
От того на переменах
Пиво с хреном попивал.
И от пива иль от хрена
Окосел он, как полено.
Глотка стравливала газ,
А в желудке квакал джаз.

Вот домой, как волк голодный
Мчит Желенин быстроходный,
И, потея сквозь штаны,
Мысленно жует блины:
Первый блин – за  вычисленья,
Два блина – за сочиненье,
Три – за окислы азота,
Пять – за Бойля-Мариота.
Знанье ж радио основ
Я оформлю в шесть блинов.

Оля ж спит, спокойно дышит,
Вдох ее чуть грудь колышет.
И во сне, в часу десятом
Не поднять ее домкратом.
Вдруг, о Боже! Видит как,
Кто-то сбил дорожный знак.
Без почтенья к светофору,
На Шевченковский, под гору,
Мимо блещущих витрин,
Мчит  знакомый гражданин.

- Мой Желенин, сокол ясный,
Что летишь на свет ты красный!-
Говорит во сне Оленка
И почмокивает звонко.
Этот вещий Олин сон
Переходит в жуткий звон!
Оля спрятала колени,
Встала и открыла дверь.
Перед ней стоял Желенин,
Был голоден он, как зверь.

- Где блины, - ревнул он строго.
- Мне их нужно много-много…
Да, чтоб с маслом и побольше,
А не то -  уеду в Польшу!
Оля тут сообразила
И в смущении тогда
Прошептала: - Я забыла…
Просто вышла ерунда…
Приходила нынче Белла,
Медсестра из здравотдела.

Всем она из вашей школы
Ходит, делает уколы.
От чумы и столбняка.
Что за груди! А бока!
Не увидишь – не поверишь,
Свалит запросто быка.

Эта Йосиповна  Белла
Все блины твои поела.
А потом, когда поела,
Пол часа еще сидела,
Говорила и ревела,
Что ей в жизни не везет:
Муж, мол, полный идиот.
У нее, Валер, от горя
Очень талия растет…

Тут Желенин рассердился,
В туалете выбил дверь,
Побежал, воды напился
И сказал: - Ну, а теперь!
Разжигай жена конфорки
И готовь мне что-то жрать!
Я в Ремпри главнее Жорки,
Мне на Беллу наплевать…

Вдоль домов микрорайона
Плыл  дымок, тревожа сны.
То Желенин наш с Оленой
Вместе жарили блины…

Шел парок с глазков яишни,
Жив был Брежнев – вождь, мудрец.
И, конечно, он был лишним
В доме этих двух сердец.

1978 г.


Базарная  ария с комментариями

О, почтенные отцы!
Я привез вам огурцы.
Два с полтиной килограмм,
А дешевле не отдам.
Коль набавите до трешки,
Привезу вам и картошки,
Помидорчиков, грибков,
Мумие для стариков.
Ваши деньги – мой продукт!
Не ругайтесь, я не «фрукт»…
Вот сдеру я с вас «фанеру»,
Прихвачу подругу Веру,
И на новых «жигулях»
Двинусь, душу веселя.

Так рвут дяденьки лихие
С нас деньжата трудовые,
Потому что зав-прод-хоз
Что-то, где-то не завез,
Что-то, где-то вдруг припрятал
И списал числом девятым.
И какой-то продавец,
В этом деле хитрый спец,
Для иных из-под прилавка,
Пусть там в очереди давка,
Достает такую вещь,
Что нельзя и «глаз отвесть»…
Видно строгий наш контроль
Плохо выполняет роль…
Ну, а надо по той роли,
Чтоб кого-нибудь пороли…

15.08.1980 г.

Первый загар

Полезен загар, говорят,
Шар солнца в зените над пляжем.
Давай же, мой белый брат,
На эту жаровню ляжем.

Каких только нет здесь форм
Людского цветастого тела,
А мы как «не в курицу корм» –
Я синий, а ты вон белый.

Не будем глотать вино!
Мочалкой не будем тереться.
У нас заданье одно:
Как можно сильнее нагреться!

Мы выбрались раз в сезон
На это вот мероприятие,
Давай же вдохнем озон,
И солнцу откроем объятия!

Все учимся, мучимся мы,
Листаем, листаем, листаем…
С весны и до новой зимы
Болезнями обрастаем.

Я вижу, мой книжный брат,
Ты прячешь под куст свою спину.
Гореть – так всему сгорать!
Зачем же наполовину.

Теперь мы иные с тобой.
На пляже ты розовый самый.
Пошли отдыхать домой!
Вот это загар! Ой мама!!!

О, модный, всесильный цвет!
О, в джинсах моя фигура!
Иду натирать паркет,
Шуршать облезающей шкурой!

24.08.1980 г.


О Павиной страсти к повару Насте

Любит Пава Настю
Страстью бестолковой,
Любит он все жарче,
Любит все сильней.
Трудится та Настя
Поваром в столовой,
Получает в месяц
Только сто рублей.

