Много всего есть в нашем городе. Но некоторые объекты заслуживают особого внимания.
Итак.
В нашем городе есть супермаркеты.
Супермаркет – это такое место, где можно обрести водку, закуску и очередную порцию хамства.
При входе в супермаркет установлены шкафчики, в которых нужно оставлять свои сумки. Первым делом бросается в глаза надпись: "Администрация за сохранность сумок ответственности не несёт". Если по этой причине вы не хотите оставлять сумку в шкафчике, то в супермаркет вас не впустят маленькие и щупленькие, но очень грозные по причине своей камуфлированной одежды охранники. В таком случае у вас есть два выхода: либо отнести сумку домой, а потом вернуться за покупками, либо послать на х… охрану и нагло пройти с сумкой. В последнее время всё больше покупателей выбирает второй вариант. Если вы всё же решили рискнуть и оставили свой багаж в шкафчике №25, то не удивляйтесь, когда по ошибке подойдёте к шкафчику №52, который благополучно откроется вашим ключом, и вы увидите абсолютно не свою сумку.
В супермаркете перепутаны времена года. Именно поэтому летом пиво продаётся из подсобки, а зимой из холодильника. Слой пыли на пивных бутылках вызывает серьёзные сомнения по поводу указанного на этикетке срока годности данного продукта.
В супермаркете есть алкогольные и безалкогольные кассы. Чем они отличаются – не могут вразумительно объяснить даже сами кассиры. Но если вы случайно простояли с бутылкой водки пятнадцать минут в очереди к безалкогольной кассе, то перед самым достижением заветной цели вас отправят в другую очередь ещё минут на двадцать.
В нашем городе есть парк культуры и отдыха.
Парк – это такое место, где можно, вспомнив детство, прокатиться на чёртовом колесе, познакомится с молодыми студентками, приехавшими из деревень осваивать сельское хозяйство в местной агроэкологической академии, или получить по морде от обкуренных до последней извилины гопников.
Если вдруг чёртово колесо не работает, не стоит огорчаться. В году, как известно, 365 дней, и когда-нибудь дедушка, уже тридцать лет нажимающий на кнопочки аттракционов, обязательно будет трезвым.
Студентки – это такие девушки, которые табуном навалили со всей области, с радостью покинув свою историческую родину, не забыв, конечно же, перед отъездом окраситься в блондинок. После двух недель пребывания на асфальтированных покрытиях, они уже гордо считают себя интеллектуальными горожанками. При этом на вопрос "читали ли вы Рембрандта?" сначала долго наблюдают за вашими хитро-прищуренными глазками, а затем уверенно отвечают: "Что-то читали, но сейчас уже толком не помним".
Гопники – это такие особи, которые не умеют разговаривать без мата. При этом, чем громче произносятся нелитературные слова, тем выше поднимается гордый подбородок гопника. Гопники очень любят дать кому-то "в табло". Но поскольку гопник-одиночка – это камикадзе, то ходят гопники стаями. Гопники считают, что в цивилизованном обществе бить человека по лицу ни за что – как-то не принято. Поэтому они всегда находят объективные причины – тот не так оделся, тот не так посмотрел и т.д. Раньше гопники били металлистов и себе подобных. Потом металлисты выросли, окрепли, а так же обзавелись различными (в том числе огнестрельными) средствами защиты, и теперь периодически сами бьют гопников и им подобных. Если по какой-то причине спецсредства отсутствуют, металлист использует "антигоп" (тяжёлый ботинок, величиной с голову гопника). Гопников такой расклад явно не устраивает, поэтому они активно переименовываются в "скинхедов", сами обувают тяжёлые ботинки и вешают на себя свастики, чтобы наводить ужас на беззащитных подростков. Но как себя ни назови, а если гопником родился, то дебилом и помрёшь.
В нашем городе есть троллейбусы.
Троллейбус – это такое место, где вам могут рассказать последние политические новости, оттоптать ноги или "свиснуть" кошелёк. Причём тем, кто пройдётся по вашим сапогам, абсолютно всё равно, сколько они стоят, а тем, кто вытащит кошелёк, абсолютно наплевать на то, что зарплата у вас ожидается только завтра.
В троллейбусе, так же, как и в супермаркете, перепутаны времена года. Поэтому зимой вы можете остудит своё вспотевшее тело в этом прохладном помещении, а летом вам не нужно идти в парилку, если под рукой есть троллейбус.
Ещё в этом чуде советской технической мысли обычно есть водитель и кондуктор.
