1
– Застава, падьем! Подъём, застава! – Трофимов ходил вдоль кроватей и сдергивал одеяла. В окна лился яркий утренний свет. Солдаты недовольно брюзжали, садились как старики и медленно-медленно натягивали форму. Трофимов не торопил боясь «сорвать резьбу», подчиненные давным-давно отвыкли от подобных требований. – А ты, хер с бугра чего не встаешь? – в кроватях лежало несколько человек из стаи отмороженных, но Трофимов выбрал одного, самого авторитетного. – Иди ты.. – хмуро пробурчал солдат закрываясь сорванным одеялом и поворачиваясь на бок. – Куда? Тебе бы тоже не мешало аа или пи-пи сделать! Или ты в кровать это уже наделал, засранец? Подъем, я сказал! – Нога обутая в хромовый сапог пнула кровать. Солдат не реагировал. Трофимов сорвал одеяло и выдернул матрац. В строю раздались смешки. Отморозок лежал на голой сетке и делал вид что спит. – На тебя нассать что ль.. подъем, я сказал!!! – рявкнул Трофимов и что-то вздумавший сдерзить отморозок закрыл рот, молча встал и стал одеваться. – А вы.. – но другие уже встали, и не спеша, показывая что не очень-то они его и бояться.. медленно одевались. – В следующий раз, я кому-нибудь под одеяло взрыв-пакет засуну, что б яйца оторвало, и они вместо лампочек на люстре мотались! Быстро!!! – еще раз рявкнул старлей показывая среднюю, пока еще контролируемую, степень бешенства. Круглыми глазами оглядел подравнявшийся строй. – Вниз, стоиться на улице!
Поддувал легкий ветерок, личный состав оправился, но бегать никто не желал. Тридцать человек упрямо насупились и на команду – Бего-ом.. – никто не реагировал. Требовался подход. – Парни, вы чё?! Я вас что, в задницу трахаться заставляю? Вот ты, советская военная угроза, почему бегать отказываешься? – Раздались первые смешки. Худенький солдатик растерянно заморгал глазками, посмотрел на право, на лево.. – Я тебя, тебя спрашиваю, рядовой..
– Рядовой Сухов.
– Сухов, мля.. из «Белого солнца пустыни», что ль сбежал? – Смешки.
– Неа..
– Так в чем дело, солдат? Это же тебе надо, ты посмотри на свой обтянутый скелет гроза бандитов, мой член и то толще.. – смех стал громче. Тощенький солдат зарозовел, но не сдавался – Я еще жить хочу! Так ведь с утра и помереть можно.. – грохнул смех. – Да ла-адно, пробежимся кругаля, что б дерьмо быстрее вылетало.. застава легким бегом.. арш! – Трофимов не спешил, задавая неторопливый темп. Люди разогревались, входили в ритм и вот уже вместо разнобоя зазвучал слитный шаг трех десятков человек.. тридцать человек как один, делали отмашку и одновременно ставили ногу. Тридцать человек одновременно вдохнули воздух и так же в такт, одновременно начинали биться сердца и идти мысли. Если смотреть со стороны, то вроде ничего особенного то и не происходило, подумаешь, тридцать рыл в ногу несутся.. эка невидаль! На самом деле, три десятка разных людей, пусть на короткое мгновение, но были объединены в одно целое. Тридцать человек бежали как один, подстраиваясь друг под друга.. нет разнобоя, нет отстающих. Кажется, даже сил больше стало.. За высокими заборами пустынной улицы заполошено брехали собаки, поворот, спуск.. круг был небольшой, километра в полтора. В низине показались распахнутые ворота городка. – А теперь ускорение! Кто быстрей умывальник займет, вперёд! – Застава рванула, разбившись на брызги тел!
Спальное помещение ожило. Кто-то подшивался, кто чистил бляху под мерное бормотание телевизора. Под кроватями с тряпками возились назначенные уборщики, самые слабые солдаты. Порядок? Это был не порядок, но закручивать гайки требовалось осторожно. Пройдет несколько месяцев, уволиться старший призыв и эта вольница потускнеет, требования станут жестче. Из тех, кто помнит прежние порядки, к весне уволятся еще, и все станет как на остальных нормальных заставах, где слово начальника заставы – Закон, и жизнь войдет в нормальные рамки. Конечно, будут срывы и ЧП, но это будут единичные случаи, а не норма, когда открыто попирается достоинство и справедливость.
