Валера Ивонен.
Рассказ.
1985 год.
Глаза у нее были удивительные. Необыкновенные. Неземные. В 16 лет Алина была уже вполне сформировавшейся девушкой, а кротость нрава и врожденное благородство, помноженное на воспитание прекрасных родителей, являли собой идеал женщины в глазах Валеры.
Валера влюбился в Алину сразу, после летних каникул, на линейке 1 сентября. И как он не замечал ее раньше? Они учились в параллельных классах и Валера, без труда находил ее на переменах. Расписание ее уроков он знал лучше, чем свое. Наблюдая со стороны, он искал повода, что бы познакомиться по ближе, дать понять, что она ему давно родная, посмотреть в глаза и если повезет увидеть ответный огонь первой любви. Перед сном юноша выдумывал оригинальный подход к девушке. Выходило неплохо, но в школе, в ответственный момент он терялся.
Сладостное мучение продолжалось весь учебный год. Прозвенел последний звонок. Прошли экзамены. До выпускного дня оставалось пару дней, когда Алина подошла к нему и попросила проводить домой. Сама. Домой они не пошли. Подростки гуляли недалеко от школы, которая стояла рядом с лесом, и совершенно не замечали, как летит время. Валере было очень хорошо, слова легко складывались в красивые предложения, веселые истории и шутки рождались у него в голове просто на ходу. Без главных слов обоим было понятно, что сегодня между ними произошло нечто такое, что изменит все будущее. Будущее, которое было все впереди, волновало, но уже не пугало. Не пугало, потому, что они будут вместе навсегда.
Уже наступили белые ночи, но из-за свинцовых туч было уже довольно темно. Влюбленные сели на скамейку, позади шумел лес, а впереди стояла родная школа. Школа, которую они закончили... Чувства переполняли их. В воздухе вдруг стало душно и пахло грозой. Валера неумело, но очень нежно обнял девушку, а Алина сама поцеловала его в губы.
Вдруг, где-то за спиной, кто-то сдавленно вскрикнул. Парень и девушка испуганно вскочили.
- Пойдем быстрее от сюда, - Алина вся, дрожа, потянула Ивонена за рукав.
- Не бойся. Я же мужчина. Пойду, посмотрю. Может, кому нужна моя помощь.
- Я не останусь одна. Я пойду с тобой, - девушка крепко вцепилась в Валеру.
Подростки, осторожно, раздвигая ветки деревьев и кустов, практически на ощупь стали продвигаться в глубь леса.
В этот момент, где-то рядом сверкнула молния и осветила на небольшой поляне силуэт человека. Яркий свет на миг осветил лицо. Лицо человека было ужасно. В руках у него был нож. Рядом, прислонившись к дереву, в неестественной позе лежал другой человек. Это все, что успели увидеть Валера и Алина за один миг. В ужасе подростки бросились на пролом обратно. Держась за руки, они бежали под внезапно начавшемся проливным дождем минут пять, может больше – время потеряло значение. Они остановились лишь у пятиэтажки, где жила Алина.
Мужчина в модном кожаном пиджаке спокойно вышел из леса и, проследив в какую сторону, побежали невольные свидетели его акта мщения, закурил сигарету без фильтра и пошел следом…
В ту ночь у Алины никого не было дома и Валера, остался у нее до утра. Это было их первая ночь любви. Обнимая друг друга, они дрожали, не то от возбуждения, не то от перенесенного стресса.
Утром Валера сходил к районному участковому, которого знал с детства. Внимательно выслушав, подростка, майор Ковтун Валере идти домой и никому пока ничего не говорить.
Старшему участковому Ковтуну было почти 55 лет. Его выслуга работы в милиции составляла 19 лет 11 месяцев и 1 день. До пенсии оставалось совсем чуть- чуть, однако была проблема. На участковом висело взыскание – неполное служебное соответствие. Во время проведения очередных выборов в высшие государственные и партийные органы Иван Ковтун покинул пост – школу, которая являлась избирательным участком. Во время его отсутствия, какие-то хулиганы похитили избирательную урну. На ковер к начальнику УВД Ковтун явился в состоянии дикого похмелья и без служебного удостоверения. Самое страшное, что у участкового даже не было предположений, где он мог его потерять. Удостоверение так впоследствии и не нашлось, а урну нашли полную дерьма в лесу рядом со школой. Майора спасло просто чудо и то, что ему оставалось до пенсии всего несколько месяцев. Неполное служебное это последнее китайское. Случайно споткнешься и считай ты на гражданке. Без пенсии естественно.
Все эти месяцы Ковтун рвал задницу, как мог, прогибался перед каждым сопливым проверяющим лейтенантом из УВД и Министерства. Работал днем и ночью. Однако взыскания никто не собирался снимать. Нервы были на пределе. Отвыкший от алкоголя организм офицера, измученный непомерными тяготами и лишениями службы требовал «лекарства».
В период экзаменов в школе работниками милиции и родителями были организованы дежурства по охране порядка и нравственности в районе школы и прилегающих территорий. План был утвержден в райисполкоме и УВД города. Нельзя забывать, что в те годы шла полным ходом борьба с пьянством. Так вот в этот злополучный вечер майор милиции Ковтун Иван Остапович на работе не был, был пьян и проверяющий, который приезжал с проверкой его на рабочем посту не застал.
И вот с утра пришел парень и заявляет, что на его «земле», перед школой произошло убийство…
Место, указанное Валерой он нашел быстро. Внимательно осмотрев поляну, майор без труда обнаружил следы крови и волочения в сторону торфяных болот. Через 20 минут он вышел к болоту. Так и есть. Можно голову отдать на отсечение, что труп утоплен здесь. Офицер устало сел на траву и нервно закурил. Через несколько минут, после второй выкуренной подряд сигареты решение было принято. Сигарета, брошенная в болото, описав дугу пшикнула в зеленоватой жиже, как бы поставив точку в размышлениях.
Майор встал, поправил китель, стряхнул траву с форменных брюк, тронул двумя пальцами козырек фуражки и зашагал обратно.
Валера еще дважды подходил к участковому и интересовался, как идет расследование. Майор показывал ему какие-то сводки, говорил, что по его данным в районе школы два пьяницы выясняли отношения, разбили друг другу носы и сейчас находятся в добром здравии в вытрезвителе.
Через несколько дней Валера почти забыл о ночном происшествии, а еще через несколько дней произошло событие, которое затмило все остальное, что было в его жизни до этого. Утонула Алина.
Наши дни..
Валере Ивонену недавно исполнилось 33 года. После школы он, по совету участкового Ковтуна поступил на юридический факультет местного университета, со второго курса ушел в армию. Вернулся. Закончил универ и пошел работать в милицию. Почему он сделал такой выбор он и сам понять не мог. Ивонен начинал работать инспектором в детском приемнике, затем перешел работать в уголовный розыск около 9 лет. После командировки в Чечню, в 1996 году ему присвоили капитана досрочно и перевели работать в Министерство, но там он не прижился. После крупной ссоры с начальником розыска Республики у него было два выбора или уволиться или спуститься на «землю». На «земле», в Первоапрельском ГОВД он и работал в должности старшего оперуполномоченного по тяжким преступлениям. Сильные мира сего не забывали его и уже два года он «перехаживал» в капитанах. На какой-то момент его упустили из вида, и очередное взыскание кончилось по сроку. Нового выговора дать не успели, так как Валера был в отпуске, а поэтому министру пришлось подписать приказ о присвоении ему специального звания – майор милиции.
