В Третьяковке, в одном из залов висит картина А.Иванова, которая лично у меня всегда вызывала неловкое ощущение неудавшегося шедевра. Сюжет картины известен всем:
"Явился Иоанн, крестя в пустыне и проповедуя крещение покаяния для прощения грехов. И выходили к нему вся страна Иудейская и Иерусалимляне, и крестились от него все в реке Иордане, исповедуя грехи свои. Иоанн же носил одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих...
Когда же народ был в ожидании, и все помышляли в сердцах своих об Иоанне, не Христос ли он,- Иоанн всем отвечал: я крещу вас водою, но идет Сильнейший меня, у которого я недостоин развязать ремень обуви, он будет крестить вас Духом Святым и огнем.На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира. Сей есть, о Котором я сказал: за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что он был прежде меня. Я не знал Его, но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю. И свидетельствовал Иоанн, говоря, я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на нем. Я не знал Его, но пославший меня крестить в воде сказал мне: на Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом святым. И я видел и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий."
Это и есть главная идея картины: явление Христа. Христос- центральная фигура полотна,вернее, она должна являться таковой по идее. На самом же деле картина производит совершенно обратное впечатление. Взгляд, выхватив вначале колоритную фигуру Иоанна-Крестителя, затем, бегло пронесшись по кругу, вновь возвращается к Иоанну. Затем следует более внимательное рассматривание. Глаз фиксируется на иронично-недоверчивой гримасе скептика, затем на почему-то развеселившемся мужчине и его, по-видимому замерзшем, сыне, а затем плавно опускается к фигуре мужчины в центре нижней части картины, взгляд которого легко можно определить словами: « Ну, ты скажешь тоже...» Одним словом, получилась великолепная иллюстрация на тему «Глас вопиющего в пустыне». Но при чем тут Явление Христа? Христос на этой картине самая незаметная, самая неинтересная фигура, расположенная в таком месте, что взгляд не может задержаться на нем более мгновения, при этом возникает ощущение какого-то неудобства, так что взгляд поневоле огибает ее, все время двигаясь наподобие лодочки-качели вдоль толпы: от Крестителя до всадников, затем в обратном направлении до мальчика, вылезающего из воды.
Покидаешь картину с чувством сожаления и исполненного долга. И все. А между тем художник писал ее целых 20 лет! Почему-то он был уверен, что картина перевернет мир, явится ключевым, узловым моментом эпохи, и был просто потрясен тем прохладным приемом, который его детищу оказали на родине. В чем же дело? Что произошло? Почему был так обманут художник в своих ожиданиях? Кто-то скажет, а почему что-то должно было произойти? Разве не мог художник просто неправильно оценить свое творение? Нет. Художник, поэт не может обманываться. Он питается медом поэзии, вышедшим из божественного нутра. Душа художника всегда открыта для высшей информации, поэт- всегда пророк, проводник мыслей Господа. Поэтому, если поэту, художнику что-то кажется, чудится, мнится, это значит только то, что это есть на самом деле. А что, если поворот мира действительно произошел?
Чудесная метаморфоза происходит с картиной «Явление Христа народу» при ее зеркальном отражении (см. илл).
Горизонт распахивается, и на центральное место выходит Христос. Он медленно движется прямо на зрителя, и глаз неотрывно следит за каждым его шагом, попутно выхватывая из толпы фигуру Иоанна Крестителя, всецело обращенного к Господу и всем своим порывом снова заставляющего взгляд двигаться навстречу грядущему Богу. И неожиданно встречаешься глазами в глаза с человеком, сидящим в тени Иоанна , дотоле незамеченным, а потом вновь спотыкаешься о взгляд другого (будущего апостола?), просто пронзающего зрителя взглядом: «Думай,думай, думай!». И, наконец, фигуры женщины, с трудом сдерживаемой старым мужчиной (отцом?) и Гоголя, который знал, который ждал, который готов и принять и стать рядом, без излишней патетики, но просто и с достоинством пойти за Ним и умереть, если надо. Эти три-четыре не главные фигуры дают новое направление мысли, превращая «глас вопиющего в пустыне» в «явление Христа».
Картина была закончена в 1857 году. А за год до этого, в 1856 г. В России начинается поворот, который как положено в таких случаях, ощущается как ветер перемен. С высоты престола провозглашается необходимость реформы: отмена крепостного права, изменение основ судопроизводства, реформа воинской повинности, финансовые реформы и т.д. В стране начинается брожение умов и разгул страстей. Достоевский определит это время как время бесов.
«Говорили об уничтожении цензуры и буквы ъ, о заменении русских букв латинскими, о полезности раздробления России по народностям с вольной федеративной связью, об уничтожении армии и флота, о восстановлении Польши по Днепр, о крестьянской реформе и о прокламациях, об уничтожении наследственности, семейства, детей и священников, о правах женщины... и пр. и пр.
Ясно было, что в этом сброде новых людей много мошенников, но несомненно было, что много и честных, весьма привлекательных лиц, несмотря на некоторые все-таки удивительные оттенки. Честные были гораздо непонятнее бесчестных и грубых; но непонятно было, кто у кого в руках.
« Мы выехали как одурелые,- рассказывал Степан Трофимович.-Нет! В наше время было не так, и мы не к тому стремились. Нет, нет, совсем не к тому. Я не узнаю ничего. Наше время настанет опять и опять направит на твердый путь все шатающееся теперешнее. Иначе что же будет?»
...
Самое неприятное следствие зеркальных поворотов - исчезновение нравственных ориентиров, что в первую очередь отражается на молодежи. Люди теряют грань, отделяющую добро от зла. В обществе нарастают настроения нигилизма, отрицания всего и вся. Поднимается волна убийств, массовых казней. Недостойное поведение возводится в добродетель.Страна и ее население, до того момента вполне законопослушные и миролюбивые, словно встают на дыбы. И никто не может быть застрахованным от этого поворота. Но вполне возможно, что этот процесс можно регулировать сверху, все время дозируя порцию недозволенного, разрешая и поощряя его. Так, США в свое время избежали социальных потрясений, направив разрушительную энергию поворота в джаз, рок, движение хиппи и т.д., развив агрессивную массовую культуру. Невиданных объемов достигла киноиндустрия насилия и ужаса, которая дала совершенно обратный эффект, съев при демонстрациях огромную часть накопленной агрессивности зрителя. Энергия молодости, наиболее подверженной пространственно-временным колебаниям, умелою рукой была направлена в музыку и движение, не танец, а именно движение,-неконтролируемое, нерегулируемое, но ритмически упорядоченное - первородный хаос, ограниченный рамками музыкального такта. Со временем ритм стал спокойнее, дискотечный бум пошел на убыль, heavy metal уступил место музыке души, что ровным счетом ничего не говорит об изменении психического облика поколения, но лишь констатирует факт стабилизации пространства-времени.