2
Высокий и худой мужчина одетый в ярко-синий тренировочный костюм недоверчиво разглядывал мокрые полы, снующих солдат. – Вы кто? – скорее для приличия спросил Трофимов догадываясь что перед ним старшина. От мужчины слегка попахивало перегарчиком, но взгляд был ясным и осмысленным. – Прапорщик Марков – протянул руку мужчина. Рукопожатие твердое, это хорошо. – Пойдем вниз, в каптерку, потолковать надо, а то Фарид меня в кладовку не пускает и ключи от оружейки не дает.. говорит, что все у тебя. – Старшина улыбнулся – Он такой..
– Ага, как собака преданный. Где такого нашел!?
Старшина сноровисто разбирался в документах, выкладывал черновики приёмо-передаточных. О недостаче не распространялся, говорил скупо, не вдаваясь в лишние подробности. Трофимов отложил бумаги – Ты на больничном до какого?
– Еще недельку, печень что-то..
– Кончай старшина, приму должность и выходи. На заставе только ты и я. А где кстати Гольдман и Такшеев?
– Старый начальник в полку, списывает что можно. Сегодня-завтра приедет. А Такшеев.. вчера в квартире Гольдмана зависал. Тебе комбат не говорил что ли, что он совсем на службу совсем не выходит? – В двери постучали. Возник молодцеватый дежурный – Товарищ старший лейтенант, застава на завтрак построена. Разрешите заводить? – И без того выпуклые глаза старшин стали еще больше. – Заводи. Пошли старшина, посмотрим чем ты людей кормишь..
Жрачка была так себе. Греча с консервированной рыбой, небольшие порции масла и сладкий, но крепкий чай. Но судя по тому как оживились бойцы накинувшись на еду, это было более чем.. – Не балуешь ты людей, не балуешь, старшина..
– А за что? Было б так всегда как сегодня.. – Трофимов вышел из столовой. – Ну так давай, помогай!
На улице, на лавочке возле крыльца сидел чрезмерно полный, аккуратно подстриженный и выбритый капитан. Бородка, а-ля мушкетер. Капитан встал и надменно изрек – После завтрака дашь солдат, на работу ехать надо.
– А ты кто? – спросил не обращая внимания на закряхтевшего старшину, старлей. Незнакомый капитан неприязненно скривился – Не ты, а вы! Я с тобой свиней не пас. Я зам по тылу батальона, капитан Онищенко. А людей мы выделяем согласно заключенного договора с местным колхозом. Так что выделяй людей и в следующий раз будь пожалуйста повнимательнее, когда разговариваешь со старшими.
– Да? – Трофимов нехорошо усмехнулся. Капитан собирался переводиться на Украину, откуда был родом, и напоследок хапал где можно и как можно. – Будут тебе люди.
– Не тебе, а вам!
– Тебе. – Капитан скривился, промолчал и с достоинством пошел в штаб батальона. Обернулся – Люди знают кто должен ехать. Не забудь отправить.
– Зря вы так.. – вполголоса заметил старшина. – Как, так? Не забывай, мне от него ничего не надо. Не нравлюсь, хоть сейчас чемодан запакую.. пусть бежит, жалуется. А как у нас с машинами, старшина?
3
Машина тряслась и подпрыгивала. Разболтанный ГАЗ-53 с голубенькой кабиной вел пухлый солдатик. Трофимов пытался называть его сначала по фамилии, потом по имени, и наконец плюнув, стал звать как все – Булочкой.
