Все Комиссии по вопросам помилования, первая из которых была образована Президентом СССР 14 ноября 1990 года, были призваны действовать по принципу: ходатайствуя о сокращении сроков наказания осуждённым, в процессе заключения переставшими быть для общества социально опасными, она должна быть уверенна, что ходатайствует о возвращение в общество искренне стремящихся к полноценной жизни людей.
Указ Президента Российской Федерации от 28.12.2001г. «О комиссиях по вопросам помилования на территориях субъектов Российской Федерации» в территориальных органах юстиции, учреждениях уголовно-исполнительной системы и - главное! - в среде заключённых, получил полнейшее одобрение. В начале июня 2002 года автор этих строк в г.Ярославле имел ряд бесед практически во всех структурах, которых этот указ коснулся напрямую.
Через короткий срок после Указа Президента, уже 20 февраля в Ярославле состоялось 1-е заседание комиссии с рассмотрением ходатайств о помиловании восьми осуждённых. Результаты того заседания: четверо осуждённых на день проведения комиссии совершили правонарушения в зоне - их дела не рассматривались; ещё у двоих к моменту рассмотрения подошёл срок условно-досрочного освобождения (УДО), их дела рассмотрел суд, и они уже освобождены; в отношении двоих оставшихся комиссия представила заключение о целесообразности применения к ним Акта помилования и, после утверждения у губернатора, документы ушли на представление Президенту Российской Федерации. 20 мая 2002 года указом Президента Российской Федерации обе кандидатуры были помилованы.
Наверное, следует признать, что три месяца для принятия решения, «руководствуясь принципами гуманности» (из указа Президента Российской Федерации о помиловании - А. А), срок не такой уж и большой. Уверен, многие осуждённые, перед которыми забрезжит надежда на досрочное освобождение, ради этой цели безропотно снесут и большее ожидание. Хотя, конечно, каждый «лишний» прожитый день там, это совсем не то, что на свободе. Собственно, у них другого выхода нет, их нахождение в зоне, по сути, и есть сплошное ожидание, но речь пока не об этом.
Состав комиссии по вопросам помилования по Ярославской области, вероятно соответствует самым высоким к ней требованиям. Четырнадцать её членов условно можно разбить на три группы: «силовики» - 6 человек, «юристы» - 2 человека и «гуманитарии» - 6 человек.
Председатель комиссии Георгий Колобов - бывший прокурор области, с репутацией безупречной в прошлом и, похоже, с не менее успешной в будущем на этом общественном поприще. Среди членов: Игорь Мудров - начальник управления исполнения наказаний (УИН) по Ярославской области; Владимир Зенин - председатель областной коллегии адвокатов; Протоирей Василий - настоятель церкви Успения Пресвятой Богородицы Ярославской епархии; Любовь Плеханова - председатель областной общественной организации «Союз женщин». Список продолжать смысла нет, потому как род занятий остальных членов своим разнообразием вызывает уважение, а самое главное - доверие. А вот краткое и относительно дословное мнение некоторых должностных лиц, имеющих прямое отношение к вопросу о помиловании, их взгляды на деятельность комиссии в регионах.
Игорь Мудров, полковник, начальник УИН.
- Помилование - явление гуманного подхода к членам нашего общества. И конечно, я всецело поддерживаю идею Акта преждевременного освобождения от наказания закон преступивших, но явно ставших на путь исправления. Комиссия же по помилованию, членом которой доверено быть и мне, в среде осуждённых должна определять именно таких людей и помогать им вернуться к полноценной жизни. В вопросах о помиловании ранее УИН фактически было ответственно только за правильно оформленные доку¬менты ходатайствующего (кандидат на помилование сам начинает процесс – пишет ходатайство), да выражало своё мнение по каждому кандидату: поддерживало или нет. Теперь наш голос о целесообразности акта помилования стал равным в комиссии, а степень ответственности в этом вопросе существенно возросла. Комиссия на основе и нашего суждения выносит свой вердикт: достоин тот или иной преступник помилования. Мнение комиссии учитывает губернатор. И Президент Российской Федерации, вероятно, готовя свое суждение по каждому ходатайству, опирается на заключение комиссии и представление губернатора. Сотрудники психологической службы УИН с помощью психологов в колониях, на основе разработанного в Ярославском университете личностного опросника и приспособленного к нашим условиям американского методического теста, дают своё дополнительное заключение о кандидате на помилование: готов ли он, способен ли к нормальной жизни вне бараков.
