Когда-то давно организация, в которой я работал, снимала для своих сотрудников спортивный зал, размещённый на территории воинской части в отдельно стоящем ангаре. Наше время было по вечерам, с 20 до 23 часов, два раза в неделю. В ангаре можно было играть в теннис, бегать, прыгать и париться в сауне. Но никаких тренажёров там, к сожалению, не было.
Однажды зимой я пришёл туда, и оказалось, что, кроме меня, из наших никого нет. Когда я брал у дежурного на вахте ключ, он сказал мне, чтобы я запер ангар изнутри на всякий случай – иначе туда могли зайти солдаты, у которых как раз было свободное время перед сном.
Пройдя по заснеженной тропинке мимо казармы и никого не встретив, я отпер входную дверь, запер её изнутри и остался в огромном ангаре один. Зажёг свет в зале, осмотрел сауну: она была уже разогрета. Переодевшись в спортивную форму (футболка, спортивные трусы, белые носки и кроссовки), я приступил к занятиям.
Для начала пробежал насколько кругов вдоль трибун, покидал мяч возле стенки, после чего пошёл в сауну. Нормально пропотев в 100-градусной жаре, я ополоснулся под душем, обтёрся полотенцем и решил ещё побегать перед вторым заходом в сауну. Надел футболку, трусы, носки и кроссовки. Но когда вошёл в пустой зал, меня вдруг осенило: зачем мне одеваться? Я же могу сегодня бегать без одежды! Это гораздо интереснее.
Снова снял футболку и трусы и помчался по дорожке мимо пустых трибун, освещаемый ярким светом потолочных люминесцентных ламп, мимо больших, тёмных окон в верхней части зала. Я бежал и представлял, что на трибунах сидят солдаты, не меньше роты, вперемешку с девушками, все смотрят на меня, смеются, аплодируют и свистят. Я не боялся, что меня реально увидят, потому что окна были на высоте метров пять или даже больше.
Сначала мой мягкий после сауны член просто болтался из стороны в сторону. Но через несколько кругов от таких мыслей он встал и начал всем своим внушительным весом чувствительно бить по яйцам. Тогда я остановился и, поворачиваясь по очереди то к одной трибуне, то к другой, стал дрочить.
Первое облегчение пришло быстро. Немного отдохнув под душем, я снова вернулся в зал и стал дрочить уже медленно, прыгая по трибунам и представляя, что уворачиваюсь от протянутых ко мне многочисленных рук. Добравшись до верхней трибуны, я пробежал вдоль окон . Через них в тусклом лунном свете виднелся заснеженный плац, на котором не было ни души. Успокоившись, что меня никто не увидит, я повернулся спиной к окну и лицом к залу и снова стал дрочить – теперь уже медленно и вдумчиво. Минут через пять я кончил ещё раз.
После очередного душа я снова выскочил в зал, уже сразу голышом, и опять стал бегать и дрочить. После двух сеансов сауны и душа бежать было удивительно легко. Почувствовав, что вот-вот кончу, я взлетел по трибунам на самый верх и, перепрыгивая со скамейки на скамейку, помчался вдоль окон. Добежав до конца трибуны, я остановился, снова глянул в окно и... обомлел. Из-за окна на меня смотрели солдаты – человек примерно пять или семь – я не разобрал. Они стояли, смеялись и показывали на меня!
Как потом оказалось, со стороны плаца по всей высоте тыловой стороны ангара стояли строительные леса. Видимо, солдаты, вышедшие на улицу покурить, увидели меня издали через окно, когда я в предыдущий раз бегал по верхней трибуне, заинтересовались и решили посмотреть. Залезть на леса для них не было проблемой, так как снизу вверх вела удобная лестница.
Сначала я замер, не зная, что делать. Но потом вгляделся через окно и увидел, что солдаты, несмотря на 5-градусный мороз, стоят со спущенными брюками и... дрочат!
Смущение моё мгновенно прошло. И я, как ни в чём не бывало, принялся расхаживать мимо них по трибуне, продолжая неторопливую дрочку. Так мы и дрочили вместе – я внутри, а они на улице, пока не кончили практически все вместе.
Кончив, мы остановились, не зная, что делать дальше. Ребята, продолжая разглядывать меня, молча натягивали трусы и застёгивали брюки. А я стоял перед ними совсем голый и чувствовал, что краснею. Неожиданно мне почему-то стало стыдно. Помню, я не знал, куда деть руки. Я понимал, что прикрываться ими было бы глупо. Но другого применения им не находил.
Так в молчаливом разглядывании прошла ещё минута. И вдруг солдаты за окном вздрогнули, как по команде, повернулись ко мне боком и стали поспешно спускаться вниз. Думаю, что они услышали сигнал к отбою. Я тоже, не теряя времени, помчался по трибуне вниз, схватил лежавшую на стуле одежду и юркнул в сауну. Просидев там ещё с час или полтора, я пошёл домой. Входную дверь я открывал очень осторожно, опасаясь, что за ней кто-нибудь стоит. Но за дверью никого не было, и тропинка, идущая вдоль казармы, была так же пустынна, как и три часа назад.
Вот такой был случай...
А другой раз я дрочил в кинозале. Разделся, погасил в зале свет, пустил кинопроектор без плёнки, сам встал на сцене, освещаемый ярким лучом кинопроектора, и дрочил... дрочил... дрочил... Наверно, это было лучшее кино, которое когда-либо видели зрители. Или мне так показалось?