Был в моем детстве такой мультфильм – «Каникулы Бонифация». В те годы имя «Бонифаций», пожалуй, нигде, кроме этого мультфильма, не встречалось, поэтому слова «Бонифаций» и «каникулы» для меня навсегда образовали устойчивую словесную конструкцию. Если «Бонифаций» — то, значит, обязательно и «каникулы».
Хотя Бонифацием мы его называем редко. Обычно «Боня», точнее «Бонся».
Появился он в нашей жизни еще задолго до своего рождения. И находился он при этом в животе своей мамы, Матильды. Впрочем, Матильдой его мать тоже стала не просто так, а благодаря моему сыну — он в то время посмотрел фильм «8 ; $».
Матильда со своим огромным животом возникла в нашем подъезде неизвестно откуда. И почему-то никто ей не обрадовался. Ну, может быть, за исключением моей жены. Зато всем стало понятно, что Матильда никуда из нашего подъезда уходить не собирается. Почему она выбрала именно наш подъезд? Что произошло при этом в её голове? Где она жила раньше? Как ее до этого звали? Знает это, похоже, только она.
Хотя когда я смотрю ей в глаза, то сильно начинаю в этом сомневаться. В том, что она понимала что-то тогда, и тем более хоть что-нибудь понимает сейчас.
А наши соседи по подъезду вполне приятные, незлые люди. Но мысль о том, что кто-то собирается рожать в их подъезде, прямо между лестничными площадками, вызвала у них непонятный протест. Хотя, если подумать, то что в этом особенного? Рожают же, допустим, в самолете или автобусе. А моего папу, если я ничего не путаю, бабушка чуть не родила прямо в театре. Так что же тут странного, если кто-то родит вдруг в подъезде?
Но за дело взялась моя жена. И только под ее честное слово, что дети Матильды не останутся в нашем подъезде навечно, а будут обязательно куда-то пристроены, Матильду и оставили в покое.
Однако сами роды у Матильды принимала не моя жена, а наш сосед сверху. Он когда-то работал на «скорой» медбратом. Хотя сейчас он юрист, но выяснилось, что полученное юридическое образование роды принимать не мешает. Кстати, моя жена по образованию — учитель младших классов, а роды принимала неоднократно, и даже пуповину перерезала новорожденным. Ножницами.
Таким образом, в нашем подъезде появились четверо малолетних крикунов. Соседи утихомирились, слегка попривыкли, стали Матильду снабжать едой. Все-таки кормящая мать, у нее самой нет времени заботиться о пропитании.
Хотя один раз Матильда, будучи заботливой матерью, все-таки оставила свое потомство без присмотра и куда-то исчезла. Ее неспокойные дети, недолго думая, взяли, да и расползлись по этажам. Соседи переполошились, стали бегать по лестницам, собирать всех в кучу. А когда, наконец, собрали, откуда-то внезапно появилась Матильда. Немедленный и беспощадный суд не состоялся только потому, что, посмотрев в вечно дурные глаза Матильды, стало понятно, что ругать ее бесполезно. И, как вскоре выяснилось - не за что.
Оказывается, она полюбила ходить в гости к соседу сверху. По-видимому, из благодарности за принятые роды. А в тот день сосед собрался с семьей на дачу. Его жена вышла из квартиры первой и строго наказала ему, чтобы он, не дай Бог, не забыл выгнать вон Матильду…
Когда соседи вернулись с дачи, их первой мысль было, что их ограбили. Потому что в квартире горел свет и работал телевизор. Они сначала испугались, но потом обнаружили Матильду, и с наслаждением выгнали ее в подъезд, к радости ее детей и нервных соседей….
А один из детей Матильды — Бонифаций — отличался своей красотой, спокойствием, а также завидным умением спать в любом положении. Причем спал всегда крепко, безмятежно и с явным удовольствием.
Кстати, это он сам сказал моей жене, что его зовут Бонифацием. Конечно, кому-то это может показаться странным. Особенно если учесть, что ему тогда была всего лишь неделя от роду. Ну кто из вас, признайтесь, в таком возрасте знал свое имя? А если б и знал, то разве мог бы он сказать его кому-либо?