Говорят, зарплата
Насти маловата.
Голосу рассудка
Ты, мой друг, не верь.
Он любить умеет,
Он не похудеет,
Видишь, поправляться
Даже стал теперь.

Но не с кукурузы
Гладит Пава пузо,
И «лезгинку режет»
Не с простой еды,
Ест он суп из чана,
Мясо и сметану,
От того и весел
Пава Бороздин.

Настя хоть и дура,
Мыслит все ж не глупо:
Не дольет кому-то -
Паве поднесет.
Но потом он Настю
За мясцо из супа
В собственной машине
В Ялту повезет…

04.03.1981 г.



Райские яблочки

На заре библейской эры
В зное райской атмосферы,
Богом создан был Адам.
Из ребра его, что слева
Была выращена Ева,
На подобье наших дам.

На земле вовсю цветущей,
Посредине райских кущей
Древо Знания…  росло.
Змей, зловредный искуситель,
Ей шепнул: «Плодов вкусите…
Станет очень ве-се-ло!»

Ева яблочко вкусила,
И Адама угостила
Поумнел Адам, и вот…
Ева поняла вдруг тут же,
Что Адам ей станет мужем,
Видя, как раскрыл он рот!

Засмеялся Змей тут хитро,
И с ветвей листвою сыпнул,
Стал о Боге чушь молоть.
Нужно было ставить точку,
Ева фиговым листочком
Скромно так прикрыла плоть…

Райские яблочки
С золотым отливом,
Райские яблочки
С золотым венцом.
Райского мальчика
Ева соблазнила.
Был юнцом и глупцом –
Стал Адам отцом!

Так свой грех свершила Ева
И из рая полетела,
А за Евой и … Адам.
В муках Каина родила,
Молоком грудным вскормила,
А он вырос просто «хам»!

Под Божественные вздохи
Братец Авеля угрохал,
И не охнул, не вздохнул.
Так легло на душу мужью,
Зависть – подлое оружье.
(То, чем грезит Вельзевул),

Райские яблочки
С золотым отливом,
Райские яблочки
С золотым венцом.
Райского мальчика
Зависть погубила.
Был юнцом и борцом,
Стал вдруг подлецом!

Сколько ж тех соблазнов разных
И открытий «бумбаражных»
Древо Знаний нам дало.
Загрязнило грунт и воды,
Сбило с толку все народы,
И вселило в душу зло…

И, заполненных поныне,
Грузом власти и гордыни,
Нас на гребень занесло…
Но теперь без должной веры
В струях тусклой атмосферы
Вовсе нам не ве-се-ло…

Райские яблочки
С золотым отливом,
Райские яблочки -
С молодым винцом.
Райские яблочки
Скушай-ка на милость!
Коль не станешь
Отцом,
Будешь мудрецом.

2.11.2002 г.


Ответ на письмо из Колумбии

Получил письмо, Павлуша,
Я твое из Боготы.
Пишешь ты, что жить там лучше
И весь год цветут цветы.

Перед тем, как принять ванну
И «джакузи» перед сном,
В бар ты ходишь постоянно,
Чтоб залить тоску вином.

Ну а здесь, дружище Пава,
Все как раз наоборот,
Развалилась вся Держава,
Распоясался народ.

В кошельках лишь ветер веет,
Обсуждая рост цены,
У витрин стоим, глазеем,
Как индийские слоны.

Получаем мы зарплату
В месяц раз: на хлеб да суп,
Этих денег депутату
Взять поесть всего на «зуб».

Рэкетиров бродят орды,
Грабят всех, раз все – «паны».
И бежим со «взглядом гордым»
Мы из мест своей страны.

От получки до получки:
То на рынок, то домой
Тянем мы свои «кравчучки»
Среди роскоши земной.

А сегодня для народу
Вышел вдруг такой указ:
«Відключить гарячу воду,
И забить заглушкой газ».

Шевелим вождей останки,
Ну зачем их ворошить!
А исчезнет вклад из банка,
Вроде не с кого спросить.

Глянешь в даль, а где же хаты?
Сплошь дворцы стоят стеной –
Это наши демократы
Строят рай себе земной.

Я хочу закончить быстро,
Я боюсь, не стала б ТЭЦ,
Коль отключат свет министры,
Вот тогда нам всем конец!

08.06.2000 г.


Рома
(о домашнем зверьке)

Есть у нас морская свинка -
Удивительный зверек.
Поглядишь, на половинку,
То ли суслик, толь хорек.

Он весь день морковь и дыньку,
Иль сухарики грызет,
А погладишь ему спинку,
Он ложится и поет:

-Кви-кви-кви,- кричит он гулко, -
Почешите мою шкурку!
Я в томлении большом,
Мне так очень хорошо.

В клетке стружки и солома.
Лишь на кухню кто зайдет,
Тут встает на лапки Рома,
И заливисто поет:

-Кви-кви-кви, - кричит он гулко, -
Пожалейте мою шкурку!
Я не ем супов с борщом,
Дайте что-нибудь еще...

