Внимание! Внимание!
Это - старый вокзал. Отправная точка. Написанная очень давно и с тех пор ни разу не редактированная. Оставленная такой на веки вечные, в память о прошлом и для сравнения с настоящим. Читать не советую - слишком соплежуйно. Поберегите время и собственное вдохновение.
По мутным желтовато-коричневым стеклам бил дождь. За окном шумел ветер, шуршали листья, а в камине тихо потрескивал огонь. Пахло сыростью и какими-то луговыми цветочками, стоявшими в вазе на большом столе, за которым заседала трактирщица – милая женщина, достаточно молодая, слегка в теле, с вьющимися каштановыми волосами, забранными в пучок, покрасневшими щечками и мечтательным взглядом, уже который час пиливший взглядом скромный букетик.
Ранним утром, да еще и таким пасмурным в таверне было не очень-то уютно – стулья подняты, пол вымыт, на полке позади трактирщицы стоят стаканы в ряд, тикают часы, запрятанные где-то среди оленьих рогов и пожелтевших картинок, в углу рядом с дверью у вешалки пристроилась швабра, и ведро с водой, на стойке, за которой сидит женщина лежит полотенце, и мокрый, недавно вымытый кувшин, а на столешнице – слегка подсохший букет ромашек и полыни.
Была весна, и в воздухе пахло чем-то очень сладким и влюбленным.
Колокольчик на двери звякнул, а трактирщица так и не отвела своих темных глаз с раннее установленной позиции. В помещение пахнуло сырым воздухом.
- Ну и погодка, - низким, слегка кашляющим голосом произнес мужчина, только, что вошедший в таверну, снимая плащ и ставя большую круглую корзинку на один из столов. – А я тебе фруктов принес, сделаешь пирог… Авось к вечеру погода улучшиться и кто-нибудь зайдет на огонек… Хотя какой там «кто-нибудь» – на твой вишневый пирог сбежится вся деревня.
Мужчина сделал умный вид, и подошел трактирщице, до того сидевшей неподвижно.
- Заснула чтоль? – слегка грубовато произнес он, толкнув ее в плечо. - Просыпайся давай, принесут тебе и завтра цветов еще. Даже я – если хочешь…
Она дрогнула и вроде как очнулась.
- Не пугал бы ты меня так, Бруно – я же и так нервная.
- Ну что ты, душенька – как можно? - говорил он слегка посмеиваясь. Он повысил тон. что бы донести пропущенное предложение до слушателя. - Я тут тебе вишенки, говорю, принес – для пирога.
Женщина улыбнулась, и приподняла мокрое полотенце с корзинки.
- Где ты такую вишню нашел в апреле? Рано еще для нее. - Она пощупала одну ягодку. – Прям диву берусь… рассказывай, где взял? – сказала женщина, слегка подозрительно глянув на собеседника.
- Ну что ты, Зензи, ни каких секретов и тайн - у цыган, тех что с запада проезжали утром – может видела?
Зензи презрительно фыркнула.
- Фи, видеть не видела, а слышала точно… Было сложно их не заметить. Песни и пляски всю ночь на пролет. - Женщина деловито отвернулась, взяла тряпку и продолжила натирать посуду. Такой занятой особе как ей, совершенно нет времени для напрасной трачи времени.
Мужчина улыбнулся, взял корзинку и понес куда-то, вслед пошла и женщина.
- Что ты так, они между прочим совсем не плохие – своеобразные слегка, но от этого еще никто не умер. – Улыбнувшись, продолжил говорить Бруно, ставя корзинку на полку в каком-то темном чулане.
- А кто говорил, что они плохие? – Зензи прислонилась к стене, у входа в кладовую. – Просто после их приезда в деревне все чего-то не досчитываются, один ты доволен.
- Ну Зензи – старался, как можно нежнее и в то же время с каким то сарказмом, сказать Бруно – Они мне ничего плохого не сделали, да и с ними так весело… - В его глазах загорелась искра какого-то детского восторга, он слегка подпрыгнул и хлопнул в ладоши – Ты бы видела как тот маленький проворачивал карточные фокусы – семь лет от роду, а такие финты руками выделывает…
- Не удивлюсь, если он спер у тебя кошелек – оборвала его на полуслове Зензи, разворачиваясь и выходя из кладовки.