Георгий Колобов, председатель комиссии по помилованию, первый заместитель руководителя аналитического центра Администрации области.
- Законом предусмотрены различные основания для освобождения от наказания, назначенного по приговору суда. Условно-досрочное освобождение, например, применяется по отбытию определённой части наказания и осуществляется судом к каждому осуждённому, если его поведение за период применения к нему наказания не противоречило общепринятым правилам. Освобождение от наказания по амнистии объявляется Государственной думой в отношении довольно широкого круга лиц. Например, совершивших преступление небольшой тяжести, несовершеннолетних, женщин и т.д. Акт же помилования, в соответствии с пунктом «В» ст. 89 Конституции Российской Федерации, осуществляется в отношении конкретного, индивидуально определённого лица на основании поданного им ходатайства в письменной форме.
Ответственность, возложенная Президентом Российской Федерации на подобные комиссии по помилованию, очень высока: нельзя допускать к помилованию человека не достойного этого. Но, конечно, в исправительных учреждениях всегда находилось и находится немало осуждённых, по отношению к которым применение меры дальнейшего лишения свободы особого смысла может и не иметь. Это и случайно оступившиеся люди, и искренне раскаявшиеся.
Виктор Частухин, полковник, начальник учреждения ЮН-83/8.
- 22 июня исполнилось ровно 27 лет, как я нахожусь в этой системе. И, признаться, я не очень большой сторонник помилования убийц, насильников и прочих. Хотя рано или поздно из ворот зоны выходит любой совершивший преступление, какой бы тяжести оно ни было, если у него срок лишения свободы определён судом и если у него не высшая мера. Поэтому я тысячу раз подумаю, прежде чем поставлю свою подпись под рекомендацией о помиловании. Но существует и контингент заключённых, с ходатайствами которых я соглашусь легко. В принципе я «своих» если и не по именам, но знаю всех. И уж, конечно, я знаю тех, кому вообще-то в зоне уже делать нечего. Люди совершают преступления, бывает, что и тяжкие, по разным причинам. В некоторых случаях человеку наказанием является и сам факт содеянного, но преступление совершено, и наступает мера ответственности.
…То, что за решётку попадают не всегда только отпетые преступники, а также то, что жизнь в зоне многих заставляет в будущем к поступкам своим на воле относиться с большей ответственностью, ни у кого в системе исполнения наказаний сомнения не вызывает. Равно как и то, что такие люди в применении к ним Акта президентского помилования нуждаются более чем. Но вот как-то не заметил я и проблеска счастливой надежды в глазах и лицах пятерых осуждённых учреждения ЮН-83/8, подавших Президенту Российской Федерации ходатайство о помиловании. У всех пятерых необходимые документы (под роспись) из колонии ушли одновременно – 18 марта 2002 года. 16 апреля комиссия по помилованию дела их на выездном заседании здесь же, в колонии, рассмотрела. Но с той поры ничего им о своей судьбе не известно. Вначале указ Президента встретили с радостью: раз комиссии будут работать на местах, значит, будет больше справедливости, порядка, казалось - прежняя комиссия работает слишком уж медленно. Но только теперь им кажется, что определённости со сроками решений у новой ко¬миссии ещё меньше.
Поправить этих людей, напомнить, что решает их вопрос не комиссия, а Президент Российской Федерации, язык не повернулся. Одно дело - ругнуть забюрократизированную комиссию с надеждой на исправление её работы. И совсем другое - в подобных грехах подозревать конечную инстанцию: уж если и Президент... Позже, заместитель начальника колонии по воспитатель¬ной работе подполковник Олег Симаков заметил мне, что моя поправка ничего бы не дала. Президенту Российской Феде¬рации они верят, он у них единственная надежда, если не считать УДО и окончания срока заключения по суду. Но неопределённо долго ждать решения им и в самом деле тяжело. Здесь зона, и отношения среди осуждённых своеобразные. Хотя подавать ходатайство о помиловании в принципе имеет право каждый осуждённый, тем не менее многие этого не делают, так как знают, что шансы у них практически равны нулю. Подают обычно лишь те, у кого надежда есть. Но они сразу в зоне становятся объектами острой зависти, изгоями. А подобные отношения здесь - не самые приятные, мягко выражаясь.
