Этот мир не ждёт гостей

Этот мир не ждёт гостей

Позолоченным рукам
Не хватает только плети.
Этот мир не ждет гостей,
И детей своих не крестит.

Только нет земли и родины
У блаженных и юродивых...

                (Э. Шклярский, "Пикник")



Пролог

Ночь или день? Всё перемешалось. Крики, грохот. Огонь и кровь... стены рушатся.
Ошибка в расчётах, - зелёные глаза Ульгре сужаются, болезненно реагируя как на яркие вспышки огня, так и на неминуемое поражение клана Т'хо-Нганйи. - Ты сильно просчиталась, Мать наша... но сейчас я исправлю всё, что смогу.
    На губах её заиграла не предвещающая ничего хорошего улыбка.
    Она замерла, вслушиваясь в мысли тех, кто окружили Дом, и родичей своих.
Т'хо-Нганйи обречены. Стены их Дома вот-вот рухнут. Начав боевые действия против нашего клана, они не рассчитали сил. За что и поплатились.
Соберите силы, дети мои. Ещё есть шанс отбросить Сез Ре'Акри.
Ульгре, где она? Скрывается... бросила нас.
Наступаем!
  Сидя в нише на одном из догорающих верхних этажей Дома, Ульгре тихо рассмеялась:
"Бросила", как же! Нужны вы мне, неудачники! Объявили военные действия, уповая на благосклонность Йоррт и не удосужившись подсчитать собственные силы. А ведь говорила Матери я... ну почему никто не выслушает третью дочь?
Ого, клан Сез кажется идёт на штурм, - прищурившись, рассмеялась она. - Вот тут мы их и встретим!
   Одним прыжком взлетев на крышу, Ульгре простёрла руки к пламени, что со всех сторон тянулось к ней:
О источник всех сил, о извечное ярое пламя! Я призываю тебя, я предаюсь тебе. Стань един с моей силой, исполни сказанное по слову моему. Поглоти тела и души тех, кто пришли сюда нас уничтожить, испепели Сез Ре'Акри!
   Пламя загудело, алой лентой обвиваясь вокруг Ульгре.
Знаю, что прошу многого, но и плата будет велика, - продолжала заклинать рыжеволосая третья дочь. - Прими, о ярое пламя, тела и души сородичей моих в качестве платы.
НАСТУПАЙ! - голос её сорвался на крик.
   Алая лента, сорвавшись с рук Ульгре, улетела вниз. И в тот же миг площадка перед резиденцией клана Т'хо-Нганйи превратилась в ревущее огненное безумие. Но языки пламени действовали направленно. Ни один из уцелевших к тому времени воинов Т'хо-Нганйи не был сожжён.
   Равно как и никто из их противников не спасся.


   Битва внезапного пламени заняла не более четверти часа.
Матери больше нет, - покачала головой Ульгре, сидя на одном из уцелевших шпилей и болтая ногами. С лица её не сходила безмятежная улыбка. - Сестёр тоже. И старшего братца, что мнил себя великим воином. Должен был выжить Нъар'атх, у него сегодня экзамены. Или нет? - лицо её приобрело задумчивое выражение. - Наша Мать, мир её праху, собрала всю семью, чтобы атаковать Сез Ре'Акри, мир их праху тоже. Но я внушила братцу необходимость идти в Академию. Вот он, думаю, удивится! - не удержавшись, она звонко расхохоталась. - Вот цена вашей глупости, родичи, - добавила она, окидывая взглядом полуразрушенную резиденцию и подступы к ней. - Вы не считались со мной. Опасались и пытались подавить меня, вместо того, чтоб договориться. Вы получили своё!
   Поднявшись, она не торопясь слевитировала вниз — собирать оставшиеся силы клана.
В конце-концов вам надо было помнить, что я Зрящая, а вы — нет, - хихикнула Ульгре.


...Вот, без племени и рода,
Без отметин на руке.
Из чужого хоровода
Он — не узнанный никем.
Лишь на миг лишишься чувства —
А в руке его поёт тугая плеть.
Не таков он, Заратустра,
Чтобы каждого жалеть.

(Э. Шклярский, "Пикник")



* * *
Итак... клан Т'хо-Нганйи?
Уцелел. Младшая дочь почившей правящей Матери выжила, и требует, чтоб Город признал её право стоять во главе клана.
Её право стоять во главе... Сомнительно, чтоб это было позволено той, что не получила достойного образования. Возглавить клан имеет право лишь священница старшего ранга. Не молодая необученная девица, чья верность Йоррт не может быть проверена.
Однако, Великая Мать наша довольна той, что зовётся Ульгре Т'хо-Нганйи.
Я не понимаю, как ей удалось расправиться с превосходящими силами.
Мы зафиксировали выплеск мощной огненной магии... магии призыва.
Т'хо-Нганйи вроде б не были огнепоклонниками. Ересь?
Скорее, попытка справиться своими силами. Йоррт благосклонна к сильным.
Значит, нет необходимости немедленно их ликвидировать?
Думаю, нет. Да и что может противопоставить Совету Восьми один лишь Тринадцатый Дом?
Тринадцатый? Значит, мы разрешаем существовать клану Тхо'нганйи?
Да, мы позволим им быть. Йоррт'У они интересны.
Что ж, да будет — так.
Да будет...






Исток и Исход

С тех пор, как горели дома,
Легко нам живётся на свете;
Случается, что иногда
Три солнца нам светят…

...Некогда, жило на земле Срединного континента среди прочих родов кенилэншесс племя малочисленное и гордое. Род Уоры – звали себя они. Лунный Клан, Братство Оора, Союз Скользящих Сквозь Сумрак – у народа того было достаточно громких прозвищ, и все они были заслужены. Были же сумеречные кенилэншесс наглы и свободолюбивы, не звали на помощь богов-Родителей, пока действительно серьёзно не припечёт, считали остальные роды кенилэншесс на порядок ниже себя, а уж прочие племена и вовсе ни во что не ставили. Обращались к Лунам, чтя их неверный призрачный свет. Издревле у сумеречных мужчины сражались и осваивали новые территории, женщины же хранили род. Относительное равноправие в те давние времена царило в среде их… мужи прислушивались к словам жён, жёны же сами умело владели оружием, но предпочитали оставаться за спинами воинов, ибо каждому – своё… Сумеречные кенилэншесс любили и умели сражаться, как никто иной на Рерре. Не мыслили они жизни своей без боя! И горазды были оружие делать, такое, что прочие племена дивились да руками разводили. Но времена, полные смут и междоусобиц, подходили к концу. Те, кто ещё вчера были врагами, складывали оружие и братались. Не по душе пришлось это роду Уоры. Дух, жаждущий битвы, с годами не угасал в их сердцах, но разгорался всё сильнее, и стало так, что никто не смог безнаказанно вступать на их земли. Любого там подстерегала смерть. Стали прочие кенилэншесс обходить стороной земли Уоры, и тем снова стало не с кем сражаться. Тогда воины этого племени, невзирая на наступивший мир, стали совершать набеги на окрестные земли, и жёны поощряли их. Но если поначалу они сражались лишь с противниками достойными, то позже, когда противники измельчали, все, кто попадались на пути захватчиков, были жестоко убиты. Прочие разумные с ужасом находили опустевшие деревни, горечь и гнев разгорались в их душах. И случилось так, что объединились меж собой все народы, и собрали огромную армию, чтобы стереть с лица земли род Уоры. Тот род кенилэншесс, что отверг все порядки войны и мира, издревле существующие на Срединном континенте.


...Умелые воины взяли их поселения в кольцо, и с каждым днём кольцо это сужалось. Но не было страха в душах кенилэншесс, порождённых родом Уоры. По ночам сами нападали они на врага и, хоть гибли в небывалом количестве, радовались бою, как дети. Но дни их были сочтены. Видно, Старшие решили, что пора детям Уоры отвечать за поступки свои. Желая сохранить хотя бы остатки племени, обречённые воззвали к Старшим. Но Хранители Мира были всецело на стороне врагов их, поскольку устали и тоже желали мира. Они негодовали на род Уоры за то, что те не хотели сложить оружие и принять мир, покой и порядок, наступивший на Срединном континенте, в свои сердца. О да, сумеречные кенилэншесс всегда предпочитали непостоянство и склонялись к неупорядоченному. И, прокляв Старших, которые отвернулись от них, дети Уоры воззвали к силам Хаоса и неупорядоченного, вспомнив древние и запретные Слова Пустоты. Зов Иррт'У… И на долгое время замерло всё, как гладь воды перед бурей, а затем явилось из Пустоты божество, которого не видели ранее. Женщина то была, обликом подобная самим сумеречным кениленшесс, но высотою в три-четыре их роста. Черноволосая, зеленоглазая, с кожей молочно-белого цвета, затмевала она самых прекрасных из дочерей рода Уоры. Обманчиво-хрупкой была фигура её, как фигуры кенилэншесс, таящие в себе немалые силы. Ночной туман обвивал фигуру её.
…дети Мира, обратилась она к ним. Серебром в ночи звенел её голос, лукавой и испытующей была улыбка. Радуйтесь, призвавшие Меня – Я, Йоррт, Сияние Извне, Зелёные Очи Прозрения, приветствую вас!
…В имени Её звенело Безмолвие. В очах – плескалась Бездна…

…и мы утоляем женьшенем
Жажду, не ведая сами,
Что любит нас чёрная женщина
С серебряными волосами…

…о вы, призвавшие Меня из Небытия – чего жаждете вы? Чего желаете добиться, беспечные и жестокие дети Мира, который отвергает вас?
Сохрани наш род, Зеленоокая, воззвали и воины, и жёны. Дай нам сил, чтобы расправиться с врагами нашими! Верны останемся Тебе, коль не прикажешь нам сложить мечи после боя и жить в мире – ибо покой нашим сердцам ненавистен!..
Многого же вы хотите, дети, смеялась богиня Бездны. Но вы призвали Меня – и да воздастся вам… Слушайте! Те из вас, кто ступят на Путь Мой, будут отныне и до скончания времён следовать за мной, по обманчиво тонким нитям паутины Моей… Те из вас, кто ступят на Путь Мой, должны будут признать жён своих главными в семье и в роду. Те из вас, кто ступит на Путь Мой, отвергнут свет во имя тьмы, мир во имя войны. Те, кто ступят на Путь Мой, забудут прежнее постоянство и станут жить одним лишь днём, не зная когда начнёт рушиться всё, что строят и создают они.
Готовы ли вы следовать за Мной?

Напряжённое молчание охватило племя. На минуту-другую.

Мы готовы следовать за Тобой, Великая Йоррт, выступив вперёд отвечала старшая в роду женщина. Дай нам то, что просим мы, и ступим мы на Путь Твой!
   Хорошо же, довольно отвечала Зеленоокая, с этой ночи и до скончания времён не проклятые вы, но Налагающие Проклятия. Ррейанн!
Сказав это, улыбнулась Пришедшая из Бездны, и от улыбки её кромешная тьма затопила землю. Растерянные, метались во мраке враги рода Уоры, ища друг друга. Страх и растерянность овладели их душами. А присягнувшие Йоррт неожиданно поняли, что могут видеть друг друга и врагов своих по тепловым контурам тел. Бросились они на врагов, и немалых низвергли в тёмную пропасть смерти. Сами же вырвались из окружения и, ведомые волей Непостоянной, достигли подземных копей. Истекло время ваше ходить по поверхности земли, дети Мои, ррейанн, смеялась Йоррт. Ибо не мирная ли жизнь губит славу тех, кто неустанно сражается? Прочие роды будут с недоумением смотреть на таких, как вы, и звать убийцами вас. Посему последуете за Мной вы. В Подземье. Новой, истинной родиной да станет для Налагающих Проклятия оно!
Ты сохранила наш род, силы новые и новое имя дала нам Ты. Мы последуем туда, куда скажешь Ты, Мать наша – слово, что дали мы Тебе да останется нерушимым!
Что ж, пусть слово, данное Мне, будет нерушимым, смеялась Зеленоокая. Слова, что даёте друг другу вы, могут быть взяты обратно, если обстоятельства изменятся и будут располагать к тому…

И стало — так.

В Подземье, глубоко под землёй, основали они города свои. Страшны и прекрасны были все творения их, деяния же Налагающих Проклятия оставались загадкой для прочих родов. Жестокими сумеречные кенилэншесс считались по природе своей, новая же вера сделала их жестокими и непостижимыми…

Воля Многоликой до неузнаваемости изменила уклад жизни тех, кто последовал за ней. Раньше были они единым племенем, сплачивались и противостояли врагам своим сообща. Теперь же семейства разделились на отдельные Дома, и вчерашние союзники стали чужими друг другу. Во главе каждого Дома стояла Мать. Обычно, ей являлась старшая в семействе женщина. Вчерашние же храбрые воины были низведены до простых вооружённых слуг – собственности своего Дома. Не всем такие перемены пришлись по душе. Часть ррейанн порывались вернуться наверх и жить как прежде. И сгинули они… Женщины же, все как одна, стояли за Великую Мать Йоррт, поскольку даровала Она им силу и способности новые. Все они становились Её священницами, и совершенствовали себя. Долгие годы проводили они, обучаясь, ибо жизнь тех разумных и на земле, и под землёй, длилась столетиями.

И было даровано ррейанн тотемное животное. Не какой-либо хищный зверь, молниеносный и быстрый, был это, но т'ашетт-паук, окрута Зеленоокой – тварь медлительная и коварная. Тот, кто нападает не прямо, а из засады, тот, кто заботится о путях отступления больше, чем о силе атаки, тот, кто побеждает ядом, потому что не может победить силой… В мире т'эши нет ничего незыблемого. То, что казалось таким надёжным вчера, с лёгкостью рвётся сегодня. И женщины-т'эши поедают своих мужей сразу после того, как те исполнят свой долг… Приняв это существо символом племени, ррейи переняли как его положительные, так и отрицательные качества.

...Мучением выжжены наши пути, устелены злобой земной.
Мира иного нам не найти, а здесь каждый — вечный изгой.
Секунды ножами вонзаются в грудь, как плата за искажение.
Дальше, чем вечность, вернее, чем суть. Больше, чем просто вторжение.

Т'эши не были единственными тотемами Налагающих Проклятия. Практически наравне с ними почитались змеи. Горельефы и статуи Йоррт высекались из бледного, чуть светящегося камня. Изображая Мать Хитросплетений в виде женщины с четырьмя парами рук (четвёртая пара заменяла ноги), тремя глазами, светящимися сине-зелёным светом и волосами, что извивались, как змеи.

После прошествия первых тысячелетий Зеленоокая более снисходительно относилась к тому, что некоторые из куроттханна ("верных Закону") уходили и оставались жить на Поверхности — если они не оставляли обычаев своих и не пытались порывать с Ней. Прижившиеся на Поверхности малочисленные ррейанн и дети их помимо перечисленных двух окрут почитали тотемом и третье животное — хищных степных кошек. Эти Дети Закона довольно быстро нашли язык с хищниками, и вскоре прославились на Срединном континенте и за пределами его, как Оседлавшие Вихри (ибо были те кошки быстры). Но та часть континента, на которой жили они, волею Старших некогда откололась, и унесло этот берег от прочих живущих вдаль. И что сталось с ними дальше — неизвестно.

Ррейанн. Налагающие Проклятия. Стая Йоррт. Прочие расы предпочитали звать их чёрными кенилэншесс или "выцветшими". Мало кто из живущих на Поверхности сподобился видеть ррейанн и остаться в живых, потому и начали ходить о жестоких и непостижимых созданиях легенды, мало совместимые с действительностью. Например, некоторые жители Поверхности, спустя века и тысячелетия после ухода сумеречных под землю твёрдо уверились в том, что те похожи стали на тварей Подземья: многоногих отвратительных чудовищ, способных насылать кошмары в особо тёмные ночи. Это не так, внешне ррейанн, обманчиво-хрупкие создания с отчётливо обозначенными чертами лиц, не сильно разнились с бывшими собратьями своими. Но во всём их облике, походке, манере говорить или сражаться было нечто такое, что выделяло их из прочих родов кенилэншесс. И когда появлялись Налагающие Проклятия на Поверхности – их безошибочно определяли даже те, кто ни разу не сталкивался с ними. Если успевали рассмотреть перед тем, как тьма закрывала глаза им.

Проходили десятки, сотни, тысячи лет. Жизнь ррейанн протекала без особых изменений. Женщины Вечного Города становились священницами Йоррт, мужчины – магами и воинами. От долгой жизни под землёй кожа их совершенно поблёкла, а глаза стали больше, чем у рождённых на Поверхности. Они плохо переносили свет, дневной свет Поверхности. Светящийся мох и магические огни освещали Эштеррен, и этот свет принимали очи ррейанн. Замкнутое пространство медленно, но верно делало детей Йоррт настороженными и недоверчивыми. Эмоции отступали на задний план по сравнению с расчётом. Ррейанн стали ещё более расчётливыми и практичными. Сплетающая Сети научила их ставить собственное благо превыше блага прочих, и благо своего Дома – превыше блага других Домов. Ради власти… ради попытки обладания ещё большей властью играли в рискованные игры они. За одну ночь мог исчезнуть некогда великий Дом, и если живых свидетелей из числа правящей там семьи не находилось – их убийцы оставались безнаказанными. Простые воины в этом случае переходили на сторону победителей, потому что собственная жизнь и выгода были куда важнее преданности, трактовавшейся теперь весьма своеобразно. Война кланов продолжалась, ибо это забавляло Йоррт, и тот, к кому она благоволила, одерживал победу. Но непостоянной была натура Зеленоокой, и очень часто вчерашний победитель становился жертвой… Вот во что вылилось давнее обещание того, что война никогда не кончится…

Забыв о смене ночей и дней, забыв о смене времён года, ррейанн строили и разрушали, разрушали и строили. Отрезанные от сил природы, они сумели сделать себя той силой, что преобразовывала мир вокруг них. Счастье живущих на Поверхности, что по прошествии тысячелетий Налагающие Проклятия совершенно забыли о том, что некогда жили на земле. И в мыслях у них не было вернуться обратно и отвоевать Поверхность. Отряды захвата периодически доставляли в Эштеррен новые "вещи", но на том и кончалось вмешательство детей Йоррт в жизнь бывших собратьев своих.
Влияние напряжённой жизни во тьме, борьба за выживание сделали своё дело. Ррейанн тратили время и силы свои ради конкретных и достижимых благ. Жители Поверхности, более склонные к созерцанию и постижению себя, такое поведение не понимали и не одобряли, но кто прислушается к "вещам"? Священницы, маги, воины и прочие жители Вечного Города оттачивали мастерство своё ради карьеры. Быстрое продвижение вперёд значило убийство впереди стоящего, но, право, кто задумается о такой мелочи?
Это было по нраву Зеленоокой, ибо дразня Налагающих Проклятия всё большим и большим, было проще удерживать их сути на нитях Паутины своей. Что с того, что эта бесконечная гонка породила в ррейанн подозрительность и до предела натягивала нервы их? что с того, что многие из народа Её становились равнодушны не к выживанию, но к жизни?
Это Подземье.
Слабые здесь устилают путь сильных.
Ты силён? Думай так. Но знай — рано или поздно тебя растопчут те, кто тебя превзошёл.
Это — Подземье.
 
…и эта земля нам завещана
Под рваными небесами,
И любит  нас чёрная женщина
С серебряными волосами…

Часть первая
Взмах меча

   …Йоррт есть Сеть, что сплетает нити душ наших воедино. Словно во множестве осколков единого некогда зеркала, отражается Она в нас, и души наши неотделимы от Духа Её…

   …имена же Ей таковы: Великая Мать, Сплетающая Сети, Зелёные Очи Подземья, Многоликая, Непостоянная. Мудрая и коварная, насмешливая и вездесущая, прекрасная и смертоносная, Она везде и нигде, Мать рода ррейанн. Воистину, суть Её растворена в каждом из нас, и проявляется это в деяниях наших.

Йоррт прекрасна в той же мере, в коей смертоновна.
Опасайся гнева Её.
Беги Её милостей…
                (Кураттх Ррейанн)


Ремни и упругая кожа,
Чулки из слюны пауков.
Резвишься в бесовской одёже,
И сладко тебе, и легко.
А то, что мой мир уничтожен,
Тебя не заботит ничуть
И, словно от яркого света,
От глаз твоих скрыться хочу…
                (Э. Шклярский, "Пикник")



(7110 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)


 В 7110 годовом цикле от Основания Эштеррена, Вечного Города, в клане Т'хо-Нганйи, появилась девочка, заменившая третью дочь. Едва разменявшая второе восьмилетие малышка, в бесцветных волосах которой выделялись огненно-рыжие пряди. Глаза её не раздражал огонь и по слухам домочадцев, могла она зажигать огонь в ладонях своих.
  Мать Аррэнту, Глава клана, нарекла новую дочь свою именем Ульгре, что означает "Видящая". Ибо второй, более сильной способностью девочки было умение проницать мысли окружающих.
  И не было в те годы во всём клане никого, кроме неё — кто так и не был сломлен под Воздействием. Никого, кто желал бы отомстить правящей семье более, чем Ульгре, третья дочь Главы Аррэнту.

(7200 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

...предложить мне и Дому моему обмен, Мать Йир'рьетт, ты за этим пригласила меня?
За этим, Зрящая, за этим, - сухой смешок. - Временами в Вечном Городе, - последние слова были произнесены с непередаваемой иронией. - случается так, что Дома-союзники обмениваются членами своих семей. Для поддержания союза и достижения взаимной выгоды.
Что за союзники Четвёртому Дому Тринадцатый? - усмешка. - К тому же сейчас, едва отразив нападение Дома, стоящего выше, мы не столь сильны, как раньше.
Отразив нападение? - хмыкнула Глава семьи Бед'У'Наллен. - Что ж, победителей не судят. Что до того, что положение твоё и Дома твоего сейчас достаточно шатко, Ульгре Т'хо-Нганйи, известно мало кому.
Я знаю, что это так, - вскинула голову девушка. - Это моя обязанность — знать.
Обязанность, вот как... - потянула её собеседница. - Говорят, именно из-за твоего Дара тебя в своё время не приняли в Академию на жреческий факультет, Ульгре?
Мало ли что и кто обо мне говорит? - она держалась независимо и уверенно. - Проходи я Обучение, оно завершилось бы циклов тридцать назад. У меня есть право возглавить свой Дом, и никто не посмеет оспорить это.
Да, Зрящая, твой Дар поможет Совету Восьми принять верное решение, - кивнула Йир'рьетт. - Восхвали Йоррт, если ты чтишь Её, за то, что сейчас Совету Восьми и Городу немного не до тебя. И исполни одну мою маленькую просьбу, Ульгре.
Обмен? Что ж, и кого же собирается предложить мне Хассшатт'о Йир'рьетт, Хасс'о Бед'У'Наллен-Т'охха?* (Мать Йир'рьетт, Глава Дома Бед'У'Наллен)
Предлагаю тебе один из лучших мечей моего Дома. Вы, Т'хо-Нганйи, едва не потерпели крах, и нуждаетесь в воинах больше, чем в магах, не так ли?
Предположим, - было видно, что ей неприятно об этом говорить. -  Предложить? И кого же?
Мы называем его Хайале. В Городе же он известен, как Хале Рой, Верный Страж, - пояснила Йир'рьетт, и Ульгре едва заметно вздрогнула. - Один из детей моих детей перейдёт под твой кров, Зрящая. На некоторое время. Не навсегда.
Зачем это тебе? - быстро вопросила Ульгре.
Думаю, поймёшь со временем, - смешок. Лицо без возраста, на котором прочесть можно меньше, чем на камне.
Думаю, пойму, - натянуто рассмеялась Ульгре. - Но что ты попросишь у меня за Верного Стража и за внимание своё, Мать Йир'рьетт?
А ты не догадываешься, Мать Ульгре?
Нъар'атх? - вскинулись высоко вверх белёсые брови. - Ты дорого просишь. Он мой брат, и он единственный, кроме меня, кто выжил из правящей ветви нашей семьи. Проси другое.
Нет. Это — единственная цена, что меня устроит, - с насмешкой качает головой та. - И, Ульгре, если обмен не состоится... Совет Восьми, я думаю, узнает кое-что о твоих книгах.
Йоррт да благословит тебя! - уже не скрывая ярости, прошипела предполагаемая Глава Т'хо-Нганйи. - Хорош-шо-о... Я принимаю твои условия, Мать Йир'рьетт.
Я знала, что мы сумеем договориться, Зрящая...


* * *
    Несколько суточных циклов минуло с поры того разговора. Ульгре Т'хо-Нганйи, третья дочь прежней правящей Матери и единственная выжившая из всей семьи, возглавила клан Тхо'нганйи. Со стороны Совета Восьми не последовало возражений — Дар Зрящей и слово Четвёртой в Совете действительно многого стоили.
   Оставалось свыкнуться с заменой брата, студента-мага, на Хайале. Существо с каменным взглядом, что во всём походило на воина-рреи — но не было им.
    Как не были Налагающими Проклятия Йир'рьетт и дети её, клан Бед'У'Наллен.


Кто ты, Хале Рой?
Страж. Дома Т'хо-Нганйи и твой, Хасс'о Ульгре.
В сражении тебе, пожалуй, не будет равных. Дому нужен старший по оружию. Тот, кто будет учить сражаться подрастающих воинов клана... будешь им?
Да, если таково твоё желание, - по-прежнему не выражая никаких эмоций кивнул тот. - Я буду учить твоих воинов.
Ульгре с интересом оглядела того ещё раз. Хале Рой, воин из клана Бед'У'Наллен, не был внешне особо примечательным. Абсолютно незапоминающееся лицо, белёсые, не знающие краски, как у простолюдина волосы. Простая, без излишеств, одежда чёрного цвета. Ф'вуи — серый плащ-невидимка, капюшон полунаброшен на голову.
Пара клинков у пояса.
Вижу, ты не считаешь себя одним из Т'хо-Нганйи, - усмехнулась она.
По рождению принадлежу я семье Бед'У'Наллен, - бесстрастный ответ. - Но я буду служить твоему клану, потому что таков был уговор с Йир'рьетт.
Её уговор со мной? Или же твой уговор с ней, Хале?
Это одно и тоже.
Шагнув ближе к нему, Ульгре, протянув вверх руки, взяла его голову в свои ладони, мимоходом подивившись холоду его тела. Поймала взгляд серо-стальных глаз.
Что ты за существо, Хайале? - тихо пропела она.
Она и Имя моё тебе открыла? - отшатнулся воин. На бесстрастном лице его появились первые проблески чувств. - Неразумно с её стороны. Слушай, Глава Т'хо-Нганйи, я не советую произносить тебе истинное Имя моё без серьёзного на то основания.
Понимаю, Хале, - улыбка её была безмятежной, но взгляд ярко-зелёных глаз оставался холодным и внимательным. - Но по договору ты — воин моего клана. Расскажи о себе — кто ты? Чувствую и вижу, что не рреи. Так кто же?
Йир'рьетт обещала не раскрывать моё инкогнито, но раскрыла. Потому с моей стороны не будет нарушением рассказать тебе о бед'у. Не на это ли рассчитывала стоящая во главе моего рода, отправляя меня в Т'хо-Нганйи?
    Слушай же, Ульгре...
   Мы, клан Бед'У'Наллен, не принадлежим к племени ррейанн. Мы похожи на вас внешне, не более. Бед'у — древняя раса, пришедшая в этот мир незадолго до вашего Исхода в Подземье, ррейи. Мы разделили с вами Город и образ жизни, потому что такова была воля Бед'У, породившей нас.
Древняя раса, - прищурилась Ульгре. - Ваша жизнь длиннее нашей?
В десятки раз, - последовал ответ. - Ваше тела, ррейанн, рассчитаны на полторы тысячи оборотов — в среднем — но вы с наслаждением лишаете подобных себе жизни много ранее.
Что поделать, Йоррт не любит слишком везучих, - передёрнула плечами Ульгре. - Хотя это на самом деле досадно... А такие, как ты, Хале?
Мы можем существовать неограниченно долгое время. Собственно потому, что назвать живыми в полном смысле этого слова нас нельзя. Чтобы существовать, мы должны подпитывать себя эмоциями живущих. Сами же бед'у малоэмоциональны.
Я заметила, - хихикнула Ульгре. - Не слишком-то удобное бытие.
Тем не менее, эмоциональная устойчивость – полезный навык. В нашем вечно меняющем очертания мире. Бытие определяет сознание, не более того, но и не менее, Ульгре.
Итак, представитель некоей древней расы, чья жизнь и чьи силы превосходят наши?
Это так.
Думаю, слабое место всех бед'у – энергетическая зависимость от живых?
Да, к сожалению. Впрочем, некоторые из нас меняют эту слабость на другую. Например, периодическую многолетнюю спячку. Или...
Это не слишком бы подошло для Эштеррена, - со смешком перебила его Ульгре. – Но продолжай. Я хочу узнать, как передаются способности твоего рода, как появляются новые бед'у.
Только по наследству, - качнул головой Хайале. – И никак иначе.
Что, совершенно никак? А передача дара кому-либо через... Обращение?
Даже Обращение, применимое к родившимся полукровкам, срабатывает не всегда. Бед'у нужно родится. Бед'у невозможно стать.
Звучит логично. Что ж, если бед'у нужно родиться, бед'у будет рождён.
Рождён?
Правящей Матери так или иначе принято обзаводиться потомством. Вот тут ты и поспособствуешь мне, Хале. Или, может ты выдумал всё это — про уникальность своей расы, про способности, передающиеся по наследству? Может, ты — чудовище, выведенное Йир'рьетт, и подобных тебе не предвидится?
Подобные мне спят в подземельях клана Бед'У'Наллен и Глава будит их, когда в них возникает необходимость. Такая, как сейчас. Я обучу воинов твоего клана зачаткам нашей техники и обратно уйду. Ульгре Т'хо-Нганйи, ты хочешь родить и воспитать... бед'у? Предупреждаю, мы очень плохо поддаёмся приручению, - губы его скривились в усмешке.
Но это возможно? - настаивала Ульгре.
При удачном стечении обстоятельств — да, - нехотя признал Хайале. - Но риск велик.
Риск? Моего здоровья? Или того, что маленькое чудовище не пожелает слушаться меня? - рассмеялась рыжеволосая девчонка. - Я умею находить язык с чудовищами, Хале. Ибо сродни им я!
Что ж, вижу тебя не отговорить, - признал Хайале.
Именно! Как думаешь, бед'у, сколько времени уйдёт у нас на изготовление и формирование того, кто рано или поздно заменит мне тебя? Лет этак сто?
Мне должно хватить пятидесяти.


(7202 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

За минувшие два годовых цикла резиденцию клана Т'хо-нганйи удалось отстроить. Ульгре хмурилась — местами возводить пришлось практически с фундамента. Хорошо, что не пострадали подвальные помещения. В том числе и книгохранилище — самая большая ценность семьи Т'хо-нганйи. И самая скрываемая.
Йоррт побери то, что осталось от этой прежней Матери, - тихо ругнулась Ульгре. - Лишиться практически всего — ради какой-то одной жалкой ступеньки в Ранге Эштеррена! Кшта!* (*проклятье). Я бы на её месте поступила осмотрительнее, гораздо осмотрительнее...
  Она прервалась, заслышав тихое пищание из плетёной люльки, что носилась через плечо, а сейчас лежала на коленях.
Проснулся, сын? - она весело глянула на ребёнка, затем, подумав, взяла его в руки. - Ешь, спи и быстрее расти... тебе нужно побыстрее вырасти, понимаешь? Вырасти и послужить осуществлению того, что планирую я... соратником быть! Расти быстрее, маленькое чудовище!.. - звонкий смех её разнёсся над окресностями.


(7208 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Живой и подвижный малыш лет шести, беловолосый, как и все ррейанн, носился по комнате, увлечённо размахивая руками. С лица его не сходило радостное возбуждение – чувство, в общем-то не свойственное миру Подземья и его обитателям. Короткие волосы частью были стянуты в хвостик, частью выбивались и прядями падали на лицо. Серые любопытные глаза радостно сверкали на белом, почти бесцветном личике.
Ещё две пары глаз украдкой наблюдали за ним.
Он такой же жизнерадостный, как Мать Ульгре, когда её не видит Город, - тихо проговорил мужчина, в сером плаще разведчика почти неотличимый от стен.
Ну да, теперь Матери Ульгре приходится соответствовать положению в клане и в Городе, - вздохнула рыжеволосая; она стояла чуть впереди. - Смотри, старший по оружию — как тебе этот ребёнок?
Слишком открыт. Наш мир такого не терпит, и ошибок не прощает, - прошелестел Хайале, чью неподвижность можно было бы сравнить с каменной. – Странно видеть на лице его эту безмятежность… Ты не собираешься исправить это?
Одёрну, когда сочту нужным! - усмехнулась Ульгре Т'хо-Нганйи. – Пусть веселится, пока может.
Позже это будет для ребёнка болезненней.
Воспитание детей не твоя забота, глупый Хале! – чуть нахмурилась Глава Т'хо-Нганйи. – Разве не твоё дело – обучать молодых воинов нашего клана?
Верно, моё. Пришли его ко мне лет через десять, - на бесстрастном лице Хале Роя ничего не отразилось, и голос его не изменил интонации. – Посмотрим, на что он окажется способен... А сейчас, я хотел бы уйти к себе.
Разрешаю. Иди.
   Старший по оружию Дома Т'хо-Нганйи развернулся, собираясь уйти, но в последний момент как бы невзначай поинтересовался:
Имя? Ты уже нарекла именем первенца своего, Ульгре?
Ллейхс, - ответила та. - Взмах меча.
Сильное имя, - одобрительно качнул головой Хайале.
   Мать Ульгре усмехнулась. Взгляд её чуть прищуренных ярко-зелёных глаз как обычно не сулил окружающему миру ничего хорошего.


   Едва Хале Рой скрылся за поворотом, Стоящая во Главе отшагнула от стены — навстречу сыну. Тот, не успев замедлить свой бег, влетел прямо в руки её.
Мама!.. - радостно выдохнул мальчик. - Радуйся, мама!
Радуйся и ты, сын мой Ллейхс, - снисходительно улыбаясь, кивнула Ульгре. - Рада видеть в хорошем настроении тебя.
Этим сном я опять видел удивительные вещи, мама! Светящиеся, яркие... точки. Огоньки! Так далеко и так близко были они!..
Звёзды, Ллейхс. То были звёзды, - она взяля его за руку, уводя из пустой комнаты — вверх по коридору. Мальчик послушно шёл рядом. Возбуждение схлынуло, хотелось одного — спать.
А что такое звёзды? - он поднял голову, пытаясь заглянуть матери в лицо. Рассмеявшись, Ульгре откинула волосы за спину:
Долгая история, Ллейхс.
Но ведь ты расскажешь мне её, мама? - не сдаваясь, он легонько дёрнул её за руку.
Может быть, - Глава пристально посмотрела на сына, желая того утихомирить, и мальчик, ойкнув, схватился за голову. - Угомонись немного. А там посмотрим.
Больно же, - подумав, он вырвал свою руку из её руки и остановился посреди коридора. Ульгре остановилась рядом, с интересом наблюдая за ним. - Не надо так.
   И, опустившись на каменный пол, он свернулся калачиком и тут же уснул. Выразив таким образом свой протест.
Надо, маленькое чудовище, - рассмеялась Стоящая во Главе, подхватывая сына на руки и продолжая свой путь. - Впрочем, пока ты можешь думать иначе...


* * *
    В то утро, когда Глава пришла разбудить его, ребёнок уже проснулся. Он сидел на ложе, невидящими глазами глядя перед собой.
Ллейхс? - Ульгре ментально докоснулась до края его сознания.
Мама... - мальчик потряс головой, постепенно приходя в себя. - Радуйся...
Что так встревожило тебя, сын мой? - с интересом вопросила Стоящая во Главе. Без труда уловив его смятение.
Сон... наверное, - Ллейхс замолк, словно пытаясь подобрать слова. Потом продолжил:
Сон... женщина, похожая на мою мать. Три зелёных глаза... много рук. Улыбка... плохо!.. "Помни меня", - сказала мне та женщина, - он помрачнел. - Я совсем не хочу помнить её, мама!
А уж как я не хочу... чтоб всякие Зеленоокие совались в дела семьи моей! - глаза Ульгре угрожающе сверкнули.
Зеленоокая? Так зовут ту женщину? - осторожно спросил Ллейхс.
Забудь о ней, сын мой, - махнула рукой Ульгре. - Это — самое лучшее, что ты можешь сделать сейчас.
Как пожелает мать, - кивнул ребёнок, расчёсывая правой рукой предплечье левой.
Покажи! - Глава, подойдя вплотную, рванула ворот его рубашки. И нахмурилась — невесть откуда взявшееся родимое пятно на предплечье, больше всего напоминало паука-татуировку. - Кшта!..
Что-то плохое? - мальчик поднял голову, встречаясь взглядом с матерью.
Доверься мне! - неожиданно рассмеявшись, Ульгре стянула его с кровати, увлекая за собой. - Думаю, это можно исправить...

   Получасом позже в одной из лабораторий Ульгре, вооружившись хирургическим ножом, аккуратно срезала нежелательную метку с плеча своего сына. Вполголоса напевая какую-то весёлую песенку, без слов. Ребёнок сидел молча.
Разве тебе совершенно не больно, сын? - наконец обратила внимание Стоящая во Главе.
Мать постоянно твердит о том, что боль должно переносить молча, - мальчик пожал плечами, чуть поморщившись при этом. - Молчать нетрудно. Я не хочу огорчать тебя, Ульгре-хасса.
Кшта... всё же ты — странное дитя, Ллейхс!
Ещё мать думает, что я — чудовище, - без интонаций продолжал мальчик. - Мне неприятно это чувствовать. Потому что я люблю свою маму. Потому что не хочу, чтобы женщина из моего сна разлучила нас.
Ллейхс, о чём ты говоришь?
Она меня... помнит. - он вздохнул, запрокидывая голову. - Чувствовать это... тяжко.

   На следующий день метка вновь украшала левое предплечье ребёнка.
Проклятье!..
Она говорит... что всё равно возьмёт своё, - мальчик невидяще глядел перед собой. - Знаешь, мне страшно...


* * *
Отдай его нам, Глава. Должно сыну твоему далее воспитываться в Соборе.
Обойдётесь! - недобро рассмеявшись, Ульгре откинула назад волосы. - Сама воспитаю. Подите прочь!
Нанеси визит Собору сейчас, Глава Ульгре, - лицо старшей священницы оставалось бесстрастным. - Кое-что откроется тебе.
Это не заставит меня переменить решения! - предупредила Ульгре, легко спрыгивая с возвышения, на котором стояло кресло, и накидывая на плечи ф'вуи. Надевать плащ разведчика в пределах  своего же Дома — бессмысленная причуда, но правда была в том, что для Ульгре Собор, как и всё прочее, связанное с Йоррт, было чужой территорией.

Ты не чтишь Великую Мать.
Она тоже не всегда со мной считается.
Не забывайся, Глава!
Это вы не забывайтесь, служительницы! - лицо её от гнева стремительно начинало чернеть. - Она не имеет право забирать себе моего сына — рождён он первым, не третьим!
Мы скрывали от тебя волю Йоррт, Великой Матери нашей, явленную в тот год, когда стала ты Стоящей во Главе, Мать Ульгре.
Мы скрывали от тебя волю великой Йоррт — так было лучше для всех нас. Но лишь до той поры, когда божественная воля была явлена.
Воля же её была такова — той, что не чтит Закона и не помнит о Йоррт, будет позволено правящей Матерью стать — но дети, произведённые ей, будут служить Йоа-Хасшатт, будут помнить о Йоррт.
Это может быть как и всё потомство Главы-безбожницы, так и кто-либо один. Знаком тому послужит отметина на теле его.
Знак же был явлен. Тебе всё ясно, Глава Ульгре? - в упор посмотрела на неё старшая священница.
Это низко... даже для божества! - стиснув руки в кулаки, Глава стремительным скользящим шагом покинула помещение Собора.


Не отдавай меня... не отдавай меня им!.. - в серых глазах — смятение. Ребёнок испуганно прижимается к матери, пытаясь оказаться подальше от дверного проёма. И — от стоящих в нём.
Тебе нечего бояться, сын Главы Ульгре, - вперёд выступает старшая священница. - Отмечен ты, предрешено стать одним из служителей Йоа-Хасшатт тебе. Идём же!
Нет, - он покачал головой. - Женщина из моего сна сказала помнить. Не сказала служить!
Одно и то же это, отмеченный, - пояснила старшая священница.
   Усмехнувшись каким-то своим мыслям, Ульгре наклонилась к ребёнку.
Что ж, иди с ними, Ллейхс, - шепнула она. - Сейчас у нас с тобой нет выбора. Иди. Но помни, что я существую и буду ждать тебя здесь. А женщина из твоего сна — всего лишь сон.
   Рассмеявшись, Ульгре выпрямилась и оттолкнула ребёнка от себя.
Иди же!
Как пожелает мать, - коротко кивнул он. И, окружённый свящённицами, ушёл, не оборачиваясь.

   ...Восемь фигур выступили навстречу ему.
Радуйся, сын Главы Ульгре.
Радуйся, отмеченный.
Священницы клана Т'хо-Нганйи мы, составляющие Круга Йоррт. Теперь же и до того, как Великая Мать не подаст Знак нам, останешься в Соборе ты.
Это не по душе моей матери, вы же знаете, - мальчик покачал головой. - Женщина из моего сна может найти другого служителя себе. Так будет лучше для всех.
Не забывайся, юный Ллейхс. Бытие великой Йоррт таково, что на его фоне сном покажется и жизнь твоей матери, и твоя собственная.
Я не верю вам, женщины Йоррт, - он сделал несколько шагов вперёд. Сине-зелёное пламя, нематериально колыхавшееся в центре зала словно бы притягивало его. - Зеленоокая может оказаться сном. Сном, от которого не может избавиться весь Город...
   Внезапно остановившись, ребёнок упал. Неожиданный обморок его более напоминал глубокий сон.
Дальше с ним будет говорить кто-либо из Вестниц, - подытожила старшая священница. - Или же... Сёстры, пусть кто-либо из вас отнесёт отмеченного в комнату, что предназначена ему.


   Сон его более был похож на парение в Бесконечности.
"Ллейхс" — окликнул его голос, более всего напомнивший ему голос матери. - "Ульгре приказала тебе забыть меня. Но скорее забудешь ты породившую тебя и имя твоё."
   В мерцающей рассеянно-серым светом пустой Бесконечности зажглись три светила. Три ярких зелёных глаза.
Зачем я тебе, Йоа? - скрестив руки на груди, ребёнок оставался совершенно спокоен.  Ребёнок ли? Мальчик-шестилетка взрослел на глазах, вырастая в подростка.
"Можно назвать это равновесием. Пусть сын той, что не чтит и не помнит меня, станет служителем моим. Праведная жизнь его послужит откупом жизни матери его... это ли не справедливо?" - в голосе мелькнула усмешка.
Нет, - Ллейхс покачал головой. - Всё совсем не так. Но ты ведь не расскажешь мне, какова твоя истинная цель, Йоа?
"Помни меня, сын Ульгре. Следуй путями моими. Тебе придётся довольствоваться ролью служителя — хотя бы до тех пор, пока правила игры снова не изменятся."
Игры?
"Тебе ещё никто не говорил, что жизнь есть игра, Ллейхс? Жизнь есть игра. И основных правил немного в ней. Побеждать — значит жить, проигрыш означает смерть. Слабые оттеняют величие сильных и используются ими. Падающего — толкни, сдавшегося — добей, встающему — руку подай. Предай всех, но останься верен себе, - глаза-светила на миг сощурились — лишь затем, чтоб вспыхнуть ещё ярче. - Остальное прочтёшь в Книге Закона, которую когда-то записали последователи мои."
Зачем мне это всё делать, Йоа?
"Жизнь есть игра. Помни о том. Как и о том, что не я — твой сон, сын Ульгре. Но ты снишься мне. Как и прочие ррейанн, стая моя. Помни о том."
   Видения перед его глазами начали тускнеть. Затянувшийся сон уступал место пробуждению. Вот уже глаза различают несколько лиц, склонившихся над ним.
Очнулся!
Сын Главы Ульгре очнулся! Восьмилетие спустя после...
То был Знак всем нам!
Послушаем сначала, что скажет отмеченный.
   Ллейхс осторожно приподнялся на ложе, пытаясь осмотреть себя. Так и есть. Засыпал он ребёнком — проснулся подростком; сон прокрался в явь, изменяя её.
Восьмилетие... Йоа говорила со мной. Странно...
О чём Великая Мать говорила с тобой, Ллейхс?
Мне было велено... выучить Книгу Закона, - он наморщил лоб, вспоминая. - И ещё... мне было сказано, что для этого нет нужды оставаться в Соборе мне. Йоа сказала... непонятные места растолкует мне мать моя Ульгре.
Что ж, - после недолгих переговоров Чёрного Круга молвила старшая священница. - Да будет так. Возвращайся к Главе Ульгре, отмеченный.
   Тяжёлый фолиант лёг в руки подростка, моментально оттянув их.
Помни о Йоррт!


