Реаниматор

Я шёл по полю битвы. Когда люди схватились здесь с ордами зеленокожих, они вряд ли думали о сохранности окружающего. Бой длился с перерывами четыре дня, в течение которых орда Тхо-Бурзуга дважды выходила на подступы к Цитадели, несмотря на усилия Илава, чьим шести тысячам элитных пехотинцев выпал жребий стоять на передовой. Остальные Лорды рассредоточили свои войска на равнине, а Король с тысячей воинов – личная королевская гвардия – укрылись в Цитадели. На стенах крепости оборону заняли восемьсот джийе-лучников, помощь от лесных эльфов. К чести Илава нужно сказать, что лучникам почти не перепало работы: зеленокожих успешно сдерживали, и они не приблизились на расстояние полёта стрелы, так что джийе выпустили стрелы только один раз, когда Тхо-Бурзуг напустил на армию защитников какую-то отвратительную летающую тварь, на спине которой сидел шаман, один из его многочисленных сыновей, и сбрасывал на сражающихся взрывающиеся шары. Когда эльфийские стрелы поразили наездника, тварь потеряла управление и некоторое время кружила над сражающимися армиями, издавая протяжные вопли, а потом улетела куда-то в сторону Воющих Гор, и больше её в наших краях не видели.
На исходе четвёртого дня трое королевских асассинов смогли, наконец, незамеченными пробраться в лагерь Тхо-Бурзуга (в отличие от предыдущих смельчаков, которых зеленокожие ловили и "в назидание" подвешивали вниз головой с выпотрошенными животами). Они не нашли там самого вождя, поскольку он в тот момент находился на передовой, но зато отравили воду в котлах, так что на рассвете пятого дня Тхо-Бурзуг скончался, а военачальники орды, потеряв предводителя, начали грызню за его место.
Илав выбрал удачный момент для контратаки и со своей потрёпанной пехотой обратил орду зеленокожих в бегство.
Вот только, умирая, Тхо-Бурзуг сумел послать весточку своему хозяину, тому, кто действительно был заинтересован в исходе сражения. Причём исход, по его сценарию, должен был быть не в нашу пользу. И теперь новая армия двигалась к Цитадели с севера – её возглавлял сам Сюзерен, в её рядах были воины в чёрных как ночь доспехах, магически созданных без единого шва или стыка, были колдуны, отряд при каждом полку, и были какие-то неведомые в наших краях твари, огромные, приземистые и неимоверно сильные. Они тащили повозки со строительным материалом, из которого потом будут построены рампы, баллисты и катапульты.
До подхода Сюзерена оставалось ещё два дня, и Король приказал перераспределить силы. В Цитадели укрылось столько воинов, сколько туда вмещалось, а остальные тысячи плотным кольцом окружили стены крепости. Из восточных лесов пришли ещё эльфы, полторы тысячи длинных луков - и заняли место среди своих сородичей на стенах. В Цитадели готовили свои катапульты и баллисты, воодружали их на стены, готовили камни, котлы со смолой и вязанки хвороста, которые можно будет поджечь и сбросить на вражеских воинов. На восходе второго дня ещё четыре присягнувших Королю Лорда подошли с востока, со своими войсками. Капелла послала к Цитадели отряд боевых магов, но они ещё не прибыли, и было их гораздо меньше, чем колдунов в армии Сюзерена.
Цитадель, казалось, превратилась в почти неприступный бастион. Но всё же воинов не хватало. Король полагал, есть вероятность, что Сюзерен ворвётся в Цитадель. Он сказал, что тогда могут потребоваться услуги кого-нибудь из Предателей. Мои услуги. И меня выпустили из темницы, где я провёл во тьме, в полной изоляции, долгих пятьдесят два года.
Они называют меня Реаниматор. Они боятся меня, как дети – страшного буки, о котором рассказала им глупая мать. Когда-то меня это забавляло. Теперь мне, кажется, всё равно.
Я существую в этой реальности уже несколько веков и знаю, что люди слишком мало живут – слишком смертны – чтобы меняться. В мирные времена они запирают самое тёмное, что есть в их роду, на замок, и так стремятся забыть о нём, что успешно забывают. Но как только настанут лихие времена, как только их хвалёной мощи будет недостаточно – они с радостью выпустят зло из подвала. Выпустили и меня. Король полагал, что сможет меня контролировать. На этот счёт у нас с Королём были разные мнения, но я предпочёл не озвучивать своё вслух.
