Я захлопнул дверку машины, уличные шумы исчезли, растворились в уюте салона. Взглянул из машины на своё окно... Скрываясь в пелене полупрозрачной занавески, мне слегка махала рукой жена. Я ответил ей взмахом и печальным взглядом. Рядом шевельнулся, заводя машину, Серёга.
- Сань... Ну, ты что-то очень печальный, как будто на месяц уезжаешь.
- Да... Что-то...
Я махнул рукой, машина тронулась.
- Ну, чего Сань, рассказывай к кому мы едем... Дорога долгая.
- Мы едем...
Да, собственно, куда я еду. Куда, к кому, зачем... А может от чего? Я и сам не знаю. Что хочу увидеть, о чём буду говорить... Ждут ли меня там, захотят ли видеть. Сложные вопросы я задаю сам себе. И не жду ответа. Я просто знаю, что ответов нет, да и быть не может. Я просто знаю, что поступить иначе не могу. Жить с этим сложно... Да, сложно. Я просто буду думать, что меня ждут, что меня помнят... Что думают так же как я. И живут с той же болью.
- ... мы едем.
Я вздохнул.
- Мы едем к "Татарину".
- Ну, это я знаю.
Серёга хохотнул.
- Мы едем к моему командиру...
Я сказал максимально серьёзно, даже немного сурово. Серёга видимо понял, переспрашивать не стал. Серёга... Добрый, простой парень. Что нас сближает в прошлом? Армия... Что в настоящем? Много чего... Циничное отношение к жизни, к самому себе в этой жизни, к окружающей действительности. А может это не цинизм, а защитнореалистичное отношение? Возможно и так... Он тоже чувствует боль дольше и острее других людей. Ранимый блин... Может зря я так.
- Серёг, что тебе рассказать про него?
- Не знаю Сань... Можешь ничего не рассказывать. Сам увижу.
- Сложно рассказать, сложно донести так, что бы ты воспринял правильно.
Серёга помолчал. Может просто помолчал, может думая... Может, просто прислушиваясь к работе мотора. "Фольксваген" быстро и плавно уносил нас из родной Твери к далёкому городу.
- Не рассказывай... Это твоя память.
- М да...
Интересно, что мы мыслим образами, которые раскрашены нашими эмоциями, пережитыми в тот или иной момент. Речь скупа, что бы правильно и точно перенести эти картинки. Иногда мгновение жизни можно рассказывать много часов. И это искажение во времени отгораживает нас от прошлого и настоящего. Словно граница, бронежилет для одних и точный выстрел в сердце для других.
Мы с Серёгой не носим бронежилеты... Я скосил глаза на него. Серега, задумавшись о чём-то своём, уверенно вёл машину. Стрела дороги уходила под нас, пронзая, как бы отрезая прошлое. Утверждая что, что-то изменить уже нельзя... Вернуться нельзя.
- Серёг, я вздремну. Устанешь - разбуди.
- Хорошо...
Он устанет, но не скажет об этом. Что это? Порядочность или некое чувство самоотверженности, товарищества... Я бы не будил его, пока сам не проснётся. И он такой... И "Татарин" такой. Конечно, различия есть... Но и общие поступки в одинаковых ситуациях тоже есть. Начальное восприятие конечно различно. Серёга привлекательный и культурный, немного женственный... Спокойный, добрый... Не без хитринки. "Татарин"... Злой и жестокий, прямой. Брутальный, не блещет интеллектом. Склонен к насилию. К насилию...
"Урал" жестоко тормознул. Из-под брезента послышались матюги. Обещание немедленно и жесточайшим образом расправится с водителем, а так же упоминания его родственников в не самых лицеприятных моментах. Улыбчивый солдатик выпрыгнул из-за руля и с готовностью приблизился к тенту. Взвод лихо спрыгнул, сам собой построился в не ровную шеренгу, оделил водителя злобными взглядами.
- Братки, к тормозам ещё не привык...
Бойцы зыркнули на молодого водителя слегка подобревшими глазами... Командир отдал несложный приказ. Группа нескладно повернулась и ушла за сопку. Водитель проводил их глазами. Взглядом... Он остался, остался ждать тех, кто придёт из-за сопки.
- Не растягиваться!!
Из зелёнки вышел "Татарин". Неприветливо брызнул взглядом по бойцам.
- Давай живее, шевелись!