Поселок был не очень старый, времен БАМлага и первых сталинских трехлеток. По центральной улице тянулись почерневшие от времени двухэтажные дома, построенные еще пленными японцами. Ближе к лесу, несколько улиц из аккуратных, леспромхозовских, брусовых домиков на два хозяина. Спускавшиеся с застроенной возвышенности окраины состояли из частных домов, построенных по мере таланта и финансовых возможностей хозяев. Дорога тоже спускалась вниз. По сторонам насыпи блестела марь. Самая непроходимая местность, оттаявшая на метр-полтора вечная мерзлота, глубокая грязь залитая водой. Но можно нарваться и на бездонное болото неразличимое среди кочек-бородавок густо заросших ярко-зеленой осокой. Вдобавок ко всему, здесь в неимоверных количествах водились энцефалитные клещи от которых погибла не одна экспедиция, прокладывавшая будущую трассу в тридцатых. Поворот, и через километр стоял полупустой городок железнодорожных войск, и железнодорожная станция с контейнерной площадкой. Поселок окружала необозримая тайга перечеркнутая ниткой железной дороги, петляющими лесовозными колеями. Холмы и распадки с неспешной текущей полноводной Тырмой. Вот через эту речку и охраняла застава железнодорожный мост поставленный «врагами народа» еще в тридцатые годы. « Строил комбриг Иванов..» – до сих пор можно найти выложенное камушками в укромном месте бетонной облицовки мостов, послание. Впрочем, камушки давно выпали от постоянной встряски бегущих колес. Осталось только грустное напоминание из прошедших времен напоминание о кровавом прошлом.. Машина вошла в запретку огороженную колючкой, проехала под мостом по выделенной ограждением дороге. Приткнулись к деревянным воротам обтянутым все той же колючей проволокой. – Приехали, товарищ старший лейтенант! – Мимо, рыча моторами и бросая густые выхлопы, проплывали груженые хлыстами, лесовозы МАЗы. Густо клубилась поднятая пыль. Одна из машин не сумев разминуться с встречной, задела хлыстом столб ограждения. Столб рухнул накренив всю ограду. Многие столбы уже не раз поваленные, ломанные-переломанные, косо стояли заваленные булыжниками и подпертые пеньками. – Ну и барда-ак.. Булочка, это что, корея все переломала!? – За рулем машин сидели корейцы. По договору с СССР, братская Северная Корея заготовляла лес в необозримых закромах Родины. Пятьдесят один процент шел Старшему Брату, и сорок девять Младшему.. учет, вели местные леспромхозы.
– И чё делать в таких случаях, Булочка? – Солдат не отвечая вылез из кабины и показал пальцем на проезжавшего мимо нарушителя. Стоявший в приоткрытой половинке ворот сержант, кивнул и крикнул назад, курившим на свежем воздухе солдатам. Система была отработана. Вооруженные солдаты надежно закупорили проход, по которому ползли груженые машины. – Вы начальник караула?
– Сержант Мажидов, товарищ старший лейтенант! – Перед офицером стоял подтянутый сержант последнего года службы. Внимательный и насмешливый взгляд. – Откуда, товарищ сержант?
– С Ташкента.
– Осенью увольняешься?
– Так тошно!
– Давно здесь?
– С самого начала.
– Значит, хлебнул? – Сержант еще раз затаенно усмехнулся. – Было дело, товарищ старший лейтенант.
– Поможешь мне, сержант?
– Обязательно. – В темно карих глазах плясали веселые чертики. – А с этими обезьянами, что делать? – Из под моста доносились крики. – Ничего, сейчас ихний начальник приедет, маленько поругаемся, они столб поправят и опять поедут.
– А если не останавливать?
– Пообещают и ничего делать не будут, пока опять всех не затормозят.