Помню, когда жена показала мне его в первый раз, примерно через пару дней после его рождения, я, оторвавшись на секунду от монитора, скривился и сказал «фу». А что в этом такого? Ведь все маленькие дети на одно лицо. И лицо это не самое красивое. Извините…
А однажды, в один из вечеров, Бонифаций остался у нас ночевать. Кто-то должен был позвонить на следующий день, чтобы приехать и забрать Бонифация к себе, жить. Моя жена Бонифация искупала и оставила у нас на ночь, чтоб не таскать туда- сюда. А спать положила между нами. Но Бонифаций ни к кому отправляться не собирался. И вот, сколько раз не просыпался я той ночью, чтобы проверить, не раздавил ли Бонифация своими ста килограммами, столько раз встречался я с ним глазами. И получалось, что он всю ночь не спал, а пристально смотрел на меня.
Сейчас я намерен думать, что этот маленький поганец заранее все спланировал. Буквально все, начиная от появления в нашем подъезде его мамаши, с ним в животе, и заканчивая его теперешней роскошной жизнью.
Ведь назавтра никто не позвонил, в подъезд возвращать Бонифация уже не хотелось, и его дальнейшая судьба была решена. Мы сделали то, чего он так добивался – оставили жить у нас.
Но не всем членам нашей семьи эта новость пришлась по душе… Я, моя жена и сын - не единственные обитатели нашей квартиры. Марта, старая кошка, которая живет у нас 12-дцать лет и давно выжила из ума, очень долго не хотела мириться с появлением у нас нового жильца…
Кошка Марта
[i]Думаю, что Марта никогда никого не любила. Помню, как мой сын, едва научившись разговаривать, уже бурчал: «Акади Матя, ты сеый волк». В смысле: «Уходи, Марта, ты серый волк». Хотя тогда она могла показаться кому-то очень милой кошкой. Но зато сейчас, в старости, Марта - просто вылитый серый волк. С серой клочковатой шерстью, толстым животом, худой задницей, непропорционально тонким и облезлым хвостом… А взгляд… Не дай Бог! И всех вокруг ненавидит. Но при этом абсолютно искренне негодует, что не кормят ее так часто и обильно, как ей хочется. А свое возмущение норовит высказать, внезапно ударив когтями по ноге любого, кто проходит мимо нее. И при этом страшно завывает и шипит.
Но однажды, в один из редких моментов своего просветления, Марта вдруг приняла Бонифация за своего котенка, и стала всячески мурлыкать и вылизывать его …[/i]
А вот черепах Конфуций против нового жильца не возражал…
Черепах Конфуций
[i]И может, здесь дело в некотором сходстве имен: «Конфуций» и «Бонифаций». А может, просто в том, что нашему Конфуцию постоянно не хватает общения. Но фамильярного отношения он к себе не терпит. Если его, к примеру, взять на руки, поднять примерно на уровень глаз и дунуть прямо под хвост (ну может же у кого-то возникнуть такое желание?), то он моментально обделается. И сделает это внезапно, мощно, и, конечно же, не на себя. Многие, от испуга, могут сразу бросить его с размаху об пол. Но это глупо и жестоко. Надо медленно и аккуратно его на пол поставить. И только потом бежать в ванну. И желательно по пути в ванную на Конфуция случайно не наступить. Впрочем, эксперименты с «дутьем под хвост» уже давно никем не проводились. Потому что желающих было мало, и всем им хватило одного раза.