.
День как-то с утра задался для гвардии майора Никитского. Сначала жена объявила, что уезжает с дочерьми в Питер. Затем на службе выдали денежное довольствие за два месяца. Удачно удалось толкнуть налево якобы списанное форменное обмундирование- пару летных бушлатов. Несколько дней свободной холостяцкой жизни обеспечено финансами вполне. Как там в анекдоте: Когда начинается жизнь? С момента зачатия или момента рождения? Жизнь начинается, когда жена уезжает в отпуск! Хоть несколько дней пожить по человечески. А то житье-бытье стало какое-то серое и пустое. Хотя, как все хорошо начиналось почти 20 лет назад!
Молодой лейтенант Никитский на должности инструктора по комсомольской работе в гвардейском авиационном полку правильно понимал службу. Быстро разобрался, где надо промолчать, где проявить угодную начальству инициативу, где проявить наглость, а где полное раболепие перед проверяющими и инспекторами штаба армии и округа. Через 6 лет, правда, капитана Никитского перевели, но перевели в военкомат! Должность была не хлопотная и приносила неплохой левый доход. Сергей Александрович Никитский, по сговору с другими облеченными властью работниками призывной комиссии брал взятки. Отсрочки, полное освобождение от службы, все это, так или иначе, зависело от него. На пике карьеры и благосостояния Никитский и женился. Не просто так женился, а по расчету. Жена Валентина была родной сестрой военкома республики! Правда она оказалась скверной женой, старше его на 5 лет, да и не красавица, но с бабами Сергею Александровичу никогда не везло. Да было то их всего две за 40 лет жизни. Супруга-Валентина да буфетчица Лида, которая работала недалеко от военного училища, где из него делали офицера-политработника. Лида не отказывала ни кому, а однажды напилась до такого бесчувствия, что не заметила, как дала лопоухому курсанту Никитскому.
Все пошло наперекосяк, когда комитетчики арестовали военкома. Шухера большого не делали - время было еще советское и, поэтому майор Никитский отделался легким испугом и переводом в войска, на должность зам. по тылу полка.
Жена с годами расплылась во все стороны, еще более подурнела, стала попивать и сорить деньгами на новомодные препараты для похудения и омоложения. Девяностые годы опустили офицерство и армию ниже плинтуса. Никитский крутился, как мог, но инфляция, жена, подрастающие дочери пожирали все денежное содержание, а так, же левые доходы от продажи имущества части.
Каждый день, шагая на службу и обратно, майор проходил мимо спортивно-оздоровительного комплекса. Название было крутое, но комплекс представлял из себя лишь обшарпанный тренажерный зал, буфет, да сауну. Сауна была, в общем, то неплохая, особенно для середины девяностых.
Нет, спорт, и забота о здоровье не сильно беспокоили офицера. Увлекала и манила сауна. Никитский не раз наблюдал, как новые хозяева жизни высаживали из дорогих иномарок молоденьких длинноногих девиц и, похлопывая по мягким аппетитным местам, с пьяным хохотом загоняли их внутрь. Воображение рисовало самые необыкновенные картины происходящего внутри не редко с его участием, но мечтам приходил конец, когда он возвращался к суровой действительности. К нудной службе и опостылевшей супруге. Никитский твердо решил как-нибудь посетить это заведение. Естественно не один. Кандидатура из лиц женского пола имелась. Вольнонаемная служащая российской армии Галя Проценко никому не отказывала, за деньги конечно. Если была нужда, Галя могла привести и подругу без комплексов. «В «комплекс» такие и нужны – «без комплексов»,- подумал майор и улыбнулся.
И вот подходящий момент настал! Никитский спрятал заначку от жены, на всякий случай, в фуражку. Была привычка у Валентины, шарить по карманам… И так осталось проводить семейство на поезд, после заехать за бабами. Выпить у них в общаге для храбрости и вперед! От возбуждения Никитский даже запрыгал на одной ноге. До хрущевки, где он жил оставалось пересечь небольшой парк. Предвкушая, удовольствие от предстоящей вечеринки, майор даже проявил ребячество – что было сил, пнул по жестяной банке из-под пива. Банка угодила встречному прохожему по руке.
- Извините, - с обезоруживающей улыбкой сказал Никитский и попытался обойти сухощавого жилистого мужчину, но тот вдруг встал на его пути.
- Простите, я же извинился. Мужчина, извините, понимаете настроение такое…
- Не узнаешь, майор?
- Не-ет.
- Саенко. 1963 года рождения. Призыв – весна 81-го. Больные родители. Единственный сын. Мне была положена отсрочка. А вы меня в Афган…, а родичи умерли через полгода. И у меня все… Ну, что скажешь, сука?!
- У Никитского все похолодело внутри, ноги одеревенели, ладони вспотели, а язык не поворачивался во рту. Он вдруг отчетливо понял, что эта встреча не была случайна. Его ждали! Майор понял это, каким-то шестым чувством.
Первого удара ножом в печень Никитский почти не почувствовал, так как в то же мгновение что то ударило в сердце и боль тысячами игл, пронзила все тело. Никитский упал на тропинку. Саенко ударил его ногой в лицо, а затем нагнулся и перерезал офицеру горло. Фуражка покатилась по дорожке парка. Сотенные банкноты выпали из нее и подхваченные ветром понеслись к своему новому хозяину. Сергею Александровичу эти деньги уже не понадобятся. Никитский не потратит их на любовные утехи. Он вообще никогда не будет тратить деньги, любовь к которым и привела его к смерти в лице Саенко.
Валера договорился встретиться с Петровичем в кафе на берегу озера. Виктору Петровичу Гусеву на днях исполнилось 44 года. 23 года из них он отработал в уголовном розыске. Как и многие сыщики, Петрович страдал профессиональным заболеванием сотрудников МВД – алкоголизмом. Прирожденный талант сыскаря поднял его до начальника розыска района, а страсть к зеленому змию опустила его до рядового опера «на земле». Последние годы работы у Петровича случались длительные запои. В месяце он пил по 5-7 дней, затем 2-3 дня приходил в себя, а в оставшиеся дни «пахал» так, что у начальников, кстати, его бывших подчиненных не поднималась рука его уволить. По раскрытиям старый опер был на первом месте в городе и один срубал «палок» столько сколько срубали пять молодых оперов. Так продолжалось пока не появился в отделе новый начальник, сын и зять известных в городе предпринимателей – капитан Кабылятин. Опером Коля Кабылятин проработал всего год. Толком, не вникнув в службу он, по блату, уехал учиться в Академию. Когда через три года он вернулся из Москвы, его устроили работать в РУБОП на непыльную должность, но беда в том, что на этой должности не было подчиненных, а Кабылятин учился на начальника и мечтал о власти. Абсолютно ничем не проявив себя в борьбе с организованной преступностью, он добился перевода в отдел. Новый начальник сразу стал избавляться от оперативников, которые были старше его по опыту работы, возрасту, а особенно от тех, кто мог противостоять его хамству и беспринципности. Есть такая порода людей, которым власть необходима как воздух. Кабылятину не так важны были деньги, слава или уважение окружающих. Ему нужно было ежедневно кого-нибудь унизить, опустить, смешать с грязью и при этом остаться безнаказанным. Должность начальника розыска полностью соответствовала его устремлениям и потребностям. Видеть унижение человека ему было жизненно необходимо, как свежая кровь вампиру.