(7216 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

   Подойдя к дверям, подросток занёс руку, намереваясь постучать. Упреждая его действие, в голове прозвучало: "Войди". Пожав плечами, Ллейхс отворил двери.
Радуйся, мать моя Ульгре, - он осторожно переступил порог зала. - Мне снился странный сон и, говорят, он был... долог.
Радуйся, сын мой Ллейхс, - Глава оценивающе оглядывала его со своего возвышения. - Любой сон, сколь долог он бы не был, имеет обыкновение заканчиваться.
   С негромким стуком двери захлопнулись. Ульгре, быстрая и порывистая, как пламя, вскочила из своего кресла и по нескольким ступеням легко сбежала вниз.
Радуйся, лицо духовное! - с иронией добавила Глава, кладя руки на плечи прибывшему.
   Действительно, одет Ллейхс был в мантию — из тех, что носят священницы. В руках же продолжал держать Куратт'х, Книгу Закона.
В Соборе сказали — долго я... спал, - поднял голову подросток. - Но так ли это?
Восьмилетие минуло, Ллейхс. Это действительно так, - кивнула Глава, с интересом вглядываясь в лицо сына. - Но каждую осьмицу виделись мы — кто ещё, кроме меня мог лучше заботиться о покинутом теле твоём?
Заботиться... о теле?
Самое главное — вовремя позаботиться, чтоб некто, бездвижно лежащий годами, по пробуждении смог сохранить живость движений, ловкость и силу свою, - небрежно пояснила Ульгре. - Иглы мои успешно справились с этим. Не будь так, пришлось приводить бы в порядок ещё от полугода до года тебя, - она нахмурилась.
Мать...
Можешь не благодарить за то, чего ты не заметил, - отмахнулась она. - Восемь лет для тебя пронеслись, как сон — в ответ на попытку объявить сном Зеленоокую? Такая ирония!..
Мать моя всё понимает не так, - покачал головой подросток, чуть отрешённо вглядываясь в пространство перед собой. - Восемь лет были разговором, учившим меня. Уроком. Со временем выученное вспомнится. Раз я отмечен — попытаюсь исполнить возложенное, - он вздохнул, отходя в сторону.
В обмен на мою жизнь? - хитро прищурилась Ульгре.
Да простит мою дерзость мать — не только, - Ллейхс распахнул глаза, глядя одновременно на Ульгре и сквозь неё. - Говоря с Йоррт, понял я, что она неизмеримо выше. И понял я, что хочется мне преодолеть эту высоту. Подняться ещё выше, понять, есть ли вообще предел этому...
Интересную ты придумал себе игру, сын мой! - рассмеялась Глава. Подбежав, она схватила его за руки и закружила по залу. - Что ж, жизнь есть игра и каждый играет в то, что ближе ему. Но пока ты со мной! - она резко оборвала этот внезапный танец, отпуская руки сына и наблюдая, как тот пытается остановиться. - А пока ты со мной — будем в четыре руки обыгрывать мир.
Ведь так? - она улыбалась загадочно, будто знала что-то большее.
Как пожелает мать, - кивнул подросток, с лица которого на миг сошла серьёзность. - Это будет занятно...


(7218 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Сегодня?
Да, Хале. С сегодняшнего дня сын мой перейдёт под твою ответственность. И ты посмотришь, чего он стоит.
Буду ждать, - бесстрастный кивок, шаги, удаляющиеся по коридору.

Сегодня особенный день, сын мой. Ныне два восьмилетия тебе. У нашего рода, ррейанн, срок этот считается вступлением во взрослую жизнь. Ты понимаешь меня?
Да, Мать, - короткий, и в то же  время почтительный кивок. - Я принимаю это со всей серьёзностью.
Хале Рой, старший по оружию нашего клана, возьмёт тебя в ученики. Ты станешь воином, Ллейхс. Никто в Эштеррене и никто в нашем клане, кроме тех, кто уже знает, не должен знать о том, что ты отмечен Зеленоокой и служишь ей.
Слушаю, Мать.
В таком случае, начнём ритуальную окраску волос твоих.

Волосы – чуть длиннее, но послушнее не стали. Прядями выбиваются из хвоста. На них ещё не нанесена ритуальная раскраска, и подросток втайне очень ждёт этого. Сегодня – день совершеннолетия. Отдельные пряди волос умелые мастера окрасят в чёрный, филетовый, пурпурный, особым образом заплетут боковые косички… Читающему знаки достаточно взглянуть искоса на причёску собеседника, чтоб определить по ней его возраст, положение в обществе, положение в семье…

Я приветствую тебя здесь, мастер Хале Рой! – начал подросток, переступив порог тренировочного зала. – Моё имя…
Не трудись называть его, первый сын. Мне говорили о тебе.
Говорили? Вот как… - подросток напрягся, пытаясь получше разглядеть хозяина тренировочной. С виду это был рреи неопределённого возраста с абсолютно незапоминающимися чертами лица и бесстрастно-оценивающим взглядом серо-стальных глаз.
Лови! – тот кинул ему палку, призванную изображать меч. Ллейхс, не прилагая особых усилий, поймал сей деревянный меч за рукять левой рукой, и выжидающе уставился на оружейного мастера.
Так ты левша, парень? Очень интересно, - проговорил Хайале, на лице которого, однако, не отразилось никакого интереса. – А так?
В сторону младшего Т'хо-нганйи полетел деревянный предмет, видимо, изображающий кинжал. Ллейхс поймал его правой рукой.
Не зевай, первый сын!
Дальше в новичка полетели деревянные кольца. Почти все из них Ллейхс старался ловить мечом. Кинжалу достались немногие.
Левша, - удовлетворённо констатировал старший по оружию.
Подросток неуловимо напрягся, и пойманные им кольца двумя цепочками пролетев через залу опустились по обе стороны от пославшего их.
Левша? – переспросил младший Т'хо-нганйи.
Как и я, - кивнул Хайале.
Хорошо это или плохо, мастер?
Кому как, первый сын, - усмехнулся старший по оружию. – Для противника это может оказаться неожиданным. Тебе же я точнее смогу передать то, чем владею сам, - в руке его, тоже левой, оказался такой же тренировочный меч. – Защищайся!
   Атака... отбито... атака... и боец, и новичок серыми тенями скользят  по залу. Сражение всё более напоминает какой-то стремительный танец. Но вот Хале Рой поднимает голову чуть выше, и взгляды их встречаются. Ллейхс замер, пропустив сразу две атаки. Руки его опустились.
Бездна... - с ужасом и одновременно восторгом прошептал молодой рреи.
Убит, - старший по оружию покачал головой. - Ничто не должно отвлекать во время боя. Однако, - продолжал он, отходя в другой конец зала, - не похоже, чтобы ты не держал в руках оружия ранее. Объяснись.
Оружия — нет... так, его подобия. В перерывах меж чтением... - Ллейхс смолк, подбирая слова. - Не умею ещё... почти ничего. Но сейчас, во время боя, был тенью я. Тенью уважаемого мастера... - смешавшись, он замолк.
Это объясняет многое, - кивнул Хайале, как будто ничуть не удивляясь странному ответу. - Ты принят, первый сын. Буду тренировать тебя — отныне и до тех пор, пока сочту нужным.

   Той ночью юноша долго не мог уснуть. Едва он смыкал глаза, перед ними простиралась Бездна.
Что-то новое начинается... Что-то новое... но я продолжу идти вперёд!.. Продолжу, чего бы не стоило...


(7221 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Нет нужды отправлять Ллейхса в Академию, Ульгре Т'хо-Нганйи, - настаивал Хайале. - Не считаешь ли ты, что тамошние мастера обучат его владению оружием лучше, чем обучу я?
Нет, конечно, - бросила Ульгре. Лицо её было напряжённым. - И никто не обучит. Вы с ним понимаете друг друга с полувзгляда. С полувзмаха! А-а, проклятье, почему?!
Что не так, Ульгре?
Совет Восьми, да благословит их посильнее Великая Мать! - уже не скрывая ярости, воскликнула Ульгре. - Они слишком пристально наблюдают за моим кланом последние лет двадцать. Их, видите ли, не устраивает, что Глава Т'хо-нганйи не оканчивала Академию и не может считаться жрицей в полном смысле этого понятия. И многие другие несостыковки... Если я не отправлю сына учиться в Академию, хотя бы на восьмилетний воинский факультет, они сотрут меня в прах. Вернее, попытаются стереть, - тихо прибавила она, невесело усмехнувшись.
Ульгре, всё не так плохо. Можно договориться с мастерами воинского факультета — моё слово там всё ещё имеет определённый вес — и сократить обучение Ллейхса с восьми лет на шесть. Это — ускоренный курс для особо одаренных ррейанн.
Мысль интересная, - призадумалась Ульгре. - Чем меньше лет сын проведёт в застенках Академии, тем менее вероятно, то, что его там могут перенастроить. С другой стороны, ускоренный курс — лишний повод для внимания со стороны Совета Восьми нашему клану, - она раздражённо поморщилась. - Ох, что же всё так плохо, - усмехнулась Ульгре.
Я выбрал бы ускоренный курс обучения, - тихо проговорил Хайале.
Почему?
Потому что на ускоренном курсе и мастера должны быть высшего класса.
Хочешь сказать, кто-то из подобных тебе?
Скорее всего. Во всяком случае, договориться с ними мне будет несложно, - хмыкнул Хайале. - Хотя жаль передавать свою работу кому-либо ещё. Но раз другого выхода нет.
Пожалуй, ты прав, Хале, - нехотя признала Глава Т'хо-нганйи. - Что ж, договаривайся с Мастерами Академии.

* * *
Ну? - нетерпеливо вопросила Ульгре. - На чём удалось договориться?
На пяти годах практики и шестом теории. Через два года, считая от текущего.


* * *
В последние годы мы редко видимся с тобой, Ллейхс.
Тренировки и изучение Закона занимают почти всё моё время. Но я знаю, - он докоснулся до головы, - Мать моя помнит меня.
Приходи ко мне каждый восьмой день. Будем толковать Книгу Закона вместе. Кому, как не мне, знать её, - Глава усмехнулась.
Как пожелает Мать, - кивнул молодой рреи.


* * *
Восемь — есть число, благословлённое Йоррт...
Да неужели?
   День — восьмой по счёту осьмицы. В покоях Главы — она сама и сын её. И третьей, на столике рядом — Книга Закона. Предмет обсуждения.
Я бы хотел попросить уважаемую Мать мою не ребячиться и не перебивать во время изложения меня, - повернул к ней голову юноша.
Не будь так скучен, Ллейхс! - в глазах Главы пляшут озорные огоньки. - Буду перебивать, когда сочту нужным! - эти слова она снабдила ментальным импульсом, и Ллейхс чуть поморщился от вспышки боли в голове. - Ну, продолжай!
Восемь также является числом, играющим большую роль в отсчёте лет и дней наших. Год делится на осьмицы, годы складываются в восьмилетия. По достижении одного восьмилетия жизни рреи становится не ребёнком, но отроком. По достижении второго восьмилетия — не отроком, но совершеннолетним. С трёх восьмилетий ррейанн поступают на учёбу в Академию Эштеррена. Воины учатся восьмилетие, маги — три восьмилетия, священницы — четыре. Взыскующие ранга старшей священницы учатся дополнительно пятое восьмилетие...
Скучно, Ллейхс, - перебила его Ульгре. - Расскажи что-нибудь новое.
Как пожелает Мать, - кивнул юноша. - Также восемь есть число, символизирующее Бесконечность...
Бесконечность навязанного нам пути, сын. Бесконечность его и бессмысленность уже пройденного, - покачала головой Ульгре.
Моей Матери угодно смеяться надо мною? - серые, внимательные глаза посмотрели на неё.
Ещё нет, Ллейхс. Знаешь, бесконечность обозначается разомкнутой восьмёркой. Если же не имеет разрыва она...
Нет!..
Ты понял? Восемь есть бесконечное повторение, маленький ты жрец! Жизнь есть бесконечное повторение пройденного уже сценария. Сценария, написанного некогда для народа, что отрёкся от прошлого и будущего тоже не имеет.
Этого... не может быть!..
Бесконечное повторение, Ллейхс. Не более.
   Его смятение, казалось, доставляет ей удовольствие. Хотя глаза её оставались серьёзными.
Но это же... это приговор, а не жизнь!.. - вырвалось у молодого рреи.
Да, что-то вроде того. Такова жизнь, сын мой. Читая Закон, - она произнесла это слово с лёгкой усмешкой, - осознаёшь его справедливость и правильность, не так ли? Во всех тех случаях, когда Закон соблюдён, польза несомненна?
   Согласный кивок.
А чья польза, Ллейхс?
Йоа... - ответил он, почти не задумываясь.
Именно! - Глава рассмеялась. - И, посмотри — разве то, что все наши помыслы и дела идут лишь на пользу и во славу Зеленоокой, не делает этот мир столь несовершенным?
Несовершенным? - юноша удивлённо поднял голову. - То, что видел я в пределах нашего клана, не назовёшь несовершенным. Мать стоит во Главе. Священницы, маги и воины сплачивают силы свои ради благополучия нашего клана. И даже "вещи", - он запнулся, но затем продолжил, - даже "вещи", принадлежащие клану, служат общей цели...
Выжить. Не быть стёртыми другими кланами. И, - лицо Ульгре приняло мечтательное выражение, - лишний раз посмеяться над Йоррт и присными её!
Пусть так, - Ллейхс пропустил мимо ушей нелестную реплику в адрес божества. С Матерью было связываться себе дороже... - Но почему — стёртыми? Йоррт поощряет борьбу кланов, даже если она бессмысленна?
Перечти ещё раз соответствующий раздел Кураттха, - зевнула Ульгре. - Это так же естественно, как нависшая над нами скальная твердь.
   Молчание. Цепкий, внимательный взгляд устремлён в раскрытую книгу. Пальцы осторожно перелистывают страницы.
Твоя правда, - перечитав, он поднял голову. - Закон всегда на стороне убийц, если те осторожны и не оставляют свидетелей. Но я нахожу это неправильным. Так быть не должно.
Выходит, Зеленоокая несовершенна? - лукаво прищурилась Ульгре.
Книгу Закона писали последователи её. Смертные несовершенны. Совершенно лишь божество, - покачал головой Ллейхс.
   Молчание. Собеседники, мать и сын, смотрят друг на друга.
Скорее выходи в мир из тени свитков, сын мой. Мир далеко не столь идеален, как пытается учить тому Кураттх.
Но мир должен стать лучше, пусть и не сразу. Разве этого не находит уважаемая Мать моя? Разве не для этого живём мы, ррейанн?
Существуем, не живём. Играем в странные игры, - с лёгким презрением в голосе. - Карабкаясь по лестнице власти, срываемся вниз. Разбиваемся, но вернувшись из небытия, карабкаемся по ней снова.
   Она с иронией окинула взглядом сына, который сейчас был в жреческой мантии.
Этого ли желает Зеленоокая? Ррейанн ли — совершенный и лучший народ?
Я мало знаю о народе, к которому принадлежу, - покачал головой Ллейхс. - Все знания мои — из Книги Закона и из разговоров с Матерью моей и другими лицами нашего клана. Но если действительность настолько удручающа, как описывает её уважаемая Мать моя, я скажу — нет. Не того жаждет и ждёт Йоррт от детей и последователей своих. Развиваться должны мы, быть достойными Йоа. Не должно позволять слабым сторонам духа брать верх над качествами достойными. Совершенный народ, развиваться должны мы. Творить.
   Стоящая во Главе глядела на сына со всё возрастающим интересом.
А ты еретик, Ллейхс! - рассмеялась она, едва окончился его монолог. - Что ж, всё не так плохо.
   На лице молодого рреи мелькнуло смятение.
Я... отмечен ею уже более полутора восьмилетия. И ни разу ещё Йоа... не упрекала в инакомыслии меня!..
Всё потому, что ты мыслишь верно, сын мой, - успокаивающе положила ему руку на плечо Ульгре. - Но берегись, если думы твои узрит кто-то, близкий к Совету Восьми.
  Она выдержала небольшую паузу и добавила, по-прежнему наслаждаясь его смятением:
Город тебя не простит.


(7223 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Собирайся.
   Ллейхс открыл глаза. Световой день едва вступал в свои права. Прислонившись к двери, стоял Хале Рой, почти неразличимый в сумерках.
Слушаю уважаемого мастера, - кивнул Ллейхс, поднимаясь с ложа.
Жду тебя с той стороны, - кивнул Хайале, проходя сквозь дверь.
   Молодой рреи протёр глаза, озадаченно уставившись туда, где только что был Хале. Наконец решив, что ему померещилось, воин пошёл собирать вещи.

   У выхода из резиденции их поджидала Ульгре.
Это тебе, - взяв сына за плечи, оан притянула его к себе, набрасывая тому на шею кулон — металлический глаз в ромбе, на шнурке. - От ударов в спину защитит. И не только, - усмехнулась Глава, отходя.
Благодарю уважаемую Мать мою, - растерянно произнёс юноша, переводя взгляд с Ульгре на Хайале и обратно. - Могу ли узнать я, что происходит?
Ты отбываешь на воинский факультет Академии, Ллейхс.
За пределы Дома? - брови его взметнулись вверх. - Не безумие ли это... после всего, что слышал я о Городе?..
Хале Рой идёт вместе с тобой — инструктором, - небрежно пояснила Ульгре. - Через шесть лет оба вернётесь. - выдержав паузу, Глава поинтересовалась:
Что известно тебе, сын, о месте, куда отправляешься ты?
Академия... все или почти все из живущих в Эштеррене ррейанн проходят обучение в стенах её, - наморщил лоб, вспоминая, Ллейхс. - Священницы, воины, маги, - он осторожно кинул испытующий взгляд в сторону Ульгре. - Матери моей не по нраву Академия, но не могу понять я — почему.
Скоро ты это поймёшь, - с недоброй усмешкой пообещала Глава. - Скорее, чем хотелось бы тебе!
   Снова оказавшись рядом, она обняла его — неожиданно и крепко.
В Академии услышишь ты много нового, несхожего с тем, что слышал здесь. Больше молчи и больше слушай. Мой сын должен остаться верен своей семье — и я думаю нет нужды объяснять, почему!
   Смеясь, она оттолкнула от себя совершенно ошеломлённого юношу.
Как пожелает... Мать, - запинаясь, проговорил он.
Вот и славно. Отправляйтесь! Хале, ты помнишь, о чём накануне с тобой говорили мы?
Я исполню, - бесстрастный ответ. - Нет нужды беспокоиться, Глава Ульгре.


* * *
   Хале Рой сдержал своё слово. В Академии Ллейхса определили сразу в группу третьего года обучения. Учиться ему предстояло шесть лет.
   Группа эта уже насчитывала 16 студентов. 15 юношей — и, как ни странно, одна девушка. Одетая, как воин, держалась она легко и непринуждённо.
   Ллейхс огляделся. Занятия ещё не начинались. Подумав, он подошёл к ней.
Радуйся, - неуверенно произнёс он.
Радуйся и ты, - отозвалась девушка. Без особой, впрочем, приязни. - Что, теперь учишься с нами?
Выходит, так, - кивнул Ллейхс. - Надо же, я и не думал, что кто-либо из дев может заинтересоваться столь непочётным для них ремеслом воина, - не удержавшись, добавил он.
Но мне оно по душе, - усмешка. - А раз так — не всё ли равно, что в Городе считают почётным? Я Шанцу из семьи У'Рунн. Кто ты?
О, Седьмой Дом.
Да, но происхождение простое.
Я Ллейхс. Из клана Т'хо-Нганйи.
А-а, видимо тот самый. Сын правящей Матери-еретички, - понимающе рассмеялась Шанцу.
О, вот что говорят о Матери моей за стенами Дома, - лицо его, как и голос, оставались невозмутимыми. - Занятные байки.


(7228 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Отряд вторжения! Нас выбрали отрядом вторжения на этот раз!
Это будет замечательным приключением!
Наверх! Наши клинки омрачат суетливый и иллюзорный мир Поверхности!

   Ллейхс не принимал участие в общем веселье, царившем все последние сутки в группе. Как и все, он проверял оружие, готовясь к отлучке, но — молча. Он размышлял о том, что за местом окажется Поверхность. Иной мир, отличный от всего, что близко и знакомо родившимся в Эштеррене.
   Как сильно будут отличаться от "вещей" жители Поверхности?

   Слабое свечение телепорта. Ночь, озаряемая светом далёких звёзд и малой зелёной луны. Студенты щурятся, инстинкнивно прикрывают от нестерпимого света глаза. Кто-то активирует защитные амулеты-светоотражатели, кто-то поспешно прицепляет к глазам защитные тёмные стёкла.
Это место они называют Гэнвирааль, - поясняет голос Ше'Лере Таль Тэо, старшей отряда вторжения. - Здесь мы разделимся. Цель ваша — кенилэншесс, все, кого встретите. Здесь должно быть небольшое поселение, ищите его. Помните, - голос Ше'Лере зазвенел отточенной сталью, - они нужны живыми нам. Никаких убийств.
   Безмолвное согласие, исходящее от воинов и магов, было ей ответом.
  Отряд разделился на небольшие группки. Лишь Ллейхс Т'хо-нганйи предпочёл пойти один. Впрочем, все годы учёбы он держался особняком, так что никто не удивился его выбору…

…бег через лес, неслышное продвижение вперёд. Этой ночью на небе из трёх лун светила лишь младшая, но Детям Подземья и её тусклый зеленоватый свет казался нестерпимо ярким. Почти у всех учащихся (исключая разве что детей самых бедных семей) были с собой амулеты от света – заговоренные затемнённые стёкла, что надевались на глаза. Ллейхс не спешил воспользоваться своими. Периодически бросая быстрые взгляды в ночное небо, усыпанное звёздами, он чувствовал, что проникается величием этого странного и непостижимого мира. Чуждого им, забывшим о свете…

…до слуха его донеслась песня.
Негромкая, но мелодичная и очень выразительная, она рассекала ночную тишину – и растворялась в ней.
Впереди, за деревьями, мелькнуло пламя костра. Юный воин подобрался ближе, продолжая вслушиваться.
…а песня лилась и лилась; её пели по очереди все, кто сидел в кругу костра. Кто-то негромко аккомпанировал на струнном инструменте.
…сидевшие у костра в кругу словно были одним существом. Едва замолкал один голос, другие подхватывали мотив, и песня не кончалась.


Во тьме я услышала песню свою,
Она за собой повела.
Но горизонт замыкает петлю,
На горле смыкается мгла.

Новую жизнь, что хотелось найти,
Песни, открыли вы мне.
Только отсюда не выйдет уйти,
Вечны скитанья во сне.

Жизнь иногда может страшно развлечь,
Скинув безумие с плеч.
Мысли, мой мир остаётся со мной,
Словно стою за стеной.

Жду я того, кто мне дверь отопрёт,
В мир, что забыт, заберёт.
Сущность возьмёт - пусть растают, как дым
Мысли, что были светом моим.

Мысли, мечты оставляют меня,
Канув в пламя иного огня.
Снова темнеет. Я скоро усну,
Выйдя из круга минут.

Стой и хоть миг созерцай мои слёзы -
Смерть ими будет согрета.
Это всё глупое сердце моё,
Что до сих пор ищет света...



Незамеченный никем Ллейхс прислонился к дереву, обдумывая увиденное.
Я почти понимаю их язык — на нём говорят меж собой уи'ронгакх, вещи наши. Они красивы в своей среде обитания, выглядят они живыми, а не потухшими.
Уи'ронгакх лишь тени былых себя, и это — неправильно.
Йоа, кажется я знаю, как хочу поступить. Знаешь, я...
Не довершив мысль, воин шагнул из тени дерева — вперёд, к свету костра.

Сверкнули лезвия парных его клинков в неверном лунном свете. Песня оборвалась, сидящие у костра обернулись в сторону пришельца. Недоумение на их лицах сменилось ужасом.
Иримэлле! Наставница, пришёл "выцветший"!
Вот и началось, - женщина, сидевшая во главе костра, поднялась, опуская инструмент в огонь. Пламя лизнуло ей руки, но та даже не вздрогнула. - Время наше истекло, дети мои.
Наставница!.. - остальные, поднявшись, также отдали огню что-то, видимо составлявшее ценность для каждого из них. Костёр заполыхал вдвое сильнее прежнего, разверзая полумрак ночи.
Тёплый... приём, - Ллейхс усмехнулся, щурясь. В голове мелькнуло, что используя трюк с огнём, кенилэншесс могли бы атаковать его. Но, глядя в их лица, воин засомневался, что такая мысль вообще могла прийти в их головы. - Что вы за существа? - усмехнулся он, оглядывая жавшихся к старшей женщине девушек и юношей, общим числом не более трёх осьмиц. - Кто мешает вам отстаивать жизни свои, взяв в руки оружие?
Ничего, кроме горя, оружие взявшим его не приносит, - качнула головой та, которую называли Наставницей Иримэлле. - "Выцветшие", что вторгаются в наш мир под покровом темноты, и сами это осознают.
Вздор, - отмахнулся Ллейхс. - Объясни, почему не пытаешься уйти? Увести и огородить тех, кто с тобой — вам, "цветущим", свойственно дрожать за жизни свои.
А смысл? Надоело... постоянно убегать.
   Женщина была молода, но волосы её успели поседеть — видимо, от пережитых лишений. В глазах же плескалось странное сочетание мудрости, скорби и отрешённости.
    Понимающая улыбка тронула губы юноши.
Так ты уже успела побывать "вещью" нашей... Иримэлле.
Это так, - кивнула она. - Тогда меня вывели... не знаю, зачем. Я поклялась, что не вернусь больше.
Отряд вторжения здесь, - покачал головой Ллейхс. - Тебе надо было уходить раньше. Ведь о готовящемся вторжении знала ты? - он болезненно прищурился. - Почему?
Тебе не понять...
   Молчание.
Песня мне понравилась. Я знаю, чего ты просишь от своей, уже начертанной судьбы, - воин поднял выше клинки. - Быстрой смерти, как милости. Но те, кто с тобой — собираешься бросить их?
   Вразнобой зазвучали голоса:
Позволь нам уйти вместе!
Мы не бросим Наставницу!
Путь её — наш Путь, и крылья сердца её обогреют нас!
   Краем глаза рреи уловил, как девушка и двое юношей, выскользнув из круга, скрылись в зарослях. Молча одобрил их выбор.
Глупцы, - он усмехнулся, горько и зло. - Отказывающиеся бороться за жизнь глупцы, моё  вам презрение. Йоа-Хассшатт... прими жатву мою!..
   Вихрем пронёсся вокруг костра он, и каждый удар был смертелен и точен. Они даже не успели понять, что умирают.
Они мертвы, - выдохнул Ллейхс; широко распахнутыми глазами оглядывал он побоище. - Так просто... и быстро. Но разве за этим... шёл я сюда?..
   Из груди его вырвался яростный вой.
Не этого я... хотел!
   Окинув отсутствующим взглядом окрестности, он различил меж деревьями девушку. Живую. Надо пойти, довершить начатое... К счастью или нет, поняв его мысль, она убежала.
Но я назову тебя... освободившим нас... - слабый вздох. Удар пришёлся чуть вскользь, и женщина была ещё жива. Ненадолго.
Безумная Иримэлле, - он вздохнул, устало рассмеявшись. - Ты сделала орудием убийства меня, и чистые руки мои теперь в крови сдавшихся — моё тебе презрение!
Ну так прости меня... убийца-освободитель, - она улыбалась легко и беспечально. - Возьми оберег мой... и сохрани его. Пусть он послужит теперь тебе... прощай. Ни одно сердце не должно... копить обид — от того крылья его... ломаются...
   Вздохнув последний раз, она затихла.
Амулет... я сохраню, - Ллейхс сунул полученную вещь в карман, не глядя. - И запомню слова твои — чтоб никогда не вести себя так глупо.
   Он выдохнул, отходя прочь.
Радуйся, Йоррт, - беззвучно шептали губы. - Благословившая жатву мою, возрадуйся. Кровь и жизни никчёмные их да подкрепят тебя — радуйся... Я скоро приду в себя, Йоа. Ты знаешь — я скоро приду...

   По лесу бродил он остаток ночи. Не вмешиваясь в дальнейшие действия захвата, но уходя в сторону от тех и других.
Светлеет...
   Ллейхс понял, что вышел на другой конец леса. Бескрайний росистый луг предстал его взору.
   Меж тем светлело всё больше. И вот слепящий желто-зелёный диск сверкнул краем, поднимаясь из-за луга.
Эта... звезда...
   Он замер, опустив руки, что продолжали сжимать клинки. И широко раскрытыми глазами, не отрываясь, смотрел на восход дневного светила, Тайа Улты.
Так... прекрасна!..

Разведчики отряда нашли его утром. Ллейхс стоял на окраине леса и с восхищением смотрел на выплывающий из-за горизонта краешек светила. Руки воина, сжимающие окровавленные клинки, были опущены — видимо, находять в каком-то странном состоянии, он до самого утра бродил так по лесу.
На оклики он отозвался не сразу.
Отходим, Ллейхс! – крикнул ему один из сокурсников. – Или Ослепляющая Звезда выжгла уже глаза тебе, и ты не в силах отвести взгляд?
Мои глаза способны вынести даже этот ужасный свет, о храбрые сородичи мои, - скривился в усмешке рреи, оборачиваясь к ним. – Чего не скажешь о глазах ваших…
Глупец, твоё безрассудство храбростью и с натяжкой не назовёшь, - хмыкнул кто-то рядом. – Отходим, забери тебя Проклятые! мне ещё дорого моё здоровье, в отличие от тебя!
Уходим, - кивнул Ллейхс, обтерев и вогнав клинки в ножны, висящие за спиной. И, неуверенно переставляя ноги, двинулся вслед за остальными.
Ллейхс, да никак ты лишился зрения? – кто-то из сокурсников обратил внимание на неуверенные, совершенно нехарактерные для него движения.
Даже если и так, Дома обо мне позаботятся, - отмахнулся тот.
Если тебя не вылечат, то вряд ли оставят в живых, - почти сочувственно произнёс кто-то ещё из них. В обществе, построенном ррейанн, не было принято оставлять в живых калек или рождённых таковыми – за редчайшим исключением.
Это уже решать Матери моей. Не вам, - усмешка младшего Т'хо-Нганйи была ослепительно-холодной.
В глубине пещеры, привычно-приятной полутьме, что не резала глаза, их встретили оставшиеся участники похода наверх. На розыск Ллейхса были отправлены четверо, в то время, как воинов в отряде было 20, 6 магов и четверо священниц – старшая, что возглавляла отряд, и трое молодых учащихся, что проходили под её началом стажировку. Часть воинов присматривала за захваченными кенилэнши. На этот раз их было мало – десятка два или немногим меньше.
Ллейхс не слишком страдал из-за отсутствия зрения. Да, глаза немилосердно горели, но если снять с пояса один из пузырьков с лекарством и пропитать им любую чистую тряпицу – на первое время это должно помочь. Передвигаться можно, "ощупывая" ментально ауры окружающих. А Дома…
Ше'Лере, приблизившись к нему, наотмашь ударила по щеке.
С твоей стороны это было весьма неосмотрительно, сын Т'хо-Нганйи, - сквозь зубы процедила она. – Вырезать половину, если не больше, тех, за кем мы пришли… очень умно и предусмотрительно! По твоей вине в этот раз так мало захвачено новых уи'ронгакх – и, клянусь Йоррт, тебе придётся за это ответить!..
Ответить? Но за что же? – брови Ллейхса наигранно взметнулись. – Я умертвил жителей Поверхности во имя Йоа-Хасшатт, Великой Матери нашей – и, видит Йоррт, жертва эта, их пролитая кровь была угодна Ей более, нежели их никчёмные жизни, - он усмехнулся углом рта. – И пусть сила Её поразит меня, если я не прав!
Он смолк, давая старшей отряда и всем остальным осмыслить услышанное. Гадая, удался ли его рискованный пассаж…
Ше'Лере Таль Тео, находившаяся в то время на хорошем счету у Матери Хитросплетений, почувствовала хорошо знакомый приток энергии… чувство того, что богиня случившимся довольна.
Хорошо, Ллейхс, - скрывая охватившее её волнение, заговорила старшая отряда. – Йоррт, Великая Мать наша приняла в жертву убитых тобой кенилэншесс, и было то угодно Ей… И ты, и Дом твой заслужили расположение Её. Отряд за новыми уи'ронгакх сможет отправиться на охоту и по другую сторону гор, а мы возвращаемся в Эштеррен. Да будет так!
Да будет так, - повторили остальные. Начался обратный путь. Ллейхс перевязал глаза куском мягкой чёрной ткани, прямо на ходу пропитанной одним из целебных растворов его Дома. Помогая идти, его взяла за руку одна из молодых жриц. Ментально молодой Т'хо-нганйи чувствовал её почтительный интерес к себе, разбавленный изрядной толикой опасения.
Обратный путь прошёл без особых осложнений.


* * *
Ну и отличился же ты, Ллейхс, - с усмешкой покачала головой Глава Т'хо-нганйи.
Путешествие наверх было интересным, - кивнул в знак согласия молодой рреи. - Если ты подразумеваешь факторы риска, о Мать моя Ульгре, то они укладывались в пределы допустимого. К тому же я, как один из самых сильных ррейи своего возраста, меньше подвержен опасностям. А жители Поверхности… они не бойцы.
Ты рассуждаешь так потому, что лишь один раз, да и то на краткое время ступил туда, - усмехнулась Ульгре. – И твои глаза… покажи их мне!
Было ясно, что Мать Тринадцатого Дома была в курсе всего, что произошло, едва отряд вернулся в Эштеррен.
Ллейхс размотал повязку.
Глупец, тебе не стоило смотреть на Звезду, не защитив глаза, - вполголоса произнесла она, подойдя вплотную. Тонкие пальцы коснулись его лица. Унимая боль, отгоняя тревоги.
Я был глуп, - согласился молодой рреи. – Но та Звезда… она была столь прекрасна!..
Тебе стоит держать подобные рассуждения как можно дальше, ни с кем не делясь ими, - предостерегла Ульгре.
Это я уже понял, Мать, - кивнул Ллейхс. – Но так и не понял – почему? Почему в Академии нас годами готовили к некоему ужасу, что ожидает нас на Поверхности, а на деле всё вышло совершенно не так…
…И руки воина в крови, а душа его в смятеньи, - насмешливо-сочувственно продолжила Ульгре. – Долгий разговор, Ллейхс. Но постепенное исцеление глаз вынудит тебя отсрочить учёбу в Академии минимум на полгода. Если ты хотел со мной поговорить, лучше ты и не мог придумать! – рассмеялась она.
Половина года? Я же безнадёжно отстану от сокурсников! – запротестовал тот.
Глупец, ты кажется забыл, что последний год обучения студенты-воины постигают суть нашего мировоззрения. Кураттх Ррейанн, - прищурилась Ульгре. - То, что в должной мере успел постичь ты — не так ли? Эта половина года уйдёт на лечение глаз твоих.
То, что я знаю Книгу Закона, верно, - кивнул Ллейхс, - но не трактую ли её я слишком своеобразно? Мать моя как-то говорила мне, что этого Город не простит, - он выжидающе повернул лицо в её сторону.
И о Городе расскажу тебе я, - усмехнувшись, молвила Глава. - Вижу, время тому пришло.
Только ли время? - тихо рассмеялся юноша.
Не только. Считай проведение времени в Академии почти завершённым. Дома ты нужен больше.
Она взяла его за руку, и оба Т'хо-нганйи затерялись в полутьме коридоров, пронизывающих Дом.


* * *
Радуйся, мастер Хале!
Радуйся и ты, Ллейхс. Зачем ты пришёл сюда?
Я пришёл учиться сражению на звук, пока глаза мои не служат мне!
Похвально. Что ж, доставай клинки и атакуй!



(Эхеаль Оролинтенн / Прощай, Гэнвирааль!..)

Ночь окутала Поляну. Смолкла песня, меч оборвал жизни слагавших её. Да и костёр, вокруг которого сидели они — умирает. Кровь ушла в землю Гэнвираальской Пущи.
Всё так быстро ушло... но Эхеаль и двое названых братьев её оказались быстрее. И до того, как незваный гость пустил в ход клинки свои, разбежались в разные стороны эти трое. Эхеаль теперь не знала, где братья её, куда побежали они. Выглядывая из-за дерева, девушка смотрела, как воин-убийца укладывает тела Мудрой и учеников её рядом, закрывая глаза им. Уложив последнее тело, выпрямился он и, запрокинув голову в небо, испустил клич. Непередаваемый, страшнее звериного вой, в котором боль мешалась с яростью.
Резко замолчав, окинул он взглядом Поляну. Девушке показалось, что взгляд ледяных серых глаз пронзил сердце её. "Уходи, - читалось во взгляде. - Беги отсюда, не оглядываясь. Иначе придётся мне убить и тебя."
И, не выдержав, она побежала. Как можно дальше от Поляны и от этого чудовища. Туда, где, наконец, закончится ночь и выглянет, прогоняя страхи, солнце.
Но далеко уйти ей не дали. Лес уже начали прочёсывать, и столкновение с кем-либо из отряда захвата было вопросом времени.
Добыча! - обрадованно выкрикнул один из молодых воинов, хватая её за волосы. Эхеаль закричала, пытаясь вырваться. Но руки державшего сошлись на горле её, и легонько сжались. В глазах потемнело...
Открыв глаза, девушка увидела, что лежит у каменной стены, сверху же сходится свод. Гэнвираальские копи. Она и братья на днях забирались сбда, поэтому Эхеаль помнила, что отсюда до звёздного неба — два поворота и несколько десятков лекку. Так... близко...
Сейчас небольшая пещера была заполнена народом. Здесь, у стены, сидели или стояли её соплеменники-кенилэнши — трое охотником, десяток с небольшим тех, кто проходили мимо с торговым обозом... Воины-рреи, расположившись полукольцом, стерегли их.
Очнулась? - кто-то присел рядом с ней. Айттл, один из охотников.
Гэнвираальские копи... - она приподнялась и села. - Зачем мы... здесь?..
Затем, что мы в когтях "выцветших", будь они прокляты, - молвил, подходя, Коллари, другой охотник. - И скоро они поведут нас вниз.
Эхеаль, ты-то как в облаву попала? - сочувственно спросил Айттл. - Ладно, мы охотиться ушли; на силы свои понадеялись. Но посёлок предупредили о возможности вторжения ещё несколько дней назад. Что задержало тебя в Гэнвираале?
Ну... просто я и братья мои остались послушать, как на Поляне будет петь Мудрая и ученики её, - опустила голову девушка. - Она говорила, что эта песня для всех них станет последней... мне хотелось отговорить её, увести оттуда всех их... или хотя бы рядом быть. Они были добры. Они... были.
Неужели старая Иримэлле наконец-то ушла за Грань? - оживился Коллари. - Наконец-то! Светлая мать Уэлиэ услышала наши просьбы.
Коллари, перестань! - вспыхнула Эхеаль. - Как можно говорить так об умерших и желать смерти живым?
Старшие подтвердят — о старухе Иримэлле я ни единого доброго слова не скажу! - в сердцах проговорил охотник. - Девочка, ты не так давно встретилась с ней — я знаю... знал её долгие годы. Жизнь изрядно потрепала её, и с годами стала она безумна. Но вся беда в том, что безумие это было привлекательным, и словно бы беды в себе не несло...
Коллари, замолчи! Я... не желаю слушать тебя!..
Нет, позволь мне договорить! Эта женщина взяла себе другое имя — Иримэлле, "Крылья сердца". Пела красивые грустные песни и учила окружающих тому, что надо любить мир. Принимая его таким, каким он предстаёт тебе, принимая судьбу свою без ропота... Это обман, Эхеаль! Эту безумную называли Мудрой, называли Наставницей её... но где все те дети, что сопровождали её? Мертвы. И, я готов в том поклясться, приняли смерть с улыбкой, даже не помышляя о сопротивлении. Разве нет?
Коллари... Почему говоришь ты об этом? Что-то из того, что несла в себе Мудрая Иримэлле... ранило тебя?
Эхеаль, моя сестра, любимая младшая сестрёнка погибла совсем юной, пытаясь жить так, как жила Иримэлле! Неся слово её в мир. Какие-то негодяи убили её, когда она пыталась учить их жить правильно... бедная девочка, ей не пришло в голову, что у Иримэлле в то время были ученики, готовые постоять за неё, а у сестры, когда она отреклась от родства с нами и затерялась на дорогах, никого не было.
Эхеаль, а почему они оказались убиты, а не захвачены в плен, как все мы? - поинтересовался Айттл.
Некий воин-"выцветший" вышел на Поляну и с Мудрой говорили они... после чего они убил их всех. Быстро и без мучений, - глаза девушки блестели, но голос её оставался ровным.
Хвала Старшим! - Коллари рукой очертил напротив сердца круг. - Безумные, подобные Иримэлле, не должны рождаться и жить!
Я немного знаком с обычаями "выцветших". Тому воину за своё самоуправство теперь — остаться бы живым.
Почему? - птицами взлетели кверху брови Эхеаль.
Посмотри, как нас захвачено мало.
Чем меньше эти выродки получат, тем лучше, - молвил Ноорон, третий охотник, молчавший до тех пор.
Своё они ещё получат, - сжал руки в кулаки Коллари.
Да. Но не думаю, что мы это увидим, - покачал головой Ноорон.
   Внезапно полукольцо воинов, охранявших их, распалось, и внутрь втолкнули ещё двоих.
Кайон! Анзу! - Эхеаль обрадованно подбежала к ним. - Братья мои!
Сестра-а... охх... не надо было нам здесь оставаться, - Анзу присел, потирая ушибы.
Да, это было верхом глупости, - кивнул Кайон.
   Оба паренька были поколочены. Но не настолько, чтоб не могли держаться на ногах. В Эштеррене знали цену "вещам" и без особой нужды не портили их.
Братья мои, вы ранены! - ахнув, Эхеаль потянулась к поясу — туда, где в мешочке лежал пузырёк с бальзамом. Но мешочка на поясе не оказалось — то ли потерялся, то ли был сорван одним из "выцветших".
Не трудись, сестрёнка, - усмехнулся Кайон. - Мы в порядке.
Дальше будет больше, - вздохнул Анзу.
Не видел — так не говори, Анзу! Живым я им не дамся. Во имя Арая, духа грома! Да я скорее умру, чем позволю им сломать волю мою!
Дальше будет больше, - повторил Анзу, глядя в никуда. - Я спал, и видел то — во сне...
Очнись! - Кайон резко встряхнул его за плечи. - Брат, очнись! Я буду драться. За тебя, за Эхе. Я найду вас, если судьба нас разлучит. Перед звёздами, которых мы сейчас не можем видеть, но которые видят нас — я клянусь! Я, Кайон Шикхарани, клянусь помнить наше братство и помогать братьям моим!
Я, Эхеаль Оролинтенн, клянусь помнить наше братство... и помогать братьям моим...- прошелестел голос девушки.
Я, Анзу Виттури, кланусь помнить наше братство и помогать братьям моим. - тихо довершил Анзу.
Правильно, - с одобрением кивнул Айттл. - В беззвёздной тьме, где мы очутимся — держитесь друг друга, юные. Вместе вам будет легче выжить.
Я... я хочу жить, а не выживать!.. - на глаза девушки неожиданно навернулись слёзы. - Неужели, теперь нам в этом будет отказано?
   Молчание послужило ответом ей.
Старшие, да вот же он!... - приподнявшись на цыпочки, Эхеаль разглядела, как двое "выцветших" под руки ведут третьего. - Тот, кто убил Мудрую и прочих... там, на Поляне.
Убийца, приходящий во мраке, хотя бы раз убил того, кто заслуживал смерти, - Коллари вытянул шею, всматриваясь. - Старшие, да никак он ослеп!
Значит, наверху уже взошла Улта, - вздохнул Айттл.
Жаль... "Выцветший"... что же он так... - вырвалось у девушки.
Сестра, нашла кого жалеть! - Кайон глядел на "выцветшего" с нескрываемой ненавистью. Впрочем, он глядел так на всех вторженцев-захватчиков. - Жаль, не я буду тем, кто вырвет сердце ему!
Что?..
Он обречён, - подтвердил Айттл. - Даже если сейчас он придумает и объяснит, ради чего перебил тех, сложивших руки. По законам "выцветших" жизнь калеке не полагается.
Жаль... - Эхеаль сама не понимала, почему продолжает повторять это слово. Жаль. Жаль, что Наставница Иримэлле и ученики её сложили головы свои. Жаль и что воин-"выцветший" лишился зрения — а вскоре лишится и жизни. Жаль, что охотники не выйдут более на промысел в Гэнвираальскую пущу.
   Жаль, что ни она, Эхеаль Оролинтенн, ни братья её, никогда больше не увидят звёзд и света Улты.