- Ничего он не спер, - обиженно ответил Бруно. – Даже вишню вон подарил… за часы… - ощупав карман, слегка сконфужено закончил мужчина. – Хотя они все равно не работали, а тут хоть пирог будет вкусный, он же будет?
Зензи улыбнулась, и слегка усмехнувшись, кивнула.
* * *
Был уже вечер, ясный и теплый, за окном все так же шумели листья, и трещали поленья в камине. Старая таверна наполнилась приятным запахом пирогов, а так же посетителями – в большинстве своем это были фермеры, да редкие заезжие гости, которых на завтра уже никто и не вспомнит.
Так вышло и в этот раз, среди месных хлебопашцев, пастухов и лесорубов появилось молодое лицо – милой девушки, на роду и двадать то с трудом дашь, хотя может больше, а может и меньше… Длинные светлые волосы, чуть ли не смертельно бледная кожа, глаза чернее ночи и немного длинноватые клыки. Как не странно посетители отсели от нее подальше, и она осталась сидеть одна, в самом дальнем углу таверны. Ну да сидела она, и сидела, про нее постепенно забыли – фермеры попивали эль из больших кружек, несколько пастушек, собравшись в кругу за одним из столов, яро обсуждали последние новости из города, и делились меж собой какими-то безделушками.
- Где ты нашла такие сережки? – спрашивала одна, чуть не отдергивая собеседнице ухо.
- Мне брат привез, с моря, глянь какие ракушки – девушка повернулась к центру стола – над ним висел большой фонарь, с желто-оранжевыми стеклами. – Гляди, гляди, как переливаются!
Несколько девушек недовольно фыркнули, будто им и не нравилось вовсе, хотя в глубине души так и хотели сорвать серьги с подруги.
По спине одной из девушек вдруг пробежал холодок, она невольно обернулась, и лишь заметила чей-то силуэт в углу, и тихое, похожее на утробное, рычание.
- Мне кажется, или в углу кто-то сидит, и так и пилит нас взглядом? - склонившись над столом, прошептала девушка.
- Да, сидит там деваха какая-то, пришла часа два назад, села и не выходит, а только смотрит и смотрит… Бу! – повысив голос, прикрикнула пастушка – Боишься, Эльзи?
- Вот еще! – надменно поднимая голову, ответила она.
- Докажи – слегка злостно улыбаясь, подтрунивала девушка.
- И докажу! – ответила Эльзи, подзывая незнакомку присоединиться к ним – Если проверять на смелость, то всех…
Как ни странно девушка, все время скрывавшаяся в тени, согласилась, и в прямом смысле вышла в свет. Черные глаза как то недобро блеснули, но потом девушка мило улыбнулась, и присела на заранее освобожденное место.
- Что ты сидишь в углу, неужели тебе не скучно? – начала разговор Эльзи.
- Кто ты? Откуда? Какими ветрами к нам занесло? Нам очень интересно – подхватила разговор другая.
Девушка слегка качнула головой:
- Зовут меня – Доиринн, и я с севера иду в город, и зашла сюда, лишь переждать ночь.
Слово «город» вызвало в девушках негативные эмоции, их одних никогда никуда не пускали.
- И не страшно тебе одной идти? Говорят это опасно.
- Это старые россказни, Ют. После того как пол века назад тот вампир исчез ты слышала хоть об одном убийстве? Или что б опять кто-то пропал?
Ют накуксила губки.
- А что было пол века назад? – спросила одна из девушек, явно заинтересовавшись.
- Да ходил тут по округе парень один – красив до безумия, галантен, все от него без ума были, а оказалось – вампир, сколько девушек слопал, даже и не знают точно.
- И куда он делся?
- Да убили пади – кол в сердце и всего делов…
Доиринн немного шокировано приподняла брови.
- И после этого говорят, что люди жестоки!
- С какой стати? Он был убийца, и заслуживал смерти…
- А вы его знали? – в голосе девушки послышался какой-то игривый мотив.
Сейчас бы, наверное, начался спор, но тут подошла Зензи.
- Девушки, расслабьтесь – не хватало вам тут еще и подраться. Вот лучше попробуйте – она расставила на столе тарелки – Мой фирменный вишневый пирог, уверена, вам понравиться.
