Этот – отрывок из будущего. Не из того, которое может быть, а того, которое быть должно. Это – мир моей мечты, мой «Город Солнца». И в нем нет ничего недостижимого – было бы желание...
Сергей посмотрел на часы, на бумаги на столе и вздохнул. В такие минуты он начинал жалеть, что сменял тихое место системного администратора на депутатство. Да, в деньгах он немного выиграл, потому что зарплата депутата городского Совета равнялась двум средним заработкам жителей избирательного округа, но старые проблемы, в виде взбунтовавшихся принтеров или рухнувшей службы DNS, выглядели сущими пустяками по сравнению с бюджетом города. Список поправок к первоначальному варианту уже перешел все разумные пределы; каждая поправка казалась совершенно необходимой, но в сумме они раза в три превосходили доходную часть... Дополнительной сложностью было то, что город был разделен на четыре района которые не имели своих Советов, зато имели свои управленческие структуры – и свои собственные проблемы. Когда он и его друзья только собирали подписи в его поддержку, когда он спорил с соперниками на предвыборных собраниях, заменивших все остальные формы агитации, он даже не мог представить себе таких будней депутата.
Сергей уже начал представлять себе, как недовольные избиратели устраивают сбор подписей за его отставку, проигранные с позором перевыборы, пожизненное лишение права быть избранным и тому подобные ужасы. Сейчас он бы искренне удивился, узнав, как высоко его оценивают. За несколько месяцев, которые он провел в качестве депутата, он сделал то, что казалось ему пустяками по сравнению с бюджетом, но было крайне необходимо. Понятно, что этим никто не занимался при прежней власти, что у временного губернатора, назначенного Диктатурой до такого не доходили руки, что даже первому Совету хватало забот по переделке всего устройства в соответствии с директивами Диктатуры, которые достаточно часто менялись. Но все-таки именно Сергей выбил средства на полный ремонт всех пешеходных дорожек, часть из которых не ремонтировалась больше тридцати лет, то есть, никогда, а часть спешно засыпалась асфальтом перед приездом начальства из Москвы или так называемыми «выборами», нередко в дождь или снег. А еще он смог превратить временные стоянки на газонах во дворах в постоянные. Дорожники заасфальтировали вытоптанную землю и установили ограды, препятствующие дальнейшему разрастанию стоянок. В общем, для паники оснований не было, но Сергей этого не знал...
Рабочий день уже заканчивался, а он разобрал примерно половину поправок, благоразумно лишь откладывая в сторону документы, заслуживающие внимания. Сергей тихо ругался в адрес Диктатуры, недоумевая, почему финансовый год начинается 1 сентября. Он не знал, что какой-то умник не стал ломать бюрократические традиции выделения и освоения средств в конце года, а, воспользовавшись главным принципом айкидо, перевел усилия недоломаной до конца бюрократической машины в положительное русло: теперь многие работы начинались не в ноябре, а в июле. Но, в этом случае, городской бюджет должен был быть принят не позже начала июня. На все у Горсовета оставался месяц...
Уже пора было уходить домой. Сергей взял небольшую пачку текущих документов: распоряжений временного губернатора, официальных писем, заявлений и просьб граждан и сунул все в пакет, чтобы немного посидеть с ними дома. Хорошо еще, что компьютеры в Горсовете и мэрии работали нормально: в целях оптимизации расходов каждый депутат должен был работать на технической должность по специальность в мэрии, будь то юрист, бухгалтер, сисадмин или сантехник... Одному депутату, проработавшему много лет мелким чиновником, не нашлось ничего, кроме работы дворника, убирать тротуары вокруг здания Горсовета... К его чести, тот не нашел в этом ничего зазорного для себя, а пропагандистский эффект от этого был такой, что Диктатура рекомендовала подобное для всех районных и городских Советов.
