Ненормативная лексика.
1
****ство неискоренимо. Как вьюги над Чукоткой, или нежные пассаты Средиземноморья. Это отчетливо понял мой товарищ, когда его жена, Ольга, внезапно привела к нему домой абсолютно незнакомого мужика. Жена вошла первой, а мужик замер в дверном проеме, и бессмысленно глядел перед собой, как понятой при обыске.
– Это Коля…. – Сказала жена…
И обернулась на мужика, словно ища подтверждения. Коля кивнул.
– Мы решили с ним пожить вместе… – Помявшись, продолжила Ольга… – Вот, я пришла тебе сказать…
От неё слегка пахнуло винцом. Мужик в дверях снова кивнул. У него это качественно получалось.
На часах было около часа ночи, и опешивший от услышанного хозяин, обессилено прислонился к туалетному косяку. Нет, он раньше читал про такое, но, чтоб вот так, и чтоб именно с ним….
Пока он приходил в себя, Коля, собравшись с духом, что-то промямлил. Это был короткий, но сбивчивый монолог, о большой и светлой любви. Судя по словам пришельца, тайная любовь давным-давно поселилась в их сердцах. Этого самого Коли и его, Юриной жены. Мужа-горемыку звали Юрой. Вот такой херней осчастливили в час ночи бедного Юру!
Он, конечно, был на взводе, и новость об измене жены его не обрадовала. Переминаясь с ноги на ногу, Юра машинально приоткрыл дверь туалета, и вытянул топор. Он у него там постоянно хранился. Не то чтоб Юра мечтал стать лесорубом, просто в таёжных городках есть такая традиция: держать топоры под рукой. Удар обухом неплохо отрезвляет подзагулявших нефтяников. Те, перебрав, слоняются по ночам и по ошибке вламываются в чужие двери. Топор страхует хозяев от подобного, и приводит в чувство гостей. Словом, наличие плотницкого инвентаря, успокаивает сердце домовладельца.
Вот и сейчас, Юра, первым делом вытащил коррекционный инструмент. Аргумент и впрямь оказался убедительным. Пара, с переполненными любовью сердцами, гремя по лестнице, умчалась вниз….
Вскоре хлопнула подъездная дверь, и обманутый муж, обмякнув, сел на диван. Уйти-то эти сволочи ушли, но, каким-то образом, прихватили его, Юрин, покой.
* * *
Уже на следующий день он забухал и беспробудно пил целую неделю. И, как это бывает, часами фильтровал свою память: ну где, где – он всё это проглядел? И, покопавшись, обнаружил кучу фактов, которые, до этого, упрямо не хотел видеть. И массу подозрительных деталей, предвосхищавших этот ночной визит.
То есть, он – смотрел да не видел, слушал да не слышал! Просто, не хотел себе признаться. Люди, на деле, чувствуют гораздо больше, чем обусловлено законами оптики. Или акустики. Просто они боятся довериться своей проницательности. Или параноиком сочтут, или придётся что-то делать… А кому охота что-то делать? Да и что, конкретно? Вот и тянут до последнего.
* * *
Вскоре, у возлюбленных, что-то разладилось, и Ольга, покаявшись, вернулась в семью. Одичалый Юра в её отсутствие сильно скучал. И тосковал он не столько по ней, сколько по тому привычному укладу, который наполнял его довоенную жизнь.
Наконец, она вернулась, и семейный быт был восстановлен. Но, как выяснилось, ненадолго.
Страсть, захватившая жену, отнюдь не улетучилась, как фреон из пробитого холодильника… Напротив, она превратилась в некий цикличный ритуал. Хоть Юра и не напоминал жене о случившемся, – оно само как-то напоминалось. Пошли конфликты, и желанный ренессанс повалился набок. В этом был свой смысл: эти дамы, как правило, затейливые проектировщики, но неважнецкие строители. Вот и для Ольги её новые проекты стали чем-то вроде наркотика, а на построенное ей было наплевать. Она с головой ушла в клубящиеся страсти…
А Юра остался один. И горевал о ней, единственной… Всё думал: где ж найти клей, чтоб им склеить, то, упущенное….
2.
Правда, случаются истории и с более оптимистичным концом.
Другой мой приятель, Федор, как-то варил курицу в доме любовницы. И на часах тоже было что-то за полночь. Неожиданно, в самый разгар варки, он с ужасом обнаружил, что на кухонных полочках нет соли. А он-то рассчитывал пожрать с кайфом. Но какой кайф – жрать несоленое?
Расстроившись, он бросил ложку и пошел в комнату, где любовница смотрела телевизор. И, с недобрым предчувствием, спросил:
– Ирин, а что, соли нету?
– Нету! – Ленива потянулась та. – Отец, наверное, израсходовал… А мне ничего не сказал. Нету соли!
«****ь!» – Сказал в сердцах Фёдор. Без соли ему жрать не хотелось. Столько варить, мучиться, посыпать приправами и жрать несоленое! Хреново! Поразмыслив, он с досадой повторил: «Вот же *****!»