А на днях, как гость из Крыма,
Появилась свинка Римма.
Рома резво прыгал в клетке,
Серенады пел соседке:

-Кви-кви-кви, - вопил он гулко,
Поласкай мою ты шкурку!
Хочешь, вылезем  с тобою,
Погрызем в углах обои...

Римма тоже разоралась -
Долго с ним не задержалась!
Нынче Рома холостой.
Сам сидит, как «граф Толстой».

05.01.2002 г.

У-дачные стихи

Стихи в пару строк
Игра монологов или борьба в кругу авторитетов


Хиты сезона

Кузнечик  Яша Трень
В траве трещал весь день,
Чем вызвал у собравшихся волнение
Сказал он им: - Друзья!
Учусь у воробья
Чирикать все хиты до исступления.

Сухой сезон

Дождик  заверил всех:
«Справлю нужду, мол!»
Капнул  два раза
И …передумал…

Весенние мечты хозяина

- Ох, и поем же я собственных яблок! –
Думал хозяин, хватаяся за бок.

Атака вредителя

- Здесь  все вокруг мое, я все сейчас сожру, -
Наморщил лобик червь, вгрызаясь в кожуру.

Полезная и питательная процедура

- Какой почтенный здоровяк. Вот клюну дурачка, -Чирикнул воробей и слопал червячка.

Страсти охотника

Но, тут как тут, явилась кошка
И воробья «царап» за ножку.


Инстинкт стража порядка

- Догоню тебя я, стерва! –
Рявкнул пес на кошку нервно.

Гнев господина

- Отлуплю я нынче пса,
Чтоб не мял в саду рассад, -
Говорил, вспотев, хозяин,
Муху с лысины сгоняя…

Гнев природы

- Ох, и дам сейчас я градом
По той морде с виноградом! –
Прокричала тучка ветру,
Поливая дядьку в гетрах.

Так в природе и в народе,
У «братвы», и  в огороде
Происходит в нужный срок
Откровенный монолог.

27.05.2003 г.


Фантастическая охота

Однажды подался Антип на охоту.
Наладил ружьишко, вещички собрал,
На ноги напялил огромные боты,
Шагнул за порог, и с порога упал.

Намедни он выпил с друзьями пол бочки
Вонючей, заквашенной с лета бурды,
А после, дружки погорланив до ночки,
Антипу оставили пол бороды.

И утром проснулся он с глазом заплывшим,
Остатки сивухи со дна зачерпнул,
Склонился над Жучкой, голодно скулившей,
Внезапно икнул и на пса отрыгнул.

Антип на охоту пополз на карачках,
Ружье бестолково болталось меж ног,
К колену пристала липучая жвачка
И это колено он сдвинуть не мог.

Он рвался, старался, кричал и ругался,
Подняв своим криком окрестных ворон,
Вороны кусались, Антип отбивался,
Но тут обнаружил в кармане патрон.

Прицелившись дулом, опять отрыгнул он,
Покрыв на лету негодующих птиц,
Ружье задымило и громко стрельнуло,
Едва не лишив его пары петлиц.

Антип испугался таких оборотов,
Все силы свои, что остались собрав,
Он задом  крутнул, и опершись на боты,
Колено свое от земли отодрал.

А рядом лежала огромная куча,
Антип в эту кучу ногами вступил,
И, словно поднятый волною могучей,
Понесся по лесу,  как стадо кобыл.

Он несся и думал: «А чье это рыло
Трясется под ним и мелькает клыком?»
Тут «рыло» Антипа за гланды схватило,
И с визгом поддало под дых пятаком.

Антип был мужик удивительно стойкий –
Загривок кабаний зажав между ног,
Дыхнул секачу содержимым попойки,
Кабан пошатнулся,  и враз занемог.

Забавная вышла,  однако,  картина:
Вдали где-то лаяла Жучка в кустах,
Антип обнимал кабана, словно сына,
Кабан прикорнул у Антипа в трусах.

Но тут их настигла знакомая стая,
Взъярившись как сто африканских слоних,
Вороны орали, вороны визжали,
И с неба пикируя, метили их.

Наклали они тогда целую кучу,
Антип, напоследок, с сивухи икнув,
Вцепился в щетину кабанью колючу,
И в этой бурде с кабаном утонул.

Тем временем Жучка, кочуя по следу,
Наткнулась на холм из пометной среды,
Подумав: «Возможно сегодня к обеду,
Я здесь раздобуду немного еды».

Когтями прорыла траншею вдоль склона,
Потом откопала Антипов кулак,
А в том кулаке материлась ворона,
Антипа склоняя и эдак, и сяк.

Но тут и кабан отрезвел от угара,
И, хрюкнув, шатаясь,  он выполз на свет,
За ним и Антип, и «влюбленная пара»
Плелась очень долго за Жучкой вослед.

