Так и есть, выспаться сегодня не дадут, мобильник отключил, но вот куда деваться от «вертушки»? Прямой с президентом не вырубишь.
Звонил Ромка, начальник отдела по связям с общественностью: « Стас, тебя требует. За тобой машину прислать?»
«Да вы что там? В час только разъехались. Между прочим, это твоя обязанность была отстоять рядом со стариком службу перед камерами. Всё, что касается СМИ, это твоё. Я только тексты пишу…»
«Закончил? Нашему завтра на съезде выступать. Звонили только что. Вновь избранного
приветствовать. Пока едешь, текст набросай. Так что я машину пришлю».
«Не надо. Я на своей. На диктофон наговорю. Когда за рулём, соображаю лучше. Ничего не отвлекает».
«Вызывают?» — охранник посочувствовал. Даже из своей будки вышел. Ему сегодня тоже отдохнуть не дали. За ночь в третий раз то из дома, то домой. Надо было Ромку послушать и ехать с ними…
Президент Республики после Рождественской службы, со всей своей командой, отправился в загородную резиденцию. Праздновать Рождество. Кто мог предположить, что среди ночи, в лесу, ему срочно понадобится спичрайтер? Хотя, конечно, он любил, чтобы каждый из его команды всегда был под рукой.
Я не люблю ездить на служебной машине. Вернее, обожаю свою Х5. Это мой родной дом. Могу часами из неё не вылезать.
Текст наговорил быстро, не заметил даже, как долетел до поста ГАИ, после которого начиналась «президентская» дорога.
Пронёсся мимо гаишников под 150, но они, наверное, только честь отдали, знают мою машину. По этой дороге, вообще, редко кто не из команды ездит. Есть, правда, небольшая деревушка, дорога на которую уходит влево от «кирпича», обозначающего закрытую зону. Так что здесь, в основном, появляются только дачники, да и то всё больше летом.
Поэтому я удивился, заметив, что на обочине стоит ярко-зелёная малолитражка. Метров за сто сбросил скорость. Капот открыт. Ни водителя, ни пассажиров не было. Наверное, сломался кто-то. Не завидую. Мороз. Пронизывающий ветер. Времени в обрез. Да и всё равно помочь ничем не смог бы. В технике вообще не разбираюсь.
Как я и думал, президенту текст, в общем, показался приемлемым, сделал, только, несколько вставок. Я всегда удивлялся, что он, несмотря на возраст, обладал феноменальной памятью. Очень редко что-то читал по бумаге, когда выступал. Позднее понял, что ему нужна только общая концепция, а в остальном он импровизирует.
С час потусовался с сильными мира сего, попробовал шашлыка, и всё-таки решил отсыпаться сегодня дома.
По закрытой зоне проехал потихоньку. Старик не любил «гонщиков». А здесь кругом камеры. Обязательно доложат.
Не успел разогнаться за стольник и увидел всё ту же малолитражку, сиротливо стоящую на переметаемой снегом дороге. Её уже успело припорошить. Капот по-прежнему открыт.
Никаких признаков водителя. Всё-таки решил проверить. Подъехал вплотную. На заднем сиденье, свернувшись калачиком, лежала девушка…
Ольга уже не раз замечала, что напарница обманывает её с товаром. Когда та обнаглела, и пришлось вложить уже не сотню, а пятьсот своих кровных, попробовала «разобраться».
Но ничего хорошего, естественно, не получилось. Напарница была лучшей подругой хозяйки павильона, да и любовницей кого-то из администрации рынка. Сейчас, конечно, не 90е. Просто мирно уволили и всё.
Все чаны терпения давно уже переливали через край. И последняя капля была добавлена в лужицу на полу кабинета директора рынка, образовавшуюся от моей обтаявшей обуви.
«Могу только место уборщицы предложить. Продавцом вас никто не хочет брать к себе.
Характер, уважаемая, у вас слишком неуживчивый. Сложный вы человек».
Хотелось бы ему нахамить, но он был прав. Она знала, что директор в прошлом хороший учёный, математик. Прошел все круги частного предпринимательства. Ну, повезло человеку, родственник близкий выбился в большие начальники. Помог это место получить, а то так бы и мыкался хозяином какой-нибудь палатки. И вообще милый такой старикан, ему бы бороду приклеить – вылитый Дед Мороз.
« Я тут вижу в вашем личном деле, что вы университет закончили, филфак?»
«Да»
«А я вот мехмат» - он грустно вздохнул: «Ну что мне делать с вашим дипломом филолога? Хотел бы помочь, но… Продавцом у нас не получается, а вот уборщицей. Уборщицы очень нужны. Ночные. Эх, да ладно. Я же всё понимаю. Сидишь сейчас и думаешь, что хороший ты дядька, но и ты ничем мне помочь не можешь. Так?»