– Понятно.. – сбил на затылок фуражку старлей. – Ну пошли, показывай хозяйство. – Караульное помещение представляло собой стандартную караулку со всеми необходимыми помещениями. Угольная кочегарка, сушилка, комната отдыха.. – все портила огромная трещина. Трещина шла от фундамента, через все здание напополам. Сквозь разошедшиеся плиты перекрытий и набросанный сверху толь и линолеум, виделось голубое небо. Фактически, здание представляло гораздо большую угрозу чем все вместе взятые нарушители за все время существования заставы. Бетонная крыша и внутренние стенки подпертые все теми же жердями, вот-вот могли рухнуть. – Ни фига себе.. – растерянно рассматривал лопнувший кирпич, новый начальник. – А если, стянуть их? – Сержант вздохнул – Уже.. – Уже на улице Трофимов разглядывал металлические полосы опоясывавшие караулку вместе с трещинами. Работы были проведены неграмотно, кое-как, и стальные полосы при весенней нагрузке просто съехали вниз. Здание, упустили. Стянуть его обратно, нечего было и думать. Для этого не было ни нужного оборудования, ни денег, ни желания. – Мандец, товарищ старший лейтенант. Следующую зиму лучше в палатке жить. – Трофимов тяжело вздохнул. Сержант был прав. – Пошли, мост покажешь. – Объект охраны, мост, ради чего они тут собственно и корячились преодолевая вечные временные трудности, выглядел тоже надо сказать, неважнецки. Стальные фермы с старинными заклепками, деревянные балки конструкций стянутые ржавыми болтами, ходили ходуном и скрипели когда сбавив ход, очередной поезд медленно вползал на сооружение. Будки часовых были тоже так себе. Дерево было еще крепко и стекла держались в полусгнивших рамах. Заросшая густой травой запретка огороженная бетонными столбиками, была в наличии. Всё на месте. – Пошли к машине – закончил Трофимов осмотр вверенного ему имущества. Каблуки крошили гнилые шпалы, под ногами звенели выпавшие из под рельс пластины и костыли.. – Мля, как же тут поезда ездят? – Никто не ответил. Как-то ездят, и ладно..
4
– Итак, товарищи сержанты.. – вдоль стены канцелярии стоял младший командный состав заставы, на коем все собственно и держалось. Вернее, должно было бы, держаться. Из старослужащих был старший сержант Мажидов, выполнявший функции старшины, главного сержанта в подразделении. Еще были три сержанта годка - курносый сержант Егоров мягкий и исполнительный, которого и за сержанта-то никто не считал, и братья близнецы Аскеровы. Казахи. Умные, начитанные и имевшие немаленький вес среди разношерстного заставского люда. Еще, было три штуки младших сержантов. Щупленький азер Маджидов, крепкий, похожий на бычка кавказец Шароев и русак Соломатин. Сержанта ИТСОшника Сысоева и радиста Иевлева можно было вообще не брать в расчет, те постоянно пропадали в командировках с прапорщиками специалистами. Но кому спрашивается, нужна эта охранная система на полусгнивших столбах, по охране полуразваленных мостов, которые и так, без вражеской диверсии, вот-вот попадают в реки? А может, дело вовсе не в мостах? Вооруженная, организованная сила на сотни малонаселенных верст, много значит.. а военные городки, это по существу автономные опорные точки среди безжизненных пространств? Высокая политика на данный момент, старшего лейтенанта Трофимова интересовала меньше всего. Личный состав опомнился от неожиданности, и начиналось сопротивление, пока пассивное. Взявшая власть шпана не собиралась вот так запросто расставаться с вольницей. Выкрики из строя, демонстративное нарушение формы одежды.. – Неужели вам нравиться то, что твориться на заставе? – сержанты молчали. Старослужащий Мажидов кивал головой, говорил – так тошно, но глаза светились насмешкой и скукой. Ему до дембеля оставалось четыре месяца. Остальным, было все равно. Нет, не всем. Младший сержант Шароев был недоволен и слова старшего лейтенанта ему были явно не по вкусу. Трофимов остановился – Руслан, что-то не так?
– А зачем вам это надо, товарищ старший лейтенант?
– Не понял, ЭТО, это что?
– Ну уставщина эта, ведь жили же без неё сколько, а тут вы приехали и порядки стали устанавливать! – Сержантский состав оживился с любопытством вслушиваясь в разговор. – Ну да, у вас тут под носом солдат убивают, офицеров бьют..
– Какие это офицеры, это чмо товарищ старший лейтенант, они за погонами прячутся, трусы!
– Да вот не тебе это судить, товарищ младший сержант.
– Ну они же чмыри, посмотрите на них!?