- Быстро меняем оцепление, через час пройду по всем. Бегом, марш! Здорова "Татарин"...
- Здорова...
Оцепление стояло вокруг едва заметной сопки, сильно заросшей кустарником. Невдалеке, метрах в двухстах просматривалось движение.
- Чего там?
"Татарин" серьёзно посмотрел мне в глаза.
- Хочешь посмотреть?
- Ага...
- На...
Он протянул бинокль. В утренней дымке просматривались бойцы, без знаков различия и без оружия. Они таскали что-то и сбрасывали в большую яму. Вокруг ямы стояли бумажные мешки... Иногда один из бойцов горстями бросал из мешков в яму, какой то порошок. Я присмотрелся...
- Ну что? Видишь?
В горле захрипело, глаза защипало.
- Кхы... И давно так?
- Всю ночь... К обеду обещали закончить.
- Слава богу...
"Татарин" дёрнул меня за рукав, развернул...
- Богу говоришь!? Это божье дело!!? Божье!!? Да пошел ты на х.й с такими делами!!!
- Игорь, ты чего? Успокойся...
Он махнул рукой и быстро зашагал за сопку. В один момент он споткнулся, оступился... Махнул рукой и развернулся. Приблизился... Долго что-то пытался сказать. У него не получалось. Затем он успокоился...
- Сходи, посмотри...
Развернулся и ушёл. Я медленно отправился к яме. Возле неё сидел молоденький летёха. Изредка он что-то вносил в потрёпанный блокнотик. Из ямы шёл мощный смрад. Я заглянул в неё... Я долго смотрел. Я пытался рассмотреть каждый труп. Каждый вновь упавший в яму, каждый ещё не посыпанный белым порошком... Повернулся, увидел вдалеке "Татарина", навёл на него бинокль... Он собирал цветы, обычные полевые. Позади меня в яму падали трупы, впереди офицер собирал цветы... Безумец? А я? Я скользнул взглядом по траве, увидел цветок, сорвал и бросил в яму... Невзрачный лепесток упал на голову девочке с развороченной грудью, соскользнул и замер на бедре мужчины без головы.
- Бля...
Повернулся и едва двигая, негнущимися ногами, отошел от ямы. Летёха протянул мне фляжку...
- На...
Я посмотрел ему в глаза. Пьян, причём сильно... Или уже сумасшедший. А есть ли тут разумные, существует ли разум здесь вообще? Я оглянулся на яму... Точно, вот оно воплощение разума на войне. Посыпанные известью трупы врагов. И девочки, и мужчины, и вон тех двух женщин в дырками во лбах... Разум блин... Я отвернулся. Посмотрел на летёху, скрипнул зубами
- Да пошел ты...
Он улыбнулся мне в ответ.
Склонен к насилию... И я склонен, борьба идёт не со страхом за себя, а со страхом за жизнь и здоровье противника. Страшно это. Боятся себя - это ли не наказание за смерть врага... Жить с этим устаёшь. А отдохнуть от самого себя практически не возможно. "Фольксваген" тряхнуло... Я вернулся из забытья.
- Не устал, Серёг?
- Не, спи...
- Где мы уже?
- Вёрст двести махнули, Ярославская область...
- Ага...
Блин, о чём же я думаю... В этом сумеречном сознании, в состоянии депривации, в час волка... Много названий... А, вот, склонен к насилию. В том числе и над собой. Грань насилия и обычного отношения стирает война. Мы все нормальные люди, но нормальные не для существующей реальности. А той реальности уже нет... Оторваны от реальности, лишённые жизни...
- Стоять падла, убью, завалю сука!
Я ломанулся на голос, в палатку офицеров десантников. Минуту назад туда вошёл "Татарин" для уточнения плана зачистки двух посёлков. Я откинул полог... Здоровый капитан перевёл "Татарина" в горизонт и собирался ударить его в голову.
- Замри!!!
Капитан вздрогнул и замер, посмотрел на меня. Я дёрнул плечом, уронил автомат на землю... Махнул рукой и в ней возник НР.
- Не создавай проблемы на ровном месте! Отпусти его...
Капитан отпустил "Татарина". Я потянул его за рукав к выходу... Капитан злобно посмотрел на нас, и задёрнул полог.
- Ты чего, Сань, пиками размахался?
- Стрелять не смог бы, да и времени нет...
