В этот раз я летел с деньгами. Рейс Москва – Нью-Йорк. Что-то было в моем лице такое, что стимулировало стюардесс с особым пониманием предлагать мне спиртное, во всяком случае, в прошлые разы такого не наблюдалось. А может, я благоухал больше обычного или, может быть, даже улыбнулся пару раз. Все складывалось хорошо, и даже более чем хорошо – были деньги, были идеи, были приглашения и заказы, и была такая хорошая выпивка, что не требовалось морщиться и закусывать. И вот в тот момент, когда я, выпив очередную рюмку, перешел от розового миросозерцания к приглушенному голубому, самолет, как я понял из доносящегося откуда-то отчаянного дружного вопля, упал в океан. Взгляд в иллюминатор подтвердил мое предположение – самолет сменил стихию, и вместо гула моторов образовалась характерная для подводного мира тишина. Я очень расстроился, допил остаток бутылки и замер. Вокруг творилось что-то загадочное – передо мной стоял хор оранжевых, шарообразно-раздутых людей, и они вразнобой истерично пели какую-то ахинею. Восхищенный увиденным и испугавшись, что, протрезвев, все забуду, я полез за карандашом, но вдруг все взорвалось, и оранжевые шары стали стремительно подниматься, а я куда-то провалился...
Вода была теплая и вся пузырилась. Мое тело стало приспосабливаться к необычным условиям - оно хотело дышать, но не могло. В щеках заработал рефлекс полоскания – видимо, так они рассчитывали быстро отделить воздух от воды и попробовать им подышать. Однако ничего не получалось, я посинел и продолжал задыхаться. Совсем отчаявшись, я взбрыкнул ногами – и вдруг увидел сквозь голубую бурлящую пену, что ноги мои задраны и лежат по краям ванны, еще я увидел доброе, улыбающееся лицо жены, и до меня издалека донеслись ее слова: «Ну, что, протрезвел наконец? Чуть не задохнулся в шампуне, дурачок!». Потом подошла моя маленькая дочка, задумчиво посмотрела на меня, изумленного, и сказала: «Из пены получился человек»...