С тех пор наш Антип и кабан неразлучны-
То в луже Антип, то в кабан спит в дерьме,
И стал этот случая для них злополучный
Для всех сильно пьющих зароком вдвойне.



Разное

Николаю Овчаренко посвящается

Поздравляю тебя, мой друг,
С днем рождения, поздравляю.
В белом взрыве цветочных вьюг
С этим сорок девятым маем.

Ты пронес, ты в душе сберег
Прежних чувств молодые порывы.
Через трудности всех дорог,
Через голод, пургу и разливы.

И как странствующий альбатрос,
Взмыв над морем седым к поднебесью,
Ты под грохот военных гроз
Пел и нес своей юности песню.

А в краях, где нас помнят и ждут
Многих прежних друзей не стало.
Жизнь – как горы, где сильным цветут
Эдельвейсы в подоблачных скалах.

18.05.1973 г.


На смерть Н. Овчаренко

Есть тысячи людей:
Хороших, умных, строгих,
И скучных, как иной осенний хмурый день.
На отдыхе ль, в труде
Ты был из тех немногих,
С которыми легко и весело везде.

Ты был такой простой
Как друг, как брат мне старший,
Всегда готов во всем на выручку прийти.
Не пой, труба, постой!
Песнь траурного марша,
Пусть сердце отдохнет
Хоть в пять шагов пути.

Ты честен в жизни был,
И в трудную годину,
В суровый час войны, в дни непомерных бед
Трудился и любил
Родную Украину,
Для фронта создавал
Оружие побед.

Оранжевый закат
Повис над тополями,
Вплетаясь в ритм стихов, душа твоя летит.
Как десять лет назад
«Во всем я буду с вами», -
Твой взгляд, прощая всех
С портрета говорит.

Взойдут в полях хлеба
И в небе громы грянут,
И будет этот мир таким же молодым.
Так протруби, труба,
Седому ветерану,
Не реквиема грусть,
А незабвенья гимн.

23.12.1973 г.



*  *  *

Памяти Н. Овчаренко

Не прощайся ты со мной навеки,
Я еще вернусь к тебе потом:
Прилечу весенним ветерком,
Летним белым облачком единым,
Или просто криком журавлиным,
Я ворвусь в твой мир, в твой тихий дом.

Я вернусь к тебе словами песен,
Голубым дождем мелькну в окне,
Прорасту травинкой по весне
И примчусь на солнечном закате
В вечера сиреневую затемь,
Словно принц на золотом коне.

Ты во всем земном меня узнаешь,
Ты везде найдешь мой знак и след,
В памяти твоей мне смерти нет…
И ручья журчащею водою,
И упавшей в августе звездою,
Я пробьюсь к тебе сквозь дымку лет.


Поэту и другу Н.Овчаренко                посвящается...               

Юность  ветерана
               
В чубе русых волос вьется проседь, как дым,
Мой товарищ, тебе ли не снится:
Вой тревожных сирен, холода омских зим
И рабочих усталые лица.

Был тот год  сорок первый суров и жесток,
Шла война величайшая в мире...
Заводской эшелон вас увез на Восток
В глубь далекой и снежной Сибири.

Вы, прощаясь, клялись возвратиться назад,
В край родимый, где даль в дымке синей.
Враг не знал, что его грозный ждет Сталинград
И, что русские будут в Берлине.

Эх, мальчишки, потомки героев - отцов,
Что сражались страну защищая,
Вы трудились, порой, по шестнадцать часов,
У станков после смен засыпая.

Трудно было тогда, но не «хныкал» никто,
Холод  пальцы прихватывал к стали.
Если нужно давать было нормы на сто -
Вы на двести процентов давали.

Все для фронта! И словно солдаты в бою
Вы делили лишенья и беды,
Отдавая в ту трудную юность свою,
Все для нашей великой  Победы.

И день мира настал - ликовала Земля,
Человечество в радость окутав,
И горели рубинами звезды Кремля
В фейерверке победных салютов.

Нам оставила горькую память война,
Каждый шаг полит потом и кровью...
От того у тебя словно дым седина               
В русом чубе над черною бровью...

05.10.1973 г.




Н.Курченко посвящается


Последний полет

Внизу облаков барханы.
В Сухуми летит самолет.
И вот пассажир вдруг странный
Пакет стюардессе дает.

Велит отнести в кабину:
Пусть летчики, вскрыв, прочтут!
Оружием, тыча в спину,
Их двое за ней идут.

Отпетые головорезы,
Валютой набит чемодан,
Велят, направив обрезы,
Вести за границу «Ан».

И нет ничего святого
Для них, им на все наплевать.
За деньги стрелять готовы
Даже в родную мать.

А Надя, ведь ей девятнадцать!
Она еще так молода.
Не верится, если признаться,
Что может случиться беда.

И сделано так еще мало,
Ведь жизни лишь начат полет,
И милая мама устала,
И в гости к себе ее ждет.