- А наколоть смог бы?
"Татарин" остановился, посмотрел мне в глаза. Я выдержал прямой взгляд.
- Смог бы... Да!
Я резко шагнул и быстро пошёл прочь...
Плавные покачивания машины прекратились. Я просто понял это, и мозг дал команду проснутся.
- Что?
- Садись Сань... Я тебе кофейку налил.
- Ага, давай.
Через несколько минут Серёга уже дремал, я вёл машину. Дорога однообразной лентой надвигалась навстречу. Путь вперёд... Чем в принципе отличается путь и жизнь. Только одним, путь всегда имеет конец который нам известен, жизнь тоже имеет свой конец, неведомый нам... Вот так.
"Татарин" протянул руки к догорающему костру, долго смотрел на угли...
- Сань, ты любишь смотреть на огонь.
- Ага, человек вообще может долго смотреть на стихии, на огонь, на воду... На небо.
- А жизнь и смерть это тоже стихии?
- Не, Игорь... А вообще я не знаю...
- Смерть тоже привораживает, трудно взгляд оторвать... Вернее трудно заставить себя не смотреть на смерть.
Я внимательно посмотрел на "Татарина", оценил его расстроенную координацию... Плавающий взгляд.
- Игорь, пойдём спать...
- Спать? Да я и так сейчас сплю... И вижу кошмары. И знаю, что когда проснусь легче мне не будет. И ты знаешь!
- Игорь, пойдём...
- Да пойдём, пойдём... Просто... Смерть рядом ходит... Кто не спит, того забирает. А кто спит... Тот уже умер... Вот так.
"Татарин" повернулся ко мне спиной, дрогнул плечами, всхлипнул... Мы пошли спать. Или ждать утра...
Мелькнул указатель границы области... Да, экономичный аппарат у Серёги, но заправляться всё же нужно... Вот и заправка, небольшая, рядом кафешка придорожная, сигарет возьму заодно. Заправочный пистолет проскользнул в бак. Позади раздался голос, тонкий, девичий.
- Отдохнуть не хотите?
Я оглянулся, девушка, лет двадцать, не больше.
- Спасибо, красавица, я не устал.
- Не дорого...
- Спасибо, да и некогда нам...
- Ну, счастливого пути.
- И тебе, счастья...
"Фолькс" резво набрал скорость... Опять серая лента застучала неровностями по скатам. Серёга спал...
Я махнул стопку, "Татарин" повторил моё движение... Мы помолчали.
- Ну, тяжело конечно... Но ведь враг, с оружием.
- Да не в этом дело, Игорь... Она ведь победила. В мозге моём она сидит, сука, и улыбается мне, жалеет меня... Она то отмучилась, теперь в раю ихнем долбанном! Я в этом аду...
Я развёл руками вокруг.
- Сдохнуть не хочется, но и жить тяжко, Игорь... Ведь в аду живём.
- Соберись... Ты из этого ада должен рай сделать, выжить в нём, и человеком остаться...
- Ага... Давай ещё по одной.
Серёга снова сел за руль. Оставалось уже немного, небо начало светлеть... Я представлял встречу с "Татарином", желал ее, но и боялся её тоже... Звери не могут жить в одиночку, но и дружбы среди них не бывает...
"Дрона" Игорь не любил... Недолюбливал. Жестокий был "Дрон"... Убивал легко, не мучил его "демон войны", не жил он в нём. Однажды на зачистке он поставил на колени боевика, совсем молодого парня... Некоторое время поглумился над ним...
- Ну, ваххабит, посадка на поезд закончена, осторожно, двери закрываются, следующая станция - рай...
Выстрелом у боевика снесло всю нижнюю челюсть. "Татарин" брезгливо осмотрел труп. Покрутил носком ботинка ладони... Затем посмотрел на улыбающегося "Дрона"
- Судья бля Дрон! Домой тебе пора...
- Они наших режут на куски, а мы их в жопу целовать будем!?
"Татарин" тигром сорвался на "Дрона", диким рёвом и собственном массой сбил его с ног, рыча, тянулся к горлу "Дрона"... Его оттащили. "Дрона" успокоили...
- Сука... Сука! Сука!! Падла, сука!!!
"Татарин" растерянно сидел в грязи и исступлённо твердил...
Я толкнул его в плечо.
