На смех и грохот прибежал народ из соседней комнаты и столовой поглазеть на бесплатное шоу. Нохча сидел на сломанной кровати, потирая ушибленные при падении места. Муслим сразу с порога заявил.
- Что Вован, оман, кабан, тукан, русская мафия опять веселится. Вот уже и кровать разломали. Скоро здание развалите.
- Муслимка, братишка не переживай. Все живы-здоровы, это главное, а кровать Валера со склада кроватей возьмет.
- Вот из-за твоей толстой задницы она и поломалась. Так что пойдите и принесите товарищ старший лейтенант.
Вставил свое словечко Нохча, частично отошедший от падения. Вован, присев на корточки перед говорившим, схватил того за шею и, упершись лбом в лоб, произнес.
- Помочь принести я могу, а ты Валерка наперед будешь знать, как без спроса сваливать.
После чего отправился по коридору в комнату, где хранились кровати и всякий хлам. Пробыл он там недолго, если не сказать проще, он там не задержался даже и пяти секунд. Выскочил, как ужаленный со спинкой от кровати, и, отбежав метров пять по коридору, начал отряхивать свои ноги.
- Что Вован блохи?
Произнес Юра Тарлоев, больше известный по кличке «опасный» - милиционер-водитель нашего подразделения.
- Ага, я думал это пыль после моих шагов подпрыгивает как облачко. А это оказалось паразиты. Кусаются прямо жуть.
- Конечно, чувак, у тебя же сплошное сало. Собачятину им давно жрать надоело. Свежего мяса подавай. А тут ты в шортиках и тапочках на босую ногу.
- Может их дустом протравить?
- А какой прок. Тигра новых принесет.
Добавил вышедший в коридор сапер. Он зашел в комнату в камуфлированных штанах, заправленных в носки, взял сетку для кровати, заодно прихватив лежавший поверх хлама бесхозный спальный мешок. Блохи для порядка пропрыгали за ним до порога комнатки и, видимо не сумев прокусить толстую ткань камуфляжа, обсыпались на пол.
- Ты куда несешь блошиную фабрику?
- Не бойся, толстый, не к нам, просушу на заборе с недельку, выведу насекомых, да и приватизирую. Вещь нужная, в хозяйстве завсегда сгодится.
- Может ты их лучше выкуривать будешь, затяжку сделал, а выдохнул в мешок, глядишь быстрее разбегутся. Только мешок не забудь на голову намотать курилка старая.
Ответил Вован.
- А давайте туда пёрнем по разу, они и задохнутся. Вон у Вовы какая задница широкая, его одного хватит.
Добавил невесть откуда взявшийся Сруков.
Однако сапер, проигнорировав все колкости, вытащил спальный мешок на улицу, где, вывернув его наизнанку, развесил на заборе под палящими лучами июльского солнца.
- Андрюха, ты что сдурел, зачем тебе этот клоповник, там же одни «хапацы» живут?
Вставил свое словечко часовой по охране здания Муха Гаужаев. Сапер ничего не ответил, он постоял минутку, скрестив руки на груди, разглядывая мешок со всех сторон. После чего закурил.
- Оба-на, смотри, уже окуривает.
Не унимался Вован. Он подошел к курившему, многозначительно покрутил пальцем у его виска.
- Братан, ку-ку, мы тебя теряем.
Однако сапер молчал, он предпочел не ввязываться в словесную перепалку с толстяком, зная, что у того язык как помело, может мести, что попало и куда попало. Пускай, говорит, что хочет, чем больше молчишь, тем быстрее отвяжется. И то верно. Появившийся на крыльце Чук позвал Вована качаться.
- Слышь, Вован, давай железки потягаем.
- А может завтра? Как-никак скоро ужин нагрянет.
- До жратвы ещё часа полтора, как раз успеем.
Впрочем, на входе появился связист в старой видавшей виды зеленой майке и камуфлированных штанах.
- Кончай базар, идем на собрание.