Петрович спустя неделю запоя вернулся на работу и узнал две новости. Первая - Кабылятин стал начальником розыска и вторая – его увольняют за систематическое пьянство и прогулы. Без права пенсионного обеспечения.
Петровича уволили очень быстро, навесив ему кучу взысканий, так как год шел к концу, а план по наложению взысканий на личный состав отдела не был выполнен. Петрович всегда выручал родной отдел по плану раскрытия преступлений, а теперь выручил начальство по плану наказаний.
Спустя несколько недель старый сыскарь подал в суд на МВД. Суть иска заключалась в том, что его уволили за алкоголизм, а согласно перечня Минздрава РФ о профессиональных заболеваниях алкоголизм является одним из основных заболеваний сотрудника милиции и оперуполномоченного уголовного розыска в частности. Суд он выиграл, тем самым создав прецедент для многих уволенных по статье сотрудников.
Пенсии хватало лишь на еду и самое необходимое, поэтому Петрович подряжался оказывать мелкие услуги частным детективам и действующим сотрудникам уголовного розыска и следствия. В любое время дня и ночи Петровичу могли позвонить и вызвать на место происшествия в качестве понятого, подставного или «свидетеля». Недорого, но на ужин хватало. Опера и следаки платили охотно. Дело в том, что найти понятого или подставного для проведения следственных мероприятий очень сложно, а ночью, в отдаленном районе города, порой невозможно. Ранее следаки ставили данные понятых в протокол с потолка, либо своих знакомых – подделав подписи, но после того, как пара уголовных дел развалилось в суде, а одного следователя осудили и дали 2 года условно, все стали искать настоящих понятых. Когда понятых найти было, невозможно, то звонили Петровичу. Правда, иногда Петрович будучи понятым забывался, процесс оперативно-следственых мероприятий охватывал его целиком, наверное, после таких случаев в прокуратуре появлялись жалобы от злодеев, цитаты из которых ушли в народ-"В милиции меня били все. Даже понятые!"
А еще Петрович изображал жертву или, иначе говоря, подставлялся. В местах, где учащались разбои и грабежи, он бродил пьяный и «светил» деньгами или дорогой могилой. Когда злодеи нападали на «пенсионера МВД по профессиональному заболеванию» и отбирали все ценное, откуда не возьмись, появлялась группа захвата и «вязала» грабителей. За «жертву» Петрович срубал вознаграждение на несколько порядков больше. Опера списывали на Петровича деньги с оперрасходов или делились премией.
Одно время бывший офицер розыска устроился в охрану, где сидел в магазине сутки через трое, но сидячая неподвижная работа была не для него и он уволился. Петрович был опером от рождения и более ничего делать не умел, да и не хотел.
Валера взял в кафе чай с бутербродом и, закурив сигарету, огляделся. Рядом сидели две девицы лет 25. Стол ломился от выпивки и закусок. Сегодня они познакомились с двумя модными ребятами, которые заказав шикарный стол, красиво выпили, закусили, рассказали пару анекдотов, после чего растворились в воздухе. Девчонки теперь ломали голову, как расплатиться за праздник перед официантом. Наконец одна из них, вздохнула, достала «трубу» мобильного телефона и стала набирать номер неизвестного абонента:
- Алло? Алик, это ты? При-и-в-е-т! Ты уже вернулся с «загранки»? Я по тебе соскучилась, котик. Приезжай на берег, мы с Наташкой в кафе сидим. Скучаем. Что? Нет, к тебе прямо сейчас я приехать не могу. Нет, нет, нет. Ну, приезжай, котик!
Видно, «котик» ни как не хотел приезжать, так как тон девицы изменился:
- Слушай, ты опять нажрался, а я должна как проститутка по первому вызову мчаться к тебе? За кого ты меня вообще принимаешь? Ах, так?! Да ты сам, сука, козел вонючий! Думаешь, мне твои деньги нужны? Да, засунь ты их себе знаешь куда?! – девушка отключила телефон и бросила его в сумочку. Затем, затянувшись длинной сигаретой и оценив взглядом Валеру, как низкооплачиваемого бюджетника, спокойно сказала подружке:
- Черт, придется самим платить.
Виктор Петрович Гусев опоздал на полчаса. Вид его был, скажем так не очень. Неделю он «пас» какого то «комерса», который пьянствовал, не выходя из своего загородного домика и если клиенту наготово привозили из города продукты, выпивку и девиц легкого поведения, то Петровичу пришлось большую часть времени провести в заброшенном сарае не подалеку. Несмотря на это у Петровича было хорошее настроение. Он уже 10 дней не употреблял спиртного, конкурент «комерса» с ним шедро расплатился, а на вечер намечалась грандиозная пьянка по случаю присвоения Валере майора.
Сыщик, проходя мимо столика с девицами, моментально оценил их проблему и бросил им на ходу:
- Здорово, ****и! Вечер не удался? Что, самим платить за стол придется?
От неожиданности одна из девиц поперхнулась шампанским, а вторая, от обиды, что он оказался прав, с ненавистью крикнула ему вслед:
- Да, пошел ты, сучара ментовская…
Валера вопросительно посмотрел на Петровича и тот кивнул:
- Да, знакомы давно. Девчонки из общества «Динамо», ну не нашего конечно.
Старый и молодой оперативники сели друг напротив друга и закурили. Валера заговорил первым:
- Что-то много убийств стало за последний год. Почерк похожий.
- Чего общего?
- Ну, ножом работает хорошо. Троим горло, зачем то перерезал. А всего уже четыре «глухаря» по городу. Какие мысли?
- Насколько я знаю, убийства начались с начала лета. Значит либо убийца приехал в город приблизительно в это время, либо у него проблема возникла с этого времени. Проблема с этими людьми, которую можно разрешить лишь ликвидировав этих людей.
- Маньяк?
- Нет, не думаю. У маньяков обострение весной и осенью, а здесь периодичность с лета начинается. Так, что это не маньяк, а скорее серийный убийца. Откуда у нас мода горло резать? Правильно, с Востока и Кавказа. Отсюда план оперативно-розыскных мероприятий.
Первое. Сделать выборку в военкомате людей служивших в Афганистане, Таджикистане и прочих Станов. В Чечне война была, тоже надо думать. Прикинуть, если удастся, кто из них вернулся в начале лета в город.
Второе. Необходимо перевернуть всю биографию потерпевших. Если найдется, что-то общее у всех… Вообще надо от этого и «плясать».
Третье. Если узнаем, какой мотив у злодея для совершения убийств, то сможем определить, кого он будет резать в следующий раз. Можно ловить на живца.
- А если он всех, кого хотел уже зарезал?
- Значит, не повезло…
- Кому не повезло?
- Нам, конечно. Ладно, слушай, ты принес, что я просил?
- Да, - Валера достал из пакета пакет с чистой одеждой и двумя парами носков и передал его Петровичу. Вместе они вышли из кафе. Петрович присел на завалинку, снял и выбросил старые носки и штиблеты, затем надел чистые носки, обулся в кроссовки, помолчал и с философским видом произнес:
- Чисты носки надел, как – будто ноги помыл! Ладно, до вечера! Я в баню. Вечером обмоем твои майорские звезды.
Мужчины попрощались и пошли на разные автобусные остановки.
Валере идти было не куда и не к кому, поэтому, не смотря на положенный после дежурства выходной, он поехал в военкомат. Надо было успеть до вечера сделать все что положено и подготовить праздничный стол.