Но влек ее в мир познаний
Ветер мятежных лет,
А слева у сердца в  кармане
Лежал комсомольский билет.

И вот эти страшные лица…
Но встала она словно в бой.
Не дрогнула бортпроводница,
Кабину закрыв собой.

Лишь крикнуть успела пилотам:
- Они вооружены!…
И пала на пол самолета,
Сраженная у борт-стены.

Был рокот моторов упругий,
Как реквием траурный ей,
И словно в безмолвном испуге,
Застыли зрачки борт-огней.

Крутилась как прежде планета
И мчались по ней поезда,
И роем далекого света
Сияли в ночи города…

В Сухуми, где пальмы и лето,
Где даль, словно синий взгляд,
Есть памятник вдоль парапета –
Там сотни открыток лежат.

И в каждой – лишь  пара строчек,
Но строки те силой полны,
В них юности гордый росчерк
Со всех уголков страны.

Там в камне стоит над холмами
Она, сохраняя покой,
И галстук алеет как знамя,
Повязанный чьей-то рукой.

 И небо ей крышею служит,
А рядом цветут цветы.
Летят самолеты и кружат,
Приветствуют с высоты.

1975 г.



*  *  *
Ты что, мой друг, задумался над кружкой
Пьянящего и терпкого вина?
Наверно изменила вдруг подружка
И высока измены той цена.

А может быть друзья, без лишней муки,
Твоих не оправдавшие надежд,
Оставили тебя, и час разлуки
Пылает в сердце, и как рана свеж.

Не огорчайся и забудь про это,
А о другом не стоит  говорить,
Года идут, сменяет осень лето
И хочется дышать, мечтать, любить.

Обиды все и жизни передряги,
Каким мерилом их потом ни мерь,
Не стоят и гроша, удара шпаги,
Все в жизни относительно, поверь!

Мы были молоды и голоса звенели.
Наш мир был свеж и радостен - живи!
И мы искали славы в «жарком деле»,
И мы сгорали в молодой  любви.

Тогда все было просто: враг - не наш он!
И за удар, ударом  -  кто  кого.
Теперь же он во все цвета окрашен.
Продажность, подлость вражье естество.

Но молодость проходит, как жар лета,
Не повторяясь никогда потом...
Не огорчайся, друг, забудь про это, 
Вернись и освети надеждой дом.

Вернись и оживи горячим сердцем
Погасший след родного очага.
И чувства уголек найди померкший,
И не кидайся, словно зверь в «бега».

Не убежишь от дум и огорчений,
Мы в возрасте таком, чтоб мысля жить.
Не так он плох еще наш век осенний,
Срывая плод, чтоб подлость не плодить.

Обиды, униженья - все зачтется,
Судьбою все отмерится сполна,
Ведь правда правдой вечно остается,
А жизнь, как жизнь - она у нас одна!

01.06.1987 г.



 Письмо   другу

Под напевы кочующих вьюг
И под говор поморья нездешний,
Ты скажи вспоминаешь ли юг,
С жарким солнцем над белой черешней.

Ты скажи не забыл ли наш дом,
Здесь, под тенью акации старой,
Эти рощи, сады над Днепром,
Сонный пруд у Зеленого Яра.

Сколько томных и сладких тревог
Будят в сердце весенние дали,
С тополями, что возле дорог
Словно лебеди пух растеряли.

С этим бархатом трав на полях,
С этой солнечной песней восходов,
И с курганами скрывшими прах,
Пыль, в безвестье ушедших народов.

Вот уже зимней моде взамен,
Сбросив теплые, мягкие шубки,
Носят девушки выше колен,
Словно фиговый лист, мини- юбки.

Веет свежим в лицо ветерком,
Сердце бьется с каким-то задором.
Не легко ведь служить моряком,
Легче - девичьим  гипнотизером...

Но коль выбрал заветную цель,
Двигай смело и с временем в ногу.
Не собьешься, не сядешь на мель,
Значит правильно выбрал дорогу.

Эх, друзья! Разбросала жизнь вас
По бескрайним просторам Союза...
Кто в Сибири, кто строит КАМАЗ,
Кто по месту работы от  ВУЗа.

Там за тундрой, где жгучий мороз,
Где полярная ночь на пол года,
Если сердцем в мечту свою врос,
Пусть не сломит тебя непогода.

Пусть тебе после бурь, после вьюг
Вдруг приснится в распутице вешней,
Наш далекий, наш солнечный юг
С расцветающей белой черешней.

05.05.1971 г.               


Придет час расплаты!

Как в стену – в бумагу телетайпной ленты
Слова очередями автоматными били:
«Погиб президент Сальвадор Альенде…
И хунта власть захватила в Чили…».

Оскаливши зубы, оружием бряцая,
Выползла нечисть разного рода.
И пальцы кровавой фашистской реакции
Вцепились в горло чилийского народа.