Потом уже, на досуге, ориентируясь на грустный пример моих собеседников, я расписал на бумаге вехи движения их ходатайств о помиловании, начиная со дня подачи, руководствуясь нормативными сроками положения. Признаться, результаты и меня привели в подобие некоего уныния. Получилось, что если до дня рассмотрения ходатайства комиссией с учётом всех промежуточных инстанций проходит немногим менее месяца, то с момента отправления дел в адрес Президента Российской Федерации уже прошло около двух месяцев. А когда же будет хоть какой-то результат?
Этот вопрос я задал 1-му заместителю начальника управления по воспитательной работе с осуждёнными Главного управления исполнения наказаний Министерства юстиции Российской Федерации полковнику Виталию Полозюку.
- На данном этапе, - ответил Виталий Леонидович, - я бы не стал акцентировать внимание на времени нахождения материалов в инстанциях и кого-либо в этом винить. Речь ведь идёт о судьбах людей: не только тех, кто подал прошение о помиловании, но и тех, кто пострадал от их преступных деяний или может ещё пострадать в случае ошибочно принятого решения о помиловании. Поэтому было бы излишним устанавливать жёсткие сроки на последней стадии анализа и подготовки материала к рассмотрению Президентом Российской Федерации. Показательными в этом плане являются постановления Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации об объявлении амнистии, на реализацию которых отводится, как правило, шесть месяцев.
С учётом существенного различия прежнего механизма помилования и нового, изложенного в «Положении о по¬рядке рассмотрения ходатайств о помиловании в Российской Федерации», считаю, что на сегодня нет более важной задачи для всех участников данного процесса, как обеспечение качественной работы на всех уровнях, начиная с подготовки документов в исправительном учреждении (выделено мной - А.А.).
Что ж, запомним мнение этого умного и весьма осторожного работника Минюста, и к нему мы ещё вернемся.
После весьма сложных телефонных переговоров с работниками Управления Президента Российской Федерации по вопросам помилования, дозвонился, наконец, до заместителя начальника управления Галины Гуровой. И неожиданно легко получил согласие на собеседование. За что ей особенно благодарен, т.к. она расставила множество точек над многими моими «i» в данной теме. Но лишь после анализа нашей беседы осознал я, как много ещё осталось в ней многоточий. Чем выше поднимался я в своем журналистском исследовании по исполнительским ступеням милости к осуждённым, тем больше, казалось мне, усиливалось ощущение «теплее, теплее» согласно известному условию «холодно - горячо». То, что реализация указа Президента Российской Федерации о помиловании осуждённых не срабатывает в полной мере, как задумано, - сомнений не вызывало. На вопросы «где» и «почему» и искал я ответы. Но вот с какой информацией оказался я после беседы с Галиной Гуровой.
Как показала мировая практика, «совершенные» законы создать в принципе невозможно. Поэтому институт помилования на сегодняшний день задействован фактически в каждой стране. Указом от 12 января 1992 года Президент Российской Федерации создаёт Комиссию по вопросам помилования, председателем которой был назначен известный писатель Анатолий Приставкин. 13 августа 1996 года соответствующим указом Отдел по вопросам помилования Администрации Президента Российской Федерации переименовывается в Управление Президента Российской Федерации по вопросам помилования. Основная задача Управления в связке с Комиссией Приставкина, это: обработка всех материалов, поступающих на имя Комиссии; подготовка документов для возможности принятия решения по ним относительно каждого ходатайства о помиловании; подготовка проектов указа Президента Российской Федерации на представленные ему Комиссией кандидатуры на помилование. А ходатайств в Управление на адрес Комиссии приходило до 1 тысячи в неделю.
Правильно оформленные документы к ходатайству осуждённого из регионов - такое было далеко не всегда. Приходилось часть документов запрашивать дополнительно, часть отправлять обратно для изменения по форме или содержанию. Иногда, когда этого требовало дело, но, к сожалению, не так часто из-за ограничения в финансировании, работники Управления выезжали на места, в колонии. Но все колонии посетить просто невозможно. Поэтому через какое-то время при содействии триумвирата: Управления Президента Российской Федерации по вопросам помилования, Комиссии по вопросам помилования при Президенте Российской Федерации и ГУИН Министерства юстиции Российской Федерации - в свет вышел информационно-аналитический бюллетень «Право на помилование». «В основном для работников пенитенциарной системы, имеющих отношение к проблемам помилования осуждённых, - сказала мне Галина Михайловна. - И конечно, бюллетень будет интересен в среде осуждённых».
