Доктор Карлсон, пластический хирург столетней давности, изучал новую жертву нехотя, спустя очёчки и чуть моргая в обычный притыр. Жертву звали Аганесса Соплевич - лет от роду имевшая до восемнадцати, она, с причёской футуражной, жизни давала городу Мурманск заочно, также смотрела не случайно пугая, туго щюрилась сквозь просветы век и прямо в докторские зеленые "тайны", вот засилие. Естесственно читала по бумаге: "Дохтор, мама сказала, сто мозно вставить у вас мозги, хоросие, силиконовые с наполнителями фруктовыми. Позалуйста, если мозно, то сказите, какие вы мозете предлозить? Спасибо". Во-первых, доктор Карлсон, мог предложить действительно пополнить запасы мозгов. А во-вторых, по-больше, по-вкуснее, и по-ярче наконец, чего терять-то: "Ну, например, М-мм,.. Малиновых, нет-нет-нет, давайте клубничных-ка киллограмчика так,.. Повернитесь-ка бочком, так-так, килло три,.. Три с половиной думаю достаточно, но это конечно личное сугубое, профессиональное мнение. Вы вправе решать сами".
Аганесса Соплевич, понятное дело, не к любителю пришла, оголив здравый потенциал к произведению действий, зачумленно мямлила, ну по бумаге же: "Согласная я! Будь по васему дохтор. Когда мозно записаться и сколько это будет стоить. Спасибо". Действительно, с одной стороны совесть, имя как бы, а с другой - спортивный интерес: "За вас уже заплатили деточка, не беспокойтесь. Операция сегодня... Да-а... Через пол часа. Готовьтесь".
Радости Аганессы Соплевич предельно не хватало места - она глотала воздух большими порциями и превращалась в нечто очень радостное, скакающее по приёмной вверх-вниз.
Успокоительное подействовало позже, и проведя соответствующие меры, предосторожности и оговорки, была проведена лже-операция, специально для Аганессы.
Проснувшись, Аганесса Соплевич, с перебинтованной головой, почувствовала, как хорошо быть умной, неевроятно умной, мозги кипели, и отвага слово-творчества бросалась в атаку, плюс знания, они кипели и валили наружу.
Вскоре, Аганесса Соплевич поступила в ВУЗ и окончила его на зависть всем, а доктор Карлсон, долго вспоминал сей случай, и покачивался в кресле от удовлетворения: "Все-таки, внушение, в хороших руках, очень много значит".