В ночь после праздника Валере снилась Чечня. Он вспомнил, как в горах после многокилометрового перехода они расположились на склоне горы возле какого-то селения. Ребята врубили магнитофон и ему захотелось по дурачиться, чтобы снять напряжение. Он стал в полный рост и начал танцевать и одновременно скидывать с себя амуницию. На землю летели разгрузка, магазины, гранаты и обмундирование. По горной тропе шли две чеченки, может быть даже сестры, на вид одной было лет 17, другой чуть за тридцать. Молодая чеченка обернулась и с удивленной улыбкой смотрела на полуголого Ивонена. Старшая, заметив это, стала ругать ее, что-то громко выговаривая ей на гортанном языке. Затем, пройдя, еще метров двадцать и она не выдержала и посмотрела в сторону странного русского.
Вообще-то Валера был по происхождению из финнов-ингерманландцев, но для нее, выросшей в горах все федералы были русскими. Как и для снайпера, который расположился на чердаке одного из домов. Пуля попала Ивонену в плечо и он повалился на свое обмундирование. От боли Валера потерял сознание и очнулся, когда стрельба уже утихла. «Краповики» из спецназа внутренних войск вытащили одного из злодеев – рыжеватого чеченца. Второй – снайпер – был убит в перестрелке. Самое интересное, что согласно показаниям боевика снайпер был наемником, финном. Когда он выстрелил в Ивонена, то на ломаном русском языке сказал чечену: «Это пуля русской свинье за Восточную Карелию, которую у нас отобрали!»
Валера с трудом открыл глаза и стал вспоминать: «Да, праздник по поводу присвоения ему майорского звания удался. И чего он так напился?»
Валера стал рассматривать потолок. Потолок был чужой. Медленно перевел взгляд на стену. Так, обои тоже чужие. Ух, ты – какая стенка красивая. Вывод – квартира чужая. Вдруг Валера похолодел от страха. Ксива? Оглядевшись, он увидел свою одежду рядом на стуле. Хлоп, хлоп по карману пиджака. Прямоугольник удостоверения прощупался легко. Слава богу. Сразу стало легче на душе. Мента легко узнать по поведению в общественном транспорте. Как только он заходит в автобус, то сразу щупает красную книжицу через одежду, проверяя на месте ли она. За утерю служебного удостоверения получаешь неполное служебное соответствие, а если ты не в фаворе у начальствоа, то могут и выгнать со службы.
Ивонен взял джинсы и встряхнул их. В кармане брякнула связка ключей от сейфа и прикрепленным к ней жетоном с личным номером. Наличие денег проверять не стал. Все равно вспомнить, сколько было денег и сколько потрачено не удастся. Так, а где в этой квартире часы? Вот они. 7 часов. Скоро на службу.
- Здравствуйте.
Похмельная дурь сразу куда-то улетучилась. В комнату заглянула девушка. Не просто девушка, а чудо, какое то. Светлые волнистые волосы до плеч, голубые, почти синие глаза. Стройная и очень, очень милая. Солнечный свет из окна освещал ее безупречную фигуру. Волшебно. Просто фея из сказки.
- Здрасте, - с трудом передвигая во рту пересохшим языком, ответил Валера.
- Как, Вы себя чувствуете?
- Я сегодня не такой как вчера, - постарался пропеть Ивонен.
- Понятно. Вам, что-нибудь принести?
- Вы, фея?
- Нет. Я – Элина.
- Эллины это гномы, кажется… Вы гораздо выше.
- Эллины это древние греки, а мое имя Элина.
- А я - Валера.
- А почему не Валерий?
- Валера лучше звучит. Ва-ле-ра.
- Вы пьяница?
- Я офицер.
Девушка улыбнулась.
- Как будто офицер не может быть пьяницей. Идите в ванную. Можете принять душ. Ваше полотенце – красное.
«О-ля-ля. У меня уже здесь есть свое полотенце!»,- подумал Валера и почувствовал, что ситуация начинает ему нравиться, а самочувствие улучшаться. Валерий просунул руку внутрь одеяла, чтобы проверить на месте ли трусы.
- Что, чего то не хватает? – Элина улыбнулась снова и у Валеры защемило сердце. Голова закружилась, но как-то по-хорошему. Он начинал влюбляться. Он почувствовал, что ради этой улыбки он сможет перевернуть весь мир.
- Ладно, идите в ванную. Не стесняйтесь. Можете мыться, сколько хотите, у меня выходной и я никуда не тороплюсь. Скоро будет завтрак.
В ванной Валера осмотрелся. Признаков мужского присутствия видно не было. По всей видимости, даже приходящего мужика у этой феи нет. На душе стало совсем хорошо. Приняв контрастный душ Ивонен пришел в себя, а шипучий аспирин и стакан минералки сделали его практически здоровым.
Валера поедал яичницу с жареной колбасой и ждал от девушки объяснений о том, как он оказался у нее в квартире.
- Как приятно смотреть на мужчину, когда он ест. Кормить его. Я сейчас представляю, что ты мой муж, а я твоя жена. Так здорово! Если тебе не надо на работу, я тебе и вкусным обедом покормлю.
Валера с удивлением и восхищением посмотрел на девушку.
- Элина, ты, что добрая волшебница? Слушай, расскажи о себе и вообще, как я здесь оказался? Ты извини, я чего-то ничего не помню.
- Я студентка. Учусь в университете на инязе. Сама с Питера. Отец, бывший военный, сейчас крупный, преуспевающий бизнесмен. Папа сказал: «Тебе исполнилось 18 лет. Ты должна получить не только хорошее образование, но опыт самостоятельной жизни». Купил квартиру в Вашем городе, у него здесь филиал фирмы и отправил сюда. Мама ревела, конечно, но папа у меня бывший генерал и мы привыкли его слушаться. Учусь, работаю по вечерам иногда, когда иностранцы приезжают в папин филиал. Перевожу. Знаю английский, немецкий и французский.
- Французский это хорошо, - брякнул Валера, - я то откуда взялся?
- Вчера гуляла с подругой – Веркой. Болтали о жизни и о мужчинах конечно. Мы с ней вечно спорим. Верка говорила, что каждому человеку должно повезти в жизни. Мечтает найти себе крутого мужика. А я ей доказывала, что счастье с таким человеком построить трудно. Надо пройти все ступеньки. Ну, к примеру, как мои папа и мама. Всю жизнь по гарнизонам. И в горе и в радости. А Вера засмеялась и говорит – вон пьяный спит на скамейке, бери его и проходи с ним все 12 ступеней. Ну, это она пошутила, про программу 12 ступеней у анонимных алкоголиков. Меня злость такая на нее взяла. Я взяла такси и с помощью водителя посадила тебя в машину и привезла к себе. Что скажешь на это?
- Я чего-нибудь говорил?
- Нет. Я только спросила: «Вам плохо?» Ты ответил: «Да, мне плохо». И в глазах такая тоска, что у меня в груди все перевернулось. Можешь смеяться, но ты мне сразу очень понравился. Я только подумала, что ты старше.
- Ну, я и так не молодой. Спасибо, тебе Элина. Мне пора на работу.
- Ты вернешься? Запиши телефон. Я буду ждать.
- Я обязательно вернусь, Элина. Ты просто чудо, я еще таких девушек не встречал.
Ивонен спускался по лестнице и вдруг, его осенило. Элина была до боли похожа на его первую любовь, Алину. Вот это да, даже имена схожие.