Собрание по традиции проводилось в самой большой комнате второго этажа, где проживало восемь человек с Хотабычем во главе. Рассевшись по четыре человека на каждую кровать, наш маленький отряд приготовился прослушать политинформацию на тему «Как жить дальше».
Альберт начал свою речь с порядка на близлежащей территории, отметив, что гадить стали меньше. Само собой встал вопрос о туалетах, которые были заполнены дерьмом с плавающими в нем паразитами по самый верх. Народу было предложено совершить подвиг, второй раз за командировку перетащить сортиры на новое место. Так как помощь трактора не предвиделась, копать, сказали, придется вручную. А посему, что бы не было совсем тяжело, переносить собрались только две кабинки, более цивильные. На что сразу же не выдержал Вован.
- Как же так, а обо мне кто-нибудь подумал?
- Вот-вот, а слоненка мы забыли.
Донеслось в ответ откуда-то сзади.
- Шутки шутками, но моя задница имеет право на персональный туалет. Так как в другие она не влезает. Только в тот самый крайний, я его для себя пометил.
- Ага, право пожрать, поспать, посрать.
Аудитория разразилась звонким смехом. Альберт, подняв руку, призвал всех к порядку.
- Хорошо, завтра русский блок, персонально будет ставить тебе сортир. Какие ещё есть вопросы?
Вопросы озвучил Хачим, поднявший тему боевых выплат. Народ зашевелился и загудел как потревоженный улей. Суть проблемы была такова, куда уходит золото партии? Дескать, по какому то секретному договору нефтяники должны выплачивать нам премиальные почти по десять кусков ежемесячно на каждого. Однако в карманах по-прежнему было пусто. Масла в огонь подлил кто-то, сидевший сзади.
- Да над нами вся группировка смеется. Охраняем золотых тельцов, а сами нищие. Лучше на блокпосту стоять, чем так ездить. А то грохнут, непонятно за что.
Альберт на секунду задумался, после чего сказал, что сам съездит к руководству и разберется. А пока было объявлено, чтобы группа Хачима готовилась на завтра к выезду в Толстов-Юрт. На этом и разошлись.
Поутру все свободные от службы вышли на импровизированный субботник. Одну яму копали на пригорке, вторую чуть поодаль на склоне. Место для «русского» толчка определили связист с сапером, справедливо рассудив, что копать будут Вове по грудь.
- Надеюсь, Вова, ты не заполнишь её до конца командировки.
Толстяк скалился белозубой улыбкой в ответ и продолжал метать лопатой землю из ямы. В свободное от работы время он частенько помогал своему отцу по строительной деятельности. Так что копать, месить цемент – это была его стихия, где он был профи. Хотя его первенство в данном вопросе никто не оспаривал.
- Ну, что полчасика и будет готово. Как в лучших домах Лондона.
- Нет Парижа и герцогства Монако.
- Смотри, все бабы в окна пялятся на нашу работу.
- Ага, даже собаки всей сворой приперлись.
- Вон рыжая в траве залегла, курей пасет. А «тигра» со щенками свалку потрошит.
Подросшие щенки весело таскали промасленную бумагу. Рыжая бестия ухватила за крыло зазевавшегося цыпленка и пыталась его утащить, не обращая внимания на истошные крики хозяйки.
- Всё щас пойдет челобитную царю подавать. Пришёл кердык нашим собакам.
- Как раз в тот момент, когда главный собаковод убыл для исполнения интернационального долга в поселок Толстов-Юрт. Весело, и кто ж их теперь убивать будет.
- А что запросто.
- Молчи Чук, то, что мы живодеры и живопыры и так все знают. Вон хозяйка убиенных курей к Альберту пошла.
- Ладно, хватит глазеть по сторонам, пора работу заканчивать. Раз-два, взяли. Навались братва.