Водитель – это такой человек, которому не суждено было стать гонщиком, но очень хотелось. Поэтому иногда пассажиры больно ударяются головами о поручни, когда водитель вспоминает свои шумахерские таланты. Аргументы типа: "Слышь, урод, из тебя водила, как из говна помидор!" он оставляет без внимания, считая это издержками профессии, и в отместку всего лишь "отрывается" на пассажирах внезапными пугающими выкриками в микрофон: "Побыстрее производим посадку!", после которых бабушки тянутся за валидолом, а дети начинают плакать. Если впоследствии ребёнок плохо себя ведёт, а "бабай" на него уже не действует, то родители грозятся позвать водителя троллейбуса.
Кондуктор – это такой человек, который ходит по салону с рулонами дешёвой бумаги, благодаря нужде в которой в последние годы только и держится производство местной бумажной фабрики, и выманивает у пассажиров деньги. Почему нужно покупать за такие бабки маленькую безликую бумажку, с которой и в клозет-то не сходишь, никто не понимает. Но все покупают. У кондуктора есть своё место, на котором так и написано: "Место для кондуктора". Но поскольку наши люди привыкли жить по принципу "на заборе тоже написано", то сидеть несчастному кондуктору практически не приходится.
Иногда в троллейбус забегает контролёр, и начинает заглядывать в талончики с таким любопытством, как будто никогда их раньше не видел. Если на пути попадается какой-нибудь двухметровый бугай, который откровенно посылает контролёра "к маме" вместе с кондуктором, талончиком и всем их дурацким троллейбусным управлением, то контролёр вытирает сопли и тут же принимается за поиск менее агрессивно-настроенной жертвы.
Если ещё о транспорте, то в нашем городе есть маршрутки.
Маршрутки – это такие несчастные полуразвалившиеся "взломки", которые водители по старой привычке продолжают называть "машинами". Высота маршрутки ярко свидетельствует о том, что данный вид транспорта был создан для пигмеев, поэтому в маршрутке удобно разглядывать оголённые талии наклонившихся девушек.
В маршрутках тоже есть водители. Они нервные. Их бесят все пассажиры до единого, поэтому "нецензурная брань" – их второй язык. Примерно один-два раза в день они нарываются на человека, который умеет хамить в ответ. Выслушав все свои диагнозы, замечания о том, что в фарах данного драндулета больше интеллекта, чем в глазах водителя, а также узнав о своей половой принадлежности, водитель затыкается аж до самого выхода злого пассажира.
Самый "скоростной" маршрут в городе – № 58. Про него ходят анекдоты. На 58-ых маршрутках ездят только иногородние. Причём уже через полкилометра начинают дико удивляться: "Почему нас обгоняют троллейбусы, велосипеды и инвалидные коляски? И вообще, мы стоим или едем?"
В нашем городе есть театр.
Театр – это такое место, где никогда нельзя увидеть первый и второй составы артистов, по причине давнишнего отсутствия таковых. Третий состав, ненадолго выходя из беспробудного пьянства, иногда может продемонстрировать свои способности. Правда, на "За двумя зайцами" никто давно ходить не хочет. А ничего другого в театре уже много лет не было.
Денежные поступления в театре зависят от предоставления зала в аренду различным поп-звёздам. Поп-звёзды слабо представляют себе доходы нашего населения, и указывают в ценах на афишах такие суммы, с которыми у нас не дружат даже калькуляторы. После этого дают концерт в на четверть заполненном зале, дико обижаются и больше никогда к нам не едут.
Примечательно и то, что поп-звёзды не знают историю места, на котором им приходится выступать. Раньше тут была виселица – в первой половине прошлого века здесь уничтожали людей методом повешения. Затем на этом месте находился общественный туалет. И только потом был выстроен данный очаг культуры. Спасибо, что не церковь.
Кстати…
В нашем городе есть кафедральный собор.
Собор – это такое место, куда люди ходят, когда у них всё плохо, и напрочь забывают про него, когда всё хорошо.
В соборе венчаются молодые влюблённые пары. Для большинства из них это дань моде, и они не стесняются об этом честно говорить. Особо верующие в Бога, но не очень уверенные в нерушимости своего брачного союза, предпочитают не венчаться, мотивируя это тем, что Бог не простит, если придётся развестись. И продолжают по религиозным понятиям жить в блуде, имея на этот счёт свои неординарные философские взгляды.
В канун пасхи батюшка собирает в соборе такое количество публики, что никакому Киркорову и не снилось. Все эти люди считают себя истинными христианами, знают выражения "не суди, да не судим будешь", "Господь даёт жизнь, он её и забрать вправе", и очень любят их употреблять в повседневной жизни. И только по вечерам, просматривая по телевизору очередную криминальную историю про очередного маньяка, безапелляционно заявляют: "Таких убивать надо! Почему смертную казнь отменили?!"
В нашем городе есть больница.
Больница – это такое место, где вам могут вылечить печень, не смотря на то, что до этого у вас болело только сердце.