«Ну, примерно»
«Пишешь что-нибудь? В инете сидишь?»
«По мере возможности» - здесь я бессовестно соврала, поскольку инет, в последнее время был моей страстью, да и насчёт пишешь он в самую точку.
«Делаю тебе шикарное предложение. Две ставки. Ночного сторожа и уборщицы».
« Мне? Да вроде охранник мужская работа?».
«Мужская да. Но, во-первых, вся работа это сидеть у мониторов, во-вторых, пьют они, мужики, на этой работе, не выдерживают. Ты не переживай, вас двое будет на смене. Одна убирается, вторая в комнате охраны. Потом меняетесь, распределите, как вам удобнее».
Что бы подумал кто-нибудь из моих друзей, увидев меня в зале рынка со шваброй в руках? Ещё полгода назад я жила с Феликсом на его яхте. Что это гордость или дурость? Все мои подруги, считали, что второе…
Итак, самой большой глупостью в моей жизни, по мнению моих подруг, было то, что я бросила Феликса. Это был мужчина нашей коллективной мечты. Коллектив – то есть я, и мои подруги Анька и Надин, собрали воедино и записали в отдельной папке все мои девичьи грёзы об идеальном мужике. Когда этот тип был окончательно сформирован, назвали его Феликс. Время от времени кто-нибудь из нас вносил в папку изменения и Феликс приобретал новые черты.
Идея, оживить нашего виртбоя, пришла в, засорённую мыслями о противоположном поле, голову Аньки. Она позвонила мне почему-то на служебный: « Начальник отдела рекламы журнала «Элита» Ольга Одинцова, слушаю вас».
«Оль, я нашла его».
«Анька, ты? Кого нашла, и почему на рабочий?»
« Я из дома, сотовый куда-то засунула, искать времени нет. Феликса нашла. На такой сайтик знакомств набрела. От тридцатника и больше. Загрузила все данные нашего и, пожалуйста».
Ни мне, ни Надин Анькин Феликс категорически не понравился, но идея прижилась.
Анечка вышла замуж после второго курса. Димку никто из нас, её подруг, раньше не знал, он был не из университета. Учился в авиационном. Отец видный учёный, профессор. Аньку его родители полюбили сразу, души в ней не чаяли. Через полгода после свадьбы родила дочку, Женьку.
Изменить мужу она умудрилась уже на седьмом месяце беременности. У неё слегка косил один глаз, и ей необходимо было подтверждение, что она вызывает интерес у мужчин.
Он вёл у нас семинар по философии. Аспирант, говорили, что талантливый. Для Анечки было очень важно, чтобы мужчина, с которым она спит, был хоть в чём-то исключительным. Вот такой выверт в подавлении комплекса неполноценнсти.
На пятом курсе она просто-таки гонялась за Пашкой. Говорили, что он исключительный любовник. Наконец, ей удалось затащить его в квартиру, которые родители мужа снимали для них.
Димку с дочкой отправила на дачу. Купила пять литров пива, наварила креветок. Прознала, что всё это Пашка обожал поглощать.
Встреча должна была состояться под предлогом пересказа текстов перед экзаменом по иностранной литературе.
Он оказался удивительным рассказчиком. Забыв обо всём, она слушала в его пересказе «Безобразную герцогиню» Фейхтвангера. Это произведение она как раз прочла, но не смогла его прервать, восхищенная его мастерством.
Незаметно они выпили всё пиво и съели креветки. Проболтали до утра. Секса с самым искусным любовником общаги не случилось. «Общение на уровне дружбы, исполненной симпатии»(с). Девки, при каждом удобном случае, до сих пор стебаются, припоминая ей это.
Зато наша Анна какое-то время считала, что дружба между мужчиной и женщиной возможна, но практика быстро вернула всё на свои места.
Мы бросили в дело все ресурсы, чтобы найти в реале нашего Феликса. Дело в том, что из нашей троицы, я одна была девушка свободная, незамужняя, вот для меня мы и создали Феликса. Шутки ради, никто и не думал, что она приобретёт черты реального мужчины…
Мужем Надин был Пашка, тот самый герой-любовник. Наш однокурсник. К тридцати годам он превратился в добропорядочного папашу, заведовал районным отделом образования, и стал изрядным занудой.
Надин, звали мы её так, с ударением на последнем слоге, за то, что она в совершенстве знала французский, была самой рассудительной из нашей троицы, и обладала сильным характером.
Устроившись, после универа, в газету внештатником, она через пять лет вышибла с места главного редактора Любовь Сергеевну.
Эту женщину боялись все сотрудники газеты и студенты факультета журналистики. Она преподавала у них несколько предметов. В кабинет к ней заходили на цыпочках, а на экзамен шли, как на расстрел. В итоге судьба пересекла её с Надин - Любовь Сергеевну проводили на пенсию.