...Стой и хоть миг созерцай эти слёзы -
Смерть ими будет согрета.
Всё это глупое сердце моё,
Что до сих пор просит света...

Кажется, тому "выцветшему" удалось оправдать себя, - усмехнулся Коллари, вглядываясь в происходящее. Разумеется, языка Детей Подземья кенилэнши не знали, но о многом могли поведать жесты и интонация.
Почему ты так считаешь?! - вскинулся Кайон.
Смотри сам. Только что старшая женщина кричала на него, а теперь говорит уважительно.
Бывает и такое, - хмыкнул Айттл.
Сейчас мы отправимся, - произнёс Ноорон. - Вот и всё.
   Действительно, окружение разомкнулось, и к ним шагнула старшая отряда вторжения. Ше'Лере Таль Тео.
Жители Поверхности! - обратилась она к кенилэншесс на их же языке. - Захваченные нами, сойдёте в глубины земли вы и пребудете в Вечном Городе Эштеррене в качестве "живых вещей". Так гласит Закон. Однако Договор предусматривает разные сроки служения. По истечении которых Поверхность будет открыта для вас. - некоторые из захваченных с интересом прислушались. - Так, те, кто шли с торговым обозом, получат до 20 годовых циклов служения. Охотники — по 50. А вы, дети, - взмах руки в сторону Эхеаль и её братьев, - служение ваше будет бессрочным.
Почему?! - руки Кайона сжались в кулаки.
Да потому что было вас там, у погасшего костра, более двух десятков. Но попали живыми к нам только вы трое. Должен же кто-то отработать годы тех, кто осмелились избежать Договора.
Будьте все вы прокляты — вы и ваш Договор! - Кайон шагнул вперёд.
   Ше'Лере покачала головой:
Не надейся умертвить себя, провоцируя нас, "вещь". И не вводи меня в гнев — иначе познаешь, что есть боль настоящая.
Если жизнь закончена, чего ещё бояться мне? - горькая усмешка, более напоминающая оскал, шаг вперёд. Другой. Третий...
   Ше'Лере, с лица которой не сходило скучающее выражение, выхватила из-за пояса хлыст — он словно бы сам скользнул ей в руку. Взмах... воздух наполнился свистом и чёрными росчерками. Первый же удар сшиб молодого Шикхарани с ног, остальные градом обрушились на плечи и спину.  Кайон сдерживал крик, хотя и немалыми силами. Удивительнее было другое — упавший и корчащийся под ударами, он всё же продолжал ползти ао направлению к старшей отряда. Дотянуться... утащить За Грань с собою!..
Довольно, - Ше'Лере остановилась и начала счищать кровь с хлыста. Кайон без сил повалился там, куда успел доползти. - Это — первый урок, "вещь". И я не довела его до завершения лишь потому, что денег за это вторжение мы и так получим немного, и нечего ими разбрасываться.
   Эхеаль и Анзу подбежали к упавшему. Девушка наконец-то нашла свой бальзам, и теперь лихорадочно откручивала крышку пузырька.
Не поможет, - качнула головой старшая отряда. - Ваши лекарства слабы так же, как ваше оружие, кенилэншесс. Дай им немного рригиле, Марелиш.
   Жрица-практикантка, подойдя к девушке, протянула ей маленькую плошку с бальзамом. Эхеаль нерешительно взяла его и, раздвинув кровавые лохмотья Кайоновой куртки, осторожными мазками принялась наносить снадобье. И там, где рригиле касалось ран, они на глазах начинали затягиваться.
Чудо!.. - ахнула девушка.
Плохое чудо, - вздохнул Анзу. - Наши лекарства не так хороши, но они предназначены для того, чтоб возвращать жизнь и уносить боль. А эти лекарства используют лишь для того, чтоб возвращать от порога смерти обратно, к новым мукам.
Не всегда, - с усмешкой покачала головой практикантка Марелиш, что прислушивалась к их разговору. - Но достаточно часто.
"Вещь" в порядке? - осведомилась Ше'Лере. - Тогда я, пожалуй, продолжу.
Не нарушаешь ли ты свой Закон, старшая среди вторженцев? - усмехнувшись, охотник Айттл поднял вверх указательный палец. - Насколько я слышал о нём, ты не имеешь право называть нас "вещами", пока не подтвердится этот статус. Я прав?
Во имя Йоррт, какая осведомлённость! - Ше'Лере картинно всплеснула руками. - Ты совершенно прав. Леранн, Марелиш, А'Эри — несите Ограничители!
   Все трое жриц-практиканток подошли. Двое из них несли в руках по десятку узких тёмных полос, металлически поблескивающих в полумраке. В руках третьей был мешочек, в котором что-то побрякивало.
Ограничители? Что это? - невольно вырвалось у Эхеаль.
Знак того, что вы, "вещи", пребудете верны нам, своим хозяевам, - небрежно пояснила Ше'Лере. - Сейчас я покажу. Подойди сюда ты, дева!
   Эхеаль поднялась, и с большой неохотой подошла.
Вот чем подтверждается статус "вещи", - Ше'Лере, отведя в сторону длинные светлые волосы девушки, ловко защёлкнула на её шее одну из тёмных полос. Эхеаль поёжилась. Непонятным холодом внезапно овеяло её.
Работает это просто, - подолжала объяснять Ше'Лере. Казалось, ей доставляет удовольствие в подробностях разъяснять захваченным кенилэнши их дальнейшую участь. - Дева, отойди от меня... а лучше отбеги. Подальше!
   Эхеаль послушно отошла за пределы круга. В голове мелькнуло — несколько поворотов отсюда... и вверх!..
   Ше'Лере Таль Тео с улыбкой сжала в руке вторую часть Ограничителя — "ключ" — и металлическая полоса начала...
   Эхеаль не вспомнит потом — сжиматься ли, раскаляться, или что-то другое. Просто неожиданно ей сделалось плохо. Да так, что она просто упала там, куда успела отойти. И скорчилась на каменном полу, крича от боли.
Ограничитель. Прост и надёжен в применении, - улыбка не собиралась покидать лица Ше'Лере. - То, что делает бесполезного жителя Поверхности иногда полезной "вещью".
   Она разжала ладонь с "ключом", и Эхеаль затихла, внезапно перестав страдать.
Выродки, когда-нибудь вы заплатите за всё! - Кайон подбежал к девушке и подхватил её на руки. Та слабо простонала и с трудом открыла глаза.
За... что?.. - прошептала она, ловя взгляд Ше'Лере.
Каждый, кто попадает в наш мир, должен чётко осознать своё положение в обществе, - усмехнулась старшая отряда. - И чем раньше — тем лучше. Ну, дети Поверхности, подставляйте свои шеи!
Выродки!.. - повторил Кайон; руки его сжимались и разжимались, словно в поисках оружия.

   Через некоторое время шеи всех захваченных опоясали тёмные полосы, "ключи" от которых Ше'Лере Таль Тео нанизала на кольцо и подвесила к поясу. Отряд двинулся к кругу телепорта.
* * *
   В тот день Ульгре, Глава клана Т'хо-нганйи, изволила наведаться на распродажу "вещей", что на прошлой осьмице были добыты с Поверхности. Собираясь туда, Ульгре думала, что ей не помешала бы одна "вещь" в учебных целях. Те, что имелись в стенах Дома, за несколько лет использования вид имели далеко не блестящий.
   И на распродаже ей встретилась "вещь" по мыслям её. Светловолосая девушка, совсем юная, она была чуть ли не единственной женщиной во всей партии новоприбывших "вещей", и за неё пришлось поторговаться. Но вот, сделка состоялась, и деньги перешли из рук в руки. Матери Ульгре с поклоном передали "ключ" и подтолкнули "вещь" в её сторону.
Пойдём, - велела ей Ульгре, обращаясь на языке Поверхности. Сев на летающий диск с эмблемами своего Дома она подождала, пока девушка заберётся, и приказала вознице трогаться.
   Эхеаль, чуть перегнувшись через край борта, завороженно глядела вниз. Под медленно летящим диском расстилался Эштеррен, прекрасный и ужасающий.
   Ульгре покосилась на новую "вещь" с усмешкой, но ничего не сказала. Всё равно, та видит Эштеррен в первый и последний раз.


Кто ты? - спросила Ульгре, когда они прилетели и она привела "вещь" в подземелья Дома. - Твоё имя?
Эхеаль... Эхеаль Оролинтенн.
Уи'ронгакх не пользуются родовыми именами; "вещам" они не положены, - покачала головой Ульгре. - Будешь просто Эхеаль. Запомни и ты моё имя. Я — Мать Ульгре, Глава Т'хо-нганйи, Тринадцатого Дома Эштеррена.
Ульгре...
Мать Ульгре, "вещь", - недобро улыбнувшись, Глава взяла девушку за подбородок, приподнимая голову. Эхеаль вдруг ощутила нахлынувший необъяснимый ужас. - К стоящим во Главе обращаются по титулу... Сколько лет тебе, Эхеаль-уи'ронга?
23...
Совсем ещё дитя, - чуть удивлённо качнула головой Ульгре, проводя рукой по волосам девушки. Та ёжилась, но молчала. - Красивое, светлое дитя.
Что со мной будет... Мать Ульгре?
Я найду достойное применение тебе, - пообещала Глава, загадочно улыбаясь. - Об этом ты можешь не беспокоиться, Эхеаль, "вещь" моя.
"Вещь"... - девушка потерянно опустила голову.


* * *
   На той же распродаже побывал и Гаранхи, командир Крыс Подземья. Там он приобрёл одного паренька, показавшегося ему перспективным.
   И вот сейчас, на одной из баз летучего подразделения Рус'Тенн Гаранхи, уютно устроившись в кресле, поглядывает на паренька, что, сжав руки в кулаки, стоит перед ним.
Да расслабься ты, крысёныш, - советует Гаранхи, отпивая из бокала. - Давай знакомиться. Кто ты?
Я — Кайон Шикхарани! - с вызовом.
Драться хоть умеешь, Кайон?
Видать недостаточно, раз угодил сюда!
Захочешь жить — научишься... Скажи, Кайон, а кому бы ты сейчас свернул шею, появись такая возможность? - лицо Гаранхи было безмятежно.
   Паренёк на миг задумался. Десятки мыслей возникали и отражались на лице его.
Тем, кто вторглись и скрутили нас... о, нет, я вырвал бы сердце тому ублюдку, что перерезал безумцев с Поляны. - наконец выкрикнул он. - Это из-за него мне и брату с сестрой "бессрочник" подмахнули! - Кайона трясло от бессильной ярости.
Договор есть Договор, - наставительно поднял вверх указательный палец Гаранхи. - Но у тебя есть возможность быть в Эштеррене больше, чем "вещью", - он вновь отхлебнул из кубка, и пронзительные тёмные глаза его уставились на Кайона.
Возможность? - тот поднял голову; взгляды скрестились.
Я — Гаранхи, командир летучего подразделения Рус'Тенн. Мы — наёмники, Крысы Подземья. Не служим никому и не имеем Дома. Присоединяйся! - он уверенно кивнул Кайону. - Стань одним из нас, если осилишь. Не сможешь — останешься "вещью".
Это я-то не осилю?!..
Потому я и купил тебя, крысёныш, - усмехнулся командир Крыс. - Раз ты не собираешься сдаваться, почему б не дать тебе этот шанс? Выучись драться и наблюдать. Внуши у окружающих к себе уважение. Отработай то, что задолжал мне. И, пока голову не сложил в бою, живи в своё удовольствие. Как настоящая Крыса!
Это звучит заманчиво, - чуть подумав, молвил Шикхарани.
Ну, так по рукам, Кайон?
По рукам, командир Гаранхи!


* * *
Итак, что из себя представляет общество, построенное нашим народом? Думаю, ты уже догадался Ллейхс, или во всяком случае, близок к этому. Итак, общественный строй ррейанн, как и строй многих других разумных рас, представляет собой пирамиду. Подножие её – вещи-уи'ронгакх и лишённые прав изгои, немногим отличающиеся от них. Саму же пирамиду можно делить по сословиям: аристократы, простолюдины; и по роду основных занятий: священницы, маги, воины. Три рода занятий, что считаются наиболее почётными у нас, в обслуживающую среду, принято считать, попадают неудачники…
   Ллейхс с живейшим интересом вслушивался в неспешно текущий поток её речи. Находились они оба, как понял молодой Т'хо-Нганйи, в одном из засекреченных помещений Дома. Это было книгохранилище клана Т'хо-Нганйи. Место, хранящее свитки и рукописи, в разное время запрещённые в Городе. Запрещённые могущественным Советом Восьми. За хранение хотя бы одной такой рукописи можно было бы запросто лишиться имущества и прав аристократа – а то и самой жизни. Но Т'хо-Нганйи, как и почти все ррейанн, были привычны ежесекундно удерживать равновесие на острие клинка безумной жизни…
Ремесло воина в нашем обществе привычно считать менее уважаемым, нежели мага или служительницы Йоррт. Не ведись на подобные настроения, Ллейхс. Да, воинов учат всего 8 годовых циклов Эштеррена – в отличие от обязательных 24-ти для мага и 32 – для священницы. Срок обучения – не показатель. А практика показывает, что чем больше срок обучения, тем большей ерундой забиваются головы практически всех учащихся, - она усмехнулась.
Йоа... говорила мне, - юноша наморщил лоб, пытаясь что-то вспомнить. - Говорила, что восьмилетний сон-обучение и некие врождённые способности с лихвой заменят мне пять восьмилетий курса жреческого. И что так получится даже лучше.
Разумеется, - усмехнулась Ульгре. - В этом вопросе согласна с Зеленоокой я — обучение должно быть индивидуальным. Скажи мне, Ллейхс, - в голосе её мелькнула хитринка, - скажи, как Сплетающая Сети трактует тебе три основных правила ррейанн?
Три первых правила? - переспросил её сын. - Помни о Йоррт, совершенствуй себя и будь лучшим.
Но в Академии в последний год обучения тебе сказали бы – помни о Йоррт, следуй Закону, будь лучшим.
Я чту написанное в Книге Закона. Но следовать всему написанному там буквально — лишать себя мышления и анализа ситуации, - покачал головой молодой рреи.
К тому всё и идёт, - с усмешкой кивнула Ульгре. - Любые каноны создаются для того, чтобы обобщить, направить и использовать – всех живущих. Всех, кто составляет социум — неважно какой. Единицы понимают это, такие правят обществом или же преследуются им, - жёстко добавила Глава. – Запомни мои слова, и не позволяй обществу убить в себе личность.
Я запомню, - чуть помедлив, кивнул воин. – Нет ничего странного в том, что речи Матери Ульгре опровергают всё или почти всё, услышанное мной в Академии — думаю, так и должно быть.
Разумеется. И нет ничего странного в том, что для сына моего не приходится повторять что-либо дважды. - рассмеялась Ульгре.– Но вернёмся к разбору занятий. Итак, маги. Многие из них достаточно занятны, и все они поголовно подвержены каким-либо странностям. Издержки профессии, полагаю… К общему счастью, они не слишком-то властолюбивы. Больше увлечены своими исследованиями. Некоторые из них порой настолько углубляются в свои изыскания, что вернуть их в реальную жизнь бывает не самым лёгким…
Воины и маги – мужчины, тогда как все священницы – женщины? – уточнил Ллейхс.
Не всегда, - насмешливо качнула головой Ульгре. – Женщины, не прошедшие вступительные испытания на обучение священницы, или же не желающие служить Йоррт, вольны избрать себе ремесло мага или воина. Обществом это не возбраняется, хотя и смотрят на таких несколько косо.
В группе, в которой учусь я, учится одна дева, - добавил Ллейхс. - Хорошо, когда при выборе ремесла тебе не препятствуют...
Ну да, сложилось так, что в Эштеррене у женщин больше возможностей, - рассмеялась Глава, однако нотка сочувствия мелькнула в голосе её. - Впрочем, есть ли смысл жаловаться тебе? Отмеченный, - с сарказмом добавила она.
Несколько тысяч лет Йоа обходилась без подобных мне. Что изменилось? - бесстрастно поинтересовался юноша; впрочем, вопрос его скорее был риторическим.
Об этом спрашивай у Йоррт! - со смешком отмахнулась Ульгре.
Расскажи мне про... нас. - вскинулись его пальцы. - Про жрецов Йоа, не жриц. У Города короткая память — но в летописях, что хранишь ты, описаны времена столь далёкие... Расскажи о нас, Мать моя Ульгре!
Летописи действительно всё ещё хранят память о временах тех, - кивнула Глава, голос её теперь был серьёзен. - Несмотря на то, что Совет Восьми предпринял многое для того, чтоб в Эштеррене не осталось тех, кто хотя бы читал летописи... Слушай, сын. Хроники повествуют о временах, когда мужчина-рреи, почувствовав в себе тягу и призвание, добивался сана жреца и права служения Йоррт. И это было в порядке вещей. На заре основания Эштеррена.
Почему же это было благополучно забыто, о Мать моя? – с напряжённым интересом вопросил Ллейхс.
Устоявшийся общественный строй, в котором лидирующее место отведено женщине, приводит и не к таким издержкам, сын. Может, в нашем Доме это менее заметно – так на то моя прихоть, не более, - усмехнулась она. – Скажи, доводилось ли тебе слышать изречение: "Жизнь третьего сына, кем бы ни была его мать, принадлежит Йоа-Хассшатт"?
Доводилось, и не раз, - кивнул воин. – Это значит, каждая из жён Города, доведись ей принести в мир ребёнка мужского пола третьего по счёту, обязана принести его в жертву Матери нашего рода.
Именно, Ллейхс… но несколько тысячелетий назад это изречение истолковывалось несколько иначе. Тогда, когда превосходство женщин над мужчинами ещё не сделалось обязательным для нашего общества, третьи сыновья становились жрецами. Их посвящали Йоа-Хассшатт сразу после рождения, соответствующе воспитывали и готовили к служению.
Занятно… А что если не все из них по душевной склонности своей годились в священнослужители? – усмехнулся Ллейхс.
Говорят те из них, кого Зеленоокая отвергала, в скором времени умирали сами, - зевнула Ульгре. - И говорят, со временем мужчины-служители становились всё большей костью в горле общества. Их число всячески старались уменьшить служители-женщины. Всё больше начинающих жрецов умирало — от силы ли Йоррт, от рук ли священниц. И со временем стали говорить, что Многоликой более угодны среди мужчин жертвы, не жрецы. Как тебе это? - Глава с интересом посмотрела на сына.
Если рассматривать Йоа, как душу рода ррейанн, удивительно ли, что уподобилась она женщинам нашим, - внешне юноша оставался спокоен. - Мне интересно лишь, почему она изменила многовековым привычкам своим. Не из-за того ли, - он повернул голову к Ульгре, - что среди нашего рода стали появляться женщины, подобные моей уважаемой Матери?
Кто знает, Ллейхс, - она покачала головой, загадочно улыбаясь. - И кто скажет тебе...
Расскажет ли мне Мать моя то, о чём молчит Кураттх? - поинтересовался Ллейхс, рассеянно снимая с полки свиток и на ощупь разворачитвая его. Второй месяц лечения подходил к концу, но глаза пока что отказывались видеть. И Ллейхс, привыкший разбирать и просчитывать все возможные развилки событий, рассматривал и наихудший вариант – невозможность восстановления зрения. В таком случае, думал он, остаётся научиться сражаться на слух…
Расскажу, Ллейхс, - со смешком кивнула она. – Это будет продолжением рассказа о пирамиде общества. Верх её – жрицы Йоррт, от младших – к старшим, от старших – к Матери Первого Дома, королеве Города. Выше её – Просветлённые-рре'ши, о которых уже давно ничего не слышно, затем восемь йорртол-Вестниц, ну и наконец, - издевательски добавила Глава, - сама великая Йоррт.
Наша Мать, та, что заменила нам Старших, тех, кто в беде бросили нас – и которых за это прокляли мы? - осторожно молвил юноша. - Та, что явилась Извне и сотворила Подземье, ставшее истинной родиной нам?
Да, Ллейхс. Мы – приёмные дети Зеленоокой, - в голосе её слышалась некая грусть. - Отвергнутые прежними Старшими, и позабытые ими. Изгнанные в самую тёмную часть мироздания теми, кто не пожелал понапрасну проливать кровь – пусть и кровь вражескую. Налагающие Проклятия, ррейанн – вот, кем мы сделались.
Но в Академии приучают нас гордиться Исходом и обетением новой родины, а не вспоминать о поражении, что предшествовало Исходу.
Разумеется. Ради спокойствия нашего общества, никто не должен знать, как было всё на самом деле, или истолковывать каноны на свой лад, - усмехнулась она.
И моей ли уважаемой Матери после этого корить в ереси меня? - тихо рассмеялся Ллейхс.
Родовое имя наше, я всего лишь оправдываю звучание его, - ехидно прозвенело в ответ. - Ты никогда не задумывался над тем, какой смысл несёт в себе родовое имя наше, сын мой Ллейхс?
Т'хо-Нганйи… Похоже на искажённое тхо'нгами – еретики или вольнодумцы.
Или же "следующие своим путём", - недобро улыбнувшись, добавила Ульгре. – История нынешнего нашего Дома, да будет тебе известно, начинается где-то в 6121 цикле от Основания Эштеррена. По сохранившимся с той поры записям, Дом наш основала некая Харуми Штаха, летописец. В то время ещё существовал обычай вести летописи, сейчас от этого мало что сохранилось… Поссорившись с Советом Восьми – им было невыгодно, что действительность отражается и оседает в документах – Харуми некоторое время подвергалась преследованиям. Скрывалась. Позже, инсценировав собственную смерть, она взяла себе другое имя и основала свой клан. Арахна Т-хо'Нганйи – вот имя Матери-основательницы нашего Дома.
Поучительная история, - губы его тронула усмешка. – Летописец во главе Дома… Теперь понятно, откуда это книгохранилище... Велика ли возможность того, что в Совете Восьми узнают о нём?
Тысяча лет уже минула, - зевнула Ульгре. - В клане нашем умеют хранить тайны. Даже под Воздействием, поверь мне, - она мечтательно улыбнулась. - Летописи ведёт Мать — вернее, у Матери есть руки, выполняющие эту обязанность. Быть может, однажды я позволю тебе прочесть события того или иного времени — если к тому сложатся обстоятельства.
Мать моя так уверена в том, что однажды смогу видеть я... - пальцы юноши осторожно коснулись непроницаемой чёрной повязки, что скрывала его глаза.
Сможешь, Ллейхс, - Глава ободряюще потрепала его по плечу. - Исцелением глаз твоих занимаюсь я — и, значит, не может быть неудачи!
Как будет угодно Матери, - коротко склонил голову Ллейхс, внутренне улыбаясь.
Матери будет угодно продолжить разговор о Йоррт, начатый нами. История взаимодействия Зеленоокой и рода ррейанн длинна и имеет множество трактовок и противоречий. Потому поступим так. Говори утверждения, бытующие в Академии. Я же истолкую их. Итак, начали!
Слушаю, - кивнул юноша. - Вот: Йоррт есть Всё, и в мире, и за его пределами нет ничего, что не имело бы Начала в ней.
Ложь. Та, что приняла данное ей имя Великой Матери Ррейанн, не входит даже в семью Старших – Сил Мира. Йоррт лишь божество одного небольшого племени, и Сила её заканчивается там, где заканчиваются пределы уровня её – Подземья, и прилегающих к нему подуровней. Дальше!
Йоррт избрала нас, как наиболее совершенный род на Рерре, даровала нам этот мир, силы и способности новые. Мы – сильнейшие из смертных рас, как и Йоа-Хассшатт – сильнейшая из Сил.
И снова ложь. Йоррт не существовало до тех пор, пока в ней не возникло на то необходимости. - Ллейхс еле заметно вздрогнул, услышав такое. - Самые отчаянные и беспринципные из кенилэншесс навлекли на себя гнев прочих и были обречены погибнуть – но воззвали в Пустоту, и откликнулась она. Бывшие сумеречные, ныне "чёрные кенилэншесс" – изгои, проклятые своими же сородичами, "выцветшие", оставленные в покое лишь из прихоти Старших. Вот что говорят о нас на Поверхности, сын мой, и это – горькая правда.
Но с нашим умением владеть как оружием, так и боевой магией, никогда не сравниться Детям Поверхности! - не выдержав, воскликнул молодой жрец.
Но к чему привела и приводит почти что поголовная непрекращающаяся мобилизация нашего рода? - вкрадчиво поинтересовалась Ульгре. - Жрицы, воины и маги пребывают в постоянной боевой готовности, ожидая атаки – и неизбежно калечится психика.
Но разве Йоа не даровала право сражаться нам, когда жители Поверхности, сложили оружие во имя мира и покоя, что убивает души?
Зеленоокой ни к чему было останавливать сражения – льющаяся кровь забавляла и продолжает забавлять её. И более всего веселит её, когда в смертельной схватке сходятся сородичи. Право сражаться достаточно быстро превратилось в обязанность. Посмотри – против кого поднимают мечи воины, против кого заклинают маги? Против себя самих. Таков порочный круг борьбы бесконечной и бессмысленной.
Твоя правда… - он опустил голову.
Кстати, Ллейхс, по нраву ли тебе утверждение о том, что женщина – более совершенное существо, нежели мужчина, и что ваша братия во всём обязана подчиняться Матерям и сёстрам своим? – глаза её лукаво блеснули.
Всегда это коробило меня, - признался юноша. – Нет, я не отказываюсь служить своему клану и Главе его, но прикрываясь этим убеждением любая из женщин может потребовать любого из мужчин выполнения некоей бессмыслицы.
Если не хуже, - понимающе усмехнулась Ульгре. - Ведь власть и вседозволенность развращает тех, кто не обладает достаточно сильной волей. – она нахмурилась. - Порой чтобы сохранить в целости рассудок, просто необходимо закрывать глаза на то, что творится в нашем славном Городе… Впрочем, тебе повезло чуть больше, чем другим.
Это как-то связано с моей Матерью? - повернул голову в её сторону Ллейхс.
Находясь рядом, смогу я раскрывать тебе истинную подоплёку вещей и явлений. Со временем, ты начнёшь видеть сам.
Постараюсь научиться этому быстрее – хочу быть достойным своего Дома и своей Матери, - тихо рассмеялся юноша. – Думаю, мне надо как следует обдумать и понять всё, о чём мы говорили сейчас, о Мать моя Ульгре. Ибо после слов твоих я всерьёз усомнился в том, что слова и помыслы наши хоть как-то интересуют Йоа-Хассшатт.
Что, с тех пор, как после восьмилетнего сна пробудился ты, Зеленоокая не говорила с тобой? - понимающе кивнула Глава. - Сын мой, цени отсутствие внимания её и радуйся жизни!
Как пожелает Мать, - сдержанно кивнул молодой рреи.
Не забывай лишний раз думать, анализировать — это полезно, да и не лишено смысла. - посоветовала Ульгре. – Раскладывай по этапам, отделяй причину от следствия. Только так ты будешь зрячим среди слепцов нашего Города и рода. Кстати, о зрении… Сними-ка повязку. Думаю, уже можно.
Уже?..
  Очень осторожно молодой рреи размотал чёрную ленту из мягкой ткани, пропитанную лекарством, снял её с глаз. Показалось это или нет? Пелена, все эти дни застилавшая глаза, немного рассеялась. Ллейхс смутно, но смог различить очертания стеллажей и довольную усмешку на лице Ульгре:
Ты видишь меня?
Я… да! Хвала уважаемой Матери моей и мастерству её, я... вижу!..
Вот и отлично! – Глава Т'хо-нганйи довольно хлопнула в ладоши. – Будешь промывать глаза свои по пробуждении и перед сном вот этим лекарством, - она вручила ему какую-то склянку. – До вечера останешься здесь — сейчас мне не по дороге отводить тебя в комнаты твои. Подумай над тем, о чём шёл разговор. Скоро я вернусь, и мы поговорим ещё.
Как пожелает Мать, - коротко кивнул юноша.
   Неслышно закрылась дверь. Ллейхс протёр глаза и осмотрел помещение, в котором находился. Ряды стеллажей терялись в вечном полумраке. Подумав немного, молодой рреи решил смести с них пыль. Пыли было мало – видно, книгохранилище содержали в порядке.
Ходя меж стеллажами, Ллейхс неловко задел плечом один из них. С полки свалился свиток. Поймав на лету его, рреи прищурившись долгое время пытался разобрать знаки на бирке скрепляющего шнура. Читать ему, увы, было рано.
Падение... Дома... Эррет... - с трудом разобрал Ллейхс. - 4002-й год от Основания... Интересно, Йоа, что такого они сделали тебе? - тихо усмехнувшись, он поставил свиток на прежнее место. - Или правильнее спросить — что они не сделали?..


(7228(29) хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Радуйся, Мать моя Ульгре. Звала ли меня?
Радуйся и ты, Ллейхс, сын мой, - благосклонно кивнула глава клана. - Звала. Показать тебе кое-что.
  Повинуясь взмаху её руки, тоненькая фигурка вошла в зал и замерла у стены. Ульгре, нахмурившись, провела пальцем по вогнутой стороне "ключа". Чуть пошатнувшись, фигурка подошла ближе.
Показать? - Ллейхс присмотрелся. Дева-кенилэнши, совсем юная, выглядела она не пробуженной ото сна. Лицо — застывшая маска неестественного спокойствия. Глаза пусты. - Эта уи'ронга, что с ней?
Она спит, как это применимо к объектам Воздействия.
Воздействия?
На примере этой красивой игрушки я буду учить тебя, сын мой, искусству причинения боли. - хмыкнула Ульгре. - Кстати, вы могли раньше видеться. На Поверхности, в ночь набега, в котором участвовал ты.
Возможно, - Ллейхс всмотрелся. - Ты не пробудишь её ото сна?
Пробужу, - усмехнулась Глава. - Надо же вас познакомить, - в словах её скользнула издёвка, будто Ульгре было ведомо что-то ещё, но Ллейхс привычно не обратил внимания.
Теперь говорю тебе — проснись, Эхеаль, "вещь" моя! - глаза Ульгре вспыхнули двумя ярко-зелёными звёздами.
  Вдрогнув, девушка вскинула голову. Безразличие на её лице сменилось смятением, в глазах мелькнул ужас.
Нет... - она приподняла руки, словно желая отгородиться от обоих ррейи, Матери и сына.
Радуйся, "вещь" моя.
Радуйся и ты, Глава клана, обладающая мной... - говорила девушка на Языке Подземья, выученном, видимо, магически. Заметив Ллейхса, она побледнела и невольно отшагнула назад.
Вот Ллейхс, сын мой. Но, кажется, и без того виделись вы... Скажи мне, Эхеаль — не был ли сын мой тем, кто убил друзей твоих в ночь вторжения полгода назад?
Зачем спрашиваешь... ты и без того видела всё в воспоминаниях моих, Глава, - голос девушки был тих и бесцветен. - Да, я вижу перед собой того, кто убил нас. Вижу вихрь клинков и кровавый дождь, что пролился той ночью...
Тебе удалось убежать, - кивнул Ллейхс. - Жаль.
А скажи мне, "вещь" моя, - вновь обратилась Ульгре к девушке, - ради чего сын мой Ллейхс убил вас? Жаждал ли вашей гибели он, желал ли благосклонности Зеленоокой?
Скорее, сожалел о происходящем, - тихий ответ. - И, понимая, что под землёй такие, как мы долго не проживём, постарался избавить нас от лишних мук...
Ответь мне, Ллейхс — говорит ли "вещь" правду? - с усмешкой поинтересовалась Глава клана. Способная проницать мысли окружающих, она и так прекрасно знала, как всё было.
   И Ллейхс знал о том, что она знает. Потому, после недолгого молчания, он молвил:
Уи'ронга говорит правду, о Мать моя. Для тех, кого я встретил в ночь вторжения, выбрал я быструю смерть. Вместо медленной, ожидавшей их на моей родине.
Ну и не глупец ли ты после этого, сын мой? - вкрадчиво поинтересовалась Ульгре.
  Ментальный удар впечатляющей мощи обрушился на него. В теле словно что-то разорвалось, и Ллейхс с трудом сдержал крик.
Может, я и глупец, Мать моя, - тихо проговорил он, с удивлением замечая, что оседает на пол. - Но не безумец, рискующий жизнью своей и репутацией клана. Пролитую кровь и жизни тех встречных я отдал Йоррт. И было это — принято.
  Помолчав, он добавил:
Надо было довести начатое до конца... и не оставлять свидетелей.
  Он холодно взглянул на Эхеаль, и та поёжилась.
Вот и познакомились, - усмехнулась Ульгре. - Теперь же, сын мой, покажу тебе я на примере сей "вещи", как правильно рассчитать ту или иную степень Воздействия.
Как пожелает Мать, - пожал плечами тот, поднимаясь с пола.
Снова!.. - девушка побледнела ещё больше и, отступив к стене, вжалась в неё. - Нет...
"Вещь" плохо переносит боль? - понимающе прищурился Ллейхс. - Не желаешь ли ты, о Мать моя, давать уроки мне на примере другого, более спокойного объекта?
Не желаю, - с усмешкой качнула головой Ульгре. - Обстоятельства сложились так, что вновь встретились вы. Что ж, посмотрим, во что это сложится.
Как будет угодно Матери, - кивнул молодой рреи. - Подойди сюда, "вещь". Умей сохранить лицо даже в нынешнем своём положении — и с тобой будут считаться.
   Девушка молча вжималась в стену, глядя в пол. Когда Ллейхс закончил говорить, она дёрнулась и некоторое время спустя вскинула голову.
Пусть... так, - шепнула Эхеаль, делая такой невозможный шаг вперёд. - Я не жалею... что всё ещё жива. И... не пожалею!..
Правда что ли? - Ульгре широко и недобро улыбалась, глядя на жертву свою — так, что ту снова впечатало в стену. - Напрасная уверенность, "вещь" моя. Здесь ты быстро расстанешься с ней.
   Ллейхс промолчал.

* * *
Запомни, Ллейхс, в мире боли не существует, пока она не изволит напомнить о себе.
  Крик — пронзительный, полный ужаса и боли. В комнате Воздействия можно увидеть обоих Т'хо-Нганйи — и мать, и сына. И Эхеаль, незадачливую девушку с Поверхности, растянутую тут же на горизонтальной раме при помощи ремней.
Боли не существует, пока в ней не возникает необходимости, - продолжает объяснять Глава клана. Складывая пальцы щепотью, она легонько ударяет по очередной болевой точке живой игрушки. С виду лёгкий тычок вызывает новый крик боли, тело судорожно выгибается, затем обмякает на ремнях.
Помни и о том, что боль есть обратная сторона наслаждения, без познания которой немыслимо оное. Потому, доведётся тебе принимать боль — принимай её как должное. Как и прочие дары нашего бытия. Причиняя боль, помни об ответственности, Ллейхс, и рассчитывай наносимое Воздействие. За редким исключением должно быть обратимым оно... Также, не позволяй скатиться высокому Искусству нанесения Воздействия до простого владения инструментом и знания болевых точек.
   Новая комбинация жестов. Новый крик.
Такова философия искусства Воздействия, сын мой Ллейхс. Теорией и практикой оного я займусь с тобою позднее.
Как тебе будет угодно, о Мать моя Ульгре, - кивнул Ллейхс. - Мне это кажется, или уи'ронга потеряла сознание?
Тебе это не кажется. Очень пугливая особь, уже несколько раз теряет сознание на столе от страха, не от боли, - усмехнулась Глава Т'хо-Нганйи. - Переходим ко второй части занятия. Целительство и приведение в порядок тех, кто перенёс Воздействие.
Целительство — теми же, кто оказывает Воздействие, - хмыкнул Ллейхс. - Забавно.
Сын мой, мастер должен уметь делать и то, и другое, - проговорила Ульгре. - И калечить, и лечить. Так было принято нашими предками в незапамятные времена, когда количество пыточного материала резко сократилось, и потребовалось всё искусство мастеров тех времён, чтоб научиться приводить в порядок тех, кто испытал на себе неоднократное Воздействие, - пояснила она.
Хорошо придумано, - с одобрением кивнул Ллейхс. - Хотя объекты Воздействия, боюсь, не согласились бы со мною, - саркастический смешок.
Такова теория и философия Воздействия, преподаваемая в Эштеррене. Практику же, - в глазах Ульгре заплясали озорные огоньки, - практику Воздействия каждый начинающий мастер-х'хореи испытывает непосредственно на себе. Как ты к этому относишься? - улыбка её была безмятежной.
С пониманием, - кивнул Ллейхс. - Разве можно постичь что-либо в полной мере, не испытав сие на себе? - помолчав, он добавил без особой охоты: - Когда же начнём?
Скоро, сын мой, достаточно скоро. Пока же я покажу тебе, как правильно и быстро залечивать повреждения, - говоря это, она освобождала бесчувственную "вещь" от креплений.
Рригиле?
И не только. Подойди ближе. Переходим ко второй части занятия.

* * *
Ну? Что скажешь о сегодняшнем занятии, сын мой?
Я узнал много нового, о Мать моя Ульгре. Но я бы советовал тебе впердь не набирать в объекты Воздействия настолько пугливых уи'ронгакх. С такими нелегко работать.
Ну и ну. Новичок смеет что-то советовать мастеру? - глаза её смеялись.
Я лишь высказал то, что счёл нужным. Прими это к сведению или выкинь из головы — решающее слово так ли иначе за тобой, Мать моя Ульгре.
Это верно, - кивнула Глава. - Что скажешь ещё?
Что от этой "вещи" было бы больше пользы не в качестве объекта Воздействия, но в каком-либо ином.
Жизнь твоя не будет долгой, начни сочувствовать ты каждому с Поверхности, Ллейхс, - покачала головой Ульгре.
А дело здесь вовсе не в сочувствии, - отмахнулся воин. - Если б я был волен в том, чего желаю, я прогнал бы "вещь" эту из объектов Воздействия. Красивые игрушки досадно портить.
Но с красивыми игрушками интересно проводить время за Воздействием, сын мой, - проговорила Ульгре, мечтательно улыбаясь. - Ты или ещё не дорос до осознания этого, или же втайне сочувствуешь той, что сумела клинков твоих избежать. Выбирай, что точнее — но теорию и философию Воздействия изволь изучать на предложенном объекте! Не тревожься — от этого не умирают.
Но со временем теряют рассудок? - подытожил Ллейхс.
Год — это не так уж долго, - отмахнулась Ульгре. - За год сын мой должен в должной мере постичь Искусство Воздействия — если будет прилежен в должной мере. По окончании года я, если останусь довольна твоими навыками, отдам игрушку тебе. Ну или убъю её Воздействием, - весело договорила Глава. - Это устроит несговорчивого сына моего?
Я буду прилежен, - кивнул Ллейхс. - Матери моей не придётся разочароваться во мне.


(7230 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Последнее испытание, Ллейхс, - Ульгре ободряюще подмигнула сыну. - Если останусь довольна я сеансом Воздействия  - будешь считаться подмастерьем. Приступай!
Как пожелает Мать.

* * *
… Что ж, я довольна тобой, - Глава покачала головой, немного не веря увиденному. Воздействие было стремительным, достаточно близким к грани необратимого — но столь же быстро "вещь" была исцелена, став такой же, как прежде. - Неплохо, очень неплохо — за один лишь год... Ну же, произнеси эту мысль, что колотится у тебя в голове, просясь наружу!
Я понял, что хочу... убить её, - разомкнув губы, едва слышно произнёс Ллейхс. - Убить красиво. И потом — снова увидеть, как откроет глаза она. Живая...
Ты быстро растёшь, Ллейхс, - Ульгре обняла сына за плечи, унимая бьющую того дрожь. - Я довольна тобой — и, полагаю, Зеленоокая тоже. Выбирай — заберёшь игрушку себе или убьёшь следующим сеансом её? Или может, - она мечтательно прищурилась, - позволишь убить мне?
Отдай её мне... Мать моя.
Почему бы и нет? - для виду поразмыслив, кивнула Глава. - Заберёшь "вещь" свою в начале следующего дня.

