-- … Большая Охота проводится три раза в год. Это первая, Примерная, как говорят для молодых, потом летом – на Ивана Купалу – Учебная. На ней молодые отрабатывают просчеты и ошибки, сделанные на Примерной. Время с Примерной до Учебной считается посвященным школе выживания. После Учебной идет время отдыха – молодежи предстоит сдать самый трудный в жизни экзамен – третья Большая Охота называется Выпускной, проходит она в день осеннего равноденствия. Тогда каждый волчонок должен принести добычу. Свою. И последняя Большая охота проводится на Новый Год. Идут все поголовно. Это объединяет и сплачивает. Кроме того, в точно установленный день рождения каждый получает возможность, если хочет, конечно, пойти на свою, персональную охоту. Естественно, никто не отказывается – свежая кровь – свежие силы. Ну и бывают разные случаи… -- Матерый многозначительно промолчал, покачивая головой, все так же глядя в угол.
-- Я чего-то не очень хочу идти.
-- А тебе пока и не надо. Пока полностью не перекинешься. В крайнем случае, на Учебной тебя загонят прямо на зверя, тогда хочешь -- не хочешь, перекинешься, если вообще можешь. – Матерый выразительно посмотрел мне в глаза. Я выдержал, сколько смог и провокационно спросил:
-- А чего ты не идешь?
Матерый судорожно опустил глаза, левое веко нервно подергивалось, потом зло сказал:
-- А я ветеран. Мне на Примерную можно не ходить. Меченый сам все покажет. Он Мастер. В крайнем случае – Старшая поможет. А мне можно не ходить. А ты учись. – И вышел.
Я постоял и тоже вышел. Волколаки уже рассосались, только в углу одиноко крутился волчонок – и не поймешь, настоящий, или чей-то ребенок. Вроде без номерка.
-- Привет! – я присел рядом. Волчонок обиженно взлаял и отвернулся.
-- Не взяли? Меня тоже. Ничего, еще сходим.
Волчонок удивленно посмотрел на меня, перекинулся в мальчишку лет тринадцати и сказал:
-- Я уже в следующем году пойду. Мне уже четырнадцать, просто я…
-- … Худой и кашляю. – закончил я. – Не расстраивайся. Мне вон сколько, а я перекидываться не умею.
-- Говорят, ты не настоящий.
-- Настоящий - не настоящий. А кто его знает? Разве я просился в волколаки? Разве просился на остров?
-- На какой остров?
-- Ну на этот. К вам.
-- Это не остров.
-- Как? А зачем везут на корабле?
-- Потому что на поезде дольше, опаснее и дороже. Ехать через два города, на границу, давать большой крюк. А там враги.
-- Народа?
-- Всехние. Чего, в школе не учился?
--Учился. Я ж не знал, что в один прекрасный день меня скрутят и отправят без обратного билета. Если б знал, то наверняка бы карту заучил, как свои пять пальцев.
-- Зачем?
-- Удрать.
-- Беги. Любой дурак дорогу знает. Только опасно. Там отстреливают. И нас там никто не ждет.
-- Ничего, мне бы отсюда удрать, -- размечтался я, не соображая, кому говорю, -- мне бы только сорваться отсюда. Правда, у меня там никого не осталось, но у меня и раньше никого не было…
-- Пойдем, пока не засекли? Я провожу? – ухмыльнулся пацан.
И я загорелся. Я уже мыслями был в городе…
И мы пошли.
Первые полчаса идти по перелеску было легко. Деревья не так закрывали обзор, земля была ровной, никого не было видно, и тут как чертик из табакерки выскочила шальная мысль, что мальчишка меня обманывает. Ему просто хочется на Охоту, вот он и ухватился за повод выйти из Лагеря.
-- Куда мы идем?
-- На запад. Ложись!.. – и сам припал, одновременно перекидываясь. Я шлепнулся так, что не услышать меня мог только Федор, находившийся довольно далеко. Мимо нас шмыгнули трое волчат и один большой волколак.