Последнее любовница услышала. Сначала она поморщилась, но потом взяла себя в руки. Глупо обижаться на правду.
Расстроенный Федор пошел в прихожую и выволок из кладовки велосипед Ирининого сына… Затем, раздраженно распахнув дверь, выкатил его на лестницу и с грохотом покатил по ступеням. Внизу, хлопнув дверью, он вытолкнул машину на улицу.
Долетев до дома за пять минут, он занес велосипед в свой подъезд. Энергично втащив его на площадку, он побежал, через ступеньки, к дверям квартиры.
Распахнув дверь, Фёдор на цыпочках прокрался на кухню, и стал в темноте искать соль. А заодно и лавровый лист. Лаврушку он решил прихватить на всякий случай – вдруг папаша сжевал и его? Насыпав соли в спичечный коробок, он что-то уронил, и супруга проснулась.
- Федя, это ты? – Сонно спросила она.
- Да, Ирина, я… - Придержав дыхание ответил лазутчик. (Жену тоже звали Ириной и это имело массу плюсов).
- Ты что, опять у этой ****и? – Привстав, спросила супруга.
- Да нет, мы с Семёнычем в гараже! – Добавил голосу бодрости Федор. – Сцепление на его тачке меняем…
- Федь, ты смотри там осторожнее! – Промычав, упав на подушку, супруга. – Мондовошек, как прошлый раз не принеси!
- Ладно, успокойся! – строго прикрикнул муж. – Накаркаешь ещё!
Супруга вновь что-то промычала и успокоилась. Она была бестактной дамой и могла опошлить любое чувство – от замены сцепления, до прокачки тормозов. Мужчины в этом плане гораздо лиричнее.
* * *
Раздосадованный вмешательством в личную жизнь, Фёдор, вспрыгнул на велосипед и бесшумно зашелестел по улице. Лихо крутя педалями, он в пять минут, домчался до пункта А. Курица уже сварилась, и соль с лаврушкой оказались весьма кстати.
Вскоре возлюбленные сели кушать.
- Чо, твоя-то спит? – Спросила дама, дуя на горячее крылышко.
- Спала… Проснулась стерва…
- Ничего не сказала?
- Нет… Я сказал, что мы с Семёнычем в гараже…
- Тупая какая она у тебя! Как ты с нею живешь?
«Дура, - подумал Фёдор, обжигаясь бульоном. – Раз живем, значит живем! А вот с тобой, дурой, никто не живет!»
Но он тут же отогнал от себя скорбные мысли. Когда ты наедине с женщиной, скорби не должно быть места. Скорбь хороша в крематории и у венеролога. В остальных местах это излишество.
- Слушай, а почему б нам не наладить отношения? – спросила любовница, отхлебнув вина. – У вас с женою всё равно не клеится….
«Это у нас с тобою не клеится! – Подумал Федор. – А с женою-то всё склеено!»
Но вслух сказал другое. Он перегнулся через стол и ласково погладил любовницу по голому предплечью:
- Малыш, ты же всё знаешь! Я жду когда Ваське исполнится три годика… До этого времени нас все равно не разведут! Давай подождем хотя бы чуть-чуть… Ну, хоть полгода!
На самом деле Фёдор надеялся, что за полгода на любовницу накопится какой-нибудь компромат, и у него появится законная отмазка. Хотя, компромата, и так хватало….
«Всё равно, лишним не будет! – Успокоил себя Федор. – Это придаст мне решительности!»
Любовница вечно шароебилась по гулянкам с подружками, и, напившись, они, они одну кафешку не пропускали. Жена в этом смысле имела огромную фору. Кроме того, за полгода, любовница могла и сама разлюбить Федора. Это было б неплохим вариантом. Но сейчас Федору не хотелось травмировать ни себя, ни её. Бог даст, всё и так уладится.
* * *
Вскоре они лежали перед телевизором и потягивали вино. Бутылка, вместе с пепельницей стояли на табурете. Там же валялись и припасенные заранее презервативы. Резинкой Федор принципиально не пользовался, но, иногда, это было нужно для борьбы с возбуждением. Кондомы хоть немного герметизировали страсть, удлиняя игру.
Любовница по-кошачьи вытянулась, снимая с себя кофточку. Синие блики кинескопа выхватили из темноты её налитые груди. Раньше Федор приходил к ней как на экзамен. Теперь ему надоело ходить в абитуриентах, и жизнь поменяла их ролями. Теперь функцию экзаменуемого брала любовница. Она напоминала фигуристку, откатывающую обязательную программу. Она же была и жюри. Баллы, как правило, выставлялись очень высокие. Фёдору оставалось лишь завизировать протокол.
Сексуальная разница между Ириной-женой и Ириной-любовницей была лишь в том, что с женою Федор не напрягался, и кончал, когда ему вздумается. А тут было посложнее. Нужно было тянуть до последнего.