* * *
Очнись, - зайдя без стука в маленькую комнату, Ллейхс сжал в кулаке "ключ". - Очнись и следуй за мной, "вещь".
  Поднявшись с лежака, девушка пошарила в изголовье и, вытащив оттуда что-то, напоминающее маленькую статуэтку, сунула её за пазуху.
   Она подошла ближе и, чуть поатываясь, замерла в ожидании. Из одежды на ней было серое, поношенное платье да пара сандалий из грубой коры. И тёмная полоска Ограничителя, охватывающая шею.
Я кажется велел тебе очнуться, - нахмурился Ллейхс. - Очнись, Эхеаль Оролинтенн.
  Взяв девушку за плечи, рреи встряхнул её. Та дёрнулась; в глазах мелькнул ужас.
Очнись! - он резко ткнул тремя сложенными щепотью пальцами ей в солнечное сплетение.
Не... смей!.. - внезапно глаза девушки ожили. Она попыталась вырваться. - Отпусти!
Так-то лучше, - с одобрением кивнул Ллейхс, отпуская её. - Не торопилась ты прийти в себя на этот раз.
   В голове его всплыл отрывок теории: "...и дабы объекты Воздействия в перерывах меж х'хору не терзались бессмысленностью бытия своего и не ожидали возвращения боли, мастера подмешивают в пищу или питьё им те вещества, что погружают в полусон, ход мыслей замедляя..." Вещества, с которыми лучше не перебарщивать, нахмурился Ллейхс.
Лучше б мне было никогда не очнуться, - качнула головой Эхеаль. Светлые, потерявшие блеск волосы, рассыпались по плечам. - Что нужно тебе от меня?
На этот раз — ничего, - спокойно произнёс воин. - Собирайся, больше сюда не вернёшься ты.
Убьёшь меня? - она устало посмотрела сквозь него.
Если да, то неоднократно, - хмыкнул Ллейхс. - А если подробно, то закончилось моё обучение Воздействию. И уважаемая Мать моя поощрила моё прилежание некоей "вещью", - с усмешкой рреи продемонстрировал девушке ключ.
Вот как... Наигравшись, Глава отдала свою "вещь" тебе, - она опустила голову. - Но не всё ли равно, кто...
Мать моя Ульгре была бы не прочь убить тебя Воздействием — у меня же пока планов таких нет, - развёл руками Ллейхс. - Мне не слишком-то по нраву владеть "вещью", к тому же такой дерзкой — но будет неприятно, если ты сейчас примешь долгую и занимательную смерть из рук Матери Ульгре.
Неприятно... почему же? - Эхеаль подняла голову.
То, что цепляется за жизнь, не теряя при этом лица, имеет крепкие корни, - усмехнулся рреи. - Разве не так?
Разве это жизнь?.. - прошелестело в ответ.
Я позволю тебе отдохнуть, - пообещал Ллейхс. - Отдохнуть от Воздействия некоторое время.
Интересно, с какой радости это подобие заботы обо мне, о "выцветший"? - с непередаваемым оттенком горечи и иронии поинтересовалась девушка. - Разве тебе не по душе пришлось пытать меня?
Кто знает? - он беспечно усмехнулся. - И кто расскажет тебе? Всё же для "вещи" ты чересчур дерзка, Эхеаль Оролинтенн. Может потому, что по рождению происходишь из знати?
   Осторожно взяв девушку за руку, он вывел её из тесной комнанушки и повлёк за собой — вперёд, по уходящим вверх коридорам. Как и в большинстве Домов, нижние этажи и подвалы резиденции Т'хо-Нганйи занимали слуги и рабы-"вещи", верхние же этажи оставались за знатью.
Откуда тебе известно моё родовое имя, "выцветший"? - тихо спросила Эхеаль. - Как и то, что я — не из простых...
У меня было достаточно времени, чтоб это узнать, - молвил Ллейхс. - Да и многое можно понять просто по поведению  твоему.
Зачем я тебе? - девушка повернула голову, посмотрев ему в глаза.
Даже не знаю, - он усмехнулся углами рта. - Ты достойно себя ведёшь, дева. Сейчас я не чувствую в сердце твоём страха. Год назад он безраздельно владел тобой.
Возможно, - она пожала плечами. - Помнишь ли ночь вторжения, о владелец мой? Ты ведь видел меня, скрывшуюся за деревом на краю Поляны?
Видел. И на тебе лица тогда не было от ужаса.
Почему же ты тогда не убил меня, как убил Наставницу Иримэлле и учеников её?
Потому что это был твой выбор, Эхеаль Оролинтенн. Быстро умереть от рук моих или же продолжать бороться за жизнь.
Мне не хотелось умирать, склонив голову, убийца. Но теперь мне, склонив голову, приходится жить...
Думаешь, мне сильно хотелось убивать тех, кто жаждал быть убитыми, "вещь"? От такой грязи теперь и большей кровью не отмоешься...
Выходит, убивать тек, кто не сопротивляется, есть грязь, сын Ульгре?
Быстрая смерть есть сентиментальность, и не все из слабых её заслуживают, - нахмурился воин. - И чести в том, что противник заведомо слабее тебя, немного. Я приветствую поединок с равным!
   Некоторое время они шли молча. Коридор поднимался наверх, выводя их из подземелий дома. И  магические светильники на стенах, чей рассеянный свет не вредил глазам ррейанн, начали попадаться всё чаще.
  Наконец, коридор, по которому они шли, упёрся в отвесную стену.
Дальше нет ходя всем, кроме членов правящей семьи и их родичей, - пояснил Ллейхс. - Ну и ещё тех, кому они позволят пройти.
  Усмехнувшись, он обхватил девушку за талию и легко пролевитировал вверх.
Мне, наверное, и появляться здесь нельзя... - Эхеаль поёжилась, обхватывая себя руками. От стен, покрытых барельефами, от слабо светящихся потолков исходила странная сила, что пригибала к полу, отшвыривала прочь. - Всё залито кровью... всё пропитано ядом.
Разумеется — что делать такой, как ты, здесь? - Ллейхс болезненно прищурился. - Это пройдёт. Верхние этажи привыкают к "вещам" нашим. А пока...
  Скинув с плеч серый плащ-ф'вуи, он набросил его на девушку.
Верхние этажи довольно легко провести, - рассмеялся рреи. - Как и всех здравомыслящих в этом мире. Легче ли тебе?
Легче...
Тогда пойдём. Мы почти на месте.
    Вскоре они действительно пришли. В коридоре слева в очередной раз мелькнула дверь, и Ллейхс остановился перед ней. Повернув ключ, он открыл дверь и вошёл в помещение первым.
Мои комнаты, - пояснил он.
Комнаты? - Эхеаль осторожно переступила порог и осмотрелась по сторонам. Всё те же искусно выполненные барельефы, рассказывающие истории о происходящем в Эштеррене. Несколько небольших узорчатых сталактитовых колонн. Статуэтка в нише стены, изображающая Йоррт в виде женщины с шестью руками, тремя ярко-зелёными глазами — божество восседало, скрестив ноги. Не выдержав, Эхеаль закрыла глаза.
Да, комнаты, - донёсся до неё голос Ллейхса. - Их несколько, как и положено мне, сыну правящей Матери. Ожидай меня здесь, "вещь".  Я скоро вернусь.
    И он вышел. Щёлкнул замок, закрывая дверь.
Как будто у меня есть выбор, - вздохнула девушка, приоткрывая глаза. Шестирукая статуэтка Йоррт, казалось, с усмешкой смотрит на неё. Не выдержав, Эхеаль выбежала в следующую из комнат.
Ух ты!.. - она замерла перед одной из стен. Висел на стене численник ррейи, считающий дни и года. Он отличался от того, что был принят на Поверхности — живущие в Подземье не знали ни лун, ни времён года. Здесь вели счёт часам и дням, складывали дни в осьмицы, и складывали осьмицы в годовой цикл.
   Если верить численнику, сейчас было светлое время шестых суток третьей осьмицы 7230 годового цикла от Основания Эштеррена.
Выходит, я здесь уже... больше года, - поразмыслив, молвила девушка. - Если, разумеется, год Подземья совпадает с годом Поверхности. Что будет дальше?..
   Сухо щёлкнул замок и бесшумно открылась внешняя дверь.
"Вещь"? Эхеаль Оролинтенн, где ты?
Рядом, - девушка подошла к дверному проёму.
Следуй за мной, - кивнул ей Ллейхс, проходя мимо. Направляясь в дальние комнаты по сквозному проходу, соединяющему их. В руках рреи нёс небольшой свёрток. Эхеаль шла вслед за ним, отставая на пару шагов.
   Пройдя ряд из нескольких комнат до конца, Ллейхс распахнул небольшую боковую дверь справа. И, вручив девушке свёрток, кивнул ей:
Иди. Приведёшь себя в порядок и переоденешься.
Хорошо... - кивнула Эхеаль, беря свёрток и заходя в умывальню.
   Пройдя пару комнат в обратную сторону, Ллейхс остановился в одной из них. Около стола стояла пара кресел. Кивнув своим мыслям, рреи снял с полки бутылку с бесцветным вином и пару бокалов. Сел в одно из кресел и, достав из широкого рукава свиток, углубился в чтение.
    Эхеаль, посвежевшая и переодевшаяся в предоставленное ей платье прислуги, нерешительно замерла в дверном проёме где-то спустя полчаса.
Гораздо лучше, - мельком оценив её вид, кивнул Ллейхс. - Присаживайся, - он кивнул ей в сторону свободного кресла.
   Девушка молча подошла и осторожно села напротив него. Взгляд у неё начал проясняться. Но в глазах по-прежнему плескалась безнадёжность, быть может немного припорошённая равнодушием.
   Хмыкнув, Ллейхс наполнил оба бокала.
За успешное окончание курса Воздействия! - он поднял свой бокал, с интересом погладывая на Эхеаль. - Пей и приходи в себя, "вещь" моя.
Я не могу... за такое!.. - её начало трясти. Девушка обхватила себя руками за плечи. - Не надо... делать вид, что всей этой боли не было — не надо!..
Я и не говорю, что сеансов Воздействия не было, - покачал головой Ллейхс. - И уверен, ты на весь остаток жизни своей запомнила мой завершающий сеанс. Я не просил забыть, - нахмурился он. - Я предлагал прийти в себя. Сейчас я обращаюсь с тобой, почти как с равной — тебе этого мало?
Нет, но... Как мне жить, зная, что в любой момент может всё... оборваться?..
Отбросив страхи, - усмехнулся воин. - Подняв голову и ступая прямо. У тебя же получалось до сих пор — или мне лишь казалось?
"Выцветший", я осушу этот бокал... за звёзды!.. - ловко подхватив бокал, она осушила его в один глоток. На глазах с непривычки выступили слёзы. - За звёзды, чей далёкий свет жив в нас, оторванных от дома... - на щеках её выступил слабый румянец, дрожь прошла.
Уже лучше, - одобряюще кивнул Ллейхс, наливая ещё ей и себе.
Зачем тебе... это всё?.. - выдохнула Эхеаль, осторожно отпивая из бокала.
Зови меня по имени, "вещь", я Ллейхс.
Как пожелает... владелец мой Ллейхс, - кивнула девушка, допивая второй бокал. - "Выцветшие" практичны... что потребуешь ты за внимание своё?
В комнатах моих достаточно спокойно, - усмехнулся воин. - Не выходи отсюда, пока не придёшь хоть немного в себя. Да и нечего попадаться лишний раз на глаза моей уважаемой Матери. Игрушки, что нравятся ей, ломаются быстро, - он помрачнел.
Страшное существо Глава... - тихо молвила Эхеаль. - Страшно, что в мире есть те, кто творит зло столь беззаботно и с улыбкой на лице...
Что для кенилэнши — мука, для рреи — лишь один из способов приятно провести время. Так гласит Закон, - хмыкнул Ллейхс. - Но, пожалуй, довольно о грустном.
Да уж... - поёжилась девушка. - Так хочется... хоть на время это забыть...
Я дал тебе такую возможность. Ещё помнишь?
Зачем это тебе понадобилось... Ллейхс?
Мне хотелось бы попробовать вернуть улыбку на твоё лицо, - неожиданно серьёзно произнёс рреи. - Не знаю, возможно ли такое — но почему бы не попробовать?
Сорванный и увядший цветок трудно вернуть к жизни, - покачала головой Эхеаль.
Не сорванный, но вырванный с корнями, - поправил её Ллейхс, подливая вина себе в  бокал. Отхлебнув, продолжил: - Ведь то, что борется за жизнь, имеет крепкие корни. Год назад ты ушла от мечей моих, чтобы бороться за жизнь. Сохранила лицо, будучи объектом Воздействия. Я помогаю тебе поэтому.
Вырванный... с корнем?.. - перед глазами её с непривычки уже начинали расплываться предметы. - Бороться... за жизнь?.. Ллейхс... ты...
   Он подхватил её, начавшую было падать, и поднял на руках.
Обычный сон быстрее вернёт тебя к жизни, чем полусон, в который тебя погружали, - произнёс он, пройдя в одну из соседних комнат и кладя ношу свою на лежак. - Не тревожь себя и спокойно спи. Договорить мы успеем позже.
   Накрыв её покрывалом он повернулся, собираясь выйти, но тонкая рука ухватила его за край плаща. Ллейхс обернулся.
Скажи... скажи, кто я для тебя... Ллейхс...
Цветок, вырванный с корнем, - рассмеялся рреи. - Спи, "вещь".
   Он осторожно прикоснулся к "ключу", и Эхеаль почувствовала, что засыпает.
   Он недолго постоял рядом, вглядываясь в лицо спящей.
Слишком предсказуемо, Эхеаль. Но всё же ты не раз удивила меня.


   Первый сын ещё некоторое время сидел у себя в комнате, штудируя свиток по магии. С завтрашних суток возобновлялись тренировки под руководством Хале Роя, старшего по оружию. Нужно было явиться рано, но Ллейхс не боялся не выспаться — уже давно ему хватало для сна 3-х — 4-х часов в сутки.
Этот свиток о многом умалчивает, - юноша резко свернул рукопись. - Какая жалость, что уважаемая Мать моя пока что не одобрила моего желания освоить кое-что из дисциплин магических. Времени не хватит... у меня хватило бы времени, именем моим клянусь! Я...
     Махнув рукой, Ллейхс развернул второй свиток, тайком вынесенный из книгохранилища, и вновь углубился в чтение.


* * *
А возможно ли такое — вернуться из Подземья?
  Разговор продолжился вечером следующих суток, когда Эхеаль проснулась и поняла, что окончательно пришла в себя, а Ллейхс вернулся с тренировки Хале Роя.
Мало кому это удаётся, - покачал головой Ллейхс.
Но почему? - не понимала Эхеаль. - Ведь не все из нас обречены вашим Договором на пребывание здесь до смерти; есть сроки в 50 и даже 20 лет...
В Договоре есть подвох, - усмехнулся Ллейхс. - Те "вещи", что отслужат годы, предписанный им, действительно нами освобождаются. Выглядит это примерно так — "вещь" подводят к воротам Города, снимают Ограничитель и говорят: "Ты свободен, иди". Куда иди? Меж Эштерреном и Поверхностью — лабиринт подземных ходов, и неприятные чудовища бродят в них. Идти на Поверхность своими ногами по слухам требуется осьмиц пять — это если повезёт и не заблудишься.
А... телепорт?..
Отслужившим своё "вещим" предоставляют свободу, но не телепорт. Перемещение же стоит столько, что остаток жизни освобождённые "вещи" пытаются заработать денег на то, чтоб воспользоваться им. Удаётся сделать это немногим.
Вот, значит, как... - она закрыла ладонями лицо.
Вот было бы здорово однажды попытаться пешком дойти до Поверхности, - мечтательно произнёс Ллейхс. - Посмотреть, что за чудовища водятся меж вашим и нашим миром, испытать радость сражения с ними.
И увидеть звёзды, - вздохнула девушка. - Звёзды...
Я помню их, - кивнул рреи. - Они красивы. И вашим родом чтутся так же, как нами — зелёное свечение Йоррт.
Звёзды прекрасны... - лицо её приобрело странно-отстранённое выражение.
Раз уж мы вспомнили о звёздах, - рассмеявшись, Ллейхс покопался в складках плаща и достал оттуда что-то. - Возьми, это будет твоим, - он протянул ей кулон на длинном шнурке.
Что это? - глаза её восхищённо расширились. - Камень... красивый!..
Это йонссе, "звёздный камень", - пояснил Ллейхс. Видя, что Эхеаль медлит, не решаясь прикоснуться к камню, воин встал из-за стола и, подойдя ближе, надел кулон на неё.
Звёздный камень... как прекрасно! - девушка осторожно взяла в руку узкий, вытянутый камень с мизинец размером. Иссиня-чёрный, он словно бы слабо светился изнутри знакомым звёздным мерцанием. - Откуда такое здесь, в Подземье?
Залежи йонссе примыкают к Эштеррену, и камень добывается там, - Ллейхс, довольный произведённым эффектом, не спешил отходить. - Свет, подобный звёздному, разрешён в Эштеррене — в отличие от света Улты. Камень йонссе используется для изготовления поделок, и в большом почёте у "вещей" наших.
Неудивительно... - Эхеаль завороженно разглядывала камень.
Удалось ли мне тебя порадовать, Эхеаль Оролинтенн?
Более чем! - девушка поспешно поднялась из-за стола. - Моя благодарность тебе велика так же, как моя радость, Ллейхс... владелец...
"Владельцем" называй меня при ком-то третьем; наедине достаточно имени, - покачал головой рреи. - Незачем лишний раз топтать гордость свою, дева с Поверхности.
Да уж... - вздохнув, она села обратно в кресло. - Хорошо, что отец и сёстры не видят меня здесь — такой... хотя жаль, что они не знают, что со мной стряслось.
Может быть, знают? - предположил Ллейхс, тоже садясь — напротив. - Ты — дочь Главы клана?
Да... по вашим меркам это звучало бы так, - кивнула Эхеаль. - Отец мой, аэс Тойво, возглавляет семью Оролинтенн.
Отец, не мать? - взлетели вверх брови юноши. - Надо же, у вас возможно и такое.
На Поверхности мужчины и женщины равны, - молвила девушка.
Странные у вас порядки, - усмехнулся младший Т'хо-Нганйи. - Пожалуй, жаль, что у нас равноправие не принято.
Наверное жаль, Ллейхс. Знаешь, - на лице её мелькнуло странное выражение, - знаешь, в первые недели пребывания здесь я ещё верила в то, что можно вырваться... Несколько раз пыталась завести с Главой Ульгре разговор о том, что благородный Тойво, отец мой, узнав о моей беде, заплатит, сколько его попросят. Но она... только смеялась надо мной. Говорила, что деньги и сокровища Поверхности не стоят и одного камешка самого захудалого Дома. Она... смеялась и пытала меня, пытала и смеялась. Приводила тебя, и... всё повторялось заново... Старшие, кому я это рассказываю?..
А я был послушным учеником и старался усвоить всё с одного раза, - заметил Ллейхс, улыбаясь краем рта. - Для того, чтоб не растягивать удовольствие обучения Воздействию на три или пять лет... нет, это не убило бы тебя, но помутило бы разум и истощило тело. Объекты Воздействия приходят в негодность при непрерывном использовании их в течение полутора — двух десятков лет. Но разум нокидает их как правило уже после седьмого-восьмого  года использования.
Замолчи!.. - она обхватила себя руками, словно пытаясь оградить себя от действительности этих слов. - Два десятка лет... кто в силах выдержать такое?.. "Выцветшие", почему вы находите радость в том, чтоб причинять кому-то другому боль?
Не знаю, - пожал плечами Ллейхс. - Что в этом плохого? Кстати, если тебя это утешит, - он тихо рассмеялся, - знай, что на тебе, Эхеаль Оролинтенн, Мать моя Ульгре преподавала мне лишь теорию и философию Воздействия. Практику оного я, как это у нас принято, испытал на себе.
Не может быть! - глаза её расширились. - Выходит, у народа твоего принято не щадить ни чужих, ни своих?..
Ибо то, что не убивает, делает лишь сильнее нас, - кивнул рреи. - И это — правильно. Иначе бы давно выродились бы в стаю полудиких охотников мы.
А что, если нет, Ллейхс? Что если просто жили бы вы, ррейанн, в гармонии с собой и окружающим миром? Не пытаясь через насилие возвыситься над слабыми, не находя удовольствие в причинении боли?
Боль есть оборотная сторона наслаждения, без одного немыслимо другое, - быстро, как давно и накрепко заученное, проговорил Ллейхс. Потом заговорил медленнее: - Тебя заставили выучить язык наш, значит, ведомо тебе, что "ррейанн" означает "Налагающие Проклятия". О какой гармонии, кроме уже существующей, ты пытаешься говорить мне? Жить в Подземье невозможно без борьбы за выживание. Слабые существуют для того, чтоб оттенить величие сильных мира и расходоваться ими. И иначе не было, да и не будет.
А всегда ли было так, Ллейхс, сын народа своего? - она сжала руками виски, словно пытаясь унять боль. Заметив это, воин украдкой прикоснулся к "ключу", и девушка вздохнула с некоторым облегчением.
Всегда... со времён, что предшествовали Исходу, - подумав, сказал рреи.
Исходу?
Великому переселению нашего рода в Подземье, - пояснил Ллейхс. - Тогда же и был основан Эштеррен, Вечный Город.
Вечный Город... - тень улыбки скользнула по лицу девушки. - Это смешно... разве на земле хоть что-либо существовало вечно?..
А под землёй? - подколол её Ллейхс, и Эхеаль не нашла, что ответить.
Всё же, само ваше существование... словно вызов Старшим, - после недолгого молчания произнесла она.
  Глаза воина сузились:
Вызов Старшим, говоришь? Твои боги сами отвернулись от нас, когда погибали и просили о помощи мы! Они, как и твои родичи с Поверхности, жаждали гибели нашей! Не захоти они уничтожить нас, в последней отчаянной попытке не воззвали бы в Пустоту мы! Не было бы ррейанн... не было бы и Йоррт, - он замолчал, сам устрашившись своих слов.
Жаль, что так получилось, Ллейхс, - покачала головой Эхеаль, успокаивающе касаясь его руки.
Возможно, - пожал плечами тот, осторожно беря её за руку. Взгляды их встретились, и Ллейхс испытающе сощурился:
С тобой интересно беседовать, Эхеаль Оролинтенн. Я рад, что теперь ты составляешь мне компанию и надеюсь, моё общество не безразлично тебе. Однако, мне пора! - встав из-за стола, он кивнул своей собеседнице. - Мастер Хале Рой ждёт на тренировку меня. Оставайся здесь и ожидай меня к вечеру.
Хорошо, - кивнула девушка. - Я буду ждать... и тогда мы вновь продолжим разговор. Ведь так?
Разумеется!

* * *
Уже год, как ты в моём отряде, Кайон, - сказал однажды Гаранхи. - И делаешь некоторые успехи. Что было бы обычным для новичка-рреи, но странно для новичка-кенилэнши.
Наверное, я быстро усваиваю новое, - натянутый смешок. - В любом случае, ты дал мне шанс, командир Гаранхи. И я не собираюсь упускать его!
Я предлагаю тебе ещё одну возможность, - командир отряда Рус'Тенн безмятежно улыбался. - Что скажешь о смене расы?
Смене расы? - немного ошарашенно повторил Кайон. - А возможно ли... такое?
Ещё бы, - хмыкнул Гаранхи. - Редко, но практикуется смена расы в славном городе Эштеррене. Некоторым из рождённых под солнцем мы предоставляем эту возможность. Выживают, к сожалению, не все. - он испытующе глянул на подопечного. - Ну, что решишь?
То есть я или умру или стану одним из ррейанн, так? - он помолчал, что-то обдумывая. - А в чём заключается сам обряд?
Обряд проводят маги-медики и священницы, - пояснил Гаранхи. - Первые изменяют параметры тела, вторые отдают сущность изменяемого под покровительство Йоррт. Тело, разум и дух должны выдержать все изменения. Иначе — смерть, долгая и мучительная. Если не выдерживает тело, изменения продолжаются дальше, превращая объект в чудовище. Если не выдерживает разум, наступает безумие. Если же Йоррт отвергает дух, отданный Ей... о, это самая неприятная возможность, - весело проговорил командир Крыс. - Ну так как? Рискнёшь?
А почему бы и нет? - усмехнулся в ответ Кайон. - Благодарю за подробные разъяснения... командир, я не трус! И, будь уверен — я переживу Изменение. Хотя бы потому, что не имею привычки радовать врагов своих! - он рассмеялся.
Отлично! - хлопнул в ладони Гаранхи. - Готовься, крыс. Через несколько суток состоится твой обряд.
Жду с нетерпением.


(7232 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Неплохо, Ллейхс.
  Танец тёмной стали – стремительный, безудержный, подобный вихрю. Два клинка скрещиваются с другими двумя – оба Т'хо-нганйи, и старший, и младший, предпочитали парные орудия – и вновь расходятся. Бой? Танец? Выживание? Искусство?..
Я доволен тобой, - качнул головой старший по оружию, когда поединок был завершён.
Мне приятно слышать это, мастер, - сверкнули глаза первого сына. – Продолжим?
Постой, - Хале Рой приблизился к нему. – Я хочу предложить тебе испытать себя.
Испытание? И какое же, мастер Хале? – подался вперёд молодой Т'хо-Нганйи.
Небольшое путешествие. В одиночку – прочь от Города. Третья часть, или возможно полгода.
Путешествие? И с какой же целью?
Главной твоей задачей станет выжить в нашем негостеприимном мире, первый сын, - сухо усмехнулся Хале Рой. – Основной же… Скажем так, я предполагаю, что отправившись в путь сейчас, в эти дни, ты возможно встретишь нечто, что придаст тебе новые силы.
Предчувствия, вот как? - хмыкнул Ллейхс. - Хорошо, я выступлю с наступлением следующих суток. В каком направлении мне удаляться от Города посоветует уважаемый мастер?
В предполагаемом направлении Уэлиррена, первый сын.
Города-легенды, что был заброшен ещё до Основания Эштеррена? - сверкнули глаза Ллейхса. - Заманчиво... Хорошо, я исполню твою волю. Но скажи, мастер Хале, как я пойму о том, что мне пора возвращаться?
Ты поймёшь, - бесстрастный, всё исчерпывающий ответ. - Тренировка окончена. Иди и готовься к выступлению.
Слушаю!

* * *
Мастер Хале посылает меня побродить одного по Подземью. Знаешь ли ты о том, о Мать моя Ульгре?
Матери ведомо всё, что происходит в стенах Дома её, Ллейхс, - смешок. - И я говорю тебе — иди. Если предчувствие Хале окажется верным, ты вернёшься сильнее, чем уходил.
Или вовсе не вернусь, сложив где-то голову, - хмыкнул молодой рреи.
Ты вернёшься, Ллейхс, сын мой, - с улыбкой покачала головой Ульгре. - Тебе предстоит долгая и славная жизнь. Сейчас же иди и собирайся в дорогу.
Слушаю, Мать, - кивнул воин, отходя к двери. На пороге он обернулся. - Когда я буду отсутствовать, пусть "вещь" моя продолжает жить в комнатах у меня и следить за порядком в них.
Хорошо, сын мой, - улыбнулась Глава клана. - Да будет так.

* * *
В начале следующих суток я ухожу, Эхеаль Оролинтэнн. Треть или половину года не будет в Доме меня.
Что-то случилось, Ллейхс?
Нет, просто испытание. Мастер Хале посылает меня в сторону руин Уэлиррена. - помолчав, он добавил: - Хотя я так и не понял — зачем.
Посылает тебя — одного? - глаза её широко распахнулись. - Зачем же так...
Одного, разумеется. По его словам, должно мне встретится нечто, что сделает сильнее меня.
Или убьёт?
Кто, кроме Йоррт ведает о том? - он пожал плечами. - Думаю нет. Иначе, им обоим не к чему было учить меня все эти годы.
  Он повернулся, направляясь собирать вещи. В спину ударило тихое:
Равнодушие, с которым ты смотришь одинаково на жизнь и смерть — зачем оно?
Равнодушие? Скорее, расчёт, - не оборачиваясь, бросил он. - Расчёт, позволяющий выжить, "вещь".


* * *

Стынет лёд на губах. Смотрит сквозь меня судьба,
И назад дороги нет, нет вперёд пути.
Я один навсегда — так жесток небесный дар.
Жизнь забыла, смерть не ждёт у своей черты...

Ллейхс меж тем отмеривал миля за милей бесконечные, переплетённые меж собой коридоры Подземья. Они действительно таили в себе немало опасностей, но пока что молодому рреи везло. Он оставался жив, и даже не был особо сильно ранен.
Об аномалиях Подземья молодой рреи тогда и не подозревал. И за весь путь ему так и не пришлось встретиться с ними.
На Сновидца (как он охарактеризует его гораздо позднее) Ллейхс наткнулся, разменяв третий десяток суток своего пути в неизвестность.
Кто ты?.. – ошарашенно спросил молодой рреи, подавшись немного назад.
Странное существо, более всего напоминающее холм, поросший белёсым мехом, шевельнулось, пытаясь повернуться на голос. На боку открылся большой, влажно блеснувший глаз.
Сканируя ауру существа, насколько это удавалось, Ллейхс не чувствовал какой-либо угрозы, исходившей от него. Более того, от странного создания исходила некая… доброжелательность, что ли? Молодой рреи озадаченно потёр лоб.
Так кто же ты? – спросил он на всякий случай ещё раз.
"Тень чужого сна. Осколок давно минувшей истории…" – внезапно отозвалось у него в голове. Странное существо, судя по всему, предпочитало общаться мысленно.
А поточнее нельзя ли? – нахмурился воин.
"Ты предпочитаешь определённость? Увы, здесь приходится обходиться без неё…"
Ладно, не хочешь – не отвечай, - хмыкнул младший Т'хо-нганйи. – Ты живёшь здесь?
"Нет. – порыв чужой и чуждой мысли всколыхнул сознание рреи. На какой-то миг мелькнул панический ужас – бежать, прочь от этого… иного, не-реального… затем запоздало явилось недоумение – бежать? С какой стати? – Живу я далеко… Здесь я… существую."
Я не понимаю тебя, - развёл руками Ллейхс. – Разве это – не одно и то же?
"Не всегда… - сокрушённый мыслевздох. – В моём случае – жить я начну лишь тогда, когда перестану существовать."
Вот, значит, как… - Ллейхс чувствовал, что всё меньше и меньше понимает странного собеседника. – И долго ты вот так вот… существуешь?
"Пути в иные реальности оказались перекрыты для меня с той поры, когда этот мир обжила девочка с зелёными глазами"
Девочка с зелёными глазами… не о Матери ли нашего рода говоришь ты? – глаза рреи расширились. – До чего же давно это было!..
"Да, этот сон затянулся. Пытаясь остаться собой, я лишился слишком многого… и мне не проснуться без помощи со стороны."
Помощи со стороны? И в чём же она должна заключаться? – приподнял бровь Ллейхс.
"Мои силы… вот, что мешает мне уйти, - мысленный смешок. – Кто-то должен принять их от меня в Дар… и оказаться способным это выдержать."
Вот как…
"Не хочешь ли ты освободить меня от излишков могущества… да и этого опостылевшего существования заодно?" – глаз его собеседника блеснул.
Вот уж не знаю, - растерянно усмехнулся рреи. – Не думаешь ли ты, что я горю желанием занять твоё место?
"Передать Силу – не значит передать проклятие. Да, я проклят той, что пришла Извне, но ты – потомок тех, кто последовал за ней. Участь моя тебя минует. – мысли лились всё быстрее и легче, словно собеседник пробуждался от многолетнего… нет, даже не сна. Оцепенения. – Убей меня – и я улечу по звёздным путям дальше."
Убить? – привычно-отточенным движением Ллейхс выхватил оба клинка из ножен, висящих на спине. Выпускник воинского факультета Академии, за истекшие годы он достаточно хорошо освоил это – искусство лишения жизни. И, как и большинство сородичей, не терзался угрызениями совести за каждую унесённую жизнь – хотя и не слишком любил развлекаться подобным образом. – Ты действительно хочешь этого?
"Не слишком. Но иного пути не предвидится… - вздох и что-то, что с натяжкой можно было бы назвать грустной улыбкой. – Ну же! Прими мою Силу, отпусти меня!.."
Сейчас попробую…
Молодой рреи, примерившись, вонзил оба клинка в самую, как ему показалось, уязвимую точку на теле этого мохнатого валуна. Тот слабо содрогнулся. Почувствовав, сам не зная как, отток – Силы? энергии? – Ллейхс мысленно потянулся к ней. Он сам бы не смог сказать, как это делает. Всё происходило словно бы само собой. Молодой рреи чувствовал, как из самого центра его сущности выросла призрачная, сильная рука, что ухватила странный подарок, втягивая Силу в себя, делая её частью своей сути… Ллейхс чувствовал, что его словно бы переплавляют на невидимом огне, который обжигал и нещадно холодил единовременно. Молодой воин закричал, и сознание милосердно покинуло его.

...дай родиться вновь из воды и света,
Жить, не зная тайн завтрашнего дня.
У иных миров не просить ответа.
Дай родиться вновь. Отпусти меня!..
?(В. Кипелов)


Радуйся, Ллейхс, сегодня ты убил бога, - пробормотал рреи, приходя в себя. Открыв глаза, он понял, что всё так же стоит, не сходя с места. Только вот собеседник его и по форме, и по ауре теперь ничем не отличался от огромного валуна. Жизнь окончательно покинула его.
Дело сделано, - кивнул согласно своим мыслям воин. – Надо бы возвращаться. К йорртолам этот Уэлиррен, если уже на подступах к нему такое водится…

Обратная дорога заняла тоже суток двадцать, если не меньше – Ллейхс неосознанно торопился вернуться, чувствуя, что что-то упустил.


Долго же ты изволил отсутствовать, первый сын, - Хале Рой глядел чуть поверх ученика, и на лице его по прежнему невозможно было прочесть что-либо, кроме бесстрастного равнодушия.
Полсотни дней – это долго? – удивился Ллейхс.
Полсотни дней? Нет. Тебя не было Дома два года, Ллейхс.
При таком раскладе радуйся, что я вообще вернулся, мастер Хале…
(7234 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Вот я и Дома, возрадуйся Йоррт. Странно, - он переступил порог своих комнат, коротко кивнув восьмирукой статуэтке. - Неужели, действительно прошло столько времени?
Столько... и даже больше, - тихий вздох.
Выйди ко мне, Эхеаль Оролинтенн, - попросил воин.
Позволь мне лишний раз не переступать порог прихожей, владелец мой Ллейхс. Я...
Что-то случилось в моё отсутствие? - рреи прошёл в следующую комнату. Эхеаль стояла, прислонившись к дальней стене. Она не выглядела измученной или истощённой. Только глаза на бледном лице горели каким-то нездоровым, лихорадочным блеском. Да в волосах прибавилось седых прядей. - Пойдём. Расскажешь мне.
  Он кивнул в сторону дальних комнат.
Расскажу...

...Тьма, я услышала песню твою,
Что за собой повела,
Но горизонт замыкает петлю,
Ночи смыкается мгла.

Радость и жизнь так хотелось найти!..
Песни лишь боль мне несут
Да осознанье — куда мне идти?
Тех, кто пропал, не спасут...

   Дни и ночи, неотличимые друг от друга в освещении комнат. Скука. Поднос с едой у двери — раз в сутки, уборка комнат — раз в двое суток. Немудрёное рукоделие. Скука, в которую начали вкрадываться нотки тревоги. Пугающие барельефы на стенах. Шестирукая статуэтка Йоррту в нише прихожей.
Мимо неё всегда было боязно проходить. Может, это тебе покажется забавным.
Не покажется. Изображения Йоррт подобны ей самой.
Даже взгляд её... убивал.
 
   Однажды ей под руки попалась знакомой формы металлическая деталь, лежащая на видном месте. "Ключ". Снять "ограничитель"... почему бы нет?
Сняла?
Да... у меня получилось.
И чем это обернулось? - понимающе хмыкнул рреи.
Скажи... почему ты меня не предупредил? Что...

Явь иногда обернётся бедой
И — не отпустит назад
Тьмою вторженья, что стёрла наш дом,
Жизнь закрывает глаза...

Я не прошу. Не пытайся помочь.
Крик снова в горле умрёт.
Боль и беззвёздная вечная ночь
Душу мою заберёт.

   Сняв с шеи порядком надоевшую полоску "ограничителя", девушка почувствовала себя свободнее. На какое-то время. Недолгое. Позже...
   Пугающие сны и действительность, мало отличимая от них. По углам комнат словно бы копошились тени. Порог прихожей Эхеаль боялась переступать и подавно. Всё темнее... и стены всё больше сужаются. Ни единого просвета.
Как во сне... дурном сне. Ходишь, мечешься... и не проснуться...
Это был не сон.
Я знаю. Теперь — знаю...
Я забыл предупредить тебя. Забыл, что Йоа твоё присутствие не одобрит. Кшта, эта забывчивость — непростительна.
   
   Вынырнув из очередного полузабыться, она обнаружила, что стоит на табурете и собирается просунуть голову в петлю. Неумело скрученную, но тем не менее надёжную. Сил и желания как-то обдумать происходящее не доставало. Пусть всё идёт, как шло...
Кто-то успел помешать тебе, "вещь"?
Мать Ульгре...

Вихрь, что клинками втолкнул меня вниз —
В новую, страшную жизнь —
Душу возьми мою. Сгинет, как дым,
Всё, что являлось светом моим.

Душу развей. Так исчезнет рассвет
Под гнётом потерянных лет.
Песни развеются. Думы умрут,
Коль суждено оставаться мне тут...

   Глава клана стояла в дверном проёме, и улыбка её не предвещала ничего хорошего.
   Под взглядом ярко-зелёных глаз Эхеаль замерла, не в силах шевельнуться.
"Вещи" не полагается расставаться с "ограничителем", - покачала головой Ульгре, подходя ближе. - Даже если эта "вещь" тиха. Видишь ли, воля Йоррт, Матери нашей такова, что в Подземье, мире её, жить можем лишь мы, ррейанн. Прочие же народы умирают, осенённые Свечением её. "Ограничитель" же огораживает вас, "вещи", от Силы Зеленоокой.
   Подумав, Глава добавила:
Также "вещи" запрещается самовольно причинять какой-либо вред себе, ибо жизни их не принадлежат им. За покушение же на свою жизнь, - улыбка её стала мечтательной, - "вещь" переводится в объекты Воздействия. Таков Закон.
Меня ты уже... не получишь!.. - умирающим огнём вспыхнули глаза девушки. Петля неожиданно легко скользнула на шею. Шаг вперёд...

Стой и хоть миг созерцай мои слёзы —
Смерть ими будет согрета.
Это всё глупое сердце моё,
Что до сих пор ищет света...

Ты вела себя мужественно, Эхеаль Оролинтенн. Оказавшись меж Ульгре и Йоррт.
Возможно. Вот только этого оказалось недостаточно...

* * *
   Очнувшись, она ощутила знакомый холод полоски "ограничителя" на шее. Ничего не вышло. Ничего...
Разумеется, - в знакомом голосе слышится усмешка. - А ты надеялась, что сможешь так легко уйти, дитя?
   Ульгре здесь. Ульгре проницает мысли. Что дальше?..
Дальше... Следовало бы поступить по Закону и вернуть тебя в объекты Воздействия — работа привычная и знакомая, не так ли, "вещь"? Но в любой день может вернуться мой сын — и мне не хотелось бы отбирать у него игрушку.
   Игрушку, значит...
А ты думала, что значишь для него хоть чуточку больше?
   Мне хотелось в это верить...
Тешить себя бесполезными иллюзиями — занятие неудачников.
   Что теперь... будет?
Много нового и интересного, - с улыбкой сообщает Ульгре, появляясь наконец-то в поле обозрения. - У меня давно не было женщины, "вещь". Ты сойдёшь.
Прошу тебя... нет!.. - в ужасе взмолилась Эхеаль, когда тонкие, но сильные руки начали стаскивать с неё одежду.
Тебе должно понравиться! - хихикнула рыжеволосая.

* * *
Цепкие руки у Матери моей, весёлый нрав и богатое воображение, - хмыкнул Ллейхс; ему одновременно хотелось и рассмеяться и возмутиться. - И те, кто имеют несчастье привлечь внимание её, как правило, не живут долго.
Она... меня... Я... - девушку трясло. - Такое...
Подробности можешь опустить, это неинтересно, - отмахнулся Ллейхс. - Потом Мать отпустила тебя обратно?
Сначала вылечила... моё безумие... Не помню ничего... не помню себя тогда... полгода или больше. Я недавно... снова здесь. Жила... с другими слугами. Теперь вот... вернули владельцу.
Понятно, - кивнул Ллейхс. - Меня действительно долго не было Дома. Проклятые аномалии...
Ллейхс...  - её продолжало трясти, но девушка смотрела прямо. - Если доведётся снова уйти в долгие странствия тебе — убей меня... сразу. Не оставляй... с ней. Больше такого позора... я просто не вынесу!..
Вот они, более скромные нравы Поверхности! - зло рассмеявшись, Ллейхс прижал её к себе. Ментально успокаивая. Эхеаль затрепыхалась, пытаясь вырваться, но вскоре затихла, поняв, что ничего не угрожает ей. - Что ж, попытаюсь помочь тебе поскорее забыть пережитое.
Помочь... не верю... Ты — её сын... такой же, как она!
Может, дух мой ещё не окончательно очерствел? - предположил рреи. - Может, если я и уподоблюсь уважаемой Матери моей, то лишь через несколько десятков лет? К тому времени ты, дева, или умрёшь... или будешь далеко отсюда.
Не говори так! - на глаза её навернулись слёзы. - Как будто я в самом деле могу... отсюда уйти!..
Если тебе кто-то поможет, - пожал плечами Ллейхс. - И если благоприятно сложатся обстоятельства.
Всё это — пустые мечты, Ллейхс, - она вздохнула, понемногу успокаиваясь.
А что если нет? - рреи прищурился. - Что с тобой? Ты не должна опускать руки.
Скажи, зачем тебе воодушевлять, поднимая дух мой? - она извернулась в кольце рук, глядя теперь в глаза. - Не затем ли, чтоб потом низвергнуть?..
Мысль интересная, - выдержав паузу, хмыкнул Ллейхс. - Но, повторю — я пока что далёк от развлечений моей уважаемой Матери. Эхе, верить мне или нет — дело твоё. - он разжал руки. - Мы долго не виделись, так что я не осуждаю твоё недоверие.
Ллейхс, я... Подземье быстро отучило меня верить кому-то из твоего рода. Только... ждать. Ждать — неведомо чего.
Ожидание вкупе с бездействием способно свести с ума и более стойкого, - покачал головой рреи. - Даю тебе на размышление сутки. После чего скажешь мне, чем бы тебе хотелось заниматься, находясь здесь.
Хорошо, Ллейхс.

* * *
Сын наш Ллейхс изволил вернуться, хотя и с некоторым опозданием. Что скажешь, Хале?
Что это — большая удача.
Что Ллейхс вернулся?
В том числе.
А в чём ещё? Твои намёки на то, что он вернётся несколько более... одаренным?
Именно, Ульгре. Я не знаю, что первый сын встретил, не доходя до развалин Старого Города... но это пошло на пользу ему.
Вот как... Что же дальше?
Обращение, как и было оговорено.
Оговорено — в пределах моего клана?
Нет, Ульгре. Оговорено в более высокой инстанции. Не думала ли ты, что мне удасться создать ещё одного бед'у без разрешения тех, кто в свою очередь создали меня?
Нет, разумеется... Что ж, когда ты намерен провести обряд?
Через несколько суток, ночью. Я поставлю тебя в известность, Глава, потому что ты тоже примешь во всём этом участие.
Что ж, я жду.

* * *
Радуйся, мастер Хале Рой, ты звал меня? - молодой воин выглядел недоумённым. Не каждый день тебя зовут куда-то ночью. Впрочем, спать он ещё и не ложился...
Радуйся, Ллейхс, да, звал, - выдержав паузу, старший по оружию продолжил: - Сегодня важный день для тебя, первый сын.
Важный день? Что ты хочешь сказать?
То, что время выбора для тебя — пришло, - произнёс Хайале, и пояснил: - Помнишь историю рода Бед'У'Наллен?
Помню, ты недавно рассказывал её мне, - кивнул Ллейхс. - Но какое отношение  старая легенда Четвёртого Дома имеет к дню сегодняшнему?
Большое, Ллейхс. Большое, - хмыкнул старший по оружию. - Если ты ещё этого не понял, знай: я — бед'у. Имя моё — Хайале; запомни его, но не произноси попусту. Я выбрал сегодняшний день днём твоего второго рождения.
Хочешь убить меня? - напрягся молодой рреи, нашаривая на поясе клинки.
Хотел бы — ты уже был бы мёртв, - бесстрастно бросил Хайале. - Вижу, ты плохо помнишь то сказание. Напомнить тебе, откуда берутся бед'у?
Бед'у не рождаются, но становятся, - наморщив лоб, припомнил Ллейхс.
Именно.
Бед'у, чья мать принадлежит к Старшему роду, получает силу и способности свои непосредственно, по мере взросления. Бед'у, чей отец — Старшего рода, мать же из краткоживущих, может пойти путём матери, может же быть приобщён к роду отца. Родитель проводит над ним Обращение... так, мастер?
Так.
Обращение... меня?
Да, Ллейхс.
Мастер и отец мой Хайале, не ты ли, начиная разговор, что-то говорил о выборе? - нахмурился Ллейхс.
Ты выберешь род матери?
А что если и так? - глаза юноши сузились. - Я прекрасно помню и сильные, и слабые стороны вашего рода, мастер! Да, вы живёте дольше нас, вы сильнее и быстрее, но дорого же вам это обходится! Малоэмоциональность, постоянная потребность в поглощении жизненных сил, а также мук краткоживущих — и это далеко не всё! Йоррт и Вестницы её, мне претит зависеть от окружающих!
Ты решил, Ллейхс?
Да, забери тебя Бездна! Я не позволю тебе менять меня, мастер Хале!
Решение выслушено. И оно отклоняется, Ллейхс, - покачал головой Хайале. - Выбор у тебя был, но ты должен был выбрать то, что устраивает меня и Ульгре.
Значит, Мать тоже?..
Скажу тебе больше, Ллейхс — это планировалось и обдумывалось ещё до твоего рождения, - понимающе пояснил старший по оружию. - Становление неизбежно. Посему, смирись, и прими Обращение.
Нет, - мотнув головой, юноша развернулся, направляясь к выходу из зала.
Так-так, кто-то не желает улучшить себя, как это было задумано? - с издёвкой поинтересовался знакомый голос. Ульгре, сложив руки на груди, стояла около дверей. - Я недовольна тобой, Ллейхс.
Неудивительно, о Мать моя, твоё недовольство неудивительно, - качнул головой сын, глаза его начинали разгораться опасным огнём. - Что до меня — то я просто взбешен. Обращение, которого требуете вы оба — выбор добровольный. Никто не может вынудить силой измениться полукровку-бед'у!
Именно поэтому ты должен принять Обращение добровольно, - сказал Хайале, подходя тем временем ближе. - Этим ты избавишь нас всех от ненужной траты времени и сил.
Я не изменю решения, Старшие, - Ллейхс положил руки на рукояти мечей. - Измените своё вы.
Это твоё последнее слово? - уточнила Ульгре. - Что ж, мне хотелось обойтись без этого... ЛЛЕЙХС, ВНИМАЙ МНЕ!
  Ментальное давление чудовищной мощи обрушивается со всех сторон... сковывает, обволакивает. Нет сил... собственное тело кажется чужим. Кажется, сам воздух стал плотным и вязким. 
ОТСТЕГНИ КЛИНКИ!
   Неловкое движение дрожащих рук — и перевязь с мечами падает на пол. Тело реагирует на ментальные импульсы-команды быстрее, чем Ллейхс осознаёт их; и это его пугает.
СНИМИ ВЕРХНЮЮ ОДЕЖДУ!
   Рывок — и то, что было рубашкой, падает на мечи.
ПОВЕРНИСЬ ЛИЦОМ К ХАЙАЛЕ!
  Поворот — глаза в глаза. Серый, стальной взгляд мастера и породившего. Сейчас, он выхватит меч...
Ульгре, отпусти!.. - полузадушенный хрип, что мнится криком. - Я никуда не уйду... нельзя быть связанным во время инициации!.. «Этим ты меня убьёшь», - мысль довершает крик.
Хорошо, поверю на слово, - смеётся Глава. - ЛЛЕЙХС, БУДЬ СВОБОДЕН!
Буду... - усилием воли тот держится на ногах, которые, было, начали разъезжаться. Взгляд отточенной сталью — прямо. - Мастер Хайале... будьте вы оба прокляты, Старшие мои!..
Ты сказал, - бесстрастный кивок. Меч — из ножен долой. Неуловимо-быстрое движение — и клинок вонзается в грудь, проходя под сердцем. Уняв вырвавшийся было вскрик, Ллейхс сжал руки в кулаки. Не сводя ненавидящего взгляда со своего наставника.
Ты силён. Ты станешь ещё сильнее — потому что так было задумано. - молвил Хайале. - Ненавидишь меня или нет — не имеет значения, сын. Ты всё поймёшь позже.
Замолчи!.. - прошипел молодой Т'хо-Нганйи. Простой клинок в ране, даже такой глубокой, он, пожалуй бы вытерпел, но сейчас творилось что-то странное. Жизнь, словно кровь из раны, вытекала из него по тёмному лезвию клинка. Тело становилось непослушным и чужим. В глазах начало темнеть. Ллейхс прикусил губу, чтоб не закричать. От ужаса, но не от боли.
Канал открылся, передача энергии пошла, - пояснил Хайале. - Теперь возьми кинжал, нанеси порез по моей правой руке и не отпускай, пока я не велю.
Или пока я... не убью тебя!.. – юноша выхватил из рук подошедшей к нему Ульгре кинжал и из последних сил полоснул своего мучителя по тыльной стороне правой руки. Глаза его от удивления расширились – кинжал словно бы отбирал часть сил и жизни самого Хале Роя, передавая ему. Глазами это было не увидеть, но словно всем своим существом Ллейхс чувствовал два потока энергии – тёплый, красноватый – от него, серо-стальной, холодный – к нему.
Так и есть, - кивнул Хайале, вытащив меч из груди подопечного и отстраняясь от кинжала. – Я поглотил то, что мешало тебе, и поделился тем, чего тебе недоставало.
Будь я проклят... - криво улыбаясь, юноша позволил себе осесть на пол. Сзади его подхватили руки, такие тёплые и знакомые:
Как себя чувствует маленький упрямец мой?
Для умершего — вполне сносно, о Мать моя Ульгре, - Ллейхс, не переставая улыбаться, попытался повернуть голову. - Дай мне немного прийти в себя... всё так странно... Что я должен сделать, Мать, чтобы ты оставила меня... в покое?.. - Он тяжело дышал, ловя ртом воздух.
О, думаю многое - улыбка Ульгре была загадочной. - Но о покое забудь — чем сильнее ты будешь становиться, тем меньше шансов у тебя будет когда-либо выйти из игры. Другое дело, что став сильнее, ты сможешь сам диктовать условия тем, кто придёт следом. Ты понимаешь меня, Ллейхс?
Я понимаю тебя, Мать... но мне трудно будет принять это.
Жизнь есть игра, сын мой, - взяв юношу за плечи, Глава развернула его к себе и пристально посмотрела в глаза. - Взрослея, ты становишься ненадёжен. Впрочем, Обращение скоро даст о себе знать... - она тихо рассмеялась. - Тебе будет позволено прийти в себя... и совсем скоро потребуется подпитка. Впрочем, я заранее озаботилась о том, чтобы у тебя имелся донор.
Донор?
Та девчонка, что значится за тобой, я о ней говорю, - небрежно пояснила Ульгре. - Кажется, она скучает без дела.
Моя... игрушка?..
Если будешь достаточно аккуратен, не сломаешь её, - понимающе усмехнулась Глава. - Ну да хватит разговоров. Я распоряжусь о том, чтобы тебя переправили в твои комнаты, сын. Приходи в себя. И впредь помни своё место в Доме!
   Отстранив его, она начала подниматься. Но Ллейхс, вытянув вперёд руку, ухватил её за край платья.
Что ещё? - она не выглядела недовольной, скорее заинтересованной.
Ты говоришь, я... ненадёжен. Право, мне жаль... - он улыбался краем рта. - Но вы оба... постоянно держа меня в напряжении все эти годы... не оставляете мне ничего... другого. Откровенно говоря, я всё чаще понимаю... что мне не слишком-то нужно моё положение в клане... и такая жизнь...
Жизнь прекрасна и удивительна, Ллейхс, - рассмеялась Ульгре. - Ты поймёшь это, когда сравняешься с нами.
   Притянув сына к себе, Ульгре поцеловала его — но не по-матерински, а так, как женщина целует мужчину.
Ты понимаешь меня? - с иронией поинтересовалась она.
Пожалуй, да, Мать Ульгре, - кивнул юноша. Позволяя себе заснуть прямо здесь, на её руках. Неизбежное пролетело над ним, и он не смог ничего изменить — а после драки кулаками не машут.