Мне неизвестно, как сильно поведение нашего Конфуция отличается от поведения других черепах. Но когда я начинаю кому-то о нем рассказывать, то мне всегда верят с трудом. Например, тому, что часто Конфуций как- будто пытается развеселить себя тем, что несколько раз, без остановки, пробегает туда-сюда через всю квартиру, сопровождая свои телодвижения неприятным нервным грохотом. И этот грохот у него получается потому, что черепах неистово молотит по паркету своими кривыми лапами с длинными когтями, а, переваливаясь при этом с боку на бок, задевает пол панцирем. Еще он любит загорать на балконе, и залезать под компьютерный стол, в самую гущу проводов, где может по несколько дней сидеть, уткнувшись мордой в стену. А однажды я видел, как он вылезал оттуда через небольшое пространство между ножкой и стеной. Для этого ему пришлось стать ВЕРТИКАЛЬНО. Он скрежетом продрался в эту узкую щель, скользя торцом панциря по паркету и энергично перебирая лапами ПО СТЕНЕ.
А когда у кошки Марты рождались котята, наш Конфуций, направляясь по своим делам, часто натыкался на них с Мартой, лежащих на полу, в том месте, где котята ее догнали и завалили. Ни на секунду не задумываясь, он преодолевал это чавкающее и копошащееся препятствие как обыкновенную невысокую горку. Сначала по толстым котеночным попам, по их смешным ушастым головам, по кошке Марте – бабах, свалился уже с той стороны Марты и побежал.
Наш Конфуций – черепах красноухий и водоплавающий. Нам его подарили в таком специальном аквариуме, где он все время судорожно бултыхался. А через пару лет уже мы его подарили одной нашей знакомой, большой любительнице животных. И она где-то раскопала, что этих черепахов не надо постоянно держать в воде. Наоборот, чем больше пространство, где он может беспрепятственно передвигаться, тем больше сам черепах вырастает. И когда через каких-нибудь пять лет черепах снова оказался у нас, то он уже был похож.… Нет, не на маленькую лошадь. Он был похож на крышку от кастрюли средних размеров. В таких кастрюлях, наверно варят черепаховый суп.
И еще, он совсем разучился плавать.
[/i]
Очень тяжело, оказалось, узнать мнение Маруси.
Маруся
[i]Так вышло, что с рождения она отличалась странной деликатностью, и это выгодно выделяло ее среди всех других, виденных нами, морских свинок.
Допустим от морской свинки нашей подруги Наташки, которую ей как-то сплавила племянница. А Наташкина свинка была наглая, здоровенная, размером с перезрелый кабачок, и окраску имела черно-рыжую. Кстати, Наташкин немецкий жених называл ее как-то смешно, типа «Швайнцик». И это нас страшно веселило.
Однажды Наташкина свинка, отданная нам на время, выгуливалась с нашей Марусей на балконе. И умудрилась своей толстой жопой вытолкать Марусю через какую-то дырку в балконе наружу. То есть сбросить со второго этажа. Через какое-то время жена выглядывает на балкон, видит на нем эту, резво бегающую, черно-рыжую сволочь, и никаких признаков нашей Маруси. Жена выбежала на улицу и нашла нашу маленькую свинку, перепугано сидящую под нашим балконом, абсолютно целую, с целыми лапками, шеей и со всем остальным, что у морских свинок может сломаться.
Марусю принесли домой, обласкали и засюсюкали. А «Швайнцику» мне даже не разрешили дать пинка. Еще сдохнет, и будет неудобно. Ведь она чужая морская свинья. Просто редкая сволочь и дура.
Зато Марусина деликатность простирается так далеко, что она все время живет в открытой клетке, но никогда не пытается из нее вылезти. Ее постоянно не видно и не слышно. Она очень редко издает какие-то звуки. Чаще всего это происходит, когда мы возвратились откуда-то домой, стоим перед дверью и достаем ключи. И она, слыша это из кухни, начинает пронзительно верещать, как электрический звонок. Это она так радуется. Мол, пришли, Слава Богу. Может еды сейчас всякой, зелени свежей дадут. Наверно, наша Маруся самое счастливое существо на свете. Кроткая, неприхотливая и все время ест. Ну и какает тоже все время.
Когда очередные котята Марты подрастали, они все почему-то начинали заходить к Марусе в гости. Залезали в ее открытую клетку, обнюхивались там с Марусей и счастливо валялись на постеленной ей зеленой травке. А Маруся всегда вела себя дружелюбно и против гостей не возражала.