Бывает же так, еще вчера все было как обычно и вдруг раз, неожиданная встреча переворачивает все твое сознание, а возможно и жизнь.
Богдан Саенко.
«Сон или я уже проснулся?» - Саенко с трудом отыскал свою левую руку под мокрой от пота подушке. Часов на руке не было. Голова была, как чужая. Саенко прищурился и разглядел время на настенных часах. Ночь. Начало четвертого. С бодуна он частенько просыпался в это время. Богдан пошарил рукой возле кровати. У алкоголика со стажем все должно быть под рукой. В бутылке коньяка было еще грамм сто. Маловато, чтобы дожить до утра. Утром придет Людка-медсестра. Будет выводить его из запоя. «Так, звонил я ей или нет?» - Саенко попытался вспомнить, но мысли разбегались в голове, и ему никак не удавалось сосредоточиться. Глоток коньяка и по сосудам прошла приятная теплота. Жаль ненадолго. Через полчаса опять станет плохо. Сил идти в ночной магазин не было. Как бы дойти до кухни, где лежит снотворное? С трудом Саенко присел на кровати. Еще минута и Богдан встал, а затем, постоянно держась за стены и косяки, побрел на кухню. На кухне он сел, на пол прислонившись к плоской батарее отопления, так как его стало знобить. Начиналась ломка. Вообще если точно, то Саенко был наркоманом, а уж потом алкоголиком. С наркотиками он покончил три дня назад и чтобы плавно выйти в нормальное состояние пил шампанское и коньяк, заставляя себя хоть что-нибудь съесть. Через несколько часов без спиртного его начинало выворачивать наизнанку. В желудке ничего уже не было, но позывы на рвоту не прекращались. Из изможденного желудка выходила, какая-то желчь. Лекарства не помогали. Скакало давление. Сердце останавливалось, и наступал панический страх смерти. Казалось, в теле не было такого места, которое бы неболело. Саенко то сворачивался в клубок, то его вытягивало в струнку и начинало трясти крупной дрожью. Пот сменялся ознобом. Обычно после ста-ста пятидесяти граммов коньяка становилось легче, было даже хорошо. Боль в печени притуплялась. Приходило некоторое успокоение. Неосознанный страх уходил, но Саенко знал, что уходил он не далеко. Страх прятался где-то внутри его мозга, чтобы через некоторое время, когда действие спиртного ослабнет вернуться снова.
Вдруг Богдан увидел за газовой плитой бутылку водки. «Черт, откуда? Не помню, когда я ее туда положил. Хотя ладно, какая разница?» - Саенко, дрожащими руками достал бутылку, с трудом открыл ее и прямо с горла принял внутрь несколько глотков. Стало значительно лучше. Сердце, как будто успокоилось. Богдан встал, достал копченую курицу и положил ее на большое блюдо перед собой на широкий стол. Затем, еще пошатываясь и дрожа, но уже более уверенно налил из кастрюли суп-харчо и поставил в микроволновую печь. За годы службы в Азии и на Кавказе он привык к острой и жирной пище. Впрочем, другая еда и не полезет в отравленный алкоголем желудок. Через 15 минут Саенко, как глубокий старик, медленно и немного поел. Затем выпил таблетку, какого-то снотворного, которым его снабжала Людмила. В бутылке еще оставалось чуть больше половины водки. Богдан через воронку выжал в нее сок целого лимона, прихватил минералку и пошел в спальню. На тумбочке стоял граненый стакан. Он наполнил его почти до краев и в два приема выпил. Затем перевернул подушки, поменял мокрую простынь на новую сухую и, открыв окно, лег под одеяло. Сейчас должен придти долгожданный сон. Сон для алкоголика и наркомана главное. От похмелья нет лекарств. Лечит лишь время. А во сне оно идет не заметно. Проблема только, как бы заснуть. Завтра будет плохо, но должна придти подруга, она принесет немного спирта, он выпьет, если будут силы, обязательно трахнет ее и ляжет под капельницу. Дальше снова сон, а там и до нормы не далеко.
Саенко вспомнил Людку и усмехнулся. Она любила его с похмелья. Во-первых, она его не так боялась, когда он был больной и чувствовала свою значимость, помогая ему, а во-вторых, ей нравилось с ним заниматься сексом, когда он был в таком состоянии. Саенко просто распирало от желания, а сам секс с бодуна приносил такие острые ощущения, что казалось и умереть в такой момент не страшно. Знакомый врач, как-то объяснил, что в состоянии сильного похмелья организм находится на гране жизни и смерти и потому подает сигнал, хотя бы еще раз выполнить долг перед природой – продлить род человеческий.
Через 15 минут убийца погрузился в сон. Воспаленное сознание вызывало красочные картины из прошлого.
С детства он считался нелюдимым. Сам себе на уме. С ним предпочитали не связываться ни сверстники, ни взрослые. Было, в нем что-то зловещее, непонятное окружающем, а непонятное всегда пугало и отталкивало от себя. Когда ему было 12 лет, родители попали в аварию на заводе – что-то там взорвалось и отца сильно контузило, развилась глухота, а мать стала страдать психическим расстройством. В армию, по мнению родителей его не должны были забрать, но вышло иначе. Уже спустя несколько лет, после того как он попал в Афганистан, Саенко случайно узнал, что призвали из-за того, что за взятку в тысячу рублей, партийный босс отмазал своего сына, присвоив его отсрочку. Механизм подмены был не ясен, но исполнители Богдану стали известны летом 1985 года, когда в лесу возле школы на окраине города ему признался один из бывших офицеров военкомата. Признался под угрозой ножа, которым и был убит. Саенко тогда чуть не раскрылся. Какая-то влюбленная парочка стала свидетелями его первого акта мщения. Убийца выследил их, и ему даже удалось утопить девчонку во время купания, но парень всегда был на людях и, поэтому пришлось от греха уехать на заработки в Мурманск. Спустя несколько лет, Саенко с удивлением узнал, что уголовного дела по убийствам никто не возбуждал и его естественно не искал. Затем были Таджикистан, Приднестровье, потом Чечня. Контрактник Саенко дослужился до старшины, был награжден Орденом Мужества, медалью «За отвагу» и «За воинскую доблесть», с Афгана у него были еще две медали – «За боевые заслуги» и от благодарного афганского народа. Ему нравилось воевать, безнаказанно убивая и получая за это деньги. Из армии его уволили за пьянство и наркотики. Но началось все еще тогда в 1983 году.
После учебки в Фергане он оказался на точке в горах. Точка представляла собой блокпост из взвода солдат во главе с прапорщиком и молодым старлеем из Ленинграда. Время от времени их меняли, но большую часть службы он провел именно на точке. Дорога, которую они контролировали, не была стратегически важной и поэтому служба была по большей части однообразно скучной и пресной. Несколько раз он участвовал в боевых выходах, зачистках, где впервые ему пришлось убивать, но под конец службы их взвод никуда не задействовали. Порой казалось, что про них просто забыли. Лейтенант практически ничего не решал. Он отдал бразды правления 35-летнему прапору, законченному алкоголику и начинающему наркоману. Молодой офицер же целыми днями писал, стихи и мечтал о славе Лермонтова. Его отец, генерал со старыми взглядами на службу и жизнь сначала заставил его пойти в военное училище, а затем добился его отправки в Афганистан. При деспоте отце мальчик так и не смог стать настоящим мужчиной и офицером и покорно отбывал повинность на заброшенном в горах блокпосту. Он уже твердо решил по возвращении с войны устроиться в газету военным корреспондентом.