Столько возни, - укоризненно качнула головой Глава клана; губы её дёрнулись в усмешке.
Я предупреждал тебя — мы очень плохо поддаёмся дрессировке, - усмехнулся Хайале.
Ничего, справлюсь, - беспечно мотнула головой Ульгре, рассыпая пламя волос по плечам. - Он славный малый, только слишком уж своевольный. Временами прямо как я. Ничего, я придумаю, как обернуть это к общей пользе!
Думаешь? - с сомнением покачал головой Хайале.
Оставляю его на тебе, - Ульгре осторожно положила сына на пол зала. - Скоро прибудут носилки. У меня есть кое-какие неулаженные дела. Доверши начатое, Хале!
   Стремительным скользящим шагом Глава клана покинула тренировочный зал.
Доверши начатое? - скептически усмехнулся Хайале. - Если бы все дела вершились так просто, маленькая Зрящая...


* * *
Кажется, проснулся. - он несколько раз открыл и закрыл глаза.
Это хорошо, - подала голос Эхеаль. Ллейхс повернул голову — девушка сидела у стены и что-то пыталась вышивать. - Потому что уже третьи сутки пошли с тех пор, как ты спишь, - отложив вышивку в сторону, она приблизилась. - Что-нибудь случилось, Ллейхс?
Да так. Ничего особенного, - воин подавил нервный смешок. - Просто той ночью я умер. Был убит — теми, кто желает сделать меня совершеннее.
О чём ты... говоришь?...
Я теперь — Рождённый Ночью. Бед'у. И если раньше меня просто учили причинять боль, теперь это сделается одним из способов подпитки.
   Помолчав, он добавил:
Хотя убивать всё-таки... проще. Быстро убивать, я имею ввиду.
Ллейхс, - терпеливо обратилась к нему девушка. - Поясни, пожалуйста, о чём ты говоришь. Я не понимаю тебя.
А теперь? - усмехнувшись, он дотронулся до её руки.
Твои руки... такие холодные!.. - Эхеаль вздрогнула. - И глаза... в них словно бы появились жёлтые огоньки... Что с тобой сделали? - опустив голову, прошептала она.
Из меня сделали чудовище, - Ллейхс приподнялся на своём ложе. Сел. - Питающееся чужими страстями и страхами чудовище. Рождённого Ночью. - Он смолк, прислушиваясь к своим ощущениям. Где-то глубоко внутри словно бы просыпалась чёрная дыра... маленькая, жаждущая... ненасытная. Становилось холодно.
Ллейхс...
Прости меня, Эхе.
За что же?
За то, что обещал тебе относительно спокойную жизнь, - невесело усмехнувшись, он покачал головой. - Мать назначила твою жизнь подпиткой мне. Понимаешь, что это значит?
Не слишком. Будет... больно?..
Нет, если я заберу часть жизни твоей.... Да — если ты выберешь боль, чтоб сохранить время своей жизни. - Мир расплывался перед глазами, становясь всё менее отчётливым. Чёрная дыра, что мнилась прорехой в груди, требовала заполнения. Холодно... Плохо... - Ведь ты так хочешь... жить.
Хорошо, Ллейхс, - она кивнула. В глазах — решимость, и какая-то давняя, неизлечимая тоска. - Делай со мной всё, что сочтёшь нужным. Я не стану мешать тебе... постараюсь не мешать.
Почему... Эхе?.. - широко распахнутые в изумлении глаза.
Я всё же друг тебе, - она улыбнулась светло и спокойно. - Хоть и зовусь "вещью". Я хочу помочь тебе, Ллейхс.
Тяжело мёртвое вернуть к жизни... но однажды я смогу, - глаза ярче вспыхнули жёлтым. - И... оживу! А пока... - ледяные руки обхватили её запястья, и девушка еле удержалась от вскрика. - Болью, но не временем жизни. Жаль, придётся вспомнить... эти навыки...
   Пальцы его заскользили по её телу, привычно нашаривая болевые точки. Знакомый протяжный крик прервал все измышления Рождённого Ночью. Трапеза началась.





(7235 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Неправильно, Ллейхс.
Неправильно что? - вскинул голову тот. - Мастер Хале, изволь выражаться точнее!
Твои жертвы умирают слишком быстро, - пояснил Хайале. - Научись растягивать их умирание — и будешь получать больше, затрачивая меньше времени и сил.
Неверное ты прав, сотворивший... Но как заставить их умирать медленно, охотясь в пригороде?
Более ты не выйдешь охотиться на улицы Города, Ллейхс, - покачал головой старший по оружию.
Почему, отец?!
Йир'рьетт может заинтересовать твоя деятельность. Да и Совет Восьми, пожалуй.
Но мне по нраву охотиться!
Слушай, что я тебе говорю, - взгляд Хайале сделался тяжёлым. Каменным. - Радость охоты познавай в сражениях, что выпадут на твою долю. Ныне же, пока всё спокойно, подпитываться будешь в Доме. Воздействием.
Как?
Разве Ульгре не учила тебя тому? Я поясню тебе на примере. Твой донор?
Нет, это моя игрушка! Она нужна мне живой, Хале!
Что ж, пусть поживёт. Пока. Кого ты предложишь?
Разве мало в Доме "вещей" и врагов Дома, захваченных нами? Я высушу любого, на кого укажет твоя рука или рука Матери Ульгре!
Что ж, так будет.
Теперь могу я идти?
Иди.
   Ллейхс, развернувшись, направился к выходу. В спину ему ударило тихое:
Ответь на один вопрос, сын. Имейся возможность повернуть Обращение вспять и предложи я тебе стать смертным, как прежде — согласился бы ты?
Что за... вздор? - юноша, резко остановившись, оборачивается. В глазах — недоумение и растерянность. - Стать прежним... не шути со мной так, мастер Хале! Не заставляй вспоминать о том, что с каждым днём я всё более себя... теряю!
Видимо, прошло слишком мало времени, - бесстрастно отмечает тот. - Я спрошу позднее. Иди же.
Проклятие тебе, обративший!.. - полушёпотом, сквозь стиснутые зубы. - Проклятие роду твоему. Проклятие мне...


* * *
   Портал распахнулся, и в тёплый воздух летней ночи хлынул пронизывающий ветер.
Выходи! - рреи толкнул жителя Поверхности вперёд, одновременно срывая с него Ограничитель. - Убирайся прочь!
   Освобождённый сделал несколько шагов вперёд, но замер. Затем обернулся.
Почему? - одними губами шепнул он. - Брат...
Замолчи! - лицо рреи перекосило, как от боли. - Я выполнил то, что было обещано, но не смей напоминать мне о том, что было!
   Стоя в проёме портала он развернулся, собираясь уйти.
Кайон, погоди, - Анзу протянул к нему руки. - Брат, разве ты не собираешься... остаться здесь?
С какой радости? - он рассмеялся, весело и зло. - Это ужасный мир. Я счастлив, что боле не принадлежу ему!
   Он сделал знак рукой, и портал начал закрываться.
И ещё, - проговорил Кайон, не оборачиваясь. - Не смей называть братом меня, хо-уи'ронга!*  (*бывшая "вещь", вольноотпущенник)

И всё же я верю, что о смене расы ты... немного сожалеешь, Кайон, - вздохнул книжник, осматривая полузабытые места. - И в то, что в глубине сути своей ты остался прежним... иначе, зачем бы тебе понадобилось выкрасть и освободить "вещь". Рискуя жизнью и репутацией Крысы, - он тихо засмеялся. - Старшие, молю вас, будьте к моему брату снисходительны. Не смотрите в сторону его.


(7239 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Что с тобой происходит, Ллейхс, заступник мой? Ты меняешься — и в то же время остаёшься... прежним.... ведь так?
Не тревожься за меня, Эхе.
Ночами ты пропадаешь где-то, а в краткие часы тусклого дня сон твой неотличим от смерти. Ты стал носить алые одежды, а волосы твои темнеют с каждой осьмицей все заметнее. Что происходит с тобой, Ллейхс?
Ничего, что должно тревожить тебя, Эхеаль. Всё идёт, как и должно идти.
Береги себя...

* * *
Проснись!
   Открыв глаза, девушка увидела у своей кровати Ллейхса.
Вставай и собирайся быстро, Эхеаль Оролинтенн, - поторопил её бед'у. - Времени у нас немного.
Что ты задумал, владелец мой? - поднявшись с ложа, она натянула на себя верхнюю рубашку. Обула сапожки. - У меня почти нет вещей, - покачала головой она, окидывая взглядом комнату, в которой обитала. - А те, что есть, не слишком-то мне нужны...
Тем лучше. Тем более, что всё необходимое для пути я отобрал заранее, - воин коротко рассмеялся. - Положил в пространственную складку... впрочем, какая разница? Надевай ф'вуи, - он накинул ей на плечи плащ разведчика, такой же, как на себе. - Идём!
Х-хорошо... - девушка не осмелилась спросить, куда они идут. В голове пойманной птицей билась догадка, но Эхеаль боялась произнести её вслух и тем спугнуть.
   Вместо того, чтоб идти к дверям, Ллейхс подошёл к окну. Приложив руку к решётке, он сосредоточился. С удивлением и ужасом Эхеаль увидела, как часть решётки оплавляется.
Выйдем здесь, - пояснил бед'у, руками расширяя проход. Шагнув в окно, он завис в воздухе рядом с отверстием в решётке.
Ко мне! - приказал он, и Эхеаль, чуть помедлив, шагнула к нему. Сильные руки подхватили её, удерживая в воздухе. Затем, рассчитав траекторию полёта, Ллейхс аккуратно слевитировал в сторону, опускаясь на землю за пределами ограды, опоясывающей резиденцию клана. Они очутились точно позади Дома — главные ворота остались на противоположной стороне.
Ограда, как и верхние этажи, недоступны для левитации кому-либо, не принадлежащему по крови к правящей семье, - с тихим смешком пояснил младший Т'хо-нганйи. - Впрочем, не разберись я в самонаводящейся системе ограды — рассекло бы нас на мелкие кусочки. Тихо! - он сжал её руку, когда девушка попыталась вскрикнуть. - Наша задача — выйти из Эштеррена. Не отходи от меня и не произноси ни звука, Эхеаль-уи'ронга. Нас не должны настичь мои Старшие.
   Ободряюще кивнув ей, Ллейхс быстрым скользящим шагом двинулся прочь, петляя меж строениями различных Домов.
Не успеваю... за тобой... - выдохнула девушка некоторое время спустя.
Вот незадача, - остановившись, бед'у окинул её внимательным взглядом. - Иди так быстро, как можешь. От этого зависит, выберемся ли мы отсюда, так что не подведи меня, "вещь"!
Хорошо... - закусив губу, девушка пыталась успевать за своим спутником. Она плотнее запахнулась в ф'вуи, помня о том, что уи'ронгакх без особой причины не должны появляться на улицах Эштеррена.
   Пару раз их останавливали. На вопросы Ллейхс отвечал односложно и говорил что торопится, выполняя порученное ему Главой клана.
  Высокие строения вокруг сменились на более низкие, потом на хибары бедняков — начинался пригород. Здесь располагались моховые поля, на которых паслись животные, чьё мясо и шерсть потреблялись жителями Города.
  Выход из Эштеррена в открытое пространство пещерных тоннелей, разумеется, охранялся. Но Ллейхс, не доходя поворот до караула, вытащил из кармана небольшой пузырёк и, открыв его, побрызгал себя и девушку бесцветной жидкостью. Почти сразу же Эхеаль почувствовала, как холод расползается по её телу.
  Знаками бед'у показал ей, что уменьшение температуры тела до фона окружающей среды должно им помочь. После чего убрал пузырёк, взял её за руку и, прошептав какую-то фразу, накинул капюшон на голову.

Как нам удалось так легко пройти мимо караульных? - когда огни Эштеррена остались далеко позади, осмелилась шёпотом поинтересоваться Эхеаль.
Я прочёл в одном свитке, как это делается, - небрежно махнул свободной рукой Ллейхс, тоже вполголоса. - Это сейчас не имеет значения.
Могу ли я спросить, куда мы идём, владелец мой Ллейхс?
Поверхность, - коротко бросил воин. - Не радуйся пока, "вещь". Нас могут настичь. И тогда — обещаю — я успею убить тебя. Быстро и безболезненно.
Я поблагодарю тебя за это, если иного выбора не останется, - чуть помедлив, кивнула Эхеаль. - Но тогда... ты сам?
Меня не страшит Воздействие, - коротко усмехнулся тот. - После школы Матери Ульгре меня уже мало что страшит.
Ллейхс... - сочувствуя, она взяла его за руку. Воин с усмешкой поглядел на неё.
И это не имеет сейчас значения, Эхеаль Оролинтенн. Идём! Температура тех наших, хвала Йоррт, ещё долго не будет различима на тепловом фоне, говорить же будем, обмениваясь мыслями. Не издавай ни звука, пока я не прикажу — от этого зависит наша безопасность.
   Девушка коротко кивнула.

* * *
  Путь наверх, по подсчёту младшего Т'хо-нганйи, занял около тридцати суток. Он шёл вперёд, ведомый странными, почти звериными инстинктами, что стали пробуждаться в нём в последние годы. Шёл, странным наитием выбирая путь, более короткий. Временами обходя по большой дуге чудовищ, древних и страшных, истинных детей Подземья, перед которыми отступил бы и большой, хорошо вооружённый отряд. Временами с кем-то из них приходилось сражаться, и Ллейхс сражался. Эхеаль тогда отходила в сторону, если это было возможно. В такие минуты рождённая под солнцем не знала, кого из чудовищ ей более следует опасаться — того, кто из ниши набросился на них или своего спутника. За всё время пути Ллейхс мало говорил с ней. Он был напряжён и мрачен, просчитывая каждый шаг вперёд, но временами она видела, как бед'у с беспокойством оглядывается.
  Они вышли на Поверхность вечером двадцать девятых суток от начала пути. За несколько поворотов до выхода Ллейхс, вглядевшись вперёд, остановился и достал из сумки две пары тёмных стёкол-наглазников. Протянул один своей спутнице:
Надень это.
Наглазники... Зачем?
Эхе, сейчас мы войдём в твой мир, - пояснил он. - Мои глаза к его свету не приспособлены, твои же успели отвыкнуть. Одевай! Хотя, хвала Йоррт, мы выйдем туда после захода Звезды...
   Надев стёкла на глаза, они продолжили путь. Действительно, в коридоре становилось всё светлее. Ллейхсу этот свет уже начинал раздражать глаза.
   Стены коридора внезапно расширились, и вывели беглецов в гигантскую круглую яму, выхода из которой не было. По периметру утоптанной до каменной твёрдости земли кое-где были разбросаны кости попавших в яму нелетающих животных.
Вижу небо! - Эхеаль запрокинула голову. Глаза её, несмотря на наглазники, тут же начали слезиться, но на лице появилось и застыло по-детски восторженное выражение.
Звезда уже закатилась. Мы можем выйти отсюда, и я сделаю это немедленно.
  Подхватив девушку под руки, рреи воспарил вертикально вверх. К счастью, левитировать пришлось не очень долго — иначе у него просто кончились бы последние силы.
Часть пути... пройдена!.. - выдохнул он, без сил опускаясь на землю — в некотором отдалении от ямы. Выпустив из рук Эхеаль, он сполз на траву — там же, где стоял.
Ты в порядке, владелец мой? - девушка с беспокойством склонилась над ним.
Нет... мне нужна подпитка, - мотнул головой бед'у. - Эхе, если ты позволишь...
Разумеется, - она попыталась улыбнуться, скрывая охвативший её страх.
Не тревожься, дева. Конечно, сейчас моя жажда может убить тебя... но я постараюсь быть сдержанным, - он потянулся к ней, широко распахивая глаза. Отток энергии... полузабытое ощущение холода и некоей лёгкости...
Всё, пока хватит... - отстранившись, Ллейхс поднялся на ноги. - Жаждущий бед'у — плохой спутник... но это я исправлю.
Убьёшь первого встречного? - Эхеаль попыталась подняться, но после отдачи сил чувствовала себя смертельно уставшей. Воин рывком поднял её и поставил рядом с собой.
Не обязательно, - он покачал головой. - Немного боли, корректировка памяти — и пусть идёт дальше, кто бы то ни был.
Как всё просто... - она зябко поёжилась.
Проще и не придумаешь, - кивнул бед'у. - Кстати. Осталось недозавершённым некое обязательство.
   Внимательно глядя на девушку, Ллейхс заговорил:
Эхеаль Оролинтенн, рождённая на Поверхности. Ты была захвачена вместе с прочими согласно постановлению Закона о "живых вещах". Эти годы служила мне и моему Дому, как то положено. Закон гласит — ступив на Поверхность, "вещь" обретает свободу. Ты свободна, Эхеаль, - с этими словами он снял с её шеи "ограничитель" и убрал его в пространственную складку. - Радуйся.
Правда, Ллейхс? - она осторожно приподняла стёкла, затем сняла их с глаз, поскольку начинало темнеть. - Отпускаешь меня?
А зачем я по-твоему уводил тебя за собой из Дома? - хмыкнул воин. - Такова моя прихоть.
Ты ведь не вернёшься обратно?
Пока нет, - покачал головой тот. - В последние годы мои Старшие немного меня утомили.
Будешь жить здесь, Ллейхс Т'хо-нганйи? - не поверила девушка. - На Поверхности?
А почему бы и нет? - сорвав с глаз стёкла, бед'у с вызовом уставился в темнеющее небо. - Я смогу!
Ты сможешь, - кивнула она, улыбаясь. - Ллейхс, защитник мой, не соблаговолишь ли тогда  проводить меня до земель, где живут родичи мои, семья Оролинтенн?
Соблаговолю, - он рассмеялся. - Идём, Эхе. Тогда идти нам придётся ночью, потому что днём я проваливаюсь в сон.
Идём!..

  Днём они сделали привал, выбрав укромное место. Закат застал обоих странников, обнявшись спящих среди сросшихся в клубок корней дерева. Пробудившись и сняв наглазники, они продолжили путь.



Часть вторая
В поисках места под солнцем


(7240 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Это ли земли клана твоего? - Ллейхс прищурился, сняв с глаз тёмные стёкла.
Да. Здесь живёт моя семья, - кивнула Эхеаль.
Отсюда дойдёшь сама?
Да, но... Ллейхс, я хотела представить моей семье тебя! Как защитника и избавителя...
А также, как того, кто владел тобой все эти годы, будто вещью. Как того, кто неоднократно пытал тебя — хотя, наверное, мог и отказаться, - саркастически хмыкнул рреи. - А что, разве всё было иначе?
Хотелось бы знать, почему ты всегда желаешь казаться хуже, чем есть, Ллейхс Т'хо-Нганйи, - вздохнула Эхеаль, давно уже привыкшая к подобным репликам со стороны своего спутника.
Ты же ещё помнишь мою родину и народ мой? Может, просто мне стыдно быть хорошим! - усмехнулся Ллейхс. - Рреи относится к рреи, как паук к пауку, прочие же народы — и вовсе мухи! Ладно, пойдём, - воин махнул рукой, направляясь дальше. - Но если сородичи твои попытаются убить или обездвижить меня — я принесу их в жертву Йоа!
Всё будет... хорошо, - постаралась убедить себя девушка, догоняя его.

   Вскоре путники приблизились к бревенчатой стене в три-четыре их роста. На стене разморенные светом весенней Улты скучали двое стражей. Заметив подходящих, они мигом вскочили и засуетились. Чувствовалось, гости в этих краях — редкость.
Кто пытается пересечь границу?
Старшие оберегите, да это же "выцветший"!
"Выцветший"! Чёрный кенилэнши!
К оружию!
Постойте! - с вышки соскочил третий страж, где он всё это время напряжённо вглядывался в подзорную трубу. - С ним девушка!
Тоже "выцветшая"?
Нет. Это... Это же...
Младшая дочь айра Тойво!
Пропавшая более 10 лет назад в Гэнвираале! Но как...
Пожалуйста опустите оружие! - выйдя вперёд своего спутника, девушка размахивала руками, пытаясь привлечь к себе внимание. - Никакой опасности нет! Я — Эхеаль, дочь Тойво Оролинтенна, я вернулась домой!
Благородная Эхеаль, но что тогда делает рядом с тобой этот "выцветший"? - холодно поинтересовался командир стражи.
Этот воин по своей воле покинул подземный город! И помог бежать оттуда мне!
Слабо верится, - покачал головой командир.
Кайтэле, позови моего отца. Или пропусти нас к нему!
Тебя — с радостью, но его — нет.
Эхе, можно я уже пойду отсюда? - тихо поинтересовался воин у своей спутницы.
Но Ллейхс...
Дальше будет только хуже, поверь мне, - покачал головой бед'у. - Всё верно — мы, ррейанн, иного приёма и не заслуживаем.
Убирайся, "выцветший"! - требовательно долетело со стены. - Отпусти девушку и медленно отойди в сторону. Иначе...
Видишь? - он рассмеялся.
Остановитель, безумцы! - воскликнула Эхеаль изо всех сил. Она раскинула в стороны руки, словно это могло лучше защитить её спутника. - Я же говорю, что этот рреи не несёт зла!
Ошибаешься, маленькая, - прошептал Ллейхс. - И ошибаешься сильно...
Тогда пусть убирается! - крикнули со стены. - И чем скорее, тем лучше!
Правильно! Каждый год в поселениях поменьше разумные пропадают — доколе это будет сходить им с рук?!
Лучше б погибали! А то как появится такое через полсотни лет... глаза б не смотрели!
Да что вы её слушаете — по своей ли воле говорит дочь айра Тойво?
Околдована!
Живо, отбейте её! И тащите сюда "выцветшего"! Пусть ответит за всё.
Прощай, Эхе, - кивнул бед'у, потихоньку отходя прочь. - Хоть и не отказался б я утолить жажду, но всё же не желаю омрачать возвращение твоё плохим впечатлением, - он невесело усмехнулся. - Надеюсь, мы с тобой в расчёте?
Постой! - она схватила его за руку. - Как мне потом найти тебя?
Зачем? - Ллейхс приподнял брови. - Разве мало тебе было лет, проведённых в Эштеррене? Кстати, забери себе камень Иримэлле — помнишь её? Впрочем, сейчас камень настроен на меня, - он вытащил кулон из кармана алой своей рубашки.
Ллейхс... я столько всего собиралась тебе сказать!..
Тебя ждёт семья, - усмехнулся бед'у, отстраняясь. - Меня ждёт дорога. Поверхность всё вернула на свои места и воздала каждому из нас должное. Разлученная с домом вернулась в семью. Убийца стал бродягой. Всё верно, - хмыкнул он, разворачиваясь и уходя.
Ллейхс!
Забудь, - крикнул он, не оборачиваясь. - Забудь Эштеррен, забудь эти тёмные годы. И меня забудь — чем скорее, тем лучше.
   Он удалялся, уходя всё дальше. Со стены несколько раз выстрелили из луков, но хорошо зачарованный ф'вуи без труда отразил лёгкие стрелы.
   Девушка не отрываясь, глядела ему вслед, до боли сжав руки в кулаки. Глаза начинали застилать непрошенные слёзы.
Почему... почему?!.. - шептала она. - Почему ты уходишь теперь, когда всё стало хорошо? Почему...
Аэра! С вами всё в порядке? - к ней наконец подбежали стражи. - "Выцветший" не успел ранить вас?
Глупцы... - Эхеаль покачала головой, через силу пытаясь улыбнуться. - А зачем по-вашему он привёл меня сюда, в земли семьи моей?
Требовать за вас выкуп, разумеется!
Пойдёмте!
Ваш отец ожидает вас!
Глупцы... - вздохнула Эхеаль, проходя в ворота.

Итак, ты утверждаешь, что тот "выцветший" всего лишь сопровождал тебя в родные земли, дочь?
Да, отец.
Как интересно... Может и из Подземья вывел тебя тоже он?
Так и было, отец!
Ты заблуждаешься, - непререкаемым тоном изрёк Тойво Оролинтенн. - "Выцветшие" не делают того, в чём не находят выгоды. Я неплохо знаю их род... Вероятно, твой... хм, сопровождающий собирался шантажировать мою семью.
Отец, всё было совсем не так!..
Дочь, ты или околдована им или в сговоре с их родом, - нахмурился глава Тойво. - Тебе следует отдохнуть и восстановить силы. К тебе будет представлена обслуга...
   "Конвой..."
...и ты быстро оправишься...
   Девушка не слушала отца. В глазах её стыла тоска и обида.


(7241 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

   Одинокий рреи пересекал земли казавшегося бескрайним Срединного континента, постепенно уходя из земель южных на север. Он нигде не задерживался дольше нескольких дней. Эштеррен, подземный город его народа, располагался под южными землями континента. Жители этих земель, в основном подвергающиеся кратковременным, но достаточно частым вторжениям захватывающих "вещи", были не слишком рады видеть в своих пределах одного из этого тёмного рода. Ворота поселений захлопывались пр виде "выцветшего", стрелы и проклятия летели вслед ему со стен. Время шло. Он уходил всё дальше на северо-восток.
Сильно же мы навредили им! - рассмеялся Ллейхс в один из дней мыслям своим. Поднявшись на невысокий холм, окинул он взглядом пройденное бездорожье. Местность была совершенно безлюдна на многие дни пути в обе стороны. - Что ж, как и хотели того предки наши, игра продолжается.
Этого ли желает Йоррт? - задумчиво вопросил странник. - Кто знает... с того дня, как пробудился я, не говорила со мной она. Что ж, время покажет, появится ли ещё в жизни моей Йоа. Пока же, мне и без того найдётся во что поиграть.
   Хмыкнув, спустился он по склону, направляясь дальше.
Но играть в противостояние, находясь на одной из сторон противоборствующих, довольно скучно, - вслух продолжал рассуждать рреи. - Куда интереснее играть... ну вот хотя бы сейчас! Пытаясь найти себе место под Ултой. Место на Поверхности, где окружающие меня разумные не станут ненавидеть и пытаться убить меня. Вот уже год, как дорога служит домом мне, - он невесело усмехнулся. - Интересно, найдётся ли в этом мире место, где смогу просто пожить я?
   Ллейхс передёрхнул плечами и постарался сменить ход мыслей.

   Понемногу начинало вечереть. Не замедляя шага, Ллейхс снял с глаз тёмные стёкла и убрал их в рукав.
Хорошо, - вздохнул он, мечтательно глядя на первые звёзды. - Жаль, ночи опять становятся холодными... кажется, кенилэншесс называют это "осень"? Это значит, уже через две осьмицы осьмиц наступят страшные холода... "зима"? Что за мир...
   Решив передохнуть немного, он сел, прислонившись к стволу большого дерева. Здесь перелесок понемногу становился гуще, переходя в лес. На многие нити во все стороны кенилэншесс не было. Во всяком случае, он не чувствовал их.
    Внезапно насторожившись, он приподнялся. Способность ощущать присутствие разумных Ллейхс получил вскоре после Обращения, как одну из способностей, присущих бед'у. И теперь он вдруг почувствовал здесь, совсем неподалёку — светящиеся, подобно огонькам, жизни смертных. Три огонька — яркий, прерывистый и угасающий.
Занятно, - рреи поднялся с корня, на котором сидел. - Кто это может быть? Здесь, в этой необитаемой местности?
   Он направился вперёд, прислушиваясь к своим ощущениям. Присутствие огоньков уводило его всё дальше в лес, но лес был тих. Крупные хищники или не водились в нём или просто не появлялись на пути Ллейхса. Наконец, протиснувшись сквозь густо разросшиеся колючие заросли, странник вышел на поляну. Здесь стоял дом — мрачный, потемневший от времени и, судя по всему, нежилой.
   Окинув дом удивлённым взглядом, Ллейхс поднялся на крыльцо и потянул на себя дверную ручку. Дверь с тихим скрипом отворилась, пропуская гостя внутрь.
   В старом доме царила пустота и запустение. Единственная комната его была усыпана обломками мебели, старыми вещами. Всё это было покрыто пылью. Пол растрескался, а единственная лестница на чердак вызывала желание пролевитировать, не рискуя жизнью и здоровьем.
Подвал, - кивнув своим ощущениям, Ллейхс подошёл к отверстию, ведущему вниз, пролевитировал вниз. Лестницы, ведущей вниз, как таковой не было.
   Странник мягко опустился вниз. Обломки давно рухнувшей лестницы заскрипели у него под ногами, и в скрипе их, казалось, звучал чей-то тихий семх.
   Помещение было пустым, но намётанный глаз рреи различил в одной из стен еле заметную дверь. Осторожно, рукоятью клинка, Ллейхс притронулся к ней. Дверь была заперта, но когда странник убрал меч, собираясь возвращаться обратно — отворилась. Ровно настолько, чтоб туда можно было протиснуться.
Кажется, войти предложили мне, - беззвучно шепнул себе Ллейхс, и, чуть подумав, скользнул в отверстие.
   Помещение за дверью оказалось жилым, в отличие от дома и подвала, и гораздо больших размеров, чем это можно было предположить. Прикреплённые к трём земляным стенам его, горели свечи. Взамен же четвёртой брал начало широкий туннель, ведущий вниз.
Что ж радуйся, гость непрошенный, - от стены отделился силуэт, который Ллейхс, несмотря на всю зоркость свою проглядел. - И что же занесло тебя сюда?
   Говорил владелец помещения на отш'о ррейанн.
Любопытство, полагаю, - передёрнул плечами странник, оглядывая выступившего навстречу ему. Судя по цвету кожи и волос его, принадлежал тот к роду Налагающих Проклятия, а судя по одежде — был магом. - Стало интересно, живёт ли кто в заброшенном доме этом.
Юноша, в доме я не живу. Его и строил не я, - осклабился маг. - Обитаю я здесь, - он широким жестом обвёл рукой вокруг себя.
Место уединённое, - заметил Ллейхс.
И тихое, - добавил маг. - Никто и ничто здесь не мешает заниматься научными изысканиями мне.
   Он зашагал по коридору вниз, жестом предлагая гостю следовать за ним, и Ллейхс, подумав, скользнул следом.
И что занесло в наши края молодого рреи? - полюбопытствовал маг, когда в комнате на другом конце тоннеля они сели в тёплые каменные кресла. Напротив очага, в котором горел магический, видимый лишь в тепловом спектре, огонь.
Обстоятельства сложились так, что оказался бродягой я, - пожал плечами Ллейхс. - Иду и удивляюсь на суетный мир Поверхности.
И ни дня покоя? - ехидно прищурился его собеседник. - Отовсюду сыплются стрелы и крики: "Убирайся, проклятый!"?
Я привык, - филосовски хмыкнул Ллейхс.
Рождённому в Подземье не следует и пытаться жить на Поверхности, - покачал головой маг. - Размягчает сердца Поверхность.
Не думаю, что это всегда так, уважаемый...
Тер'Йошту, - представился маг.
Очи Прозрения? - машинально перевёл Ллейхс. - Маг-провидец?
Нет, это прозвище в своё время дали мне за проницательность, - с усмешкой покачал головой маг. - На теневом факультете Академии Эштеррена. Где преподавал около двух столетий я — перед тем, как сменить место жительства, - он окинул взглядом комнату, в которой они находились.
И что же побудило уважаемого Тер'Йошту к тому? - полюбопытствовал Ллейхс.
Мои научные изыскания, - напомнил маг. - Впрочем, последние несколько лет я пишу трактат о Воздействии.
Избитая тема, - поморщился Ллейхс. - Разве уважаемому исследователю не были интересны научные изыски его?
Юноша, мне пришлось вспомнить навыки Воздействия после того, как до меня в этой глуши дошла весточка из Дома, - маг, казалось, развеселился. - Нашедшая меня была слишком непочтительна.
Непочтительна?
Молодая особа, считающая, что её пол даёт ей какие-то преимущества. И право помыкать заслуженным специалистом, - пояснил Тер'Йошту; губы его сложились в тонкую, прямую линию. - Я пояснил ей, что это не так.
   Странник промолчал.
Я могу показать их тебе, - неожиданно предложил маг, снисходительно поглядывая на гостя.
Их?

   Ллейхс помотал головой, пытаясь отогнать то, что наваждением не было. У стены на впившихся в руки верёвках висела женщина-рреи. Она была без сознания. Одежду её составляли неописуемые лохмотья, лицо и тело покрывали многочисленные раны — мелкие и глубокие, свежие и заживающие.
   Рядом висела фигурка поменьше. Ребёнок?..
Уважаемый Тер'Йошту нарушил Закон дважды, - бесстрастно отметил Ллейхс. - Подвергая Воздействию женщину своего народа и подвергаю Воздействию ребёнка из того же рода. Кураттх Ррейанн гласит — ррейанн Воздействию не подвергаются.
Закон делает множество оговорок по отношению к тому или иному случаю, молодой рреи, - с усмешкой покачал головой маг. - Женщина, не получившая образования и следовательно не являющаяся социальной единицей, неоднократно оскорбила старшего по возрасту и званию. В том числе были попытки насилия по отношению к сторшему по возрасту и званию... к сожалению, удавшиеся, - он покосился на ребёнка. - Пришлось одёрнуть особу надоедливую и наглую, - он пожал плечами. - Юноша хорошо учил Закон, пока не ушёл из Дома? - прищурившись, он внимательно разглядывал странного гостя.
   Ллейхс собирался ответить ему, но внезапно почувствовал, как его обволакивает такое знакомое, полузабытое зелёное свечение.
Объяснение принято, - услышал он свой голос. - Будешь прощён, если вернёшься обратно, маг. Приведи в порядок женщину — полученного урока ей достаточно.
Вот как... Хорошо, я сделаю, как велите, - тихо произнёс маг, ошарашенно глядя куда-то поверх гостя. Ллейхс и не подозревал сейчас, что находится как бы внутри силуэта, сотканного зелёным свечением, и три ярко-зелёных глаза, что расположились над головой его и по бокам, выжидающе смотрят на мага.
Служитель мой распахнёт портал. И всё вернётся на место.
  Зелёное свечение потихоньку начало угасать, рассеиваться. Ощущение чужого присутствия прошло. Ллейхс покачал головой, окончательно приходя в себя.
А мы давно не виделись, Йоа... - тихо шепнул он.
Правильно ли я понял, что гость мой — не просто странник, но служит Йоа-Хассшатт? - осторожно поинтересовался маг.
Всё верно, - кивнул Ллейхс. - Теперь пусть уважаемый Тер'Йошту снимет и женщину, и ребёнка со стены. Я помогу их исцелить.

   Не прошло и половины суток, когда Ллейхс приготовился распахнуть мгновенный портал. Маг, собравший вещи первой необходимости и женщина, исцелённая и притихшая, ждали перемещения.
Имя мне — Иннет, принадлежу я клану Шоло'рави, Шестому в Ранге. Как и уважаемый Аун... - она замялась, но кивнула в сторону мага. - Великая Йоррт пожелала сохранить мою бесполезную жизнь, и я поступлю на жреческий, чтоб хоть как-то отплатить ей... И, если ты однажды вернёшься в Эштеррен — в случае любой беды можешь рассчитывать на помощь и поддержку мою, служитель Ллейхс, - она поклонилась ему.
Я бы попросил уважаемых Ауна и Иннет молчать в Городе о том, что служу Зеленоокой я. Право, живым я пригожусь ей больше, - рассмеялся странник.
Тени умеют молчать, - приложил палец к губам Тер'Йошту. - Думаю, я рад, что наконец ступлю под своды Вечного Города.
В таком случае, приготовьтесь к перемешению, - кивнул Ллейхс.
   Раньше он никогда не проделывал такие штуки, но почему-то был уверен, что всё получится. Вытянув вперёд руки и представив себе, как начинают светиться они, юноша очертил вокруг мага и женщины большой овал.
    Нечто большое, светящееся на миг схлопнулось над ними. Короткая вспышка ярчайшего света — и в помещении столо на двоих рреи меньше.
Дело сделано, - кивнул Ллейхс, опуская руки и отходя в сторону. Запнувшись за что-то, он едва не упал.
   Кинув взгляд вниз, странник едва удержался от невольного вскрика. Ребёнок, в суматохе забытый всеми и так и не излеченный, лежал на полу и не подавал признаков жизни.
Интересно, по силам ли мне справиться с работой этой? - прищурился Ллейхс, опускаясь рядом. - Нужна вода... остальное есть у меня. Воздействие средней сложности... и не такое лечили! Ну-с, приступим...
   Принеся воды из соседнего закутка и достав из подпрастранственной складки всё необходимое, рреи приступил к излечению.

   Ребёнок был излечен достаточно быстро. Почти излечен — Ллейхс долго осуждающе качал головой, не понимая, почему тот не в состоянии издать ни единого звука.
   Махнув рукой, странник одел вымытого и практически излеченного маленького рреи в запасную свою рубашку.
Ты в порядке, приятель? - Ллейхс потряс мальчика за плечи. На вид было тому лет шесть-семь. Ребёнок посмотрел на него, не отвечая ничего, и вновь уставился в пустоту.
   Не понравился Ллейхсу его взгляд. Так обычно смотрели объекты Воздействия с многолетним стажем. Дети не должны смотреть так.
Сейчас уже стемнело. Думаю, можем дальше идти мы, - кивнул своим мыслям молодой рреи. Огляделся по сторонам — вещи уже были собраны. Подхватив ребёнка на руки, странник вышел из жилого помещения в подвал и оттуда пролевитировал к выходу.
    Ночь уже вступила в свои права. На небе сияли крупные и яркие звезды. Было прохладно.
Тебя когда-нибудь выводили наверх, под звёзды? - поинтересовался Ллейхс. Мальчик медленно покачал головой, зачарованно глядя  наверх. Ллейхс отметил, что глаза его — сиреневые, как у всех рреи, родившихся на Поверхности — не раздражает свет.
Тебе интересно, почему сейчас ты здесь?
   Подумав, мальчик так же медленно кивнул.
Прежнее завершилось, новая страница открыта, - рассмеялся жрец. - То, что в спешке забыли о тебе, видимо не случайно. Что ж, возьму с собой тебя, и посмотрим, что из этого выйдет.
Придётся немного задержаться, - подумав, он снял ф'вуи и посадил на него ребёнка. Рядом положил вещи. И из немногих имевшихся ремней смастерил подобие мешка. Мальчик сидел, поджав под себя ноги. Запасная рубашка Ллейхса хламидой смотрелась на нём, опускаясь ниже колен.
Готово, - воин проверил ещё раз все узлы конструкции. - В этом ты, приятель, будешь путешествовать.
   Окинув ребёнка взглядом в очередной раз, Ллейхс неодобрительно покачал головой. Длинные, спутанные волосы мальчишки, пожалуй, ни разу не стригли.
Так не пойдёт, - обнажив один из клинком, Ллейхс приблизился. Его новоявленный подопечный на миг поднял голову, посмотрев на него, и вновь отвернулся. Ему было похоже всё равно, укоротят ли ему волосы или оставят без головы.
   Намотав на руку чересчур длинные волосы мальчишки, Ллейхс одним точным ударом обрезал их — примерно до середины спины.
Так будет лучше, - кивнул он. Затем, подумав, достал гребень и расчесал гриву бесцветных волос подопечного. - Ррейанн гордятся волосами своими, приятель, - усмехнулся странник, заплетая волосы ребёнка в косу.   
   Засунув ребёнка в переплетение ремней, Ллейхс закрепил на себе упряжь так, что ребёнок оказался пристёгнутым к его спине, сидящим сзади. Достаточно лёкгий, он не стеснял движений Ллейхса. Выхватив клинки, воин нанёс в воздух несколько ударов. Ничто не мешало ему.
Отлично, - кивнул он, убирая лишние вещи в подпространственную вкладку и накидывая на плечи ф'вуи. Капюшон рреи, понятное дело, надевать не стал. - В путь!
Эстерс — отныне имя тебе, - добавил странник, чуть обернувшись. - Имя же моё — Ллейхс. И ты, и я принадлежим к роду Налагающих Проклятия, но по разным причинам находимся вдали от Эштеррена. Жители Поверхности желают гибели моей, и их желание справедливо — но однажды я найду место под солнцем для себя. Место, где можно будет жить, не убивая. Остальное покажет жизнь.
   Усмехнувшись, он лёгким, скользящим шагом направился туда, где лес начинал редеть.


