Управившись со своим немудреным хозяйством, Анна присела у окна. Рядом, на половике, свернувшись клубочком, дремал кот.
Было начало ноября. Уже несколько раз выпадал снежок, но быстро таял, оставляя на земле темные проплешинки. «Что-то зима нонче припозднилась», - подумала Анна, с грустью глядя на тихо падающий снег.
- Надо бы к Ванюше сходить, пока не намело, - сказала она вслух. – Чай, уж недели две не была у него.
Она привыкла к одиночеству и часто разговаривала сама с собой. Задремавший кот открыл глаза, но убедившись, что говорят не с ним, сладко потянулся и улегся поудобнее.
Анна часто ходила к своему старшенькому: деревенское кладбище было недалеко. Придет, посидит, поговорит с сыном. Давно уже ушел Ванятка, а для материнского сердца всегда живой. На жизнь свою Анна не роптала, хоть и трудно было порой: и когда началась война, и после, когда не вернулся с фронта муж, остался лежать на чужой сторонушке. Потом похоронила Ванятку, а там и младшенький, Василий, улетел из гнезда. Так и осталась одна-одинешенька.
Крепкие крестьянские корни давали ей силу, здоровье и долголетие. Не заметила, как перешагнула порог старости. А где начало этой старости и где конец? Анна задавала иногда себе такой вопрос, но ответа не находила. И она просто жила. С Богом в сердце просыпалась и с молитвой ложилась. Радовалась солнышку, что давало жизнь; радовалась дождю, который поил теплую землю, каждую травинку; разговаривала со цветами, деревьями. Ей казалось, они понимали ее. Радовалась первому чистому снегу, что прохладой ложился на сердце; радовалась, когда осенью собирала урожай на своем небольшом огороде, тщательно готовилась к неласковой зиме: солила, мариновала. Припасала и грибочков. Ходила в ближний лесок. Понемногу, понемногу – глядишь, зимой радость. Вдруг приедет кто, а она поставит на стол грибочки соленые, да с горяченькой, рассыпчатой картошкой. Пирогов напечет. Правда, печет она сейчас нечасто, но по такому случаю уж расстаралась бы…
Анна не считала свои годы. Сколько уж лет прошло, когда на ее 75-летие приезжал с Севера сын с семьей! А теперь только письма от него, да и те все реже и реже. Болеть стал сынок, все больше по курортам теперь ездит. У сына уже внуки, но Анна по-прежнему тревожится за него: надорвал здоровье на своем Севере, оторвался от родного дома, отрубил корни – вот и здоровья нет. Так думала она, все чаще и чаще разглядывая потертые фотокарточки сына, внуков. Гладила их шершавой рукой, смахивала непрошенную слезу, катившуюся по темной, в глубоких морщинах щеке.
…Снег вдруг повалил крупными, тяжелыми хлопьями.
- Ну вот, дожила еще до одной зимы, - вздохнула Анна, вглядываясь подслеповатыми глазами в белую мглу за окном.
Смерти она не боялась. Давно уже все приготовила к этому событию: и одежду, и деньги. Уйти в иной мир надо спокойно, считала она, не доставляя никому лишнего беспокойства. Одного боялась Анна: умереть в зимнюю стужу – хлопотно рыть мерзлую землю.
Анна зябко поежилась: опять болела спина, сорванная на нелегкой крестьянской работе. «Дровишек надо подбросить», - и трудно встав, она подошла к почти протопившейся печке. Подкинула несколько поленьев, закуталась в теплую шаль, подаренную когда-то сыном, и прилегла. Разгораясь, поленья потрескивали, согревая тело и душу. В углу, под потемневшими иконами, тускло горела лампадка.
И вдруг Анна заметила, как в комнате, словно ниоткуда, появилась ее покойная мать, подошла к кровати и остановилась у изголовья. Лицо матери она видела смутно, но узнала ее по синей, в белый горошек кофте. Мать улыбалась Анне.
- Господи, господи! – торопливо перекрестилась Анна. Но видение не исчезло.
Отмахнувшись от него рукой и приподняв голову, убедилась, что не спит. Но мать стояла рядом, потом протянула к Анне руку, словно пыталась что-то сказать. За спиной матери Анне виделись еще какие-то силуэты.
- Вот и за мной пришли,- прошептала Анна и закрыла глаза.
…На другой день Антонина, соседка, заметила отсутствие Анны, всегда встававшей чуть свет и хлопотавшей по своему маленькому хозяйству. «Да и печь не топится, - подумала Антонина, снимая с гвоздя ключ, давно данный Анной «на всякий случай». – Уж не случилось ли чего?» - забеспокоилась соседка.
Анна лежала на кровати, непривычно вытянувшись, и оттого казалась большой. Одинокий дневной свет, проникавший через небольшое окно, освещал ее лицо. И Антонина заметила застывшую на нем легкую улыбку.
Май 2003 г.