Чтоб хоть как-то отвлечься от наплывов страсти, Федор мучительно вспоминал последний матч «Зенита» со «Спартаком», и взбудораженную рожу судьи. Это помогало одолеть раннюю эякуляцию, а самого Федора превращало в знатока тантрического секса…
* * *
Получив желаемое, он нежно целовал любовницу, машинально путая её с нижегородским арбитром Егоровым. И шутливо бранил за несговорчивый характер: «Что ж ты Ирка всё капризничаешь? Эх, была б ты поспокойнее – вот бы зажили мы с тобой! А так ты – всем баба справная! Любой фору дашь!»
Эта отеческое ворчание помогало ему сгладить неловкость, что он женат не на ней, а на той, постылой… Сама же постылая в это время спала, гарантируя себе долгий и безоблачный брак. С женою Федору не приходилось по ночам рыскать за солью и превращать жизнь в разновидность экзамена.
С женою он мог спокойно любоваться её грудями и лобком, не анализируя подробностей последнего тура. Он в этом месяце мало смотрел футбол, поэтому данное обстоятельство казалось ему важным.
3
Если вы думаете, что только женщины мудры и покладисты, то ошибаетесь. Вот вам примерчик и мужского здравомыслия.
Один мой приятель развозил продукты по детским садам. Есть такое учреждение – комбинат школьного питания. Вот, он получал продукты в этом самом комбинате, клал в грузовик, и развозил по детским учреждениям.
А в таких конторах мужики на вес золота. Он и пастух, и кавалер, и шофер, и грузчик…
Случился как-то юбилей у тамошней заведующей. И хлопец наш, Алексей, досидев до финиша, принялся развозить дамочек по домам. Последней высаживали заведующую. Как капитана корабля, покидающего тонущее судно. Да и сам Алексей тонул в этот вечер в омуте страсти. Он был давно влюблен в одну сотрудницу, встреча с которой у него была назначена на полночь, сразу же после юбилея.
Передав пьяное тело начальницы на руки мужа, Алексей стал выволакивать из машины и подарки. Муж, положив супругу на тротуар, помогал ему. Льстивообильные детсадовки постарались, и подарков с букетами было множество.
Выставив все на тротуар, мужчины не заметили букетика роз, закатившегося под сиденье.
* * *
Избавившись от начальницы, возбуждённый Алексей помчался на свидание. Его возлюбленную звали Алевтиной. Она работала воспитателем, и была женщиной замужней, но не принципиальной.
Алевтина ждала его на крыльце дома, и нетерпеливо вглядывалась в фары проезжающих машин. Наконец Алексей подрулил к подъезду и они, прикупив джина, помчались в ближайшую лесопосадку. Там Алексей накинулся на коллегу, и начал рвать пуговицы её платья.
Вот тут-то они и обнаружили валяющийся по ногами букет. Растроганный теплом подруги, Алексей тут же задарил даме роскошную находку.
«Директриса обойдется! - подумал он. – И так богатая! А Алька, бог даст, мне ещё даст!»
И он взволнованно протянул цветы даме. Та, растрогавшись, закинула другу ноги на плечи и утолила шоферскую страсть.
Сразу после утоления, они повезли Алевтину домой… Нужно было торопиться: там её ждал злобный муж. А Алексея, соответственно, злая жена.
Наутро Алевтина, встретив осеменителя, сообщила ему пикантную новость. Оказывается, муж, проснувшись, сразу же обнаружил роскошный букет. Будучи ещё и скупердяем, тот аж зашёлся от ярости:
- Если у твоего ебаря так много денег, пусть он лучше их нам наличными отдает!
Муж напоминал рыбака, у которого не клюет, а сосед вытягивает одну рыбину за другой... Возмущению завистника не было предела. Она, сучка, шикует, а ему масло в двигателе поменять не на что! Выражаясь банковским языком, он требовал реструктуризации доходов! А то как-то нелепо получается: баба его, а дивиденды мимо! Не-е-е, так не пойдет! Не для того он её в лизинг передаёт, чтоб цветочки обнюхивать!
Что и было передано опешившему Алексею. Стратегический курс был задан, и теперь оставалось лишь выполнять.
4
Однако, не все мужья мыслят конструктивно. Есть среди и упрямцы-единоличники. Щас я вам расскажу про такого жадину-говядину. Как говорится: из зала – сюда!
Один северянин-буровик, Колян, любил ездить по вахтам. Там, в глухой тайге, он увлеченно занимался проходкою скважин. Но, как выяснилось, такое хобби было не у одного Коляна. Имелись в городе и другие проходчики. Разница была лишь в характере проходке и материале долота и буровых шарошек.
Словом, нашелся добрый человече, навещавший Колину супругу. И компенсирующий ей процесс проходки, которого та лишалась по убытии мужа. Иначе говоря, меж парнями шло негласное соцсоревнование - кто больше пробурит, мужик в городе или Колян на вахте… Об успехах они друг другу почему-то не рапортовали… Может, профиль был разный?
Но всё ж, однажды их дорожки пересеклись. Коляй, будучи неорганизованным, вернулся однажды с вахты невовремя… Ну и застал конкурента. Тот, по несчастью, как раз в эти минуты и занимался освоением пластов…Ну а супруга, чем могла, тем и помогала старателю.