Взявшись за концы двух параллельных труб «русская мафия» вместе с «копченным» водрузила стоявший на них деревянный домик над свежевыкопанной ямой. После выложили подобие ступенек из кирпича. Вован, критически осмотрев сооружение, открыл дверцу и залез внутрь для пробы. После чего удовлетворенно хмыкнув и произнеся под нос, дескать, третий сорт не брак, сойдет и так, начал прилаживать крючок к двери. В неспешных трудах незаметно пролетело полдня. После обеда от Рустама, стоявшего с утра на посту, узнали, что собак Альберт решил не трогать до возвращения Шидова. Так как рука на них ни у кого не поднялась.
Где-то в половине третьего дня в комнату связи забежал Аслан.
- Айда наверх новости смотреть.
- А что там интересного?
- Грозный будут показывать, как вертолет разбился.
- Ну, вертолеты частенько падают, особенно здесь.
- Да нет, это особый случай.
Где-то без десяти минут три, притащив большую деревянную скамейку, люди начали усаживаться перед телевизором, расположенном в небольшой комнате на втором этаже. Любители мыльных телесериалов и обеденных ток-шоу вынуждены были ретироваться под массовым напором. Увиденное, в какой то мере, потрясло, горящий огромный вертолет, тот самый на котором нас в начале командировки должны были перебрасывать из Моздока, падал на Грозный. Вернее, не падал, экипаж до последнего боролся за жизнь машины, ему удалось посадить её, но на минное поле. Уцелевшие солдаты, выбегая из горящего вертолета, подрывались на минах. Количество жертв было сопоставимо с аварией на подводной лодке «Курск». Больше сотни молодых человеческих жизней, длинный перечень имен и фамилий цепочкой спускался по телеэкрану. Подробностей добавила группа Муслима, вернувшаяся вечером из Грозного. Падение вертушки видело пол-города с верхних этажей зданий, машины помощи не могли подъехать к месту аварии, в немом бессилии наблюдая гибель людей на собственных минах.
Альберт, ездивший после обеда в офис компании, являвшейся нашим главным работодателем, вернулся раздосадованным этим посещением. Ибо ему не показали пресловутого договора, хотя факт его существования никто не отрицал. Ткнули в нос какую то бумажку, сказали, пашите хлопцы, мы на вас деньги платим. А кому, это вас не должно волновать. Впрочем, наш старший в накладе не остался. Пускай вас сторожит тот, кому вы платите, ответил он, развернулся и был таков. Экстренно собрав на базе всех офицеров, он объявил о своем решении, дескать, эту недельку откатаем добросовестно, дождемся возвращения группы Хачима, а дальше всё, звиняйте хлопцы бананив нема. Как в фильме про Буратино, ищите дураков за четыре сольдо.
Группа Хачима в количестве шести сотрудников тем временем готовилась ко сну, разместившись в ангаре, рассчитанном на сотню человек. Ангар пустовал неделю, сводный отряд по охране скважин, состоявший больше из милиционеров вневедомственной охраны и патрульно-постовой службы, вывели на какое то новое место дислокации. Темнело, спать решили посменно, два человека охраняют ангар, каждая смена стоит по два часа. Неожиданно неподалеку истошно завыла собака, сработали растяжка и сигнальные мины. Началась беспорядочная пальба, небо над селом было расцвечено трассирующими пулями. Минут десять сотрудники стояли и молча смотрели вверх, на небе зажигались звезды. Их неподвижный свет являл резкий контраст со вспышками трассеров. Оценив обстановку, Хачим приказал огонь не открывать, так как стреляли отовсюду и в то же время конкретно в никуда. Собака сейчас скорее не выла, а надрывалась от страха.
Поутру, когда все проснулись, собака продолжала выть, только более жалобно, хотя стрельба давно стихла. Шидов, испросив разрешения у Хачима, отправился на поиски. За небольшим ограждением по периметру ангара в хитросплетении колючей проволоки он заметил запутавшуюся собачонку, ростом чуть повыше колена. Судя по всему, она сняла растяжку на сигналки, а затем, испугавшись, влезла в «заросли колючки». Подошедший маленький Беслан заметил.