– Я бы так не сказал, Руслан. Я давно знаю майора Мамедова, это нормальный человек и достойный офицер.. а что он оказался физически слабее хулиганов, так это не говорит о том, что он, как ты выражаешься, чмо!
– А что Салагаева убили, это не доказали?! Не захотели! Товарищ старший лейтенант, здесь никому ничего не надо!
– Мне надо, другим нормальным людям надо, родителям солдат надо, товарищ младший сержант!
– И вы думаете, у вас получиться?
– Я думаю, да. Особенно с вашей помощью. Как я понял, на тебя рассчитывать не стоит? – Шароев презрительно улыбнулся. – Понятно. А как ты вообще в учебку младших командиров, попал?
– Я не просился.. и ваше звание мне не нужно.
– Чё ж ты раньше-то об этом молчал?
– Глупый был.
– А сейчас, выходит, резко поумнел!?
– Выходит.. – Трофимов замолчал внимательно разглядывая наглое лицо. Остальные, не скрывая любопытства вслушивались в перепалку и было ясно что они поддерживают Шароева. Нынешнее положение дел, устраивало их более чем. Волчья стая не трогала сбившихся в небольшие группки младших командиров, которые в свою очередь не трогали их, игнорируя офицерские распоряжения, чем несомненно вызывали симпатии. – Кто еще думает так как он? – Сержантский состав молчал. Сочувственно глянул и отвел глаза Соломатин. – Понятно.. на сегодня разговор окончен. Давайте через полчасика на вечернюю поверку строиться. Свободны!
– Я! Я..я.. – звучали голоса в вечерней прохладе ночи. Застава стояла на посыпанном гравием плацу. Мерно трещали ртутные фонари. После нескольких напоминаний, сержант Сысоев наконец-то вкрутил пару ламп. – Ыяяаа! – заблажил кто-то дурным голосом и строй взорвался смехом. – Стой. – Мажидов замолчал опустив список заставы. Внутри все затряслось от бешенства. – Кто сейчас ответил?
– Ну я, а чо!?
– Выйти из строя. – Вместо положенного – Есть! Впереди стоящий солдат получил пинка и вылетел из строя. Развязано размахивая руками вышел солдат с коим по утру пришлось повозиться. Отыграться знать решил.. расстегнутый до пупа китель, демонстративно висящий ремень. Трофимов хрустнул пальцами. Застава стояла затаив дыхание. Втягиваться в перепалку, слушая хамство и теряя лицо, не стоило. Уложить на месте одним ударом? Да в общем-то без проблем, но.. это же провокация. Приехал тут, про устав талдычит, а сам!? Было хорошо видно как хищно напряглись остальные хулиганы. Многовато, на одного.. а если задолбят, тогда что делать? Вскрывать комнату хранения оружия, брать пистолет и валить всех, кто поднял на него руку. Оправдают, не оправдают.. какая нах после этого разница!?! Сердце клубком билось в горле. – Мажидов, проводи вечернюю поверку дальше, а вы, товарищ солдат, Темирбеков, если не ошибаюсь? Идите за мной.
– А на ..уя? Давай здэсь пагаварым?
– Фильтруй базар, солдат! – рявкнул Трофимов – Шагом марш за мной.. что слабо? Боишься!? – Хулиган замялся, однако положение обязывало. Ведь он такой крутой.. и сплюнув, гордо засунув руки в карманы пошел следом. Трофимов остановился на крыльце. – Всем находиться здесь, до моего распоряжения! – Трофимов сдерживался до самой комнаты отдыха. В канцелярии все было бы видно через широкие окна. – Стой.. – солдат успел развернуться. Мелькнуло непонимающее лицо, и с утробным рычанием Трофимов схватил наглеца за шею и мотню. Подсед как под штангу, рывок! И заверещавшее тело, описав дугу врезалось в соседнюю стену. Вопль захлебнулся. – Встать! Ко мне солдат!! – Загремели сорванные со стен щиты и плакаты. Рядовой Темирбеков не совсем оправившийся после полета вскочил, упал, опять вскочил. Резво подбежал. Природная смуглость сменилась бледностью. – Вы все поняли, товарищ солдат?