Весь этот контрафакт не понравился Коле. В отличие от предыдущего мужа он не предложил конкуренту купить патент на разбуривание. Нет, он повел себя как конченный эгоист… Он начал бить гостя. Тот поначалу стушевался, а потом, перейдя в контратаку, начал дубасить Колю. Словом, обычная межоленевая борьба за обладание самкой. А сама самка в это время оглушительно визжала. И было от чего! Два буровых гиганта крушили в доме все, что попадало под мускулистую руку! В числе сокрушенного: дорогущий импортный телевизор на двадцать девять дюймов, бельгийский сервиз на двенадцать персон и золоченую люстру, подаренную мамой… И многое другое. То, что было нажито долгим супружеским трудом….
Грохот стоял такой, что соседи вызывали милицию. Тут же примчались урядники и, скрутив отважного гостя, увезли его в околоток.
А потом был суд. Народный и справедливый. Это Колина мамаша настояла, чтоб компенсировать затраты на восстановление сыновних зубов. И вот, когда того вторженца-мужика ввели под белы рученьки в зал, и судья строго спросила его – чего он делал в чужой квартире? – мужик, ни с того ни с сего, громко заорал:
– Я же не виноват, что он не свою очередь приехал!
Эта фраза вошла в анналы суда как самая великая, произнесенная со дня его основания. И с тех пор её часто пересказывают друг другу в подобных случаях. На языке юристов это называется судебная практика.
5
А мы перейдем к другой практике. Её предостаточно в сфере ****ства. Вот, например, случай с применением технических средств. И тоже – с жадиной-говядиной.
Итак, в одном северном городке, со странным названием Урай, жил мужчина средних лет. Звали мужчину Вадиком, и, от других особей, он отличался устойчивой полигамией. То есть жил на два дома, не пропуская и случайных баб. А так, фиксировано, он пребывал то с женой, то с любовницей. С женой было поосновательней, а вот с любовницею получше.
В чувственных пропорциях это выглядело как 30 на 70. То есть, в чувствах любовница уверенно лидировала.
Жена была надёжною и строгой. А вот любовница, напротив, была ненадёжной… Но, зато и нестрогой. Настолько нестрогой, что они с Вадиком сутками не вылазили из её кровати. А если и вылазили, то лишь для того, чтоб прихлебнуть портвейна. Портвейн заменял им и хлеб, и «виагру». То есть всё то, что нужно двоим, любящим друг друга мужчине и женщине. А так, у влюбленных, всё было близко к счастью.
Жена Вадика ходила в церковь, и молилась о возвращении блудного мужа. Она искренне верила, что Господь посылает ей испытание, в виде супруга-кобеля. А любовница ничего не думала, и ни во что не верила… На этом и базировалось её солидное сексуальное преимущество.
Дворы дамочек были по соседству, и Вадик, как егерь, успевал курировать оба объекта. Однако, сколько б веревочке не виться…
6
И все бы ничего, да как-то приспичило Вадику сгонять по делам в Свердловск, то бишь в Екатеринбург. Не стал он долго мудрить, а брякнул по телефону своему дружку Юрику. Юрик подвизался в местных таксистах…
– Юрик, ты меня в Устьяху не отвезешь? – Спросил Вадик.
– Говно-вопрос! – Кратко ответил Юрик. – Отвезу…
Станция Устье-Аха, от которой ходили поезда в Свердловск, располагалась в сотне километров от их очаровательного города.
В означенный день, Юрик, прихватив парочку пассажиров-попутчиков, заехал за Вадиком. А тот, пригубив на дорожку, бережно чмокнул любимую, и убыл.
По прибытии на станцию, Юрик помог Вадику донести баулы до вагона, и там, на перроне, они троекратно расцеловались.
- Возвращайся, дружище, поскорее! – Напутствовал товарища таксист.
- Ладно… Ты тут тоже, поосторожнее! Не гоняй по дорогам! – Смахнул слезу Вадик.
Юрик послушался совета, и не стал гонять. Приехав в город, он сразу закупил портвейна и поставил автомобиль на прикол. Но вот тут-то небольшая навигационная ошибочка вышла. Из-за сбившегося компаса, он вернулся не домой, а туда, где недавно забрал Вадика. Ну, к той, нестрогой… Настолько нестрогой, что она, увидев таксиста, сразу же вцепилась в него, и пару суток не выпускала бедного из постельки. А может виной тому портвейн? Этот напиток заменял девушке и Мальдивы, и норковые шубы. Вот она и растрогалась, как предыдущая воспитательница….
А может, и сам Юрик заскучал по уехавшему другу. Такое в жизни бывает: когда нам кого-то не хватает кого-то, мы подсознательно погружаемся в его атмосферу: читаем его книги, сидим в его кресле, пьём из его стакана… Вот и Юрик захотел соприкоснуться с атмосферой уехавшего товарища….
* * *
Примерно на третью ночь Вадику, в Свердловск, позвонила одиннадцатилетняя дочь любовницы, Юленька. Она сообщила резервному папаше, что дядя Юра живет у них уже третьи сутки. Да и как живет!