За год службы на точке Саенко стало казаться, что он сходит с ума. В период депрессии от употребления алкоголя и наркотиков он винил весь белый свет и конкретно виновников его службы в армии и Афганистане. Желание отомстить росло и крепло день от дня.
За неделю до дембеля Саенко удалось разбогатеть. Прапор послал его проверить растяжки на дальней дороге от блокпоста. Богдан в нарушение инструкций и приказов всегда ходил за пределы точки один и этот раз не был исключением. За полчаса он добрался до дороги, осмотрел растяжки, поставил взамен разорвавшейся новую и, выбрав удобное место на возвышенности, решил немного отдохнуть.
Когда Саенко собрался уходить, он увидел две фигуры в полосатых халатах. Одна побольше, другая поменьше. Приглядевшись, он догадался, что маленькая это женщина. Мужчина держал в руках старое английское ружье. Пуля из такого ружья пробивала броню БТРа. Афганец шел налегке. Женщина вела за поводок ишака груженого мешками. Женщина взволновала Саенко и, что-то горячее ухнуло в груди и ушло в пах. Решение пришло само собой.
Патрон был в патроннике. Успокоившись, Саенко снял автомат с предохранителя, поставил его на режим стрельбы одиночными патронами и тщательно прицелился в душмана. То, что мужчина душман и моджахед Саенко решил для себя сам. С соседними кишлаками было перемирие и ему было нужно оправдание, хотя бы для себя.
Выстрел ухнул в горах особенно громко. Эхо разнесло его по ущелью. Афганец, как будто споткнулся, а потом медленно повалился на тропу. Женщина, закрыла лицо руками, села на корточки и, всхлипывая, стала, покачиваясь из стороны в сторону ждать своей участи.
Несколько минут Саенко лежал неподвижно и прислушивался к звукам гор. Похоже, опасности никакой не было и Богдан, держа автомат, наготове приблизился к афганцу. Афганец был еще жив. Пуля попала в живот и разворотила брюшную полость. Мужчина зажимал руками выпирающие из живота кишки. В больших черных глазах была боль, ненависть и не было даже намека на страх или мольбу о пощаде. Саенко вздохнул и ткнул штык-ножом умирающему в горло. Затем солдат бросил взгляд на женщину. Из-под паранджи слышалось бормотание – похоже, она молилась. Саенко обыскал убитого и его вещи. В подсумке для патронов лежал сверток. Неужели наркотик? Сердце радостно сжалось. Разорвав обертку из плотной бумаги, он увидел пачку местных денег и несколько американских долларов. Содержимое тут же переместилось к нему в подсумок.
Саенко сорвал паранджу с женщины. Сердце опять екнуло. Это была совсем девочка. Лет 14-15. Интересно жена убитого или дочь? Огромные темные глаза безучастно смотрели в сторону от солдата. Саенко хищно улыбнулся и стал срывать с нее одежду. Девушка не сопротивлялась. Он насиловал ее дважды, утоляя сексуальный многомесячный голод. В какой-то момент ему даже показалось, что она с восточной покорностью, чисто механически даже отвечает ему – новому хозяину ее судьбы и жизни. Затем Саенко убил и ее. Увидев нож, девушка не закричала, а лишь закрыла заплаканное лицо ладонями и приняла смерть молча. Саенко снял с ее шеи монисто из старинных золотых монет и положил их в рюкзак десантника. На точку он вернулся, когда уже стемнело. Прапорщик лениво спросил, все ли нормально и кто стрелял. Саенко ответил, что все нормально, а стреляли, где-то по ту сторону перевала.
Перед отправкой в Союз он поделился золотом с офицерами, которые в свою очередь отстегнули на таможне, и возвращение на Родину произошло без эксцессов. Спустя месяц Саенко получил письмо от одного из земляков, в котором было написано, что его блокпост был неожиданно, несмотря на негласный договор с близлежащими селениями о перемирии, атакован. В бою почти все погибли. Старлей, не желая сдаваться, взорвал себя и склад с боеприпасами гранатой. Благодаря этому лишь двум солдатам удалось спастись. Взрывной волной их завалило песком и камнями. Душманы их не заметили, когда добивали раненых.
Валера пришел на службу за полчаса до планерки. В соседнем кабинете сидел стажер Зиганшин, которому в виду того, что все были на гулянке по поводу присвоения Ивонену майора, доверили суточное дежурство. Рядом с ним на злодейском кресле, развалился Семен Белый – гроза пригородного поселка. Валера выставил на него розыскную карточку в Адресном Бюро и вот результат – злодея задержали. Впрочем, попался Белый глупо. Он пьяный взломал окошко торгового ларька и, залезая в окошко, застрял в нем. Ни туда, ни сюда. Что делать? Белому пришла гениальная мысль -сходить по большому. Может обьем тела уменьшится, и он выскользнет из ловушки? В процессе приготовления он не удержал штаны, и они упали на землю. Утром на работу пришла продавщица и, увидев голую задницу в ларьке, справедливо решив, что здесь что-то не так, вызвала милицию.
Валера хмуро посмотрел на наглую рожу Белого и решил сразу его поставить на место:
- А ну встать, засранец! Чего развалился?! Ты, что не понял куда попал? Это тебе не притон в твоем поселке, а уголовный розыск. Серьезная организация.
Семен вскочил, а Валера, взяв его за шиворот, потащил к своему кабинету.
- Ладно, ладно, начальник! Я все понял. Это уголовный розыск. Серьезная контора. Никаких проблем.
Ивонен открыл дверь своего кабинета и толкнул внутрь Белого.
Лучше бы он этого не делал.
В кабинете убойного отдела творилось нечто невообразимое. Через помещение, как будто прошлась татарская конница. Два стула были сломаны. Столы были сдвинуты с места. На них, прямо на служебных бумагах стояли и лежали пустые бутылки из- под водки и пива, объеденные куски колбасы и вяленой рыбы. Кругом валялись окурки сигарет и прочий мусор. Запах стоял хуже, чем в бомжатнике. На служебном диване спал, какой-то незнакомый мужик, громко храпел и в такт к храпу звонко пукал. В довершение всего в кресле напротив компьютера курила абсолютно голая девица в новеньком Валеркином кителе майора милиции с медалями на груди и старалась пускать кольца из табачного дыма.
Белый громко заржал. Красный от стыда и возмущения Валера, снова схватил злодея за шиворот и отвел в кабинет к стажеру.
Подошли остальные опера. Вид был у всех, конечно, не такой как был вчера, но порядок в кабинете навели быстро, еще до начала утреннего разбора полетов у начальства.
Спящий мужик оказался опером с УИНа. Он пришел налаживать взаимодействие с уголовным розыском, но удачно попал на завершение праздника. Откуда взялась девица и кто она такая, никто так и не вспомнил, но она на это и не обиделась.
Серега Заборин до планерки успел рассказать о вчерашнем. Оказывается Ивонен, как то резко запьянел и попросил отвезти его домой, однако, когда его привезли к дому, то наотрез отказался заходить в квартиру. Опера оставили его на скамейке у подъезда и поехали продолжать пить в отдел.
Успел Заборин рассказать зоновскую байку от опера СИЗО Лени Обухова, что спал в кабинете Ивонена.