– Так тошно!
– Застегнитесь, пожалуйста. И шагом марш в строй. Надеюсь, это больше не повториться?
– Никак нет!!
Строй сломался. Народ возбужденно гудел и оглядывался на ярко освещенный вход. Трофимов стал на крыльце и расставив ноги заложил за спину руки. – Я же сказал, не расходиться. Выровнялись. – Разговоры смолкли. Все с любопытством смотрели на прошмыгнувшего в строй, прятавшего глаза Темирбекова. – Все, Мажидов?
– Так тошно! – Трофимов остановился напротив другого солдата с отпущенным ремнем. – Товарищ солдат, вы знаете что отпущенный ремень, отрицательно влияет на потомство?
– Нет, а как?
– Сейчас покажу. – Резко подняв вверх, Трофимов бросил бляху ударившую его в промежность. – Что!? – резко подсунулся Трофимов к зашипевшему солдату. Тот отшатнулся от неожиданности – Ничиво..
– Ремень подтяните. Пожа-алуйста ... мать. Остальных это тоже касается! – Над подразделением стояла тишина. По крайней мере, откровенного хамства больше не будет. – Вот видите, товарищ старший лейтенант, нам про уставы рассказываете, а сами?! – Трофимов глазами нашел подловившего его неугомонного смутьяна. – Шароев, это больше не повториться. Я каюсь, что не сдержался.
– Выбрали кто послабее.. – «правдолюбец» стал раздражать. – Я понял тебя, Шароев. Но драться с тобой, а потом еще с кем-нибудь, выясняя имею ли я право отдавать распоряжения, я больше не буду.
– Почему?
– Есть другой способ привести вас в порядок.
– Какой?
– Выйти из строя.
– Зачем?
– Я тебе все расскажу. Клянусь! – Младший сержант нехотя вышел – Ну?
– Застава, смирно! Младшему сержанту Шароеву, за систематическое нарушение воинской дисциплины и вызывающее поведение с командным составом, объявляю трое суток ареста на гарнизонной гауптвахте в городе Тында. Вольно! Встать в строй.
– Не посадите..
– Четверо суток. Запросто, Шароев.
– Уже до вас грозились..
– Пять суток, Шароев. Послезавтра поедешь, как должность официально приму. А там тебе еще припаяют недельку. Гарантирую. – Сержант удрученно молчал. – Давно бы так.. – проворчал Трофимов – Отбой, застава.
5
В полуосвещенной квартире кипела гулянка. Приехавший с полка Гольдман успел освежиться в ванной, переодеться в спортивный костюм и лениво пуская дым сидел возле накрытого стола. Здесь же сидели три молодые женщины, и зам по боевой подготовке, старший лейтенант Такшеев, и еще какой-то гражданский тип. – Ну как?
– Все, спать положил, походил, посмотрел, вроде все нормально.. – Среди женщин узнал Инну. Фельдшерица сидела все так же вызывающе накрашенная, в длинном халате, и с сигаретой в длинных, тонких пальцах. – А ты чего на службу не ходишь, волк педальный? – Старший лейтенант был молодым, крепким парнем, уже в дымину пьяным, хотя вечер начался не так давно. – На хрен мне все это надо..
– Ну деньги же ты за это, получаешь?
– Гроши..
– Гроши? Так не бери их, или давай мне отдавай, за то что я вместо тебя работаю? – Трофимов не остыл от конфликта и пер как бульдозер. Такшеев засмеялся размахивая длинными, отросшими кудрями – Начальник, давай об этом завтра поговорим? Не хочу сейчас на эту тему.. сдалась мне эта служба!
– Ну и куда ты пойдешь? Сейчас кругом цены растут как на дрожжах, черт те что начинается! А здесь, ты при деле, уважаемый человек. Оружия под рукой хоть залейся.. а? Ты ж толковый мужик, грамотный, мы с тобой тут такое закрутим!? Не то что застава, весь поселок по ниточке ходить будет! Ну, кончай свою позорную волынку!?