- Да кто, кто сука, Игорь!?
Он замолчал, затравлено взглянул на меня... Прошептал.
- Я... Я сука...
"Дрона" принесли однажды утром. Сапёры... Нашли в придорожных кустах... С разбитыми губами и ножевым ранением затылка. Совпадение... "Татарин" прощался с ним долго... Я знаю, просил прощения у него. Я знаю... Я сам просил. И "Татарина" мне было жалко...
- Сань... Подъезжаем.
Сердце забухало... Блин. Узнает, примет ли, жив ли вообще. Может, давно переехал... Вот и улочка. Дома старые, двухэтажные... Вот и подъезд. Я вышел из машины. Из окна первого этажа выглянула женщина, увидела мой растерянный, вопросительный взгляд, открыла форточку... Я выкрикнул фамилию, женщина кивнула. Задёрнула занавеску. Хлопнула дверь в подъезде, гулко, почти как СВД... Женщина, запахивая халат, вышла к нам.
- А кто вам нужен то из них?
- Иг...
Я поперхнулся.
- Кхы! Игорь.
- Так он только недавно в магазин пошёл, чай скоро и воротится. Минут десять он ходит то обычно...
Я посмотрел на Серёгу, он протянул мне сигарету. В другой руке он держал мою серебристую фляжку... С коньяком. Её он мне не протянул. Пока... Я закурил. Нервные, короткие затяжки... Блин, сейчас он вернётся... А ну как погонит? Бля, может, развернутся и уехать... Серёга поймёт. А я сам себя пойму? Нет... Так и буду по ночам с "Татарином" говорить.
- Вы кем Игорьку то приходитесь?
Тётка успевшая накинуть опрятную фуфайку пристроилась рядышком и хитро заглядывала везде, куда мог проникнуть её взгляд.
- Служили мы вместе тётя.
- На войне?
- Да...
Тётенька всполошилась...
- Ой, Игорёк то, как обрадуется. Надоть верно стол сбирать!
Тётя вопросительно заглянула в глаза.
- Да... Наверное, надо ть...
- Дык вот и Игорёк воротился.
Сигарета выпала из руки, я прикрыл глаза. Боже, дай мне сил... Я открыл глаза. Из-за угла дома вышел худенький, пожилой и сутулый мужичок. В чёрненько шапочке, с пакетом в руке. Неужели это "Татарин", легендарный разведчик, майор? Неужели этот дяденька учил меня войне и жизни после войны!? Мужичок приблизился... Из-под шапочки резанул волчий взгляд, правая рука, словно пружина, прыгнула из кармана, корпус замер в пол-оборота, контролируя меня и заслонившись мной же от Серёги... Взгляд просмотрел всё вокруг, что вообще было связано с нами... Я протянул руку, робко, несмело...
- Здорова, хм... кх... Татарин!
Взгляд вопросительно посмотрел мне в глаза. Волк нехотя растаял, сменившись хитрой лисой, затем глупым котёнком... Мелькнул испуг, затравленность... Затем глаза моргнули, повлажнели...
- Хмурый... Это точно ты?
- А кто ещё тебя "Татарином" зовёт?
Мужичок замер, пакет выпал из руки... Игорь медленно опустился на колени, стянул шапку на глаза...
- Ыыыы... Ыыы...
- Ну... Игорь, ну хватит, вставай... Ну.
Я опустился рядом. Тряс его за плечи, хлопал по спине.
- Игорь, ну всё хорошо... Игорь... Ииии... Ыыыыы... Бля! В рот... Ыыыы
- ...
Мы сидели за накрытым столом. Соседка хлопотала, иногда украдкой прижимая к глазам платочек. Серёга сидел рядом, он не впопад переводил глаза с меня на Игоря. Пытался улыбаться. Иногда часто моргал глазами... Серёга жалел нас. Он вздрогнул и резко оглянулся на соседку, когда она, всхлипывая, произнесла
- Господи, да что же с вами эта война сделала то... Ведь люди, а, как и нет... Милочки мои.
Я смотрел на постаревшее лицо "Татарина", он на меня... Что мы видели? Прошлое? Вряд ли... Будущее? Тоже нет... Мы видели себя в прошлом. Да, наверное, так. Тех, кто мог доверить друг другу жизнь, но в то же самое время боялся, повернутся к другому спиной. Звери, звери не имеют друзей. Как сказал однажды я - зверь зверю только зверь... И как сказал "Татарин" - Нет у меня друзей, нахуй они мне! Не хочу я их хоронить... Потому и не друг я никому...