Итак, до подхода армии Сюзерена остались считанные часы, всего одна ночь, а я, тем временем, собирал собственную армию. Раньше, чтобы поднять труп, мне необходим был контакт с ним, касание. Теперь достаточно было одной лишь подавляющей воли. Моя власть над смертью, и без того немалая, возросла за эти пол-века во тьме, а материала для армии мёртвых на поле битвы было предостаточно. Я шагал по хрустким лужам крови, среди жужжания мух, в волнах разложения и деградации, и за мной шли мои зомби. Первым шёл труп, которому я дал немного больше мозгов, чем остальным, чтобы он мог, в случае чего, донести до них мои команды. Ради смеха я окрестил его Илавом. Левая нога у него была плоховата, несмотря на то, что я её слегка подправил, и он то и дело спотыкался, издавая хрипящие вскрики – всё, на что были способны его мёртвые голосовые связки. Его лицо, почти не тронутое разложением, бессмысленное и не выражающее никаких эмоций, было даже симпатичным. Мой личный Илав – младший.
Со всех сторон в моё войско вливались всё новые и новые зомби, те трупы, что попадали в зону моего влияния, которая составляла, кажется, окружность около сотни метров в радиусе. К закату моих подданных набралось уже две тысячи, и я приказал им занять оборону у Цитадели, встать перед рядами живых, которые, кажется, не очень обрадовались такому соседству. Сам я продолжал бродить по равнине и, к сожалению, находил гораздо меньше малоповреждённых трупов, которые можно было бы поднять. И среди павших мне не попалось ни одного, кто при жизни владел бы крупицами Знания, а мне так хотелось поднять лича…
Я люблю мёртвых. Они молчат. В них нет излишней суетности и человеческого легкомыслия. Я всегда даю им немного – кому больше, кому меньше – мозгов, чтобы они могли постоять за себя, если меня рядом не будет, ведь они для меня как дети. Я даю им вторую жизнь, и это для меня не меньшее удовольствие, чем для них. Люди считают, что души тех, кого подобные мне возвращают к жизни, в вечных муках скитаются по лабиринтам Вечности, пока полуистлевшие тела не обретут снова покой. Я знаю, что это не так. В этом мире даже мёртвый стремится к жизни. Когда я поднимаю их, я чувствую их немую благодарность за то, что они получили возможность ещё на несколько часов вырваться из небытия. Именно поэтому они привязаны ко мне, подконтрольны моей воле. Нечто неосязаемое и невидимое связывает меня и их, как мать и младенца.
Возможно, мне так хорошо это известно, потому что я сам в определённом смысле мёртв. Моё лицо скрывает маска из материала, похожего на металл. Я помню, что это был дар, преподнесённый мне во время посвящения, но время, место и подробности этого события я стёр из своей памяти. Многое из того, что мне пришлось забыть, хранится в закоулках моего подсознания, ожидая своего часа. В том числе и моё имя. Я живу уже несколько веков. Реаниматор…
Когда я закончил обход поля битвы, уже светало. Моё войско, состоявшее из мертвецов обеих армий, составляло уже около девяти тысяч, по приблизительным подсчётам. Мёртвые стояли так, как я их поставил, чёткими геометрическими рядами, готовые умереть вторично ради тех, кто остался в живых. Раньше мне никогда не приходилось поднимать столько трупов одновременно, и сейчас связь с ними была настолько сильна, что я сам чувствовал себя более мёртвым, чем когда-либо. Это родство в макро-масштабах давало мне много новых ощущений, и я не спеша шёл к Цитадели и размышлял.
Потом за мной послали гонца. Меня хотел видеть Король, и я не мог не понять его беспокойства. Все они были слегка на взводе, с тех пор как мои безмолвные подданные встали перед стенами крепости. Гонец предложил мне своего коня, сказав, что ему самому не составит труда дойти до Цитадели пешком. Ему не хотелось находиться рядом со мной. Я сел на коня и пустил его быстрым шагом. У ворот Цитадели меня ожидала целая делегация.
Король был озабочен множеством проблем и едва удостоил меня взглядом, когда я в сопровождении целого взвода гвардии и нескольких благородных переступил порог его покоев. За мной также плелись несколько моих зомби, те, что вышли самыми смышлёными. Люди нас сторонились.
Король велел заковать меня снова, на всякий случай, и только после этой небольшой предосторожности спросил меня, какова численность мёртвого войска. Нужно как можно больше зомби, сказал он, чтобы компенсировать потерю армии Ренесси Красивого и нескольких отрядов джийе-лучников. Я предположил, что была неожиданная атака с тыла, из-за которой пострадали вышеозначенные люди. Но оказалось, Лорд Ренесси покинул Цитадель перед рассветом, заявив, что, пользуясь моими услугами и армией моих зомби, Король кладёт голову в пасть дьяволу; и эльфы дезертировали по той же причине. Король ругался. Король нервничал. Я выслушал его пожелания и отправился наружу, к своим мёртвым.
Уже близился полдень, когда крик дозорных «Они идут!» нарушил напряжённую тишину, павшую на Цитадель и её защитников. Из-под ладони я оглядел горизонт и увидел чёрную кромку, опоясавшую края равнины. Войска Сюзерена.