Вдруг он остановился и посмотрел прямо на меня. Меня прошиб пот, похолодело в районе печени и отнялись ноги, но волколак только втянул воздух несколько раз, развернулся и помчал за подростками. Я встал было, как обнаружил, что и так стою на полусогнутых четвереньках, засунув морду в куст.
-- Ф-р-р. – Волчонок рядом со мной повел носом, сел и перекинулся обратно.
-- Настоящий. А чего раньше?
-- Ф-р.
-- Ладно, пошли уже. – он моментально обернулся и юркнул вперед. Я прокрался за ним. Ощущения были непередаваемые. Словно всю жизнь дышал только ртом, а теперь хронический насморк пропал таинственным образом. Или всю жизнь на инвалидной коляске и вдруг… Да я стал самым счастливым человеком! Ну или почти…человеком.
Кончился перелесок, пошла чаща. Кусты, трава, мощные стволы деревьев, все абсолютно одинаковое. И как только он дорогу находит!
Опять кто-то промчался мимо. Мы легли под кустом, высматривая волков, но тут на нас выскочил шальной олень. Волчонок подскочил с испуга. Да, рановато ему на Охоту. Я рыкнул на оленя, тот круто свернул и помчался в другую сторону. Мы опять пошли было, но тут наткнулись на кабана, мирно спавшего в яме. И как они только не перевелись рядом с многочисленной общиной волколаков, к которым периодически присоединялись и настоящие волки?
Кабан вскочил и наставил на нас клыки. Мы только собрались тихонько ретироваться, как он сделал шаг. И еще. И теперь уже мы гнали с бешеной скоростью, хорошо еще, что в том направлении, что и раньше. Глядишь, к городу подберемся.
Я только радовался – летел себе над кустами. Тело слушалось идеально, каждый мускул был при деле, глаза сами искали дорогу, я намного опережал секача… и тут…
Сзади раздался не то крик, не то всхлип. Волчонок упал.
Кабан был уже рядом. Он крутился вокруг волчонка, поддавая ему под ребра клыками. Я мог только подбежать ближе и отвлечь его. Кабан на провокации не поддавался, бежать за мной не стал, но от волчонка отстал. Тот уполз в куст и там притих. Я же стоял перед кабаном в полной растерянности, скалился и рычал. Кабан смотрел на меня и тоже что-то угрожающе хрюкал. Так мы простояли бы очень долго, если бы сзади кабана абсолютно бесшумно не появился Меченый. Даже сквозь густую шкуру были заметны шрамы, исчеркавшие его мощное тело. Меченый остановился и фыркнул. Кабан среагировал и повернулся к нему, чем я и воспользовался. Уже сквозь густые кусты я издалека наблюдал за Меченым, стоявшим в позе победителя перед кабаном. Потом кабан начал отступать, Меченый пошел на него, вздыбив шерсть на спине, кабан повернулся и скрылся в зарослях. Меченый принюхался и подошел к волчонку под кустом. Потрогал его носом. Волчонок не шевелился, видно был без сознания.
Из кустов так же неслышно выступила Альфа – молодая девушка, чуть постарше меня. Я всегда узнавал ее по крестику на цепочке – больше ни у кого украшений не было. Она тихо подошла к Меченому, они оба быстро перекинулись и из разговора я понял только что Охоту останавливать нельзя, молодежь только разошлась. Они тихо скрылись в кустах и я подбежал ближе.
Волчонок уже не дышал и наполовину обернулся. Страшное было зрелище. Худые мальчишечьи руки, заканчивающиеся мохнатыми лапами, хвост и шерсть на загривке. И прикушенная крепким несточенным клыком губа, из-под которой ниточкой струилась кровь.
Я сел рядом с ним и меня потихоньку отпустил мир звуков и запахов, я протянул руки и взял его голову к себе на колени.
Когда он полностью обернулся – превращение самое медленное и самое последнее – я встал и повесил на куст носовой платок. Я не сомневался, что Меченый по запаху и по памяти легко найдет это место. Мне хотелось, чтоб вообще не искали. Чтоб вышли сюда и сразу поняли – что-то здесь случилось.