Теперь это было не так. Игорь жил, да, он жил сейчас в эту минуту, в этот период... В это маленькое деление на участке рождение-смерть... Раньше он не мог жить в существующую минуту... Он жил прошлым, или самым кошмарным будущим.
- Игорь, давай...
Я показал на фляжку. Он кивнул...
- Помаленьку. Я много не пью.
- Я тоже... Тоже не могу.
Игорь посмотрел на меня, улыбнулся.
- Тоже, боишься?
- Да, себя. Тоже...
Беседа начиналась очень медленно, мы часто останавливались, слова душили... Мысли острыми ножами резали души, рвали их на куски. Слёзы брызгали лопнувшими венами. Водка не пьянила. Боль уходила... Ночь наступила очень поздно. Я улыбнулся спящему на кресле Серёге, накинул на него плед, упал в кровать... Счастливый и пьяный. Радостный и возрождённый. "Татарин" спал сидя за столом... Наступающее утро было для него другим. И для меня. И даже для Серёги...
"Фольксваген" грелся за окном.
- Ну, чего же вы... И не погостили.
- Да дел много... Ехать нужно.
- Ну... раз нужно, так нужно.
Игорь вздохнул, протянул руку.
- Давай, Хмурый...
- Пока Татарин.
Мы с Серёгой сели в машину, тронулись... Я оглянулся, махнул рукой. Худенький, сутулый мужичок помахал мне... Машина набрала скорость. Мы молчали. Серёга не выдержал первый.
- Я представлял его другим...
- Я и знал его другим. Его зверь умер ещё там... Он сам убил его. И правильно сделал.
"Татарин" пропал утром... Он не вышел на построение. Несколько бойцов искали его по всему расположению... Его нашёл Стас. Он даже не нашёл его, а просто увидел... В оптику СВД. "Татарин" сидел возле дерева... В его руке был АПС, он смотрел на него и плакал... Я приблизился, на сколько хватило духа. И тоже сел. Игорь смотрел на меня, я на него... Он откинул пистолет, но я не встал, и не подошёл. Я знал, что он убил таки себя... Не физически. Морально, он убил зверя своего... "Татарин" умер в эту минуту... И для нас, и для меня и для себя. Его списали... Все жалели его, долго вспоминали. По доброму... Потом забыли. Забыли его самого, но ни кто не забыл всё то, что он в них вложил. Дух, силу, мужество... Человечность, справедливость и доброту. И зверя... Он отдал себя той войне целиком и полностью. И выжил. К счастью, а может...
Я возвращался домой. Что я испытал, что я хотел пережить. Что я вообще хотел? Оживить "Татарина"? Или убить... Убить "Татарина" в себе... Нет, того "Татарина" не убить, нет! Он это воплощение "демона войны"... Воплощение демона во мне, во всех нас...
- Сань, ты рад?
Серёга казалось, переживал больше чем на пути в гости.
- Да... "Татарин" всего лишь человек... И я этому рад.
- Вы с ним страшные люди... Да вообще люди ли вы?
- Хе... Серёг, озвереть можно на время, по нужде. Потом можно снова стать человеком... Но для этого нужно либо держать зверя. Либо убить его... Если чувствуешь, что он может овладеть тобой. "Татарин" убил своего зверя, и перестал быть собой. Я много раз вспоминал ту ситуацию под деревом... Может, зря я туда пришёл?
- Дурак ты...
Провожать "Татарина" вышли не все... Он уезжал рано утром. Я старался не смотреть ему в глаза. Он это понял.
- Давай, бывай "Хмурый"... Больше не свидимся?
- А вдруг...
"Татарин" покачал головой...
- Так не бывает.
Я улыбнулся. "Уазик" увёз его...
Я оглянулся в последний раз. "Татарин" и "Хмурый", молодые и здоровые стояли и махали мне рукой. Один из них махал двумя руками, в одной руке держа оружие, в другой шапку. Второй сдержано помахивал свободной рукой в перчатке с обрезанными пальцами... Я улыбнулся и сморгнул. Видение исчезло, я вздрогнул.
- Сань, всё нормально?
- Да, Серёг, теперь всё нормально...