Выйдя из здания Сергей с неудовольствием увидел уезжающую «Газель» на которой он должен был бы поехать домой – если бы не опоздал на десять минут. Делать нечего, пришлось ехать на троллейбусе. На остановке, в пяти минутах ходьбы от дома, его встретила доска объявлений с наклеенным ярким плакатом. Отчетливо выделялся заголовок «Доколе?» напечатанный ярко-красными буквами. Сергей хмыкнул. Плакат призывал подписаться за досрочные перевыборы районного налогового инспектора – в очередной, уже который, раз, и, похоже, так же безрезультатно. Инспектор был одним из немногих чиновников прежней власти, сохранивших свою теперь уже выборную должность. Его выбрали по принципу «пусть работает, вреда не будет» – и не разочаровались. После того, как в рамках объединения ведомств на налоговую возложили функции инспекции по труду, он стал заниматься новыми обязанностями также старательно, как и прежними, и число штрафов с любителей «подкорректировать» трудовое законодательство начало быстро расти. А вместе со штрафами росло и неудовольствие тех, кто задерживал работников допоздна, недоплачивал или налагал незаконные вычеты. Инспектор своей работой дорожил, поэтому «договориться» с ним никому не удавалось. Как результат, безуспешные попытки снять его с должность проводились каждые несколько месяцев. Но нужных десяти процентов подписей избирателей набрать не удавалось. Один раз даже ходили по квартирам – результат был тот же. Сергей мысленно пожелал инспектору удачи и пошел домой.
Сергей жил в маленькой двухкомнатной квартире, доставшейся ему от бабушки и дедушки, вместе с женой и четырехлетним сыном. Квартира была явно мала, но, после рождения второго ребенка – примерно через три месяца, они планировали квартиру поменять. После рождения каждого ребенка из областного бюджета выделялась сумма, достаточная для улучшения жилищных условий. Кроме того, увеличивалось пособие на детей, а после рождения третьего ребенка за их воспитание давалась дополнительная плата и это время входило в стаж для начисления пенсии... Весьма убедительный аргумент иметь больше детей. Все эти выплаты делала область, а федеральный центр помогал лишь тем областям, в которых численность населения уменьшалась или росла слишком медленно.
Поужинав и разобравшись с домашними делами, Сергей вытащил принесенные документы и бегло их просмотрел. Среди всего прочего было сразу две жалобы на одну из районных судей. В одном случае она не приняла во внимание свидетельские показания, а в другом – вынесла слишком суровый приговор. Оба дела уже были пересмотрены областным судом, но что-то все равно надо было предпринять. Сергей неодобрительно покачал головой. Вроде нормальная женщина, возраст, образование, биография – все в ее пользу. А такие срывы уже не в первый раз случаются. Причем, всегда в сторону обвинения... Оставался единственный выход: инициировать досрочные выборы, для чего нужно собрать подписи. Он порылся в столе и вытащил пачку бумаги. Увы, там сиротливо лежали три листика: видимо, остальное для рисования конфисковал сын... Найти бумагу в девять вечера было довольно проблематично, позаимствовать завтра на работе – было не принято, а отпечатать объявление хотелось сейчас же. Сергей вспомнил, что в одном круглосуточном магазине торговали всякой мелочью, может, и бумага найдется. Заодно, и клей можно посмотреть, чтобы начать расклеивать объявления сегодня.
Когда-то, во времена Союза, там был обувной магазин. Потом в нем торговали поношенной одеждой, привезенной из Америки, потом – открыли продовольственный магазин. Он проработал довольно долго, но затем здание выкупил банк и, невзирая на протесты местных жителей, которых магазин вполне устраивал, открыл свой филиал. Банк скоро лопнул, а в здании опять заработал магазин, торговавший, в основном, фруктами и бытовой химией.
Почти сразу же после прихода к власти Диктатура начала сильно ужесточать иммиграционную политику. Был введен жесткий визовый режим почти со всеми странами бывшего СССР, а за его нарушение наступала уголовная ответственность. Разрешение на работу стало получать очень сложно, и хозяин магазина, азербайджанец, лишился части своих работников, дальних родственников, которых он понемногу перевозил с родины. А незадолго до первых муниципальных выборов Диктатура приняла решение, за которое разные международные организации до сих пор критиковали Диктатуру, несмотря на то, что подобное уже осуществлялось, например, странами Прибалтики. Гражданства были лишены уроженцы почти всех бывших республик СССР, непринадлежащие к коренным народам Федерации и имеющие свои национальные государства. Это, конечно, не коснулось ни карелов, ни башкир, бежавших от новых националистических режимов на историческую родину, но владелец магазина гражданства лишился. Право выдачи вида на жительство и разрешения на работу получили районные и городские Советы, а гражданство должны были давать еще не созданные областные Советы. Массового «исхода» людей, внезапно ставших иностранцами, не было. В тихой глубинке их вообще было немного, и большинство, те, кого знали и уважали, получили и вид, и разрешение. Так, преподавателю музыкальной школы все документы его бывший ученик, ныне депутат Горсовета, принес прямо на дом: тот запаниковал и начал спешно готовиться к переезду. Но его земляк, владелец магазина, вида на жительство не получил и уехал в Баку, продав магазин городу, пусть и не слишком дорого, но и не за копейки. Магазин пустовал недели две, а потом был переделан. Теперь он был круглосуточным, а в его ассортименте, согласно рекламе, было «все что может понадобиться в доме». И, теперь, Сергей шел туда за бумагой и клеем, срезая дорогу через дворы и кусты.