По словам девочки, нехороший таксист, ворвавшись в их дом, сразу же сдернул с мамы трусы и вот, уже третью ночь, – ни он, ни она – их не одевают! Ходят себе, как неандертальцы из учебника истории, и радуются… Историю Юля хорошо знала… Далее девочка перешла к изложению другого, уже факультативного учебника – индийской «Камасутры»… Она в подробностях рассказала, в какие позы таксист ставит маму, и что, и, главное, куда – он ей засовывает!
Описание ребенка отличалось большой живостью и достоверностью. Впрочем, это не удивительно: в школе, за изложение, Юленька получала стабильные «пятёрки».
* * *
Бедный Вадик аж замер от услышанного! Он никак не мог поверить в случившееся. Минут пять он безжизненно сидел на табурете, хватая душный воздух. А потом подскочил и заметался по квартире. Обнаружив мобильник, он схватил аппарат и начал горячно жать на кнопки.
Как выяснилось, он звонил Юриковой супруге. Та была уже в курсе.
- Да, я знаю! – Самодовольно доложила она. – Я как раз ему вещички собираю! Пусть он, тварь, теперь у этой суки живет! – Так подытожила супруга свою позицию.
Вадика эта мысль озадачила. «А как же я?» - подумал он, но вслух сдержался.
Жить втроем ему не хотелось. Хоть бог и любит троицу, но Вадик, в этом нюансе, не поддерживал всевышнего. Жадность брала верх над духовным приматом. С другой стороны, – а кто его спрашивал? Сценарий раскручивался самостоятельно, спонтанно, помимо его, Вадиковой, воли…
Его даже не тешило, что он выбрал хорошую любовницу. Добрую, отзывчивую гостеприимную. Ведь для мужчины очень важно, чтоб его дама с уважением относилась к его друзьям. Судя по звонку Юленьки, с уважением у мамы проблем не было. Уважала по полной… А иначе б, зачем доченьке в Свердловск звонить?
* * *
Пришлось Вадику срочно паковать чемоданы и мчаться в Урай. Бороться за ускользающее койко-место. Иначе негаданная интервенция могла зайти далеко. Неизвестно, сколько там ещё таксистов поселится, пока он тут прозябает. А потом выкуривай весь этот автогараж!
7
Любопытно, что там, на Севере, события развивались своим чередом. Когда Юрец вернулся с железнодорожной станции, он, первым делом, отключил рацию в машине. Чтоб диспетчерша не отвлекала. А заодно и мобильник.
Супруга, несколько раз позвонив Юрку, натолкнулась на голос механической бабы, сообщавшей, что любимый муж «вне зоны доступа»… После двадцать седьмого звонка она начала истерично атаковать руководство фирмы «Такси». Диспетчерша попыталась связаться с пропавшим по рации, но та молчала. Тогда, скрипя зубами, был отдан приказ о розыске. Таксисты пропадали часто, но столь же часто и находились. С помятыми и обезображенными похмельем лицами. И сильной резью при мочеиспускании.
Не полагаясь на фирму, супруга начала методичный обход близлежащих водоемов. Она надеялась обнаружить всплывший труп Юрика. Однако, Юрик не всплывал.
Зато автотранспортные детективы оказались сноровистыми. Шныряя по городу они быстро обнаружили искомый автомобиль… И коротко оповестили поседевшую супругу: «Жив! Ремонтирует трансмиссию!»
И даже по секрету сообщили – в каком именно месте жив. Адресок супруге был известным, об отъезде Вадика она тоже знала, поэтому сразу догадалась – что там, с трансмиссией.
После этого она начала комплектовать мужу чемоданы. Для успешного устранения дефектов прямо в цеху. Успокоилась и фирма «Такси». Она в который раз доказала, что с дедуктивной мышлением у конторы все в порядке.
* * *
А, между тем, встревоженный Вадик прибыл на родину. Слух о возвращении друга спугнул Юрика. Он быстро одел трусы и, свернув ремонтные мероприятия, смылся из гостеприимный избушки.
Зато бдительные соседи подробно рассказали прибывшему Вадику, о загадочной машине, долго дремавшей под их окнами. Особенно они упирали на жёлтый фонарик с шашечками, маячком сияющим над крышей.
* * *
Теперь Вадик по-прежнему живет на два дома. Со строгой и нестрогой… Юрец живет с женой и больше никуда не пропадает. Его фирма, как и раньше, выполняет транспортные услуги для горожан. И изредка разыскивает своих пропавших водителей.
Зато Вадик и Юрик больше не общаются. Первый обижен на самовольного арендатора. На пресс-конференции перед соседями он назвал Юрика вагинальным рейдером. Юрик же считает, что у оппонента нет никаких правоустановочных документов. Значит, его претензии на спорное имущество сомнительны. Кроме того, Юрик, на пресс-конференции перед таксистами заявил что техника, особенно в зимний период, не должна простаивать. Иначе у неё высохнут сайлент-блоки, или проржавеет мост…
Саму же даму он считает бесхозной, или на худой конец, коллективной. Да и не на худой тоже. Что и доказано практикой. А практика, согласно Марксу, критерий истины.