- Шид, может её проще пристрелить, чтоб не мучилась. Видишь, её всю замотало. Какой дурак туда полезет.
Шидов в ответ только мотнул головой, снял с пояса штык-нож и, присоединив к нему ножны, молча полез вперёд. Действуя штык-ножом как плоскогубцами, он около часа возился в колючке. Ободрав руки по самые локти, он изловчился и высвободил из плена несчастное животное, которое поначалу хотело покусать своего спасителя, но сил на это у собаки уже не осталось. Бережно, как ребенка, сотрудник подтащил пса к ангару, где уложил его на невесть откуда взявшийся коврик. Ласково потрепав за голову, он поставил перед животным металлическую миску с водой.
- И что ты будешь делать с ней дальше.
Спросил Хачим.
- Отвезу в отряд.
- Там и так собак хватает, а если она сдохнет по дороге? Что тогда.
- Но не оставлять же её здесь. Она ведь тоже тварь божья.
- Делай, как знаешь. Разгребать будешь сам.
Пару дней спустя группа вернулась на базу. Как раз в преддверии выходных. А в пункте временной дислокации готовились к отправке электриков в Нальчик. За день до этого над Краснодарским краем пронесся сильнейший ураган, вызвав местами наводнения и селевые потоки, оборвав многие километры линий электропередач, оставив без света города и поселки. Толику и его бригаде была дана команда сворачиваться, после трехдневного отдыха в столице Кабарды готовиться к переброске в Горячий ключ Краснодарского края. За зданием общежития вовсю горел костер, резали барана, электрики делали отходную по случаю убытия. Настроение у всех было приподнятое. Один Шидов был поначалу недоволен, Альберт приказал убрать всех собак к чертовой матери во избежание дальнейших жалоб от населения. Одну, правда, разрешил оставить, как он сказал для рассады. «Тигра» вертелась у собравшихся под ногами, остальные собаки сидели поодаль, внимательно ловя каждое движение людской массы, когда из толпы выкинут вожделенный кусок мяса.
Толик в своей неизменной бело-голубой рубашке с пластмассовым стаканом в руках переходил от одной людской группы к другой, перебрасываясь парой фраз с каждым из стоявших. Вот он подошел к Вовану и связисту.
- Ну, что Толян, здравствуй дембель. Как он был от нас далек, как в костре потухшем таял уголек.
- Вот скажу я вам хлопцы, скоро буду сидеть в казачьей станице за столом. А супротив меня гарная селяночка, а на столе щедрый украинский борщ, шмат сала, цибуля и стакан горилки.
- Толик ты сейчас рассуждаешь, как настоящий хохол. Смотри, казаки щедро привечают, но и бьют больно. Давай, чтоб в гору шли наши дела, усталости, чтоб никогда не знали, чтобы с похмелья не болела голова, а в сердце не было печали.
За разговорами ночь пролетела незаметно, в семь часов утра водители электриков завели транспорт, начав выстраивать колонну на запад. В каждую машину, будь то кран или вышка, помимо водителя село ещё по одному сопровождающему омоновцу с оружием. В головной машине ехали Толик с Альбертом, посередине колонны свой «жигуль» пристроил Нохча, официально испросивший разрешения перегнать тачку обратно домой. Перед отъездом автокраном сгрузили одну катушку с проводом и поставили рядом с окнами Черкеса на дальнем конце здания. Кто-то из наших сельчан уговорил электриков подсобить ему проводами. Осталось только дождаться «Урала», который вместе с Серегой Пономаревым торчал где-то между Нальчиком и Моздоком, чтобы вывезти сей нехитрый скарб на родину. До прибытия «блудного» подполковника за старшего остался связист, который, отправив колонну в путь, весело подмигнул часовому и пошел в свою комнату заполнять журнал боевых действий отряда.