Бессмертие – этим-то они награждают задаром.
Р. Шекли
Дмитрий не стал сопротивляться, когда высокие стражники подхватили его и потащили на суд народный. «Чудненько! Попытки вести с ними конструктивный диалог о своей невиновности не увенчались успехом. Теперь меня повесят без суда и следствия, как преступника,» – подумал он. Безжалостные стражники протолкнули его через толпу на эшафот, где воодушевлённый палач в чёрном балахоне вил верёвку, сгорая от нетерпения. Народ безмолвствовал.
– Ну да, теперь ещё крикните «распни его!» – подшутил он себе под нос. – Главное, чтобы не сорвалось.
– Чужеземец без имени, признаешь ли деяния свои?
– Да. Признаю, - вяло произнёс Дмитрий.
– Тогда исполняйте приговор, – судья махнул рукой.
Палач набросил ему петлю на шею и затянул. «Только бы сработало!» – подумал он; затем померк свет.
Он очнулся на хрустальном ложе в голубой башне. Жутко болела шея, но он был жив.
– Вот чёрт! Опять я не умер!
Это была уже третья попытка. Сперва он застрелился, потом бросился в пламя – ничего! Всё началось в тот день, когда к Дмитрию явился старик со стеклянным шариком. Он предложил удовольствия и отдых, но внутрь каким-либо образом нужно было попасть. На вопрос о том, как выбраться, он ответил, что это лишь сон – надо проснуться. Как известно, самый действенный способ проснуться – умереть во сне. Собственно, он и перебирал варианты смерти, но каждый раз воскресал в одном и том же месте. В сердце Эловии, откуда шли дороги во все концы этой земли.
Дмитрий заработал репутацию вора и преступника, ибо денег у него не было. Сейчас жутко хотелось есть. Ему повезло – он нашёл несколько монет для таверны.
Вечерело. В Эловии заходящее солнце окрашивает всё в кровавые цвета. Чудовищные чувства захлестнули его: осознание глупости своей, боязнь навек остаться в этом месте. К счастью неподалеку нашлась таверна, где хозяин не знал о нём совершенно ничего. «Неведение всегда на руку!» – подумал он. За найденные деньги молодой человек снял комнату, правда с сожителем, заказал ужин и эль.
Еда конечно, была не ахти, и комната тоже не очень, но это хотя бы давало ему возможность поразмыслить. В тёмном углу на кровати сидел старик, вырезавший на болванке для посоха какие-то узоры.
– Вечер добрый, молодой человек, – приветливо сказал он.
– Добрый… тяжёлые нравы в вашей стране.
– В нашей? Куда вы клоните? Отдохните…
Дмитрий присел рядом и глотнул эля. По вкусу это отвратительное местное пойло чем-то походило на разведённый абсент. Он провел рукой по щеке - она поросла уже щетиной.
– Нет ли у тебя бритвы?
– А как же? Цирюльник как никак! Садись и не дёргайся!
Старик достал острую бритву, ополоснул в тазу с горячей водой и принялся за дело. И тут Дмитрию в голову пришла очередная идея. Он дёрнулся, и старик слегка полоснул ему по щеке. Сразу же выступила кровь.
– Ты что? Умереть хочешь? Жить надоело???
– Именно! – с ликованием крикнул он.
– Тааак, – задумался старик. – Значит, ты тоже искал наслаждений. Долго же тебе придется здесь мучиться.
– Как долго? Я смогу вернуться домой?
– Отнюдь. Ты выбрал правильный способ. Умереть – это и правда единственный разумный выход. Но умереть окончательно и бесповоротно ты сможешь тогда, когда выпадет Эловианский снег.
– Сколь скоро? – с надеждой прошептал он.
– Снег в Эловии – явление весьма редкое. Те дни, когда он был, помнят наизусть. К тому же, никакой закономерности не наблюдается. Боюсь, вы здесь надолго застряли, если не навечно. Сожалею! – старик положил мозолистую руку ему на плечо и достал из кармана нож. ¬– Возьми. Авось пригодится!
Рукоять была украшена резьбой и лентой – прямо произведение искусства. Но Дмитрий уже изрядно устал и решил выспаться. Всю ночь его мучили кошмары о том, как он вечно скитается по нелюдимому миру, не находя покоя.
Проснувшись наутро, он чувствовал себя намного лучше. Старик сидел, и по-видимому, работал уже давно.
– Тебе уже лучше? Оставь все идеи суицида, – его голос звучал ехидно, с оттенком цинизма. Дмитрий собрал вещи и вежливо с ним попрощался, чтобы не казаться ужасным невежей.
Погода портилась. Поднимался промозглый сырой ветер, небо затянули низкие холодные облака, и даже дождик моросить стал. Вдруг среди этого общего уныния ему вспомнились слова одной девушки.
– А выжил бы ты, если попал бы на чужую землю?
– Конечно! Чего ж тут трудного?
– А добыть денег, доверия, дружбы…. Ты об этом думал?
¬ – Об этом я как-то не подумал!
И тут мир Эловии словно перестал быть чуждым ему. Мрачные краски обращались в свет, и вскоре даже солнце взошло словно в второй раз. Он спокойно направился к небольшой группе селян на полях. Он уже почти подошёл, как…
Стал на мгновение тихо, всё замерло, повеяло прохладой. Дмитрий поднял глаза – с неба плавно падали снежинки. Лёгкие и холодные. Душа его стала метаться в сомнениях: жить здесь или умереть. А что его удерживало там? Институт – заочно, работа – не заплатили, девушка – и та бросила, проблемы – как всегда выше крыши. А здесь… живи себе в своё удовольствие. Теперь он понял смысл слов того незнакомца. Он давал возможность выжить тем, кому в жизни всё надоело. Дмитрий достал нож и поднёс к груди.
– Вот значит как! Эловианский снег…
Сталь была холодная, острая, поэтому быстро прошла через плоть. Тёплая алая кровь полилась на землю. Когда селяне подошли, он был неподвижен.
Дмитрий очнулся за столом. Под сердцем болело, а в руках был стеклянный шарик. Не тот конечно, который так зло подшутил над ним. Он был поменьше, внутри в прозрачной жидкости дну приклеили траву, готический замок, белый снег. В дверь позвонили. Он шевельнулся и качнул шарик.
¬ – К тебе девушка, – сказала мать.
В комнату вошла его пассия с улыбкой на лице и, увидев шарик, спросила его.
– Ой, а что это за милая вещица?
– Это? Хм! – грустно улыбнулся Дмитрий. – Эловианский снег.