Надин и приняла решение познакомить меня «с нормальным мужиком», после того, как от меня ушел Вадим.
Он учился на год старше нас. С третьего курса у меня с ним был один и тот же научный руководитель. В первый же день, как только я попала на семинар: «Комплексный подход к изучению художественного творчества», мы оказались рядом. Вернее я, опоздав, не глядя, мне было стыдно, что отвлекаю профессора, плюхнулась на свободное место. Он пододвинул свою тетрадь, дав списать тему занятия: «Вертикальные и горизонтальные уровни художественного произведения. Ассоциации. Фокус».
Уже к середине семинара я полностью врубилась и полушепотом отвечала на все вопросы преподавателя. Вадим громко за мной повторял. Юлдуз, наш профессор, в конце, поверх очков посмотрела на него: «Вы меня сегодня приятно удивили. Делаете успехи».
Через год я написала Вадиму диплом. Его оставили учиться в аспирантуре. Нас считали самой красивой парой на факультете.
Ещё через год, когда я защищала свой диплом, его выгнали. В знак солидарности, я отказалась стать аспиранткой.
Мудрая Юлдуз Григорьевна меня предупредила: «Девочка моя, не связывай с ним свою судьбу. Бездарные люди не способны делать счастливыми своих близких. Ты талантлива, а зарыть свой талант в землю, это грех. Вспомни притчу, которую Христос рассказал своим ученикам».
Мы решили, что напишем диссертацию вместе. Вадим оформил документы как соискатель. Наш научный руководитель дала своё согласие, когда я ей пообещала, что обязательно и сама поступлю в аспирантуру, как только муж защитится. С детьми тоже решили повременить.
Благодаря всё той же Юлдуз Григорьевне, Вадима взяли преподавать на подготовительных курсах по литературе. Он с этим справлялся блестяще. Всё, что не касалось живой науки, у него получалось замечательно.
Я подрабатывала рекламным агентом и писала нашу диссертацию. Старалась спланировать день так, чтобы с утра поработать в архиве или библиотеке, а во второй половине дня назначала встречи с клиентами.
Приходилось сопоставлять творчество трёх авторов по их черновикам. Исследовала, как в процессе творчества реализуется авторский замысел. Методом ретроспекции можно установить, что, от варианта к варианту, остаются знаки самого процесса творчества. На каком уровне влияет на процесс творчества бессознательное. По мнению моего профессора самым сильным моментом в диссертации было то, что я дала собственное определение тому, что такое знак творческого процесса. До моей работы такого определения в литературоведении не было.
Защита диссертации, которую провёл Вадим, вызвала сенсацию на университетском уровне. Уж что-что, а перед аудиторией он умел держаться. Тем более что от него потребовалось просто прочесть реферат. Ни одного вопроса не было задано. Председатель комиссии только отметил, что диссертация имеет бесспорную научную ценность.
Он ушел через неделю после того, как завершил все формальности и ему выдали диплом кандидата наук. Он заранее договорился, что его берут на кафедру в другой институт. Почти год, в тайне от меня, он жил с одной из студенток, и у них росла дочка. Всё это он спокойно мне рассказывал, собирая свои вещи. И здесь он всё рассчитал. Быстро собрался и ушел, пока я не пришла в себя от шока.
Позднее оказалось, что родители его любовницы, очень влиятельные люди, тоже были в курсе всего происходящего, и только ждали его защиты.
В итоге мне, несмотря на моё состояние, пришлось убеждать Надин, чтобы она не трогала ни его, ни молодую жену, ни его родителей.
Нас мирно развели через месяц. И вот, когда мы всей нашей троицей отмечали этот мой развод, Надин и предложила эту дурацкую идею создать для меня Феликса.
Анька тут же её подхватила и записала первое условие: «Пусть будет фантастически богат и никакой науки в голове» - я согласно кивнула головой.
Не знаю почему, но после того, как он от меня ушел, моя депрессия вылилась в извращённое, в моём положении брошенной жены, состояние необычной лёгкости и свободы. Может потому, что я сбросила с себя это бремя ответственности за двоих, которое взвалила на себя.
Опять же мудрая Юлдуз подошла ко мне после защиты и сказала пророческие слова: «Я знаю, что эта диссертация полностью твоя заслуга. Знаешь, почему я позволила ему присвоить её?»
«Нет»
«Ради тебя. Его погубит чужая слава. А ты, почувствуешь облегчение, как только избавишься от него. Он бы не оставил тебя, пока бы не получил своё. Благодари судьбу за то, что скоро произойдёт…»
Так и вышло. Но меня ждало ещё одно испытание.
Беда не ходит одна. Меня вызвал к себе главный редактор: «Мне нужна одна штатная единица в вашем отделе».