Мои зомби должны были принять на себя первый удар, и вместе с ними этот удар буду держать я. Они не знают боли, но ощущение утраты, которое будет усиливаться с каждым вновь погибшим, не должно захлестнуть меня с головой, ведь они чувствуют то же, что и я.
Первая волна воинов в чёрных доспехах нахлынула. Они, держа хороший темп, ринулись по равнине вниз, а за ними, как я заметил, шли неуклюжие медлительные твари и строители, которые будут собирать рампы и катапульты. По замыслу Сюзерена, первая волна должна была послужить прикрытием для строителей, пока они будут сооружать свои машины. Хороший план, тем более что у Сюзерена имелось более чем достаточно людских ресурсов, чтобы осуществить его. Воины в чёрном приближались.
Когда они приблизились почти на расстояние полёта стрелы, я двинул своих мёртвых вперёд и сам пошёл за ними.
Мои послушные слуги шли механически-чётким шагом. В руках они сжимали то оружие, которое было у них при жизни. Многие были безоружны, но и они наносили существенный урон противнику – мёртвая плоть намного сильнее живой. Люди провожали нас неуверенными возгласами ободрения.
Мои слуги и слуги Сюзерена сошлись. Я не мог не посочувствовать противнику, поскольку в его подчинении находились люди – пусть специально воспитанные для боя, пусть контролируемые колдунами, но всё же живые люди. Колдуны могли бы сломить их дух безумием, сделать их берсерками, если бы они дрались против армии Короля. Но страх перед смертью – смертью как она есть – пересилил попытки чародеев поднять боевой дух солдат Сюзерена. Первая волна наступления разбилась о стену моих подданных, как прилив о скалы. Прозвучал рог. Я знал, что Король планирует контратаку, и повелел мёртвым остановиться и разгруппироваться, чтобы пропустить конницу одного из Лордов.
Конники отбросили остатки чёрных когорт и принялись развлекаться, убивая безоружных строителей. Многие пострадали от лап гигантских медлительных тварей, всё ещё волочивших повозки со стройматериалом. Прочная шкура защищала их от пик и мечей, а если их всё же удавалось ранить, они впадали в ярость и наносили гораздо больший урон. Когда твари подошли ближе к моим зомби и к Цитадели, эльфийские лучники засыпали их стрелами, целясь в глаза. Ни один из монстров не уцелел. Армия Сюзерена маячила на горизонте, но наши люди получили передышку.
Следующее наступление чёрных когорт было на закате. В этот раз они дрались более яростно, и видно было, что их цель – не уничтожить моё войско зомби, а прорваться к Цитадели. Это были солдаты другой породы, в лёгкой броне, с короткими мечами, и бежали они, низко припадая к земле. Они были магически изменены Сюзереном и имели лишь чуть больше мозгов, чем мои поданные.
Мои мёртвые остановили их, насколько смогли, но всё же они уступали этим тварям по скорости, поэтому в этот раз нашлась работёнка и для людей. Солдаты Илава отдохнули, и их мечи разили без промаха, а эльфийские стрелы летели точно в цель. Вторая волна наступления захлебнулась.
Ночью меня, вместе с Лордами-военачальниками, вызвали в Цитадель. Король до сих пор не получил вестей от армий с запада, от отряда боевых магов из Капеллы и от морского Владыки, обещавшего помочь в войне против Сюзерена, и это тревожило его и советников.
Я не мог понять, зачем ему понадобилось моё присутствие здесь. Мне лучше бы было с моими мёртвыми. На закате, когда сражение поутихло, я смог поднять больше половины из тех, кто наступал, и некоторых павших с нашей стороны. Меня, кажется, возненавидели люди, ведь им приходилось теперь биться бок о бок не только с бывшими противниками, но и с погибшими друзьями, которых я своей волей вернул к жизни. Но я чувствовал, что нечто надвигается – нечто гораздо большего плана, чем это сражение, - и готовился. Я поднял каждого, в чьи истерзанные останки всё ещё можно было вдохнуть жизнь.
Потом были сражения. Армии Сюзерена наступали снова и снова. Чёрных воинов было не счесть. Хозяин посылал их в бой, не понимая, что таким образом лишь увеличивает численность моих подданных. Через два дня они своими стройными рядами занимали всю равнину. Целая равнина мёртвых.
Теперь в моём войске были и личи – люди, что были колдунами Сюзерена до того, как я их поднял, и гули – наиболее яростные из командиров чёрных когорт, и многие другие, мои дети, которым я не утруждался дать имена. Могучая связь со смертью, с землёй, с забвением, тянулась через их тела к моему сердцу. Король уже не передавал мне своих пожеланий. Все они там, в Цитадели, были парализованы ужасом перед тем, что видели. Равнина мёртвых. Моя армия.
