Мы и еще несколько деревенских старушек наблюдали, как бульдозер нещадно разрушал ветхую избушку, поднимая облако пыли в воздух.
- А какой был памятник архитектуры! – многозначительно произнес папа.
- Да. Славный был домик. Уж никто и не помнит сколько лет от тут стоял, - задумчиво сказала мама.
- Папа, смотри! – сказала я, показывая обломок резного наличника. На нем красовалась какая – то смешная зверюшка. - Сможешь мне такого же нарисовать?
- Ну конечно, - гордо сказал папа, - только надо будет его взять с собой.
(...)
- Ничего не понимаю! – возмущался папа, выходя из ванной.
Мама вопросительно посмотрела на него.
- Я включаю душ, - и льется кипяток!
- Может нет холодной воды? – поинтересовалась мама.
- Есть! Я проверял несколько раз. Но из душа льется лишь кипяток! – возмущался папа, - завтра же надо вызвать сантехника! – решил он.
- Да. Но это будет завтра, а сейчас пойдем кушать, - предложила мама.
(...)
- А! Проснулась. Ну-ка, помоги мне, - сказал мужичок и протянул мне один угол простыни.
Я растерянно наблюдала как мужичок расстилал на полу белую в голубой цветочек простынь. Почесав затылок, вероятно о чем – то размышляя, он принялся рвать полотно на полосы.
- Зачем ты это делаешь? – поинтересовалась я.
- Как зачем? Моя – то рубаха совсем прохудилась. Вот ты мне как раз новую и сошьешь.
- А я не умею…
- Такая большая, а шить не умеешь! Сколько тебе лет? – спросил мужичок.
- Семь будет, - робко ответила я.
- Уж приданное давно пора собирать, а она и шить не умеет – проворчал незнакомец.
- Ты кто? – спросила я.
- Величать меня Холод Горячеевич.
(...)
- Ну и дома нынче! Страшилы, а не дома, - послышался знакомый голос за моей спиной, - не то, что моя изба!
- Холод Горячеевич! – обернувшись, я радостно воскликнула. – Почему ты спрятался, когда мама пришла?
- А то! Буду я еще перед каждым красоваться! Может она вообще ведьма? Маленького каждый обидеть может, – надув губы добавил Холод Горячеевич.
-Нет. Моя мама не ведьма. Она очень хорошая и добрая! – гордо сказала я.
- Ага! Добрая! А чего же тогда тебя наказала?
- Так она думала, что я ее обманываю, потому что ты спрятался, - утверждала я, пытаясь защитить маму. – Она добрая. Мама всегда мне сказки перед сном читает.
В подтверждение я достала с полки большую книгу и показала ее недоверчивому гостю.
- Вот моя любимая… - раскрыв на полу книгу, сказала я.
- Гуси – лебеди? – удивился Холод Горячеевич.
- А ты ее знаешь? – поинтересовалась я.
- Кого? Аленку - то? Ох и вредная девчонка была! А как замуж выдали, так посмирнее, вроде, стала.
Холод Горячеевич листал книгу из стороны в сторону, узнавая все сказки по картинкам.
- А ты читать умеешь? – спросила я.
- По –моеному умею, а по каковски тут написано? Буквы некоторые наши, а некоторые и не наши.
- А ваши – это какие?
- Аз, буки, веди,- Холод Горячеевич тыкал пальцем по “своим” буквам на странице.
- Ха! Колобок! – радостно и удивленно воскликнул Холод Горячеевич. – Это еще моя бабушка придумала, когда меня спать укладывала, – гордо добавил он.
- Вот эта злюка! – гневно закричал Холод Горячеевич. – Это она чуть не погубила сестрицу Аленушку и братца Иванушку! И мне всю жизнь испортила.
- Почему ты так кричишь? – спросила мама.
- Это не я… Это я играю… - неуверенно соврала я.
(...)
- А кто эта Еленушка? – поинтересовалась я. – Елена Прекрасная или Елена Премудрая?
- Лучше. О ней сказки не писали.
Холод Горячеевич достал большую книгу с полки.
- Когда – то и я жил в одной деревне с сестрицей Аленушкой и братцем Иванушкой. Соседями были. В ту пору я был сильнее десяти богатырей. Кулаком с одного удара гвоздь в доску забивал! Тогда меня и Холодом Горячеевичем прозвали в шутку, потому что уж больно я баню любил. Да такую жаркую, что никто со мной париться не мог. А потом еще чаю горячего полный самовар выпивал. Поэтому и Горячеевич меня величали. А Холодом назвали за то, что никакого мороза не боялся. На дворе студено, никто носа не показывает, а я в одной рубахе дрова колю да в проруби купаюсь! И никогда не болел…
Была у нас в деревне девушка Еленушка. Стройная. Коса золотая до пят. Глаза синие, бездонные, как небо. Где пройдет, там и травки не примнет. Все звали ее Еленушка – Лебедушка. Любили мы друг друга без памяти. Свадьбу сыграть собирались. Только позавидовала нашему счастью вот она! – Холод Горячеевич ткнул пальцем в книгу, указывая на ведьму из сказки. – Уж она мне и драгоценности всякие предлагала, и приворожить пыталась, и запугать, - лишь бы я только к ней посватался. А мне, кроме Еленушки – Лебедушки никого и не надо!
Тогда решила она меня с Еленушкой – Лебедушкой колдовством разлучить и превратила ее белое облако, а меня карлика – домового…
(...)
Мама вышла на балкон и с укором смотрела на меня. Я растерянно стояла с липкой ложкой в руке между лужицей растаявшего компота и черепками глиняного горшка.
Я рассказала маме все-все; и про его фокусы Холода Горячеевича с супом и душем, и про Еленушку - Лебедушку, и про злую ведьму…
Мама, хотя и не поверила мне, почему – то не наказала.
Я часто стою у окна. Подолгу смотрю на голубое небо. А вдруг снова среди облаков я увижу красивого лебедя и кудрявого молодца в белоснежном кафтане?
Полная