Ночь. Зима. Колония строгого режима. Младший инспектор охраны, по старому контролер, обходит промышленную зону, где в ночную смену работают зеки. Зная, что в автомастерской работает осужденный Коркин, которого он давно хотел подловить на каком-нибудь нарушении, инспектор тихо подкрадывается к окну мастерской и заглядывает внутрь. О ужас! Киркин стоит спиной к окну у стола, штаны спущены, под мышками зажаты чьи-то ноги в валенках и делает ритмичные телодвижения, не оставляющие никаких сомнений в происходящем. Инспектор оцепенел – баба в зоне! В его смену! Но как? Сержант обегает мастерскую и врывается внутрь. Ничего не понятно. Коркин одет, никого нет вокруг, стоит у стола и выпиливает какую-то деталь. «Где женщина?», - спрашивает инспектор. «Какая женщина, гражданин начальник?», - отвечает зек, а в глазах неподдельное изумление.
Охранник осматривает помещение, но никого не находит, после чего в полной прострации уходит проверять другой объект. Через полчаса сержант решает снова внезапно проверить мастерскую, но картина повторяется. И так еще два раза. Утром, измученный мыслями и предположениями сержант бежит к операм и докладывает о случившемся. Ну, опера быстро разобрались. Оказывается, Коркин ждал сержанта всю ночь, догадываясь, что его будут проверять по тихому и, проследив, когда инспектор стал прокрадываться к окну, быстренько спустил штаны, зажал под мышками валенки и давай имитировать половой акт. Теперь Коркин в зоновской художественной самодеятельности участвует, говорят большой артист.
Планерка прошла как обычно, коротенько, минут на сорок. Начальник розыска майор Семенцов, обидевшийся на то, что пили без него, долго говорил об укреплении исполнительской дисциплины и вреде алкоголя. В конце года он объявил непримиримую войну пьянству на службе, а когда все дружно бросили пить на работе, сказал ставшую знаменитой впоследствии фразу: «Мы будем наказывать даже тех офицеров, которые не пьют!»
Пить Семенцов бросил после своего знаменитого залета на День милиции. Праздник проходил в помещении национального театра. Семенцов сильно перебрал и совершенно потерял контроль над собой. Присутствовавший в театре заместитель министра потребовал дежуривших на празднике ОМОНовцев, вывести буйного офицера на улицу. При приближении к нему ребят в камуфляже Семенцов неожиданно для окружающих стал на них бросаться с кулаками. Как известно, ОМОНовцы не любят когда на них бросаются. Тем более с кулаками. Они положили Семенцова на пол, и одели на руки наручники. Начальник розыска стал звать на помощь своих оперов, но в виду, отсутствия авторитета, никто из его подчиненных, вмешиваться не стал. Более того, опер Вова Карабаев с криком: «Добивай, подлеца!», пару раз пнул ногами по печени своего начальника.
На следующий день, несмотря на выходной, замминистра потребовал доставить Семенцова к нему в кабинет.
Вова Карабанов и Вадим Брусникин приехали в адрес начальника и, дружно вздохнув, позвонили в дверь. Дверь открыла дородная жена Семенцова. Узнав, что нужен ее муж, она крикнула с прихожей в глубь комнаты:
- Суслик, к тебе твои хорьки пришли.
Через несколько секунд из комнаты к «хорькам» вышел Семенцов. «Суслик» был больше похож на взъерошенного медвежонка коала, упавшего с дерева на асфальт. Начальник принял руководящую позу, и строго посмотрев на подчиненных, спросил, что случилось.
- Залет, командир, - сходу объявил Вадик.
- Да, вы, что!? Я же вас, козлов, предупреждал перед праздником, чтобы вели себя достойно! Кто влетел? Уволю, суку!
- Да, Вы и влетели, товарищ майор. Не ожидал от Вас такого, да еще при заместителе министра внутренних дел, - не скрывая радости, сообщил Карабаев и ехидно спросил, - Печень не болит, случайно?
В виду того, что начальник розыска Семенцов был сыном большого начальника Семенцова, заместитель министра по-отечески пожурил офицера и посоветовал бросить пить. Напоследок полковник пригрозил, что если Семенцов – младший еще раз выкинет такой фортель, то высокой должности начальника ГОВД ему в этом году не видать, а видать только в следующем. Известно, что когда люди резко бросают пить, то с ними часто приключаются различные метаморфозы. Начальник розыска не только не пил на работе, но и постоянно ходил по отделу, принюхиваясь к сотрудникам ГОВД. Семенцов стал ярым поборником трезвого образа жизни, да таким, что даже начальник ГОВД, чье место в этом году он должен был занять, боялся с утра дышать на своего подчиненного.
Результатом посещения военкомата дали список нескольких десятков мужчин, проходивших службу, в том числе и по контракту в горячих точках. Проверять всех не было ни времени, ни возможности. Тогда Валера сел за стол, достал большой лист ватмана и, расчертив его на несколько частей, стал вверху каждой колонки писать данные убитых за последнее время мужчин с перерезанным горлом. Сюда вошли данные с протоколов допроса родственников и друзей, сведения с компьютерных баз МВД. Пока их было четверо.
1. Полетаев А.Г. – начальник караула охранного предприятия «Корсар». 49 лет. Пенсионер военной службы.
2. Никитский С.А. – офицер в/ч 44888, замкомполка по тылу, майор. 43 года.
3. Борщевский А.А. – бывший партсекретарь завода «Красный богатырь», в послеперестроечное время директор видеосалона, затем директор риелторской фирмы. 50 лет.
4. Сизов Б.Н. – бывший старший инспектор отдела кадров МВД, майор внутренней службы. Пенсионер, вахтер в элитном доме членов правительства Республики. 52 года.
Пятым мог быть пенсионер Штейнберг И.Л., бывший врач. Председатель Военно-врачебной комиссии до 1990 года. Убийца ударил его ножом в живот и шею, но бодрый еще старичок остался жив благодаря своей собаке, немецкой овчарке, которая отогнала киллера. Врач сам себе оказал первую помощь, и умело пережал артерию на шее. Из его показаний следовало, что нападавший был среднего роста, славянской внешности, худощавый и на вид ему было 35-40.
Вывод напрашивался сам собой, почти все в свое время носили офицерские погоны и всем далеко за сорок. Убийца чуть помоложе, но тоже не мальчик. Плюс если предположить, что он воевал в горячих точках, то тоже имеет непосредственное отношение к армии. Но какое отношение к армии могут иметь бывший парторг и кадровик из МВД?
Валера поделился соображениями с Вадимом Брусникиным, он все же был постарше, возраст погибших и их время ему были ближе.
Вадим долго смотрел на схему, задал Валере несколько уточняющих вопросов, подумал и подкинул коллеге версию.
- Валера, когда меня в середине восьмидесятых забирали в армию в военкомате перед тем, как решить, куда тебя направят служить, сидела целая комиссия. В состав комиссии входили военные, врачи, мент и представитель партийно-советских органов.
- Слушай и этот убийца, возможно, воевал в горячих точках…
- В то время как ты помнишь, была одна горячая точка – Афганистан. Надо смотреть среди воинов-интернационалистов.
- А почему он стал убивать лишь 13-15 лет спустя? – спросил Ивонен.