В суд марксист и собственник решили не подавать. Не Троекуров же с Дубровским, чтоб народ смешить…
8
А вообще ****ство имеет богатую палитру. Вот, если уж мы вспомнили про таксистов, то есть и такой есть примерчик.
Некто Ганс, тоже таксист, завел себе подружку. Дама была нервической, спонтанной, и частенько вызывала его по ночам. Ганс был незамужним, и охотно откликался на подобные предложения.
Как-то раз, после очередного соития, он спал без задних ног. Любимая томилась рядом. Вдруг, она соскочила и начала метаться по комнате… А на будильнике – только шесть утра!
Трусы девушка обнаружила довольно быстро, а вот с колготками возникла заминка. Не отыскивались колготки…
- Саш, Саш, а где мои колготки? – Закудахтала машка.
- Нахера тебе колготки? – недовольно пробурчал Ганс. – Давай, ложись, спи! Утром встанем и найдем!
И, повернувшись на бок, таксист захрапел.
Но истеричка не успокаивалась. Она продолжала терзать кавалера плаксивостью. Но это было не главным. Главным было то, что, в запале беготни, она, вдруг, заорала:
- ****ь, ну где мои колготки? Я же на свадьбу опоздаю! Мне ещё в парикмахерскую надо!
- На какую свадьбу? У кого свадьба? – Вылез из-под одеяла Ганс.
Он, приподнявшись на диване, сморщился от включенного торшера:
– У кого свадьба?
– Да у меня, у меня свадьба! – продолжала трындеть летающая бабенция – У меня, сегодня, в двенадцать, регистрация! Я ж в парикмахерскую опоздаю!
«Ни хрена себе! – подумал Ганс, почесывая изъеденный педикулёзом затылок. – Вот так да!»
С таким он сталкивался впервые. Ему многое пришлось в жизни пережить, однако близость с невестою накануне свадьбы было для него внове.
«Однако!» – снова подумал он, и рухнул на подушку.
Сон отчего-то, не шёл... Гансу был жаль кофейных сосков уходящей под венец бабы… В них, эти соски, он часто целился поцелуями, словно играя в дартс. И другие места он тоже целился. И эти места ему тоже было жаль….
Он привстал на подушке и горестно заплакал…
* * *
Часа через три, выполнив заказ, Ганс неспешно ехал по городу. Проезжая мимо памятника Первооткрывателям сибирской нефти он увидел сочную свадебную церемонию. Цветастые люди толпились на широкой площадке, и, посреди этого бедлама, загадочною лебедушкой белела невеста. Загадочная и непорочная….
Гансу не составило труда разглядеть её. Да, это была Она…
«Ни *** себе! – поперхнувшись подумал Ганс. – И в самом деле – не розыгрыш!»
После этого он дал себе зарок – никогда не жениться! Все, связанное с любовью и браком померкло в его галогеновых глазах.
Позднее, лет через пять, он съездил в маленький городок Арамиль, где жила бабка-ворожея… И она сняла с раскаявшегося таксиста обет безбрачия. Но это уже другая история.
9
А теперь мы перейдем к увлекательному повествованию, озвученному самим Гансом. На сей раз речь пойдет уже о его приятеле – тоже, кстати, хохле… И тоже, кстати, водителе.
Гансовского кореша звали Сергей. И вот он, этот Серега, повез своего начальника в Тюмень. Ну, приехали они в областной центр, и завернули в гостиницу. Сняв номер, и бросив шмутки, мужики отправились прошвырнуться по городу. Время было позднее, романтичное, и Тюмень утопала в феерии вечерних огней… Повсюду пылали заманчивые зеркала витрин… Все это радовало провинциалов.
Ну, а что северянину в мегаполисе хочется? Конечно, бабу… И вот, прут они по главной тюменской стрит, Республики называется, а неподалеку две республиканские телки крутятся. И респектабельно задками вихляют… Ну, у наших хлопцев аж в глазах потемнело. Видать, половая страсть им на глаукому даванула
Ну, и девчонки на северян глаз положили. А что Серега с шефом северяне, у них на лбу написано: в меховых шапках, в тулупах, с широко открытыми ртами. Как два Емели в поисках щук.
Машки закрутились ещё шибче. Тут парни и не выдержали:
- Девочки, девочки! – загундели они, - не могли бы вы нам город показать? У нас с бабками все ровно, мы вас по-царски угостим! Словом, за нами не заржавеет!
- Без проблем! – радостно отвечают форельки. – Только, ребята, мы сегодня устали очень, давайте, лучше у нас посидим? По-человечески отдохнем, а утром мы вам и город покажем? Устали мы, честно говоря…
У парней аж челюсть от такой удачи зависла! Они-то рассчитывали сорок заходов на девок сделать, а тут – всё махом решилось! Вот везуха-то!