Они довольны сейчас и рады.
Курсы убийц окончив в спецшколе,
Как псы ждут, вперив жадные взгляды,
Вкусную кость со стола монополий.

Нет Пабло Неруды  и рана ноет.
Последний стих его – траура розы.
Не вынесло горя сердце больное,
Отравлен, как яда смертельной дозой.

Склонивши голову Человечество замерло,
Толпу разгоняя, сирена взвыла…
Ушел ты, поэт, как в тюремную камеру,
Ушел под солдатским конвоем в могилу.

Фашизм знаменит такими делами.
Фашизм везде – на одно лицо:
Хатынь в Белоруссии, Сонгми во Вьетнаме –
Вот  подвиги этих убийц – подлецов.

Так хищник на жертву бросается с дерева,
Законы джунглей – за глотку и рви!…
Но людям – людское, а зверям – зверево…
Вы ж  хуже зверя, вы по горло в крови!…

Настанет тот час, господа «пиночеты»,
И вырвет народ ваше жало змеи.
Заплатите все вы по личному счету
За все преступленья и зверства свои.

30.09.1973 г.


Я шлю поклон тем  временам

Плывут над миром облака,
Как дней былых живые тени.
Вдали в порывах ветерка
Идут дожди, цветут сирени.

И свой рассвет встречать спешат,
Напялив джинсы и юбчонки,
Мальчишки, в стиле «хиппи-брат»,
Девчонки, в стиле «амазонки».

А нашей юности года
За дали дальние уплыли.
В послевоенных городах
Мы возрожденьем жизни были.

Мы за мечту свою, порой,
В огонь готовы были – в воду.
Цветы цвели для нас зимой,
Сияли звезды в непогоду.

О, братство школьных вечеров,
Пора тех дней неповторима!
И вечный двоечник Петров,
И вождь «камчатки» Пашка Климов.

С Жюль Верном, Куппером, с  Дюма
По неразведанным дорогам
В такие лезли мы шторма,
Что мир качался как «пирога».

С экранов прошлого кино
Учили песни под Бернеса,
Мы жили нашим новым  днем,
И восхищались Днепрогэсом.

Теперь та музыка стара,
Как старых городов окраина,
Стара, как липы у двора,
Цветущие необычайно.

А мы спешили все взрослеть,
С губы пушок украдкой брея,
Хотели вид мужей иметь,
Седин и знаний не имея.

И колыхали нас тогда,
Не джинсовая лихорадка,
Послевоенные года,
Своею трудной жизнью сладки.

У них было свое лицо,
Своя житейская забота.
Мы у станков сменив отцов
Трудились  впроголодь до пота.

Песнь заводских гудков неслась,
Зовя на утренние смены,
И нас кружил веселый вальс,
Друг танцплощадок неизменный.

О жизнь! Ветрами бытия
Ты закалила наши крылья.
И память бережет моя
Страну той юности, где жил я.

Она у каждого своя
И сердцем каждого согрета,
Прекрасная и буйная,
Как утро северного лета.

Все дальше, дальше от меня
Она куда-то уплывает,
И сердце часть ее огня,
И часть надежд ее теряет.

Пусть не удалось что-то нам,
Пусть что-то не осуществилось,
Я шлю поклон тем временам,
Когда нам лишь шестнадцать было…

27.08.1977 г.

На рынке «свободного мира»

За так не дается,
Здесь все продается:
И тело, и руки, и плечи.
Здесь каждый как Каин
«Свободный» хозяин
Мозгует умом человечьим.

А стронций?…
Что, стронций…
Ах, этот вот стронций…
Не пахнет ни гарью, ни кровью.
И даже…
И даже?
В пределах, вам скажем,
Никак не вредит здоровью.

В пылинках, в цветочках,
В стеблях, корешочках.
В костях, наконец, оседает.
И знают отцы и ученые люди,
Бесшумно людей убивает.

А птицы, а звери и прочего масса.
Ведь мы ж под единым все Солнцем…
Есть мясо на рынке!
Есть секс для «глубинки»!
Есть радиоактивный стронций!

Кричат торгаши, поддаваясь апломбу,
«Доллары» в карман набивая:
- Купите, купите нейтронную бомбу!
Вот, видите, как бывает!

23.11.1979 г.


Последняя перемена

А все ж таки стоит, ребята!
С делами на время расстаться
И так, как бывало когда-то
Нам школьной семьею собраться.

Собраться ватагой такою,
Все вспомнить и в класс наш вернуться,
И к юности теплой рукою
Как будто бы вновь прикоснуться.

Пусть время другое и мы не те,
И нет вожаков во главе…
Надежда Григорьевна, помните?
Ваш бывший 10-й «В».

На Ваших уроках истории
Мы, жизнь познавая, тогда.
Всерьез и молчали, и спорили:
О людях, событьях, годах…

Экзаменов тишь и походы…
О, шумное школьное братство!
Под звездами песни и отдых
Но время пришло расставаться…

И строки, сломав каллиграфию
На классной доске, словно крик из тьмы:
Потомки, мел с тряпкой на шкафе,
Здесь были, любили, учились и мы!