- Ну, может, его не было в городе, может, продолжал воевать уже в Чечне. Навыки ведь сохранились. Без дела не сидел. Попробуй отобрать всех афганцев призванных в то время, когда убитые работали или присутствовали в призывной комиссии и сделай выборку, кто из афганцев вербовался в Чечню по контракту. Запроси фото с паспортного стола. Покажи выжившему врачу. Может и опознает кого. Да и еще. Подумай, кого он еще может завалить.
Саенко.
Утром он проснулся. Еще не знобило и не выворачивало. Выпить остатки водки или завязать? Сейчас придет его спасительница и начнется процесс выхода из запоя. Пора завязывать. Впереди его ждет работа. Данные на следующую жертву он собрал еще накануне. Лев Игоревич Корчинский, кандидат в депутаты Законодательного собрания. Этот подонок, тогда в призывной комиссии в 1983 году, был представителем городского совета депутатов и тоже принимал участие в решении отправить его в Афганистан. С того момента перевернулась вся его жизнь. Умерли его родители, а он стал убийцей, пьяницей и наркоманом. Он тоже умрет, как и все остальные. Надо только все тщательно продумать, поэтому надо завязывать с пьянкой и наркотиками.
Когда Саенко готовился к убийству с ним происходила удивительная метаморфоза. Он не пил, не кололся, голова была ясная и к своей цели Саенко шел спокойно и уверенно. Подготовка занимала иногда месяц, иногда чуть больше. После свершения акта мести, Богдан срывался и уходил в «штопор» из которого выходил долго и мучительно.
«Где же эта сучка?» - подумал Саенко и уже потянулся к бутылке, когда прозвенел звонок входной двери. Богдан с трудом встал и на ватных ногах пошел открывать.
Его взяли в тот момент, когда кандидат в депутаты входил в подъезд своего коттеджа. Валера вычислил последнего члена призывной комиссии господина Корчинского и решил осмотреть место его проживания. Напротив коттеджа стояла девятиэтажна и Ивонен сразу подумал, что глухая лоджия на верхних этажах – идеальное место для стрелка. И хотя убийца не пользовался винтовкой, но домом как наблюдательным пунктом использоваться мог. Да и у кандидата рядом всегда была охрана, поэтому киллер вполне мог изменить способ убийства.
Валера столкнулся с ним на лоджии третьего этажа. Он сразу узнал его. Это был тот самый человек в лесу летом 1985 года. Все эти годы его лицо, озаренное в свете молнии, часто приходило Валере во сне. Он почему то сразу понял, что этот щуплый седой человек и есть серийный убийца.
Саенко не узнал Валеру, но сразу почувствовал, что этот парень мент. Взгляд, движения, пиджак под которым может находиться пистолет, все это могло говорить, только об одном этот человек его вычислил и пришел за ним.
Мужчины не успели достать оружие и вцепились друг в друга. Саенко был очень ловок и силен, а Валера выигрывал в весе. Еще мгновение и они перевалились через перила лоджии и полетели вниз. Падение на асфальт с третьего этажа закончилось для обоих плачевно. Валера упал на ноги, но подвернув ногу, упал и, ударившись головой, потерял сознание. Саенко сломал себе руку и разбил колено. Охранники партийного босса увидели падающих мужчин из дома напротив и вопросительно посмотрели на Корчинского. Лев Игоревич кивнул головой и зашел в дом.
Один из охранников, когда то служил в милиции опером в Заречном ГОВД и получил условный срок за липовый отказник. Он узнал Валеру и справедливо рассудил, что второй человек, который пытался, прихрамывая, убежать в лес мог быть только злодеем и принял меры к его задержанию. Через 30 минут приехали сотрудники ППС и скорая, которая увезла обоих в городскую больницу. Валера в машине пришел в себя и отдал распоряжения милиционерам, что делать и кому чего доложить.
Саенко охраняли в больнице, как очень важную персону. Два ОМОНовца сменялись каждые четыре часа. Кроме этого рядом должен был постоянно находиться оперативник, но, как правило, он сидел в палате у Ивонена.
Богдан Саенко признался во всех совершенных преступлениях легко и без принуждения и даже указал на убийства 15 летней давности, в 1985 году, когда убил офицера военкомата и девчонку свидетельницу преступления. Она купалась одна на берегу озера, когда он подплыл и просто взяв ее за волосы опустил на глубину и держал пока она не захлебнулась. Когда он узнал, что Валера тот самый парень, приятель убитой девушки, до которого у него не дошли руки, он замкнулся в себе. Через две недели он набросился с ножом на ОМОНовца, успел ударить его в плечо и бросился в окно. ОМОНовец достал пистолет левой рукой и, стараясь попасть в ногу убегающему Саенко попал ему в голову. Смерть наступила мгновенно.
Выпал первый снег. Все ходячие больные палаты номер 14 городской больницы подошли к окну и молча созерцали, как пушистые снежинки медленно и величаво ложились на еще не успевшую промерзнуть землю.
Койка Ивонена стояла прямо у окна и ему не надо было вставать, чтобы наблюдать за происходящим на улице. Благодаря тому, что зима, как всегда пришла неожиданно окна еще не успели утеплить. Благодаря этому Валера иногда приоткрывал окно и крошил хлеб на прикрепленную кормушку для птиц. Пугливые воробьи поначалу робко хватали еду и сразу улетали, чтобы съесть все в безопасном месте, но потом привыкли к Валере и стали брать хлеб с рук. Как правило, прилетали всегда одни и те же. Ивонен различал их от других по испачканным в краске лапкам. У одного была помечена правая лапка, у другого левая. Ивонен дал им прозвища – Чук и Гек. Трудно сказать если у птиц дружба, но прилетали они всегда вместе, крошки друг у друга не отбирали и пока один клевал, другой следил за окружающей обстановке, затем они менялись – один ел, второй стоял на шухере.
В этот момент в палату вошли опера Первоапрельского отдела – дядя Вова, Вадим Брусникин, Вася Соколов, Заборин, и розыскники – Миша и Витя. Дядя Вова достал из сумки две литровые бутылки водки, а ребята стали вытаскивать из пакетов закуску и воду.
- Вы, что сдурели, мне сейчас уколы делать будут, - сказал Валера и, посмотрев на часы, добавил, - все, время, уже, наверное, поднос с лекарствами и шприцами несет по коридору.
Вдруг в коридоре раздался грохот. Вошел больной сосед Валеры и, увидев водку и вопросительные взгляды мужчин сказал:
- Пейте спокойно, мужики. Процедур сегодня не будет. Там на медсестру парень какой-то налетел, все лекарства, и шприцы по коридору разлетелись. Кстати он спрашивал нашу палату, несся как угорелый.
Валера вопросительно посмотрел на оперов и спросил:
- Кого еще ждем?
Брусникин выглянул в коридор и, улыбаясь, сообщил:
- Я, почему то так и думал. Крышкин решил тебя проведать, с детприемника. Истории про Истребителя Покрышкина от бывшего инспектора детприемника Ивонена слышали все, многие были с ним лично знакомы. Взрыв хохота потряс палату. Воробьи испуганно слетели с кормушки на ветку дерева и, наклонив головки, удивленно смотрели в сторону окна палаты.
Дверь в палату снова открылась – на пороге стояла Элина. Она с улыбкой и недоумением смотрела на присутствующих, прижимая к груди букет цветов.
Валера Ивонен подумал, что этот момент он запомнит навсегда, потому что мгновенно почувствовал себя самым счастливым человеком на земле. Рядом были друзья, его невестой была самая красивая девушка на земле, у него все-таки не самая плохая работа, чего еще желать в жизни.