Северяне, почувствовав себя олигархами, ринулись в ближайший гастроном. Вместе с девушками, разумеется. Пальцами на витрину продавцу показывают: мол, давай нам, подруга, вон то и вон то! А спутницы дельные советы дают – чего и сколько набрать надо. Студентки, видать, изголодались....
И давай, Сергей с шефом, всяких яств без разбору набирать! Красная икра, черная икра, мидии, коньяки по высшему разряду, омары… Ну и, конечно, трюфеля в коробках, сервелаты поленницей, карбонаты и шейки там всякие.
Серёгин начальник-то кучу денег заколачивал, да и Серега не обделен был.
Кроме того, у хохлов, когда они симпатичную бабу увидят, генетический механизм напрочь из строя выходит! Отключается финансовая дозировка. И они, похлеще таежных гуляк деньгами швыряют! И, потом, не каждый день таких душевных областных телок встречаешь… В следующий приезд можно и без гостиницы обойтись!
10
В-общем, набили они сумки деликатесами, и прикатили на хату. Разулись, разделись, волосенки пригладили, галстуки поправили – и к столу! Чинно за столик журнальный расселись и принялись пить. Икра сверкает, сервелат лучится – ляпота!
Пьют мужики, а сами на баб поглядывают, неслыханную оргию предвкушая.
Однако, весь этот сценарий неожиданно сломался. Сначала позвонили в дверь. Хозяйка открыла, и в хату ворвался здоровенный детина. Ростом под потолок и рожа зверская…Гиббон пролетел на кухню и оттуда вернулся с огромным тесаком.
Злобно оглядев собравшихся, он подошел к банкетному к столу, и, ощерив желтые клыки, надрывно заорал:
- А это ещё что за ****во тут собралось?!
Так заорал, что аж хрусталь на люстрах задребезжал!
После этого, взявшись двумя ручищами за нож, громила с размаху всадил его в точно середину стола! С такой силой всадил, что тесак, пробив столешницу, аж вылез изнутри… И все присутствующие это отчетливо заметили.
Северные аж со страху помертвели! Они такого ужаса ещё не видели!
Сереге даже послышалось, что из-под начальника журчит какая-то струйка. Людьми они были культурными, и сражаться с областным гиббоном им не хотелось. И уж тем более, падать замертво посреди этой треклятой Тюмени.
Парни молча вжались в спинку дивана и судорожно покусывали губы.
- На кухню! – Коротко скомандовал детина.
Гости подчинились. А куда деваться? Не помирать же они сюда ехали! И докажи потом начальству или жене, отчего тебе ребра переломали! Да ещё в чужой хате, у левых тёлок…
Они решили пойти по пути наименьшего сопротивления. А точнее, на кухню… Там, в раковине, их ждала целая гора посуды… Наверное, гиббон из разных тарелочек кушал, вот она и накопилась.
- Это нужно помыть! – Лаконично скомандовал жлоб. И указал на раковину. – И без базаров у меня!!!
Чувствовалось, что в нём дремал немалый административный талант. Говорил он емко и убедительно. Во всяком случае, спорить с ним не хотелось. Уж лучше быть посудомойкой, чем калекой. Даже при льготах, субсидиях и импортных колясках.
Серега и шеф, засучив рукава, задорно забренчали тарелками.
А гамадрил вернулся к дамам и начал танцевать с ними. Между дансингами, примат заглядывал на кухню, и проверял качество мытья. А мойщики – ни живы, ни мертвы – продолжали вершить свое нелегкое дело.
Вскоре приперся ещё один громила. Видимо, друган первого… Тут они вообще распоясались: стали прыгать, визжать, и орать похабные тосты… В-общем, устроили себе праздник. Музыка гремела вовсю, фужеры звенели, а девицы кокетливо верещали. Словом, в горнице было искристо и весело. А кухонным Мауглям ничего не оставалось как мыть и не роптать.
Вскоре, когда чистая посуда была аккуратно расставлена по полочкам, гамадрил явился на приемку. Качество его удовлетворило, и гостей вывели в коридор… А там, без церемоний, отпустили. Бить напоследок не стали.
Друзья на негнущихся ногах спускались по лестнице и все ещё не верили в избавление.
Выйдя на улицу, они вдохнули долгожданную свободу, и помчались к гостинице. На телок они больше не смотрели.
11
Ладно, что мы все о грустном? Давайте напоследок, о чём-нибудь светлом! Вот, например, о супружеской верности. Хотите?
Приехал как-то ко мне один приятель из Шадринска. Он на тамошнем молокозаводе работал. И вот навестив Екатеринбург, ему тоже захотелось телушек. Ну, а охота, как известно, пуще неволи…
Вынул он бабки из кармана, да как закричит:
– Ведите телок! За всё плачу! И себя порадую, и корефанов угощу!
Ломанулись мы искать девушек, а их нету! Решили вызвать по телефону. А где его взять, нужный телефон? Тем более, в час ночи!
А меж нас был один парень, мечтательный такой… Колямбою парня звали. И вот, этот Колямба говорит:
– Слушайте, а чо мы мучимся? Поехали на вокзал, там газету купим! И там, в газете, полно телефонов!