Бонифаций поначалу на свинку охотился, и тогда ей становилось очень страшно. И когда кто-нибудь из нас брал Марусю на руки, чтобы спасти от Бонифация и пожалеть, то отчетливо чувствовал, как сквозь смешную бело-рыжую шерстку испуганно колотится ее маленькое робкое сердце.[/i]
А между тем рос Бонифаций хорошим мальчиком. Непослушным, зато добрым и постоянно в хорошем настроением. Правда, любил кошку Марту по дому погонять, причем делал это очень старательно, пытаясь каждый раз довести ее до истерики. Чтобы неслась она огромными прыжками куда глаза глядят, шипя и завывая. И чтобы пару вазонов, прыгая, разбила.
И главное, что делал и делает Бонифаций все это совсем не от злости. Просто мальчик он жизнерадостный, крепкий, кушает хорошо. Надо же ему поразмяться. И поспать любит, но, к сожалению, чаще днем. Зато под утро любит проснуться рано и побудить мою жену, чтобы рассказать ей, какая она замечательная. И что она обязательно станет еще лучше, если немедленно проснется, и достанет ему из холодильника какую-нибудь еду.
А плотно перекусив, он с наслаждением заваливается на диван и начинает счастливо вылизывать свои серые полосатые лапы, выпуская от удовольствия когти, которые жена с восхищением называет «крючья».
Как-то раз он очень памятно вцепился мне ими в руку.
Совсем короткая история
[i]Я тогда стелил на ночь постель, и, заталкивая простыню под спинку дивана, засунул туда и свои пальцы. А под диваном в это время оказался Бонся. И чем там ему показалась моя, появившаяся перед ним внезапно рука, я не знаю. Но он с остервенением в нее вцепился. А я громко заорал, от боли и испуга.[/i]
Думаю, что он так до сих пор и не понял, за что я его ругал, когда он, перепуганный, вылез, наконец, из-под дивана. Но даже сейчас, вспоминая об этом случае, я просто физически ощущаю его когти, впившиеся в мои пальцы. Потому что он хищник, охотник. Потому что такая порода. Настоящий уличный кот. Хотя статус у него – домашний. Домашний уличный кот. А в профиль, кстати, похож на гепарда, но не угловатостью. Просто у него тоже попа намного выше, чем плечи, и такой же нервно-подвижный тонкий полосатый хвост.
А с каким восторгом он смотрит на улицу с окна или балкона! Я прямо чувствую, как замирает от избытка чувств его сердце. Но стоит ему с боем вырваться на эту вожделенную улицу, дождавшись открывания входной двери и прошмыгнув между ногами того, кто ее открывает - как он внезапно пугается. Начинает с ужасом смотреть по сторонам, дергая при этом задницей и мелко тряся хвостом. «Метит» территорию, как взрослый. А куда бежать - не знает, и, похоже, не особенно хочет. Пару раз ему удавалось убежать на улицу незамеченным, но каждый раз он сам врывался обратно домой с круглыми от страха глазами.
А недавно сбросил с балкона нашу кошку Марту. Примерно в четыре утра. Погнал ее на балкон, как трепетную лань… Она там прыгнула на какое-то покрывало, но промахнулась. Пришлось моей жене срочно одеваться и идти Марту искать. Причем Марта на улице тоже не очень, но тут сразу решила убежать за дом, где и была немедленно изловлена. А что тянуть, некогда гулять, в четыре утра всем надо спать.
А когда мы ужинаем, Бонифаций часто лежит у нас за спиной на спинке дивана. Он оборачивает себя хвостом, уютно поджимает передние лапки, и превращает глаза в две узкие полоски. И жена мне говорит: «Ну, посмотри на него, неужели он ни о чем не думает?»
А он лежит и думает о том, как он счастлив. Счастлив каждым моментом своей жизни. Всем тем, что у него есть сейчас, тем, что он любит всех нас, и постоянно находится в гармонии со всем миром.
И поэтому его жизнь – сплошные каникулы.
© TEODDOR & KEKS (мой сын) 19 октября 2007 г.