На глазах приобретающая фешенебельные очертания, 8 станция Большого Фонтана, ещё несколько лет назад была захолустным, отдалённым от центра Одессы, районом. Летом она была многолюдна за счёт отдыхающих в окрестных пансионатах и домах отдыха. Одесситы тоже любили прогуляться по её набережным склонам и позагорать на относительно пустынных пляжах, где можно было спокойно расположиться на песке, не рискуя прилечь на чьи-то рядом лежащие телеса, как это происходило на Ланжероне или в Аркадии. Зимой она была молчалива и угрюма...
Над самым морем в 60-е года прошлого столетия здесь был разбит парк на месте бывшей военной части. Во время Отечественной войны в этих местах были установлены орудия береговой обороны, площадки из-под которых в мирное время переделали в декоративные элементы ландшафта. При проектировании, видимо, была предусмотрена некая закономерность в расположении аллей, клумб, зеленых насаждений. Очень может быть, что за этим всем кто-то и ухаживал. Когда-то...
Я жила на задворках этого чудесного парка, во времена моего детства представляющего собой огромный зелёный массив с хаотично растущими деревьями, среди которых было много плодовых, да кустами с травой, доходившей до пояса взрослому человеку. Кое-где в нем сохранялись асфальтовые дорожки и остова деревянных скамеек...
У нашего парка была недобрая слава: в его дебрях не раз находили мертвецов с признаками насильственной смерти, а с раскидистых ветвей его деревьев не раз снимали тела самоубийц. В зарослях было удобно устраивать хулиганские разборки и попойки.
Днём было относительно спокойно, но в летнее время многочисленные кусты кишмя кишели эксгибиционистами, шокирующими гуляющую публику... Зачастую, прилично одетые, мужчины (а может ещё и слывщие примерными семьянинами) съезжались со всех окрестностей в наш парк для демонстрации своих сомнительных достоинств. Зрителей у них было предостаточно: целый день по тенистым аллеям томно барражировали представительницы прекрасного пола.
Нам, детям, строго настрого было запрещено без сопровождения взрослых появляться в парке.
Исключение составлял отсечённый дорогой, ведущей к морю, участок, который примыкал к нашему двору. Это была наша резервация. Не одно поколение местной ребятни называло это место «Полянкой». На «Полянку», как в лес из «Двенадцати месяцев», ходили собирать подснежники. Никого не смущало, что «белые подснежники», которые мы собирали, назывались птицемлечником, а «жёлтые подснежники» были всего лишь гусиным луком...И девчонки и мальчишки с азартом рвали первые весенние цветы, принося их мамам в уже изрядно потрёпанном и подвявшем виде. Несколько раз мне даже посчастливилось найти и безжалостно, по незнанию, сорвать, занесённый в Красную Книгу, шафран.
Став постарше, лет в 10-12, сбившись в стайку, мы тайком совершали вылазки в запретную зону – за дорогу. Здесь собирались и тут же поедались красивые оранжевые ягоды, неизвестного нам, вида паслена и знакомая чёрная смородина. А грецкие орехи еще и приносили в свой двор, пряча за досками детской песочницы, чтоб у взрослых не возникал вопрос о том, где они были добыты. Весной, мы с большим аппетитом поедали зелёные плоды слив и абрикос, не давая возможности им толком вызреть, а наши мамы ломали головы над причиной массовой вспышки диареи…
Одной из любимых забав было, собрав камней, сосновых шишек и плодов конского каштана, пошвыряться в увлеченных своим занятием эксгибиционистов. Они уже знали, что от группы мирно гуляющих девочек и мальчиков (девочек, причем было подавляющее большинство), им ничего хорошего не предвидится – поэтому, издалека завидев детей, сметливые извращенцы застёгивали брюки и, посвистывая, поднимали головы вверх, как бы любуясь прекрасным южным небом и пролетающими под облаками птицами... Такие экземпляры для нас не представляли никакого интереса! Шиком было подкрасться с невидимой для жертвы стороны, и дружно начать обстрел припасёнными боеприпасами.
Я была самой несмелой девочкой в этой компании и держалась всегда позади всех – к тому же, с ранних лет страдая близорукостью, я не могла в деталях разглядеть, чем именно кичатся эти странные пугливые люди. Ясно было, что занятие их очень постыдно, аморально и ненормально и ни в коем случае нельзя было дать понять нашим родителям, свидетелями чего мы становились.
Плохое зрение, тем не менее, не мешало мне тоже иногда попадать в срамника камнем!
Как мы хохотали, когда, застигнутый врасплох, маньяк, держась двумя руками за падающие штаны, поспешно улепётывал, пытаясь скрыться в непроходимых зарослях! Лезть за ним в кусты, чтобы добить, мы не решались, да и не хотели. И ограничивались улюлюканьем и метанием подручных средств ему в след.
Однажды за веселым времяпровождением нас застигла старшая сестра моего соседа и дружка Варелика... Варелик – Валерик был младше меня на два года и поэтому его мама, отпуская сына погулять ВО ДВОР, всегда вверяла его мне, надеясь на моё, положительное на него, влияние (мой авторитет, впрочем, не мешал Варелику иногда довольно существенно меня поколачивать, когда мы были еще совсем маленькими).
Сестра Варелика Марина, к тому времени заканчивающая школу, занималась каратэ – тогда выходящим из подполья и входящим в моду видом спорта. Быстро оценив ситуацию, она догнала и схватила, и без неё уже пострадавшего, мужчину и отвесила ему несколько порций чувствительных тумаков, сопровождая действо отборной площадной бранью. Оставив его валяющимся на земле, Марина бросилась вдогонку за нами, к тому времени уже рассыпавшихся по парку и, разными тропками, бегущими к своим домам. Я жила с Вареликом в одном доме, даже в одном подъезде и поэтому наша встреча была неизбежна... Марина неслась к двери парадного, держа за ухо, почти не касающегося земли ногами, Варелика. Увидев разъярённое лицо девушки, мне не оставалось ничего другого, как чистосердечно разреветься и законючить, чтобы она ничего не рассказывала о произошедшем моим родителям...
Страх перед Мариной некоторое время воздерживал нас от гуляний по парку. Но следить за нами всё время она не имела возможности, и, вскоре мы возобновили операции по зачистке Нашего парка от бесстыжих извращенцев...