– Какую газету, Колямба?
– Да брачную! Там, в самом конце, полным-полно объявлений с разными фирмами… Они нам телок и привезут! Прямо на дом, и искать не надо!
Мысль сочли толковой. Собрались, выскочили, тачку поймали, и помчались на вокзал… Через полчаса, мы уже входили в шумное здание…. Все вокруг кишело, киоски работали, газеты на прилавках лежали… Оглядевшись мы заприметили нужное издание.
Распахнув газету, мы сразу обнаружили телефоны нужных фирм... И помчались к автомату, звонить сексуальным эмчээсовцам. Наконец, одна из контор откликнулась. Узнав про нашу невзгоду, они пообещали: спасительный контингент будет вот-вот выслан!
Продиктовав адрес, мы выскочили из вокзала и побежали ловить тачку. Нужно было успеть до прибытия машек. Водила добросовестно торопился и вскоре мы были в Юго-западном, куда вот-вот должны были привезти невест.
* * *
Фирма оказалась серьёзной: не успели мы подняться в квартиру, как за спиной нервно задребезжал дверной звонок.
Первой вошла гориллоподобная тетя… Позади маячил паренёк-водитель. Убедившись, что мы вменяемы, она скомандовала пареньку: «Веди…»
* * *
Пока тот ходил, тетя провела короткий инструктаж… Она зачла нам перечень нравственных заповедей ихней фирмы. Мол, по двое нельзя, туда и сюда – тоже нельзя! Ознакомившись с перечнем ограничений, перешли к финансовым вопросам. Гостья огласила тарифы, и шадринец полез в куртку за инвестициями.
12
Наконец девушек ввели. Их построили шеренгой вдоль стены, как партизанок перед расстрелом. Бедные обреченно косили глазом и прядали чёлками. Мамка напоминала гауляйтершу, которая вот-вот зачтёт приговор. Мы ошалело смотрели на машек. Каждый примеривался к подступающему счастью.
И тут молокозаводчик поразил всех своей осведомленностью. Он начал деловито засовывать руку под куртку каждой из дам, и, закатив глаза, что-то придирчиво ощупывал. Мне показалось, сиськи. После чего, с видом знатока, он удовлетворенно вздыхал: «Пойдёт! Тп-п-ррр-у-у!»
Изучив предложенное, он отобрал наиболее достойных, и передал гориллоподобной деньги.
- А чего это вас четверо, а девок только трех берете? – С подозрением покосилась та, пересчитывая купюры.
– А у нас хозяин голубой! – Бодро заверили мы её, указав на темную комнату. – Хошь, проверь! Вон, спит, весь в помаде… Ему бабу и не надо. Ему б вашего шоферчика!
Шоферчик испуганно попятился в коридор, а тетка недоверчиво заглянула в комнату. Закутанный в одеяло хозяин, мертвецки спал на диване. Он даже не подозревал о качественной смене личного полового статуса. Пронзив одеяло радиоактивным взглядом, командирша успокоилась.
Уточнив время прибытия, она ещё раз напомнила о нравственных границах и слиняла.
* * *
И вот тут пошла гульба. На шумок подоспел и проснувшийся хозяин. Он с ходу начал кокетничать с девицами, позоря свое новое звание. Он сально поглядывал на девичьи задницы, норовя, при случае, пощупать их рукой….
Выпив по первой, а затем и по второй, мужчины дружно засуетились. Спор пошел из-за кроватей. Койко-мест не хватало, и никто не хотел остаться необслуженным.
Самые хитрые побежали захватывать места, как в электричке. Колямба выбрал себе светленькую, и торопливо увел в темень. Вслед за ним поспешили и остальные. Вскоре отовсюду послышалось добросовестное кряхтение.
Время пролетело незаметно, и дверной звонок обозначил конец коллективного счастья. Вошедшая ефрейторша оглядела девиц, и, не найдя изъянов, увела их по лестнице…. Мужчины в трусах долго махали им вслед….
* * *
Как только девицы исчезли, все начали дружно обсуждать случившееся.
- А Колямба, а ты зачем светленькую-то в спальню увел? – спросил молокозаводчик у лирика. – Когда их сюда завели, я ведь, поначалу, для себя её выбрал!
Ему было обидно, что досталась брюнетка.
– Так, она на мою Маринку похожа! – Бесхитростно ответил Колямба. – Вот я её и забрал!
Маринка – это его жена.
– Так ты бы и спал с Маринкой! – Заржали мужики. – Во-первых, оригинал, а во-вторых, бесплатно!
До Маринки было не больше пяти минут ходу. А до вокзала – полчаса на машине. Трудно постигнуть зигзагообразную русскую душу.
Но главное вовсе не в этом. Этот случай прямо указывает, что не все мужики сволочи. Даже вдалеке от жены, Колямба не изменил своей суженой, выбрав её точную копию. Вот вам ещё одно доказательство, что и среди мужчин встречаются порядочные.
На этой оптимистичной ноте давайте и закончим.