* * *
   Жизнь протекала легко и спокойно. Постепенно родичи перестали относиться к ней настороженно. Разрешили свободно перемещаться по поместью и выходить за окрестности его.
   Анзу, названный брат, что освободился на пару лет раньше её, часто сопровождал девушку в её прогулках. К нему тоже относились с некоей долей настороженности. И оба, побывавшие в Подземье, чувствовали, как это объединяет их.
Брат мой, я собираюсь отсюда уйти, - сказала однажды девушка, когда они в очередной раз прогуливались в полях.
Куда, Эхеаль? И... зачем? Сестра, разве плохо тебе живётся здесь?
Не слишком весело, Анзу. Трудно быть чужой в собственном доме.
Не говори так, Эхе! Твои родичи, они любят тебя, и...
Опасаются, что вместо меня вернулось что-то другое, - улыбка её была горькой. - Доля правды в этом есть — из той тьмы не возвращаются прежними.
Твои слова пугают меня, сестра. Не хочешь ли ты сказать, что то, через что мы прошли, не отпускает нас?
И не отпустит, - спокойно довершила она. - Но дело не столько в этом — нет, воспоминания не слишком мешают... жить. Я собираюсь уйти не из-за этого.
Что же тому причиной, Эхе?
Ллейхс. Я хочу видеть его, - проговорила она. - Хочу быть с ним. И найду его.
Эхеаль, опомнись! Мало ли нам доставалось от "выцветших"?
Достаточно, - девушка вздохнула. - Завтра с утра я ухожу, брат мой.
Позволишь ли сопровождать тебя, Эхеаль, сестра моя?
Если таково твоё желание, то пусть будет так.


* * *
   Поверхность. Ночь отходит, цепляясь лохмотьями тьмы за землю в напрасной попытке задержаться.
   Слабое мерцание переброса в точке телепорта. Недалеко отвыхода на Поверхность пещера озаряется светом.
    Один из отрядов вторжения. Но на этот раз — не с целью захвата. Сопровождают они около двух десятков уи'ронгакх. Их обходят, снимая Ограничители. Кенилэншесс, проведшие десятки лет под землёй, измождены и бесцветны.
Жители Поверхности, - разносится под сводами пещеры голос старшей отряда. - Некогда захваченные нами, отработав назначенное вам, возвращаетесь в привычную среду обитания вы. Так гласит Закон.
    Воины отряда расступаются, давая дорогу отпущенным. Медленно бредут те к выходу из пещеры. Движения их неуверенны и осторожны — по-прежнему ожидают подвоха они. Но ничего так  и не случается. Из под тёмных сводов Подземья выходят один за другим бывшие  в употреблении "вещи".
    Ветрено в уходящей осени, ёжатся от холода отпущенные — нет, выброшенные за ненадобностью. Светлеет горизонт. И вот, показался край Тайа Улты.
    И кто-то криком приветствует светило, кто-то же заходится плачем — от внезапно яркого ощущения тех лет, что словно стёрли из жизни его. А вон тот лежит, не шевелясь — наверное, не выдержало сердце.
    В возвращении тех, что были "вещами", есть всегда что-то горькое. Так показывает жизнь.

Опять... всё тот же сон, - Ллейхс пошевелился, просыпаясь. - Знаешь, Йоа... иногда становится жаль мне, что столь практичен род наш, - он нахмурился.
   Ребёнок с интересом повернул голову, услышав голос. Эстерс не спал. Сидя у костра, он поддерживал огонь и кипятил чай.
"Вещи", выброшенные за ненадобностью, снова снились мне, - пояснил Ллейхс, подсаживаясь к костру. - Это крайне неприятный сон... и ещё более удручающая действительность. Скажи, кошмары всё ещё снятся тебе?
   Немного подумав, Эстерс кивнул.
Со временем это должно пройти, приятель, - пообещал Ллейхс. - А нравится ли тебе, что глаза твои — в тон небу над нами?
   Хмыкнув, ребёнок запрокинул голосу. Уставившись сиреневыми глазами в глубокое сиреневое вечернее небо.
Небо вылечит твой дух. Не суди породивших тебя — стал досадным воспоминанием для них ты. Шагай вперёд и держи голову прямо!
   Обернувшись, Эстерс с готовностью кивнул.

    Дни складывались в осьмицы, луны росли и убывали. Ранняя осень сменилась поздней, а после порывы холодного ветра твердили — зима приближается.
    Ллейхса беспокоило состояние подобранного мальчишки. Странник отдал ему свой плащ, но Эстерс всё равно мёрз. С тех пор, как начало холодать, он становился с каждым днём слабее.
Дорога убьёт тебя, приятель, - хмурился Ллейхс. - Мы идём зиме навстречу. Год назад, когда южнее проходил я, всё было не так...

    Это было очередное поселение на долгом его пути. Небольшой городок.
Я должен суметь договориться с ними, - негромко проговорил странник. - Самое время остановиться и переждать зиму. Если ничего не получится — скорее всего тебе не выжить.
    Он пристально посмотрел на подопечного. За прошедшее время Ллейхсу удалось установить подобие ментального канала, связывающего их разумы.
    "Не рискуй, - послал мысль Эстерс. - Надо обойти поселение."
Дорога убьёт тебя, - повторил странник, хмурясь.
    "Я не хочу быть обузой. Убей меня сам. Будет лучше."
Ладно, твоё мнение понятно мне, - хмыкнул Ллейхс. - И мы идём к воротам города. Кто знает, может на этот раз меня захотят выслушать...
   На воротах стражи заметили его приближение ещё издалека и, похоже, приготовились встретить во всеоружии.
"Выцветший"!
Убирайся, извергнутый землёй!
Выслушайте хотя бы, - негромко, но отчётливо заговорил странник, не доходя до ворот десятка два шагов. - Я иду с миром. Ребёнок мой нездоров. Нам негде переждать зиму.
Ложь! Убирайся!
Не слушайте его!
И так всегда, - вздохнул Ллейхс, не спеша отходя от стен поселения. - Вам ли после этого упрекать в жестокости народ наш? - обернувшись, крикнул он напоследок.
Дело плохо, Эстерс, - бросил он себе под нос, по большой дуге огибая город. - Лекарства, что из Дома захватл я, исцеляют Воздействие, но не общую истощённость. Да и зима вот-вот нагрянет...
   Этот кенилэнши нагнал его некоторое время спустя.
Постой... "выцветший"!..
Что? - Ллейхс с интересом обернулся. Он не пытался выхватить оружие, поскольку не чуял опасности.
Я... лекарь, - тот приходил в себя после бега. Был кенилэнши молод — едва ли за сотню лет — и на вид не слишком силён. - То, что ты говорил у ворот Эйры — правда?
Эстерс, поприветствуй лекаря, - хмыкнул Ллейхс, снимая упряжь с ребёнком со спины.
Он сильно истощён, - покачал головой кенилэнши, внимательно осматривая мальчишку. - Требуется покой и уход. Жильё...
Нет дома у меня, - усмехнувшись, развёл руками странник. - Иду на север я — в поисках земель, где каждый из встречных не станет проклинать меня — лишь потому, что рреи я.
Наступает зима. И дорога убьёт твоего сына, - нахмурился лекарь. Видимо приняв какое-то решение, он тряхнул головой:
Послушай, "выцветший"...
Ллейхс, - представился странник. - Имя мне — Ллейхс, ему же — Эстерс.
Инэйто, - назвал своё имя молодой кенилэнши. - Слушай, Ллейхс. Дом у меня большой, а после чёрного мора, что унёс жизни родителей, живу я один. Я могу приютить тебя и твоего сына на зиму. Но поклянись, что не замышляешь ты зла против жителей Эйры, - взгляд его стал серьёзным. - Поклянись, что нет поблизости отряда сородичей твоих. Поклянись, что история твоя — правдива.
Верить мне или нет — решай сам, - устало выдохнул Ллейхс. - Вот уже два года подобно загнанному зверю лишён покоя и дома я. И уже привык.
   Он поднял с земли подопечного, привычно прицепил его к спине и накинул сверху плащ, собираясь идти дальше.
Не стоит, "выцветший", - Инэйто удержал его за руку. - Я поверю тебе. Пойдём. В сумерках я проведу тебя в город.
Только ради него, - покосился на ребёнка Ллейхс. - Лучше вовсе не иметь дома, чем принимать чьё-то одолжение.
Твоя гордость не должна стоить жизни твоему сыну, - осуждающе покачал головой лекарь. - И ты лучше меня знаешь, что способен натворить отряд твоих сородичей в маленьком городе, вроде нашего. Пойдём.
   Хмыкнув, Ллейхс зашагал вслед за Инэйто — обратно к Эйре.

Так ты давно в пути? - вполголоса.
    Они переступили порог большого дома, и Инэйто зажёг лампу.
С того дня, как покинул Эштеррен.
Сюда...
    Они поднялись на второй этаж. Лекарь открыл дверь в одну из комнат.
Клади.
   Ребёнок был положен на кровать.
Он сильно истощён.
Ещё не пришёл в себя за эти несколько лун.
Несколько... лун?..
Эстерс — приёмный сын мне. И воистину незавидна история его.
    Несколькими выразительными фразами странник поведал лекарю о том, как и при каких обстоятельствах встретил своего подопечного.
Да... это ужасно, - выдохнул слегка побледневший Инэйто. - На что только не способен твой народ!..
Эстерс оказался всего лишь недоразумением в имевшей место быть ситуации, - передёрнул плечами Ллейхс. - Рад тому, что оказался рядом я. И, как гласит Закон, восстановил нарушенное равновесие.
    Лекарь обернулся в его сторону с изумлением в глазах:
Ты следуешь Закону своего рода — но в то же время живёшь вдали от них? Как же так... получилось?
Долгая история, - усмехнулся рреи. - Расскажу как-нибудь.


(7245 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)
   
   Темнело. Небо к вечеру заволокло, и вот уже первые капли дождя наполнили лес невнятным шорохом.
    Ллейхс поёжился — он не слишком приветствовал дождь. Как и прочие перепады температуры, мало привычные жителю Подземья. Однако он продолжил гулять по перелеску, словно ожидая неведомо чего.
   В нарастающем шорохе было меньше слышно, как кто-то пытается подойти сзади. Ллейхс замер, прислушиваясь. От того, кто приближался, угрозы не исходило.
   Вернее — от той.
Так и не научилась подкрадываться, - рассмеялся бед'у, подходя ближе и раздвигая ветви. - Радуйся, Эхеаль Оролинтенн.
Вижу, ты ничуть не изменился, Ллейхс, - покачала головой девушка, выходя на прогалину. - Наконец-то мне удалось найти тебя!
Ты искала встречи со мной — зачем? - брови его чуть приподнялись в наигранном удивлении. - И как долго?
Четвёртый год скитаюсь по разным землям я. Столько повидала! - она слабо улыбнулась. - Камень Иримэлле... нет, товой камень вёл и оберегал от опасностей меня.
Рад, что хоть на что-то сгодился он, - хмыкнул рреи.
Ллейхс, тебе не стоило тогда так быстро уходить, - вполголоса быстро проговорила Эхеаль. - Мои сородичи, они... достаточно холодно отнеслись к моему появлению.
Вот как? - он шагнул ближе, ловя её взгляд. Дождь шёл, усиливаясь, но они оба, словно сговорившись, не обращали внимания. - Заступничества за "выцветшего" не простили тебе -  боялись, что вернулась не та, что была их дочерью?
Они просто... не желали слушать меня, - Эхеаль склонила голову, глядя в усыпанную осенними листьями землю. - Это так странно и так неприятно было... легче было уйти, чем постоянно чувствовать это... отчуждение.
Ты поэтому здесь? - прищурился рреи. - Потому что родичей у тебя всё равно что нет?
Ллейхс... я искала тебя, потому что хочу быть с тобой, - решившись, она подняла голову, вглядываясь в лицо рреи. Ллейхс с интересом наблюдал за ней. - Но я не собираюсь себя навязывать. Поэтому... - смешавшись, оан прервалась. - поэтому, если для тебя не более, чем живая игрушка я... прости за беспокойство!..
    Резко развернувшись, девушка бросилась бежать. Стремительный, как вихрь, рреи моментально нагнал её. Обхватив Эхеаль за талию, Ллейхс осторожно притянул её к себе, пряча под ф'вуи.
Не путай меня с уважаемой Матерью моей, Эхеаль Оролинтенн, - с усмешкой покачал головой рреи. - И, пожелай ты остаться игрушкой при мне — я ушёл бы подальше от тебя. - он нахмурился. - Не нужны игрушки мне.
Если это так... я рада, - она заглянула ему в лицо.
Никогда бы не подумал, что я — тот, кто нужен тебе! - рассмеялся Ллейхс.
Но нити судеб наших переплелись ещё в ту страшную ночь, - тихо молвила Эхеаль. - И потом — когда в Доме своём ты за меня... заступился. Ллейхс Т'хо-Нганйи, ужас и надежда равно исходили из рук твоих.
Но не ты ли была тем первым проблеском, что озарил моё бытие во тьме Вечного Города? - серьёзно отозвался рреи.
    Тучи окончательно прорвались, низвергая вниз тугие струи дивня.
Пойдём, - осторожно, будто хрупкий цветок обняв её за плечи, Ллейхс повёл девушку к выходу из леса. - Покажу дом тебе, познакомлю с Эстерсом. И знаешь... одёргивай меня, если что, - он пристально посмотрел на неё, будто что-то проверяя. - Для любого из рода моего доверительные близкие отношения — вздор; мы подчиняем и подчиняемся.
Я... понимаю, - кивнула она, прижимаясь к нему. - И не буду держать обид, если вновь захочешь ты...
Нет уж, найду с кем поиграться я, - хмыкнул рреи. - Однако, как хлещет! Пойдём домой, Эхе.
Пойдём, Ллейхс...

(7246 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Даже не верится как-то, - он покачал головой. - Ты ведь так молода.
Это Айо, - она улыбалась тихо и безмятежно. - Уже несколько дней, как Айо. Наш сын.
Айо Оролинтенн... а что, неплохо звучит, - хмыкнул Ллейхс. - Эстерс, теперь у тебя есть брат.
    "Это замечательно", - лицо подростка осветилось восторгом.


   Тем временем за многие леуерт отсюда небольшая расщелина озарилась свечением сработавшего телепорта, и в ней показались двое.
Проклятый свет! - поморщившись, один из них, наёмник-рреи, нацепил на глаза свои тёмные стёкла. - Повторю — твоё предложение вновь объявиться здесь было верхом глупости, хо'уиронга*  Анзу!
Однако, ты согласился вместе со мной навестить её... брат, - тихо заметил второй; кенилэнши, отстранённо глядящий перед собой.
Нет у меня родни среди рождённых на Поверхности, глупец! - расхохотался наёмник. Глаза его, однако, оставались серьёзными.
Прости, я снова забыл об этом, - кротко кивнул его спутник. Оба они словно бы играли в какую-то, лишь им понятную игру. - Но не пора ли нам трогаться в путь?
Клянусь Зеленоокой, пора, - воин выбрался из расщелины и протянул руку книжнику. - Долго ли идти придётся нам?
Думаю, одну ночь и половину дня, Кайон...


   В тот день Приют Ветров* (святилище) был полон народу. Собрались почти все жители деревни, чтоб посмотреть, как Ллейхс Т'хо-нганйи и Эхеаль Оролинтенн объединят жизни свои.
Скажи нам, рождённый в Подземье, - вопросил Ведающий. - правда ли то, что ты избираешь спутницей жизни себе эту деву, Эхеаль, по закону и обычаю рода нашего?
Это правда, кенилэншесс, - он усмехнулся, окидывая взглядом собравшихся. - Ныне я, Ллейхс, соединяю жизнь свою с жизнью этой девы и обещаю делить с ней горе и радости, и защищать её до последнего своего вздоха. Пусть честь моя и жизнь будут порукой тому!
Скажи нам и ты, рождённая на Поверхности, - продолжил Ведающий, - правда ли то, что ты связываешь жизнь свою с жизнью этого воина, Ллейхса?
Это правда, - улыбнулась она. - Я избираю этого рреи супругом своим, и принимаю помощь и защиту его. И да будет так пока смерть не разлучит нас.
И да будет так, - единым вздохом согласились собравшиеся.
Наденьте же друг другу на головы венки, - попросил Ведающий. - И будьте счастливы, дети Мира.
Будьте счастливы, - пожелали собравшиеся.
Старшие да благословят вас, - Ведающий подошёл к стене и повернул рычаг. В тот же миг с потолка Приюта Ветров посыпались бело-голубые лепестки йаниллэ* (кустарник, нечто среднее меж розой и хризантемой). Ллейхс и Эхеаль обменялись венками, надев их на головы друг друга.
Кажется, мы немного опоздали, - Кайон прищурился, оглядывая собравшихся. Он шагнул было вперёд, но Анзу удержал его:
Постой, обождём, пока они выйдут...
Рреи! - испуганно вскрикнули рядом. Толпа расступилась, и Кайон лицом к лицу столкнулся с Ллейхсом. Который, услышав знакомое слово, мигом очутился у выхода.
Хайра, рус'теннахо, - усмехнулся бед'у, узрев прибывшего.
Хайра, хо'куройашт, - неприязненно отозвался тот.
За что величаешь отступником? - в мнимом удивлении взлетевшие вверх брови. - Видит Йоррт, я чту Закон её. Сообразно пребыванию здесь.
Да мне дела до этого нет, - мотнул головой наёмник. - Я пришёл пожелать блага одной... деве.
Кайон! - ахнула Эхеаль, подходя ближе. - И Анзу... Как я счастлива видеть вас здесь живыми и здоровыми, о братья мои!
Не зови меня братом, я к родам кенилэншесс не принадлежу боле, - покачал головой Кайон. - Переходящий в род ррейанн от Старших отрекается — как некогда отрёкся и я.
Кайон...
Ныне счастья пришёл желать я тебе — и что вижу? Что убийца и изменник стал избранником твоим!
И от кого я, интересно, это слышу? - вполголоса произнёс Ллейхс, недобро улыбаясь.
Та, которую сестрой звал я, берегись! Рано или поздно убьёт он тебя!
Кайон, прекрати! - вспыхнула Эхеаль. - Всё совсем не так... Брат мой не должен несправедливо обвинять возлюбленного моего!
Я не брат тебе!
В таком случае, какое тебе до всего этого дело? - вкрадчиво произнёс бед'у, делая шаг в его сторону. - Ты ведь не за сестру боишься, добровольно "выцветший". Не-е-т, у тебя есть давняя обида ко мне. Ведь так? - он распахнул глаза, ловя взгляд наёмника.
Да будь ты проклят, выродок! - голос Кайона сорвался на крик. - Это из-за тебя всё! Это из-за тебя мы, трое, были обречены на бессрочное пребывание в Подземье! Это из-за тебя мне пришлось забыть свой род и сделаться куроттханна!
А никто тебя и не заставлял род свой предавать, - усмехнулся Ллейхс, отбрасывая прядь волос со лба. - Ты мог бы и договориться с Йоррт, и не отворачиваться от предков своих. Могу же я существовать на Поверхности, почти не нарушая обычаев наших. Беда всех обращённых ррейанн в том, что недостаточно гибки они... Ну так что, Кайон? Если сказанного мной тебе всё ещё недостаточно, то не выйти ли нам из Приюта Ветров и не позвенеть мечами под небом?
С превеликой радостью!.. - скрипнул зубами тот, и оба они вышли наружу.
Старшие да вразумят "выцветших" сих, - покачал головой Ведающий.
   Жители деревни стали расходиться. О том, чтоб посмотреть на поединок тех двоих не было и речи — этикет кенилэншесс укорял тех, кто вмешивается не в своё дело или нарушает чужое уединение.
Анзу... они же убьют друг друга!.. - Эхеаль, кинув отчаянный взгляд на него, повернулась к выходу и выбежала наружу.
Один другого? Не думаю, - качнул головой книжник, в свою очередь устремляясь к выходу. - Умирает обычно тот, кто ищет смерти...

   Всё свершилось внезапно и слишком быстро. Вот оба они стояли, подняв клинки, друг напротив друга... а вот уже Ллейхс, развивая немыслимую по меркам смертных скорость, перемещается за спину своему противнику и двумя точными ударами ломает ему кисти рук.
Тебе не стоило приходить и желать ей счастья такими словами, - спокойно произнёл Ллейхс, убирая клинки в ножны.
Но я не ожидал, что... сестра свяжет судьбу свою с... выродком, вроде тебя! - выдохнул Кайон; глаза его расширились от боли.
Я гораздо хуже, чем ты можешь себе это представить, Кайон Шикхарани, - покачал головой бед'у, обходя его по кругу. Взгляд его гнул и придавливал к земле, но наёмник продолжал держаться. - И сейчас ты окончательно убедишься в этом.
Ллейхс, нет! - Эхеаль, подбежав, рывком развернула его в свою сторону. - Он мой брат!
Отойди, Эхе, - спокойствие его голоса пугало. - Дай закончить мне.
Но разве не ты некогда говорил мне — грязь убивать тех, кто жаждет быть убитыми?..
Действительно, - он прикрыл глаза. И когда вновь распахнул их — взгляд его уже не был убийственно тяжёлым. - Я забыл о том, ибо сильна стала жажда моя. Это плохо.
Ллейхс...
Я должен ненадолго пройтись куда-либо один. Восстановить контроль над собой, - тон его голоса оставался ровным. - Дома возьми с полки лекарства и поспособствуй исцелению того, кого зовёшь братом. Я же вскоре вернусь.
   Сказав это, бед'у тенью скользнул к ближайшим деревьям, и вскоре скрылся из виду.
Кайон!.. - Эхеаль осторожно обхватила его за пояс, помогая подняться. Анзу поднял мечи его, и все трое проследовали в небольшой дом на окраине деревни.
Я был... неосторожен, - он усмехнулся, медленно переставляя ноги. - Но мог ли я знать, что... боя не будет? Слушай, сестра... из рода ли "выцветших" тот, с кем связала судьбу ты? Этот... данмай... хуже многих из... нас.
   Девушка промолчала.


(7246-47 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

   Снова тянет... туда? Нет!.. Дыра внутри... не поддамся! Я... контролирую себя... полностью... и не сорвусь!.. Я...
   Вот... знакомый отток силы... Пить... Ещё!.. Я...
   Он медленно открыл глаза, уже догадываясь, что увидит.
Сегодня ты пришёл в себя... быстрее, - тихо шепнула она. - Дети спят. Я не кричала... почти.
   Эхеаль зашлась в сухом, беззвучном кашле. Бессильно повисая на верёвке, что удерживала её руки, уходя под потолок.
Снова... сорвался, - разжав руку, он услышал сухой стук упавшей на пол плети. - Снова... дел натворил...
Хорошо, что ты... пришёл в себя, - она тихо засмеялась. Ллейхс заставил себя посмотреть на неё. Вся спина девушки пестрела кровавыми росчерками. В былые времена это показалось бы ему красивым... почему же сейчас так сжимается сердце? почему душит стыд?
Когда ты себя не осознаёшь, у тебя такое лицо... выражение лица страшное. Как у Главы... Не молчи пожалуйста, - тихо попросила Эхеаль. - Мне страшно...
Мне тоже, - с усилием вымолвил бед'у, развязывая верёвку и осторожно подхватывая девушку. Та прижалась к нему, не обращая внимание на боль и на то, что почти ничем не была прикрыта. - Это всё настолько неправильно... что пока я не знаю, что дальше делать.
   Несмотря на растёрянность, действовал он быстро и умело. Перенеся подругу свою на кровать, бед'у достал с полки остатки рригиле и быстро обработал им раны. Большая часть их тут же затянулась, остальные зажили в течение получаса.
Жажда. Вот причина всех бед, - поразмыслив, проговорил Ллейхс. - Весь последний год я стараюсь сдерживать себя. Быть, как кенилэншесс, - он скептически усмехнулся. - Вот во что это выливается...
Милый, не кори себя, - она лежала, положив голову ему на колени, и счастливо-рассеянно улыбалась. - Ты поступаешь правильно, отказываясь убивать и причинять страдания. Наверное, скоро эта... жажда окончательно оставит тебя. И всё будет замечательно...
Не думаю, - покачал головой воин. - Не так всё просто. В прошлом месяце единожды терял я контроль над собой. В этом месяце такое произошло уже дважды. Эхе, я уйду в кокон в ближайшем лесу и буду медитировать в нём совсем один, пока не решу эту проблему.
Уйдёшь в кокон... не слишком ли это большой риск? - встревожившись, Эхеаль приподнялась и заглянула ему в глаза. - Может, лучше... оставить всё, как есть? Не такое большое зло эта боль...
Неверно, - он покачал головой, рукой отводя с её лба волосы. - Стоило уходить из Подземья, чтоб продолжать играть в Воздействие?
Ты так и не сказал мне... почему оттуда ушёл.
Я не знаю, - покачал головой Ллейхс. - Может потому, что на родине можно выживать, но не получается жить. Может потому, что мать и отец мои относились ко мне как к орудию замыслов своих, и не иначе. Может потому... что кенилэншесс мудрее нас в том, как они смотрят на мир и взаимодействуют с ним.
Ллейхс...
Завтра я уйду в кокон недалеко от этих мест. Оттуда по крайней мере я не смогу навредить тебе. А дальше, - он усмехнулся, прикрывая глаза, - дальше время покажет.

   Он ушёл из дома на рассвете. Когда Эхеаль, наконец, забылась тревожным сном. Воин шёл по росистому лугу, наблюдая, как из-за трав выкатывается светящийся шар Тайа Улты. И снова он смотрел на солнце, не отрывая взгляда и не пряча глаз за стёклами. Шар не хотел его сжигать. Шар освещал и согревал мир, как это было заведено на Поверхности.
   Уйти в кокон означало соорудить шатёр из нитей, напоминающих паутину. Способность магически выпускать из себя такие нити и управлять ими была присуща некоторым ррейан — точно так же, как способность левитировать (поднимать/опускать себя на невидимой "паутинной" нити) или направленно насылать тьму (очень быстро соткать полотно из множества нитей тьмы). Уход в кокон практиковали и маги, и воины — как самый действенный вариант медитации. Так же это помогало восстанавливать силы, как физические, так и душевные, и решать проблемы, кажущиеся неразрешимыми.
   Хотя не так уж часто живущие в Подземье прибегали к этому методу. Слишком ненадёжны были камни Эштеррена, чтоб вить паутину на них. Слишком часто день завтрашний, наступая, обрушивал день сегодняшний.
   Иное дело — Поверхность.
   Он выбрал себе маленькую полянку в глухой чаще леса, куда и не всякий зверь проберётся. Не полянку даже и так — несколько деревьев немного расступились, открывая пространство. Воин сел меж этими деревьями и вытянул в стороны руки, полуприкрыв глаза. Из рук его начали вылетать нити, оплетая близлежащее пространство по кругу плотным коконом паутины. Изнутри этой конструкции некоторое время ещё доносились звуки вплетающихся нитей. Но вскоре всё стихло.

* * *
Я не знаю, когда его ждать обратно, - покачала головой Эхеаль в ответ на молчаливый упрёк приёмного сына.
    "Полгода уже почти прошло! Скажи, почему он ушёл?"
Чтобы унять жажду свою, Эстерс...
    "Плохо, что отец ушёл один. Ты знаешь, как можно найти его, мама?"
Возьми это, - подойдя к полке, девушка достала оттуда белый, чуть светящийся камень на тонкой серебряной цепочке. - Ллейхс оставил этот камень дома, когда уходил. Возьми с собой — Око Иримэлле должно помочь в поисках.
    "Хорошо", - Эстерс взял камень и, расправив цепочку, надел кулон на шею. - "Жди. Вернёмся мы — вместе".
    Закинув перевязь с коротким мечом на спину, подросток умчался прочь.
Удачи, сынок, - тихо промолвила Эхеаль, глядя ему вслед. - Возвращайтесь вместе...

Открой грядущее, луна!
Пусть будет цель моя ясна.
Я долго спал и видел сны —
Они мне были неясны,
Они, предчувствия полны,
Мой дух не скрыли от войны.
Я долго спал. Я ждал рассвет.
Как жаль, что будущего — нет...

   В коконе время тянется медленно и неразличимо. Минуты и дни свиваются в нити, уплотняя стены и крышу. Надо себя ограничить... но как? Разве что... вспомнить старое. Убивать... В конце концов, многие из живущих смерти заслуживают. Убивать — можно. Только тогда убивать придётся многих. Если убивать быстро. Если не Воздействовать. Х'хору... не хочу! Это значит вернуться к тому, от чего годы назад ушёл. Признать, что мать и отец были правы. Нет... никогда!..
   Что же делать? Как мне сдержать... это в себе?..
"Думай о том, кто ты, - донеслось однажды в ответ на поток его мыслей. - Кто ты — разумный, живущий по законам Мира или орудие родивших тебя? Кем считаешь себя?"
   Я не хочу быть чудовищем, данмаем не только наперекор прихоти Старших моих. Не только потому! Я хочу... прожить счастливую спокойную жизнь с той, которая мне небезразлична. Хочу жить в мире с окружающими. И убивать только тех, кто будет пытаться жить на Поверхности по законам Подземья.
"Ты хорошо мыслишь. И ты действительно готов постоять за свои убеждения. Чудовища — они не таковы. Они неспособны контролировать себя и способны лишь рушить. Ты не таков."
   Контролировать себя мне не всегда удаётся. И я не знаю, как избавиться мне от жажды моей.
"Я подскажу. Откажись от бессмертия и навязанных тебе сил запредельных сих. Откажись от всего этого — и живи, как все разумные. Будь разумен, и жажда твоя уймётся. А затем и вовсе исчезнет."
   Это интересная мысль. Кто же ты, отвечающий мне? Назови себя!
"Имя мне — Куно, прочие же зовут меня Отшельником. Ты найдёшь меня, если захочешь найти. А теперь же выходи из кокона, сын Подземья — в нём ты всё равно не спрячешься от себя самого. Выходи и живи, как все разумные."

    "Ллейхс", - проник в его сознание ментальный зов приёмного сына. - "Я стою рядом с коконом твоим. Пожалуйста выходи. Возвращайся к нам".


(7247 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

   Вечер. Ллейхс стоит один, на лугу за домом, и пристально смотрит на запутавшееся в ветвях солнце. На нём — мантия, заменяющая собой церемониальные Одежды Обращения. Взгляд его серьёзен и отстранён.
Я — не бед'у, - собравшись с мыслями, наконец произносит он. - Пусть породивший найдёт другого последователя себе. Пусть другое орудие изготовит. Я, Ллейхс, отрекаюсь от бед'у Хайале. Никогда я не был и не буду одним из рода его. Никогда не быть не-живым мне; смертен я!
   Голос Ллейхса оставался спокойным и ровным, однако звенело в нём торжество.
   Немного помолчав, он достал из складок мантии восьмирукую фигурку, скрученную из проволоки. И воззрился на неё с почтением.
Хайра Йоррт'у! - прозвенело над лугом. - Радуйся, Йоррт, Великая Мать рода Налагающих Проклятия! Здесь, в чуждом нам мире Поверхности, не единожды преступал я Закон твой — но не смертными ли для смертных составляются каноны? Я не отрёкся от тебя так далеко от дома, Зеленоокая. Услышь же ныне зов мой и помоги мне. Забери же силу и способности, мне навязанные. Забери проклятое бессмертие и жажду мою, о Великая Мать! Дай шанс мне сделаться прежним!
   Тишина. Воин, чуть отшагнув назад, вслушивается в еле ощутимый гул деревьев вечернего леса. Но тихо вокруг...
...И в глубине сознания — колоколом:
   "Не говори глупостей, служитель мой Ллейхс. Мой завет всем вам — сделаться сильнее. Породившие тебя правы; осознание этого придёт к тебе с годами. Возвращайся же в Эштеррен — и чем скорее, тем лучше."
Я не могу вернуться сейчас, Йоа, - покачал головой посвящённый. - Я обещал подруге моей Эхеаль, что буду рядом. Позволь мне прожить жизнь с ней. Я уверен, что проживу дольше. Когда жизнь Эхеаль завершится, вернусь в Эштеррен я.
    "А ты беспечен, Ллейхс, говоря такое. Что ж, я подожду. Всё равно со временем станет ясно тебе, кто из нас окажется прав".
    Ощущение чужого присутствия пропало. Коротко поклонившись, Ллейхс развернулся и зашагал в сторону дома.
Я смогу жить, не выживать, - тихо произнёс он. - Не нужна сила мне — прибавляет она обязанностей, радости же отбирает. И пока что Эштеррен не зовёт меня.
Ведь так? - он запрокинул голову в темнеющее небо. Звёзды, сверкающие там, чем-то неуловимо напомнили ему огни Вечного Города.


(7254 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Лето, должно быть, выдасться холодным, - Эхеаль чуть поёжилась, накидывая себе на плечи плащ. - Как ты думаешь?
Да нет, - покачал головой Ллейхс, продолжая затачивать клинки. - Скоро потеплеет, я уверен.
  Послышался топот, и во двор влетели оба младших. Эстерсу было уже около двадцати кругов, он вырос и возмужал. А Уэррен...
   "Хороший день, учитель! - выкрикнул Эстерс. - Сегодня исполняется ровно восемь вёсен с того дня, как Айо обрадовал нас своим появлением!"
Я уже большой, отец! - подтвердил тот радостным возгласом.
Совсем большой, - с улыбкой кивнул Ллейхс.
С днём рождения, Айо! - Эхеаль надела на голову сына венок из зелёных колосков и синих колокольчиков. Венок оказался чуть великоват, и тут же съехал мальчишке на ухо. - Пусть ничто и никогда не омрачит твоей жизни, сынок!
Мама, я люблю тебя! - мальчик обнял её. - Давайте пойдём в деревню сегодня. Все вместе!
Нет, парень, боюсь сегодня мне не до походов в деревню, - усмехнувшись, Ллейхс отбросил прядь волос со лба.
Айо, мама тоже не сможет пойти с тобой, - покачала головой Эхеаль. - Но, может, твой брат...
Эстерс, пошли в деревню! - Уэррен, схватив того за руки, радостно запрыгал вокруг. - Пошли! Пошли!
   "Пойдём, брат", - кивнул Эстерс. - "Отец, возвращаться нам к ночи?"
Сегодня в деревне праздник. Погуляйте до утра.
   "Хорошо".
   Эхеаль, улыбнувшись, надела венок и на голову Эстерса. И мальчишки наперегонки понеслись к виднеющейся в отдалении деревне.
Ты могла бы пойти с ними, - промолвил Ллейхс. - Потанцевать на празднике...
Праздников будет ещё достаточно, - покачала головой девушка. - А травы, которые я хочу собрать... за ними лучше пойти этой ночью.
Я могу пойти с тобой, если пожелаешь, - предложил бед'у.
Это было бы неплохо, Ллейхс, - улыбнулась она.


   Вечером, когда уже начало темнеть, они подошли к опушке леса.
Ты знаешь, какие травы нужно собирать, Ллейхс?
Да. Недавно ты показывала мне их.
Хорошо. Тогда я посмотрю в той стороне.
А я — в этой. Далеко не отходи.
Ладно.

По лунному свету блуждаем, насвистывая,
Только оглядываться мы не должны.
Идёт вслед за мной вышиной в десять сажен
Добрейший князь, князь тишины...
Мой князь. Князь тишины...

   Травы и листики один за другим, сорванные, отправлялись в мешок. Ллейхс не думал ни о чём. Ночь была тихой.
   ...пока на периферии сознания что-то тревожно не зазвенело. Или... нет? В любом случае, что-то произошло. Что-то...
Эхе! - позвал он, поднимаясь с ковра трав. - Эхе!
   Тишина. Даже птицы, не любящие прекращать своих трелей, смолкли. Лес замер в предчувствии чего-то.
Эхе, где ты? - Ллейхс, машинально прицепив к поясу мешок, пошёл в ту сторону, куда уходила его подруга. Но там никого не было.


Кто ты? - Эхеаль попятилась. Некто, подобный тени, придвинулся ближе. - Уходи!..
   Ночной гость вытянул вперёд руку. Лица его по-прежнему было невозможно различить.
Что тебе... нужно?.. - спиной она натолкнулась на дерево. Сообразив, что дальше отступать некуда, замерла. - Ты...
   В руке ночного гостя замерцала игла. Эхеаль дёрнулась, желая отбежать в сторону, но незнакомец поднял голову, и из-под капюшона плаща блеснули его глаза. Бесстрастный, каменный взгляд лишил её последней возможности двигаться. Девушка замерла, в ужасе глядя на то, как медленно, очень медленно к ней приближается рука с иглой.
   Игла вошла в солнечное сплетение, погрузившись в тело её на три четверти. Боли Эхеаль не почувствовала — лишь холод, постепенно разливающийся по всему телу.
Зачем?.. - прошептала она, с трудом складывая звуки в слово.
   Ответ не замедлил быть:
Я пришёл за ним. Скоро он найдёт меня. Тогда ты перестанешь быть, "вещь".
   Уже теряя сознание, она почувствовала, как её взваливают на плечо и куда-то несут.


   Ллейхс переступил порог маленького дома своего, когда небо начало едва заметно светлеть. За ночь он несколько раз прочесал лес и соседние с ним перелески, он вслушивался в тишь, пытаясь найти потерянную подругу по слабой ментальной связи меж ними — но безуспешно.
   Он устал, как не уставал никогда, будучи бед'у.
   Он вернулся в дом, чтоб взять клинки и вновь отправиться на поиски.
   Но в доме была она. Его подруга лежала в прихожей на длинной скамье. Она спала, но сон её был странно глубок.
Эхе!.. - он подошёл к ней. И — резко обернулся, уловив совсем рядом чужое присутствие.
Я не вижу тебя, но говорю тебе — убирайся! - выкрикнул Ллейхс, с ненавистью глядя в пустое пространство перед собой.
Твои волосы снова выцвели, - послышалось рядом. - Интересно, как долго ты не подпитывал себя?
Убирайся, данмай! - Ллейхс сжал руки в кулаки. - Обращение расторг я. И ничто не связывает нас!
Напрасно ты так считаешь, - став видимым, Хайале покачал головой. - Обращение расторжению не подлежит. Но упрямство твоё поразительно.
Не упрямство это, - мотнул гривой бесцветных волос воин. - Я повторяю — убирайся в Бездну, что извергла тебя, проклятый Хайале! Оставь в покое меня!
Если я уйду, глупец — хотя я не собираюсь уходить — ты лишишься "вещи", которой столь дорожишь.
Нет. Я приведу в чувство жену свою. Если же суждено умереть ей — уйдём вместе, - взгляд серых глаз был холоднее льда. - Я смертен, и не позволю тебе разлучить меня с ней!
Ты смертен? Какое заблуждение, - губы бед'у сложились в подобие усмешки. - Увы, мне придётся развеять его. Равно как и твою глупую влюблённость в живую игрушку.
   Он шагнул вперёд. Ллейхс подался навстречу, отгораживая собой ту, что лежала на скамье.
Ты за этим здесь, данмай? - презрительно бросил молодой рреи.
Раньше ты звал меня мастером, - покачал головой Хале Рой. - Нет, не только. Знай, что Глава Ульгре недовольна долгим отсутствием твоим.
О, я был бы удивлён, окажись реакция её иной! - зло рассмеялся Ллейхс. - Хотя оба вы, породившие, прекрасно знали, что не собираюсь я возвращаться!
Слишком рано, Ллейхс. Такие, как мы, уходим, не возвращаясь, лишь выполнив все возложенные на нас обязательства.
В Бездну обязательства! Ничего я не должен ни Матери, ни тебе!
Ты и в самом деле так считаешь? - приподнял бровь бед'у.
Нет, но... будь я проклят! Не хочу я буть демоном, вроде тебя! И таким демоном, как Мать моя Ульгре быть я тоже не хочу! Я не вернусь, и прежнего существованья — не приемлю!
   Хале Рой делает ещё шаг вперёд. Ллейхс выставил перед собой руки в напрасной попытке защититься. Никакого оружия рядом... да и чем одолеть не-живого?!.. В глазах разгорается нешуточным пламенем ярость.
Не подходи!
А что мне помешает это сделать? Или кто? - подобие усмешки на бесстрастном лице. - Ты изволил покинуть Эштеррен прежде, чем я обучил тебя техникам нашего рода. Ты изнурил себя вытравливанием сущности бед'у. - теперь Хайале стоял прямо перед бывшим учеником. Были они одного роста, но не-живой смотрел на живого сверху вниз. - Ты глупец, Ллейхс. И все силы твои не выстоят и перед взглядом моим.
Я... выстою!.. - пообещал Ллейхс, пытаясь удержаться на ногах от нахлынувшей внезапной слабости. Инстинкт самосохранения требовал бежать, но... позади была она.
Выстоишь? - Хайале, приподняв руку, легонько толкнул воздух перед собой. Ллейхса этот жест отшвырнул к скамье, на которой лежала Эхеаль. - Не думаю.
Будь ты проклят!..
Вот и всё, - проговорил Хале Рой. - Или ты по-прежнему думаешь иначе?
   Ллейхс лихорадочно озирался вокруг, ища хоть что-то, напоминающее оружие. Внезапно он скорее ощутил, чем увидел иглу, торчащую в сосредоточении сил его подруги. Выдернув эту иглу, молодой рреи попытался встать на ноги.
    Холодная рука опустилась ему на плечо.
Вижу, ты выбрал такую развязку. Что ж, на это будет занятно взглянуть, - хмыкнул бед'у, вынимая иглу из внезапно ослабевших пальцев подопечного. Вскинув голову, тот успел увидеть, как Хале Рой переламывает иглу.
   В глазах у Ллейхса потемнело...