Прошёл ещё день, и я понял, что людские ресурсы Сюзерена истощились. Возможно, он испугался. Возможно, все его шпионы были мертвы, и он не знал, что происходит на равнине. Мне было всё равно. Я дождался ночи и приказал – единым вздохом, единой волей – своим подданным идти вперёд. Туда, где, в нескольких километрах от Цитадели, был разбит лагерь Сюзерена. Всё это время Король не изъявлял желания поговорить со мной. Численность моих слуг достигла двадцати одной тысячи.
Несколько часов на марше – мёртвые шли медленно, но и я не торопился. Токи смерти и небытия пронизывали моё тело – результат связи с многотысячной ратью моих «детей» - это несколько мешало мне размышлять.
Лагерь Сюзерена не был окружён частоколом, они даже не потрудились выкопать ров – настолько противник был уверен в победе. Раньше. Теперь от всей его армии осталось лишь несколько когорт, плюс отряд элитных бойцов охранял вызывающе-яркую чёрно-багровую палатку своего господина. Я поднял руку – и все эти люди упали замертво. Потом они восстали, и я приказал им привести ко мне их бывшего господина.
У него ещё были силы, чтобы дать отпор. Сюзерен не был полностью человеком, но я не мог определить, чья кровь текла в его венах. Он был высок, молчалив, подобно мне, и, как я, носил маску. Те, что минуту назад были его воинами, привели его, держа за руки.
И вот он стоял передо мной. Серые глаза полыхали отчаянием сквозь прорези в маске.
- Реаниматор… - Сказал он, глядя на меня, глядя на нас – тысячи мёртвых глаз созерцали его поражение, зомби обступили нас кругом. – Я слышал о тебе, но никогда не думал, что встречу тебя – живого, настоящего. Мне было нечего тебе противопоставить, и всё это было тщательно спланированным поражением…
- Да, - Согласился я.
- Нет, ты не понимаешь, Реаниматор, Владыка Мёртвых. – Рассмеялся Сюзерен. Его маска слегка съехала набок. – Поражение моё, но Господин.. мой хозяин.. победил. Они выпустили тебя, и теперь эти люди все мертвы. Главное было – выпустить тебя.
Мои мысли смешались, и на мгновение я потерял контроль над собой, и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы тысячи мёртвых рук протянулись вперёд и разорвали на куски единственного живого, того, кто вызвал мой гнев. Сюзерен был мёртв.
- Покойся с миром, - Сказал я и отпустил его дух в Ничто. За моей спиной в Цитадели трубили горны. Многотысячная армия мёртвых ждала моего приказа.
Я не знал, чего хотел от меня тот, о ком говорил Сюзерен, но я знал, что надо сделать, чтобы всё сложилось так, как не ожидал от меня ни он, ни Король. Двадцать две тысячи мёртвых ждали моего приказа, и я отдал его. «Упокойтесь снова» - вот что я сказал. Я отпустил их.
И, не издав ни единого звука, покорные моему приказу, они умерли снова. Тысячи моих порождений, они падали ряд за рядом, валились на следующие ряды, так что в конце концов мне стало казаться, что я стою на гребне огромной мёртвой волны, что катится по равнине. Рвались связи. Когда порвалась последняя, я понял, что наделал, и опустился на землю.
Горны трубили мелодию победы. Через несколько минут в разгромленный лагерь Сюзерена въехал Король со свей свитой и с военачальниками.
- Почему… столько мёртвых, почему он отпустил их? – Спросил кто-то. Король спешился и подошёл, чтобы увидеть то, что осталось от тела Сюзерена.
- Мы выиграли, господа, - Обратился он к подданным, и они запели победную песню. А потом в лагерь вошли люди в белом, боевые маги их Капеллы, и я понял, для чего их вызвал Король.
Их было почти двести. Они накрыли меня своей магией и держали её, пока меня, беспомощного, заковывали в цепи. На небе разгорался рассвет – знамя их победы. До меня доносилось птичье пение и радостные крики людей, которым, благодаря мне и моим мёртвым, удалось выжить. Этот рассвет был не для меня.
Они бросили меня в темницу, туда же, где я провёл до этого долгих пятьдесят два года – но что есть пятьдесят два года для меня? Я существую в этой реальности уже несколько веков и знаю, что люди слишком мало живут – слишком смертны – чтобы меняться. В мирное время они запирают самое тёмное, что есть в их роду, на замок, и так стремятся забыть о нём, что успешно забывают. Но как только настанут лихие времена, как только их хвалёной мощи будет недостаточно – они с радостью выпустят зло из темницы. Они выпустят меня снова.
Они называют меня Реаниматор. Они боятся меня, как дети – страшного буки, о котором рассказала им глупая мать. Когда-то меня это забавляло. Теперь мне, кажется, всё равно.