– Не.. не.. – пьяно кивал кудрями взводный – Я с тестем, свинарник сколотим, свиней разводить будем, мясо.. дефицит кругом.. – Трофимов рассмеялся – Дурак ты. С тестем.. если б это все твоё было! А так, чуть что и бортанет тебя тестюшка. Ты же не для того учился что б под свинячьим хвостом ковыряться? Ты офицер!
– Не.. не.. хорошо поёшь начальник, но мне это не надо!
– Ну и дурак. – Трофимов подцепил из лежавшей на столе пачки сигарету, закурил поглядывая на женщин. Те слушали чересчур внимательно. – Не обращайте внимания, надо же человека от глупости отговорить?
– Что ты все о деле да о службе.. – приподнялся Гольдман ставя на стол пару фаянсовых бутылок опечатанных красными пробками.
– Ух ты, откуда такое?
– Корейские, это корейцы продают – гражданский тип с длинными волосами и нагловато выкаченными глазами по хозяйски прижал Инну. – Мой муж, Володя – скучным голосом представила его женщина. – А вы?
– Маша! – улыбнулась накрашенным ртом, худощавая привлекательная блондинка, тоже не расстававшаяся с сигаретой. – Очень приятно.. – разулыбался Трофимов соображая что эта-то, уж точно без мужа. – Галя – представилась полненькая женщина. Тоже ничего.. но кажется, это супруга старшины. Ей-то блин, чего здесь надо? Одно из немногих усвоенных старшим лейтенантом правил, гласило – жена сослуживца, увы, не женщина. Гнать её из этого притона надо..
– Твоя? – кивнул Трофимов на квартиру, Гольдману. – Моя. – Квартира обставлена не плохо для холостяка. Диван-кровать, стол-раскладушка, мягко светивший торшер, лакированная тумбочка с переносной черно-белой «Юностью» и со страшно дефицитным видеоплеером. На кухне стоял стол, несколько кухонных шкафчиков, необходимая посуда.. Трофимов одобрительно хмыкнул. Говорили когда-то старшие и более опытные товарищи – Не женись до капитана, летёха! Ведь капитан, это 28-30 лет, это зрелый и состоявший мужчина определившийся в жизни, и как правило, достигший положения начальника заставы или батальонного клерка. Его не станут совать в командировки как молодого лейтенанта, поэтому большую часть времени он будет проводить с молодой женой, следовательно, семью не будут сотрясать скандалы и ревнивые подозрения. У начальника заставы все под рукой – хозяйство, жена, личный состав.. Женщин на БАМе было удручающе мало, а те что были, от последней уборщицы до молодой специалистки попавшей по распределению на стройку века, выскакивали замуж в рекордно короткие сроки. Бабы были нарасхват, и о каком-либо ****стве или любительской проституции, приходилось только мечтать. Плохо было.. сдержаться не удалось в первом же отпуске. Какое уж тут родство душ и взаимопонимание!? Может быть в этом, причина частых разводов офицерских семей?
Водка была пахучей, с примесью каких-то трав. Опьянение наступало незаметно, как мягко тронувшийся вагон. Глядь, а ты уже ту-тууу! Поехал.. Гольдман подцепил сигаретную пачку и включив музыку кивнул на балкон – Пошли, свежим воздухом подышим? – На балконе было прохладно. Освещенная территория заставы проглядывалась просто отлично. Входная дверь с тускло горящим плафоном, полутемные окна казармы.. все было тихо. Скрипнула балконная дверь отсекая гул гулянки. – Еще добавишь?
– Хватит.. обратно в казарму пойду. Утром на подъеме.
– Получается чего? – Трофимов промолчал разглядывая чеканный профиль старого начальника. Аккуратные усы подчеркивали мужское обаяние капитана. Умом не обижен, рассудителен. – У тебя, почему не срослось? – Гольдман замолчал разглядывая тлеющий огонек сигареты. – Здесь никому ничего не надо. Понимаешь? Еще столкнешься с этим. Но если хочешь что-нибудь поиметь, держись зампотылу. Толковый мужик.
– Видак он подогнал?
– Понравился?
– А то!
– Вот и не ссорься с ним, у него здесь везде прихватки, все что угодно достанет.