- Ну, как вы там! Где вы, ребята!
Где рыжий собрат – «огонек»!
Кто доктор, а кто – в кандидатах…
Кто Север, кто выбрал Восток.

В мечтах сберегу сокровенных
Я школьного братства свет.
Последнюю ту перемену
С звонком через двадцать лет.

25.11.1979 г.



Земля моя

Долины рек, покрытые туманом,
Еще несут былых событий сны.
Сияют ночью звезды над курганом,
А у высот следы траншей видны.

Не вьется дым, и луч смертельной дозы
Не жжет. Спокойны наши небеса.
Луна казацкой лодкой с перевоза
Плывет за Днепр, за степи  и леса.

Что в путь берем мы, уходя из дома? –
Любовь к Отчизне, к матери, к жене,
К родным полям со скирдами соломы,
Где голос детства нашего звенел.

Там ветки яблонь будут низко гнуться,
Там наша память будет долго жить.
В ней наши мамы до светла проснутся,
Чтоб нас, детишек, хлебом накормить.

Земля моя, любовь моя и сила,
И дел моих, и помыслов лицо!
Ты сыновей своих объединила
Мечтой великой прадедов-отцов.

Над Родиной спокойно светят звезды,
И мирно городов сияет свет.
В единстве этом мы добры и грозны,
И в нем источник наших всех побед.

18.12.1982 г.

*  *  *
Над полями теплынь с паутинкой,
Бабье лето… Моря синевы..
Но уж осень косой-невидимкой
Замахнулась на зелень листвы.

Ветер с гладью озерной целуется,
Пошуршит в камышах и замрет.
И прической своею любуется
Ива-модница в зеркале вод.

Лишь дотронь – брызнет листик росинкой
Утром ранним в прохладном лесу.
И заря неба алой косынкой
Оттеняет земную красу.

Дремлют вечером старые клены
В золотистый уткнувшись закат.
Над рябиной к дороге склоненной
Гуси ранние к югу летят.

Солнце детство мое золотило,
Юность весен встречала трезвон.
Ах, какая могучая сила
В этом вечном движеньи времен.

Бабье лето прощальной улыбкой
На безоблачном небе  блеснет.
Как ушедшая молодость скрипкой
Лебединую песнь пропоет.

18.09.1968 г.


Бойцы Революции

У высокой кремлевской стены,
Где свой шаг караулы чеканят,
Вечным сном спят герои страны,
У могил кладь цветочная вянет.

Комиссары двадцатых годов,
Командиры далекой гражданской.
Вы из партии нашей рядов,
Из когорты рабоче-крестьянской.

Спят железные ваши полки,
Как знамена зоря полыхает.
Плес холодной Урала-реки
Скрыл последние взмахи Чапая.

Было все: и тифозная вошь,
И холодная наледь окопа,
И тачанок горячая дрожь,
И отчаянный штурм Перекопа.

И махновские пули в упор,
Жизнь в седле – не по теплым квартирам.
Сколько лет пролетело с тех пор,
Сколько войн прошумело над миром.

Боевые комбриги в пути…
Их походы историки чертят.
Они учат бесстрашно идти
По дорогам побед и бессмертья.

На рассвете сурового дня,
По степи, где хлеба колосятся,
Словно кони уносят меня,
Словно мимо те всадники мчатся.

Их победная кличет труба
В жизнь, которая, только лишь снится.
Впереди не покой, а борьба.
Что начертано, верю, свершится!

26.10.84 г.


Про старе та нове

Світять зорі в ніч на хати,
В далечіні села дрімлють.
Місяць, як чаклун горбатий
Осипає сріблом землю.

Всі ці спогадів творіння
З смаком страв та печив з тіста,
Я від матері ще сприйняв,
Як казки її дитинства.

Мавки там блукали всюди,
Відьми там корів доїли,
А мені здається люди
Усім голови дуріли.

Ніч Різдвяну зустрічали
З чаркой прадіди і діди.
В щастя вірили, чекали,
Гнали геть нудьгу та біди.

А на свята поспішали,
Одягнувшись рано, діви.
На бали в палац рушали
Королі та королеви.

Своїй долі не псували
Тютюном, та сварки річчю.
А ще всі колядували
На Різдво веселой ніччю.

Довго вже земля-планета
Відкружляла в мряці синій.
Відійшли із царства в Лету
Принци, герцоги, графині.

Дим багать відьмовських, сумний
Вже над нами не стовбичить.
Новий Рік в наш вік розумний
Став вже як святковий звичай.

Ми на радість всім нащадкам
Дім ялинкой прикрашаєм,
І в Різдвяні добрі святки
Веселімось та гадаєм.

А в містах біля Диканьки
Біс, як було, снігом віє.
І Вакула для Оксанки
Черевички серцем гріє.