Рядом с тропинкой в свете фонарей Сергей увидел человеческую фигуру, склонившуюся над чем-то. Или над кем-то... Во рту резко пересохло. Медленно, стараясь не шуметь, Сергей вытащил ПМ из кобуры на поясе. Право ношения оружия было дано Диктатурой сразу же после ее прихода к власти. Понадобилось некоторое время, чтобы оформить правила выдачи оружия, а также выработать инструкции судам, как разбирать дела, связанные с применением оружия в частности, и самообороной вообще. Но это все утряслось достаточно быстро, и Сергей получил оружие одним из первых, еще до того, как стал депутатом Горсовета. Оружие самообороны не продавалось, а выдавалось тем, кто последние пять лет не имел судимостей, последние два года не подвергался административному наказанию, включая штрафы за нарушение правил дорожного движения, не был наркоманом или алкоголиком, не имел проблем с психическим здоровьем, прошел курсы техники безопасности и юридические курсы, сдал экзамен по стрельбе. Пока выдавались только пистолеты ПМ, но оружейные заводы уже наладили выпуск револьверов под патрон с хорошим останавливающим действием, а также планировали разработать еще несколько моделей. Обсуждался вопрос о будущей продаже оружия тем, кто бы захотел увеличить свой арсенал, но к единому мнению пока не пришли: выданное оружие легко могло быть изъято в случае совершения преступления или правонарушения, а с личной собственностью все было сложнее. Сергей привык к «Макарову» и менять его или покупать что-нибудь еще не собирался. А теперь, похоже, ему впервые предстояло применить его в деле: право ношения оружия неразрывно связано с обязанностью участвовать в поддержании общественного порядка. Проходить мимо предполагаемого преступления было нельзя...
Сергей снял пистолет с предохранителя, положил левую руку на затвор, но передергивать его пока не стал. Он медленно пошел вперед.
– Что случилось?
Услышав это, человек обернулся и Сергей с несказанным удовольствием узнал в нем участкового.
Участковому было под шестьдесят, но он все еще был по-юношески бодр и деятелен. Много лет он проработал в милиции оперуполномоченным, откуда ушел в начале девяностых. Работал то охранником, то сторожем, то грузчиком, но уважения к себе не потерял. Поэтому когда были назначены первые выборы участкового, желающих посоперничать с ним не нашлось. Диктатура крайне негативно относилась к безальтернативным выборам, поэтому из столицы приехал их представитель с чрезвычайными полномочиями. Поговорил с единственным кандидатом, побывал на предвыборном собрании и уехал, признав, что это дело местных жителей – сколько кандидатов будет на выборах. А участковый набрал себе помощников помоложе и начал наводить порядок. Как-то незаметно перевелись шумные компании во дворах, не стало любителей послушать блатняк по ночам, а поклонники пива переместились в соответствующие заведения. Даже уличная преступность уменьшилась, особенно после того, как он застрелил двух грабителей. Несмотря на то, что одному из них еще и шестнадцати не было, общественное мнение, так же как и суд, встали на сторону участкового. Неудивительно, что он также легко выиграл следующие, теперь уже на полный срок, выборы. Хотя нашлись еще двое претендентов на эту должность, они вместе не набрали и пяти процентов.
– А, Сережа... – проговорил участковый и опять наклонился над кем-то.
– Вам помочь? – спросил Сергей, подойдя поближе и увидев неподвижно лежащего человека.
– Нет. Вот, Степаныч опять перебрал, домой идти побоялся, а ночи еще холодные. Бужу его, а он не просыпается.
– Странно, но я его не знаю.
– Было бы странно, если бы ты его знал. Тебе ведь не шестьдесят, и ты дешевый портвейн в компании пенсионеров не пьешь.
– Может, «Скорую» вызвать?
– Не надо. Иди по своим делам, я помощника вызвал. Вместе отведем его в участок, там у меня есть одеяло. Поспит ночь в уголке, а утром домой пойдет. Я бы его сейчас домой отвез, только, чует мое сердце, его жена нам дверь не откроет.
Сергей хмыкнул и пошел дальше. В магазине нашлась и бумага, и клей. Без приключений он вернулся домой, сел за компьютер, запустил редактор и набрал первую строчку: «Уважаемые избиратели!»...