Я очень внимательно изучил оба подаренных мне экземпляра (увы, их вышло всего два номера) и категорически протестую против второй части сказанного: не интересен - сверхинтересен будет бюллетень в среде осуждённых! Он мог бы стать там бестселлером!
Но даже если бы сейчас на дворе стоял 2001 год, то и тогда пика читательского интереса среди этой части нашего населения мы вряд ли увидели бы. Ведь тираж первого номера - 3000 экземпляров, второго - аж 999! И почему-то год выпуска не проставлен ни в первом, ни во втором случае. Предусмотрительность оказалась не лишней. С приходом структурных преобразований в институте помилования Российской Федерации выход следующего номера, естественно, необходим и планируется, но - кто теперь спросит о сроках?...
Я много уже сказал о работе Управления Президента Российской Федерации по вопросам помилования во времена его работы с комиссией Анатолия Приставкина. Но теперь, когда вместо одной Комиссии по вопросам помилования при Президенте Российской Федерации в стране появилось 89 комиссий по вопросам помилования на территориях субъектов Российской Федерации - что изменилось в деятельности Управления?
- Да особых изменений и не произошло, - поясняет Галина Гурова. - Разве что нам с комиссиями взаимодействовать стало сложнее. Когда мы с прежней Комиссией находились в одном здании, многие вопросы решались гораздо проще. Ну, а теперь мы не реже одного раза в квартал ездим в регионы, проводим совещания по реализации указа Президента Российской Федерации. На сегодняшний день главный недостаток региональных комиссий - отсутствие опыта помилования. Но эта проблема решаема. Вот они какое-то время поработают, получат от нас конкретные разъяснения, указания на ошибки и начнут работать совершенно по-другому.
Относительно сроков и порядка прохождения ходатайств. Вот пример по Ярославской области, с которой Вы и начали сбор информации: 16 апреля там заседала комиссия, 24 апреля материалы поступили к нам. Всего подано на восемь человек, из них двое с поддержкой. Сейчас весь список в Кремле на подписи. Когда он будет подписан и какое решение примет глава государства по ходатайству каждого из осуждённых - того не знает никто. Президента во временные рамки поставить невозможно. У него работы много, и помилование, ну, наверное, не самая главная часть, так скажем. При всём том, что это, конечно, люди. На сегодняшний день (конец июля - А.А.) президентом помилован 21 человек: 20 мая - 10 и 21 июня - 11. Наше Управление в обязательном порядке готовит в Кремль протокол заседания комиссии, заключение комиссии и представление высшего должностного лица.
Ходатайства о помиловании, в отношении которых существует поддержка комиссий и губернаторов, мы комплектуем полным набором личных дел этих осуждённых. Ходатайства без поддержки идут на стол Президенту общим списком. Но и эти личные дела также подготовлены к немедленному детальному рассмотрению по первому требованию. Но вообще-то представлением документов о помиловании первому лицу государства занимается не наше ведомство, а непосредственно администрация Президента Российской Федерации. Механизм работы той структуры мне неизвестен. Конечно, сейчас сроки рассмотрения ходатайств о помиловании значительно удлинились. В прежней Комиссии документы рассматривались еженедельно: сколько поступало за неделю, столько и готовили к рассмотрению. Если поступившая документация на каких-то осуждённых не соответствовала нормативным стандартам, некоторые формальные несоответствия комиссия могла проигнорировать, а некоторые Управление оперативно устраняло самостоятельно. Теперь, получая документы из регионов, мы зачастую видим, что в подобном оформлении быть поданными на рассмотрение они не могут. А устранение недостатков - только в компетенции комиссий и глав регионов. И мы вынуждены документы отправлять обратно. Конечно, обстоятельно и самым тщательным образом указав причину возврата. К сожалению, ГУИН до настоящего времени не довело до сведения своих сотрудников, а если и довело, то так, что там ничего не поняли, порядок поступления ходатайств о помиловании. А иногда складывается впечатление, что и об Указе Президента «О комиссиях по вопросам помилования на территориях субъектов Российской Федерации» в регионах «и слыхом не слыхивали». Невероятно, но наше Управление только в период с 1 по 5 июля этого года направило обратно губернаторам 85 ходатайств, адресованных прежней Комиссии при Президенте!
А вообще-то моё мнение - из региональных комиссий ходатайств будет поступать намного больше, чем рассматривалось Комиссией Анатолия Приставкина. В апреле 2002 года в Управление поступило 317 материалов из 39 регионов. На данный момент - 854, то есть почти в три раза больше. И это далеко не предел, количество будет расти. Это к вопросу о слишком «массовых» помилованиях прежней комиссией, в чём нас все тогда обвиняли.