А розумниця Солоха,
З відьмовським дипломом Вроди,
Чаркою із зілля з мохом
Мужиків із глузду зводить.

Чуб та кум в пітьмах без ладу
За шинком між хат блукають,
У містах є світло й Рада,
Ну, а тут собаки лають.

А Пацюк, полтавський знахар,
З'їв вареники в сметані,
Та без страху фільми жахів
Бачить на телеекрані.

У містах, де шум і слава
“Перестройка” ледь димилась,
Хвала ж Богу, під Полтавой
Так нічого не змінилось.

07.12.2002 г.


*  *  *
Готовь себя на добрые дела!
И не ропщи, что жизнь рутиной вяжет.
Она потом тоской тебя накажет,
За каждый грамм исторгнутого зла.

Не принимай за счастье блеск и лесть,
Не унижай цинизмом совесть с честью,
Бездушие, вдруг, обернется местью,
И меч Судьбы пробьет твой щит, как жесть.

А если кажется, нет больше сил,
Душа болит, и ранит сердце ноша,
Ты вспомни обо всем былом, хорошем,
Судьбу за  это поблагодарив.

А жизнь цени как  Высший дар Творца,
И  слабых не суди легко и строго,
У каждого свой Крест, своя Дорога,
С рождения до смертного конца.

Любовь и Долг -  вот в чем души краса,
И Рок вершит в назначенные строки,
А жизнь, она не любит одиноких,
И порознь мы уйдем лишь в небеса.

Не устремляй свой ум к деяньям зла,
Готовь себя на лучшие дела....

26.01.2002 г.


Учителя

Пришла золотая учебы пора,
И в школьные классы спешит детвора,
Вливается с криком и топотом ног,
Смешных первоклашек «поток».

Ведут их с надеждой родители к Вам,
Любимым наставникам, учителям,
Чтоб Вы подготовили к жизни «птенцов»,
Как раньше их мам и отцов. 
               
Учителя, учителя!
Вы сеете в детских сердцах, как в полях,
Ростков благодатные всходы,
Уча их законам природы.

Учителя, учителя!
И Ваши питомцы на кораблях
Штурмуют и Космос, и воды,
В далекие ходят походы.

Учителя, учителя!
Вы выбрали эту дорогу не зря,
И нового времени вспыхнет зоря,
И станет прекрасней Земля.

Бессонные ночи, забот седина,
Экзамен на зрелость -  учебы цена,
Но, вспомнив о Вас, посвятят Вам стихи
Любимые ученики.

Года пронесутся, и детства урок
Закончится в классе, и смолкнет звонок,
И дети «веселою стайкой грачей»
Покинут класс школы своей.

Учителя, учителя!
Вы сеете в юных умах, как в полях
Мечты благодатные всходы,
Уча их законам природы.

Учителя, учителя!
И Ваши питомцы на кораблях
Пробьются, сквозь грозные воды,
В межзвездные выйдут походы.

Учителя, учителя!
Вы выбрали эту дорогу не зря,
И нового времени вспыхнет зоря,
И станет прекрасней Земля.

02.01.2002 г.


*  *  *
А я тебя люблю
И даже обожаю,
Везде твой взгляд ловлю
И этим обижаю.

А ты такая вся:
Красивая, родная
И локон завился,
Как белый ландыш в мае.

С тобою говорю –
Душа моя на роспашь,
Звезд с неба не дарю,
Ведь это все же роскошь.

Не избегай, постой,
Моих прикосновений.
Я легок и простой,
Как ветерок весенний.

Меня не встретишь пусть,
Хоть с виду я не броский.
Я лаской чувств вплетусь
В волну твоей прически.

Бывает иногда
Сужу о чем-то строго.
Прости, пройдут года,
Остыну понемногу.

Не думай обо мне,
Что, мол, не будет толку.
Мечусь, зову во сне
Тебя я без умолку.

С души сучки рублю,
В костер бросаюсь светел,
Ах, я тебе люблю
Сильнее всех на свете.

13.09.1991 г.

*  *  *
Над полями - теплынь с паутинкой,
Бабье лето… Моря синевы..
Но уж осень косой-невидимкой
Замахнулась на зелень листвы.

Ветер с гладью озерной целуется,
Пошуршит в камышах и замрет.
И прической своею любуется
Ива-модница в зеркале вод.

Лишь дотронь – брызнет листик росинкой
Утром ранним в прохладном лесу.
И заря неба алой косынкой
Оттеняет земную красу.

Дремлют вечером старые клены
В золотистый уткнувшись закат.
Над рябиной к дороге склоненной
Гуси ранние к югу летят.

Солнце детство мое золотило,
Юность весен встречала трезвон.
Ах, какая могучая сила
В этом вечном движеньи времен!

Бабье лето прощальной улыбкой
На безоблачном небе  блеснет.
Как ушедшая молодость скрипкой
Лебединую песнь пропоет.

18.09.1968 г.