   ...он приходил в себя долго и мучительно. Чёрная дыра, прореха в сути, что успела зарасти за эти годы, внезапно пробудилась — и пыталась затянуть в себя всё. Отчаянно боролся он за жизнь — опустить руки значило обрадовать тех, кто ждёт этого. Что-то кричало и билось, истекая жизненной силой, совсем рядом, впереди — и он дополз, дотянулся до этого кричащего комка боли и жизни. С наслаждением впитал в себя эти муки, одновременно продолжая их...
   … и очнулся.
Хвала Старшим... - тихий вздох рядом. - И это прошло...
   Эхеаль была ещё жива, хотя тело её, начиная с конечностей, медленно осыпалось серебристым пеплом. Это было красиво — и страшно.
Эхе?! Не умирай... прошу тебя!..
Тебя заставили... сорваться... милый, не кори себя, - она слабо улыбнулась. - Больно... было очень больно. Но... как же мне теперь... легко!..
   Конечности её уже исчезли, да и от тела оставалось всё меньше.
Не плачь, Ллейхс... малое время, но были мы... счастливы. Верно?.. Тот, кого полюбила я, ответил взаимностью мне... Что нужно... ещё?..
Жить вместе долго и мирно, маленькая Эхе, - тихо проговорил он, прижимая её голову — всё, что оставалось — к себе. - И уйти за Грань вместе.
Подожди меня здесь... убийца и возлюбленный мой. Прошу... тебя...
Эхе!..
Ведь однажды я... вернусь!.. - прошептали осыпающиеся губы. И вот та, что звалась Эхеаль Оролинтенн, полностью стала горкой серебристого праха.
Ждать? Нет, - он качнул головой, сжимая и разжимая руки. - Ведь я не успел... попросить прощения?.. - губы сложились в горькую усмешку. - Нет, не так... Я не желаю расставаться с тобой... цветок, укоренившийся в сердце моём!
   Коротко кивнув своим мыслям, Ллейхс сомкнул руки у себя на горле. Действовал он умело и быстро. Но Хайале был ещё быстрее.
Не выйдет, Ллейхс, - покачал головой бед'у, оказываясь рядом. С некоторым усилием он разомкнул руки подопечного, отводя их в сторону. - Прекрати, - попросил не-живой; во взгляде его читалось что-то, похожее на понимание. - Рождённый Ночью не должен быть столь сентиментален и слаб.
   Ухватив подопечного за шиворот, бед'у поставил его на ноги. Ллейхс, не видя, глядел перед собой; глаза его были совершенно пустыми.
Зря ты это... сделал... - прошелестел он.
Если ты помнишь, эта "вещь" некогда была назначена в подпитку тебе. Употребив её по назначению я могу не опасаться, что ты умрёшь от истощения во время восстановления, - пояснил Хайале. - Эй, недалёкий обращённый мой, ты всё ещё жаждешь смерти?
Да... Но — твоей!.. - в глазах Ллейхса полыхнуло прежнее, угасшее было пламя. Он вскинул руки, смыкая пальцы на горле обратившего, но был обожжён нестерпимым холодом. Руки бессильно упали вдоль тела.
Это уже лучше, - хмыкнул бед'у; он даже не пошевелился. - Существуй, забыв о покое, тщись превзойти меня, упрямец обращённый мой.
Скажи, почему... Почему ты не можешь просто убить меня и оставить в покое... Хайале?..
Потому что это было бы непростительным расточительством, - покачал головой не-живой. - Подобные нам редко появляются в мире; во всех мирах, - объясняя, продолжил он. - Твое бытие назначено откупом моего собственного. Был риск, что эта смертная, Ульгре, не сможет разродиться полукровкой. Был риск, что ты не переживёшь Обращение. Риск есть и сейчас, но теперь я просто не позволю тебе умереть, Ллейхс. Слишком долго ждал я возможности вырваться.
   Выбросив вперёд руки, бед'у Хайале опустил их на плечи своему подопечному. Пристально посмотрел в глаза...
    Следующие несколько часов Ллейхс почти не различал действительности. Ему казалось, что какие-то части его временно прекращают существовать, проваливаясь в небытие, потом возвращаются, и в небытие попадают другие его части... Сопровождалось это неописуемой болью. Кажется, он кричал — впервые за многие, многие годы. Он кричал, пока не охрип и не потерял голос, но боль всё не унималась, и сознание не торопилось покидать его.
Эй, ты ещё здесь? - послышалось рядом, и боль начала стихать. - Мне удалось нейтрализовать и вывернуть те изменения, которыми ты вытравливал бед'у в себе. Мне стоило сделать это раньше; ещё немного — и вмешательство моё просто бы убило тебя, - Хале Рой покачал головой. - А ты очень трудный обращённый, Ллейхс. Пожалуй, самый трудный из всех тех, что оказывались в руках нашей расы за время её пребывания в этом мире. Большинство их с радостью брали предложенные силу и бессмертие. Некоторые отказывались, и приходилось их убеждать. Но никто — никто не отбивался с такой яростью и упорством от назначенного им пути.
   Бед'у Хайале разжал руки, отходя, и Ллейхс рухнул вниз лицом там, где стоял.
Ты сам довёл себя до такого состояния, - хмыкнул бед'у. - Оставался бы в Доме. Там я за это напрасно потраченное время обучил бы тебя многим полезным навыкам. А теперь я ухожу вовне, как это оговорено в моём клане...
Никуда ты... не уйдёшь!..
   Молнией Ллейхс метнулся вверх, нападая на не-живого, но Хале Рой оказался быстрее. Он просто поднял голову, и каменный взгляд его отбросил обращённого далеко через всю комнату.
Перестань, - скучающе произнёс бед'у, подходя ближе. - Ты слишком предсказуем, глупец.
Замолчи!.. - прошипел Ллейхс, пытаясь приподняться или хотя бы отползти в сторону. - Хватит уже... учить меня!..
Пока ты недостаточно силён, ничто твои мотивы не подтвердит, ничто не оправдает их, - произнёс Хайале. Опустившись рядом, бед'у достал из-под плаща гибкую металлическую полосу в два пальца шириной и отливающую красным. Приложил её к шее своего подопечного, и полоса замкнулась кольцом.
Ограничитель... как это низко с твоей стороны, - полушёпотом выдохнул Ллейхс. - Будто "вещь" я...
Да будет известно тебе, глупец и недоучка, сей вид Ограничителей предназначен не для "вещей", но для усмирения отступников, вроде тебя, - пояснил Хале Рой. - И позора в том, что ты носишь это, нет.
Какая... разница?.. - Ллейхс закрыл и открыл глаза, чувствуя, что понемногу приходит в себя. Взор его прояснился, движения стали точнее. Недоумение на юном лице сменилось понимающей усталой усмешкой:
Мать Ульгре уже дотянула до меня... нити свои. Спросит ведь позже... за снисходительность свою.
Верно, ключ находится у Ульгре, - подтвердил Хале Рой. - И сейчас я отправлю тебя к ней.
Да мне всё равно, - обращённый поднялся с пола. Больше он не пытался напасть на не-живого. Подойдя к горке серебристого праха и раскидав её, Ллейхс вытащил из-под одежды кулон — камень йонссе. Пристально вгляделся в ровную поповерхность его, одновременно рукой что-то нашаривая в воздухе. Засунув это невидимое в камень, Ллейхс бережно убрал в его карман. - Рано или поздно я убъю тебя, Хале. И Ульгре-Хасшатт я тоже убью, - он рассмеялся, пряча боль.
Буду с нетерпением ждать твоего вызова, - кивнул Хайале. - Хотя не думаю, что это произойдёт и ты вырастешь в противника достойного. Смертное подобие моё, чьи силы — пародия на то, чем располагаю я. Знаешь ли ты, в чём меж нами разница? - тихо спросил бед'у.
Разница меж нами во всём, что можно подвергнуть сравнению, - зло усмехнулся Ллейхс.
Отнюдь.  Главная разница в том, что ты был рождён. Я — не был.
   Хайале широко распахнул глаза, ловя взгляд обращённого, и Ллейхс почувствовал, что проваливается в огромную чёрную дыру, и падает, падает, падает...

   … На заре всех миров меж хаоса и нарождающихся звёзд скитались мы. Не имея лиц и постоянного облика — ибо находили это невыразимо скучным. Пришедшие позже, назвали вечными нас, и было это — правдой. Сами зажигали и гасили звёзды мы, были сильнее и старше их.
   Но много позже, когда в некоторых из миров, что породили звёзды, появилась жизнь, были те из нас, кои захотели той жизни вкусить и примерить на себя её. И в обитаемые миры спустились мы, и познали многие из них. От соприкосновения с силой нашей миры лопались, будто пузыри, но со временем научились мы скрывать силы свои под нелепым обликом смертных тварей. Жизни многих миров пили мы, и живущие там проклинали и боялись нас.
   И были те Хранители Миров, что обрушили мощь свою на род наш. И те из нас, кто имели несовершенное обличье смертных, не все силы свои использовать могли. И Хранители Миров замкнули некоторых из нас в самых тёмных и отдалённых местах миров своих.
   Были и те из нас, что достойно встретили сей натиск. Но миры, в коих это произошло, оказались стёрты, и никто теперь не припомнит имён их.
    Те же, кого в мире Орорры знают, как бед'у, оказались в Подземье. Вместе со смертными ррейанн, чья история отдалённо похожа на историю Старшей расы.
   Наше бытие здесь — краткий миг, ведь рано или поздно далёкие холодные звёзды призовут к себе нас...

Занимательная история, - хмыкнул Ллейхс, когда поток мыслеобразов иссяк. - Стало быть звёзды, далёкие и холодные. Берегись, Хале, рано или поздно я отберу их у тебя. Так же, как ты сейчас отобрал у меня самое дорогое!..
Ты сильно удивишь меня в таком случае, несовершенное подобие моё, - проговорил Хайале. - Но вряд ли это произойдёт.
Это произойдёт, - повторил Ллейхс. - Ты сгинешь. Ну! Отправляй меня в Эштеррен или убей сразу. Не могу больше оставаться здесь; нет!..
Наберись терпения, обращённый мой. И следуй за мной к месту отбытия.
Как скажешь! - он передёрнул плечами. Дотянувшись до ножен с клинками, прицепил их к поясу и стремительно вышел из дома — будто находиться там что-то мешало ему. Следом тенью скользнул Хайале.

    В это время на чердаке Эстерс пытался привести в чувство маленького Айо. Тот потерял сознание увидев, как страшный зверь в обличье отца набрасывается на мать и терзает её.
   Вот пронзительно-синие глаза его широко распахнулись.
Что... там?.. - мальчишка вскочил на ноги. Приник к щели. - Где они? - резко обернулся он к брату.
   "Отец и тот данмай только что ушли, - показали пальцы Эстерса. - Мы сможем их догнать, если выйдем немедленно."
Идём скорее!
   "Стой, - тонкая, сильная рука ухватила мальчика за плечо, разворачивая. - Пришелец может тебя убить. Останься, брат, пойду один я."
Тебе не удержать меня здесь! Разве ты не понимаешь? Я должен спросить... спросить у отца — зачем?.. Зачем он...
   Не окончив фразы, Айо спрыгнул с чердака вниз. Эстерс последовал за ним.
Брат... - мальчишка беспомощно огляделся по сторонам. - Скажи... мама и в самом деле?..
   Эстерс удручённо кивнул, пряча взгляд.
Пойдём за ними скорее! Пойдём!..


   В тот день беспрерывно лил дождь. Вскоре они оба достигли местных подземных копей, где установлена была временная точка телепорта. Ллейхс вслушивался в дождь, стараясь получше запомнить его, мысленно унести с собой каждую каплю. Но дождь равнодушно стучал по плащам и мягко шелестел по траве зелёного луга.
Вот мы и пришли, обращённый мой.
Ты ведь не собираешься возвращаться, Хале? - Ллейхс кинул в его сторону вгляд искоса.
Не собираюсь. Вернёшься лишь ты, - кивнул Хайале. - Твоё возвращение — последнее из обязательств моих. После чего я буду предоставлен сам себе.
Мне-то что? - поморщившись, бывший ученик стал смотреть в затянутое пеленой тёмно-синих туч небо.
Тебе пора, - Хайале кивнул на вход.
Я хочу подождать, пока кончится дождь, - возразил Ллейхс. - Я могу это сделать?
Почему бы и нет? Жди.
   Бед'у Хайале, запрокинув голову, уставился в небо.
   Через полминуты дождь начал стихать.


Отец здесь. Вот он! - прошептал Айо, крепче стиснув ладонь Эстерса. - Подойдём к ним!
   Безъязыкий кивнул, осторожно раздвигая кусты.


Дождь закончился. Тебе действительно пора.
Хале. Ты обманул меня. Прекратил дождь!
Пусть это послужит уроком тебе, обращённый. Научись точнее формулировать пожелания свои.
Добро пожаловать в Эштеррен! - съязвил молодой рреи. - Ладно...
В Городе найдётся тот, кто продолжит твоё обучение — на грани яви и снов. И запомни своё иное Имя — Хайалей. - Ллейхс дёрнулся. Новое имя резануло суть, проникая в неё. - Запомни, но не произноси попусту.
Как пожелаешь, обративший. Я давно проклял тебя — разделяя Имя, жаждешь разделить проклятие моё?
   Не дожидаясь ответа, Ллейхс шагнул вперёд, к мерцающему проёму телепорта.
Остановись! - требовательно прозвенел позади детский голос.
Айо? - Ллейхс обернулся. На лице его отразилась растерянность. - И Эстерс? Зачем вы здесь?
А зачем ты убил мою мать? - спросил мальчик. - Что плохого она сделала тебе, отец?
Меньше всего на свете я хотел бы лишить жизни Эхе, - покачал головой Ллейхс. - Хале сделал это со мной, - он кивнул в сторону своего спутника. - Рано или поздно я воздам ему... а до тех пор не суди меня, сын мой... и не тычь перстом в незажившее!
   "Отец. Куда ты уходишь?"
В Эштеррен, - ответил Ллейхс, и Эстерс вздрогнул. - Обязательства, о которых мне изволили напомнить, призывают меня обратно. Эстерс, два с половиной восьмилетия скоро исполнится тебе. Заботься о брате своём. И... забудьте меня!
Ты уверен в том, что эти дети случая так скоро отсюда уйдут? - повернул к нему голову Хале Рой.
Да. Если ты не тронешь их. Не убьёшь их сам, и не заставишь это сделать меня, - Ллейхс исподлобья глянул на него. - Пусть они уйдут с миром, обративший!
   "Я никуда не уйду, - мелькнули пальцы Эстерса. - Я пойду туда, куда пойдёшь ты — пусть это даже ненавистный Эштеррен. Я разделю с тобой твою беду, отец — может, от этого она станет меньше?"
Я тоже пойду, - молвил Айо; в тихом голосе его слышался вызов. - Ты отнял мать у меня — ты должен воздать мне нечто равноценное!
Мне надоело, - качнул головой Хайале. - Отправляйтесь вместе. Разберёшься с обузой своей по прибытии, Ллейхс.
Я сейчас не настроен на спор, - воин вздохнул и, обернувшись, зашагал к порталу. Эстерс и Айо, догнав его, ухватили — каждый со своей стороны. Короткое мерцание — и переброска завершена.
Занятные у тебя последователи, обращённый мой, - хмыкнул бед'у Хайале. - Прощай. Меня ожидает Звёздная Бездна. Тебя — быстрая жизнь, взлёт и угасание. И каждый доведёт свою роль — до конца.
   На миг не-живой расплылся чёрным туманом, меняя обличье. И вот уже нечто, мало похожее на смертных, взмахнув чёрными перепончатыми крыльями, отрывается от земли и вихрем устремляется ввысь.
Я СВОБОДЕН!!!... - ликующий крик, что подобен раскату грома. И вновь становится тихо.


    Далеко отсюда в Эштеррене, в стенах Магики студент Зиттрин из семьи Бед'У'Наллен поднял голову от фолианта.
Свободен? Ну-ну. Что ж, рад за тебя, - тонкие губы тронула усмешка.
   Волшебник вновь углубился в чтение.


Не придётся ли вам обоим вскоре пожалеть о том, что последовали за мной в Подземье? - обернувшись, поинтересовался Ллейхс. Телепорт перебросил всех троих прямо к резиденции клана Т'хо-нганйи. Оставалось лишь подойти и постучать в ворота.
   "Не жалею я ни о чём. И не собираюсь."
Я тоже, - серьёзный, недетский взгляд синих глаз Айо. - Больно было потерять мать. Ещё больнее было бы потерять и тебя — в придачу к ней.
Каждый, входящий в Эштеррен, теряет прежде, чем обретает. Таков Закон, - вздохнул воин.
   Подойдя к двери, он осторожно стукнул в неё четыре раза. Дверь приоткрылась, словно с той стороны только стука и ожидали. Положив обоим сыновьям руки на плечи, Ллейхс вместе с ними вошёл вовнутрь.
Мать Ульгре уже ждёт тебя, Ллейхс , - сообщил кто-то из слуг-рреи, подходя к ним. - Ожидалось, ты будешь один. Кто с тобой?
Сыновья, - голос его был бесцветен. - Они — со мной. Так уж вышло, - он невесело усмехнулся.
Иди к Матери, она желает говорить с тобой. Спутникам твоим предоставят комнату, еду и питьё — вплоть до решения дальнейшей их участи.
Хорошо, - согласился Ллейхс. - Проследи за этим, Аалу. Эстерс, Айо, ступайте за этим рреи. Подойду я к вам позже.
   "Хорошо, отец", - кивнул старший из сыновей, увлекая вслед за собой младшего.
   Вздохнув, Ллейхс зашагал по хорошо знакомым коридорам.

   Он направлялся в центр резиденции, когда неясное ощущение заставило его свернуть в сторону. Доверившись ощущению, Ллейхс изменил путь. И вскоре очутился у собора. Двери его были полуоткрыты.
Хочешь, чтоб я поприветствовал тебя первой, Йоа? - еле слышно усмехнулся воин, заходя внутрь. Собор пустовал в это время суток.
   Прошагав около сотни шагов по зеркальным плитам, он остановился, чуть не доходя до алтаря.
Что ж, радуйся Йоррт, Великая Мать наша, - Ллейхс коротко склонил голову в знак приветствия. - Чтил я Закон и продолжаю помнить о Тебе. Ныне же будь снисходительна, не тревожь меня. Дай прийти в себя мне, Йоа...
   Оборвав речь, он резко развернулся и зашагал к выходу.
   В дверях он чуть было не столкнулся с женщиной, что заходила внутрь.
Ллейхс!.. - на лице молодой священницы отразилось нешуточное изумление. - Радуйся, сын Матери Ульгре.
Радуйся и ты... жрица Марелиш? - назвал он её по имени, вспомнив Поверхность и ночь вторжения.
Давно ли вернулся ты? И что делаешь в соборе?..
Только что. Не беспокойся — мне разрешено появляться здесь.
Но ты... - она осеклась.
Радуйся, отмеченный, - негромко произнёс ещё один голос. Из смежного внутреннего помещения вышла и приблизилась к ним старая женщина в одеждах старшей священницы.
Радуйся и ты, наставница, - кивнул Ллейхс; на лице его появилось подобие улыбки. - Рад видеть тебя во здравии.
Великая Йоррт была не слишком довольна тобой все эти годы, бродяга, - сказала старая женщина. - Но и не гневалась. Хорошо, что вернулся ты.
Я соблюдал Закон, насколько это было возможно, - молвил воин. - И никогда не забывал о Йоррт.
О чём вы оба говорите? - Марелиш с интересом переводила взгляд с одного на другую и обратно.
Сын Ульгре отмечен Великой Матерью нашей, - строго сказала старшая священница. - Он жрец, но Город должен оставаться в неведении касаемо этого. Такова Воля Йоррт.
Вот как...
Я должен идти, - молвил Ллейхс. - Мать моя Ульгре желает видеть меня.
Ступай, - кивнула старая женщина.
Смотрите! - вскрикнула Марелиш, смотря за их спины. - Алтарь!..
   Ллейхс и его наставница обернулись. Алтарь в центре собора был объят нематериальными языками сине-зелёного пламени. Они горели, не обжигая ничего, и не причиняя боли глазам.
   На лице старшей священницы появилась благоговейная улыбка.
Великая Мать приветствует тебя, сын Ульгре, - тихо проговорила она. - Благословляет на дальнейшее бытие и славные подвиги.
Что ж, постараюсь не разочаровать Ту, что превыше нашего рода, - кивнул воин. - Теперь я пойду. Да возрадуется Йоррт!
Да возрадуется! - в унисон отозвались обе женщины.

   Он прошёл к главной зале по петляющей сетке коридоров, заново вспоминая их. Пролевитировал на верхние ярусы. И, подойдя к зале, постучал в её двери.
Войди, - раздалось оттуда.
   Он распахнул двери, заходя внутрь.
   За прошедшие годы мало что изменилось. Но Ллейхс не был уверен, что всё осталось бы прежним через сотню-другую лет. Ульгре, сложив руки на коленях, сидела в своём кресле, что возвышалось над входящими. В глазах Главы клана можно было прочесть интерес. И — еле сдерживаемый смех.
Радуйся, Мать моя Ульгре, - Ллейхс чуть наклонил голову, здороваясь. - Я здесь. Как и было мне велено.
Радуйся и ты, Ллейхс... хотя не думаю, чтобы тебе сейчас было радостно, - она поднялась со своего места. - Долго же ты изволил отсутствовать, сын мой.
Я уходил, не собираясь возвращаться, - покачал головой младший Т'хо-Нганйи.
Отчего же? - вопросила Ульгре с усмешкой. - Разве не по нраву тебе жизнь в Эштеррене? Разве жизнь безродного бродяги лучше того, что может предложить тебе твоя семья?
Я не жаловался. Бродячий образ жизни налагает меньше ответственности, чем положение в клане.
Это верно, - она продолжала недобро улыбаться. - Как верно и то, что в случае беды никто за одиночку не вступится.
Я остался один, потому что воля твоя погубила её, - глаза его чуть сузились. - К чему весь этот разговор, Мать Ульгре? Я здесь, и я осознаю своё положение и обязанности свои. Что ещё тебе надо от меня?
Вижу, возвращение утомило тебя, сын мой. К тому же, обитая на Поверхности, изволил ты уподобиться "вещам" нашим, - она неодобрительно покачала головой.
Не должны жители Поверхности быть "вещами" здесь, - молодой рреи мотнул головой. - Они лучше нас. Они умеют жить в мире. Жить, не выживать...
   Он умолк, поморщившись от резкой боли в голове.
Осторожнее, Ллейхс, - мечтательно улыбнулась Ульгре. - Не должно думать так одному из рода нашего. Или ты ждёшь, чтоб одёрнула тебя Йоррт, которой  служишь ты?
Я был неосторожен, - хмыкнул воин. - Совсем забыл, где нахожусь. И с кем разговариваю.
Ты находишься на родине, сын мой, Ллейхс. В кругу семьи своей, - Глава спустилась по ступенькам вниз и, подойдя к сыну, обняла его. - Нагулялся — и будет с тебя, - рассмеялась она.
Разумеется, - кивнул он, немного невпопад.
Что гнетёт тебя, бродяга? Поделись!
Я думаю о том, что если бы та, с которой делил я радости и беды этих лет осталась жива, с ней на Поверхности остались бы и сыновья мои. Я думаю о том, что им, как и мне, придётся нелегко здесь, - подумав, облёк свои раздумья в слова Ллейхс.
Не считай, что я приказывала Хале убить кого-то из тех, к кому неосторожно привязался ты — думаю, этот демон проявил разумную инициативу. И не смотри на меня, как на врага, сын мой — нам предстоит ещё долгое время сотрудничать, - насмешливо улыбаясь, она покачала головой. - Ты совсем ещё ребёнок, Ллейхс. Однако успел уже обзавестись собственными детьми. Кстати, почему их двое — ведь женщина у тебя была одна?
Эстерс — приёмный сын мой.
Кенилэнши?
Рреи. Рождённый на Поверхности рреи.
Как же ты встретил его?
Посмотри, - как книгу, приоткрыл сознание он на воспоминании о той ночи.
Занятно... - бегло пробежав воспоминание, Ульгре тихо рассмеялась. - Необычная история. - она отошла на несколько шагов в сторону двери. - Пойдём, Ллейхс. Покажешь мне обоих.
Как пожелаешь, Мать Ульгре.


Здесь темно, - Айо мерил комнату шагами раз за разом. Шестнадцать шагов туда — пятнадцать обратно. - Темно, хотя я начинаю привыкать... Проклятье! - он резко развернулся к Эстерсу. - Как думаешь, брат, что здесь с нами будет?
   "Много плохого", - пальцы безъязыкого шевельнулись, складываясь в слова. - "Много того, о чём и не помыслишь на Поверхности."
Я убью любого, кто поднимет руку на меня!
   "Эштеррен ужасен, и ужасны живущие в нём. В Эштеррене живёт боль. Сначала ты будешь терпеть её, позже научишься вымещать своё недовольство на слабых, потом это будет приносить тебе удовлетворение. Эштеррен ужасен."
Вот ещё! Не буду я...
    Айо осёкся, обернувшись в сторону открывшейся двери.
    В комнату вошли двое, женщина и мужчина.
    В комнате стало необычно тихо. Ллейхс, сделав несколько шагов в сторону, кинул быстрые взгляды в сторону сыновей, потом перевёл взгляд на Ульгре. Эстерс сидел у стены, взор его был обманчиво-спокоен. Айо, сжав маленькие руки в кулаки, с ненавистью уставился на Ульгре как на олицетворение того, что разрушило тихую жизнь их семьи. Ульгре смотрела на ребёнка с насмешкой и любопытством, и во взгляде её читалось... узнавание?
Кто ты, малыш? - негромко спросила Глава. - Как имя тебе?
Айо, - тот тряхнул копной светлых волос, в которых можно было разглядеть огненно-рыжие пряди. - Я — Айо Оролинтенн. Так назвала меня мать, - с вызовом добавил он.
Я помню твою мать, некогда она жила с нами, - Ульгре мечтательно улыбнулась. - Но, кажется, с ней случилось несчастье?
Разве не ты приказала отцу убить её? - резко спросил ребёнок, и Ллейхс чуть заметно поморщился.
Нет, не была нужна мне эта смерть, - Ульгре продолжала улыбаться. - Хале, которого посылала я за твоим отцом, немного перестарался... Подойди ко мне, - попросила она ребёнка.
   Медленно, шаг за шагом Айо приблизился. Он не отводил настороженного взгляда от неё.
Ты здесь главная, верно? - тихо спросил мальчик. Ярость из его глаз уходила, сменяясь смятением. - Что будет с отцом? Что с нами будет?
Тебе не нужно бояться меня... Уэррен, - рассмеялась Глава, подхватывая его на руки. - Всё теперь будет хорошо.
Уэррен?
Это имя больше подходит сути твоей, - пояснила Ульгре. - Дух пламенный, Уэррен. Запомни и ты имя моё — Ульгре Т'хо-Нганйи, Мать Ульгре. Раз уж моя оплошность оставила без матери тебя, - она лукаво улыбнулась, - я займу её место. Сын мой Уэррен, - с усмешкой прибавила она, опуская его на пол.
Отец... - Айо беспомощно обернулся к Ллейхсу.
Так действительно будет лучше, сын мой, - серьёзно кивнул воин.
Как скажешь! - мальчишка отбежал на противоположную сторону комнаты. Ему о многом надо было подумать.
   Ульгре тем временем подошла к Эстерсу.
Радуйся, сын Ллейхса, - усмехнулась она, присев рядом. - Неужели, Эштеррен и в самом деле так ужасен, как представляешь себе его ты?
   "Ещё ужаснее, Глава Ульгре", - покачал головой юноша, сплетая пальцами привычную вязь слов. Ульгре схватила его за руки, вынудив остановиться.
Тебе многое стоит переосмыслить, если намерен остаться под моим кровом ты, - тихо, с угрозой в голосе произнесла она.
   "Да, Глава Ульгре. Многое" — кивнул безъязыкий. Лицо его было мрачным.
Начинай немедленно, - Ульгре поднялась, отходя от него. - Ллейхс, определи своего приёмыша в одну из свободных комнат на постой. После встретимся в зале.
Хорошо, - кивнул воин, делая знак Эстерсу следовать за собой. - До встречи, Уэррен.
Отец!.. - мальчик сделал пару шагов в его сторону, но дверь уже закрылась.
Не волнуйся. Ты останешься со мной, - Ульгре приблизилась, со снисходительной усмешкой глядя на нового подопечного. - Пойдём, Уэррен.
   Она взяла его за руку, и они также покинули временное пристанище.


   Отведя Эстерса в одну из комнат и оставив обустраиваться там, Ллейхс не торопясь шёл обратно в главный зал. Неожиданно навалилась усталость, приходилось затрачивать немало сил, чтоб просто передвигать ноги.
Интересно... что со мной?.. - прошептал он. - Нет...
   Ноги его подкосились, и воин без сил привалился к стене, сползая вниз.
Не смей!.. Встань... иди дальше!..
   И тьма захлопнувшихся век.

Очнись! - тонкие, но сильные руки вздёрнули его вверх, ставя на ноги. - Не время спать, Ллейхс.
Я... не понимаю, почему... - с усилием он приоткрыл глаза.
Я расскажу тебе. То, о чём говорил Хале, - Ульгре провела рукой по его голове, и Ллейхс ощутил некоторое прояснение. - Пойдём!
Да, Мать.


   Спускаясь по сужающимся коридорам вниз, мать и сын уходили всё глубже в подземелья резиденции клана.
Такие, как ты время от времени погружают себя в многолетний сон, Ллейхс. Разве Хале не предупредил тебя?
Нет. Он больше думал о том, что скоро уйдёт далеко.
Это весьма безответственно с его стороны, - рассмеялась Глава, не замедляя шага. - Но ты мог бы догадаться и сам. Хале пробудил в тебе прежние силы — те, от которых столь неосмотрительно отказался ты. Организм твой меняется и требует сна, сын мой.
И кое-что ещё, - чуть подумав, изрёк Ллейхс. Идти вперёд он мог, хотя и не так легко, как обычно. - Вместе с телом меняется сознание. И пробудившись через несколько лет, равнодушно вспомню о том, что произошло прошлой ночью. Ты ведь знаешь об этом от Хале, Глава, и такое положение дел более, чем устраивает тебя, - глаза его сузились.
Да, Ллейхс, - Ульгре развернулась в его сторону, улыбаясь насмешливо и чуть сочувственно. - Долгий сон пойдёт лишь на пользу тебе. Всем нам.
Сказал бы сейчас, что ненавижу тебя... но слишком пусто внутри; всё отгорело.
За завершением всегда начинается что-то новое, разве не так? - она опустила ему руки на плечи, испытующе заглянув в глаза. - И то, что не убивает, делает лишь сильнее нас — помнишь? Иди и выбери место поуютнее, пока сон не забрал тебя, - она легонько толкнула его вперёд. - Договорить мы успеем всегда; впереди вечность.
Возможно, - он подошёл к развилке и выбрал один из коридоров, тот, что заканчивался тупиком через пару сотен шагов. Рядом с тупиком, Ллейхс помнил, была небольшая ниша, и сейчас его словно тянуло к ней. Быстро пройдя эти шаги, воин свернул в нишу и с облегчением опустился на камни, заворачиваясь в плащ.
Вот я и дома... - прошептал он, прикрыв глаза.
Сон, в который проваливаются подобные тебе, бессрочен, - послышалось сверху. - Ты даже не спросил, умею ли я выводить из этого сна.
Сейчас мне всё равно... - тихим вздохом. Глаза его окончательно закрылись; Ллейхс уснул.

   Она постояла рядом ещё какое-то время, глядя в стену перед собой и улыбаясь своим мыслям.
Ты снова Дома, - рассмеялась Глава, отходя. - Хочешь ты того или нет, игра продолжается, Ллейхс.
   Ульгре не спеша зашагала обратно.
(7262 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

   Он лежал, не живой и не мёртвый. Спал, не дыша и не видя снов. Осознавая всё, что происходит вокруг него в реальности Эштеррена и иных сферах, но не имея ни малейшего желания во что-либо вмешиваться.
   Капля крови, упавшая откуда-то сверху на пересохшие губы, разрушила всё это.
Просыпайся, сын мой, - послышался знакомый голос. - Ныне мы нуждаемся в тебе.
   За первой каплей упала вторая. Потом третья.
   Холодные серые глаза приоткрылись.
Восьмилетие минуло, - добавила Глава.
Восемь лет... Странно, по ощущениям моим прошло времени раз в десять больше, - Ллейхс приподнялся и отвёл в сторону рассечённую руку Ульгре. - Особенность восприятия, я полагаю...
Больше не желаешь пить? - улыбнувшись, она протянула ему руку.
Разве что вина... Подобные мне не употребляют крови — за исключением нескольких капель при пробуждении. - Помолчав, он добавил: - И то не всегда.
Хорошо, - кивнула Ульгре. Склонившись, что-то прошептала над рукой — и рана затянулась. - Пойдём. - она махнула рукой в сторону коридора, предлагая следовать за ней. Ллейхс кивнул, легко поднимаясь с каменного пола.
Возвращение в Эштеррен, - усмехнулся он. - Забавно; всё это уже было.
И ничто более не гнетёт тебя? - кинула испытующий взгляд в его сторону Глава.
Воспоминания — это всего лишь воспоминания, Ульгре, - отмахнулся бед'у.
Что ж, радо это слышать, - она рассмеялась, лёгким скользящим шагом летя по коридорам обратно в резиденцию. Ллейхс не отставал. - Времени у нас не так много. Ты должен поесть и переодеться, прежде чем мы начнём празднование.
Что же мы празднуем сегодня? - поинтересовался Ллейхс, на ходу заплетая волосы и перевязывая их обрывком ленты.
Совершеннолетие Уэррена, первого сына клана Т'хо-нганйи, - улыбнулась Ульгре. - Он будет рад видеть отца.
Вот как. Но если Уэррен — первый сын, кем теперь значусь я?
Супругом моим. Отцом нашего Дома, - улыбка не собиралась сходить с её лица.
Это должно возмутить меня или привести в смятение? - он обернулся; на бесстрастном лице его не отражалось ничего. - Мне всё равно. Но для тебя, Глава, будет лучше передумать.
А как иначе, Ллейхс? - Ульгре пожала плечами. - Кто заменит мне Хале? Кто, как не ты?
Логика безупречна, - усмехнулся бед'у. - Спрошу тебя — боги ли мы? Те, кому Закон не писан, те, что не привыкли себя ограничивать, те, что раз за разом себя перерастают — боги ли мы?
Нет, Ллейхс, - она улыбалась легко и беспечно. - Мы выше богов. Ты сам хорошо знаешь это.
Я знаю.
Ну, так ты со мной? Поиграем в мир в четыре руки?
Почему бы и нет?
   Они продолжили своё восхождение по коридорам.

Что с того, что игра,
И что бьёт через край?
Пожелания тянут на дно.
День подходит к концу,
Ему бледность к лицу.
Не кончается только одно...
(Э. Шклярский)



Часть третья
Возрождённая из пламени

Исток и Исход

И в годы те, когда свершался Исход рода Налагающих Проклятия под землю, сама великая Йоррт указывала путь прямой и безопасный детям Своим. И в годы те проходимы были коридоры и пещеры Подземья.
Но вскоре после основания Эштеррена читающая в душах Зеленоокая усомнилась в том, что сможет удержать в пределах новой родины всех тех, кои поклялись следовать за Ней. Тяжкой была во времена те жизнь отверженных в Подземье. Начали некоторые корить себя и излишнюю воинственность свою, что проклятие Старших навлекла на род их. И когда воззвали к Йоррт они, говоря, что хотят вернуться, молвила Она — что ж, попробуйте! И около четверти рода собрали вещи свои и двинулись наверх. Прочие же не препятствовали уходу их, ибо так пожелала Йоррт. И смеялась Зеленоокая, глядя на отступивших с Путей Её. Смеялась она, ибо лишились Даров Её те, что возжаждали вернуться, и остались лишены какой-либо защиты. Сплетающая Нити радовалась, глядя очами незримыми во тьму коридоров. Полны опасностей стали пути отхода, коридоры и пещеры Подземья. Ярость и гнев бессилия, ненависть, отчаяние, боль и страх снизошли во тьму коридоров, паутиной обволакивающих Вечный Город. Снизошли — и стали неодолимыми препятствиями. Ловушками для тех, кто возжаждал покинуть Город и предал новую родину. Так бесславно сгинули все, кои пожелали вернуться. Ибо не терпит великая Йоррт, когда кто-либо нарушает обещание, данное Ей.
Проходили годы, рос и строился Эштеррен. Но по прежнему тяжела была жизнь в нём. Многие умирали от голода и холода, от недостатка света. И взмолились ррейанн тогда — сохрани род наш, Зеленоокая! Узри — гибнем мы! И среди взывающих провал в пространстве возник, и из Бездны поднялись к смертным восемь фигур причудливых очертаний, и приняли фигуры те облик, подобный облику ррейанн. Были то йорртолшт — сотворённые Йоррт, Вестницы Зеленоокой. И научили Вестницы ррейанн многому. Подземные клубни и злаки дали смертным они; и светящийся мох стал освещать и греть Эштеррен. И скот пещерный, и рыбу в подземных реках, что протекали через Эштеррен указали Вестницы им, исполняя волю Йоррт. Также обучили они ррейанн искусству причинения боли. И исцелять нанесённые Воздействием раны научили они.
И возрадовались Налагающие Проклятия. И воздвигли множество храмов в честь Великой Матери, и прославляли Имена и Деяния Её.
Но через некоторое время вновь возроптали ррейанн, так говоря: "Йоррт, Великая Мать наша назвала лучшими нас. Над кем здесь можем мы лучшими быть? Нет в Подземье родов других, кои служили бы нам и превозносили силу и мудрость нашу. Некому оттенить величие наше." И поднялась тогда из Бездны в Эштеррен сама Йоррт и обучила самых достойных из ррейанн воздвигать телепортационные точки. И повелела Она детям Своим совершать набеги на Поверхность и приводить жителей Поверхности в Подземье. Добавив, что разумные те должны приходить в Эштеррен "вещами". "Вещи" не коснётся гнев Йоррт, и Старшие не услышат мольбы о помощи, исходящие от "вещей". И, научив ррейанн изготавливать Ограничители и использовать их, вновь Зеленоокая предоставила детей Своих самим себе.
Ррейанн же с той поры берут себе слуг на Поверхности, и уи'ронгакх оттеняют силу, величие и искусность Налагающих Проклятия.


Заметки на полях. Ллейхс, ротокку

Воистину, Йоррт есть душа народа ррейанн, но всегда ли было так?
Пусть ересью назовут то, о чём размышляю я — кто запретит мыслить мне?
Правда в том, что Йоррт не существовало, пока не возникла необходимость в ней.

Из каких нитей сплетаются души богов? Как появляются боги? У каждого — свой путь. Когда объединённая армия Семьи Народов кольцом оцепила предков наших, когда путей к отступлению не предвидилось, когда всё должно было оборваться... кто первым возопил: "Только не так! Не должно нам сгинуть!" Их отчаяние, гнев, ненависть и неистребимое желание выжить соткали душу Той, что явила себя Извне. Зов Небытием услышан был, и часть его — воплощена.
То, что воплощено, способно творить и разрушать, способно и к развитию.

Первые пара столетий жизни в Подземье дались роду нашему достаточно большой кровью. Почему же? Образ и личность Йоррт были в то время расплывчаты, вера в Неё не была ещё достаточно крепка. А Зеленоокая относится к тем богам, которые мало что могут без отдачи духовных сил почитателей своих. В этом их слабость. Когда из Ничего возникло Нечто, сил Её — сил нашего отчаяния — хватило на один сокрушительный удар по Семье Народов. И — на Исход в Подземье. Дальше... ничего. Те, кого назвали ррейанн, назвали лучшими, пытаются выжить в этом чуждом для них мире. Та, кого назвали Великой Матерью, на обращения не отвечает. Проходят годы, протекают восьмилетия. Некоторые из спустившихся отправляются в обратный путь. Часть их даже доходит до Поверхности. Я говорю — часть, потому что многих забирают аномалии, что стихийно начали возникать ещё в то, далёкое время. Аномалии, чья природа возникновения сходна с возникновением Йоррт — но тот зов всего народа направленным был, а тут — отдельные выплески гнева и ярости сильных личностей.
И кто-то верит в Йоррт, кто-то проклинает Её, кто-то забыл о Ней...
...а далеко отсюда и очень близко, на ином уровне Бытия сущность божескую плющит и корёжит от становления сути, становления личности. Болезнь, Воздействие, Обращение. То, что может сделать сильнее. Или — убить.
Позже прозвали всемогущей Её.
Позже смотрели свысока на Семью Народов.
Позже учили и учат молодых, что лучшие из лучших мы.

Всего этого могло и не случиться.

Ррейанн должны были бесславно сгинуть — но слишком живучи, слишком злы на врагов своих оказались мы. Предки наши продолжали существовать среди тьмы и хлада огромной пещеры, ведя более, чем скудный образ жизни. И кто-то по привычке обращался к Йоррт, потому что Имена Старших в ночь Исхода стёрлись из памяти нашей.

И однажды Она вновь заявила о Себе.

Это ликующее: "Я есть!" пробудило род наш к дальнейшей славной жизни и свершениям.

Йа'ха Ш'тьии!
Хайра Йоррт'у!

Явились и Вестницы, коим число — восемь. Начали строиться Дома, и Совет Восьми впервые торжественно созван был.
Тот год стал первым годом от Основания Эштеррена.
То, что было Тёмными годами предпочитают не вспоминать, и почти никто из живущих сейчас не имеет представления об этих страницах истории нашей.
А ведь Эштеррену — семь с половиной тысячелетий...

...Я богоборчеством нарочно был испорчен,
Чтоб в атеизме возродиться снова.
Хоть главный кормчий на краю мне рожи корчил,
И уверял, что бог — увы, не просто слово.
Я не ценитель откровенно пошлых жестов,
Но рукописи требуют огня!
Я наблюдаю за горением с блаженством,
Сжигая четверть жизни за полдня.

(К. Арбенин, "Зимовье зверей")


(7259 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Тебе нехорошо? - лёгкая тень склонилась над лежащим на полу подростком.
Нет, я в порядке. Так... очередное испытание прошло, - Айо зашевелился и сел, подтянув колени к подбородку. - Снова решила навестить меня во время сна, сестричка Айоре?
Верно, - кивнула тоненькая большеглазая девушка-рреи, сквозь которую можно было разглядеть противоположную стену. - Не слишком ли жестка с тобой Ульгре, наша Мать?
Нет; ведь то, что не убивает, делает лишь сильнее нас, - быстро проговорил Айо. Синие глаза его потемнели. - Но плох тот, кто на полученное Воздействие не отвечает тем же! Рано или поздно я...
Тише, брат мой Айо, - приложила палец к губам Айоре. - Я поговорю с Матерью, может быть утихомирится она.
Не верю, - подросток резко мотнул головой. - Но дело твоё.
Кажется, я знаю причину внимания Матери нашей к тебе, - тихо произнесла Айоре. - Знаю — но пока не время тебе узнать о том.
Сам как-нибудь догадаюсь, - огрызнулся мальчишка.
   Подняв голову, он не увидел перед собой никого.
Снова ушла, не прощаясь... - вздохнув, Айо поудобнее растянулся на полу. В комнате наличествовала кровать, но сейчас холодный камень пола унимал гнев, придавал ясность мыслям. - Интересно, долго ли будет таким моё бытие?
   Он перекатился, уставившись в потолок.
Хотел бы я знать, что связывает тебя и Ульгре-Хассшатт, сестричка Айоре, - вздохнул Айо. - Почему до сих пор терпишь ты Стоящую во Главе...


(7243 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Сестра!.. Держись, сестра!..
   От жара всё плывёт перед глазами. Марелиш пытается сосредоточиться. Но кажется сами стены Дома Оннре вот-вот вспыхнут.
Держись... сестра!..
   Она прижимает к себе молодую девушку, почти девочку. Глаза той закрыты — потеряла сознание? Марелиш чувствует, что и её надолго не хватит.
Йоррт, Великая Мать... обрати на нас взор Свой... дай шанс спастись!.. В сей тяжкий час вспомни о нас, о великая Йоррт!..
Без толку, - младшая с трудом приоткрывает глаза. - Не к лицу Йоррт, кою чтишь ты, смотреть в сторону неудачников.
Скажи... что ты зришь в настоящем и грядущем, сестра моя Айоре! - нетерпеливо воскликнула жрица.
Ничего... хорошего. Родичи мертвы. Если повезёт, мы с тобой присоединимся к ним. Или враги определят в объекты Воздействия нас.
Проклятье!.. - Марелиш в бессильной ярости стиснула руки в кулаки.
Или же нас... заберёт пламя?.. - Айоре удивлённо приподняла голову. - Это шаги пламени я слышу?..
О чём ты? - Марелиш выхватила из чехла горсть метательных звёздочек. - Наши жизни дорого обойдутся клану Тезарушт!
Я представляю другой клан, - насмешливо произносит вошедшая, плотно затворяя за собой дверь. - И я не враг вам, дочери Оннре.
Но кто же ты? - Марелиш настороженно всматривается в подошедшую женщину.
Ульгре, Глава клана Т'хо-Нганйи, - не без гордости отвечает рыжеволосая.
Пламя, которое пришло за нами, - тихо произносит Айоре.
Не как враг, маленькая Провидящая.
Зачем я тебе? - тихо спрашивает Айоре, глядя в зелёные глаза незваной гостьи.
Мы, Видящие, всё же должны держаться друг друга, - смеётся Ульгре. - Ну так как? Ты и твоя сестра присоединитесь к моему клану?
Айоре? - Марелиш с тревогой и надеждой оборачивается к сестре.
Да, - кивает девушка. - Помоги нам. Помоги — и располагай возможностями и силами нашими. Но знай одно, Глава Ульгре — те, кто убил мою семью, не будут жить. Ради того, чтоб это исполнить я и себя не пожалею.
Никто не отнимет у тебя этого права. Айоре, дочь моя, - с пониманием кивнула Ульгре. - Что ж, пора нам отбыть.
   Подойдя ближе, она обняла обеих девушек. И огненный вихрь, закружившись, унёс их прочь.

   Некоторое время спустя, после того как дочери стёртого клана Оннре омылись и облачились в новые одежды, Ульгре пожелала говорить с ними.
Ты старше, - обратилась Глава к Марелиш. Айоре, утомившись, спала на кровати рядом. - Почему же ты беспрекословно слушаешь сестру свою?
Она старше меня по положению, Глава Ульгре, - пояснила Марелиш. - Айоре — вторая из дочерей Матери клана Оннре. В то время, как я — дочь сестры почившей Матери нашей.
А-а, вот как, - с пониманием кивнула Ульгре. - Впрочем, это ничего не меняет. Будешь первой из дочерей моих; Айоре же — второй. Это логично, не так ли?
Я исполню волю твою, Глава Ульгре... но ответь, какая польза тебе в том, чтоб значилась я среди детей твоих? - Марелиш подняла голову, осторожно вглядываясь в лицо собеседницы. Та усмехнулась:
Должен же хоть кто-то из детей моих помнить о Йоррт! Ты ведь обучалась на жрицу?
Четыре восьмилетия курса священнослужительницы, - кивнула девушка. - Предлагали обучаться пятое восьмилетие для получения степени старшей священницы... но Мать наша в то время отозвала меня в Дом.
Полагаю, из-за Айоре? - понимающе прищурилась Ульгре. - Назови, кстати, свой и её возраст.
Да, меня отозвали из Академии, чтоб поручить воспитание Айоре мне. Возраст... - она задумалась. - В следующем годовом цикле мне исполнится 10 восьмилетий, Айоре же — два.
Что ж, отныне я буду заботиться о второй из дочерей моих. Ты же отправишься в собор наш, Марелиш, и займёшь положенное место среди священниц Круга.
Определённо, великая Йоррт благоволит мне, позволяя начать всё заново, - с нервным смешком ответила Марелиш.
Ульгре, а не Йоррт обязана жизнью ты, жрица, - покачала головой Глава Т'хо-Нганйи.
Это верно. Как и то, что Йоррт спасла нас руками Матери Ульгре.
Не стоит говорить обо мне так, будто инструмент я в руках божеских, - нахмурилась Ульгре. Марелиш почувствовала, будто голову её сдавило незримыми тисками. С тихим стоном осела на пол жрица.
Не мучай сестру, - Айоре открыла глаза, будто и не спала.  - Она плохо знает о том, какая ты безбожница, Мать Ульгре. Она привыкнет и примет это.
Как скажешь, - рассмеявшись, Ульгре отвела взгляд от Марелиш, и та облегчённо выдохнула. - Что за интересное существо ты, Проницательница! Родные, верно, боялись тебя?
Что это меняет? - пожала плечами девушка. - Я отомщу за них.
Хорошо иметь такую семью, за которую сердце горит отомстить. А не сплясать на костях их.
Да, но ещё лучше не терять близких. А жить с ними в мире, - задумчиво добавила Айоре, и обе Видящие некоторое время обменивались взглядами, полными понимания.
Тебе тоже пришлось такое пережить... мама?
Как видишь, - усмешка.