…И в очередной раз я убедился, что данный узел механизма помилования работает исправно. А между тем весь механизм даёт сбой, разлажен. Или - не отлажен? Разве «В целях совершенствования механизма реализации конституционных полномочий Президента Российской Федерации по осуществлению помилования...» (из указа Президента от 28.12.2001 г. № 1500 - А.А.) - это 21 помилованный на начало августа 2002 года? Из почти миллиона осуждённых судом на начало 2002 года? И больше нет достойных? Все остальные – закоренелые преступники? А - «…советский суд, самый гуманный в мире!»? Если это не ужесточение подхода к помилованию, то, может, новая форма гуманизации государственной политики в отношении к осуждённым? Думается, что это не так. А значит, существует и сознательное бойкотирование реальной политики не только государства, но и её Президента.
Проблема затягивалась всё более мрачными красками, но я продолжал следовать по ступеням института помилования, в которых очень большое значение отдавал беседе с Анатолием Приставкиным. И, терпеливо дождавшись его появления в Москве, беседу эту с ним получил.
- Считаю ли я, что зона окончательно уродует осуждённых и надо ли, по возможности, ещё окончательно не потерянных для общества людей от неё освобождать? Да Бог мой! Конечно! Под Санкт-Петербургом начальник женской колонии Валерий Белоцерковский сказал мне как-то следующее: я бы сейчас четвёртую часть колонии на волю отпустил, я знаю, что это самые несчастные люди, которые влипли во всё это из-за тяжёлых социальных условий.
Вот, скажу я вам, пример гуманного, государственного подхода к этой проблеме. И, кстати, эти начальники подобных учреждений в массе своей единодушны в этом вопросе. Они гуманны к тем, кто действительно требует гуманности, а потому и отношение к данной теме у них более государственное, чем у многих наших уважаемых руководителей.
За почти 10-летний срок работы нашей Комиссии мы рассмотрели около 57 тысяч ходатайств о помиловании. Отсеивался маленький процент: на каждые 100 человек нами отклонялось не более 7-8. В основном это был злостный рецидив или преступления против детей. Но дел со страшными преступлениями нам попадалось мало. Если даже и убийство, так на бытовой почве. Человек отсидел 3/4 своего срока, ему уже 50-60 лет - ну хорошо же видно из поступивших документов, что и преступление случайно, и не совершит он более ничего подобного. За 10 лет практики мы эти дела прямо «на просвет» видели. И если к нам приходило ходатайство осуждённого за то, что «спёр» мешок картошки (а таких в зонах сидит очень много, я это совершенно точно знаю), мы дело его решали за несколько секунд, там и обсуждать-то было нечего. Но вот по Чикатило мы три дня заседали, вопрос был сложный.
Я совсем недавно объездил несколько округов, встречался с губернаторами, с представителями Президента на местах, с председателями комиссий и с самими членами комиссий. На основе этих поездок сделал выводы и подал их Президенту. Теперь-то, наверное, для многих ответственных лиц не секрет, что с расформированием прежней Комиссии поторопились. А надо было идти несколько иным путем: организовывая комиссии в регионах, членов нашей Комиссии использовать в передаче опыта работ. А так - воду выплеснули вместе с ребёнком. И об этом я говорил в личной беседе с Владимиром Владимировичем, и нашёл у него полное понимание.
Находясь в ранге советника Президента по вопросам помилования, я тщательно проработал и положение, определяющее порядок рассмотрения ходатайств о помиловании, и инструкцию об организации работы территориальных органов юстиции и учреждений уголовно-исполнительной системы Минюста в связи с ходатайствами осуждённых о помиловании. И замечу: такого количества нарушений Конституции, юридической безграмотности и просто «ляпов» я никогда ещё не встречал в документах подобной значимости. Тем более - разработанных и выпущенных весьма уважаемым государственным ведомством. Несуразиц этих масса, и теперь, пока их осознают и внесут поправки, сколько народа пострадает от подобной безграмотности, не скажет никто.
Дабы в будущем подобное «усердие» исключить, Президенту я внёс предложение о создании в государственном институте помилования Экспертного совета по вопросам помилования с привлечением в совет лучших и авторитетных юристов страны. И представьте себе, все те, кто последние несколько лет был ярым противником нашей Комиссии по помилованию, призывая не к гуманизации, а к ужесточению данного процесса, сегодня вновь объединяются, чтобы попытаться помешать возникновению этой структуры.