– Спасибо за гостеприимство. Передавать имущество когда будешь?
– Завтра и начнем. А то оставайся ночевать у меня?
– С утра тяжело вставать будет, да и баб у тебя полно..
– Пустое. Я их всех вытурю. Не вздумай с Градусником связываться, или с Машкой..
– С градусником? – Гольдман хмыкнул и затянулся. – Не знаешь? Фельдшерица это наша, редкостная стерва. Если чего понадобиться, так прилипнет..
– А муж?
– Что, муж? Аа.. того же поля ягода, в местном стройбате срочную служил. В Молдавию ехать обратно не захотел, вот и женился на первой попавшейся..
– А Машка, кто? – Трофимов расстроено затянулся. Машка понравилась. – Жена начальника депо, налево часто виляет. У ней еще старый фингал не прошел, посмотри внимательно под левым глазом. И за котельной приглядывай, а то наш кочегар уже два раза с балкона в трусах прыгал. Прибьет ведь мужик, отписываться замучаешься, где был да чего делал..
6
Пересчет барахла закончился. Трофимов и Гольдман сидели в прокуренной канцелярии и сверяли дебет с кредитом. – ..Некомплект, отсутствует, нет, опять некомплект.. – недостача была внушительная. Нда.. на гражданке это называется растратой, и награждается сроком перевоспитания в местах не столь отдаленных. Старый начальник слегка нервничал, но хранил олимпийское спокойствие. Трофимов подбил итог – приговор тянул года на два.. Не будь недостача такой большой, он бы закрыл глаза на некоторые вещи. – Ген, и чего делать будем? – Капитан набрал номер телефона, о чем-то переговорил, и собрав бумаги, кивнул – Пошли к зампотылу.
В просторном кабинете было светло. Одинокий стол посреди запыленного пола, и пара стульев, голимый сейф с дружелюбно распахнутыми дверцами. Сразу видно, кабинетом пользовались нечасто. Напротив зампотылу сидел разбитной майор из тыловой службы. Нога на ногу, без кителя, рубаха слегка расстегнула, фуражка валяется на столе.. сразу видно, человек только из-за стола. – Ну что там у тебя, показывай давай!?
– Вот. – Гольдман робко подал бумаги, и майор, небрежно разглядывая и усмехаясь, складывал их в стопку на столе. Вопросительно глянул на невозмутимо сидевшего тыловика. Тот улыбнулся. – Ручку! – Гольдман вложил в небрежно протянутую длань пишущий предмет. Майор с быстротой фокусника исправил «ошибки», подписался, подписал Онищенко, коротко черкнул Гольдман. – Забирай, стралей!
– А, это.. – Трофимов растерянно вертел в руках самый правдивый экземпляр, и растерянно хлопал глазами. Уж слишком все быстро произошло. – Не волнуйся, все что здесь указанно как недостающее, мы спишем в течении года. Ты чего, председателю приёмо-сдаточной комиссии не веришь? – майор угрожающе выпрямился на стуле и раскатисто захохотал. Засмеялся и Онищенко, снисходительно поглядывая на Трофимова. – А машина, как с машиной быть?
– А чего, машина? – майор перестал смеяться и вопросительно посмотрел на Онищенко. – Я же тебе объяснял.. – скуксился тыловик – У него ГАЗ-66 в мастерской, ремонтируется. У тебя же нет нужных инструментов и частей? Нет! Но если хочешь, можешь забирать!
– И как я его оттуда, без мотора, вытащу?
– Как хочешь, это твои проблемы! (словечко было еще новым, и неприятно резало слух)
– Вообще-то, это вы её туда загнали! Месяц уже машина там стоит!
– Но машина-то, твоя? Вот и забирай её как хочешь..
– Все, хватит! – нетерпеливо заорал майор – Вытащи ему его машину!
– Понял.. – буркнул Онищенко.
– Еще вопросы, есть?
– Нет.. нет
– Тогда идите товарищи офицеры, выполняйте свой долг!
– Поздравляю.. – Гольдман саркастически улыбнулся и пожал руку – Желаю успехов!
– И тебе, не оплошать!