В больнице есть три самых больших начальника с командирскими голосами: уборщица, вахтёр и гардеробщик. Последний, как правило, занимает абсолютно ненужную должность, потому как никто из посетителей не намерен сдавать свою одежду под присмотр его проспиртованных глаз только для того, чтобы, будучи облачённым в белый халат, полюбоваться на жуткую антисанитарию в отделении.
В больнице, судя по всему, кто-то коллекционирует градусники. Иначе никак не объясняются настойчивые предложения всем родственникам больных пополнить отделение пятью или десятью градусниками.
Врачи, работающие в больнице, все как на подбор, очевидно, не радовали своих институтских преподавателей повышенной успеваемостью. Поэтому часто сам больной лучше знает, что ему лечить и каким образом.
Выписывают больных из больницы, отталкиваясь не от степени их выздоровления, а от количества дней их пребывания в казённом учреждении. Иногда, к сожалению, в последний путь.
В нашем городе есть редакция газеты "Эра" (название изменено).
Редакция газеты "Эра" – это такое место, где круглосуточно дежурят представители различных государственных учреждений, в надежде встретить главного редактора, и, наконец, от души вмазать ему ногой в пузо.
Главного редактора ненавидят все, кроме пенсионеров. Пенсионеры ссылаются на появляющиеся вследствие воспалённого сознания главного редактора статьи, как на законы и подзаконные акты. Если газета сказала, что пенсию повысили, то на следующий день пенсионеры штурмом берут "Центр по выплате и начислению пенсий и пособий", брызжа слюной, тряся перед глазами удивлённых инспекторов экземплярами газеты "Эра", и угрожая судами и международным трибуналом. Иногда самые целеустремлённые борцы за справедливость всё-таки идут в суд. Платят различные госпошлины и т.д., после чего, разумеется, проигрывают процесс. Пенсионеров дико раздражает улыбающийся судья, советующий по всем претензиям обращаться в редакцию газеты "Эра". Они плачут, топают ногами и кричат о том, что "эти сволочи" уже даже суды купили, после чего идут в киоск за очередным номером любимого печатного издания.
В нашем городе есть узел телефонной связи.
Узел телефонной связи – это такое место, где всем по барабану почему у вас не работает телефон. Собственно говоря, им вообще по барабану ваш телефон и вы. Главное и единственное, что их с вами связывает – это своевременная оплата предоставляемых ими услуг, качество которых вызывает у вас регулярные истерики и развивает маниакально-депрессивный психоз. Если по какой-то причине до 20-го числа месяца вы не произвели оплату, то 21-го рискуете остаться без связи с внешним миром. Предупреждать и напоминать никто не будет, потому, как чёткий девиз любого монополиста гласит: "Всё равно никуда от меня не денетесь".
Если вдруг вы не можете в течение суток войти в интернет, не нужно звонить им и спрашивать что случилось. Вам всё равно пробубнят заученную на все случаи жизни фразу: "Это от нас не зависит, это какие-то проблемы в столице". По-нашему это переводится: "Идите в жопу со своим интернетом".
В нашем городе есть ботанический сад.
Ботанический сад – это такое место, в которое почему-то никогда никого не впускают. Неоднократно перелезавшие через забор подростки утверждают, что никакой секретной военной базы на территории сада нет. Но на всех воротах по-прежнему продолжают висеть большие ржавые замки.
По словам мизерного количества очевидцев, в ботаническом саду плодятся и развиваются цветы, деревья и летучие мыши. Последние с приходом лета совершают регулярные набеги на квартиры жителей близлежащего микрорайона. Такая нездоровая тяга к человеческому жилью даёт основание предполагать, что в ботаническом саду не всё ладится с питанием. Но это не пробуждает поддержу и понимание в сердцах людей. Негостеприимные обитатели высоток с приходом сумерек плотно закрывают окна и форточки, до утра истекая потом и пытаясь переместиться поближе к вентилятору. Больше всех страдают жители последних этажей, так как с крышей их напрямую связывает вытяжка, а следовательно они рискуют чаще других. Если мерзкий пришелец всё же пробрался в квартиру, то с ним приходится вступить в контакт. Тут домочадцы проявляют разнообразие. Кто-то ловит "демона" с помощью кастрюли и крышки. Кто-то бросает всем, что попадётся под руку до тех пор, пока не убьёт. Кошки с собаками пытаются загнать в угол и там "запрессовать" до беспамятства. Дети просят оставить, накормить и купить клетку. Алкаши клянутся, что после таких видений точно "завяжут" навсегда. А наркоманы с хохотом носятся по квартире в надежде отловить и обкурить незваного гостя.
А вообще-то, нормальный у нас город. Такой же, как большинство других на просторах нашей оригинальной и ни на что непохожей родины.
2008 г.