…Комиссия Анатолия Приставкина имела статус - общественная, т.е. на общественных началах, без прямого подчинения кому-либо, независимая. Во всём этом автор видит прямое лицемерие. Быть полностью независимым от государственной власти в вопросах помилования государственных преступников - это поистине, как говорится, без комментариев.
«Независимый» статус достаточно дорого обошелся комиссии: работа на общественных началах подразумевает, как бы это сказать помягче, труд без меркантильных интересов. Говоря яснее - должностных окладов членам комиссии не полагалось. Правда, председатель комиссии где-то до 1997 года был на дотации государства, но и он потом стал «независимым». Были ли у комиссии расходы, связанные с их деятельностью? Конечно, и не всегда малые. Но если офисные потребности покрывались из казны, то не столь уж частые командировки, финансирование расходов, связанных с ними, приобретало порой весьма странный оттенок. Стыдно сказать, но даже "Фонд Форда" иногда к этому имел непосредственное отношение. Даже такой необходимейший шаг, как выпуск информационно-аналитических бюллетеней «Право на помилование», весьма необходимых не только осуждённым в Российской Федерации, но и работникам её пенитенциарной (государственной!) системы, и тот финансировался из этого фонда.
Что изменилось оттого, что Комиссия Приставкина канула в Лету и некому теперь вытаскивать в год по 12 тысяч не озверевших пока наших с вами соотечественников из сонма погубленных душ? Ровным счётом, ничего. Разве что вместо одной Комиссии их стало 89, они стали ближе к зонам на определённое количество километров, и точно на такое же расстояние дальше от Федеральной власти, т.е. менее дееспособными. А столь значительное уменьшение количества помилованных, практически гарантирует увеличение числа преступников, плавно подталкиваемых к рецидиву (даже впервые осуждённые успеют пройти полный курс «обучения» лагерным «законам»). Ну, и как следствие - «Ату их!». Но «псари» при этом забывают, что прогресс гуманизма в человеческих отношениях - это не только легализация проституции или помилование убийцы, пусть даже и раскаявшегося. Проституция и убийство - это крайности, хотя и тоже требующие внимания государства. Но сколько же в наших лагерях томится простого люда! Такого, как вы, как я, как президент, наконец - из коммуналок, как и все мы. Совершившего преступление от нужды, по глупости, по трусости, да и из корысти. Но хлебнувшего баланды и хорошо усвоившего, что такая плата за собственный идиотизм - не для него.
Жизнь, казалось бы, указала на правильный путь. Только сегодня этот путь ему «стремянными» заказан. Пробившиеся в «князи» народные «радетели» не хотят понять, что гуманное отношение к осуждённым - это не сиюминутный каприз истинного руководства нашей страны.
И самое время теперь вернуться к интервью с Виталием Полозюком. Точнее, теперь, после называния многих вещей в этой сложной коллизии с помилованием своими именами, я бы хотел его спросить: «После прочтения всего этого материала, как Вы считаете, Виталий Леонидович, на всех уровнях идёт качественная работа данного процесса? И Вы всё так же продолжаете считать, что винить в этом никого не надо? Если Вы и теперь не меняете свою точку зрения (ну, хотя бы в душе), мне очень жаль. Так хотелось бы Вас, как искреннего и нормального человека, иметь в союзниках».
И ещё позволю себе в конце цитату:
«Эх, ... чиновники. Просила вас сделать хоть на полгода снисхождение моему сыну. Отказали. Неужели был бы мой сын какой-нибудь проходимец, я бы стала за него хлопотать? Всё же у меня совесть не потеряна, хотя я на пенсии. И не стала бы вам писать и унижаться. Милиция «приклеила» четыре года за кражу машины. Ведь им надо показать, что борются с бандитами. И мне намекали, что можно и другую статью. Но, увы, я не в состоянии заплатить, пусть отсидит положенный срок, как-нибудь дотерплю. Был в России бардак. И сейчас ещё больше стало. Дети простых людей только страдают и в армии, и в тюрьмах. Ваша Комиссия всем присылает отказы. Так для чего вы существуете? Не вы для народа, а народ для вас. И так по всей матушке России. Ответа мне не надо присылать. Бог вам судья. Калинина Тамара Ивановна". (Из письма в Комиссию Анатолия Приставкина).