(7110 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Мама?.. - девочка нерешительно вошла в большую сводчатую комнату. - Ты звала меня?..
Радуйся, Линн! - немного вразнобой прозвучало из трёх разных углов.
Эй, не прячьтесь! - лицо девочки осветила улыбка. - Это новая игра?
Нет, - из-за портьеры выглянула её старшая сестра Руниш. Недавно окончившая магический курс и пребывавшая дома. - Мы решили собраться и поздравить тебя.
С первым восьмилетием, малышка! - Ларен, неслышно подобравшись сзади, подхватил и закружил взвизгнувшую от восторга Линн.
Радуйся, дочка, - показалась и сама Мать Тальвиттри. Глава клана Йиррс, 39-го в Ранге Эштеррена.
Мамочка! - вырвавшись из рук отца, девочка кинулась к матери. Та обняла её, с лёгкой иронией глядя на это подрастающее поколение.
Сегодня твой день, Линн. Отныне не дитя ты, но подрастающий член семьи нашей. Хороший день, Ларен! - повернулась к супругу она.
Хороший день, Тальви, - улыбаясь, откликнулся тот.
Когда же наконец изволишь ты выучить имя моё, бродяга? - притворно нахмурилась та. - Столько лет прошло...
Ну, не сердись, Стоящая во Главе, - огнепоклонник с Поверхности развёл руками. - Не к лицу это тебе, Тальви, - он широко улыбнулся.
Воистину хороший день, родичи, - кивнула Руниш.

* * *
   Тихую ночь тех же суток разорвали крики, приглушённое свечение мха взорвано огненной атакой.
Кто?!.. - Мать Тальвиттри стояла на балконе верхнего этажа. Младшая дочь испуганно прижималась к ней. - Кто напал на нас?..
Их больше, чем нас. Они явно выше нас по Рангу, - отвечала Руниш, напряжённо всматриваясь в кипевшую внизу схватку. - Но зачем?..
Линн, - Глава кивнула на девочку. - Дар Ларена. Это всё, что я могу предположить.
Остановим их, Мать! - Руниш подняла руки, изготовясь к магической атаке.
Атакуем, - кивнула Тальвиттри. Она подтолкнула девочку к Ларену. - Уводи её. Дальше. За пределы Дома. Всё равно, сейчас бесполезен ты.
Да уж... являясь в мир, малышка выпила мой Дар, - натянуто улыбаясь, кивнул Ларен. - Что ж, удачи, Тальви!..
   Он отступил вглубь, увлекая Линн за собой.
Куда мы?.. Мама! - девочка пыталась вырваться из рук отца. - Я не уйду без мамы!..
Уводи, - ровный, обманчиво спокойный приказ Тальвиттри.
Удачи, - кивнув, он подхватил девочку под руки и унёсся прочь по коридору.
Начали, Руниш!
Начали, Мать!..
   Магическая атака обеих женщин сплелась воедино, ударяя по врагам. Но силы были слишком неравны.

Линн... уходи!.. - падая, Ларен из последних сил оттолкнул от себя девочку. Улицы Города были безлюдны — никто не вмешивается в схватку двух Домов, такова этика. Город словно бы вымер, хотя многие в этот момент наблюдали за двумя беглецами.
Отец!.. - девочка кинулась к нему. Ларен был сильно обожжён шарами с кислотой, которые направляли на них. Да и немало метательных звёзд торчали из тела его.
   Огнепоклонник покачал головой:
Дальше иди... одна. Линн... оставайся живой. Выживи, крошка!
Отец... вставай!.. - в глазах её поблёскивали слёзы. - Бежим!..
Линн... уходи! - он яростно мотнул головой, не переставая улыбаться. - Если они поймают тебя... наши смерти окажутся напрасными.  Нет... иди... затаись... Наберись сил, и убей их всех. Иначе они... никогда не оставят в покое тебя!..
Да, отец, - всхлипнула Линн.
Уходи, малышка!..
    Обняв его в последний раз, девочка плотнее завернулась в ф'вуи и побежала прочь, не оглядываясь. Ларен, прикрыв глаза, сосредоточился. Преследователи были близко. Отсюда ему хорошо была видна пылающая башня — единственное строение резиденции клана Йиррс. Стёртого клана... Отогнав лишние мысли, огнепоклонник сосредоточился. Тех крох Дара, что ещё теплились в нём, должно было хватить на один хороший удар.
    Ценой тому станет жизнь... которая и так окончена!
    Усмехнувшись, Ларен подпустил преследователей ближе.

    Громадный огненный шар, внезапно выросший из его тела, испепелил преследователей и оплавил стены близстоящих строений. На миг в Эштеррене словно зажглась звезда.

    Забившись в угол какой-то подворотни она тихо, почти беззвучно плакала. Перед глазами всё ещё пытала башня Дома... лица матери, сестры и отца сгорали в огне.
    Чья-то рука неожиданно опустилась ей на плечо.
Так-так, кто это у нас тут скулит? - с ироничным участием поинтересовался голос. - Плащ-невидимка бесполезен, если не умеешь молчать. Без этого на улицах Эштеррена не выжить.
Кто ты?.. - девочка подняла голову. Она увидела воина-рреи, высокого, широкоплечего, с обманчиво-безмятежным взглядом тёмных глаз. Поверх кольчуги его был наброшен плащ из шкуры тэннеш — гигантской грысы Подземья. Голова её служила ему капюшоном.
    Приложив вертикально два пальца руки к виску, незнакомец издевательски-учтиво раскланялся:
Будем знакомы, маленькая леди. Я — Гаранхи, командир летучего отряда Русх'Тэнш. А это — мои Крысы, - он кивнул в сторону. От стен подворотни отделилось несколько теней, которые оказались воинами-рреи. Как и командир, носили они плащи из тэннешесс.
Крысы-ы... - заинтересованно оглядела их Линн. Горе уступало место любопытству. - Вот здорово-о!..
    Она вскочила на ноги, оглядывая воинов.
Вы взаправду оборачиваетесь в тэннешесс?
Нет, но таков ниш стиль жизни, - хихикнул Гаранхи. - Мы, Крысы Подземья, жители улиц Эштеррена. Немного наёмники, немного контрабандисты... Ну, а ты-то кто, маленькая леди? И что делаешь на наших улицах одна? Не из того ли ты рухнувшего Дома?
Я — Линн Йиррс, - ответила девочка. - Семьи моей больше нет... потому что кто-то захотел забрать меня у них, - тихо добавила она.
Я могу даже сказать кто. Мать Аррэнту, Глава Т'хо-Нганйи, 16 Дома по Рангу Эштеррена, - поделился информацией Гаранхи. - Воины и маги их клана атаковали маленький клан Йиррс... Но послушай, Линн, что в тебе такого, что могло заинтересовать заядлую охотницу за артефактами Мать Аррэнту?
Я могу... делать вот так!
    Сложив ладони чашей, Линн пристально всмотрелась в них — и в руках её зажглось пламя. Не магическое, а настоящее, оно горело, не обжигая рук и словно бы не нуждалось в топливе.
    Девочка прикрыла глаза — и пламя погасло.
О, вот как, - прищурился командир Крыс. - Да, это полезный навык.
Да будь оно проклято... то, из-за чего родичи мои... сгинули!..
Но ведь ты ещё отомстишь за них? - приподнял брови Гаранхи. - Пойдём, Линн Йиррс, - он приглашающе положил руку ей на плечо. - Я помогу тебе спрятаться и чуть переждать охоту за тобой. Настанет время — и ты из добычи сделаешься охотником. Ну как?
   Девочка подняла голову.
Пойдём, Гаранхи... - она накинула на голову капюшон.


* * *
    Она проснулась. За окнами начинал светиться мох — наступал очередной суточный цикл. Закутавшись в одеяло, словно это ф'вуи, Линн села на кровать и задумалась. Прошло уже несколько недель с тех пор, как она стала жить с Крысами Эштеррена.
    Юное личико помрачнело — ей вспомнился сон. Сон, в котором она была Дома и всё было в порядке.
    Да и сейчас воспоминания захватили её. Линн чуть прикрыла глаза. Вот сводчатая комната, служившая сбором всей семьи. Мать о чём-то беседует с Лареном. Можно даже слова услышать.
    "Ты слышал? Опять нападение. 23-й Дом стёр с лика Эштеррена 16-й, став 22-м. И как им только не надоест?"
    "Что именно, Тальви?"
    "Вся эта грызня из-за положения в Ранге Эштеррена."
    "Таковы ррейанн, ты же знаешь."
    "Не все ррейанн, Ларен. Чем ниже по Рангу Дом, тем меньше притязаний у него. Разве нет?"
    "Смотря каков Дом, Тальви."
    "Да уж. Довольствуйся нынешним, но стремись к лучшему — во что это превратилось? Власть... Стоящие во Главе должны быть в некоей мере равнодушны к власти и даже её презирать — иначе будут чересчур уязвимы."
    "Твоя правда, Тальви. Но смотри — кажется, мы утомили своей болтовнёй нашу юную красавицу."
    "Иди сюда, дочка."
    Линн соскочила с кровати, и видение пропало.
Мама... - потерянно прошептала она.


* * *
    Укрывшись великоватым ей ф'вуи, девочка-рреи носилась по окраинам Эштеррена, забавляясь своей невидимостью. Так продолжалось, пока высунувшаяся из подворотни рука не сцапала её за шиворот.
Так-так. Снова бегаем и веселимся, маленькая Крыса? - поинтересовался прохожий, приподнимая девочку на вытянутой руке.
Отпусти, Гаранхи! - она дёргалась и извивалась, пытаясь высвободиться. - Отпусти!
Тебя могут найти, Линн, - покачал головой командир Крыс. - Лучше будет, если ты вернёшься в наше убежище.
Я не хочу, Гаранхи, - девочка подняла голову, тоскливо глядя на него ярко-зелёными глазами. - Там так скучно!
Послушай, дочь исчезнувшего рода, - негромко произнёс Гаранхи. - Не ты ли всего полгода назад просила подальше спрятать тебя?
Но прошло уже столько времени!.. - заныла Линн. - Они и думать забыли обо мне!
Нет, - покачал головой Гаранхи. Опустив наконец девочку на землю он взял её за руку и повёл за собой. - Не думаю, что те, кто вырезал весь клан, чтобы заполучить тебя, так быстро забыли о намерениях своих.
Не хочу в убежище! - девочка неожиданно сильным рывком вырвал свою руку из его руки. - Я спрячусь лучше! - донеслось до командира Русх'Тэнш уже издалека. Линн стремительно убегала по улицам в сторону окраин.
Посмотрим, - хмыкнул Гаранхи, разворачиваясь и направляясь в другую сторону.

Ой, что это? - она остановилась, разглядывая сооружение. Капюшон ф'вуи соскользнул с её головы, открывая на обозрение белые волосы, пронизанные кое-где огненно-рыжими тоненькими прядями. Спохватившись, Линн быстро натянулакапюшон обратно. - Выход из Города, очевидно... А это мысль! Вряд ли догадаются они искать меня за пределами Эшты.
Там я и спрячусь, - решившись, девочка шагнула за порог, отделяющий Эштеррен от коридоров Подземья.
    Первые несколько часов продвижения порадовали Линн новыми открытиями. Здесь в небольших, чередующих друг друга пещерах, сталактиты и сталагмиты являли свою, нетронутую руками ррейанн красоту. Эштеррен, прекрасный город, за тысячелетия жизни ррейанн не оставил почти ни одного необработанного камня. Здесь же... Линн зачарованно продвигалась всё дальше, вглядываясь в это зрелище. Различимое её чуткими глазами при слабом свете пещерного мха.
    Любуясь красотами природы, она потеряла бдительность. А в следующей пещере, куда она вошла, никаких каменных сосулек не было.
    Были головы, растущие прямо из стен и кончающиеся щупальцами. И десятки их потянулись к Линн, хватая и обездвиживая егё.

Отпустите! - уже успев охрипнуть, кричала она. - Кто-нибудь... помогите мне!
    Но тишину нарушали лишь крики её. Да шелест щупалец. Несколько самых больших из них протянулись к голове девочки.
Отпустите!..
    Щупальца присосались к её голове, ментально оглушая и постепенно проникая под кожу её дальше. От ужаса и боли Линн уже плохо соображала, что происходит, но продолжала дёргаться, пытаясь высвободиться.
Я... убью вас!.. Пламя — мне в руки!
    Последняя фраза возымела силу заклинания. Щупальца, державшие Линн, вспыхнули и ярко загорелись. Девочка начала падать. Перекувырнувшись в воздухе, она ловко приземлилась на четвереньки. И так, на четырёх конечностях, дала дёру оттуда.

Вернусь — выжгу их всех!.. - бормотала Линн, возвращаясь обратно. Её шатало. - Проклятые твари... мозгоеды!
    Внезапно замерев, девочка попыталась прислушаться.
А кто-то идёт навстречу мне! - поняла она. - Они так громко говорят... Нет, думают, - лицо её приняло озадаченное выражение. - Думают о том, что найдут меня. Почему я слышу мысли их? И что мне теперь такое придумать?
    Она скользнула в одну из боковых ниш и затаилась там.
    "Линн прячется где-то в этих тупиках, дальше ей некуда было бы пойти".
    "Надеюсь, она ещё не встретилась с улгрэйа? Их колония в одном из тупиков".
    "Должно доставить живой и по возможности невредимой её".
    Вскоре показались источники мыслей.
Объект где-то рядом, - жестами показал один рреи другому.
Странно, что до сих пор не встретили мы её, - также жестами ответил тот.
Скоро найдём, - махнул рукой первый.
Уже нашли! - весело крикнула Линн, вываливаясь из ниши и стремительно убегая в сторону, противоположную Городу. В воздухе просвистели метательные звёзды, занные обездвиживающим составом, но ловкая маленькая рреи увернулась от них.
   "Остановите её", - донеслась до сознания Лины мысль командующей отрядом. Девочка уверенно бежала дальше. То, что задумала она, при некоторой толике везения можно было осуществить.
     У входа в пещеру, в которой обитали менталы-улгрэйа, Линн забилась в маленькую нишу, съёживаясь в комок и прячась под ф'вуи.
    "Я побежала вперёд", - как можно сильнее думала она. - Я там, в той пещере. И кроме меня там никого нет... Ну же, найдите меня!"
    Она продолжала думать в том же ключе, настроившись на мыслипреследователей. Пытаясь выдать им желаемое за действительное.
    Вот они показались в коридоре.
Она — там! - старшая отряда махнула рукой вперёд.
Но как же... - жестами начал показыват один из воинов.
Вперёд! - старшая требовательно притопнула. - Взять её!
И преследователи бросились в пещеру.
    Менталы были умны. Они дождались, пока все ррейанн зайдут в пещеру и лишь после того атаковали их.
    Атака была неожиданной. Никому не удалось уйти.
Что, приятно чувствовать добычей себя? - прошептала Линн, вслушиваясь в пронзительные, полные боли крики недавних её преследователей. - А придётся. Сами ведь напросились...
    Понемногу крики стихали. Откинув капюшон, девочка выползла из убежища наружу. Её колотила лёгкая дрожь.
И мозгоеды могут на что-то сгодиться, - хихикнула Линн. Она развернулась, чтобы уйти, но услышала сзади:
Погоди!.. - слабым, задыхающимся голосом.
С чего бы? - девочка обернулась.
    Из пещеры выползла старшая отряда. Тело — сплошные лохмотья, и несколько глубоких ран на голове.
Ты всё поняла... не так!.. - шёпотом проговорила та, пытаясь подползти ближе. Ноги совершенно не слушались её — некоторые щупальца менталов содержат яд, вызывающий паралич. - Мы... искали тебяююю чтоб стать... семьёй тебе... Прошу... позови на помощь!..
    "Маленькая тварь! Добраться б... до своих!.."
Лжёшь ты мне, Т'хо-Нганйи, - спокойно отозвалась Линн. Подойдя ближе, она с размаху ударила женщину ногой в полураспахнутый живот. Та лишь слабо вскрикнула. - Лжёшь. Я вижу то, о чём думаешь ты. И другие. Клан твой вырезал семью мою, чтоб забрать меня — не выйдет!
   Ухватив раненую за шиворот, девочка с усилием втащила ей обратно в пещеру, к менталам. Щупальца их, приникая к головам и телам погибших, продолжали свою трапезу, но в сторону Линн не метнулось ни одно.
Эй, мозгоеды! - весело крикнула маленькая рреи. - А у вас, кажется, одно блюдо со стола сбежало! Держите!
    Она отошла чуть в сторону, давая щупальцам улгрэйа добраться до старшей отряда. Та издала отчаянный вопль, увидев, куда попала. Щупальца обволокли её, буравя голову и разрывая тело. Линн стояла чуть поодаль, с видимым удовольствием слушая крики.
Так будет со всеми, кто посмеет обидеть меня! - с лица её не сходила широкая улыбка победительницы. - Эй, мозгоеды! Хотя вы и хотели меня убить, но потом здорово помогли. Так что мир!
    Она кивнула безликим головам и выбежала из пещеры, на прощанье коснувшись одного-двух щупалец. Глаза-руки улгрэйа заколыхались ей вслед. Отмеченный чудовищами на всю жизнь остаётся чудовищем, но вряд ли маленькая рреи сейчас думала об этом.
Вот Гаранхи удивится, когда расскажу! - хихикнула девочка, подбегая к Городу. Завернувшись в ф'вуи, она скользнула внутрь прохода.


Значит, договорились? - фигура качнула низко надвинутым на лоб капюшоном.
До сего дня вас не устраивала моя цена. Что изменилось? - поинтересовался Гаранхи.
С какой стати я должен сообщать тебе это, наёмник? - Лайнарес Т'хо-Нганйи, маг и второй сын клана, подчёркнуто-холодно воззрился на него из тени капюшона.
А я какой стати я должен отдавать вашему Дому свою подопечную? - улыбнулся командир Крыс. - Может, я всё же надумал оставить её у себя в отряде.
Не думаю, что ты пожелаешь оставить её у себя? - маг вздохнул, поняв, что умолчать не удасться. - Линн Йиррс теперь — Видящая.
Проницатель сознания? - поползли на лоб брови Гаранхи. - Тогда платите двойную цену!
Ты получишь уговоренное втрое. Только приведи и передай её с рук на руки нам. Она доверяет тебе, наёмник.
Не думаю, что это надолго, - поразмыслив, качнул головой командир Русх'Тэнш. - Она прочтёт замысел о том, едва окажется вблизи от меня, ведь так?
Ты будешь защищён, - порывшись в складках плаща, Лайнарес достал прозрачный восьмигранный кристалл на тонкой цепочке. - Надень это — и ты сможешь внушить Видящей иное, нежели то, что кроется в мыслях твоих.
Полезная штучка, маг. Это — часть оплаты? - усмехнулся Гаранхи, накидывая цепочку с кристаллом на шею.
Как пожелаешь, - бесстрастно качнул головой его собеседник. - Итак, выполни возложенное на тебя, наёмник. Ты не останешься разочарован.
Полагаю, да, - хмыкнул командир Крыс. - Что ж, ожидайте гостей!
Постой, - остановил уходящего маг. - Наденешь на неё это... - он достал Ограничитель. - Обязательно. - серые глаза мага были серьёзны.
Договорились, - кивнул Гаранхи, как-то особенно безмятежно улыбаясь.

* * *
Командир, эй, радуйся! - прозвенел голосок девочки под сводами убежища. - Враги мои сегодня многих не досчитаются!
Привет, Линн, - командир Русх'Тэнш скользнул из бокового прохода навстречу ей, спокойный и обманчиво-безмятежный, как обыкновенно. - За тобой не следили?
Нет! Гаранхи, мне столько всего нужно тебе рассказать!..
Постой, Крыска, - улыбаясь, покачал головой тот. - Есть дело. Нам с тобой нужно навестить одних ррейанн.
Да? Нужно кого-то убить? - глаза её зажглись неподдельным восторгом.
Скорее, заключить сделку. Ну, не хмурься, - рассмеявшись, он потрепал девочку по волосам. - Скучно не будет, обещаю.
Тогда пойдём!


Куда ты привёл меня, Гаранхи?.. - в ярко-зелёных глазах — смятение. - К кому?! Это же... клан Т'хо-Нганйи — те, кто лишили семьи меня!
Ну да, - кивнул Гаранхи. - Этот род продолжает настаивать на том, чтобы продолжить обучение и воспитание твоё, Линн. И, кто знает, - со смешком продолжил он, - может, место одной из дочерей 16-го Дома окажется для тебя место безродного наёмника в моём отряде.
Предатель!.. - маленькие руки сжались в килаки.
Просто я верен себе, - такая знакомая, безмятежная улыбка.
Теперь же отдай её нам, наёмник, - к ним приблизился Лайнарес Т'хо-Нганйи.
Гори! - с ненавистью выкрикнула Линн, выбрасывая руки вперёд.
Ограничи-и-те-е-ль!.. - в крике объятой пламенем фигуры прозвучал упрёк.
Совсем забыл, - улыбнувшись, Гаранхи постучал себя по голове пальцем. Затем, выхватив ошейник из просторного рукава своей одежды, ловко защёлкнул его на шее Линн.
Вот теперь порядок, - кивнул он магу, которого спешно тушили подручные.
Гаранхи-и... - девочка медленно повернула голову в его сторону. Глаза её наполнились слезами обиды и непонимания. - За что?..
В Эштеррене вредно считать кого-либо другом, моя маленькая Крыска, - снисходительно потрепал её по голове командир Русх'Тэнш. - Многие, о многие расплачивались за это.
Заберите её наконец, - донёсся с балкона требовательный голос Матери Аррэнту. Одна из дочерей её, подойдя, взяла за руку Линн — ошарашенная, та не сопротивлялась — и кинула небольшой, но увесистый мешочек в сторону Гаранхи:
Убирайся, наёмник.
Да, пора и честь знать, - покивал он, пряча честно заработанное за пазуху. - Постарайся пережить своих недругов, Линн Йиррс! - весело крикнул он вслед уводимой девочке.
    Та не обернулась, да и никак не отреагировала на возглас его.


Итак. Теперь это и твой Дом, Порождающая Пламя, - Глава Аррэнту широким жестом обвела пространство вокруг себя. Это была женщина-рреи в возрасте, разменявшая 8 или 9 столетие. Что, впрочем, читалось лишь в её глазах. Сухощавая, подвижная, с пристальным цепенящим взглядом, чем-то она неуловимо напоминала змею перед броском.
Нет, - Линн мотнула головой, отступая на шаг назад.
Свыкнешься, - хмыкнула Аррэнту. - Прежнее имя своё забудь. Отныне ты — Ульгре. Видящая.
Нет! - ещё шаг назад. Но двери помещения заперты, и на шее девочки — Ограничитель. Далеко ей не уйти.
Должна была стать ты одним из артефактов собрания моего. Но отряд, посланный за тобой, удалось уничтожиь тебе. Отрядом командовала третья из дочерей моих, - скучающе добавляет Аррэнту. - Что ж. Раз ты оказалась сильнее её, ты мне её и заменишь.
Нет! - в глазах плещется ярость. Маленькие ладошки привычно пытаются сложиться чашей. Но Аррэнту небрежно проводит пальцем по вогнутой стороне "ключа", и этот жест бросает Линн на пол.
     Видно, что ей больно, но девочка медленно встаёт на ноги, не издав ни звука.
Ты гораздо сильнее, чем та, что была третьей дочерью моей, - одобрительно кивает Глава Т'хо-Нганйи. - Что не может не радовать.
Ты... убила... мою... семью!.. - раздельно и чётко произносит Линн.
И что с того? - приподнимает брови Аррэнту. - Слабые оттеняют величие сильных, слабые сильными да будут востребованы и стёрты. Так гласит Закон. Такова воля Йоррт.
Будь проклят закон, лишивший родичей меня! И Йоррт... будь она проклята!..
Остерегайся говорить так в лицо со'ротокко* (*старшая священница), - качает головой Аррэнту. - Что за клан... что за порядки... Вырвать бы дерзкий язык твой... да обойдёмся пока меньшим Воздействием. Дочь моя Ульгре, - с усмешкой прибавляет Глава.
Нет... - потерянно шепчет Линн. Не отрываясь, глядя на высокую фигуру, что приближается к ней.
Да, - на лице Главы появляется подобие усмешки. Видно, что происходящее забавляет её. - В ближайшее время стоит многое переосмыслить тебе.


Можешь кричать сколько угодно. Стены подземелий крепки и хоронят в себе звуки.
Не собираюсь я... кричать, - поднимает голову Линн. Ремнями крепко прицеплена она к вертикальной раме. - Проявить слабость... сдаться... этого от меня не дождёшься ты!..
Мне нравится твой настрой, но надолго ли тебе его хватит? - Мать Аррэнту задумчиво перебирает инструменты. - Сеанс только начинается. И я не отстану от тебя до тех пор, пока накрепко не затвердишь своё положение в Доме нашем ты.
Скорее я... умру!..
Умереть тебе не будет позволено Ульгре, дочь моя, - качает головой Аррэнту, подходя ближе. В руке её — колчан, доверху наполненный иглами. - И запомни, дитя — ррейанн причиняют боль друг другу лишь при возникшей необходимости. Удовольствия в том — нет.
    Линн до последнего молчала, крепче стискивая зубы, но Мать Аррэнту на её беду была достаточно умелым мастером-х'хореи. Навыки её в конечном счёте возымели своё.


    Несколько часов спустя было можно наблюдать Линн Йиррс, свернувшуюся калачиком на полу маленькой и тёмной комнаты. В комнате стоит лежак, но девочка предпочитает не замечать его. Раны, нанесённые ей в процессе вразумления, умело залечены. Но что излечит чувство потери, бессилия, обречённости?
Не прощу!.. - шепчет Линн сквозь стиснутые зубы. - Эта тварь... заставила кричать меня!.. Не прощу...
    И вновь из глубин памяти нахлынули видения, единовременно причиняя радость и боль неимоверную.
    Комната — большая сводчатая комната матери. Она, Линн, сидит на полу и играется с причудливыми сталактитами, которые принёс откуда-то из-за Эштеррена Ларен. Мать и отец тоже здесь. Сидят, разговаривают.
    "Что тебя так тревожит, Тальви?"
    "Ты знаешь. На той осьмице ко мне приходили посланцы от 16-го Дома. От Аррэнту Т'хо-Нганйи."
    "И что же им потребовалось?"
    "Они настойчиво предлагали мне отдать им Линн. Мою дочь. За хорошее вознаграждение, разумеется, - усмешка. - По сути, продать ребёнка, будто "вещь"... что за чудовища состоят в этих Домах, высших по Рангу?"
    "Ты отказала им?"
    "Разумеется, Ларен! - глаза её потемнели. - А что, ты допускаешь возможность того, что я могла согласиться?"
    "Нет, что ты, Тальви! Только вот... жди теперь грозы."
    "Хочешь сказать — беды? Но они как будто удовольствовались моим отказом."
    "Что ж, поживём — посмотрим... А ведь через пару осьмиц дочке восьмилетие исполнится."
    "Да. Быстро время летит..."
    Линн поднимает голову, желая разглядеть улыбку матери, но видение исчезает.
Они отняли вас у меня, родичи, - тихо проговорила она. - Я стану сильной... я лишу их всего.
    Девочка подносит руки к металлической полосе Ограничителя на шее, ощупывая его. Ища слабое место. Но полоса, закрытая магически, не имеет ни единого стыка.
Пламя... приди скорей в руки ко мне. Освободи меня... ярое пламя!..
   Пальцы её источают огонь. Языки пламени лижут шею и Ограничитель. Касаются волос — те не вспыхивают, лишь всё более наливаются огненно-рыжим цветом. Линн терпеливо ждёт. Но огонь, порождённый силой духа её, очень быстро лишает девочку сил. Она падает ни пол лицом вниз, теряя сознание.
    Искореженная и обугленная железка, лишь недавно бывшая Ограничителем, с дребезжанием откатывается в сторону.


Кажется, я вовремя.
    Дверь раскрывается, в комнату входит Глава Аррэнту. Её сопровождает Лайнарес, на лице которого ещё остались следы от недавних ожогов.
Она его... сломала! - в голосе мага — изумление, смешанное с ужасом. - Маленькое чудовище!..
Спокойно, - Аррэнту достаёт из небольшого кошелька ещё один Ограничитель. Наклоняясь, защёлкивает его на шее девочки. - Вот волноваться и не о чем.
Она сломает и этот!
Не думаю, - с усмешкой Глава достаёт ещё две металлические полоски меньшего размера. Каждая из которых обхватывает запястья Линн, словно прирастая к ним. Полоски отливают белым, что указывает на их огнеупорность. - Вряд ли теперь Порождающая Пламя сможет использовать возможности свои.
    Линн поднимает голову, понемногу приходя в себя. Недоумение на лице её сменяется гневом, когда она видит рядом с собой обоих Т'хо-Нганйи.
Ограничитель был сломан. Но вновь я ограничила возможности твои, - сообщает Глава Аррэнту. - Я не позволю тебе призывать пламя до тех пор, пока не усвоишь ты место своё в клане и обязанности свои. Дочь моя Ульгре.
Тварь... - Линн поднимает голову, зелёные глаза её загораются нешуточным огнём.
Урок не был усвоен, - покачала головой Аррэнту. - Жаль. Мне действительно хотелось обойтись меньшим. Лайнарес! Поднимай сестру свою и неси её за мной. Мне придётся продолжить её вразумление.
Слушаюсь, Мать, - с готовностью кивнул второй сын.
Тварь... - повторила девочка, сжимая руки в кулаки.
    По пути, от пережитого напряжения она потеряла сознание.
    Впрочем, Глава Аррэнту быстро привела её в чувство.


Почему ты сдерживаешь в себе крики? Не стоит. Кричи — это облегчит усвоение тобой урока...
Нет...
Что?
Не... дождёшься!.. - с трудом поднмая голову, Линн пытается улыбаться. - Не сдамся... я. Не... сломаюсь!..
Жаль тебе это говорить, но впереди у нас много времени. Дочь моя Ульгре.
Нет...

    Так летели дни, сливаясь в осьмицы и годы. "Я говорю тебе — нет. Ничего большего не добиться тебе, Глава Аррэнту... равнодушно жалящая тварь. Ничего не изменить тебе. Делай, что угодно с телом моим — моё "нет" не изменится от этого. Я говорю тебе "нет" — и однажды я убью тебя. Убью всех вас!.."


(7118 хол'о ар кеншетт Эштекка Ррейанн)

Не по нраву мне это затянувшееся вразумление. Прошло уже почти восьмилетие...
Матери так и не удалось переломить волю этой Порождающей Пламя? - понимающе усмехнулся Штелмеш, первый из сыновей её и старший по оружию в клане.
Не удалось, - покачала головой Аррэнту. - Думаю, не изменить ли тактику...
    Стук в дверь залы — негромкий, настойчивый. Глава и две дочери её подняли головы, и Аррэнту произнесла:
Войди.
    В залу вошёл Лайнарес, маг и второй из сыновей Аррэнту. На лице его читалось одновременно смятение и нескрываемый восторг.
Говори, - приказала Глава.
Мать Аррэнту... Тер'Анес Бед'У'Наллен просит аудиенции у тебя!.. - торопливо проговорил маг. - Сейчас, у ворот!
Немедленно пригласи его! - Глава клана пришла в сильней шее волнение.
    Что было неудивительно. Тер'Анес, первый из сыновей клана Бед'У'Наллен, Четвёртого Дома Эштеррена и один из сильнейших магов Вечного Города, по праву считался живой легендой. К тому же внешность его отличалась отвнешности ррейанн; поговаривали даже, что принадлежит иному роду он. Но даже не будь он столь известен, визит сына Четвёртого Дома Шестнадцатому — событие выдающееся. Было тут из-за чего прийти в волнение.
    Вот вслед за Лайнаресом в залу вошёл гость. Члены семьи Т'хо-Нганйи в очередной раз поразились его загорелой, как у жителя юга Поверхности, коже и красным, как кровь, волосам. Одет сын Четвёртого дома был также в алую мантию, видимо отдавая предпочтение этому цвету.
Радуйся, Глава Аррэнту и вы, дети её, - коротким кивком приветствовал их маг.
Радуйся и ты,  Тер'Анес Бед'У'Наллен, - ответила Аррэнту. - По какому поводу просил аудиенции ты? Есть ли у тебя дело до меня?
Есть, Глава Аррэнту, - безмятежно улыбаясь, ответил маг.
    Аррэнту некоторое время настороженно вглядывалась в это лицо неопределённо-молодого возраста. Никто точто не знал, сколько Тер'Анесу лет, но и старейшие из ныне живущих ррейанн не припоминали Город без него. Наконец, она спросила:
Дело это касается меня или же всей семьи моей? Остаться здесь детям моим или же прикажу им я покинуть нас?
Пусть остаются — они ведь не из болтливых, верно? Как и ты сама, Глава Аррэнту, - прищурился маг. - Дело же моё касается и тебя и, пожалуй что, всей твоей семьи.
Говори.
Клану Бед'У'Наллен известно, чт отебе, Глава Аррэнту, до сих пор не удалось склонить к сотрудничеству маленькую Порождающую Пламя — ту, что захватила ты восьмилетие назад. Не спрашивай, откуда это известно нам — у каждого клана свой способ сбора информации. Я пришёл предложить тебе сделку.
Какую же? - заинтересованно подалась вперёд Аррэнту.
Скоро девочке сровняется два восьмилетия, не так ли? По наступлении этого дня, не раньше проделаю я над той, что зовётся Ульгре, некую манипуляцию... а, да что там — я отдам её Огненной Реке. С возвратом, разумеется! - рассмеялся маг. - Это полностью раскроет Огненный Дар девочки... и немного подкорректирует ей память. Так, что она будет считать своей матерью тебя, Глава Аррэнту. Она перестанет видеть в тебе и твоей семье врагов; бунт исчезнет.
Это было бы замечательно! - с довольным видом хлопнула в ладони Аррэнту. - Но... что попросишь взамен ты, Тер'Анес Бед'У'Наллен?
Взамен... о, дай подумать, - маг приложил палец к виску, изображая раздумье. - Взамен того, что маленькая Ульгре станет тебя слушать и станет сильнее — отдай мне одного из детей твоих. Мне всё равно, кого!
Позволь узнать... зачем?
Ваша семья ведь не из болтливых, верно? Впрочем те, кто пытались кому-то обо мне рассказать, быстро сгорали... - улыбнулся тот. - Правда в том что я, прозванный Тер'Анесом и принадлежащий семье Бед'У'Наллен, не являюсь одним из ррейанн. Я — акари, дух Огненной Реки.
    Улыбаясь произведённому ошеломлению, Аккхару добавил:
Я возьму одного из детей твоих лишь для того, чтоб поглотить его сущность и стать сильнее.
    Ошеломлённое молчание повисло в воздухе.
Эй, Глава Аррэнту! Так сделка состоится или я пошёл?
Постой!.. - Аррэнту по очереди оглядела членов своего семейства. И, зная её, можно было разгадать ход её мыслей.
    Дочери — обе старшие священницы с многолетним стажем? Сразу отпадает.
    Сыновья? Старший из них — умелый воин и мастер по воинской подготовке. Жертвовать им — непрактично.
    А вот второй... Маг он, конечно не слабый, но и не блитающий. Девчонка с лёгкостью со временем превзойдёт его.
Лайнарес. Ты, - как камни, упали в воздух слова.
Мать Аррэнту, - маг попятился. - Все эти годы... всю жизнь свою я служил клану... Был полезен тебе!..
Третья дочь принесёт мне больше пользы, чем несколько подобных тебе, - сухо отмахнулась Глава. - Дух, я заключаю сделку. Забирай второго из сыновей моих.
Я знал, что ты примешь верное решение, Глава Аррэнту, - Аккхару улыбнулся, широко и недобро. Лицо его светилось радостным предвкушением. - Ну, не трусь же, смертный, - хихикнул он, подходя к магу. - Это не больно. Это ведь даже не смерть с воздаянием в посмертии у Йоррт. Нет, это полное и окончательное исчезновение.
    Он развернул Лайнареса к себе, вглядываясь в глаза его, полные страха и отчаяния. Широко распахнул свои глаза...
   ...и то, что миг назад было рреи, кучкой одежды и серебристо-серого пепла осыпается на каменные плиты залы.
Сделка заклучена, - кивнул бед'у Аккхару. - Я забрал то, что причиталось мне. Теперь я вернусь сюда в день совершеннолетия Ульгре и исполню обещанное. Ждите!
    Лёгким скользящим шагом он покинул залу и резиденцию клана Т'хо-Нганйи, оставив семью их пребывать в страхе и смятении.


    Линн Йиррс, обхватив руками колени, сидела в той комнате, куда целую вечность назад её определили на жильё. Все прошедшие годы её выводили из этой комнаты лишь на сеансы Воздействия. Короткий путь туда-обратно накрепко отпечатался в памяти.
    Жизнь тянулась нескончаемым х'хору, но это не сильно умерило её боевой дух.
    Двери отворились, но Линн даже не повернула головы в сторону входа.
Радуйся, дочь моя Ульгре, - бесстрастный, знакомый до отвращения голос.
Радуйся и ты, Глава Аррэнту, - вяло буркнула девушка, не поворачиваясь.
Сегодня важный для тебя день, дочь моя, - Аррэнту подошла к ней вплотную. Приподняла за подбородок, вынуждая смотреть в лицо. - 16 лет. Два восьмилетия живёшь и дышишь ты воздухом Эштеррена.
Какая радость, - Линн мотнула головой, пытаясь сдёрнуть руку.
Однако это день не столь совершеннолетия, сколь большого испытания твоего. Испытания, что раскроет твой Дар.
   Глава потянула девушку за плечи, вынуждая подняться. Та неохотно встала, направляясь за своей воспитательницей.
    "Что ещё задумала эта старая змея? Ох, не нравится мне это..."
Тер'Анес Бед'У'Наллен, - громка воззвала Мать Аррэнту, входя под своды большого зала, служившего святилищем. - Вот работа для тебя.
    Некто в алой мантии,стоявший у алтаря, обернулся.
А-а... вот и маленькая Ульгре, - тонкие губы растянулись в усмешке. - Что ж, радуйся, Порождающая Пламя.
Радуйся, А... - она запнулась. - Твоё имя... я не могу произнести его. И мысли у тебя какие-то... странные.
Имя кого-либо вроде меня нельзя произнести без надлежащего на то соизволения, - снисходительно пояснил бед'у. - Да, я не рреи, - кивнул он, отвечая на её мысль. - Я — дух Огненной Реки, маленькая Видящая.
Дух?.. - она заинтересованно разглядывала его золотистую кожу и кроваво-алые волосы.
Ну да, - кивок. - Твоя семья сумела кгодить мне, маленькая Видящая. Пойдём. Займёмся твоим Даром.


Больше тебе эти украшения не понадобятся, - рассмеялся Аккхару легко, будто гнилые верёвки, разрывая Ограничители на руках и на шее девушки.
    На диске летели над Городом они.
Зря ты освободил меня, Акари, - вспыхнули зелёные глаза той. - Не жить теперь... семье моей!..
Не сегодня, Линн Йиррс, - скучающе покачал головой бед'у. Девушка вздрогнула, услышав прежнее имя своё. - И не в этом году. Но рано или поздно возможность рассчитаться с ними у тебя появится.
Почему не сейчас, Акари?! - Линн сжала руки в кулаки, прикидывая, стоит ли попытаться скинуть с диска странного типа в алой мантии.
Слишком рано, - он обернулся, широко улыбаясь, будто зная о мыслях девушки. - И... есть одна тайна, - он демонстративно приложил свой палец к губам, призывая к молчанию.
Тайна?
О, вот мы и прибыли, - невозмутимо глянул вперёд Аккхару.
Где... мы?.. - широко раскрытыми — но не от ужаса, от восхищения — глазами Линн Йиррс обозревала Огненную Реку. - Сколько огня!..
Я отдам тебя этому огню на короткое время, но он обожжёт тебя, - пояснил Аккхару. - Придётся потерпеть. Это пламя раскроет твой Дар полностью. Ты будешь способна на такие вещи, какие и не снились тебе, Линн.
И я смогу... разрушать целые Дома?!.. - загорелись восторгом глаза девушки.
Даже целые города, если натренируешься, - зевнул дух.
    Девушка обернулась на него, в глазах её мелькнуло сомнение:
Семья Т'хо-Нганйи оказала услугу тебе... в обмен на раскрытие сил моих. Они что... не понимают, что тогда я...
Есть у Главы Аррэнту свой расчёт, Линн. Как есть он и у меня. Подробности ты, пожалуй, узнаешь позже.
Акари...
Всё свершится в своё время, Видящая, - Аккхару небрежно столкнул её с диска. И — прыгнул следом. Обгоняя Линн и с размаху погружаясь в Огненную Реку, чьим порождением и являлся.
    Он вынырнул и поднял голову, откидывая волосы назад. Пойманная взглядом его Линн Йиррс зависла невысоко над лавой. Жар пронизывал насквозь её.
О источник всех сил, о извечное ярое пламя! - с торжеством в голосе выкрикнул Аккхару. - Узри смертную, в коей горит искра Дара твоего. Разожги ту искру, выпусти в мир ещё одну из тех, кто порождает пламя!
    Высунувшийся из лавы язык пламени на миг скрыл в себе девушку.
Готово! - просияв, Аккхару отделился от лавы и поднялся выше, подхватив потерявшую сознание девушку на руки.
    Тело её покрывали многочисленные ожоги разной тяжести. От одежды остались обугленные лохмотья.
    Чуть поодаль, в стороне от Огненной Реки уже маячил ещё один диск.
Эй, Глава Аррэнту, - Аккхару со своей ношей подлетел к ней. - В твоих ли силах исцелить Ульгре?
Разумеется, - Глава Т'хо-Нганйи равнодушно скользнула взглядом по ожогам. - И не такое вылечиваю я... Но скажи мне, Тер'Анес — память её действительно изменится?
Когда Ульгре придёт в себя, ненавязчиво поведай ей основные вехи её короткой жизни, - зевнул Аккхару. - И память её воспримет это, как бывшее с ней.
Хорошо, - кивнула Глава, командуя диску полёт.
Я не прощаюся, - прозвучало сзади. - Ульгре может понадобиться наставник.
Ты возьмёшься за это?
Время покажет.


    Оба диска - с женщинами и пустой, на буксире — направились в сторону Города. Аккхару наблюдал за ними из Огненной Реки, и во взгляде его читалась лёгкая ирония.
Скучно, - выдохнул он, не стирая улыбки с лица. - Смертные всё же слишком предсказуемы.
    Рядом странно замерцал воздух. И вот некто непроницаемо-серый сделался видимым.
Совершил ли ты обговоренное, Акари?
Разумеется, Хале, - дух повернулся к гостю. - Дар её раскрыт.
Сколько теперь времени ждать мне?
Подождём, пока ей не будет около сотни, верно? Так надёжнее.
Я умею ждать.
По сравнению с тем временем, что уже утекло, ждать тебе недолго, - обманчиво-рассеянная улыбка. - Уйдёшь к звёздам... ох, мне всегда была непонятна ваша тяга к ним, пришедшие Извне.
Это потому что ты зародился тут. Не видел ничего, кроме стен этого мира, - бесстрастно подчеркнул Хайале.
Я не чувствую себя обделённым, - рассмеялся Аккхару, однако глаза его стали холодными. - Немного огня — середина пути...
Эта Видящая, ты займёшься ей?
Разумеется, я немного её обучу. Заодно стребую ещё что-нибудь вкусное с клана Отступников, - усмешка. - О, когда этот клан возглавит маленькая Ульгре, родовое прозвище их полностью оправдается! - он довольно потёр руки, высунув их из лавы.
Ты так считаешь? - приподнял бровь Хайале. Не в удивлении. За тысячелетия проживания бок о бок со смертными он приучил себя к жестам их.
Я в этом уверен! - кивнул Аккхару.