«Что значит, нужна штатная единица? Вы берёте ещё одного человека?» - предчувствие, что сейчас произойдёт что-то непоправимое, холодной волной прошло по телу.
«Нет, я не буду менять штатное расписание. Мне необходимо, чтобы вы уволили одного сотрудника отдела, на его место мы возьмём нового».
«Короче вам нужно освободить место. Пристроить кого-то надо? Сверху надавили?» - меня всегда удивляло, как этот человек смог стать главным редактором журнала, при его словесном багаже. Одна канцелярщина.
Свой отдел я пестовала пять лет. Заполучить хорошего рекламного агента, в наше время, большая удача. Особенно для СМИ, особенно для журнала или газеты. Текучка здесь постоянная.
Я столько сил потратила на то, чтобы сколотить команду. И мне это удалось. Мы стали единым целым. Людей держала особая творческая атмосфера, которая у нас создалась. Мы превратили эту трудную работу в игру с рангами, бонусами, проведением мозгового штурма, когда падал объём продаж. Я знаю, что многих моих сотрудников сманивали на больший оклад и проценты, но они остались. И мне предстояло кого-то из них предать и выгнать.
«Что значит надавили? Руководство попросило».
«Ясно. Можете брать своего человека на моё место, потому что я, никого из своих людей уволить, так просто, ради чей-то прихоти, не позволю».
«Это ваше окончательное решение?»
«Да»
«Пишите заявление, я подпишу».
Вот так, просто, вычеркнули пять лет из моей жизни. Я потеряла и любимого человека и любимую работу. Одно наложилось на другое. Вадим ушел неделю назад, но только сейчас это обожгло болью.
Держалась до тех пор, пока не осталась одна дома. По дороге, в маршрутке, так и подмывало разреветься, но то, что чужие люди, возможно, полезут с какими-то вопросами, и им что-то надо будет отвечать, останавливало. Всегда найдётся такой сердобольный, от участия которого станет уж совсем невыносимо тошно.
Закрыла за собой дверь и тут - же по стене сползла на пол. Но зареветь не смогла, просто не было сил и словно не хватало воздуха. Накатило чувство бесконтрольного страха и паники: «За что со мной так?».
Это состояние сменилось полным безразличием ко всему. Я сидела на полу уже минут десять. Не чувствовала, что ноги неудобно подогнуты под тело, что в спину упирается угол шкафчика от обуви. Словно я ватная кукла и это всё происходит не со мной.
Наконец, мне стало себя жалко, и я смогла зареветь. Проревевшись, встала на колени и сняла дублёнку, попыталась подняться на ноги, но не смогла, сил не было. На четвереньках добралась до дивана и, наконец, смогла нормально сесть.
Мне даже стало смешно. Ползаю по квартире. Видел бы меня кто-нибудь со стороны. Я рассмеялась и тут же началась истерика. Столько раз наблюдала, такое со стороны и всегда хотелось подойти и залепить пощёчину. Всегда себя считала сильным человеком и была уверена, что со мной такое никогда не произойдёт.
Самое страшное, что я полностью осознавала то, в каком состоянии нахожусь, но контролировать свои эмоции не могла.
Вдруг чётко акцентировалась на мысли о самоубийстве. Как лучше это сделать? Читала где-то, что женщина, задумав покончить с собой, никогда ничего не сделает со своим лицом.
Я видела, однажды, соседку, которую только что вынули из петли.
Она провисела два дня. Синюшное лицо, завалившийся на бок язык. Джинсы с неё сползли. Не смогла на это смотреть, но запах мочи и кала говорил сам за себя.
«Боже, упаси» - молитвы даже, никакой толком не знаю. В церкви была когда-то только, как на экскурсии. Но, видимо, обращение к Богу что-то изменило. Чуточку тепла в леденеющей от холода душе.
Хорошо, что телефон висит возле дивана. Набрала Анькин номер, Надин звонить не стала. Она меня сразу прибьёт, если первая застанет в таком состоянии. Анькино безостановочное щебетание и причитания о том, что все мужики козлы безмозглые, поможет мне хоть немного взять себя в руки. Приведу себя в порядок немного, а потом можно будет и тяжелую артиллерию в бой бросать – звонить Надежде.
Поэтому сразу предупредила: « Анна, не вздумай пока Надин звонить. Приедешь, всё тебе расскажу, успокоишь меня немного, а потом от меня ей позвонишь. Поняла?».
«Да Оль. А что случилось? Этот козел твой, Вадим, тебя избил?»
«Нет, меня с работы выгнали. Приезжай, всё здесь расскажу. Повторяю, Надин пока не звони. Точно поняла?»
«Конечно, поняла».
Через час обе мои подруги были у меня…
продолжение следует…