Девушки вроде приутихли, правда вот одна Доиринн пирог почему-то не ела.
- Фигуру бережешь? Али боишься, что тебя тут отравят? – с усмешкой произнесла полноватая пастушка по имени Сюз.
- Нет, просто это кощунственно…
- Интересно почему, - подхватила Ют, протирая воротничок, - разве что по цвету сок на кровь похож.
- А вы уверены что это не кровь? – с какой то злобной усмешкой ответила Доиринн – если вам интересно, я могу рассказать одну занятную историю.
* * *
Был дождливый вечер, если не сказать ночь. Снег недавно растаял, и черная земля обнажилась после долгой и морозной зимы.
Сквозь шум дождя слышалась веселая музыка, за пеленой бесконечных капель вдалеке играли огни деревенских окон, а он сидел там – в небольшой пещере, голодный и убитый… нет, это был не бездыханный труп, но что-то близкое к нему. В черных глазах не было искры жизни и того злого, но ужасно живого огонька, был лишь стеклянный, безжизненный взгляд мертвеца, устремленные туда, где было веселье – там была свадьба. Раньше он, наверное, то же бы туда пошел, и вернулся бы веселый, довольный и сытый, а теперь?
Зачем на его пути появилось это чудовище, до глубины души уверенное, что мир добрый и хороший? По его вине он теперь сидел тут. Его не могли остановить пули, и холодная сталь клинка, а она остановила. Зачем он тогда ее послушал?
Не убивай, не дерись, не ешь других – это не правильно, не справедливо и не честно. Надо было ей тогда врезать наотмашь, да жалко было – сам и виноват.
Маленькое чудовище, полтора метра в прыжке, с длинными светлыми волосами и зелеными глазами, а еще с самым опасным оружием в мире – с любовью. Он – Казанова, перед которым еще не устояла не одна девушка, начиная от дочери кузнеца, кончая герцогиней королевских кровей – влюбился без памяти в это наивное, доброе создание, которое просто взяло на себя благородную цель – сделать вампира не людоедом.
Ему же не так много надо – один человек на двое суток. Ведь их так много – злых, бездушных, жестоких и мелочных, а он один, хоть и не многим лучше. Но он бы исправился, ради нее, но ее почему-то не пугали, ни его злоба и ненависть ко всему роду человеческому, ни та же мелочность и любовь к земным порокам – ее смущало поедание людей. Чем их жизнь лучше его? А оказалось просто – убивать сотни, ради того что бы жить одному – эгоистично. Да что она знала о эгоизме, сама пади была не лучше. Хотя кто знает.
Но вампир-то оказался все же мягкотелым – он ее послушал, и теперь уже которые сутки его одолевает лютый голод, и желание съесть того, кто первый подойдет ближе чем на сто метров. Но никто не подойдет, по тому, что он был сильный – и боролся со своими слабостями, он просто ушел оттуда, где была еда, и теперь как последняя тварь подыхал от голода в этой мерзкой холодной пещере.
Может стоило ее на последок съесть? Хоть бы потом не думал, что она сейчас веселиться там, на свадьбе своей подруги, когда он тут пытается превратиться в хладный труп. Хотя он не знал, что она не любит праздники.
Так прошла ночь, а он все еще был жив, под утро он даже вылез из пещеры, и забрался на скалу, от туда открывался замечательный вид на поле, покрывающееся молодой травой, и на деревню. Если бы он не уснул от усталости, он бы, наверное, заметил, как спешила к нему его смерть – а даже вернее его смерть и ее причина.
Причина оказалась проворнее, видимо старой карге мешала коса забраться на вершину так быстро, как сделала это молодая светловолосая девушка.
Но все же гонка быстро закончилась – старуха не сильно уступала фаворитке.
Парень только и успел что проснуться, да улыбнуться свой возлюбленной… посмертно.
* * *
- Вот и растет с тех самых пор на той скале вишня, и цветет нежным розовым цветом в начале апреля, а потом там зреют ягодки, в память о каждой спасенной человеческой душе… Ну что, девочки, вишенки хотите?
п.с. посвещается Nodkri - спасибо за идею ^^